КОЛУМБЫ ВСЕЛЕННОЙ. РОЖДЕНИЕ ЗВЕЗДНОГО

Бип, бип, бип… Этот сигнал первого в мире советского спутника Земли человечество услышало 4 октября 1957 года. Мир изумился! Люди Страны Советов продемонстрировали небывалое: они сумели создать ракету-носитель, способную одолеть силу земного притяже­ния и вывести космический аппарат на орбиту вокруг Земли.

Скептики сомневались, злопыхатели клеветали. Но подав­ляющее большинство жителей земного шара горячо аплоди­ровало советским людям, проложившим первую борозду в космосе, и в унисон этому одобрению первый в мире искус­ственный спутник Земли настойчиво и торжествующе пере­давал из космоса свои позывные: бип, бип, бип…

В те дни люди вспоминали тех, кто предсказывал пути в освоении Вселенной, кто предугадывал в космическом про­странстве далекие миры, мечтал разгадать тайны космоса, за­ставить его работать на благо человечества, подарить наро­дам «бездну могущества». Человечество заново стало изу­чать свою многовековую историю.

Астрономия, древнейшая из наук, помогала человеку рас­ширять горизонты познания Вселенной, разгадывать ее тайны. Не случайно человек связывал свою судьбу с располо­жением звезд, неспроста он называл звездочетов прорица­телями судеб.

Сложен и труден путь проникновения человека в космос.

Он исчисляется тысячелетиями, с тех пор как люди начали познавать звездный мир, составив первые примитивные карты неба. Тяжел был путь космонавтики. Ее энтузиасты проби­вали дорогу своим выводам и теориям сквозь костры инкви­зиции, в неравной борьбе с мракобесием и варварством. Но человек все одолел. Познавая мир, он своими мыслями, пред­положениями, догадками опережал практику.

Ю. Гагарин перед старотом космического корабля.

Галилео Галилей подарил человеку окно во Вселенную — создал телескоп. Человек захотел подняться высоко к звез­дам — появился воздушный шар легче воздуха. В конце ми­нувшего столетия наш соотечественник А. Ф. Можайский сконструировал и испытал в полете первый летательный ап­парат тяжелее воздуха — создал первый в мире самолет. На­учные работы М. В. Ломоносова, Н. Е. Жуковского, К. Э. Ци­олковского, Ф. А. Цандера, Г. Оберта, Р. Годара и других по­ложили начало космонавтике — науке о межпланетных по­летах.

Вместе с теориями ученых появились творения писателей- фантастов. Надо отдать должное тем, кто создавал фантасти­ческие произведения о космических путешествиях: ими зачи­тывались, над ними размышляли. И когда мы анализируем предысторию космических полетов, то вместе с научными от­крытиями вспоминаем такие творения, как «С Земли на Луну» Жюля Верна, «Первые люди на Луне» Герберта Уэллса, роман «Красная звезда» А. Богданова, рассказ Л. Ка­линина «Переговоры с Марсом» и непревзойденную «Аэли­ту» Алексея Толстого.

Фантасты и космос. Долгие времена эти понятия шли ря­дом. И по этому поводу весьма точно высказал свое сужде­ние родоначальник космонавтики К. Э. Циолковский: «Сна­чала неизбежно идут мысль, фантазия, сказка. За ними ше­ствует научный расчет. И уже в конце концов исполнение венчает мысль».

4 октября 1957 года космический полет перестал быть пло­дом фантазии, мечтой. Настоящая «живая» ракета вынесла аппарат, созданный умом и руками человека, на космическую орбиту. И это чудо впервые в мире осуществили советские люди, дети Великого Октября.

Мы говорим: Октябрь — колыбель социализма. В октябре 1917 года начало отсчет эпохи социализма новое государст­во. Рождение социализма возвестил легендарный выстрел «Авроры». Символично имя этого корабля. По древнегрече­ской мифологии Аврора — богиня утренней зари. В октябре 1917 года поднялась над миром утренняя заря весеннего об­новления человечества.

Первый искусственный спутник Земли (СССР)

В утренней заре 40-й годовщины Октября люди планеты Земля увидели взлет нового детища революции. Со старто­вой площадки великой страны социализма в космос взлетела ракета-носитель, вынесшая на орбиту первый в мире искус­ственный спутник Земли. И космос заговорил по-русски, по-советски, а лексикон народов всех стран пополнился русским словом — спутник.

Советский человек начал штурм космоса во имя расцвета науки, для блага трудящихся. Первая ласточка в космосе — искусственный спутник Земли недолго оставался одиноким. В ноябре 1957 года был запущен второй, а в мае 1958 года — третий искусственный спутник Земли. 1959 год был ознамено­ван новыми победами в космосе — советские люди запустили три космические ракеты. Первая из них стала искусствен­ной планетой — спутником Солнца. Вторая достигла Луны, доставив на лунную поверхность вымпел Страны Советов. Третья — вывела к Луне автоматическую станцию, которая осуществила фотографирование невидимой стороны извеч­ной спутницы Земли.

Люди стали привыкать к космическим масштабам, к новым понятиям о скоростях, высотах и расстояниях. Простой при­мер. В самом начале эры авиации, в 1906 году, был зареги­стрирован рекорд скорости полета самолета, равный 40 ки­лометрам в час. Через полвека мы стали свидетелями полетов в космос с первой и второй космической скоростью. Что это значит? Чтобы вырвать какое-то тело из цепких лап земного тяготения, надо сообщить этому телу вторую космическую скорость — около 11 километров в секунду! Мощности ракет стали исчисляться десятками миллионов лошадиных сил. Рас­стояния, преодолеваемые посланцами в космос, — сотнями миллионов километров. Подобные числа несколько десятков лет составляли предмет домыслов фантастов, теперь они ре­альность, быль. И первопроходцем космических трасс явился человек Страны Советов.

Что поразило многих людей, так это быстрый весовой рост искусственных спутников. Вот цифры: 83,6 килограмма вес первого, 508,3 килограмма — второго и 1327 килограммов — вес третьего спутника.

Велика роль автоматов в космосе. Они уже сообщили огромное количество ценнейшей для науки информации, многое теперь стало ясным для ученых, многое освоено, поставлено на службу человеку. Но все же только он, чело­век, на пилотируемые околоземных и межпланетных кораб­лях в состоянии до конца разгадать все тайны околосолнеч­ного пространства. Человек должен освоить космос, летать и работать в нем так же надежно, как летает он в атмосфере и в верхних слоях стратосферы.

К началу шестидесятых годов ученые пришли к выводу о том, что и космос должен лететь летчик — профессионал. По­чему именно летчик, а не представитель какой-либо другой профессии? Ответ на этот вопрос вкратце сводится к сле­дующему.

Космонавт — это человек, деятельность которого в про­цессе полета протекает в необычных условиях, оказывающих на его организм сильные нагрузки, нередко близкие к пре­дельно переносимым. Любой космический полет является сложным научно-техническим экспериментом, требующим от космонавта кроме безукоризненного здоровья, глубоких зна­ний в различных областях науки и техники, наличия опыта и навыков исследовательской работы.

Человек, находящийся на борту космического аппарата, не может быть пассивным пассажиром. Наиболее ответствен­ные действия в полете, особенно в неожиданно сложившейся обстановке, должны быть выполнены человеком, которому надо уметь активно вмешиваться в управление космическим кораблем, выполнять целый комплекс задач исследователя, первооткрывателя. Космонавт должен хорошо переносить все неблагоприятные условия полета и все весьма интенсив­ные физические нагрузки, мужественно и хладнокровно пре­одолевать психологические барьеры, смело и разумно дейст­вовать в аварийных ситуациях.

С.П.Королев и Н.П.Каманин на отдыхе после полета космического корабля «Восток». Сочи, май, 1961 г.

Профессия летчика-истребителя более всего способствует формированию этих качеств, которыми должен обладать кос­монавт. В ходе космического полета на космонавта воздейст­вуют такие факторы, как перегрузка, невесомость, угловые ускорения, вибрация, шум, большая скорость, высота полета и многое другое. С этими факторами летчик-истребитель сталкивается чаще всего по роду своей профессиональной деятельности. Выполняя на самолете различные эволюции, связанные с большими, часто переменными по величине и направлению перегрузками и угловыми ускорениями, летчик- истребитель обретает устойчивые способности правильно ориентироваться, совершать точные координированные дви­жения, вести наблюдение за землей и приборами, оценивать воздушную обстановку, подавлять иллюзионные представле­ния о пространственном положении, переносить кратковре­менную невесомость и ряд других качеств.

Летчик-истребитель зачастую сталкивается с ситуация­ми, вызывающими большое эмоционально-волевое напряже­ние, требующими быстроты и точности реакции, смелости, находчивости и целеустремленности. Летчики-истребители умеют отлично обращаться со средствами радиосвязи, знают технику, пилотажно-навигационное оборудование, радиоэле­ктронные приборы, являются парашютистами.

Словом, профессии летчика-истребителя и космонавта имеют много общего, и не случайно отбор кандидатов в пер­вые космонавты был произведен из летчиков-истребителей. Вместе с тем ученые пришли к выводу, что далеко не каждый летчик-истребитель может стать космонавтом. Нужен тща­тельный отбор, глубокое изучение индивидуальных черт и особенностей каждого кандидата.

Как же практически, конкретно осуществлялись подбор кандидатов в космонавты и их подготовка к космическим по­летам у нас? Этому делу я посвятил уже более 12 лет жизни, учебы, работы. Опять, как в годы войны, при формировании дивизии, а потом корпуса вновь пришлось начинать с азов.

Только тогда, пожалуй, легче было. Имелись штаты, по которым требовалось подбирать кадры, получать материаль­ную часть и все прочее. Имелся опыт у других командиров, раньше меня формировавших новые соединения. Теперь не было ни примера, ни опыта — ничего готового.

Но приказ есть приказ. И опять сразу же началась работа по важнейшим направлениям. Со своими ближайшими по­мощниками мы стали комплектовать аппарат и без раскачки налаживать специальную учебу. Параллельно заводили связи с организациями, предприятиями и людьми, занимавшимися проблемами космических полетов как в области теории, так и в области практики. Установили контакты с конструктор­скими бюро, с предприятиями, научно-исследовательскими учреждениями. Появились новые знакомые — конструкторы ракетной техники, космических кораблей со всем их оборудо­ванием, врачи, математики, связисты, химики, астрономы, физики, тренеры по различным видам спорта. Люди самых различных профессий, далеких друг от друга наук, в космо­навтике нашли применение своим знаниям и опыту.

Главное направление в нашей работе — организация группы космонавтов и создание центра их подготовки. Не было его, но он появился, получив звучное название — Звезд­ный городок.

Теперь это благоустроенный, современный, в стиле ше­стидесятых годов, городок. Жилой и рабочий. Как, скажем, комплекс в Дубне: научный центр и жилой массив со всем тем, чему полагается быть для жизни и работы, для экспери­мента, практики и для быта советских людей, — кабинами и лабораториями, синхрофазотронами и электроподстанциями, клубами, магазинами, жилыми домами и спортгородками, тенистыми аллеями, рощами и пляжем. Так выглядит комплекс в Дубне. Примерно таким является и Звездный го­родок.

А тогда, когда начинали, здесь шумел лишь ветер в верхушках берез, елей и сосен. Обычный подмосковный лес­ной массив, с его опушками, лесными дорогами и даже с уча­стками любителей-садоводов. Вдали от шумных магистралей, от промышленных предприятий и городов — спутников сто­лицы, этот участок, наполненный свежим воздухом, запахами подмосковного леса, солнечный и тихий, нам сразу понра­вился.

Мы — это небольшая группа авиаторов, которой было по­ручено выбрать место для основания Звездного городка кос­монавтов.

И вот лесная тишина была разбужена шумом тракторов, бульдозеров, грохотом бетономешалок. Среди вековых сосен стали расти стены будущих зданий — гостиницы, столовой, штаба, учебного корпуса. Комплекс сооружений первой оче­реди стал воплощаться в бетон, железо и стекло.

Энтузиастов создания Звездного городка нашлось доста­точно, даже сверх того, что требовалось. Люди шли на новое дело с большим желанием.

Вместе со мной стал работать генерал-майор авиации Ге­рой Советского Союза Леонид Иванович Горегляд, в про­шлом боевой летчик-истребитель, в воздушных боях уничто­живший около двух десятков вражеских самолетов. Он имел богатую практику командования звеном, полкам и дивизией. С большим желанием принялся за дело специалист в области штурманской подготовки полковник Борис Алексеевич Ари­стов, имеющий за плечами 232 боевых вылета. После войны он шесть лет проработал на испытаниях авиационной тех­ники. С ними и другими опытными летчиками, штурманами, авиационными инженерами, офицерами штабов мы присту­пили к организации Центра подготовки космонавтов.

Своеобразным и трудным был этот первый, организацион­ный этап в нашей работе. Надо было уже тогда четко пред­ставлять себе, какими путями, в каком объеме, какими мето­дами мы должны готовить будущих космонавтов. Кто будет готовить, как, где, с помощью чего, на основе каких планов, программ, учебных пособий, методических разработок.

Немало было в то время довольно курьезных случаев. К примеру, беседовал я с одним авиационным инженером. Предложил ему создать тренажную аппаратуру. В ответ он задал десятки вопросов.

—               Могу сказать только в общих чертах, что нам надо соз­дать,— ответил я этому специалисту, — а подробности, рас­четы и предложения хочу услышать от вас.

Специалист стушевался, а затем снова стал задавать мне вопросы:

—               А где есть образцы?

—               Нигде. Мы должны создать.

—               А там, за рубежом? Неужели нет?

—               Уверяю вас, нет. Мы — первые. Понимаете, первые!

По всему было видно, что этот специалист привык к хо­рошо налаженной системе учебы и работы, к лабораториям, полигонам, ко всему тому, что уже прочно вошло в жизнь, проверено практикой. Ему трудно было понять, что значит работать над новой проблемой, самому быть и изобретате­лем, и конструктором, и исполнителем. И если бы такой спе­циалист был единственным!

Кто возглавит группу будущих летчиков-космонавтов, явится в Звездном городке начальником, воспитателем, и в то же время смелым экспериментатором? На эту должность у нас появилось несколько кандидатур. Остановились на вид­ном специалисте в области авиационной медицины полков­нике Евгении Анатольевиче Карпове. Немало лет прорабо­тал он с летчиками, хорошо знает их душу и летный характер. Евгений Анатольевич с первых дней загорелся новой рабо­той, перспективой, мечтой.

Позднее, уже после полета в космос, Г. С. Титов, выра­жая общее мнение космонавтов, говорил о Е. А. Карпове:

—               Не ошибусь, если скажу, что в период нашей подго­товки к полету, во всей нашей жизни, учебе и работе нам оказал огромнейшую поддержку первый наш начальник и воспитатель Евгений Анатольевич.

Вместе с полковником Е. А. Карповым в Звездный городок пришла целая группа летчиков, авиационных инженеров, специалистов в области авиационной медицины, преподава­телей различных дисциплин, хозяйственников, техников, разнорабочих. Организовался, как во всяком воинском кол­лективе, штаб, который возглавил полковник Григорий Гера­симович Масленников, в прошлом боевой летчик, имеющий несколько боевых наград. Он прошел хорошую школу коман­дирской и штабной работы.

Люди, творцы нового, непрестанно были в поиске. Одни думали, как организовать и оборудовать учебные классы, дру­гие разрабатывали программы, третьи трудились над про­ектами тренажеров контрольной аппаратуры. Словом, жизнь кипела, люди старались справиться с поставленными зада­чами.

На орбитах уже побывали многие спутники, в космос про­никли первые живые существа — Лайка, Белка, Стрелка и другие их сородичи. Срок, когда может человек взлететь в космос, казавшийся сначала бесконечно далеким, как сама фантазия, приближался.

Вспоминая те месяцы работы, надо признать, что все наши начинания, все нужды и просьбы встречали полное понима­ние в самых различных организациях. Всюду нам оказывали всемерное содействие и помощь.

Звездный рождался как детище всей страны, всего совет­ского народа.

Космонавты. Ими должны были стать люди с летной под­готовкой. Так решили специалисты. Именно так будет до тех пор, пока в космос не пойдут многоместные корабли, в эки­пажи которых могут войти ученые-исследователи, имеющие узкие специальные задачи.

Были четко сформулированы основные требования, кото­рым должны удовлетворять кандидаты в космонавты. Уяснив их, мы начали отбор кандидатов в первую группу космонав­тов. Желающих посвятить себя космонавтике было много, даже очень много. Летчики понимали значение и величие но­вых экспериментов.

В марте 1960 года в Звездном городке появились первые будущие небожители, первопроходцы Вселенной. Приехали, познакомились друг с другом и сразу включились в тре­нировки, учебу, подготовку к тому делу, которому отдали себя.

Ю.А.Гагарин — первый космонавт

Кто они, каковы их жизненные пути, где служили до при­хода в Звездный? Расскажу подробно о тех, кто составил ядро первой группы первопроходцев космоса. В славной плеяде звездных братьев место правофлангового по праву занял Юрий Алексеевич Гагарин — первый космонавт.

Имя Христофора Колумба навечно вписано в историю че­ловечества. Он пересек Атлантический океан и открыл Аме­рику. Юрия Гагарина называют ныне Колумбом Вселенной. Он первым совершил полет по орбите вокруг земного шара, первым проник в космос и благополучно вернулся на Землю. Подвиг этого сына Земли человечество назвало бессмертным.

Сын Земли! Как нельзя лучше подходит это определение к Юрию Гагарину. Когда мир услышал в исторический день 12 апреля 1961 года фамилию космонавта — Гагарин, нашлись за границей люди, которые объявили его одним из отпрысков княжеской семьи Гагариных. Престарелым эмигрантам, быв­шим графам и князьям, выброшенным революцией на свалку истории, было лестно причислить к дворянскому роду перво­проходца космоса, которому весь мир воздавал заслуженные почести. Эмигрантам пришлось разочароваться. Юрий Алек­сеевич заявил: «Я простой советский человек. Родился 9 мар­та 1934 года в семье колхозника. Место моего рождения — Смоленская область. В моей родословной нет никаких кня­зей… Родители мои были до революции крестьянами-бедняка­ми. Старшее поколение моей семьи — дедушка и бабушка также были крестьянами-бедняками».

Не в княжеских хоромах жили прадеды и деды Юрия Га­гарина, а в курных избах деревни Гжатского уезда, задавлен­ные вековой нуждой и безысходностью, и только Великий Октябрь открыл дороги в настоящую жизнь свободному кре­стьянину-труженику. Однако счастье колхозной жизни не свалилось само по себе, как манна с небес, его завоевывали трудом, потом и кровью простые советские люди.

Отец Юрия, Алексей Иванович,— колхозный плотник. Орудуя топором и рубанком, он клал срубы новых домов и хозяйственных построек. В доме Гагариных хозяйство лежало на матери, дочери путиловского рабочего Матвеева, Анны Тимофеевны. Это она вынянчила трех сыновей — Бориса, Ва­лентина, Юрия — и дочь Зою, обмывала и обшивала их, при­учала с малых лет помогать по хозяйству родителям.

Раннее детство Юрия омрачила война. В тот год, когда семилетнему Юрику предстояло пойти в школу, страна стала . единым фронтовым лагерем, а родная Смоленщина — ареной жестоких битв. Гитлеровцы оккупировали десятки областей нашей страны, не миновала эта горькая доля и Гжатский район.

Семилетний подросток увидел настоящих врагов своей Отчизны, жестоких и беспощадных, пришедших в Россию, чтобы поработить ее сынов. Тяжкие испытания обрушились на семью Гагариных. Валентина, старшего брата Юрия, и его сестру Зою фашисты угнали в неволю. Сколько слез пролила сразу постаревшая мать бессонными ночами, тоскуя об угнан­ных в рабство детях. Не раз Юрик, проснувшись среди ночи, слышал ее тихий плач, пробирался впотьмах к ней, прижимал­ся губами к соленой от слез щеке и успокаивал, как мог, без слов, одной детской лаской.

Изгнали советские воины оккупантов с гжатских земель, и люди вздохнули вновь свободно. Взрослые залечивали раны войны, возрождали порушенное колхозное хозяйство, а дет­вора заняла свои места за школьными партами. Стал учиться и Юрий. Учился как все. По-детски резвился, в меру шалил, помогал отцу с матерью по хозяйству, читал.

У многих одногодков Юрия детство прошло в нужде и труде. Годы войны и послевоенный период были не из легких. Не хватало одежды, продуктов, жилья. Но народ жил, строил, трудился и верил в будущее. Возвращались в деревню фрон­товики, кто без руки, кто без ноги, кто контуженным. Рас­сказывали о боях с фашистами, о тех, кто смотрел в глаза смерти, кто дошел и не дошел до Берлина. Надо ли говорить, как жадно слушала ребятня рассказы бывалых солдат! Опа­ленное войной, трудовое, полное забот — таково детство Юрия и его сверстников.

Война сильно выкосила ряды рабочих в нашей стране. В послевоенные годы остро ощутилась на заводах нехватка квалифицированных рабочих, и комсомол позвал юношей и девушек в ремесленные училища. Уехал из Гжатска под Моск­ву, в Люберцы, и Юрий Гагарин. В Люберецком ремесленном училище крестьянский сын стал юным рабочим, заправским формовщиком, литейщиком. Он надел рабочий глухой ком­бинезон, большие брезентовые рукавицы, а когда разливал ослепительно-яркий металл, опускал на глаза темные очки. Юрий познал секреты составления формовочных земель, свойства жидкого металла, могущего разорвать готовую фор­му, и то, как надо его укрощать.

С каждым днем росло мастерство молодого рабочего, вмес­те с этим он мужал идейно. Зародилось желание стать ком­сомольцем, и вот в делах бюро Ухтомского горкома комсо­мола Московской области появилась такая протокольная запись:

«Протокол № 55. От 14 декабря 1949 г. Слушали: О приеме в ряды ВЛКСМ тов. Гагарина Ю. А. Рекомендуют Черунов, Новгородцев.

Постановили: Принять в члены ВЛКСМ тов. Гагарина Ю. А. 1934 г. рождения, образование 6 классов, русского, ученика литейщика».

Комсомолец Юрий Гагарин успешно окончил ремесленное училище, получил квалификацию литейщика. Она пришлась ему по душе. Впоследствии, став космонавтом номер один, бывая почетным гостем на металлургических заводах, он обязательно просил предоставить ему возможность побывать в литейных цехах, и надо было видеть, как расцветало его лицо неповторимой гагаринской улыбкой, когда он беседовал с формовщиками и литейщиками!

Вступив в ряды рабочего класса, юноша решил идти даль­не в своем мастерстве. Он приехал в Саратов, увидел впервые матушку-Волгу. Но появился он на ее дивных берегах не как праздный турист. Юрий подал документы в Саратовский индустриальный техникум, держал вступительные экзамены и вскоре написал матери о том, что отныне он — студент.

Студенческая жизнь — не из легких. Новые предметы, сложные науки, общежитие, скромная стипендия. Лекции, занятия, самоподготовка, зачеты, экзамены занимали полностью все время, не было лишних «пустых» часов. Только Юрий придумал себе еще одну дополнительную, но добровольную, о зову сердца, нагрузку — поступил в Саратовский аэроклуб.

Учиться в техникуме и в аэроклубе — дело вдвойне трудное. Но желание стать летчиком властно звало Юрия на преодоление всех препятствий, и он одолел их. Его крестным отцом в небе стал инструктор Дмитрий Павлович Мартьянов. Он сумел привить юноше любовь к самолету, научил хорошо готовиться к каждому заданию. ЯК-18 вскоре стал послушной машиной в руках учлета Гагарина.

Юношеская мечта об авиации повела Юрия дальше, в гены и на аэродромные площадки Оренбургского военного авиационного училища летчиков. Это училище — одно из лучших. В нем учился пионер реактивной авиации летчик-испытатель Григорий Бахчиванджи, 134 воспитанника училища удостоены звания Героя Советского Союза, а тысячи летчиков, получившие здесь право сражаться в воздухе с врагами Советской Отчизны, награждены многими боевыми орденами, лавные традиции, блестящий пример для подражания.

В училище сложился прекрасный коллектив курсантов, в котором Юрий Гагарин стал одним из запевал многих хоро­ших дел. 8 января 1956 года он принял военную присягу, свя­зав свою жизнь с армией. Этой клятве он остался верным до последних дней своей короткой, но яркой, как у горьковского Данко, жизни.

Курсантская жизнь началась с так называемого «каранти­на». Юношей, зачисленных в училище, поместили в отдель­ную казарму и преподали азбучные истины военной службы, именуемые «курсом молодого бойца». Изучали уставы, учи­лись владеть оружием, отрабатывали элементы строевой и фи­зической подготовки. Словом, расставались с сугубо штат­ским обличием и обретали внешние и внутренние черты воина.

Кончился «карантин», и молодые курсанты появились на танцевальном вечере в училище. Здесь и произошла первая встреча курсанта Юрия Гагарина с девушкой Валей Горяче­вой. А потом, когда молодому курсанту Юре разрешали го­родской отпуск, он непременно спешил в дом на улице Чиче­рина, где жила Валя. Его сердечно принимали отец Валентины Иван Степанович, повар санатория «Красная поляна», и ее мать Варвара Семеновна. Готовили беляши, помогали стар­шим по хозяйству, слушали радио, а к вечеру уходили в кино­театр или на танцевальную площадку.

Весной 1957 года день своего рождения Юрий Гагарин отметил в кругу родных Валентины. Как родного сына, позд­равили Юрия за праздничным столом родители Вали, угости­ли именинника его любимыми беляшами. В тот вечер Валя по­дарила Юрию свой фотопортрет с такой надписью: «Юра, помни, что кузнецы нашего счастья — это мы сами. Перед судьбой не склоняй головы. Помни, что ожидание — это боль­шое искусство. Храни это чувство до самой счастливой мину­ты. 9 марта 1957 года. Валя». Надо ли говорить о том, как счастлив был Юрий в этот вечер.

А в эскадрилье шла учеба полным ходом. Сначала летали на самолете ЯК-18, потом на модифицированном варианте этой же машины — с передним колесом шасси, что облегчало переход на реактивные самолеты. Освоив полеты в простых метеоусловиях, стали летать в сложных, маршруты станови­лись все значительнее. Учился летному искусству Юрий Гага­рин, как всегда, старательно, без рывков, без скачков и срывов. Материал теоретических дисциплин усваивал быстро и проч­но, а летные навыки приобретал легко и уверенно.

Пришло время, и курсанты стали летать на МИГах — реак­тивных истребителях. Юрия Гагарина стал обучать полетам старший лейтенант Анатолий Григорьевич Колосов, которого сменил летчик-инструктор Ядкар Акбулатов. Летали много, увлеченно. Освоили фигуры высшего пилотажа, совершали маршрутные полеты, проводили воздушные стрельбы, отраба­тывали групповую слетанность. С каждым полетом, как у мо­лодых орлят, крепли крылья курсантов.

Осень 1957 года для Юрия Гагарина осталась втройне па­мятной. В октябре был запущен в космос первый искусствен­ный спутник Земли. Бурная радость охватила курсантов учи­лища, и не один вечер они горячо обсуждали космические проблемы. Их представления о возможностях человека в ов­ладении заоблачными далями расширились, а звезды стали ближе, доступнее.

Через месяц после этого события курсант Юрий Гагарин стал летчиком, офицером, окончив училище по высшемураз­ряду. Это дало ему право выбора места своей будущей служ­бы. Можно было изъявить желание летать в небе Подмос­ковья, Украины или Кавказа.

Мало ли интересных мест для службы летчика в нашей стране! Но лейтенант Гагарин выбрал себе район полетов на Крайнем Севере, за Полярным кругом. Почему? Он рассуж­дал так: пока молод, надо служить там, где труднее, где лет­ное мастерство обретается в борьбе с коварными силами при­роды. Кроме того, в те далекие и суровые края ехала группа его друзей-однокурсников: Валентин Злобин, Юрий Дергу­нов, Николай Репин. Узы дружбы и товарищества оказались для Юрия крепче всего.

В служебной аттестации курсанта Гагарина написано: «За время обучения в училище показал себя дисциплинирован­ным, политически грамотным курсантом. Уставы Советской Армии знает и практически их выполняет. Строевая и физи­ческая подготовка хорошая. Теоретическая — отличная. Лет­ную программу усваивает успешно, а приобретенные знания закрепляет прочно. Летать любит, летает смело и уверенно. Государственные экзамены по технике пилотирования и бое­вому применению сдал с оценкой «отлично». Материальную часть самолета эксплуатирует грамотно. Училище окончил по первому разряду. Делу Коммунистической партии Советского Союза и социалистической Родине предан».

И третье событие произошло в жизни Гагарина в ту осень. Валентина стала его женой, и в день празднования 40-летия Великого Октября состоялась их свадьба. Жених был в новом офицерском кителе с погонами лейтенанта и с нагрудным значком военного летчика. Друзья по училищу, родные неве­сты горячо поздравили молодых, от души пожелали им се­мейного счастья.

Вскоре молодые супруги побывали в Гжатске у родных Юрия Алексеевича, где свадебное торжество пришлось по­вторить. Потом молодожены расстались: Валентина уехала в Оренбург, чтобы продолжить учебу в медицинском учили­ще, а Юрий отправился к новому месту службы — на Крайний Север, в Заполярье.

В боевом полку молодых летчиков-истребителей встрети­ли дружелюбно. Лейтенанта Гагарина направили в звено, ко­торым командовал старший лейтенант Леонид Данилович Ва­сильев. Летать начали на реактивных самолетах МИГ. Посте­пенно привыкали к условиям полярной ночи, к лютым зимним морозам. Учились осуществлять перехваты воздушных целей, летали по дальним маршрутам, проводили учебные воздушные бои. Однажды, когда Юрий Гагарин закончил последнее уп­ражнение в зоне, погода резко ухудшилась. Снеговые заряды закрыли землю, садиться на аэродром пришлось почти всле­пую. Молодой летчик не испугался поединка со стихией, он хорошо рассчитал заход на посадку, четко выполнил команды с земли руководителя полетов и со второго захода сумел бла­гополучно сесть.

В свободное время молодые летчики ходили на горную речку ловить рыбу или забирались в сопки. Священны эти места: здесь над сопками в годы войны летали известные лет­чики дважды Герой Советского Союза Борис Сафонов, кава­леры Золотые Звезд Захар Сорокин, Сергей Курзенков и их боевые друзья-однополчане. Сколько рассказов услышали Юрий Гагарин и его товарищи о подвигах ветеранов войны, совершенных в этих суровых северных краях!

Летом Юрий переселился в отдельную комнату: приехала Валя. Соседи помогали молодоженам устроиться, организо­вать хозяйство. В комнате Гагариных часто собирались дру­зья-холостяки, рассказывали веселые истории, шутили, смея­лись, беседовали о прочитанных книгах, о событиях в стране и за рубежом. Горячо обсуждали вопросы космонавтики. 2 января 1959 года в Советском Союзе была запущена много­ступенчатая космическая ракета в сторону Солнца. Запуск посвятили XXI съезду КПСС.

Крепли крылья молодых летчиков в полетах. Юрий Алек­сеевич после раздумий над материалами XXI съезда КПСС решил подать заявление о приеме в ряды партии. Секретарь парторганизации капитан Анатолий Павлович Росляков одобрил его решение, и вскоре Гагарин был принят кандидатом в члены партии.

В середине апреля Юрий Алексеевич стал отцом: Вален­тина подарила ему дочь, которую они назвали Леночкой.

В полетах, в работе, в учебе, в хлопотах вокруг семейного очага шли дни и недели летчика Юрия Гагарина. И вот од­нажды в часть прибыли члены комиссии по отбору кандида­тов в космонавты. Они весьма строго и придирчиво относи­лись к своему делу. Против кандидатуры Юрия Гагарина ни­кто не возразил: ни врачи самых различных профилей, ни командиры, ни политработники. Отменное здоровье, прекрас­ные летные качества, замечательный характер.

С безукоризненными характеристиками и заключениями появился Юрий Гагарин в только что зарождавшемся Звезд­ном городке. Здесь состоялось мое первое с ним знакомство. Мне сразу понравился этот скромный военный летчик, невы­сокий крепыш. Изучив его документы, личное дело, познако­мившись поближе с ним, я сделал все от меня зависящее, что­бы он остался в отряде будущих космонавтов. Верилось, что этот человек именно из тех, кого мы ищем. Будущее показало, что мы не ошиблись.

Герман Титов

Не ошиблись мы и в решении зачислить в отряд космонав­тов другого кандидата — Германа Степановича Титова. Гага­рин и Титов почти одногодки, оба пришли к нам старшими лейтенантами, военными летчиками третьего класса из бое­вых полков истребительной авиации. Уровень теоретической подготовки и практических летных навыков у них был при­мерно одинаков.

Родные края Германа Титова — живописный и вместе с тем суровый Алтай. «Космонавт-два» родился 11 сентября 1935 года в селе Верхнее Жилино Косихинского района Ал­тайского края. Мать Германа Александра Михайловна — про­стая женщина-труженица, с утра до поздней зари хлопотав­шая по хозяйству. Глава семьи — Степан Павлович, препода­ватель русского языка и литературы, в двадцатых годах был свидетелем становления на алтайской земле новой жизни для тружеников села, на его глазах зарождались первые коммуны, закладывались основы будущего колхозного строя. Борьбе за светлую жизнь тружеников земли он и посвятил себя.

В доме Титовых вечерами допоздна горел свет. К Степану Павловичу приходили односельчане. Обсуждали события тех бурных предвоенных лет, читали книги, слушали игру на скрипке сельского учителя, влюбленного в классическую рус­скую литературу и музыку.

Свою любовь к книгам и музыке Степан Павлович сумел передать сыну Герману и младшей дочери, Земфире. Читать Герман начал рано — с пяти лет. Детская память на редкость крепкая. На всю жизнь Герман запомнил множество стихов Пушкина, Лермонтова, Маяковского. И сейчас, когда случа­ется ему бывать в гостях у школьников, а это бывает часто, он мастерски читает стихи Маяковского, отрывки из поэм Пушкина.

«Майское утро» — так лирично назывался колхоз, в кото­ром прошло детство Германа Титова. Это название пошло от старшего поколения односельчан, которые в первые годы Со­ветской власти обосновали в здешних местах первую в округе коммуну. Трудились коммунары сообща, ломали старые ус­тои крестьянской жизни. Это коммунары в двадцатые годы послали крестьянского парня Степана Титова учиться. Воз­вратился молодой учитель в родные края и сторицей вернул односельчанам свой долг, весь отдавшись воспитанию юного поколения. И сын его пошел в отца многими чертами.

Подростком познал Герман радость крестьянского труда. Косил росную траву, становился за взрослого к молотилке, подавал золотистые тугие снопы на стол машины, водил ло­шадей в ночное, пилил и колол дрова.

В местной школе-десятилетке быстро летели ученические годы. Пришла пора — стал пионером, юным ленинцем. Тот день, когда Герман вернулся из школы с красным галстуком на шее, в семье Титовых превратился в праздник.

Летом, когда Герман заканчивал десятый класс, к Тито­вым приехал в гости брат матери летчик Александр Михайло­вич Носов. Герман быстро сошелся с дядей Сашей. Увлека­тельные рассказы о жизни летчиков, о полетах породили у Германа мечту. На вопрос отца, кем он хочет быть, Герман стал отвечать: летчиком!

Пришла пора — Герман Титов стал курсантом летного училища. Авиационные науки он усваивал хорошо, летать на­чал уверенно. В училище получил хорошие аттестации и в 1957 году стал летчиком-истребителем одной из боевых ча­стей, стоявших на охране воздушных рубежей Ленинграда.

Воспитателями Германа Титова в авиационном полку были опытные военные летчики — капитаны Валерий Гумен­ников, Станислав Короткое и подполковник Николай Степанович Подосинов, имевший звание военного летчика первого класса. Герман Титов начал летать в полку на истре­бителях МИГ. Освоил программу полетов в простых метеоус­ловиях, затем в сложных и ночью. Летал на боевое примене­ние, выполнял перехваты воздушных целей. Стал военным летчиком третьего класса, был удостоен очередного воин­ского звания — старший лейтенант.

В гарнизоне молодой летчик Герман Титов познакомился с Тамарой Васильевной Черкас. Вместе они ездили в выход­ные дни в Ленинград, прогуливались по проспектам этого за­мечательного города, встречали и провожали белые ночи на набережной Невы, пропадали днями в музеях, в Эрмитаже. Вскоре друзья поздравили жениха и невесту с законным бра­ком, и в гарнизоне появилась еще одна семья летчика.

Когда Титову предложили перейти в создаваемую группу космонавтов, он не удивился, будто давно ожидал этого. Гер­ман чутьем летчика понимал, что недалек старт человека в бездонные дали Вселенной. Комиссии единодушно признали его годным к полетам в космос.

Программу подготовки к полету Герман Титов осваивал успешно. Веселый, стремительный, порывистый, не любящий спокойной жизни, всегда в поиске, в раздумьях, общитель­ный, острый на язык и верный на дружбу — таким его узнали звездные братья. Все испытания и трудности подготовки к по­лету переносил легко, с улыбкой, с юмором и задором. Ви­димо, эти качества и дали основание считать его кандидатом на первый полет в космос, вместе с Юрием Гагариным.

В канун исторического полета «Востока» Германа Титова приняли кандидатом в члены КПСС…

Встреча летчиков-космонавтов СССР с первыми Героями Советского Союза. Сидят (слева направо): М.В.Водопьянов, М.Т.Слепнев, Н.П.Каманин, А.В.Ляпидевский, В.С.Молоков. Стоят: В.Ф.Быковский, Г.С.Титов, Ю.А.Гагарин,, В.В.Терешкова, А.Г.Николаев, П.Р.Попович.

Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев, Па­вел Попович, Валерий Быковский, Владимир Комаров, Павел Беляев, Алексей Леонов, Борис Волынов, Евгений Хрунов, Георгий Шонин, Виктор Горбатко составили ядро первой группы космонавтов. Все они летчики-истребители, примерно одинакового уровня летной подготовки — имели знаки воен­ного летчика третьего класса, летали на самолетах МИГ-17 в простых и сложных метеоусловиях. Некоторые успели по­бывать в аварийных ситуациях: садились на вынужденную посадку, катапультировались. Беляев и Комаров — с высшим академическим образованием. Попович освоил сверхзвуковой Самолет МИГ-19. Молодые, крепкие, замечательные совет­ские парни!

Перед началом занятий я представил всю группу глав­кому ВВС Главному маршалу авиации К. А. Вершинину.

Главком побеседовал с каждым летчиком. Предупредил, что программа подготовки будет очень сложной, учеба — трудной и что нужна особая дисциплина. Беседа главкома явилась хорошим напутствием будущим космонавтам.

Первый день занятий. Наверное, он запомнился каждому из них, а мне особенно. Рано утром приехал я в Звездный го­родок, понаблюдал, как прошла утренняя зарядка. Полковник Евгений Анатольевич Карпов доложил, что группа к занятиям готова.

На первом часе занятий я объяснил будущим космонавтам программу их подготовки. Она была весьма разносторонней. В нее включались теоретические дисциплины, практические занятия и тренировки. Слушатели должны были изучить основы ракетной и космической техники, конструкцию кос­мического корабля «Восток», астрономию, геофизику, косми­ческую медицину и многое другое.

Ю.А.Гагарин, А.Г.Николаев и Б.В.Волынов на занятиях. 1966 г.

Космонавтам предстояло совершать полеты на самолетах для поддержания достигнутого уровня летной подготовки, тренироваться в макете кабины космического корабля, пройти испытания в специальных звукоизолированных сур­докамере и термокамере, совершить подъемы на большие высоты в барокамере, пройти тренировки на центрифуге, вибростенде и на спортивных снарядах. В программе много времени отводилось спорту, парашютной подготовке, прыж­кам в воду, катапультированию, полетам на невесомость.

Занятия начались строго по плану. Преподаватели пред­ставляли собой лучшие силы высших учебных заведений — военных и гражданских.

Звездный городок утром оглашался пронзительным свист­ком инструктора по физкультуре. Рабочий день начинался с утренней зарядки. Проходили эти занятия только на откры­том воздухе и в любую погоду. Нагрузка очень солидная, це­ленаправленная. Затем занятия в классах, на тренажерах, а перед обедом еще час для спорта — гимнастика, игры с мячом, упражнения на перекладине и брусьях, на батуте, с ганте­лями. Не были забыты и специальные спортивные снаряды для летчиков — лопинг, вращающееся колесо.

На первом этапе мы уделили много внимания парашютной подготовке. За короткий срок все слушатели совершили по 40 прыжков с различных высот, в разных вариантах. Об этом позаботился руководитель парашютной подготовки заслужен­ный мастер спорта СССР подполковник Николай Константи­нович Никитин, видный советский парашютист, установив­ший несколько мировых рекордов. Один из них — затяжной прыжок, в течение которого парашютист свободно падал свыше 14 с половиной тысяч метров.

Николай Константинович знал, что кое-кто из летчиков недолюбливал парашютизм. Мне самому не раз приходилось слышать от летчиков: легче сделать сто полетов, чем один прыжок.

С этой примерно фразы и начал свою работу со слушате­лями группы Николай Константинович. Потом он мне рас­сказывал, как Герман Титов заявил:

—               Правильно. Лучше летать, чем прыгать.

—              Значит, вы не любите прыгать? — спросил Николай Константинович Германа Титова.

—               Не очень, но если надо, то буду, — был ответ.

—               За прямоту — хвалю. А прыжки вы полюбите,—заве­рил инструктор, — обязательно полюбите.

—               Сомневаюсь, — упрямо заявил Титов.

—               Не сомневайтесь. Будете выпрашивать дополнитель­ные прыжки, уверяю вас.

А ведь прав оказался этот удивительный человек, энтузи­аст парашютного спорта. Полюбили парашютные прыжки космонавты. Полюбили потому, что Николай Константино­вич Никитин сумел увлечь этим видом спорта, имеющим боль­шое прикладное значение для летчиков и космонавтов. И не только увлечь. Он много прыгал сам, демонстрируя свое вы­сокое мастерство в воздухе. Прыгал с затяжкой, на воду, управлял своим полетом, точно птица. Он прыгал «штопо­ром», показывая, как надо выходить из этого положения, пользуясь руками и ногами, как аэродинамическими рулями управления.

Парашютные прыжки — сложнейшее испытание для че­ловека. Испытание на прочность характера, на мужество. Бы­вали случаи, когда летчики-космонавты во время тренировок попадали в непредвиденные обстоятельства, такие, когда надо было молниеносно принимать решение, и только одно, един­ственно правильное. Когда надо было развернуться как пру­жина, проявить всего себя, все свое самообладание.

Об одном таком случае я расскажу. Было это на парашют­ных прыжках.

В тот день все шло хорошо. Космонавты один за другим оставляли самолеты. Встречный поток наполнял белые ку­пола. Плыла навстречу земля. И только одного купола недо­считались тогда: Герман Титов попал в сложную ситуацию: стропы перехлестнулись. Купол сразу обвис, не успев напол­ниться воздухом. И тому, у кого это случилось, земля уже не плыла, а со свистом неслась навстречу. Все решали секунды. Вот тут-то и проявилось самообладание космонавта Германа Титова.

Расчетливым, спокойным движением он рванул кольцо за­пасного. Сработал! Но стропы этого запасного могли запу­таться в главном. Помня об этом, Герман Титов двумя руками отбросил стропы главного парашюта в сторону. И как раз вовремя. Рывок. И вот уже взметнулся над ним тугой шелк.

Все это продолжалось не больше минуты. Но какая это была минута!

Программа парашютных прыжков успешно выполнена. Каждый слушатель получил инструкторское свидетельство и прикрепил к кителю ниже знака военного летчика куполооб­разный значок инструктора-парашютиста.

Замечательные преподаватели были у космонавтов по летной подготовке. Летчики совершали провозные полеты с нашими слушателями на «спарках», выпускали их в само­стоятельные рейсы, поднимали в летающей лаборатории в стратосферу для экспериментов с невесомостью.

Много заботы и прямо-таки отеческого внимания проявил полковник Иван Михайлович Дзюба, Герой Советского Союза. Он многим летчикам помог стать зрелыми мастерами. Его хорошо узнали и полюбили космонавты. А он говорил им:

— Завидую вам, хлопцы! Сбросить бы мне два десятка лет — полетел бы в космос! — После небольшой паузы, пол­ной глубокого раздумья, добавлял: — Ладно. Принимайте эстафету. Кое-чему вас научу, а дальше вы уж пойдете сами.

Рядом с полковником Иваном Михайловичем Дзюбой, под стать ему полковник Константин Дмитриевич Таюрский. Его летная биография тоже интереснейшая повесть. В самом начале войны он закончил школу военных летчиков и сразу вылетел на фронт. Когда в часть пришел новый самолет ПЕ-2, Константин Таюрский одним из первых в полку освоил эту строгую в управлении и пилотировании боевую машину. На его счету 137 боевых вылетов на самолете ПЕ-2. X, Около 15 лет прекрасно водит тяжелые реактивные ма­шины Анатолий Константинович Стариков. С его помощью на одном из самолетов типа ТУ-104 оборудовали летающую лабораторию для тренировки космонавтов к полетам в усло­виях невесомости. От летчика в этих экспериментах требова­лось исключительное мастерство, самообладание, знание тех­ники, высокие летные навыки. Ведь те десятки секунд, когда машина, выведенная летчиком по параболе в горку, а затем на снижение, находится в невесомости, он также переносит это состояние невесомости. А ведь ему надо работать, управ­лять самолетом. Его подопечные в эти секунды спокойно плавали в бассейне невесомости, проделывая заданные упражне­ния. Это надо понять: там — тренировка, а здесь, в пилотской кабине,— работа, управление самолетом, в труднейшем ре­жиме полета. Какая же воля нужна летчику, чтобы спра­виться с подобным новым необычным заданием!

После полета в космос Г.С.Титова. С главным маршалом авиации К.А.Вершининым. Август 1961 г.

Воли, умения управлять собой Анатолию Старикову не занимать. Он прошел суровую школу войны, удостоен зва­ния Героя Советского Союза.

Полеты на невесомость — один из видов летной деятель­ности, который необходим для подготовки космонавтов. Словно в детской колыбели Таюрский и Стариков поднимали будущих космонавтов на крыльях своих самолетов в страто­сферу, создавая вполне реальные условия невесомости. На земле создать эти условия искусственно каким-либо другим способом нельзя. А человек, собравшийся лететь в космос, должен сначала освоиться в аналогичных условиях, пройти школу полетов на самолетах. Только после этого он будет в состоянии работать в кабине космического корабля.

Космонавты должны быть готовы к перенесению всех ис­пытаний и физических нагрузок, связанных с космическим полетом. Парашют — одно из средств приземления космонав­тов. «Бассейн невесомости» дает представление и навык в ощущении космического полета. Но есть и такие этапы этого полета, как старт, выход на орбиту, снижение и связанные с этим перегрузки. Этим этапам соответствуют большие пере­грузки, вибрации. Устранить их в принципе невозможно, можно только снизить.

Перед выходом человека в космос. П.И.Беляев, В.М.Комаров и А.А.Леонов в автобусе на пути на космодром.

Ускорения и перегрузки. Это одна из основных проблем космического старта, и, чтобы разобраться в ней хотя бы эле­ментарно, надо уяснить некоторые истины. Одна из них гла­сит: чтобы искусственный спутник Земли мог выйти на ор­биту и совершить по ней полет, ему надо сообщить первую космическую скорость. Она составляет около 8 километров в секунду, или около 29 тысяч километров в час. Зону зем­ного притяжения может преодолеть тело, которому сообщили вторую космическую скорость — немногим более 11 километ­ров в секунду. И наконец, существует третья космическая скорость, равная 17 километрам в секунду. На этой скорости тело может вырваться из пределов солнечной системы и на­правиться к другим звездным мирам, к другим галактикам.

Не будем говорить о третьей космической скорости. В наш век для полета человека в космос реальна первая космиче­ская скорость, дающая возможность совершить орбитальный полет вокруг Земли. Освоена вторая космическая скорость для полетов на Луну, Марс и другие планеты.

Как бы ни совершенна была ракета-носитель, космонавту придется перенести большие ускорения и связанные с ними перегрузки при старте. К ним надо быть готовым и привык­нуть.

Лучшей тренировкой к перегрузкам являются «земные по­леты» на центрифуге. В нашем Звездном на первом этапе подготовки космонавтов центрифуги не было. Она появилась несколько позднее. Приходилось пользоваться центрифугой в другой организации. Договорились, установили твердый график тренировок и стали «обкатывать» наших слушателей.

Перегрузки летчику знакомы. Заложил вираж и чувст­вуешь, как тебя вдавливает в сиденье. Начинаешь выводить самолет из пикирования, а невидимая сила затрудняет твои движения, прижимает намертво к креслу. Чем резче вывод из пикирования или больше крен виража, тем сильнее и власт­нее тебя захватывает в свои объятья враг, имя которому — перегрузка. Физически стойкий, привыкший к схваткам с этим врагом, летчик хорошо переносит это единоборство, выходит победителем.

Для чего нужно летчику переносить эти перегрузки? Воен­ному летчику — для того, чтобы победить врага. В годы войны летчики-истребители знали, что если в воздушном бою на большей скорости он заложит более крутой вираж или вый­дет из пикирования с большей перегрузкой, «переломив» свой самолет, то у него будут реальные шансы зайти в хвост более инертному противнику и уничтожить его. А. И. Покрышкин и И. Н. Кожедуб считали, что гибкий маневр ист­ребителя возможен только при больших перегрузках, когда темнеет в глазах и напрягаются до предела узлы крепления самолета. Хитрость хитростью, а физическая выносливость — основа победы.

Летчикам реактивных самолетов, людям сверхзвуковых скоростей, знакомы большие ускорения и перегрузки. Но от космонавта требуется больше. Проходят лишь минуты, в течение которых ракета от нулевой скорости достигает космической. Человек должен вынести это испытание.

Тренировкам на центрифуге мы уделили большое внимание. Будущие космонавты постепенно приучали себя терпеливо переносить большие нагрузки, понимая, что без этой практики их полет будет поставлен под сомнение. Поэтому слушатели группы тренировались на центрифуге, на вибро­стенде, на «качелях», в барокамере, термокамере, сурдока­мере.

Если говорить образно, подготовку космонавта можно сравнить с прохождением через множество разноразмеренных дверей. За первой, широкой, в которую могут войти де­сятки и даже сотни людей, находятся другие двери. И с каждым шагом они становятся все более узкими.

Шаг за шагом, ступенька за ступенькой шел вверх космо­навт, чтобы получить право стать командиром «звездного ко­рабля». И каждый шаг, даже самый маленький, необычайно важен, так как без него не может быть следующего. Таков закон новой профессии.

Труд космонавта напряженный. Аэродром, лаборатории, классы… Самолеты, катапульты, действующие макеты кораб­лей… Необычное сочетание упражнений, необычные пробы, необычные дисциплины… Каждый день похож на другой лишь своим будничным началом: подъем, физзарядка, завтрак…

И в каждый день учебы врываются «залпы перепадов», дробь вибростендов, бешеная карусель центрифуги, зной те­пловых испытаний и другие «атрибуты» этой профессии, рожденной звездным поиском человека.

Всего не расскажешь. Но даже если бы все, чем заполнен рабочий день космонавта, этот мир упорной борьбы, поисков и страстей, побед и разочарований, даже если бы можно было раскрыть его на ладони перед неискушенным читателем, не связанным с ним сердцем,—даже тогда вряд ли удалось бы избежать традиционного вопроса: «Но ведь это же на Земле?»

Да, все это «проигрывалось» во время подготовительных тренировок. А там… Иногда даже взрослому человеку непри­ятно входить в незнакомую темную комнату, потому что для него она — неведомое. А там, в условиях реального полета, это неведомое вырастает до гигантских размеров: ведь мы с каждым запуском стремимся пойти все дальше и дальше…

Космос и физическая культура. Соседство этих понятий сегодня естественно и прочно утвердилось в нашем сознании. Загадочный и суровый мир звезд впускает в свои владения только сильных и закаленных людей. Только такие могут совладать с перегрузками и победить невесомость. И еще: выработать выносливость, умение владеть собой, твердость воли, быстроту реакции, способность четко действовать в необычных условиях полета.

Летчиков-космонавтов можно встретить на лыжне и в бас­сейне, на теннисном корте и баскетбольной площадке, у мас­сивной штанги и на пружинистом батуте. Нагрузка? Она ве­лика. Так Алексей Леонов за последний год тренировок перед полетом проехал на гоночном велосипеде около 1000 километров, пробежал 200 кроссовых дистанций и 300 километров прошел на лыжах.

Недавно я просматривал летную книжку Германа Титова. В ней учтены все полеты на поршневых и реактивных, сум­мирован общий налет по типам самолетов. 772 раза садился Титов в кабины различных крылатых машин, сотни часов отсчитал стартовый секундомер за то время, что летчик нахо­дился в воздухе.

С этим багажом и пришел Герман в Звездный городок. Здесь начался новый этап: полеты, полеты, полеты… Самолет помог космонавту во многом. Ощущение высоты и скорости, перегрузок и невесомости — все это познавалось вначале за штурвалом реактивного самолета.

Уже будучи космонавтом, только за один год Титов на­летал более 200 часов на сверхзвуковых реактивных самоле­тах разных типов.

В Звездном летают все. Летают потому, что это нужно для их будущей работы. И даже те, кто пришел в городок космонавтов без пилотских прав, сначала знакомились с не­бом. Лишь после того, как это знакомство стало близким и твердым, они получили «добро» на космический полет.

Летчики «вывозили» в небо Терешкову, Феоктистова, Его­рова, Елисеева. А сами космонавты? Они готовились к жизни и работе в космосе упорно и вдохновенно. Днями, неделями, месяцами подряд шли тренировки.

Иногда считают, что космонавт только там, в полете, про­являет мужество, смелость, волю. А на земле просто трени­ровки. Будничная учеба. Дни в череде дней. Так ли уж все это просто? Так ли обычно?

Нет, те, кто так думает, ошибаются. Каждый шаг, каждая ступенька на космическом пути требуют мужества.

Просидеть в одиночестве долгие дни и ночи в сурдока­мере — разве это не мужество? А испытание в барокамере? А центрифуга? А невесомость? Необычная практика. Не вся­кому она по плечу. Ведь из Звездного немало кандидатов было отчислено в свое время: не выдержали испытаний воли, требований дисциплины, физической нагрузки.

Учебные будни космонавтов — напряженный труд, учеба и еще раз учеба. Только этим была до предела заполнена жизнь обитателей Звездного — Центра подготовки космонав­тов. А вне границ Звездного параллельно шла иная область нашей деятельности, о которой хочется рассказать особо.

Н.П.Каманин

Из книги «Летчики и космонавты», М., Издательство политической литературы, 1972 г.