М. Н. Лядов «Как начала складываться Российская коммунистическая партия», 1926 г. (1906 г.)

М. Н. Лядов

«Как начала складываться Российская коммунистическая партия»

(История Российской Социал-Демократической Рабочей Партии)

Издание Коммунистического Университета им. Я. М. Свердлова, Москва, 1926 г.

Скачать               Аудио

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие к настоящему изданию…………………………… 3

Предисловие к изданию 1906 г……………………………………. 7

                ЧАСТЬ I.

I. Восьмидесятые годы……………………………………………….. 15
II. Рабочее движение………………………………………………….. 22
III. Группа „Освобождения Труда“………………………………. 13
IV. Благоевская группа……………………………………………….. 44
V. Марксистские кружки ……………………………………………. 51
VI. Социал-демократические кружки………………………….. 60
VII. Начало агитации………………………………………………….. 70
VIII. Характер первоначальной агитации …………………..  79
IX. Социал-демократы и „чистые политики»……………….. 85
X. Организация…………………………………………………………… 94
XI. Начало социал-демократического движения………… 104
XII. Работа среди еврейских ремесленников ……………..  113
XIII. Легальное выступление марксистов…………………… 133
XIV. Принижение сознательности руководителей
движения . ………………………………………………………………… 149

                 ЧАСТЬ II.

XV. Политическое пробуждение общества…………………… 153
XVI. Причины разномыслия среди практиков
социал-демократов………………………………………………………. 163
XVII. Подготовка I-го съезда………………………………….  …… 172
XVIII. Постановка организационного вопроса у группы
„Освоб.Труда»  …………………………………………………………….  182
XIX. Организационные течения среди русских
практиков до I-го създа …………………………………………….. ..193
XX. Решение I-го съезда……………………………………………… 207
XXI. Тактические взгляды группы „Освоб. Труда» ………  216
XXII. Влияние непролетарской интеллигенции на
деятельность и взгляды Р.С.-Д.Р.П……………………………… 233
XXIII. Экономисты……………………………………………………..  248
XXIV. Общественное настроение накануне XX века……. 264
XXV. Промышленный кризис и рабочее движение.ю….. 276
XXVI. „Рабочее дело» ………………………………………………….  291
XXVII. „Кустарничество» в местной работе…………………… 311
XXVIII. Два объявления . …………………………………………..   327
XXIХ Массовые выступления …………………………………….  336
XXX. Полицейские попытки легализации
«чисто-рабочего» дви­жения ………………………………………….349
XXXI. Социал-демократия и рабочий класс  ……………….. 365
XXXII. Организованные взгляды „Искры» ………………….  378
IXXIII. Тактика „Искры»………………………………………………. 399
XXXVI. Программа „Искры»  ………………………………………. 419

ПРЕДИСЛОВИЕ К ИЗДАНИЮ 1924 г.

Я долго не решался переиздавать написанную мною в 1906 году «Историю Российской Социал-Демократической Рабочей Партии». Мне казалось, она устарела и требует радикальной переработки. Я был уверен, что тем временем по­явится настоящая научная „История», которая сделает мою книгу излишней. У нас, действительно, появилась богатейшая литература по истории партии. „Истпарт» проделал колос­сальную работу по собиранию материала, освещающего от­дельные этапы жизни нашей партии. И все-таки у нас до сих пор еще нет настоящей „истории партии». Ее еще ждет наша партийная масса. Во всей груде собранного историче­ского материала менее всего освещен период первых шагов русского социал-демократического движения, именно тот, ко­торый затронут в моей „Истории». Правда, и об этом пе­риоде имеется ряд воспоминаний и изысканий по архиву департамента полиции. Но воспоминания неизбежно должны страдать многими неточностями. Ведь писались эти воспоми­нания лет 25—30 после описываемого факта. А использова­ние полицейских архивов представляет большую опасность. По этому материалу вырисовывается не та картина, которая была в действительности, а та, которая обнаружилась в ходе жандармского или охранного расследования. А это далеко не одно и то же. Очень часто, во время допросов, обвиняемые нарочно в своих показаниях искажали действительное поло­жение вещей, стараясь запутать жандармов. Очень часто жандармы определяли относительную роль в движении того или иного участника процесса по тому, что у него найдено при обыске. Простой хранитель литературы, т.-е. чаще всего наименее активный работник организации, иногда выдвигался центральной фигурой процесса, и, наоборот, очень активный, но умеющий хорошо конспирировать и никогда не хранивший у себя ничего нелегального, в жандармских дознаниях оста­вался в тени, а иногда совершенно даже не привлекался к делу.

Конечно, для нашей партии очень интересно выявить полностью работу всех тех товарищей, которые принимали уча­стие в создании партии, интересно точно установить степень и характер участия каждого партийного работника. Все это очень интересно, но, как мне кажется, не это является зада­чей истории партии. История должна ответить на вопрос, не кто создавал, а как создавалась партия. В своей работе я этот вопрос и ставил. И именно с этой точки зрения все на­писанное мною до сих пор не опровергнуто никем. И именно с этой точки зрения работа моя и теперь не утратила своего значения, не устарела. Пока еще нет другой работы, кото­рая могла бы заменить ее. И вот почему, я, по настоянию некоторых товарищей, решился переиздать ее, внеся в новое издание лишь немного чисто фактических поправок.

История моей книги представляет некоторый интерес, осо­бенно для молодых членов партии. Первую часть я писал сейчас же после четвертого Стокгольмского, так называемого объединительного съезда. Первая часть эта вышла в издании «Колокола» в 15.000 экземпляров. Издание разошлось очень быстро, и когда правительство через две недели решило кон­фисковать издание, на складе уже ничего не оказалось. Вто­рую часть я писал в Гельсингфорсе сейчас же после Свеаборгского восстания. „Колокол» очень торопил меня с писа­нием и с читкой корректуры. Но когда я закончил книгу, изда­тельская фирма „Колокол» обанкротилась. Половина книги была набрана и отпечатана, другая половина оставалась в рукописи. Издавать на свой счет мне, партийцу-профессионалу, конечно, не было никакой возможности, не было средств на это. Все солидные издательства, зная, что первый том конфискован, конечно, отказывались рисковать изданием второго тома. С боль­шим трудом мне удалось убедить одного молодого издателя рискнуть. Он приступил к дальнейшему набору. Но не успел набрать одного листа, как издатель был арестован (его каким- то образом привлекли по делу об экспроприации в Фонарном пе­реулке). Ему пришлось месяца два просидеть в тюрьме и доказы­вать, что он не „верблюд», что никакого касательства к экспроприаторам не имеет. Все время, пока он был в тюрьме, была запечатана и типография, в которой набиралась моя книга. По выходе из тюрьмы он отказался от продолжения издательства.

Пришлось опять искать нового издателя. На мое счастье наша фракция решила организовать большевистское легаль­ное издательство «Зерно». Владимир Ильич познакомился с моей книгой в рукописи и признал необходимым ее издать. Таким образом, было приступлено к продолжению набора и печатания книги. Раза два типография «Дело», в которой она, печаталась, запечатывалась полицией на более или менее продолжительный срок. Каждый раз я был уверен, что и рукопись и набор погибли окончательно. Но как-то сходило благополучно. Типография вновь распечатывалась, и работа продолжалась. Наконец, кончилось печатание последнего листа. Книга поступила в отдельную брошюровочную мастерскую. Отдельные экземпляры книги (очевидно кем-то выкра­денные из брошюровочной) продаются в разнос на Невском проспекте. И вдруг я узнаю, что хозяин брошюровочной, самый благонамеренный буржуа, за что-то арестован, и мастерская его, вместе с моей уже готовой книгой, запечатана полицией.

И на этот раз в конце концов кончилось благополучно. Мастерская была распечатана, и книга, наконец, доставлена на склад в издательство. Управляющий издательством, зная, наверное, что полиция немедленно явится конфисковать мою книгу, решил свезти ее на нелегальный склад и уже оттуда разослать по провинции. Но полиция проследила как раз этот нелегальный склад, нагрянула туда и захватила все из­дание и сожгла все готовые 15.000 экземпляров.

Так что вторая часть моей книги, после всех перечислен­ных мытарств, попала в свет лишь в том небольшом числе экземпляров, которые были выкрадены кем-то из брошюро­вочной. Переданные мне авторские экземпляры были тоже арестованы на квартире, на которой я останавливался во время нелегальных наездов в Ленинград. Сам я увидел вто­рую часть моей книги лишь в 1917 году после разгрома ба­кинского охранного отделения, там каким-то чудом оказался один из немногих экземпляров этой книги.

В предисловии к первому изданию говорится и о третьей части моей книги. Эта третья часть была действительно на­писана течение 1907—1908 гг. Она охватывала историю партии в октябрьской забастовки 1905 г. Был подготовлен богатый материал и по истории революции 1905—1906 гг. Конечно, не было никакой надежды издать эту работу ле­гально. Вся эта работа хранилась долгое время в Гельсинг­форсе, вместе со всей моей довольно богатой нелегальной библиотекой. Но когда началась реакция в Финляндии я ре­шил переправить всю эту литературу и рукописи заграницу. Все это попало в Берлин, очутилось каким-то образом (очевидно, при содействии провокатора Житомирского) на той конспиративной квартире, в которой был арестован наш зна­менитый боевик „Камо» (Тер-Петросов). Вместе с ним были арестованы и бомбы, а кстати и ящики с моими рукописями и библиотекой. Так погиб, и безнадежно погиб, третий том этой книги. Вряд ли мне лично удастся восстановить его теперь.

Новое издание моей старой многострадальной книги я озаглавил — „Как начала складываться Российская Комму­нистическая Партия». Она охватывает определенный, строго­ограниченный период в истории нашей партии, т.-е. период до II-го съезда. Для характеристики этого периода она дает исчерпывающий материал. Других целей я не ставил себе, работая над этой книгой. История партии еще не написана, поэтому эта книга имеет право на существование.

Москва, март 1924 г.                                                                                                   М. Лядов.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ИЗДАНИЮ 1906 г.

Приступая к изложению истории Российской Соц. — Дем. Рабочей партии, я очень хорошо сознаю, что не могу дать вполне законченного, исчерпывающего предмет труда. Время для этого еще не наступило. Социалдемократия у нас в России возникла и развивалась до последнего момента во мраке подполья. Мгла, царившая в этом подпольи, в особен­ности в первые годы деятельности социалдемократов, была настолько густа, что работавшие в одном углу его не всегда могли разглядеть, что творится в другом. Кучка работников в каждом углу сама себе прокладывала дорогу, сама уничто­жала препятствия, стоящие на пути к выходу из подполья, на пути к свободной, открытой борьбе за идеалы светлого будущего. Сейчас мы уже значительно приблизились к этому выходу. Одно время, в ясные октябрьские дни вырванной у неприятеля свободы мы уже видели свет, дышали полной грудью. Тогда казалось, что дни подполья миновали на­всегда. Но это только казалось. У народа не было еще до­статочно сил, чтобы удержать в своих руках завоеванную свободу. Дикая, кровавая оргия Дубасовых, Меллер-Закомельских, Орловых, Алихановых, Луженовских и прочих уездных, станционных и деревенских генерал-губернаторов, оргия, руководимая петербургским явным и тайным прави­тельством Витте, Трепова, Дурново и К⁰, снова загнала нас в подполье. Правда, теперь оно уже не так мрачно, не так уже душно, как раньше. В нем находит себе место уже не кучка революционеров, а громадная армия организованного пролетариата, которая, раздвинув и приподняв своды под­полья, сделала его более доступным воздуху и свету. Но подпольная жизнь тем не менее вновь накладывает на нас свою тяжелую печать, наш голос раздается не так ясно, как бы следовало, своды не пропускают всех тонов его, и часть нашей деятельности снова вынуждена искать мрака.

Автор этих строк имел счастье пройти в рядах нашей партии все фазы, все перепитии пройденного ею пути. При­надлежа к группе первых русских марксистов, он принимал участие в образовании первых марксистских кружков, пере­жил превращение этих кружков в кружки социалдемократические, был участником первого обращения русских социал-демократов к рабочей массе и свидетелем первых открытых выступлений сознательных русских рабочих. Вместе с нашей партией он пережил период кружковщины и переход к сме­нившей его массовой агитации. Он прошел через все фазы организационной работы, через период кустарничества и раз­брода, совпавший с периодом собирания нашей партии под одно общее знамя, вокруг единой социалдемократической программы. Он имел затем счастье присутствовать при тор­жестве признания этой единой общей программы на II съезде на­шей партии; ему пришлось также пережить и перестрадать вме­сте с партией все мелочи и дрязги последовавшего за съездом периода раскола, периода борьбы взлелеянной в душном воз­духе подполья „кружковщины» с зарождающейся в атмосфере открытых выступлений партийностью. В рядах фракции „боль­шинства» он принимал деятельное участие в неудавшейся попытке вновь сблизить расколовшиеся части нашей партии на III съезде, попытке, предпринятой под давлением кроваво зачавшейся на дворцовой площади 9-го января русской ре­волюции. Он был также свидетелем и участником полного слияния активных борцов обеих фракций в бурные октябрьские и декабрьские дни великой русской революции, и удачной или неудачной попытки (это покажет только будущее) закрепить на IV обвинительном съезде едиными тактическими резолю­циями стихийно почти уже завершившийся процесс объединения.

В то время, когда Дубасовы, вкупе с Минами, Риманами и другими „истинно-русскими» людьми заканчивали завоева­ние и сожжение Москвы, автору этой работы пришло в го­лову мысль, что неизбежное возрождение реакции может окончательно смести и без того уже редкую фалангу немного­численных свидетелей первых шагов нашей революционной деятельности. Иных, а таковых большинство, уже нет: они или покоятся в могилах, замученные тюрьмой и ссылкой, или погибли, сраженные солдатскими пулями; другие, хотя и живы, но изменили движению, перешли в ряды «умеренных» и, в качестве беженцев марксизма, «истинных социалистов», служат идеологами буржуазного общества, обливая помоями социалдемократическое движение на страницах „Нашей Жизни», „Без заглавия» и т п. „левых» органов, и, наконец, третьи, устав от борьбы, в разные периоды нашей партий­ной жизни, навсегда или временно ушли от всякой револю­ционной работы и превратились в простых обывателей. Все это давало повод с большей или меньшей вероятностью предполагать, что первые шаги нашего движения могут быть забыты, или что от них останутся одни искаженные предания.

А между тем, вместе с ростом нашего движения, вместе с расширением партийных задач и круга партийной деятель­ности, вместе с привлечением в ряды партии все новых и новых масс пролетариата и крестьянской бедноты, потреб­ность в знакомстве с историей партии становится все более и более настоятельной и необходимой.

Социалдемократы с вполне справедливой гордостью всегда говорили и говорят, что они, в отличие от всех других партий, не боятся гласности, не боятся контроля всего про­летариата над каждым шагом своей партии, той партии, ко­торая стремится и должна быть выразительницей воли всего сознательного пролетариата, авангардом и боевой руково­дительницей всего рабочего класса. Но ни контроль, ни пра­вильная беспристрастная оценка деятельности партии невоз­можны без знания того, как эта партия сложилась, каким историческим путем она выработала свою организацию, свою программу, свою тактику.

Такой истории у нас пока нет. Есть отдельные очень не­многочисленные воспоминания, касающиеся определенного пе­риода работы в какой-нибудь одной местности, существуют, наконец, официальные отчеты к различным съездам и кон­грессам; но эти воспоминания между собой не связаны, а большинство отчетов очень неполны и касаются лишь, так сказать, казовой стороны работы, и главное, они совершенно неизвестны и недоступны широким слоям партийных ра­ботников. Единственной попыткой написать историю партии является „Очерк развития социалдемократии в России» Аки­мова; но попытка эта, по моему крайнему убеждению, не может считаться удачной. Вся история социалдемократической партии в России, в изображении Акимова, являющегося одним из идеологов так называемого „экономизма», должна служить опра­вданием той предвзятой идеи, что социалдемократии является и должна быть лишь „сознательной выразительницей стихий­ного движения». Чтобы доказать эту мысль, Акимов (созна­тельно или бессознательно) включает в свою историю только те факты, которые могут послужить ей подтверждением; все же то, что противоречит этой идее, тщательно устраняется им.

Автор настоящей работы, с первых шагов своей деятель­ности до настоящего времени, всегда стоял на точке зрения революционной социалдемократии, самым ярким антиподом которой является Акимов. Но, приступая к истории нашей партии, он не мог не считаться с тем фактом, что разделяемая им точка зрения не всегда господствовала в рядах партии, что временами перевес приобретала точка зре­ния противоположная, и принципы революционной социалде­мократии становились уделом меньшинства. Считаясь с этим фактом, автор старается не осуждать своих противников, а объяснить их. С этой целью автор пытается шаг за шагом проследить развитие нашего движения не аn und fur sich, не само по себе, выделенное из развития всех общественных условий, а в связи с ними, в связи с историей всего русского общества. Только в такой обстановке и могут быть понятны отдельные периоды нашего движения и все движение в целом.

Автор предлагаемого труда никогда не был кабинетным теоретиком, не был также профессиональным партийным ли­тератором; всю свою деятельность он провел рядовым партийным работником. И если теперь он берется за работу, которая возлагает на него столь большую ответственность, то только потому, что придерживается убеждения, что дей­ствительная фактическая история нашей партии, охватываю­щая всю будничную ее жизнь, ту жизнь, которая подго­товляла выводы теоретикам, лишь post factum освещавшим ее, должна и может быть написана только практиком. Пар­тийный историк-теоретик должен явиться после историка-практика, и он уже завершит, обработает и осветит ра­боту последнего. Роль историка-практика — собрать материал, свести в одно свой опыт, свои наблюдения. Вот эту-то ра­боту и надеется совершить автор в своей книге. Свой лич­ный опыт и личные наблюдения, вынесенные из многолетней работы в низах наших организаций в самых различных ме­стах России, куда приводил его партийный долг или заго­няли полицейские преследования, он дополнил богатым опы­том других товарищей, с которыми ему приходилось сталки­ваться в многочисленных скитаниях по тюрьмам, этапам, ссылкам и заграничным колониям.

Если история последних лет нашей практической работы может быть без особенного труда написана при помощи литературы, местных корреспонденций наших нелегальных (а в последнее время и легальных) газет и журналов, при помощи издаваемых в десятках тысяч экземпляров местных прокламаций, а также протоколов съездов, конференций и т. п., то нельзя того же сказать об истории периода зари нашей работы. О первых шагах нашей практической деятельности у нас нет литературных памятников, поэтому опыт и наблю­дения этого периода исчезнут бесследно, если очевидцы не поторопятся занести их на бумагу. Ни в одном архиве, — за исключением разве архива департамента полиции, который будет доступен нам лишь после окончательной разделки с существующим политическим строем,— ни в одном архиве мы не найдем первых местных прокламаций, первых русских социалдемократических изданий, не говоря уже о таких цен­ных памятниках, как различные проекты уставов, проекты агитационной работы и т. д.

Все это и заставило автора поторопиться со своей по­пыткой написать историю партии. При этом он глубоко убежден, что сделанные им промахи и пропуски будут заме­чены и отмечены товарищами, которые таким образом до­полнят его труд и помогут собрать весь материал для буду­щего историка-теоретика. И только при таких условиях у нас может быть надежда, что наш новый историк с даст нам та­кую же ценную историю российской социалдемократической партии, какой по праву гордятся немецкие товарищи, читая грандиозную работу Франца Меринга.

Что касается плана самой работы, то я счел необходи­мым разделить ее на три вполне самостоятельные части. Первая часть охватывает деятельность русских социалдемократов со времени возникновения среди русских эмигрантов группы Освобождение Труда вплоть до расцвета массового рабочего движения, ознаменовавшегося первой общепризнан­ной крупной победой российского пролетариата над абсолю­тизмом,—победой, выразившейся в издании закона о норми­ровке рабочего дня 2-го июня 97 года. Эту часть я оза­главил „Возникновение социалдемократического движения в России». Вторая часть, озаглавленная мной «Создание Рос­сийской Социалдемократической Рабочей Партии», начинается с первого социалдемократического съезда 98 года и его манифеста, положившего начало партийного объединения; далее в ней говорится о том, как стремление к этому объединению, разбивая идейный разброд и беспринципность кустарнической кружковщины, завершилось, наконец, идейным программным единством на II съезде 1903 г. Третья и последняя часть за­ключает в себе период истории нашей партии с 1903 по 1906 г., — период столь плачевный по нашим внутренним рас­прям и столь блестящий по идейному влиянию Российской социалдемократии на пролетарские массы, которые под знаменем нашей партии вступили в открытый бой с самодержавием. Эту часть моей работы я озаглавил „Раскол и борьба за единство». Период этот я заканчиваю обвинительным съездом 1906 года.

Еще не время решать, действительно ли этим съездом закончился период раскола, и состоялось ли полное объединение. Мы вместе со всей фракцией „большинства» склонны думать, что возврат к прошлому невозможен, что объединенный в единую партию сознательный пролетариат не до­пустит своих идейных вождей к новому расколу; он дока­жет им, что теоретический спор до тех пор, пока ни одна из спорящих сторон не сошла с классовой точки зрения, может и должен быть решен в пределах единой партии. Так думаем и надеемся мы, но какова окажется действитель­ность — покажет ближайшее будущее.

В отличие от истории буржуазных партий и течений, в отличие также от истории революционного движения 70-х—80-х годов, в истории нашей партии читатель не найдет биографий отдельных лиц, описаний индивидуальных по­двигов. Наша история безлична; наш единственный герой — рабочая масса, наши мученики — безымянны. Наш синодик начинается и кончается словами: „имена же их ты, господи, веси“. Каждый из наших борцов, вступая в ряды партии и выходя на поле брани, заранее знает, что имя его потонет в массе имен ему подобных. И действительно, кто, за исклю­чением разве самых близких людей, знает и помнит имена всех замученных в тюрьмах, погибших в ссылке, всех рас­стрелянных и повешенных, всех сложивших свои головы на московских баррикадах, в латышских усадьбах, в гурийских деревнях? Кто знает, кто помнит имена расстрелянных и за­мученных во всех „доблестных делах“ нашего храброго воинства, начиная с исторической „победы” „молодцов-фанагорийцев” и кончая деревенскими экзекуциями наших дней? Кто сосчитал хотя бы только число всех героев, павших на улицах Петербурга, Москвы, Прибалтийского края, Кавказа, Сибири, Одессы, Харькова, Варшавы, Гомеля и т. д. и т. д.? — „Имена же и число их ты, господи, веси”. Но, не зная ни имен, ни числа своих героев, пролетариат будет тем не менее также свято чтить их память, как чтит память неведомых мучеников 71, 48 и 89—93 годов.

Наша история — безымянная история. До самого послед­него времени партия знала по имени только небольшую сучку эмигрантов, которые, живя, писали под своими соб­ственными именами или под постоянными псевдонимами. Наши практики имен не имеют; их клички меняются с переменой места жительства, с переменой партийных функций. Только тогда, когда мы окончательно покинем подполье и выйдем на свет божий, и наша партия получит возможность легального существования, у нас появятся всем известные и всеми признанные вожди, имена которых будут регистрироваться историей наряду с именами тех, ко­торые стали известны только потому, что их обладатели действовали и жили определенное время заграницей или продолжают там жить и до сих пор.

Отдавая на суд партийных работников свою работу, я надеюсь, что, читая ее, товарищи будут помнить, что имеют дело не с профессиональным литератором, а с рядо­вым практиком, который будет считать свое дело сделанным, если его книжка поможет опытному теоретику написать за­конченную и уже вполне обработанную историю нашей партии.

М. Лядов
Июнь 1906 г.