По всей Южной Корее рабочие поднимаются в небо в знак протеста. Почему ведущие борьбу за свои права южнокорейские рабочие прибегают к «воздушным протестам»? Плохие условия труда и неэффективность других форм борьбы, с помощью которых можно было бы добиться своих прав, приводит рабочих Южной Кореи к жестким формам протеста.
Воздушные протесты рабочих на ноябрь 2012 года проходили в пяти городах по всей Южной Корее, включая 36-летнего Чо Бен Сына, уволенного Hyundai Motor нерегулярного работника, который поднялся на опору ЛЭП перед заводом в Ульсане и начал свою сидячую забастовку там 17 октября,
За исключением Ли Сун Бома, 35-летнего работника фабрики пиломатериалов Kwangwon Lumber, который закончил свой двухдневный сидячий протест после того, как компания 22 ноября решила возобновить переговоры с ним, неизвестно, когда остальные участники протестов теперь спустятся на землю.
20 ноября Ли Сун Бом поднялся на более чем 50-метровую высоту на кран на фабрике Kwangwon Lumber в Пхентхэке, провинция Кенгидо. Ли является профсоюзным лидером местного отделения регионального профсоюза Пхентхэка- Ансона, входящего в Корейскую Федерацию Профсоюзов (КФП). Прикрепившись к площадке шириной всего в 1м без перил, вдыхая запах древесины и формальдегида, он продержался там в течение двух дней.
22 ноября Чон Ми, 43-летний руководитель регионального профсоюза Пхентхэка- Ансона, сообщил Ли новость, что они достигли соглашения с компанией. Закутавшийся в толстую куртку, с шерстяной шапкой на голове, Ли начал осторожно разминать свои ноги, которые не сгибались от холода, прежде чем вернуться на землю.
«Все, что тебе теперь нужно- это выпивка, верно?» — спросил его с улыбкой Чон. «Тушеное мясо с кимчхи,», — ответил Ли, который два дня ничего не ел и совершенно продрог.
На производящей фанеру фабрике пиломатериалов Kwangwon Lumber рабочие трудились в две 24-часовые смены. Профсоюз потребовал от компании переключиться на три смены, так как Трудовой Кодекс запрещает более чем 12 часов сверхурочной работы в неделю. В то же самое время, когда начались переговоры, профсоюз подал судебный иск против компании за несправедливое обращение с рабочими. После этого компания прекратила переговоры. На фабрике, где из более чем 70 работников только 16 были членами профсоюза, профсоюз оказался не в силах сопротивляться, когда компания отказалась вести переговоры. И тогда Ли прибег к «воздушному протесту». Только тогда компания вернулась за стол переговоров и наконец приняла требования профсоюза о введении 3-сменной системы.
Хотя число предприятий, где продолжаются «воздушные протесты», сократилось с пяти до четырех после того, как Ли спустился на землю 22 ноября, остальные истории, разворачивающиеся под облаками, не менее драматичны, чем его.
«Немедленно восстановите на рабочих местах несправедливо уволенных рабочих! » — эти слова красуются на трепещущем на ветру транспаранте, вывешенном на 8-метровой стальной радиобашне, расположенной на крыше трехэтажного здания мэрии Дондучона. На башне находится Ча Чже Мен, генеральный секретарь местного отделения Democracy Bus Office, которое в свою очередь является подразделением КФП и Корейского Профсоюза государственных служащих и работников транспорта. Он начал «воздушный протест» вместе с еще одним коллегой.
Протестующие находятся на башне с 14-го ноября, призывая к восстановлению на рабочих местах профсоюзного активиста, 52-летнего Сон Сан Ына. В июле 2012 года был создан профсоюз на предприятии Daeyang Transport, на котором работают 73 водителя автобусов. Пять человек вступили в профсоюз. Уже на следующий день руководство предприятия создало другой, «ручной» профсоюз, под своей эгидой, в который вступили около 50 шоферов.
Сон, организатор первого профсоюза, отделения КФП на предприятии Daeyang Transport, был уволен 4 октября. Ему сказали, что причиной его увольнения стало то, что он якобы не соблюдал расписание движения автобусов. После этого два члена вышли из организованного им профсоюза, а один уволился. Сон был не в состоянии бороться за себя, и тогда за его права вступились вышестоящие профсоюзные работники из КФП и Корейского Профсоюза государственных служащих и работников транспорта и начали свой «воздушный протест».
«Совершенно очевидно, что водитель автобуса может отстать от графика, если он старается соблюдать правила дорожного движения и повинуется красному свету светофоров,» — говорит Ча, оставаясь в своем спальном мешке, чтобы согреться. «Так как они использовали такие неубедительные оправдания для его увольнения, ясно как божий день, что это была попытка давления на независимые профсоюзы. Мы не могли добиться какого-либо прогресса, несмотря на 33 дней переговоров, поэтому мы забрались сюда «.
…Человек свисает с 5-метрового виадука над дорогой рядом с заводом Yoosung Enterprise Co. (YPR) в городе Асан, провинция Южный Чхунчхон. По самому виадуку проходит 8-полосное скоростное шоссе, а под ним — четырехполосная дорога. Мост постоянно сотрясается от пролетающих по нему грузовых автомобилей, которые непрерывно ревут как вверху, так и внизу. К перилам моста привязана веревкой фанерная платформа длиной в 2 метра и шириной в 1 метр
Это место «воздушного протеста» 39-летнего Хон Чен Ына, который является профсоюзным лидером местного отделения Союза Корейских Рабочих-Металлистов.
«Парламентской проверкой было установлено, что закрытие нашего завода в октябре прошлого года было незаконной попыткой компании и Changjo Consulting развалить профсоюз», объясняет Хон. «Несмотря на это, никто из управления не был наказан за нарушение закона.» Начиная с мая 2011 года, профсоюз подал 23 жалобы о несправедливом обращении компании с работниками в Министерство труда и занятости, но дело не было отправлено прокурору до сентября 2012 года. Кто знает, когда расследование будет завершено, и каким будет принятое решение?» Для Хона, который требует, чтобы руководство компании было наказано, не оставалось никакой альтернативы «воздушному протесту».
Чо Бен Сын, уволенный с завода Hyundai Motor нерегулярный работник-субподрядчик, поднялся на опору ЛЭП перед заводом Hyundai в Ульсане и вел сидячую забастовку там в течение 37 дней. В первый раз побывал в суде еще в марте 2005 года, когда он утверждал, что был незаконно уволен. В июле 2010 года и еще раз в феврале 2012 года Верховный суд постановил, что его увольнение является недействительным. Суд постановил, что, «поскольку Чо был использован незаконно в качестве диспетчера, Hyundai должны обращаться с ним как с регулярным работником.». Но компания до сих пор не восстановила его на рабочем месте, даже после решения Верховного суда.
Хотя Чо был первым из пяти начавших «воздушные протесты», он больше беспокоится о других, чем о самом себе. Во время телефонного разговора с корреспондентом газеты 22 ноября он заявил, что газета «Hankyoreh «должна обратить внимание на работников, уволенных с Ssangyong Motor, которые постановили начать «воздушную сидячую забастовку» в Пхэнтхеке».
Трое рабочих, уволенных с Ssangyong Motor, поднялись на опору ЛЭП перед заводом в Пхэнтхеке 20 ноября, призывая к «парламентскому расследованию того, что произошло на Ssangyong» Когда журналисты «Hankyoreh» побывали на месте протеста утром 22 ноября, оно было переполнено полицейскими, пожарными и работниками KEPCO и Ssangyong.
Драка вспыхнула по поводу предложения установки лесов безопасности для демонстрантов. До того, как они начали свой «воздушный протест», уволенные рабочие никогда не пользовались таким вниманием со стороны властей.
Южнокорейские рабочие начали прибегать к «воздушным протестам» начиная примерно с 2000 года, когда политика дерегулирования трудовой сферы начала всерьез приводить к увеличению числа увольнений и числа компаний, использующих нелегальных работников. Регулярные рабочие, занятые на крупных предприятиях, стали первыми, кто поднялся в воздух. В 2003 году Ким Джу-Ик протестовал 129 дней на подъемном кране в Бусане. Глава профсоюза на Hanjin Heavy Industries требовал восстановления на работе уволенных рабочих. Он оставил записку, в которой писал, что Южная Корея – это «страна, в которой надо принести себя в жертву, чтобы рабочие могли вести достойную жизнь», и покончил жизнь самоубийством на вершине крана.
Позднее к такой форме протеста стали прибегать и так называемые «нерегулярные» рабочие, которые имеют еще меньше прав, чем постоянные. В 2008 году О Ми Сен, 33 лет, взобралась на 40-метровую осветительную башню перед вокзалом в Сеуле, начав 18-дневный сидячий протест. В то время О была руководителем местного отделения Профсоюза Рабочих Железнодорожного Транспорта. «В течение 3 лет после моего увольнения я сделала все, что было в моих силах. Единственным выбором, который у меня оставался, был призыв с вершины этой башни. Я взобралась на нее не в возбуждении и с надеждой, а отягощенная отчаянием.» , — рассказывает О, вспоминая о событиях тех дней.
В том же году, Ли Тхэ Ву, 38 лет, руководитель отделения Корейского Профсоюза Рабочих-Металлистов GM-Daewoo для нерегулярных работников, поднялся на контрольную башню камер скрытого наблюдения перед местным зданием районной администрации в городе Инчхон. Он призывал к «восстановлению уволенных нерегулярных работников» в течение 71 дня своего «воздушного протеста». И даже после этого нерегулярные рабочие продолжали взбираться на вышки и опоры ЛЭП в разных местах страны: уволенные сотрудники Rocket Electric, нерегулярные работники KOSCOM и субподрядчики Daewoo Shipbuilding.
«Воздушные протесты» работников являются видом их борьбы за свои права, который наблюдается только в Южной Корее. В других странах члены экологических организаций время от времени залезают на деревья в знак протеста, но вряд ли есть примеры рабочих в других странах, которые поднимались бы на металлические высотные конструкции на неопределенное время для проведения сидячей забастовки.
Что является причиной для таких демонстраций? Эксперты указывают на отсутствие диалога между рабочими, менеджментом и правительством; отсутствие какого-либо серьезного наказания для корпораций за их незаконные действия; снижение влияния профсоюзов в связи с сокращением числа их членов и отсутствие политических партий, которые представляли бы интересы рабочих .
«Эти «воздушные протесты» рабочих выполняют ту же функцию, что барабан шинмунго выполнял во время династии Чосон — люди били в него, когда они хотели справедливости», говорит доктор Бэ Гю Сик, глава исследовательского отдела Института Труда Кореи по трудовым отношениям и социальной политике. «Рабочие сегодня не имеют возможности справиться с чувством несправедливости, поэтому они используют такие протесты — чтобы их проблемы стали достоянием гласности».
В настоящее время участники протестов в форме сидячих забастовок «на высоте» по-прежнему терпят холодные зимние ветры, обрушивающиеся на них сверху, и никто из них не знает, когда они снова окажутся на земле. Все протестующие на четырех платформах в разных концах страны заявили, что будут оставаться наверху до тех пор, пока проблемы их не будут решены.
Источник hani.co.kr/arti/english_edition/e_national/562182.html
