Буржуазная контрреволюция в СССР

Предисловие автора.

Данная статья была написана мной в сентябре 2014 года. В то время исследовательско-аналитической группе МЛД РП, в которой я работал, пытаясь понять причины гибели советского социализма, было известно не так много, как теперь. Мы элементарно не располагали тогда еще многими важнейшими документами советской эпохи, без которых выяснить, что произошло со страной, было невозможно. Да и марксистских знаний у нас было тогда не так, чтобы очень. Мы, конечно, усиленно учились, но, к сожалению, не все еще понималось тогда так, как следовало понимать. С высоты накопленных знаний и понимания, мы теперь видим, что не во всем были правы в своих материалах, которые публиковали на сайте «Рабочий Путь».

В частности, в этой статье, вышедшей за моим авторством, была допущена серьезнейшая теоретическая ошибка, о которой нельзя не сказать, поскольку эта статья вошла, ко всему прочему, в изданную МЛД РП брошюру «Третий передел», усилив негативное воздействие на читателей.

Касается эта ошибка причин гибели советского социализма. Суть ее в том, что в статье я пишу, что класс буржуазии вырос и сформировался еще в СССР до Перестройки, в хрущевско-брежневские времена. Но на самом деле это не так. Буржуазия (не только класс, но даже и его элементы!) образоваться в условиях советского социализма не могла — этого не позволяла общенародная собственность на средства производства, существовавшая и господствовавшая в СССР. Собственно, для того, чтобы уничтожить эту общенародную собственность, и потребовался контрреволюции ряд кардинальных реформ — так называемая Перестройка, инициированная М.С.Горбачевым, которая их и осуществила.

В статье также имеется немало спорных формулировок и недосказанностей. Многое сегодня, по прошествии более чем двух лет, я изложил бы не так.

Из-за этих недостатков я просил редакцию сайта РП снять статью с публикации, но товарищи решили ее оставить, рекомендовав мне предварить ее соответствующим предисловием, поскольку статья содержит немало ценной и правильной информации. 

Л.Сокольский, 15.01.2017 г.

Следует также признать не вполне верным и мое утверждение в данной статье о том, что главной причиной гибели советского социализма стал ревизионизм. Ревизионизм, безусловно, сыграл важнейшую роль в уничтожении социализма в СССР и странах народной демократии. Но основной линией партии ревизионизм стал не вдруг — он не случайно подменил собой ленинизм (большевизм), которым КПСС руководствовалась до 1953 года. Почему это произошло, коротко сказано здесь. Более подробное разъяснение в виде большой книги, к сожалению, пока не готово, хотя мы и обещали выпустить ее еще в начале 2015 года. Объем исторического и теоретического материала оказался настолько огромен, что ознакомиться с ним, осмыслить и проанализировать его в указанные сроки у исследователькой группы РП просто не получилось. Но мы не отказались от своего намерения подготовить такую книгу. Она будет написана и издана. Но указать точные сроки ее выхода мы не можем. Единственное, что можем сказать, что по мере ее подготовки на сайте РП будут появляться отдельные статьи, посвященные тому или иному вопросу, тесно связанному с темой контреволюции в СССР.

Л.Сокольский, 09.11.2017 г.

Буржуазная контрреволюция в СССР

Сразу скажем, что тема это большая и для многих очень больная. Она требует подробного рассмотрения, и рамками небольшой брошюры тут не обойдешься. Потому будем говорить максимально кратко, приведя по большей части выводы из того, что уже известно исследовательской группе КРД «Рабочий Путь». Подробные разъяснения по данному вопросу смотрите в отдельном большом издании, посвященном буржуазной контрреволюции в СССР, выход которого запланирован на конец 2014-начало  2015 года.

Во-первых, буржуазной контрреволюцией следует называть не только непосредственно горбачевскую Перестройку, т.е. период СССР с 1985 по 1991 год, как это обычно делается в левой и околокоммунистической среде. Перестройка была только завершающим этапом контрреволюции. А началась контрреволюция намного раньше — в 1953 году с «ползучей контрреволюции», которая за тридцать с лишним лет отлично подготовила советское общество к реставрации в СССР капиталистических отношений, что и было осуществлено в Перестройку.

В связи с чем, историю СССР можно разделить на 2 этапа:

1 этап – период нарастания социалистической революции (с октября 1917 года до середины 1953 года), когда советское общество целенаправленно и сознательно двигалось к коммунизму, уничтожая капиталистические производственные  отношения и активно развивая социалистические производственные отношения.

2 этап – период буржуазной контрреволюции (с середины 1953 года по декабрь 1991 года), когда движение к коммунизму стало все более и более замедляться, а буржуазные явления и тенденции в советском обществе стали нарастать и усиливаться. К 1985 году вновь возродившийся эксплуататорский класс буржуазии в СССР окреп настолько, что перешел к решительным действиям. За несколько последующих лет он сумел окончательно вырвать политическую власть из рук советского рабочего класса и узаконить в стране иные отношения собственности, восстановив тем самым в СССР капиталистический способ производства.

Во-вторых, «Троянским конем» капитализма в СССР стал ревизионизм. Именно с его помощью под видом марксизма-ленинизма в советском обществе постепенно насаждались буржуазные идеи, а диалектико-материалистическое мировоззрение советских трудящихся и в первую очередь, рабочего класса и его авангарда — коммунистов подменялось лживым идеализмом и механицизмом, которые есть основа буржуазного мировоззрения, классовой позиции буржуазии.

Здесь следует напомнить нашим читателям, что экономика социалистического общества — это результат сознательной деятельности людей. Социалистические производственные отношения возникают не стихийно, как производственные отношения классовых обществ, которые зарождаются сами по себе внутри предыдущих общественно-экономических формаций, являясь закономерным следствием роста их производительных сил. Социалистическая экономика выстраивается самими людьми, планомерно и системно в соответствии с объективными законами общественного развития преобразующими и организующими по новому те производительные силы, которые им оставил в наследство капитализм, развивающими на этой основе свои социалистические производительные силы. А знание объективных законов общественного развития дает не что иное, как революционная теория прогрессивного общественного класса – рабочего класса, т.е. марксизм-ленинизм. (Революционная – значит преобразующая мир).

Откуда прямо следует, что экономика, как и политика социалистической страны прямо определяются идеологией этой страны –  соответствием ее марксизму-ленинизму, который есть не что иное как мировоззрение класса, господствующего при социализме — рабочего класса.

Носителем и хранителем марксизма-ленинизма является коммунистическая партия – политическая организация рабочего класса. Коммунистическая партия —  руководящая и направляющая сила рабочего класса и всего социалистического общества, она — главный и важнейший орган диктатуры пролетариата, указывающий, куда именно следует идти стране, чтобы прийти к коммунизму, к полному уничтожению классового общества и построению на его месте бесклассового общества.

Потому любое отклонение от марксизма-ленинизма это всегда уступка классовому врагу – буржуазии, и оно неизбежно отражается не только на самой партии, но и на всех сферах социалистического общества – на его политике, экономике, социальной сфере и сознании его граждан.

Это первый момент. Второй важный момент.

Социализм – не стабильный и окончательно установившийся строй, это по сути своей еще только переход к новому, следующему за капитализмом общественному строю – коммунизму. Как и всякий общественный строй, социализм есть не состояние, а процесс. Это означает, что в социалистическом обществе еще идет  классовая борьба, поскольку в нем еще существуют классы (классовая борьбы при социализме не может не идти, поскольку это не коммунизм, а только переход к нему!). Именно эта борьба и есть источник развития социалистического общества, его главная движущая сила.

В этой классовой борьбе рабочий класс может победить только в том случае, если он будет точно знать, что происходит. Если он будет руководствоваться в своих действиях не иллюзиями и абстрактными идеями, пришедшими кому-то в голову, а объективной реальностью, которую  верно отразить и познать можно только руководствуясь диалектико-материалистическим подходом к изучению общественных событий и явлений. А такой подход есть основа марксистско-ленинской революционной теории, истинно научного знания.

Т.е. идеология (в вышеуказанном понимании) в социалистическом обществе приобретает колоссальное значение. Именно она и определяет, куда именно будет двигаться социалистическое общество – вперед к коммунизму или назад к капитализму.

Не случайно борьба в сфере идеологии, в теоретической области шла в партии с самого начала ее возникновения и, особенно в острой форме  — с победы рабочего класса в октябре 1917 года. По-иному и быть не могло. Уходящие с исторической арены классы никогда не сдаются без боя. Тем более, не могла не сопротивляться изо всех сил буржуазия – последний эксплуататорский класс в истории человеческого общества, свергнутый теми, кого он ранее угнетал — пролетариатом и беднейшими слоями крестьянства.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции и завоевания политической власти в стране рабочим классом класс буржуазии в СССР использовал все формы борьбы – военную, политическую и экономическую, но везде потерпел поражение. Что ему оставалось? Только сфера идеологии, сфера революционной теории, исказив и подменив которую буржуазными идеями, можно было рассчитывать на возрождение в стране капиталистических отношений. Это был долгий путь, но иного после победы СССР во Второй мировой войне просто не существовало.

Направлением главного удара буржуазных элементов (как сохранившихся со старых времен, так и вновь возникающих в связи с существованием еще в советском обществе товарно-денежных отношений) стала коммунистическая партия как главный носитель и хранитель революционной теории. Разрушить те скрепы, которые связывали партию с трудящимися массами, подорвать к ней доверие масс, выхолостить революционную, преобразующую сущность марксизма-ленинизма, чтобы не допустить окончательной ликвидации всех сохранившихся еще от капитализма производственных отношений и, в первую очередь, товарно-денежных,  —  вот что стало главной целью классового врага, научившегося отлично маскироваться под личиной «преданного рабочему классу большевика», «верного ленинца» и «убежденного коммуниста».

До марта 1953 года представителям истинного марксизма-ленинизма удавалось успешно бороться со всеми  ревизионистскими течениями в партии – высокий авторитет И.В.Сталина и его глубокое знание марксистско-ленинской теории сыграли тут далеко не последнюю роль. А вот после его смерти, когда  классовая борьба в партии разгорелась с новой силой, победа, к сожалению, досталась ревизионистам — проводникам буржуазной идеологии в рабочем движении.

Ответ на вопрос, почему ревизионисты тогда в 1953 году смогли победить марксистов-ленинцев, скажем честно, ясен нам не до конца. Многое нашей исследовательской группе уже известно, но есть и такие вопросы, ответов на которые мы пока не имеем, в том числе и потому, что информации по этому периоду истории СССР крайне мало и многие архивы этого периода времени до сих пор закрыты.

А вот что стало причиной буржуазной контрреволюции в СССР, и почему классовый враг перешел в решительное наступление именно после смерти Сталина в 1953 году, а не раньше и не позже, нам известно точно. И это совсем не «борьба за власть в руководстве СССР», как любят объяснять то, что происходило в то время в Советской стране современные идеологи буржуазии.

То есть борьба за доминирование в партии, а значит, и за влияние на политику и экономику Советского Союза, конечно, имела место, только эта борьба не была борьбой частных лиц за свою личную власть, это была борьба классов. Конкретные действующие лица выражали не столько свою волю, сколько волю тех классов и слоев советского общества, которые они представляли.

Практически уничтоженный в предыдущие годы диктатурой пролетариата, но постоянно возрождающийся вновь из-за сохранения в стране товарного производства эксплуататорский класс буржуазии не на жизнь, а на смерть боролся за свое выживание с рабочим классом, которому принадлежала в СССР политическая и экономическая власть. Именно так и никак иначе с позиций марксизма-ленинизма объясняется то, что происходило весной-летом 1953 года и вплоть до 1957 года в партийном руководстве СССР. И именно здесь кроется причина «неожиданной» антисталинской внутренней политики Хрущева, которая положила начало созданию в СССР условий, необходимых для активного возрождения и укрепления буржуазии — эксплуататорского класса, который через 30 лет в Перестройку уже смог открыто заявить о своих претензиях на политическую власть в стране.

Что же касается времени начала буржуазной контрреволюции, то дело не в том, что «умер тиран, и все советское общество смогло, наконец, свободно вздохнуть», как нам пытаются объяснить внутрипартийную борьбу в КПСС в середине 50-х гг. буржуазные идеологи.

Даже если бы Сталин был жив, сохранившиеся в стране буржуазные элементы, значительная часть из которых, как мы уже теперь знаем, подвизалась в партии и органах государственной власти СССР, все равно бы перешли в наступление. Иное дело, что шансов для победы у ревизионистов тогда было бы немного. И здесь опять-таки дело не в авторитаризме советского вождя, которого вообще говоря, и не было, ибо авторитаризм держится на силе, на принуждении, а власть Сталина основывалась на его высочайшем авторитете в партии и советском обществе, на бесконечном доверии к нему трудящихся масс, на его глубоких знаниях марксистско-ленинской теории и огромном опыте борьбы с контрреволюцией вообще и ревизионизмом, в частности.

Так что же заставило еле живого, практически уничтоженного классового врага контратаковать советский рабочий класс весной-летом 1953 года?

Одно событие, которое произошло в Советском Союзе примерно за полгода до смерти Сталина, но о котором теперь по понятным причинам редко упоминают, а если и упоминают, то никогда не говорят главного, рассказывая о второстепенных вещах. А ведь событие это колоссального значения. Скажем только одно — если бы тогда в 1953 году в СССР не началась буржуазная контрреволюция, если бы в КПСС тогда не победили ревизионисты, мы бы сегодня с вами точно жили при коммунизме, а мир вполне мог бы выглядеть по-другому. По крайней мере, на пороге новой мировой империалистической войны, как сейчас, он бы не стоял.

Так что же произошло в 1952 г.? Всего лишь очередной съезд коммунистической партии, XIX-й по счету. Но зато какой!  Не менее важный для истории партии и всего СССР, и сравнимый по значимости разве что с X, XIV или XV съездами, которые в свое время дали старт НЭПу, индустриализации и коллективизации страны —  процессам гигантского исторического значения, без которых не было бы Великого СССР.

XIX съезд КПСС состоялся 5-14 октября 1952 года. И главным вопросом на нем было не обсуждение сделанного партией и советским народом более чем за 13 лет со времени прошлого XVIII съезда ВКП(б) (март 1939 г.) и не расширение состава ЦК и Политбюро, переименованного в Президиум, как утверждает «Большая советская энциклопедия» (1969-1978 гг.), а обсуждение условий перехода советского общества к коммунизму!

Эти условия были указаны И.В.Сталиным в работе «Экономические проблемы социализма в СССР», написанной незадолго до съезда по итогам экономической дискуссии 1951 года.

В ней, в частности, в числе прочих условий (преимущественного развития производства средств производства и сокращения рабочего времени трудящихся) говорилось, что для перехода к коммунизму необходимо поднять колхозную собственность до уровня общенародной и заменить товарное обращение системой продуктообмена. Причем особо отмечалось, что для СССР это все не вопросы далекого будущего, а задача сегодняшнего дня, поскольку эти сохранившиеся «родимые пятна капитализма» — товарное производство и коллективная колхозная собственность уже сейчас тормозят экономическое развитие страны. Напоминаем, это был 1952 год.

XIX съезд полностью согласился с позицией Сталина и постановил: разработать на основе сталинских предложений и на следующем съезде принять новую Программу партии, в которой будут указаны конкретные пути перехода советского общества к коммунизму.

Учитывая, что до сих пор все принятые программы партией выполнялись неукоснительно, для  буржуазных элементов в СССР это означало не что иное, как полную и окончательную гибель без какой-либо надежды на возрождение.

Почему? Да потому что тем самым уничтожалась сама основа капитализма – товарное производство и те остатки рынка, которые еще существовали в СССР! Это значит, что уничтожились бы и деньги! Они стали бы просто не нужны! А как можно эксплуатировать и накапливать капитал, если нет ни рынка, ни товара, ни денег? Где здесь возможности для капиталистических отношений? Их нет — они исчезают совершенно!

Одно из указанных Сталиным условий – сокращение рабочего времени советских трудящихся прямо угрожало благополучию партийной и хозяйственной бюрократии, сумевшей найти способ уютно устроиться в рамках социалистического общества.

Почему? А потому что освободившееся у трудящихся время неизбежно было бы потрачено ими для более активного участия в управлении партией и государством, а значит, подрывало бы самые основы существования этого паразитического слоя управленцев.

Вопрос выживания буржуазных элементов и примыкающего к ним по своей классовой сущности партийного и хозяйственного чиновничества, из числа тех, кого больше всего на свете заботило собственное благополучие, встал ребром. Допустить развития страны по пути, одобренному съездом, нельзя было ни в коем случае.

А как это сделать, ведь сталинские идеи поддержал целый съезд, по сути, вся партия, а значит и весь рабочий класс страны Советов? Как можно «повернуть руль» в другую сторону в этих условиях?

Открыто действовать невозможно – трудящиеся массы не поддержат. Оставалось одно – действовать хитростью. И вот тут, как уже не первый раз в истории мирового революционного движения, на помощь приходит оппортунизм и его проявление в идеологии – ревизионизм.

Ревизионизм подменяет марксистско-ленинскую теорию буржуазными идеями, одновременно обвиняя настоящих марксистов-ленинцев и, в первую очередь, Сталина, предложившего такую «подлую» идею как переход к коммунизму, во всех смертных грехах.

Поясним нашим читателям, что такое ревизионизм, чтобы им было понятнее сказанное.

Ревизионизм – это оппортунистическое направление внутри революционного рабочего движения, которое под предлогом творческого осмысления явлений действительности осуществляет ревизию коренных, подтвержденных практикой положений марксистско-ленинской теории.

Различают правый ревизионизм, который заменяет марксистские положения буржуазно-реформистскими взглядами, и левый ревизионизм, подменяющий их анархистскими, бланкистскими, волюнтаристскими установками.

По своему происхождению ревизионизм — результат мелкобуржуазного и буржуазного воздействия на революционное рабочее движение, а по классовой природе — одна из форм идеологии мелкой буржуазии, «рабочей аристократии», относительно обеспеченных наемных работников из числа служащих и интеллигенции (так называемого «среднего класса»).

По своей социальной функции ревизионизм выступает как проводник влияния буржуазии в революционном рабочем движении.

Методологическую основу ревизионизма составляют эклектическая смесь субъективизма, догматизма, механистического материализма, а также схематизм и односторонность. (БСЭ)

Поскольку ревизионизм есть оппортунизм в идеологии, в области теории, подменяющий революционную теорию марксизма-ленинизма безопасными и полезными для буржуазии субъективистскими идеями, следует сказать несколько слов и об оппортунизме, ибо без этого будет не совсем понятно, как ревизионистам удалось обмануть советский рабочий класс.

Оппортунизм (франц. opportunisme, от лат. opportunus — удобный, выгодный) в рабочем движении, теория и практика, противоречащие действительным интересам рабочего класса, толкающие рабочее движение на путь, выгодный буржуазии. Оппортунизм прямо или косвенно, путём соглашательства и открытой капитуляции или посредством неоправданных и провокационных действий приспосабливает и подчиняет рабочее движение интересам его классовых противников.

Оппортунизм появляется вместе с развитием революционного движения рабочего класса во 2-й половине 19 в. Первоначально его идейной основой были различные формы домарксового социализма, а его тактика заимствовалась у либеральных реформистов, а также у различных анархистских групп…

После победы марксизма в рабочем движении оппортунизм меняет идеологическое облачение и уже, как правило, выступает, прикрываясь марксистскими фразами.

По своей классовой природе оппортунизм внутри революционного рабочего движения есть проявление мелкобуржуазной идеологии и политики; в теоретическом плане он обнаруживает себя то как ревизионизм, то как догматизм; в организационном отношении он оказывается то ликвидаторством, то сектантством (и то, и другое разлагает партию и разрушает ее связь с массами – прим. Л.С.); по направлению своих воздействий на революционное движение он выступает то как правый, то как левый оппортунизм; при этом один вид оппортунизма может перерастать в другой.(БСЭ)

Вот на это последнее качество оппортунизма – на способность левой и правой его разновидностей превращаться друг в друга (а значит и левого и правого ревизионизма) В.И.Ленин и И.В.Сталин указывали особо. И именно этот процесс и имел место на начальном этапе развития буржуазной контрреволюции в СССР, когда один вид ревизионизма плавно перетек в другой.

Если с середины 1953 г. по октябрь 1964 г. (период советской истории, известный как «хрущевская оттепель») в партийном руководстве доминировали идеи «левого» ревизионизма в форме троцкизма, то с октября 1964 г. по март 1985 г. (т.н. «эпоха застоя») буржуазное влияние  значительно усилилось и главенствующую роль в мировоззрении партии стал играть «правый» ревизионизм в самых разнообразных его формах. Напомним, что троцкизм и «правый» ревизионизм есть формы меньшевизма.

Мировоззрение троцкизма — механистический  материализм. В общественной жизни для троцкизма характерны яркий субъективизм, непонимание диалектики общественного развития,  схематизм и догматизм в оценках событий и явлений, авантюризм и неожиданные уступки буржуазии в политике, волюнтаризм и «кавалерийские атаки» в области экономики, сообщает о троцкизме БСЭ. Как видим, личность Хрущева и его политика отражены достаточно точно — все вышеперечисленное проявлялось в проводимой им политике достаточно ярко.

Философская основа «правого» ревизионизма  — идеализм и механицизм. В общественной жизни – отрицание противоречивости развития, догматизм, субъективизм, подмена трезвого учёта объективных условий преклонением перед стихийным экономическим развитием, мелкие реформы вместо революционного преобразования действительности, отрицание классовой борьбы при социализме, классовой сущности социалистического государства и необходимости диктатуры пролетариата вплоть до полного построения коммунистического общества, уступка буржуазии во всех областях.

Как десятилетие торжества троцкизма в идеологии партии отразилось на экономике и общественной жизни СССР?

По всем тем пунктам, которые были указаны Сталиным в качестве условий, необходимых для дальнейшего движения страны к коммунизму, сделали ровно наоборот.

О преимущественном развитии производства средств производства, хотя и говорили еще с высоких трибун, на деле же стали уделять гораздо большее внимание производству предметов потребления, аргументируя это типичным для троцкистов софизмом, что якобы удовлетворение потребностей советских граждан может быть достигнуто только изобилием товаров. Эта механистическая концепция даже была отражена в семилетнем народнохозяйственном плане СССР (1959-1965 гг.).

Коллективную колхозную собственность со свойственным троцкизму волюнтаризмом сначала попытались было уничтожить силой – декретно, начав с небольших колхозов. Но потов, увидев, что такая политика привела лишь к падению с\х производства, шарахнулись в противоположную сторону, продав колхозам в собственность средства производства (трактора и другую сельхозтехнику, ранее принадлежащую государственным МТС) и заявив, что колхозно-кооперативная собственность сохранится аж до самого коммунизма! Последнее было указано даже в Программе партии, принятой на XXII съезде КПСС в 1961 году, которую по иному, как «программой ревизионистов» не назовешь.

В советскую экономику стали вводить элементы рынка. Важным критерием деятельности государственных и колхозно-кооперативных предприятий стала считаться доходность. Товарно-денежные отношения были не только сохранены, но еще и значительно усилены. Каких-либо серьезных мер для сокращения рабочего дня и вовлечения трудящихся в управление государством не принималось. Даже наоборот – вектор культурно-образовательной политики советского государства изменился на 180 градусов. Теперь советский рабочий класс всемерно отвлекали от политики и старались замкнуть в границах быта, материальной обеспеченности и семейных отношений.

А чтобы подвести под это идейную базу, в уже упомянутой выше Программе партии 1961 г. было заявлено, что классовой борьбы в советском обществе теперь больше нет, а советское государство стало государством всего советского народа. Там же Советы были названы общественными организациями, а не важнейшей частью диктатуры пролетариата, как рассматривали их Ленин и Сталин[1].

На XXII съезде КПСС был изменен и Устав партии, принятый в последней редакции XIX съездом КПСС. Права рядовых членов партии были существенно урезаны, а партийного руководства, соответственно, увеличены. Таким способом партийная бюрократия ревизионистской КПСС – локомотив контрреволюции неплохо защитилась от возможных посягательств на свою власть, попутно создав все условия для возникновения и развития в стране класса буржуазии.

В период «эпохи застоя» (с октября 1964 г. по март 1985 г.), которую современный российский обыватель считает «золотым временем» СССР, все указанные выше явления в общественной жизни Советского Союза были значительно усилены. Противоречия, о которых предупреждал Сталин еще в 1952 году, на фоне хрущевской экономической политики обострились до предела, практически загнав в кризис сельскохозяйственную отрасль страны.

Однако ревизионисты и не думали отказываться от того, что сдерживало развитие страны – товарно-денежных отношений, ведь это было святое. Напротив, они попытались излечиться от неизжитых еще в социалистическом обществе элементов капиталистических производственных отношений… рынком!

Экономическая реформа Косыгина, предоставившая значительную хозяйственную самостоятельность предприятиям, затеянная по причине невозможности организовать полноценное централизованное планирование всего народного хозяйства страны, не желала считаться с источником всех проблем  в советской экономике – наличием в стране колхозно-кооперативной собственности, которая как раз и не позволяла осуществлять планирование в рамках всего народного хозяйства СССР.

А ведь Сталин указывал на это особо. Но к тому времени его работы уже никто не читал, их в библиотеках выдавали только по спецразрешению, да и само имя его было фактически под запретом. Марксизм-ленинизм после десятилетия интенсивной пропагандистской обработки ревизионистскими идеями, начиная от учебников и заканчивая статьями в главных теоретических журналах СССР «Коммунист» и «Вопросы философии», уже мало кто знал, если вообще знал. Коммунизм для советских трудящихся стал далекой и абстрактной мечтой, и их мало волновало, что там делает советское правительство в экономике.

Зато эта экономическая реформа была очень важна поднимающейся советской буржуазии, интересы которой все больше и больше начинало выражать партийное и хозяйственное руководство страны, оставшееся фактически без контроля трудового народа. Возможностей урвать кусок государственного пирога у буржуазных элементов в СССР благодаря этой реформе становилось значительно больше.

Каковы итоги косыгинской реформы 1965 года?

Она провалилась. Что, как мы теперь понимаем, было вполне закономерно. Социалистическую экономику капитализмом лечить нельзя. В итоге выйдет капитализм. Или, как минимум, станет значительно хуже. Это было давно доказано теоретически. Теперь, к сожалению, еще и проверено на практике.

Если результаты первой пятилетки после начала косыгинской реформы (8-й пятилетка, 1965—1970 гг.) были неплохими — в 1966—1979 гг. среднегодовые темпы роста национального дохода в СССР составляли 6,1 %, то в дальнейшем проявились такие ее негативные последствия, из-за которых реформу, по сути, и пришлось свернуть. Тенденция к росту цен (фактически инфляция!), стремление предприятий всемерно увеличивать затраты на производство и избегать внедрения новой техники и технологий, погоня за рентабельностью в ущерб качеству продукции, усиление дисбаланса в экономике, непреодолимый застой в сельском хозяйстве, невозможность развивать нерентабельные, но нужные народному хозяйству страны, направления – вот неполный перечень того, к чему привела косыгинская реформа. «Это были не реформы, а путь в никуда…» — верно заметил позднее один из советских экономистов.

Развитие Советской страны в 70-х гг. еще больше замедлилось. А сталинские успехи в экономике на этом фоне стали казаться просто сказочными, нереальными. Но зато как на дрожжах росла теневая экономика (по сути, капиталистическая), оказывая уже ощутимое влияние на общественную жизнь СССР.

Что же советское общество – оно что, не замечало того, что происходит?

Напомним, что партия как руководящая и направляющая сила советского общества, задавала тон во всех областях общественной жизни страны – от экономики до науки и культуры. Поскольку ревизионизм во всех его видах и формах выдавался партийным руководством за чистой воды марксизм-ленинизм, а авторитет партии в советском обществе после многочисленных побед СССР (от Октябрьской революции и до Великой Отечественной войны и послевоенного восстановления народного хозяйства) был высочайший, то возражения против такой подмены находились у немногих. Разве только у тех, кто владел марксистско-ленинской теорией на высоком уровне. А таких людей в стране было, к сожалению, очень мало уже в хрущевское время. И их тогда достаточно быстро изолировали, лишив возможности разоблачить классовых врагов публично.

В брежневское же время им просто неоткуда было взяться, ибо в вузах и партшколах марксизму-ленинизму уже не учили, там вместо марксизма-ленинизма вбивали в голову ревизионизм, последствия чего мы ощущаем до сих пор, слушая выступления бывших советских обществоведов, нередко с ног до головы увешанных почетными научными регалиями и званиями. Разобраться, что происходит на самом деле в стране, к 70-м годам уже было просто некому.

Вот эти два первых этапа буржуазной контрреволюции в СССР – «хрущевскую оттепель» и «эпоху застоя» мы и назвали периодом «ползучей контрреволюции», поскольку проводилась она скрытно, втайне даже от подавляющего большинства членов партии. Не имея должных политических знаний, рядовые коммунисты, искренне считавшие себя настоящими марксистами-ленинцами, вовремя разобраться в происходящем не смогли, и в итоге стали игрушками в руках растущей в стране буржуазии и мирового капитала.

В эти три десятилетия революционная теория марксизма-ленинизма, сохраняя название, постепенно подменялась мелкобуржуазной идеологией, находившей свое отражение во всех сферах общественного бытия СССР – в политике, экономике, науке и культуре, и, главное — в сознании советских людей, что стало потом важнейшим условием успеха горбачевской «Перестройки».

Рабочий класс в этот период советской истории все более и более отстранялся от управления государством. Рабочих постепенно приучали к мысли, что им нужно только работать на своем рабочем месте, а думать за них и управлять страной будут другие — «те, кому это положено по должности». Советским трудящимся внушалось, что никакой классовой борьбы в советском обществе уже нет, что революционный период давно уже закончен, все враги народа побеждены и потому советское государство есть государство всего народа.

Это была та самая идеология, не имеющая уже никакого отношения к марксизму-ленинизму, с которой советское общество подошло к Перестройке…

Заключительный этап контрреволюции – Перестройка и ее итоги

В марте 1985 года пост Генерального секретаря ЦК КПСС путем подковерных интриг занимает М.С.Горбачев, и с этого момента в Советском Союзе начинается новая фаза буржуазной контрреволюции – активная, известная как «Перестройка».

Класс буржуазии, вновь выросший в послесталинском СССР, за десятилетия торжества ревизионизма и прямо связанных с ним изменений в экономической жизни страны окреп настолько, что больше не считал нужным таиться, и перешел в наступление. В ходе Перестройки политическая власть из рук советского рабочего класса была вырвана окончательно, а победивший класс буржуазии стал целенаправленно осуществлять в стране демонтаж социалистических производственных отношений. К 14 марта 1990 года процесс реставрации капитализма в СССР в основном был завершен и даже узаконен, и далее этот общественный строй только лишь уютно устраивался на отвоеванной у социализма территории, подчиняя все стороны советского бытия старым капиталистическим производственным отношениям.

О Перестройке написано немало, как в российской, так и в зарубежной литературе. Иное дело, что полноценного исследования, которое бы можно было с полным правом назвать научным, до сих пор нет. Да и не могло оно появиться, пока не было точно выяснено с марксистских позиций, что именно происходило в СССР в предшествующий Перестройке период, тот самый, о котором мы писали в предыдущей главе, поскольку эти процессы тесно взаимосвязаны, и отделять одно явление от другого никак нельзя.

Современные буржуазные справочники и энциклопедии дают достаточно подробную хронологию перестроечных событий. Но тому, как они их интерпретируют, доверять не стоит, поскольку самого главного — классового содержания происходивших в СССР событий, в их интерпретации нет.

К примеру, та же Википедия – основной источник знаний молодых россиян делит период Перестройки на 3 этапа, одновременно характеризуя эти этапы следующим образом:

1) март 1985 — январь 1987 гг. Начальный этап, когда в стране стали открыто признаваться существующие недостатки общественной системы и предпринимались некоторые попытки ее исправления.

2) январь 1987 — июнь 1989 гг. Период попытки реформирования системы в духе «демократического социализма». Началом перестройки Вики считает январский пленум ЦК КПСС, на котором перестройка была объявлена направлением развития советского государства.

3) июнь 1989— сентябрь 1991 гг. Заключительный этап, когда основной идеей становится уже не «совершенствование социализма», а построение демократии и рыночной экономики капиталистического типа[2].

В общем, Википедия явно и недвусмысленно проводит следующую мысль: советское общество и экономика СССР к середине 80-х гг. оказались в состоянии глубокого кризиса, и все попытки руководства страны устранить этот кризис ни к чему не привели. В связи с чем, и пришлось, мол, Советскому Союзу вернуться к капитализму, поскольку социалистическая система оказалась нежизнеспособной.

Этот вывод не нов и фактически повторяет изложенное во множестве российских буржуазных изданий, начиная от школьных и вузовских учебников и заканчивая статьями в научных журналах РФ. Это, можно сказать, генеральный и основополагающий тезис идеологов буржуазии в отношении Перестройки, выдуманный специально для внедрения в сознание российского населения.

На самом же деле все было совершенно иначе – и содержание происходящих событий было иное, и цели тех, кто руководил в СССР «перестроечным» процессом, тоже были иными.

Никаких попыток действительно улучшить советскую социалистическую систему не предпринималось! Хотя, разумеется, улучшать было что — советская политическая и экономическая система была далека от идеала и в ней, как и во всякой живой и реальной системе, имелись свои противоречия. Но в том-то и вся суть, что с самого начала Перестройки действия «перестроечников» были подчинены одной цели – уничтожению в стране социалистических производственных отношений и реставрации капиталистических производственных отношений, которые требовались растущему в СССР классу буржуазии для дальнейшего развития!

Что же касается «экономического кризиса» в СССР, который иногда буржуазные источники именуют еще «экономическим коллапсом», то тут нужно сказать следующее — ни о каком кризисе в доперестроечном СССР не могло быть и речи, если иметь в виду те экономические кризисы, которыми регулярно «болеют» страны капитализма.

Причина экономических кризисов при капитализме одна – несоответствие производственных отношений, т.е. отношений собственности, уровню развития производительных сил, которым устаревшие капиталистические производственные отношения мешают развиваться дальше. Экономические кризисы при капитализме ярко свидетельствуют о том, что главное противоречие капитализма – между все более обобществляющимся производством  и частнособственническим присвоением произведенного продукта обострилось до предела и приобрело характер непримиримого конфликта, который настоятельно требует своего разрешения. Но конфликт этот не устраним в рамках капиталистического способа производства.

Проще говоря, экономические кризисы или кризисы перепроизводства возникают не потому, что  произведенную продукцию некуда девать, и она никому не нужна, а потому что нещадно ограбляемое капиталом трудящееся население ее просто не может купить! Не может купить то, что само и произвело. Следствиями частнособственнического присвоения продукта, произведенного всем обществом в целом, являются не только кризисы, но и колоссальный рост безработицы и нищеты подавляющей части населения, постоянный рост цен, огромное социальное расслоение и пр. Эти явления характерны для всех капиталистических стран, какое бы место в капиталистической миросистеме они не занимали.

Было ли что-то подобное в Советском Союзе в середине 80-х годов? Не было, и быть не могло. Ни в 80-х гг., ни ранее.

Почему не могло? Да потому что социалистические производственные отношения в принципе соответствовали существовавшим в СССР производительным силам. Именно это соответствие и обеспечило тот самый скачок производства в 30- годы, известный как «сталинская индустриализация»! Именно оно и позволило выиграть у мирового капитализма тяжелейшую войну и восстановить после нее за считанное количество лет разрушенное народное хозяйство!

В Советском Союзе подавляющая часть экономики страны, и в первую очередь, промышленность, функционировала на основе общенародной собственности на средства производства, т.е. общественное присвоение произведенного продукта дополняло обобществленное производство, соответствовало ему. И только в области сельского хозяйства и потребительской и промысловой кооперации существовал иной вид социалистической собственности – колхозно-кооперативная собственность. Противоречие между производительными силами и производственными отношениями в СССР из-за наличия колхозно-кооперативной собственности было, но оно не могло дойти до уровня непримиримого конфликта, поскольку колхозно-кооперативная собственность была формой социалистической собственности – это была собственность ассоциированных производителей на продукты своего труда. Потому выше мы и написали и даже выделили жирным шрифтом слово «в принципе».

Это существующее в экономике СССР противоречие вылилось в то, что советские производительные силы не могли расти так быстро, как бы они росли, если бы все средства производства в СССР были в общенародной собственности. Колхозно-кооперативная собственность тормозила рост советской экономики, но к кризисам перепроизводства и их негативным последствиям не приводила, и привести не могла. Именно в таком смысле мы и употребили выше в предыдущей главе слово «кризис» для сельского хозяйства СССР, которое в отношении советской экономики означает, что сельскохозяйственное производство  в Советском Союзе росло, и росло постоянно (причем в товарном, а не только денежном выражении!). Только росло оно не так быстро, как бы того хотелось и как требовала советская промышленность и советское общество.

Буржуазные идеологи, подсовывая российским трудящимся ложь о «кризисе» или «коллапсе» советской экономики, всего лишь пытаются скрыть правду, что экономика СССР и его политическая система в Перестройку разрушались сознательно и целенаправленно. Разрушались тем самым общественным классом, который сегодня процветает в РФ и бывших республиках СССР, паразитируя на подавляющем большинстве трудящегося населения.

Существовавшее в СССР в середине 80-х гг. противоречие между производственными отношениями и производительными силами было легко разрешимо в рамках социалистической системы. Как именно разрешимо – Сталин писал еще в 1952 г., а XIX съезд партии даже запланировал вести страну по этому пути развития, начав переход к коммунизму. Иное дело, что такой способ разрешения не устраивал класс буржуазии, выросший за годы «ползучей контрреволюции», поскольку он уничтожал самые основы экономического существования буржуазии. Советской буржуазии как раз требовалось обратное – экономическая катастрофа страны, организационная лихорадка, дисбаланс советской экономики, анархия вместо планирования, которые бы как можно больше ухудшили материальное положение советских трудящихся.

Для чего это было нужно контрреволюционным силам?

С одной стороны, это создавало прекрасные условия для дальнейшего обогащения рвущейся к власти буржуазии, которая таким способом стремилась накопить капитал. А с другой стороны, для того, чтобы используя эти негативные явления как повод, как весомый аргумент «нежизнеспособности» советской экономики, забрать у советских трудящихся политическую власть и далее — восстановить в стране желанную частную собственность и рыночные отношения. Ограбленные и лишенные всего – многолетних накоплений и средств производства советские трудящиеся, чтобы выжить, будут вынуждены продавать свою рабочую силу тем, кто забрал эти средства производства в свою единоличную собственность. А это значит, что реставрация капиталистических отношений в СССР будет обеспечена.

Вот и вся политэкономическая суть и смысл того самого «экономического коллапса», тех самых «пустых полок при социализме», которыми до сих пор пугают идеологи буржуазии российских трудящихся, приписывая грехи сознательно внедряемого в СССР капитализма советскому социализму.

Подробно о том, как именно это было осуществлено в Перестройку, какие способы использовали «перестроечники», чтобы добиться желаемого, мы здесь описывать не будем. Как уже выше указывалось, обо всем этом будет подробно рассказано в отдельном издании, посвященном вопросу буржуазной контрреволюции в СССР. Фактов, подтверждающих сказанное – тысячи. И главное теперь известно точно – разрушение советской экономики в конце 80-х гг., и в частности, дефицит самых необходимых населению товаров, имел не естественный, а искусственный характер.

Провернуть такое контрреволюционерам было очень непросто, учитывая, насколько продуманной и мощной была советская система. Мощной как экономически, так и политически. Ее не смогли пошатнуть ни прямое вооруженное противостояние с мировым капиталом во время Второй мировой войны, ни последующая за этим «Холодная война». И только целенаправленное уничтожение самих основ социалистических производственных отношений, осуществленное изнутри страны, смогло дать требуемый контрреволюции результат.

Главное, что составляло могучую силу социализма, это огромная поддержка трудящихся масс — сотен миллионов советских граждан, которым никакой капитализм был на дух не нужен. А вот растущая в СССР буржуазия поддержкой  трудового народа, даже хотя бы какого-то его узкого слоя, похвалиться не могла. И это было самое серьезное препятствие на пути буржуазной контрреволюции в Советском Союзе, практически непреодолимое, поскольку все и всегда буржуазия делает чужими руками – руками одурманенных ею трудящихся масс. (Это и понятно, ведь сама она численно ничтожна.)

Для того, чтобы советской буржуазии осуществить задуманное, т.е. реставрировать в СССР капиталистические отношения, требовалось выполнить, как минимум, три условия:

1) найти внутри СССР силу, которая бы могла это осуществить;

2) вооружить эту силу средствами и методами, с помощью которых она могла бы это сделать;

3) провести немалую предварительную подготовку.

И такая сила была найдена. Это была сила коммунистической партии — важнейшего и главнейшего элемента социалистической системы, от которого всецело зависит вся жизнь и судьба социализма.

Рассказывать о том, что значит для победы социалистической революции и построения коммунистического общества партия рабочего класса, вооруженная передовой революционной теорией,  вряд ли имеет смысл – классики марксизма-ленинизма, и особенно, великие практики В.И.Ленин и И.В.Сталин, писали об этом немало и даже доказали на практике.

Коммунистическая партия рабочего класса это голова революционного класса, управляющая всеми его действиями. Класс, ведомый своей партией, вооруженной научной революционной теорией, непобедим. Но та же самая партия, забывшая о революционной теории или заменившая ее буржуазным суррогатом,  становится разрушительной силой, способной уничтожить не только саму себя, но и все великие завоевания рабочего класса и предыдущих поколений трудящихся.

Почему так происходит?

Дело в том, что коммунистическая партия это своего рода оружие рабочего класса, с помощью которого он побеждает буржуазию. Но, как и всякое оружие, это оружие обладает одной неприятной особенностью — результат его применения напрямую зависит от того, в чьих руках оно находится. Рабочий класс, выпустивший его из своих рук, полностью беззащитен и заведомо обречен на поражение — он оказывается неспособным ничего противопоставить своему классовому врагу, даже если тот не слишком силен и крайне малочисленен.

И это не удивительно – ведь партия это организация класса, она своего рода механизм, который побуждает класс к определенным действиям и обеспечивает их осуществление. Нет партии – нет и структуры, способной организовать и направить представителей класса на борьбу, указать им, как и с кем следует бороться. Разрозненные рабочие, как бы их не было много, опасности для малочисленной, но объединенной своим кровным экономическим интересом буржуазии не представляют.

Но встречается и такое — партия у рабочего класса вроде бы есть, но функционирует она неправильно – не так, как требуется создавшему ее классу, т.е. работа организующего рабочий класс механизма стопорится, он начинает буксовать. К примеру, в нужные моменты времени партия не побуждает рабочий класс к действиям, а напротив, убеждает его, что ничего не происходит и волноваться не стоит. Чем это заканчивается? Понятно чем, с такой партией даже мощный рабочий класс может быть побежден достаточно слабой буржуазией, ведь он будет абсолютно не готов к схватке, к борьбе за свои коренные интересы — он просто не будет бороться! Застать противника врасплох, парализовать его сопротивление – мечта любой воюющей армии, ведь тогда победить противника несложно.

Но для советской буржуазии не годился и этот вариант, ведь даже парализованного и неспособного сопротивляться врага все равно кто-то должен был побороть. А этого «кого-то» у нее и не было! Не было в СССР такого слоя трудящегося населения, который бы был материально заинтересован в реставрации капиталистических отношений. К капитализму рвалась только сама буржуазия, классово близкий к ней уголовный мир, часть парт- и госбюрократии и незначительная доля интеллигенции, холуйствующая перед чиновниками!

Что оставалось делать буржуазии? Только одно – как-то умудриться заставить своего классового врага – советский рабочий класс действовать против своих собственных классовых интересов, т.е. разгромить его его же собственными руками!

Полагаете, нереально? Ну, это как сказать… В принципе, буржуазия практически всегда и везде использовала этот метод, заставляя трудовой народ умирать за ее, буржуазии, интересы. Так что исторический опыт у нее в этом деле был и немалый. И она прекрасно понимала, что если и может что в данном случае помочь, то это только нужная ей идеология.

Важность идеологии угнетающие классы  осознали давно. Именно с ее помощью они и сохраняли тысячи лет свое господство, меняя формы нужной им идеологии в зависимости от сложившихся конкретных условий. Но здесь был особый случай. Религия не подходила по причине того, что советское общество было атеистическим. Национализм на первых порах тоже не годился, поскольку одним из важнейших положений коммунистической идеологии был пролетарский интернационализм. Открыто буржуазную идеологию (либерализм и т.п.) тоже не применить, поскольку материальные условия жизни советских людей таковы, что им частная собственность, на которой основываются буржуазные идеи, не требуется – они очень неплохо живут в условиях общенародной собственности.

Что оставалось? Только старый «добрый» оппортунизм, который уже не раз в мировой истории выручал класс буржуазии.

Поскольку КПСС была той единственной силой, которая могла уничтожить советский социализм – дело своих собственных рук, то буржуазия отлично понимала, что действовать в ее интересах рабочий класс мог только в одном случае — если в его собственной партии безраздельно будет царствовать оппортунизм. И именно это, как мы уже знаем, к сожалению, как раз и произошло за годы «ползучей контрреволюции» в СССР, когда революционная теория марксизма-ленинизма в КПСС была подменена ревизионизмом.

Здесь сразу следует сделать одно замечание, поскольку опасность оппортунизма и такой опасной его разновидности как ревизионизм многими товарищами, искренне стремящимися к социализму, явно недопонимается. Они воспринимают идеологическую борьбу и в частности, теоретически дискуссии, как некую забаву людей, которым нечем больше заняться. Классики же относились к этому на порядок более серьезно, отлично зная, что сегодняшние споры станут завтра реальными действиями политических сил. История нашей собственной страны подтвердила их правоту.

Оппортунизм, поражающий коммунистическую партию, подобен раковой опухоли. Справиться с ним можно только на начальной стадии его развития. Распространившись же достаточно широко и проникнув в руководство рабочей партии, он становится смертельным, часто и для самой партии, и всегда — для того дела, ради которого партия создавалась. Выявить и бороться с оппортунизмом изнутри партии становится крайне сложно, а в условиях правящей коммунистической партии, в руках которой сосредоточена сила государства, практически невозможно, особенно когда оппортунизм выступает в виде ревизионизма, выдавая себя за истинный марксизм-ленинизм. И не потому с ревизионизмом сложно бороться, что для этого нет партийных механизмов. Такие механизмы как раз-таки обычно имеются. А потому что ими еще нужно сообразить воспользоваться, т.е. сначала надо понять, что в партии происходит что-то не то и что с этим следует вести самую решительную и беспощадную борьбу, а не то будет поздно. Ревизионизм тем опасен, что, рядясь в оболочку истинного марксизма-ленинизма, он лишает коммунистов такого понимания – «замазывает им глаза».

Это выражение не зря широко использовалось в сталинское время, ибо оно хорошо отражает существо дело. Тогда с ревизионистами в партии велась самая непримиримая борьба, и эта особенность ревизионизма – то, что выявить его непросто, настолько ловко он мимикрирует — была хорошо известна. Обнаружить и разоблачить ревизионизм способны только коммунисты, на высоком уровне владеющие марксизмом-ленинизмом, доверяющие научному знанию, а не мнению авторитетов или вышестоящего партийного начальства. Таких коммунистов в партии обычно немного и каждый – на вес золота. Если же в силу каких-либо обстоятельств число их резко убывает, то победа ревизионизма, при условии что у этой мелкобуржуазной идеологии есть в обществе классовые корни, как, к примеру, это было в СССР (наличие двух форм социалистической собственности, товарного производства, денежного обращения и пр.), становится очень вероятной.

Именно это и произошло с КПСС. К середине 80-х годов Коммунистическая партия Советского Союза уже ничем не напоминала ту партию, которая совершила Великую Октябрьскую революцию и являлась вдохновителем великих трудовых и военных побед советского народа. Партийное руководство все более дистанцировалось от рабочего класса и рядовых членов партии и все теснее сплачивалось с формирующимся в стране классом буржуазии, нередко покрывая или впрямую участвуя в коммерческих операциях теневых дельцов.

Разумеется, с теневиками были связаны далеко не все партийные руководители, и даже не большая их часть, но доля таковых с каждым годом увеличивалась.

У КПСС как у правящей партии была одна серьезная проблема – туда толпами рвались разного рода карьеристы и приспособленцы, не говоря уже об убежденных классовых врагах, которые отлично понимали, что занимая должность в партии, они смогут навредить Советской стране гораздо сильнее, чем где бы то ни было. А вот политически грамотных и ответственных коммунистов катастрофически не хватало, несмотря на то, что рабочий класс в стране был немалый.

Проблема эта проявила себя практически сразу, как только рабочий класс под руководством партии большевиков завоевал в стране политическую власть. Большевистское руководство о ней прекрасно знало — еще В.И.Ленин писал о том, что слой сознательных рабочих, на которых может опереться партия, чрезвычайно тонок. Потому партия всеми силами старалась очиститься от разного рода проходимцев и классово чуждых элементов. Ради этих целей была создана в свое время так называемая номенклатура, а в ленинское и сталинское время проходили регулярные чистки в партии.

Но с приходом Хрущева на пост Первого секретаря ЦК КПСС, ситуация резко изменилась: партийные чистки прекратились, а критика и самокритика – важнейшие нормы партийной жизни, без которых оздоровление и самоочищение партии невозможно, в отношении партийного руководства были прямо запрещены. Партийная среда, начиная, по крайней мере, со среднего звена и выше (уровень секретарей райкомов и горкомов), т.е. та самая номенклатура, стала самым комфортным и безопасным местом для подхалимов, карьеристов и бюрократов, которые все больше думали о себе и своем положении в обществе и все меньше об интересах трудового народа. С течением времени этот слой освобожденных партийных работников стал отдаляться от партийных масс и рабочего класса, и все сильнее осознавал, что его интересы несколько отличаются от интересов советского общества в целом, но зато во многом пересекаются с интересами растущей буржуазии (теневиков и цеховиков).

Аналогичные процессы шли в государственном и хозяйственном аппарате страны, часть которого с теневиками была связана еще и крепкими экономическими узами.

Т.е. процесс возвратного классообразования в СССР шел, по крайней мере, двумя путями:

— через формирование буржуазии (теневого капитала), основой процветания которой являлись лазейки и нестыковки в экономической сфере страны, ставшие отражением непреодоленных противоречий растущих производительных сил советского общества существующим производственным отношениям, не позволяющим подчинить все народное хозяйство страны централизованному управлению,

— и через элитаризацию среднего и высшего звена в партийном, государственном и хозяйственном аппарате страны.

Классовые связи теневого капитала и советской бюрократии крепли, и к середине 80-х гг. класс советской буржуазии вполне сформировался. Полного подчинения партии интересам буржуазии еще не было, но первое необходимое условие буржуазной контрреволюции было выполнено – сила, которая могла бы осуществить реставрацию капиталистических производственных отношений в СССР, была найдена – это была ревизионистская КПСС, которая за тридцатилетие торжества ревизионизма подготовила неплохую почву в советском обществе для высаживания туда буржуазных идей.

В том, что именно КПСС стала той силой, которая уничтожила советский социализм, впоследствии признавался сам А.Н. Яковлев, один из «архитекторов» Перестройки и по многим свидетельствам ее «серый кардинал», главный координатор. 17 июня 1998 года в интервью газете «Известия» он сказал: «У нас был единственный путь — подорвать тоталитарный режим изнутри при помощи дисциплины тоталитарной партии. Мы сделали свое дело».

Теперь для контрреволюционеров дело оставалось за малым – выполнить два оставшихся условия — найти конкретных людей, которые бы могли возглавить процесс непосредственного захвата политической власти в стране, и вооружить их теми методами и способами, которыми его можно было осуществить.

И такие люди в КПСС были найдены. Коммунистов только по названию к середине 80-х гг. там было уже немало, особенно среди освобожденных партийных работников, которых вышестоящее руководство часто подбирало отнюдь не по деловым и моральным качествам, а исходя из личной преданности и услужливости. Сталинских кадров к середине 80-х гг. в руководстве КПСС разного уровня оставалось немного, а вот хрущевских – пруд пруди.

В чем была разница между ними?

Этот момент стоит отметить особо, чтобы у наших читателей не возникло впечатление, что с самого начала «ползучей контрреволюции» (победы хрущевской группировки в ЦК КПСС летом-осенью 1953 г.) у буржуазных элементов в СССР был четкий план действий на все последующие десятилетия по реставрации в стране капитализма.

В том-то и дело, что никакого плана в то время не было. Такой план появился только к началу Перестройки, когда в стране окончательно сформировался класс буржуазии, который твердо осознал себя классом, а значит, уже отлично понимал свои классовые цели и задачи и имел центр, координирующий его действия. Все, что происходило в СССР во второй половине 80-х гг., это действительно действия по заранее составленному и продуманному плану. А вот в первой половине 50-х гг. никакого такого плана не было, и быть не могло, ибо буржуазии как осознавшего себя общественного класса в стране еще не существовало. В СССР в те времена имелись отдельные буржуазные элементы, которые паразитировали на несовершенстве советской экономической системы, находя в ней дырки и лазейки для собственного обогащения, но действия этих элементов еще не были координированными, организованными и централизованными. Что же касается ревизионистов в партии, то в подавляющем своем большинстве они были вполне искренними сторонниками социалистического пути развития страны, а вовсе не радетелями за реставрацию капитализма. Вся проблема в том, что понимали они социализм и путь к коммунизму не по-марксистски, не с позиций рабочего класса, а как мелкая буржуазия. Их идеалом был мелкобуржуазный социализм, а не научный, не пролетарский.

Если сталинцы – настоящие коммунисты, большевики-ленинцы, думали (а значит, и действовали!), в первую очередь, об интересах дела строительства социализма, об общих интересах, о стране и советском народе в целом, и только в самую последнюю очередь – о себе. То хрущевцев больше всего на свете волновало собственное привилегированное положение в партии и советском обществе и связанные с этим материальные и нематериальные блага.

До периода Перестройки в экономике, политике и идеологии хрущевцы действовали по большей части спонтанно, в каждый конкретный период времени всего лишь защищая себя, свои привилегии и свои сиюминутные интересы. Основная масса их совершенно не задумывалась о будущем, о том, как их действия отразятся на стране, ее экономике, классовой структуре и сознании масс. Они, конечно, думали о стране и советском народе, но только в оставшееся от своих личных интересов время. Предложи большинству из них тогда в 50-х – 60-х гг. реставрировать в СССР капитализм, они бы первые глотку перегрызли тому, кто об этом заикнулся. Но их мелкобуржуазная классовая позиция сама неизбежно в итоге привела их к тому, что они стали главной опорой буржуазной контрреволюции в партии и советском государстве, а впоследствии — ударной силой Перестройки.

К началу 80-х гг. эта часть хрущевцев обуржуазилась еще больше, о коммунизме уже и не вспоминала, но совсем отказаться от социализма и плановой системы была все-таки не готова. В ЦК партии и советском государственном аппарате таких людей было большинство, чем и объясняются некоторые казусы Перестройки, в частности, ГКЧП, когда часть членов ЦК и ряд советских министров, в первую очередь, силовики, располагавшие огромной силой, способной подавить любую контрреволюцию, просто растерялись, не зная, что предпринять.

История  и здесь подтвердила известный марксистский вывод, который всячески пытаются оспаривать либералы – для руководства страной одного профессионализма мало, важна еще четкая классовая позиция руководителей. И если она утеряна, то руководство неизбежно будет дезориентировано. Оно окажется не способно верно оценивать объективную реальность, а значит, заведомо проиграет, даже располагая при этом всеми остальными возможностями для победы.

Именно это и произошло с участниками ГКЧП, которые, не владея уже марксизмом, толком не понимали, что происходит и не сумели определить врага. Сказав «а», они не сказали «б», потому что «б» означало прямую угрозу их собственному привилегированному положению в советском обществе. Победить рвавшуюся к власти буржуазию можно было, только подняв весь советский трудовой народ на борьбу с контрреволюцией, и в первую очередь, его главную силу – рабочий класс. Но тогда материальному благополучию советской партийной и государственной бюрократии пришел бы конец. Первые по кому ударила бы развернувшаяся по всю силу диктатура пролетариата были бы сами хрущевские парт- и госаппаратчики. А это их страшило значительно больше, чем уничтожение социализма и разрушение страны, в которое они не особо и верили, надеясь, что все как-нибудь обойдется.

Не обошлось… И не могло обойтись.

Кстати, в самом начале «ползучей контрреволюции», когда еще победа троцкистов в ЦК не была окончательной (в период с 1953 г. по 1957 г.), группа так называемых «сталинцев» в ЦК – Молотов, Каганович и пр. не «обратилась к партии» (рядовым членам партии и  советскому рабочему классу), по той же самой причине – это угрожало их личному привилегированному положению. И Ленин, и Сталин в аналогичных ситуациях острейшей классовой борьбы в партии поступали наоборот, и потому выигрывали сражения. «Молотовцы» же предпочли скрыть от партии происходящую борьбу в ЦК, чем фактически подыграли свои врагам, многократно их тем самым усилив.

Но были среди хрущевцев и другие граждане — те, которые давно отбросили всякую социалистическую идеологию (или никогда ее не разделяли!) и прямо стояли на классовых позициях буржуазии. К ним относятся и откровенные враги социализма — троцкисты, многие из которых давно и по убеждению сотрудничали с иностранными разведками. К сожалению, в руководстве КПСС, причем в самом высшем его звене – ЦК, были и такие субъекты.

Отметим две выдающиеся фигуры такого рода — М.С.Горбачева, так сказать, олицетворение Перестройки, и уже упомянутого выше А.Н.Яковлева, ее мозговой центр. Оба – выкормыши «хрущевской оттепели».

Горбачев в КПСС оказался явно по тем самым соображениям, о которых мы говорили выше – рвался уютно устроиться на «теплом месте», ибо никаким особым рвением в борьбе за социализм он не отличался. После окончания ведущего советского вуза – МГУ, куда непонятно каким образом был зачислен без экзаменов, он ни дня не работал по специальности, а сразу же вышел в  партийные функционеры — сначала возглавил областной комсомол, ну, а потом достаточно быстро перешел на работу в партаппарат, где поднимался по карьерной лестнице как на дрожжах. Был делегатом  XXII съезда партии, того самого, на котором Хрущев еще раз осудил Сталина и где была принята новая, насквозь оппортунистическая, программа партии. В отношении к Сталину, как и во всем остальном, Горбачев был полностью солидарен с Хрущевым и антисталинистами – его не покидала обида за репрессированного в 1937 году деда-троцкиста (!). Правда, в 1938 г. деда освободили, но отношение у Горбачева к Сталину, всей его политике, а заодно и к Советской власти, ничуть не изменилось. Тем более, что второму деду, крестьянину-единоличнику, от Советов тоже досталось –  его сослали в Сибирь за невыполнение распоряжений рабоче-крестьянской власти.

Т.е. закваска у Горбачева была вполне подходящая – самое то для хрущевских партаппаратчиков. С виду вроде – полная «картина маслом»: рабоче-крестьянского происхождения, орден Трудового Красного знамени на груди, молодой специалист и подающий надежды член партии, а копнешь поглубже – дерьмо дерьмом. Ясно, что тянули его за уши вверх по карьерной лестнице точно такие же партийные персонажи.

Второй субъект – А.Н.Яковлев еще интереснее. Биография мутная, о происхождении его, как и о деятельности во время войны, известно немного – только в самых общих чертах. Но картина примерно та же, что и у Горбачева – из крестьян, достаточно быстро попавший на «теплое место» в партаппарат. Причем попавший вполне сознательно, ибо там примитивно сытнее, о чем о сам не раз вспоминал. В партии практически все время Яковлев возглавляет отдел пропаганды и агитации или же смежный с ним отдел – школ и вузов, который занимается воспитанием молодого поколения.

В биографии Яковлева есть немало темных мест. К примеру, то, как он попадает в Москву. Яковлев преспокойно работал себе на заштатной должности в глубокой периферии (в Ярославском обкоме партии на должности зав.отделом школ и вузов), и вдруг в марте 1953 года (!) он срочно потребовался аппарату ЦК КПСС. 3 года он работает там инструктором, а потом попадает в аспирантуру в Академию общественных наук при ЦК КПСС по кафедре международного коммунистического и рабочего движения, где и учится с 1956 по 1959 годы. Там ему вдруг «обламывается» двухгодичная заграничная стажировка не куда-нибудь, а в Колумбийский университет (США)!

Дело не в том, что советскому гражданину позволили выехать за границу, да еще и в ведущую капиталистическую страну мира, хотя это само по себе было суперпривилегией в хрущевском СССР. Стажировка в Калифорнийском университете была событием экстраординарным по другой причине — Колумбийский университет это ведущий мировой центр антисоветизма. При нем по инициативе Рокфеллера сразу после войны был открыт один из первых  исследовательских институтов, занимавшихся изучением СССР в интересах «Холодной войны» — так называемый «Русский институт». А впоследствии, в начале 60-х гг., там же был образован еще один институт, специально занимающийся разработкой программ по осуществлению идеологических и психологических диверсий против стран социализма – «Институт по проблемам коммунизма». [3]

Что было делать аспиранту, изучающему рабочее и коммунистическое движение, у ярых антисоветчиков-профессионалов, скажите на милость? Вот Яковлев и делал — изучал 2 года ту специальность, по которой ему потом пришлось активно работать в СССР – как бороться с коммунистической идеологией.

После возвращения в СССР и защиты ученой степени Яковлев попадает прямо туда, где может принести наибольшую пользу буржуазной контрреволюции и своим заокеанским хозяевам – в отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС (1960 г.).

Это наше замечание отнюдь не случайное – о том, что Яковлев был агентом американских спецслужб, есть немало свидетельств. Одно из них – Крючкова В.А, председателя КГБ СССР в 1988—1991 гг., а до того с 1974 года возглавлявшего Первое главное управление КГБ СССР (внешняя разведка). Этот человек явно знал, о чем говорил. В книге «Личное дело» Крючков пишет, что тревожная информация, указывающая на связи Яковлева с американскими спецслужбами, впервые была получена органами госбезопасности СССР ещё в 1960 году. Однако тогда им ходу не дали — КГБ в то время возглавлял А.Н.Шелепин, человек Хрущева, прожженый карьерист, получивший за это свое стремление забраться как можно выше и жить как можно слаще прозвище «железный Шурик».

В отделе пропаганды ЦК КПСС Яковлев работает 13 лет, причем более половины срока — на должности руководителя отдела, а с 1966 до 1973 года входит еще и в состав редколлегии журнала «Коммунист» — главного теоретического органа КПСС. Т.е. по сути, этот хорошо подготовленный американскими спецслужбами гражданин держал в своих руках всю пропаганду и агитацию в СССР и являелся одним из тех, кто определял развитие послехрущевского советского ревизионизма.

Двигался этот гражданин по карьерной лестнице не хуже Горбачева, и даже сразу в двух плоскостях – по партийной линии и по научной. Интересно, с чего бы такая прыть?

А вот с чего. Яковлев сам сообщает нам об этом во вступительной статье к изданию «Чёрной книги коммунизма»[4]: «После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина… Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» — по революционаризму вообще…»

Чьи это идеи, не узнаете? Это идеи Троцкого! Начиная с хрущевского переворота, буржуазная контрреволюция в СССР (и не только в СССР!) практически во всем, что касается антикоммунистической пропаганды, полагалась (и полагается до сих пор!) на «работы» Троцкого и его приспешников. Не случайно еще в 30-х гг. большевики называли троцкизм «передовым отрядом контрреволюционной буржуазии»[5]. Так оно в итоге и оказалось.

Яковлев был троцкистом — вот чем объясняется его неожиданный вызов в Москву сразу после смерти Сталина, стажировка у антисоветчиков, сногсшибательная карьера в партии и закономерный дрейф на классовые позиции буржуазии вплоть до откровенного предательства своей страны и своего народа, того самого народа, который его вырастил и выучил! Хрущев вытаскивал из периферии и толкал «своих» — троцкистов. А троцкисты в тесном контакте и под руководством мирового империализма работали с 20-30-х годов. Самые лучшие шпионы и провокаторы в рабочем и коммунистическом движении и самые опасные контрреволюционеры — именно из их рядов. Этот факт многократно был доказан революционной историей XX века.

В 1973 г. Яковлеву немного не повезло – он угодил в опалу за неудачную статью в «Литературной газете». Потерял нюх, гражданин, не учел, что советское общество еще не готово к восприятию его либеральных идеек. Партийное руководство при всей своей оппортунистичности вынуждено было отреагировать на критику общественности. Яковлева отстранили от работы в ЦК и очень своеобразно «наказали» (все-таки свой, не чужой!), отправив за границу послом в одну из ведущих капиталистических держав мира – Канаду, где Яковлев и пребывал в сытости, комфорте и постоянных контактах с империалистами почти 10 лет, пока его не вытащил оттуда Горбачев.

В Москву в 1983 году будущий «архитектор» Перестройки вернулся во всеоружии – с детально разработанным планом контрреволюционных действий против СССР. Задача была поставлена важнейшая, и к ней пришлось серьезно готовиться. Подвернулось и удобное место — Институт мировой экономики и международных отношений, который за время руководства им Яковлева превратился в настоящий штаб буржуазной контрреволюции.

Любопытен маленький факт того периода времени – в бытность Яковлева директором этого института в ЦК КПСС была направлена записка от этого исследовательского учреждения о целесообразности создания в СССР предприятий с участием иностранного капитала.

Представляете, даже в 30-е годы только еще становящаяся на ноги социалистическая экономика спокойно обошлась без иностранных инвестиций, а мощный и богатый СССР начала 80-х гг., по мнению, Яковлева, тогда уже доктора наук, обойтись не мог! Или же это не мог обойтись без грабежа СССР западный капитал, находившийся в глубоком экономическом кризисе, интересы которого отстаивал Яковлев?

С приходом на пост Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева в марте 1985 года партийная и шпионская карьера Яковлева достигла своего зенита. Все свои таланты, знания и умения этот гражданин направил теперь на решение одной задачи – той самой, к которой его так долго готовили его заокеанские хозяева и к которой он сам искренне стремился всей душой – уничтожить советский социализм.

Учитывая все сказанное выше, становится ясно — Горбачев отнюдь не случайная фигура в руководстве КПСС. И он не самостоятельно действующее лицо, которое взяло да устроило по собственному желанию «развал СССР», как часто представляют его действия в конце 80-х гг. идеологи буржуазии или подпевающие им левые, скрывая тот факт, что Горбачев был выразителем интересов конкретного общественного класса, который его толкал, поддерживал и направлял. Что это был за класс, мы уже знаем. Это была растущая и все более сплачивающаяся с партийной бюрократией советская буржуазия (теневой капитал), которой хрущевско-брежневский ревизионизм создал все условия для возрождения и развития. К 70-х гг. этот общественный класс набрался сил и стал тесно сотрудничать с западным империализмом.

В принципе, контакты буржуазных элементов СССР с мировым капиталом были всегда, иное дело, что с середины 70-х годов эти контакты вышли на иной уровень, когда классовые силы буржуазии внутри и вне СССР стали координировать свои действия.

Советская буржуазия, учитывая тот факт, что ее не поддерживали трудящиеся массы в СССР, сама никогда бы не справилась с могучим советским государством и мощным советским рабочим классом, даже несмотря на то, что политическое руководство страной осуществляла ревизионистская КПСС, которая, как могла, разлагала социалистическое сознание советских трудящихся, внося туда мелкобуржуазные идеи. Это, конечно, было для советской буржуазии серьезным подспорьем в борьбе за политическую, а значит и экономическую власть, но совершенно недостаточным для победы. Заставить советский рабочий класс действовать против самого себя, разрушая все то, что он строил десятилетиями, только ревизионизмом было невозможно. А другого пути у контрреволюционеров, как мы уже выяснили, просто не было.

Советской буржуазии требовались какие-то иные формы и методы борьбы с советским рабочим классом, и ей жизненно необходима была помощь. И такая помощь была оказана извне.

Мы уже упоминали в предыдущей части нашей брошюры, что западный капитал весь период «Холодной войны» только тем и занимался, что изучал советское общество и его противоречия, выискивая в советской социалистической системе те дыры и лазейки, через которые можно было бы ее ослабить. Ведущие капиталистические державы мира – США, Англия, Франция, ФРГ создали даже целые научные институты с многотысячными коллективами, которые прекрасно финансировались. И работа этих институтов не пропала даром. Все наработки «ученых лакеев буржуазии» были реализованы потом в ходе Перестройки, когда стало ясно, что сила, способная совершить буржуазную контрреволюцию в СССР, имеется и она созрела для решительных действий.

Разумеется, империалисты поддерживали контрреволюцию в СССР отнюдь не из простой классовой солидарности — они преследовали свои узкокорыстные интересы. Мировая капиталистическая система в 80-х гг. в очередной раз оказалась в глубоком кризисе и не знала, как из него выбраться. Все внутренние возможности капитализма были исчерпаны, мир, свободный от социализма, был давно поделен между ведущими империалистическими державами и транснациональными корпорациями, а новый передел мира был практически невозможен ввиду существования на планете мощной социалистической системы. Положение мировой буржуазии усугублялось еще и тем, что в странах капитала шли свои глубокие революционные процессы, которые вполне могли вылиться в новые социалистические революции. Мировое коммунистическое и рабочее движение в большинстве капиталистических стран мира, активно поддерживаемое странами социализма, было мощным политическим фактором того времени. Ослабление мировой системы социализма, и, в первую очередь, Советского Союза, который был ее главной и важнейшей опорой, стал для мирового капитала вопросом исторического выживания. И его решению было посвящено все – от колоссальных средств, выделяемых на поддержку оппортунистических партий и групп в рабочем и коммунистическом  движении, до новейших разработок во всех областях науки и техники.

Вообще говоря, наука и техника только потому и получили возможность колоссального развития в буржуазном обществе, что они в той или иной степени удовлетворяют интересы и запросы класса буржуазии. То, что буржуазия не может использовать в своих интересах и поставить себе на службу, она почти никогда не финансирует.

XX век не случайно получил название века научно-технической революции (НТР). Переход капитализма в стадию империализм сопровождался взрывным ростом производительных сил капиталистического общества, основой которого стали потрясающие научные открытия и технологии в самых разных областях человеческого знания. Однако, как это часто случается в капиталистическом мире, значительная часть достижений НТР не столько увеличила господство человека над природой, сколько стала средством для усиления классового господства буржуазии над трудящимися массами.

Выше, рассказывая о «Холодной войне», мы не случайно выделили п.8 из всего арсенала средств мирового империализма, которые им применялись в ходе послевоенного противостояния с СССР. Дело в том, что именно это направление – идеология и стало определяющим фактором, во многом обеспечившим успех империализму при третьем переделе мира.

Мировая буржуазия действительно серьезно помогла буржуазной контрреволюции в СССР – она дала ей в руки то оружие против советского рабочего класса, без которого победа буржуазии в СССР была бы невозможна.

Этим оружием были средства и методы подчинения советских трудящихся интересам рвущейся к власти в СССР буржуазии, заставившие их действовать вопреки своим собственным классовым интересам. Речь идет о приемах и технологиях обработки массового сознания, против которых советские трудящиеся оказались совершенно бессильны, учитывая тот факт, что применял их не кто-нибудь, а коммунистическая партия – та самая, доверие к которой у советского народа было почти абсолютным. Вот это последнее – колоссальное доверие ко всему, что исходило от партии — той самой партии, под руководством которой советский рабочий класс одержал столько великих побед! — и обеспечило высочайший эффект приемам обработки массового сознания советского народа, использованных  контрреволюцией в Перестройку. Партия всю свою силу развернула против того класса, который ее создал и это стало решающим фактором поражения советского социализма. По сути, КПСС в Перестройку вела войну с собственным народом, который заведомо не мог ей ничего противопоставить, поскольку все средства и возможности для организации отпора контрреволюции со стороны рабочего класса и трудящихся масс находились в руках самой КПСС.

Последнее можно сравнить с процессом саморазрушения, который коммунистическая партия как бы запустила в Перестройку, поскольку его результатом стало не только уничтожение Советского Союза и советского социализма, но и самой коммунистической партии – силы, наиболее опасной для буржуазии, но опасной тогда, когда она находится в руках рабочего класса.

Яковлев, вспоминая о своей деятельности, признавался: «На первых порах перестройки нам пришлось частично лгать, лицемерить, лукавить — другого пути не было. Мы должны были — и в этом специфика перестройки тоталитарного строя — сломать тоталитарную коммунистическую партию»[6].

Что и говорить, хитро было придумано империалистами. Не зря работали на западе институты, десятилетиями выверяя и проверяя на собственном населении все методы и способы буржуазной пропаганды, которые потом массировано были обрушены на головы советских трудящихся.

Провернув такое, буржуазная контрреволюция не только уничтожила советский социализм и реставрировала капитализм, она еще и обеспечила победившей буржуазии безоблачное господство на развалинах страны трудового народа на долгие годы, ибо советскому рабочему классу, оставшемуся без своей политической организации, после такого разгромного поражения пришлось начинать практически с нуля. Он утерял два главных своих оружия, без которых стал бессилен в борьбе с буржуазией – революционную теорию и революционную организацию. А без них подняться на борьбу за свое освобождение рабочий класс неспособен.

Следует заметить, что все эти приемы и технологии обработки массового сознания или по-другому — «информационная война» или «психологическая война» стали возможны только в эпоху НТР, став, по сути, следствием высокого развития науки и техники. Все достижения науки и техники уходящий с исторической арены господствующий класс буржуазии направляет не на пользу народным массам, а против них. И делается это буржуазией только ради того, чтобы еще хоть немного продлить свое господство.

Люди, не знакомые с приемами «психологической войны», часто не понимают настолько страшно и глобально применяемое в рамках этой войны оружие. Куда там атомной бомбе! Та уничтожает тысячи людей и разрушает инфраструктуру — восстанавливай потом все, обеззараживай территорию, трать капиталы… Канитель и беспокойство. А здесь можно легко поработить сотни миллионов людей сразу, сделав свободных людей рабами, готовыми исполнить твою волю. Все чисто, красиво, аккуратно. И главное — сверхприбыльно! Материальные ценности не портятся. Рабы не только как-то кормят сами себя, но еще и несказанно тебя обогащают, работая на тебя до седьмого пота. И ко всему прочему — даже не думают ни о какой свободе! Это же просто сказка какая-то! Капиталу о большем и мечтать не приходится.

«Информационная война» это новая разновидность идеологической формы классовой борьбы буржуазии против рабочего класса, причем разновидность чрезвычайно жестокая и эффективная.

Ни о чем подобном ранее, до изобретения средств массовой информации (СМИ) — радио и телевидения — мировая буржуазия не могла и мечтать. Печатные издания (газеты, журналы и пр.), которые существовали до XX века, тоже относятся к СМИ, но сила их воздействия на людей несравнима с радио и особенно с телевидением.

Почему? Потому что таковы особенности человеческого восприятия — звук и движущаяся картинка у зрителя создают эффект присутствия его самого на месте событий, а значит психологически вызывают большее доверие – ощущение того, что это собственные впечатления и выводы человека. Это первая особенность телевидения. Вторая особенность, тоже очень полезная для буржуазии — видеоряд, в отличие от печатного текста, не требует особого образования и доступен самым неразвитым массам, которых с помощью ТВ можно убедить в чем угодно.

Но одного изобретения техники и механизмов мало, надо было еще догадаться их применить в требуемом буржуазии направлении, т.е. разработать наиболее эффективные способы воздействия на трудящихся. И вот тут «ученые лакеи буржуазии» не подвели, а честно заработали свои тринадцать серебряников, дав в руки последнему и самому мощному в человеческой истории эксплуататорскому классу такое оружие, способов защиты от которого почти нет.

Основой этого оружия стала та самая технология «Большой лжи», примененная Геббельсом в фашистской Германии, с помощью которой немецкой монополистической буржуазии удалось превратить миллионы немецких трудящихся в безмозглых зверей, готовых безропотно убивать кого угодно ради прибылей своих капиталистов. Фашистская Германия была уничтожена. Но немецкое наследство не пропало – его бережно подобрал мировой капитал, отлично понимая всю  ценность этих технологий. Он продолжил исследования гитлеровских ученых, значительно обогатил их новыми научными достижениями в области физиологии и психологии человека  и довел это оружие до высокой степени совершенства, тем более что к тому времени в его руках уже было телевидение, противостоять влиянию которого обычный, не подготовленный специально, человек не способен.

С буржуазной пропагандой в печати рабочий класс научился бороться. Ей он противопоставил свою рабочую печать, воздействие которой на трудовой народ было сильнее, ибо там была правда жизни. А вот с радио и ТВ дело обстоит гораздо сложнее — это крайне затратные и достаточно легко контролируемые буржуазией технологии, которые рабочему классу в буржуазном обществе не потянуть. Бороться против них до недавнего времени было практически невозможно, и это в значительной степени усугубило тот глубокий кризис, в котором оказалось мировое коммунистическое движение после гибели советского социализма.

Вот эту самую технологию по обработке массового сознания, адаптированную специально под советских граждан, учитывающую их особую психологию и стереотипы, укоренившиеся за годы ревизионизма в сознании, западный капитал и передал контрреволюционерам в СССР. Тем более, что в их руководстве, как мы уже знаем, были люди, способные применить ее с максимальной эффективностью.

В Советском Союзе СМИ — главный технический элемент масс-технологий находились в ведении партии или были полностью ей подконтрольны. Сфера идеологии всегда была важнейшим и главнейшим направлением коммунистической работы. В КПСС прекрасно понимали, как велико значение пропаганды и агитации, и к этому участку коммунистического фронта относились более чем серьезно. Но если в сталинское время коммунистическая пропаганда и агитация помогала советскому рабочему классу одерживать классовые, трудовые и военные победы, то в хрущевское и позднее она активно использовалась партппаратом для насаждения в советском обществе ревизионистских (мелкобуржуазных) идей. То есть опыт запутывания трудящихся масс у позднесоветских пропагандистов уже был, и немалый.

К тому же геббельсовская технология «Большой лжи», с помощью которой германским фашистам удалось нейтрализовать достаточно активный и революционный немецкий рабочий класс, имевший богатую революционную историю, интересовал советских специалистов по пропаганде и агитации ничуть не меньше, чем их классовых противников за рубежом — этого настоятельно требовала объявленная западом против СССР «Холодная война». В силу чего вопросами противодействия буржуазной пропаганде в Советском Союзе занимались во многих научно-исследовательских институтах, и курировались эти исследования на самом верху – в ЦК партии.

Т.е. технологии, используемые буржуазными пропагандистами в ведущих капиталистических странах для того, чтобы удерживать трудящиеся массы в повиновении, советским специалистам по пропаганде и агитации были хорошо знакомы, хотя до сих пор они их разоблачали, а не применяли. Но вектор действий поменять было несложно, тем более, когда главный пост в партии занял свой для буржуазии человек.

Дисциплина в КПСС была железная, практически как в армии, если не сказать больше. И дело тут не в авторитаризме советских вождей, а в первую очередь, в высочайшем авторитете партии у советского народа, о чем мы уже упоминали. Не исполнить партийное поручение воспринималось в советском обществе в моральном плане как серьезное преступление против страны и народа. Мысль о том, что партия может предать даже в голову никому не могла прийти — настолько высоким и искренним было уважение к ней. И если в сталинское время партия соответствовала этому высочайшему критерию и действительно служила народу, то в период ревизионизма все более обуржуазивающийся партаппарат попросту паразитировал на том авторитете, который был создан партии большевиками.

Ревизионисты, борясь против культа Сталина, создали в противовес ему культ партии, с одной стороны, прикрывая им свои узкокорыстные интересы, а с другой стороны — все более и более отстраняя рабочий класс от управления своим государством.

«За вас будет думать партия — ваше дело исполнять ее указания» — вот главный тезис, который железно вбивался в головы советских трудящихся. Форма коммунистической партии осталась, а содержание ее изменилось. Вера в партию и железная дисциплина ее членов сохранялись, но партия все меньше и меньше отражала интересы рабочего класса и все больше и больше интересы партийной бюрократии.

Первое, что сделал Горбачев, заняв пост Генерального секретаря ЦК КПСС, это заменил партийных и хозяйственных руководителей разных рангов, начиная со среднего звена и выше, расставляя повсюду своих людей, подготовленных и отобранных заранее.

В общей сложности в 1985—1986 годах было заменено от 60 до 80% руководителей в партии и государственном аппарате страны. Состав Политбюро ЦК был обновлен на две трети, ЦК – на 40 %. В результате чего высший орган партии стал, по сути, Генштабом контрреволюции, ведь в него вошли такие персонажи, как уже упомянутый А. Н. Яковлев, печально известный Б. Н. Ельцин, Е. К. Лигачёв, Н. И. Рыжков, А. И. Лукьянов и прочие граждане, имена которых навсегда будут связаны с уничтожением первой в мировой истории страны трудового народа.

Главные роли в процессе уничтожения советского социализма достались Горбачеву и Яковлеву.

Задача первого была, используя дисциплину и авторитет партии, обеспечить проведение в стране буржуазных реформ — изменить ее политическую систему и отношения собственности.

Задача второго — нейтрализация советских трудящихся методами «психологической войны», т.е. используя контроль партии над всеми СМИ, дезориентировать рабочий класс и лишить его возможности оказать сопротивление рвущейся к власти буржуазии.

Во вступительной статье к изданию «Чёрной книги коммунизма» Яковлев вспоминал после победы буржуазной контрреволюции[7]: «Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма… Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика — механизмы тоталитаризма против системы тоталитаризма — сработала.»

Подробно говорить о том, какие реформы осуществила буржуазная контрреволюция в Перестройку, чтобы разрушить социалистические производственные отношения, мы говорить здесь не будем — формат брошюры не позволяет нам останавливаться на этом вопросе подробно. Все это будет описано в книге, посвященной буржуазной контрреволюции.

Укажем только главное, что требовалось сделать «архитекторам» — это уничтожить общенародную собственность на средства производства и узаконить частную собственность на средства производства, после чего экономические и политические отношения в обществе стали складываться уже совершенно по-иному. Добиться этого буржуазной контрреволюции удалось не сразу — тут пришлось двигаться постепенно, мелкими шажками. Пользуясь политической невежественностью масс, общенародная собственность сначала незаметно стала государственной, а затем Советы, изрядно почищенные от трудового элемента и изменившие свое классовое содержание, разрешили передавать средства производства в частные руки.

6 марта 1990 г. законом СССР N 1305-1 «О собственности в СССР»  частная собственность была узаконена юридически. Закон этот был подписан Председателем ВС СССР Горбачевым, и на момент своего подписания полностью противоречил действующей Конституции СССР (1977 г.). В связи с чем, в Конституцию СССР срочно пришлось вносить поправки, что и было сделано 14 марта 1990 г. на III Внеочередном съезде народных депутатов  принятием Закона «Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию СССР».

С 14 марта 1990 года в стране началась новая эпоха – эпоха капитализма. Буржуазная контрреволюция в СССР победила полностью.

И далее с марта 1990 по декабрь 1991 г. победивший класс буржуазии уже только закреплял свою победу – закреплял юридически, экономически, политически и идеологически. Он делил украденную у советских трудящихся собственность и  переделывая страну под себя, разрывая ее при этом на куски. Результатом дележа между представителями буржуазии советского народного достояния стало разрушение СССР, поскольку национальные буржуазии в союзных республиках дико боялись друг друга и особенно — более сильную и мощную российскую буржуазию, которая могла их запросто «скушать».

То есть причина так называемого «распада СССР» (правильно, по-научному будет «разрушения СССР», ибо это процесс не самопроизвольный, а вполне сознательный и осмысленный) это примитивная капиталистическая конкуренция — важнейший закон капиталистического способа производства, который неизбежно начинает действовать там, где существует частная собственность на средства производства.

* * *

Вот так оппортунизм, победивший в социалистической стране в правящей партии (коммунистической, рабочей, трудовой и пр.), выстилает красную ковровую дорожку капитализму, сдавая практически без боя все достижения социализма. (Без боя не потому, что трудящиеся массы рвутся в капитализм, а потому что ревизионизм их полностью дезориентирует, они не могут сопротивляться, ибо не видят врага, не знают и не понимают с кем надо бороться. Ревизионизм это шоры на глазах рабочего класса, не сняв которые буржуазию он не победит.)

Именно это и произошло не только в СССР в ходе Перестройки, но и практически во всех остальных странах социализма, которые, следуя в идеологическом фарватере КПСС, быстро впитали и все ее ревизионистские «вывихи». Учитывая тот факт, что подавляющая часть этих стран к социализму еще только шла, процессы реставрации капитализма там шли значительно быстрее, чем в СССР, тем более, что во многих из них частная собственность на средства производства до конца уничтожена так и не была.

Л.Сокольский, 12.10.2014 г.

[1] КПСС в резолюция и решениях  съездов, конференций и пленумов ЦК, 1986 г., т.10, стр. 154-155.

[2] https://ru.wikipedia.org/wiki/Перестройка

[3] Д.А.Волкогонов «Психологическая война», М, Военное издательство, 1983 г.

[4] Яковлев А. Н. Большевизм — социальная болезнь XX века. Вступительная статья. «Чёрная книга коммунизма» Москва, издательство «Три века истории», 2001 год, 2-е издание

[5] М.Митин, Диалектический материализм, ч.1, с.300

[6] Деятельность коммунистов в интересах власти // «Архитектор перестройки» в эксклюзивном интервью «Вести.Ru», 2001, 6 августа.

[7] Яковлев А. Н. Большевизм — социальная болезнь XX века. Вступительная статья. «Чёрная книга коммунизма» Москва, издательство «Три века истории», 2001 год, 2-е издание

Брошюра            Аудио               Видео

Ответ тов. Н. Сергиенко на комментарий к статье Л.Сокольского «Буржуазная контрреволюция в СССР»