Общество и личность

Из курса «Введение в диалектический материализм»

Общественная жизнь не является хаосом, сцеплением событий сле­дующих друг за другом без закономерной связи. Нет, и здесь мы наблю­даем господство «железных, великих законов», по выражению гениального германского поэта Гейне.

Эти законы, однако, не являются чем-то чуждым, извне навязанным для тех живых личностей, из которых состоит человеческое общество. Наоборот, общественная закономерность является результатом деятель­ности самих людей, членов общества.

«Что же такое общество, какова бы ни была его форма? — спрашивает Маркс в письме к Анненкову от 28/XII—1846 года. — Продукт взаимодействия людей».

«Люди сами делают свою историю», — замечает Маркс в «18 брюмера».

История и есть продукт взаимодействия человеческих воль. Но воля, как мы уже знаем, не свободна, а детерминирована — каждое человеческое «хотение» имеет свою причину. А значит все дело в том, чтобы установить, выяснить причины, определяющие людские поступки.

Неправильно было бы искать этих причин в головах людей, считать «идеальные побудительные силы по­следними причинами событий» (Энгельс), как то делает идеализм и «ста­рый материализм», представители которого ограничиваются материали­стическим объяснением природы, но не умеют распространить его на исторический процесс. «Не в том была ошибка идеалистов и сторонни­ков естественно-научного материализма, что они признавали существо­вание идеальных побудительных сил», а в том, что они считали их последними причинами событий, остановились на них «не стремясь про­никнуть дальше, дойти до причин, создавших эти силы». Задача науки как раз и состоит в том, «чтобы исследовать, что за ними кроется, каковы побудительные силы этих (идеальных) побу­дительных сил».

Немецкая идеалистическая философия в наи­более совершенной своей форме — гегелевской системе — признавала, что как явные выставляемые напоказ, так и действительные тайные побу­ждения исторических деятелей вовсе не представляют собой последних причин исторических событий, что за этими побуждениями стоят другие двигатели, которые и надо изучать. Однако этих двигателей Гегель искал не в самой истории, а привносил их туда извне, из туманного цар­ства отвлеченного мышления — изучение действительных движущих сил исторического процесса подменялось у него голыми фразами.

Между тем, истинная наука как раз и должна выяснить те, «истинные, последние причины», «от ко­торых сознательно или бессознательно зависели побуждения историче­ских деятелей». При этом наибольшее значение для исследователя имеют «не столько побуждения отдельных лиц, хотя бы и самых замечательных, сколько те побуждения, которые приводят в движение большие массы, целые народы или целые классы данного народа[1].

Отсюда ясно, что нет смысла искать ключ к пониманию историче­ского процесса в духовной жизни отдельных личностей, изолирован­ных от общества индивидов, ибо побудительные силы, движущие людьми, лежат в обществе — продукте взаимодействия са­мих людей. Личность немыслима вне общества — из общества черпает она содержание своей духовной жизни. Вне общества невозможно и производство материальной жизни — основа всей истории человечества.

Для Маркса отправным пунктом является не изолированный индивид, — он существует лишь в абстракции, — а «общественный че­ловек». «Индивиды, производящие в обществе, а следовательно, общественно-обусловленное производство индивидов — вот, очевидно, отправной пункт», — пишет Маркс в «Введении к критике «политической экономии». «Единичный и обособленный охотник и рыбо­лов, с которых начинают Смит и Рикардо[2], принадлежат к лишенным фантазии химерам восемнадцатого века». Выделение личности из об­щественного целого, высвобождение индивида из общественных связей само является продуктом общественного развития, «результатом исто­рии», а не «ее исходным пунктом». «Человек есть, в буквальном смысле, Loon politicon[3], не только общественное животное, но животное, кото­рое только в обществе и может обособляться».

Только на высокой сту­пени общественного развития может в полной мере развернуться во всей широте своих сил и способностей и богато одаренная личность,— в этом смысле Маркс и Энгельс и говорили в «Коммунистическом Мани­фесте» о том, что в результате победы пролетариата «вместо старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположно­стями возникает ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех».

Идеологи буржуазии го­ворят о социализме, как о «грядущем рабстве» (Г. Спенсер), рисуют страшные картины порабощения личности при коммунизме, — Маркс отвечает им, что на деле коммунизм несет с собой освобождение про­летариата от капиталистического рабства. «В буржуазном обществе капитал самостоятелен и индивидуален, в то время как трудящийся индивидуум несамостоятелен и безличен. И уничтожение подобного отношения буржуазия называет уничтожением личности и свободы. И она права. Речь идет бесспорно об уничтожении буржуазной лич­ности, самостоятельности и свободы»[4]. Это «уничтожение буржуазной личности» повлечет за собой раскрепощение миллионов, трудящихся, забитых и задавленных при капитализме, при полной по­беде коммунизма наступит небывалый еще в истории простор для раз­вития сил и способностей каждой личности.

Наиболее сильные умы старого мира понимали неразрывную зависимость между богатством личной жизни и широтой общественных связей. Так Гёте писал: «Личность только тогда испытает радость и счастье, если она проникнется решимостью жить в целом». В одной из своих эпиграмм, Гейне дал мудрый совет: «Стремись всегда к целому и если ты сам не в силах стать целым, войди в состав целого в качестве полезного члена».

Развитая личность является результатом истории, а не исходным, пунктом, — наоборот, «чем глубже мы уходим в даль истории, тем в большей степени индивид, а следовательно, и производящий индивид, является не самостоятельным, а принадлежащим к более обширному целому». Только буржуазное общество освобождает личность от есте­ственных связей, которые в прежние исторические эпохи делали из нее составную часть некоторого целого, ограниченного человеческого конгломерата, «однако эпоха, которая порождает эту точку зрения соединив­шегося индивида — является как раз эпохой наиболее развитых обще­ственных связей»[5].

Но если в капиталистическом строе личность враждебно противополагает себя обществу, то с дальнейшим ростом общественных связей при комму­низме наступит гармония между личностью и обществом.

Маркс не устает повторять, что «производство обособленных лич­ностей вне общества, возможное, как редкое исключение для цивили­зованного человека, случайно заброшенного в необитаемую местность и динамически уже в себе самом носящего общественные силы — такая же бессмыслица, как развитие языка вне совместно живущих друг с дру­гом говорящих индивидов… Если речь идет о производстве, то всегда о производстве на определенной общественной ступени развития — о производстве индивидов, живущих в обществе… Действующим лицом в более или менее обширной совокупности отраслей производства всегда является некоторый социальный организм, общественный субъект»[6].

Таким образом, отправным пунктом для Маркса является не отдель­ная личность, а общество; истинный исследователь, он всегда видит перед собой не обособленную личность или изолированного индивида, а всегда — личность, включенную в определенную систему общественных отно­шений. Критикуя Фейербаха, Маркс пишет в своих знаменитых тези­сах: «Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному инди­видууму. В своей действительности она есть совокупность общественных отношений». Фейербах, по словам Маркса, «оказывается… вынужденным абстра­гироваться (отвлекаться) от хода исторического развития… и предполо­жить абстрактного изолированного индивидуума» (Тез. 6). «Фейербах не видит…, что абстрактный индивидуум, подвергаемый им анализу, принадлежит к определенной общественной форме» (тез. 7). Индивид может быть понят лишь из общества, притом не из общества вообще, а из данной определенной конкретной ступени развития общества.

[1] Все выдержки взяты из «Л. Фейербаха» Фр. Энгельса.
[2] Наиболее выдающиеся представители буржуазной политической экономии,— когда она еще носила характер научного исследования, — а не простого оправдания капитализма.
[3] Слово великого греческого философа Аристотеля (IV век до н.э.).
[4] К.Маркс «Манифест Коммунистической Партии»
[5] К. Маркс. Введение к критике политической экономии.
[6] Там же.

Реферат составлен С.Агапченко

Использованная литература: В.Быстрянский «Введение в изучение диалектического материализма», КУНД, №2, 1925 г.