Как обычно начинался путь рабочих к «бунту»? Когда разорившийся голодный крестьянин приходил наниматься в город на фабрику, то первое время после устройства он был доволен «вольным житьём», возможностью по воскресеньям есть худосочное мясо, которое в деревне он видел дважды в год по большим праздникам. Но проходило время и вчерашний крестьянин начинал замечать, что его «вольное житьё» не такое уж вольное и счастливое, как показалось сначала. Он чувствовал всю недостаточность средств существования для поддержания своего организма при упорной, интенсивной фабрично-заводской работе.
Сначала стихийные вспышки движения возникали лишь тогда, когда фабрикант пытался ещё больше ухудшить положение рабочих. Большая часть стачек до начала 90-х гг. имела оборонительный характер: рабочие вступали в борьбу, чтобы отстоять своё существующее положение, а не для того, чтобы его улучшить. Все нашумевшие забастовки того времени возникали из-за непомерных штрафов, надувательства при расплате, произвольной браковки, прогулов по вине хозяина, снижения расценок и т. д. Характерны требования рабочих Морозовской мануфактуры в Орехове-Зуеве во время стачки 1885 г. 1.Чтобы рабочим возвратили штраф за невыход на работу на Пасху 1884 г. 2. Чтобы штрафы не превышали 5% с заработанного рубля. 3. Чтобы вычеты за прогул не превышали 1 рубля, и чтобы хозяин платил за дни, прогульные по его вине. 4.Чтобы условия найма отвечали закону. 5.Чтобы полный расчёт производился по заявлению за 2 недели; чтобы хозяин, если увольняет рабочих, предупреждал их о расчёте за 2 недели. 6. Чтобы определение брака происходило при свидетелях из рабочих. 7.Чтобы был контроль рабочих за начислением зарплаты. 8.Чтобы зарплата выдавалась не позже 15 числа или в первую после него субботу. 9.Чтобы допущен был свободный выбор старост. 10. Чтобы были уволены все неприятные для рабочих служащие и рабочие.
В большинстве этих стихийных забастовок ещё не было «политики», «подстрекателей» и вождей. Единственным виновником этих «бунтов» были хозяева и их администрация. Они без конца усиливали эксплуатацию и дикие зажимы, пользуясь долготерпением и безропотностью рабочих. От этого жить рабочим становилось невмоготу. Их терпение, наконец, лопалось. Тогда, без всякого предварительного сговора, плана, подготовки, «штаба», рабочие решают, что ждать больше нечего, терпеть далее нельзя, и начинают действовать так, как подсказывал классовый инстинкт. Очень редко в таких стачках руководятся опытом предыдущей борьбы, или встречается какое-то руководство извне. Кое-где, правда, в забастовках участвуют революционные рабочие кружки, организованные землевольцами. Но эти кружки не руководят забастовкой, они служат лишь исполнительным аппаратом воли всей массы забастовщиков: готовят петиции, требования рабочих, собирают деньги и т. п.
Но если среди рабочих попадался опытный человек, ранее принимавший участие в забастовках, он становился фактическим руководителем стачки, и вся толпа стихийно подчиняется ему. Так было с Моисеенко и Волковым на знаменитой Морозовской стачке.
Удачная забастовка на одной фабрике открывает глаза и развязывает руки рабочим на других фабриках. Тогда и они решаются на борьбу, а без ободряющего примера покорно продолжали бы молча сносить всё усиливающийся гнёт.
Чаще всего стачка начиналась старым крестьянским способом — с подачи «челобитной» хозяину фабрики или приставу, чтобы он защитил рабочих от произвола администрации. Иногда рабочие проходили все инстанции со своей петицией, вплоть до членов царской семьи. Одновременно хозяин или директор фабрики сообщал властям о «бунте» и просил прислать карательный отряд для его подавления. Бунтом считалсясам факт подачи коллективного прошения. Ходоков, как «зачинщиков и подстрекателей», сажали в тюрьму, а на фабрику являлась полиция и военный отряд, которые «водворяли порядок» с помощью нагаек и розог.
Но было и так, что рабочие к начальству не обращались, а действовали самостоятельно. Доведённые до края бесконечным грабёжом, издевательствами и притеснениями, они избивали своих непосредственных мучителей — директоров и самых ненавистных мастеров. В бессознательной ярости рабочие громили фабрику, контору, дом или квартиру директора, лавки и т. п., чтобы уничтожить побольше хозяйского добра и нанести как можно сильнее ущерб своим эксплуататорам. Дело кончалось, как и в первом случае, военно-административной экзекуцией. Но была и разница. Кроме избитых и высеченных, некоторых рабочих отдавали под суд, а многих рабочих в качестве политических преступников отправляли в ссылку или на родину.
В чём была роль этих первых шагов рабочего движения? Практических, непосредственных результатов такое стихийное движение почти не имело. После перерыва фабрика снова начинала работу с полностью или частично новым составом рабочих, на прежних или худших условиях. Но если связать эти стихийные стачки с развитием фабричного законодательства, то выяснится, что без них царское правительство не сделало бы и тех жалких попыток урегулировать условия фабрично-заводского труда, какие были сделаны. Все законы об ограничении рабочего времени, фабричной инспекции, детском труде и прочем были сначала введены в московском и владимирском промышленных районах, а затем распространились по стране не сами собой, а вслед забастовкам и крупным фабричным «бунтам». В этом смысле значение стихийных экономических стачек было очень велико.
Но они сыграли и более важную роль для движения. Даже неудачные, неорганизованные стачки подготовляли почву для организации рабочих масс. Уже в 70-е гг. общим лозунгом рабочих становится: «Все за одного и один за всех». Но в те годы рабочие не применяли ещё этот лозунг ко всему рабочему классу, а только к пределам своей фабрики. Иначе и быть в те годы не могло. Капитализм в России ещё был слабо развит, он не успел нивелировать всех рабочих в один класс. В каждом примере стачки ещё была борьба определённой группы рабочих против определённых эксплуататоров, против специфической, присущей данному предприятию формы угнетения, часто даже против конкретной личности предпринимателя. Тем не менее, в стачках того времени уже ясно наметились шаги к широкой классовой борьбе.
Эту тенденцию улавливают и начинают понимать отдельные личности из рабочих, ставшие по развитию выше общей массы. Это П. Алексеев, С. Халтурин, В. Обнорский, Моисеенко, Волков. Их особенностью было то, что эти рабочие по классовому сознанию возвысились не только над общим уровнем массы, но и над общим уровнем своих учителей — революционеров-народников, интеллигентов.
Ткач Пётр Алексеев на суде по «делу 50-ти» очень хорошо назвал причины, которые толкали русских рабочих в революционную борьбу.
«Мы, миллионы рабочего населения, чуть только станем ступать на ноги, бываем брошены отцами и матерями на произвол судьбы, не получая никакого воспитания, за неимением школ и времени от непосильного труда и скудного за это вознаграждения. Десяти лет — мальчишками нас стараются спровадить с хлеба долой на заработки. Что же нас там ожидает? Понятно, продаёмся капиталисту на сдельную работу из-за куска хлеба, поступаем под присмотр взрослых, которые розгами и пинками приучают нас к непосильному труду. Питаемся кое-чем, задыхаемся от пыли и испорченного, заражённого разными нечистотами воздуха. Спим где попало — на полу, без всякой постели и подушки в головах, завёрнутые в какое-нибудь лохмотье и окружённые со всех сторон бесчисленным множеством разных паразитов… В таком положении некоторые навсегда затупляют свою умственную способность, и не развиваются нравственные понятия, усвоенные ещё в детстве. Остаётся то, что только может выразить одна грубо воспитанная, всеми забитая, от всякой цивилизации изолированная, мускульным трудом зарабатывающая хлеб рабочая среда. Вот что нам, рабочим, приходится выстрадать под ярмом капиталиста в детский период. И какое мы можем усвоить понятие по отношению к капиталисту, кроме ненависти?» [1].
«…Неужели мы не видим, как вокруг нас все богатеют и веселятся за нашей спиной? Неужели мы не можем понять и сообразить, почему это мы так дёшево ценимся, и куда девается наш невыносимый труд? Отчего это другие роскошествуют, не трудясь, и откуда берётся ихнее богатство?
…Русскому рабочему народу остаётся только надеяться самим на себя и ни от кого не ожидать помощи, кроме от одной нашей интеллигентной молодёжи. Она одна неразлучно пойдёт с нами до тех пор, пока подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда… и ярмо деспотизма, ограждённое солдатскими штыками, разлетится в прах» [2].
Рабочий Семён Агапов на том же суде заявил:
«Я не раскаиваюсь в своих поступках. Я много думал о средствах улучшения быта рабочих и, наконец, сделался пропагандистом. Цель моей пропаганды заключалась в том, чтобы подготовить рабочих к социальной революции, без которой им… никогда не добиться существенного улучшения своего положения… Я только исполнил свой долг… честного рабочего… преданного интересам своих бедных, замученных собратий».
От этих речей уже веет классовым сознанием. К началу 1880 г. рабочее движение намного переросло учение народников. Наиболее развитая часть петербургских рабочих, вошедших в «Северный Рабочий Союз», в своих взглядах и задачах расходится с революционерами-народниками. Народники учили рабочих презирать «буржуазные» политические права и свободы, ставили перед рабочими в виде идеала допотопные крестьянские учреждения. Рабочие не понимали, в чём их собственная социально-политическая задача пролетариев. Агитация народников заставила рабочих задуматься и пробудила критическое отношение к действительности. А направление критической мысли рабочим подсказывала жизнь, которой они жили, стихийная экономическая борьба. В отличие от народников, рабочие-революционеры инстинктом чувствовали в стихийных вспышках рабочего движения начало новой эры классовой борьбы пролетариата. Так, члены «Северного Союза» ставят на первый план политическую борьбу. Вот что они писали в редакцию газеты «Земля и Воля»:
«…Разве мы сами не знаем, что лучше быть сытым и мечтать о свободе, чем, сидя на пище св. Антония, добиваться свободы. Но что же делать, если логика желаний и помыслов уступает перед нелогичностью истории, и если политическая свобода является прежде социального удовлетворения…
Наша логика… коротка и проста. Нам нечего есть, негде жить — и мы требуем себе пищи и жилища. Нас ничему не учат, кроме ругательств и подпалочного подчинения — и мы требуем изменения этой первобытной системы воспитания. Но мы знаем, что наши требования так и останутся требованиями, если мы, сложив руки, будем взирать с умилением, как наши державные и другие хозяева распоряжаются нашими животами и пускают деревенских собратий по миру. И вот мы сплачиваемся, организуемся, берём близкое нашему сердцу знамя социального переворота и вступаем на путь борьбы. Но мы знаем также, что политическая свобода может гарантировать нас и нашу организацию от произвола властей, дозволит нам правильнее развить наше мировоззрение и успешнее вести дело пропаганды… И вот мы, ради сбережения своих сил и скорейшего успеха, требуем этой свободы, требуем отмены разных стеснительных «положений» и «уложений» [3].
К концу 70-х гг. передовые рабочие уже почти подошли к марксизму. Но оказалось, что они так оторвались от массы, что не могли влиять на неё. Масса сама вырабатывала себе методы борьбы. И первым шагом этой борьбы могла быть только неорганизованная экономическая забастовка оборонительного характера на отдельной фабрике против конкретных притеснений хозяев и администрации. Однако совокупность таких забастовок привела к новому качеству, создав почву для организованного революционного движения рабочих под флагом марксизма.
Но в тот период идейное течение социал-демократии среди передовых рабочих ещё не влияло на массовое рабочее движение, не делало его сознательным. Рабочих-социал-демократов рабочие безошибочно считали своими, но сближение с революционерами не мешало большинству стачечников надеяться на помощь со стороны «доброго» царя. Эта иллюзия будет частично изжита после тысяч искалеченных трупов и десятков миллионов рублей, затраченных на коронацию 1896 г., и полностью — 9 января 1905 г.
Деятельность лучших народовольцев влияла на чувства рабочих, но не пробуждала их классового сознания. Наоборот, бессознательное, стихийное экономическое движение рабочих своей жизненностью отрывало наиболее развитых рабочих от утопического социализма народников и быстро подводило всё ближе к марксизму. А лучшим из народников понадобились годы, чтобы понять, что торжество стихийного народного движения, вроде крестьянских войн, не может удовлетворить социально-политических нужд современной России. Старые формы народной борьбы несли в себе элементы своего разложения и не могли развиться в высшую коммунистическую форму — без мощного воздействия на них сильной и хорошо организованной рабочей марксистской партии.
Будет полезно напомнить, к чему призывали рабочих первые русские социал-демократы — группа «Освобождение труда» (за границей) и группа Благоева (в России). Эти пролетарские интеллигенты считали, что политическая свобода обеспечивает за каждым человеком самостоятельность его убеждений и действий, так как ею обеспечивается подготовка социалистической революции, т. е. полное решение социального вопроса. Задачи русских рабочих вытекали из их двойственного положения, во-первых, как рабочих, во-вторых, — так как граждан в России не было, — как обывателей. Поэтому и задачи пролетариата имели две стороны. Он был обязан бороться ради своего освобождения от экономической эксплуатации, от гнёта хозяев. Во-вторых, ради приобретения тех прав, которые помогут положить конец полицейскому произволу и сделают из бесправных обывателей — свободных граждан свободной страны. Другими словами, рабочие обязаны бороться за политические свободы.
Но политическую свободу надо завоевать не ради её самой. Свобода есть лишь инструмент рабочего класса, средство лучше подготовить армию пролетариата к войне с царём и буржуазией за власть.
Эти две задачи не могут быть отделены друг от друга и решаться порознь и независимо одна от другой. Каждый из рабочих одновременно является и эксплуатируемым рабочим и бесправным обывателем. Поэтому русский рабочий класс должен одновременно преследовать как политическую, так и экономическую цель. Рабочие должны одновременно стремиться низвергнуть тех, кто является господами на фабрике, и тех, кто распоряжаются в русском государстве. Одно без другого немыслимо. Без экономической свободы рабочие никогда не смогут воспользоваться всей полнотой политических прав. Без политической свободы рабочие никогда не добьются своего экономического освобождения. Даже если бы нашлось такое правительство, которое захотело бы и могло бы, — не давая рабочим политической свободы, — обеспечить им сносное материальное положение, то рабочие в этом случае были бы не более, как сытыми рабами, хорошо откормленным рабочим скотом. Умственное развитие, честь, достоинство, человеческий облик рабочих в этом случае пострадали бы ещё сильнее, чем когда политический гнёт толкает их на борьбу и наполняет негодованием умы.
Чем могут быть решены эти задачи? Как и все серьёзные исторические задачи, они могут быть решены только организованной силой. Правительство помещиков и буржуазии добровольно не даст рабочим политической власти. Землевладельцы, фабриканты, банкиры и заводчики, те, в руках которых скопляются несметные богатства, созданные трудом рабочих, не откажутся добровольно от этих богатств и не передадут их добровольно в распоряжение рабочих. Между тем, рабочим необходимо как то, так и другое, — и власть, и производство общественных богатств и сами эти богатства. Поэтому рабочие должны помнить, что благо трудового народа есть высший закон. И во имя этого блага требуется силой отобрать у врагов народа то, что они никогда не отдадут под воздействием просьб, петиций и увещеваний. Отобрать власть и, опираясь на неё, отобрать у паразитов производство и его продукты.
Рабочие могут добиться своего только силой. Следовательно, пролетариату нужно много силы. В чём она заключается? В трёх условиях. 1.Сознательность рабочих, т. е. ясное понимание ими своего классового положения и своих главных целей. 2.Сплочённость пролетариата, его массовая организованность. 3.Тактика пролетариата, т. е. его умение вовремя нападать на своих врагов, вовремя отводить свои силы из-под удара, пользоваться каждой, даже самой ничтожной победой, для облегчения своих дальнейших действий в гражданской войне с правительством.
Четвёртым — общим — условием является смелость рабочих, их бесповоротная решимость во что бы то ни стало добиться своих целей. Без этого условия нечего и начинать борьбу. «Волков бояться — в лес не ходить».
Более развитые рабочие должны помнить, что на них лежит огромный долг по отношению к их более тёмным и забитым собратьям. Социалистическая пропаганда — распространение социалистических идей и, как средство для этого, распространение социалистических книг, брошюр, листовок, газет. Такая пропаганда составляет их прямую обязанность. А так как заниматься такими вещами в одиночку неудобно, передовые рабочие должны озаботиться созданием марксистских ячеек и кружков в своей среде. Такие ячейки и кружки удесятеряют силы каждого передового рабочего.
Эти кружки и ячейки помогают образовать в рабочей среде сплочённую и сильную организацию. Организованные рабочие станут революционной силой и приобретут влияние на всю остальную рабочую массу. При этом шансы для ведения пропаганды социализма и агитации против существующих угнетательских порядков сильно повышаются, если рабочие добьются свободы слова, печати, сходок, союзов, стачек и демонстраций.
В своей борьбе рабочие должны использовать неизбежные конфликты и противоречия среди эксплуататорских классов. Не исключено, что часть буржуазии будет просить помощи рабочих в борьбе с царём и подталкивать к борьбе за свободу. Пользуясь противоречиями в стане врага, рабочие должны вести свою борьбу не для либеральной буржуазии, а для своих собственных целей. Рабочие не должны забывать, что в политике нет благодарности. И если рабочий класс не будет думать о своих интересах, то другие классы будут думать о пролетариате лишь до тех пор, пока им будет выгодно пользоваться его силой.
Но как только дойдёт до выгод, принесённых борьбой, то либеральная буржуазия будет помнить только о себе и о том, как удержать рабочий класс в узде и повиновении. Поэтому пролетариат сумеет добиться победы для себя и не даром затратит свои силы только, если будет сильным и сплочённым, и сознательно пойдёт к своей цели.
Мы живём накануне важных событий. Поэтому русскому рабочему классу необходимо стать сознательным участником в этих событиях, а не жалкой массой рабов, над которой не издевается только ленивый.
Подготовили: С.Юдина, М.Иванов.
[1] См.: Государственные преступления в России в XIX в. Под ред. Т. М. Базилевского, вып. I., Штутгарт, 1904, стр. 407.
[2] Там же, стр. 408–410 (первоисточник).
[3] «Земля и Воля», № 5, цит. по «Революционная журналистика 70-х годов». Париж, 1905, стр. 435–436 (первоисточник).
>Социалистическая пропаганда — распространение социалистических идей и, как средство для этого, распространение социалистических книг, брошюр, листовок, газет.
Так мы бы рады распространять такие материалы, даже не входя в состав вашей организации а просто сочувствуя ей. Но вы не издаёте ничего абсолютно. Были у вас когда-то давно в продаже книги, да и те не будут больше переиздаваться никогда. Лично общался с продавцами Знание-сила. Магазин в страшном упадке. о чем речь…
«Так мы бы рады распространять такие материалы, даже не входя в состав вашей организации а просто сочувствуя ей.»
==
Во-первых, спасибо за слова поддержки!
Во-вторых, магазин «Знание-Сила» хотя и продолжает распространять некоторые материалы РП, но больше распространяет всякий буржуазный хлам. Хозяин этого магазина уже давно порвал с РП и не имеет к рабочему движению никакого отношения. В-третьих, упрёк, что мы абсолютно ничего не издаём, довольно странный: статьи выходят на сайте регулярно — под одной из статей вы, к слову, написали вот этот свой комментарий. Или это, по-вашему, не считается? Всегда можно распечатать статью или сделать листовку по материалам статьи (статей) и распространить её в своём коллективе или в своём кругу. В-четвёртых, если вы, как вы говорите, сочувствуете РП, то вы ведь, надеюсь, имеете в виду, что симпатизируете не нам лично, просто потому, что мы такие классные парни, а тому, что мы пишем в своих статьях: наша аналитика текущего момента, экскурсы в историю и теорию рабочего движения, развитие по мере сил марксистской мысли применительно к современности. (В противном случае я не очень понимаю, что означает ваше сочувствие нашей организации.) А значит, можно и должно распространять идеи и материалы РП не только в печатной форме, но вживую, устно. Кто этому препятствует?
Никто, кроме того, не препятствует озвучке нашего текущего материала в виде аудиофайлов. Этим занимались какое-то время некоторые товарищи, но забросили: поиграли в коммунизм и на отдых — решили, что проще и беспроигрышнее публиковать сканы советских книг, небольшой ликбез (и на том, как говорится, спасибо!) и не заморачиваться с текущим моментом — пусть другие этим занимаются, а мы, мол, ограничимся лёгким обзором некоторых новостей и общими фразами. Да, согласен, так проще и беспроигрышнее, да ещё и безопаснее, однако заставлять мы никого не можем: комработа — это дело добровольное.
Такая текучка естественная: в процессе становления рабочего движения многие временные попутчики и активисты откалываются от него, устают, не видя немедленных результатов, дезертируют или серьёзно снижают планку повестки дня. Возможно, — история знает разные сценарии дезертирства, — отколовшиеся товарищи решат не на словах, а на деле снова поднять планку решаемых задач, и тогда наши пути неизбежно пересекутся… (Есть и те, у кого действительно есть серьёзные жизненные обстоятельства, вынуждающие их на время оставить свой участок комработы, но таких сложно считать отколовшимися.)
К сожалению, некоторые пытаются объяснить такое изменение своей позиции загадочными обстоятельствами — мол, мы «завязали с интернетом и ушли в реал», или «мы не согласны с вашими материалами». Однако практика показывает, что ни в какой «реал» никто не уходит, а банально «ложится на дно» и становится обыкновенным обывателем, сменив активную политическую позицию на наблюдательную, в лучшем случае — на констатацию событий и фактов. К слову, ни разу конструктивной товарищеской критики от бывших попутчиков мы не получали: либо просто полное отчуждение, либо, вместо товарищеской критики — пустые, голословные, а порою и, увы, клеветнические, торжествующе-злобные и высокомерные выпады и ничего более: никакой серьёзной аналитики текущего момента никто из дезертиров не производит и производить не собирается. (Некоторые за неимением других аргументов трясут своими рабочими мозолями и промасленными спецовками — мол, раз мы рабочие, значит, мы правы и точка, но это так же нелепо, как размахивание корона-фашисткими врачами своими дипломами.) Что ж, каждый оправдывает своё дезертирство, как может…
Ничего нового в этой текучке, повторим, мы не видим — такое явление имело место всегда на заре рабочего движения — с этим сталкивалось рабочее движение и в конце XIX века. Если бы этой текучки кадров не было, возможно, уже давно бы победила революция. Но почему бы вам не заняться, например, той же озвучкой наших текущих и наиболее важных и злободневных статей? Тем более что вы не один, раз говорите «мы». Вы можете связаться с Редакцией, если решите взяться за это дело.
И наконец, и это очень важно, вы можете, — и мы призываем не только вас и ваших товарищей, от лица которых вы написали этот комментарий, а всех наших читателей к этому, — стать рабкором РП: писать в РП о положении дел у вас на заводах, предприятиях, учреждениях, на местах — в вашем городе, селе, районе. Обратная связь с печатным органом важна и нужна кровь с носу. Та или иная инициатива с мест и будет лучшим подтверждением вашего сочувствия рабочему движению.
Последние 10 абзацев — это обращение к современным рабочим или старые цитаты?
О каких старых цитатах вы говорите? Это авторский текст. А заметка вся для современных рабочих и других прогрессивных трудящихся, не только последние 10 абзацев. Но и последние 10 абзацев тоже.))
«Не исключено, что часть буржуазии будет просить помощи рабочих в борьбе с царём и подталкивать к борьбе за свободу.» ??? Третий абзац с конца. — Извините, но царя в современной РФ сейчас нет
Есть царь. Ну, или почти царь.
/Есть царь. Ну, или почти царь./
Не царь а кучка жуликов, под маской «почти царя» — тоже жулика.
И менять этот порядок будут те же жулики, но под другой маской.
Не менять, а пытаться менять, используя рабочий класс как таран для решения своих буржуазных проблем. А вот как оно будет — хрустального магического шара у нас нет. Это мы ещё поглядим, чья возьмёт.
А насчёт персонификации царя и свиты — к чему спорить-то? Понятно, что там других нет!
Во время масочно-самоизоляционного террора 2020-го произошло одно незаметное событие: Омские пограничники, 28 апреля 2020-го, пошли разведать излюбленные места отдыха в парке «Зелёный остров», сломав ограждения и пробив оцепление полицаев.
Узнав об этом, я, с нетерпением, ждал 28 мая — вот сейчас начнётся, вот сейчас погранцы покажут фашистам…
Сам был готов присоединиться к желанной борьбе против фашистов и их прихвостней. Увы.
Но ещё теплилась надежда что 2 августа десантники пойдут напролом. Опять осечка.
Чего же вы ждёте от измученных трудом и проблемами рабочих?
«Чего же вы ждёте от измученных трудом и проблемами рабочих?» — гораздо большего, чем от пограничников.
А если кружок сам будет издавать свои заметки, брошюры, и листовки в печатном виде, это будет правильно? Или распространять лучше только ваши материалы?
Смотря что будет в этих листовках, заметках и брошюрах. Мы таких кружков не знаем, которые бы последовательно выпускали серьёзную марксистскую аналитику текущего момента. Узнаем — обязательно наведём мосты. Да мы уверены, что они и сами наведут встречные мосты со взаимным обменом важными материалами и координацией действий. Что касается кружков РП, то они, транслируя материалы и идеи центра на местах, обязательно выпускают и свои материалы. Кроме того, от них поступает в центр критика, корреспонденция, предложения и т.д. — а как иначе-то?))
Почему РП больше не издает газету «Рабочий вестник»? Хорошая же газета для самостоятельной печати была в своё время. Почему её закрыли?
А кто писать туда заметки будет? Пушкин? Или Редакция РП? Вы должны присылать свой материал. Много материала. Иначе это будет не газета рабочих, а газета ДЛЯ рабочих. Такой была газета «Рабочий вестник». Нормальная газета для того момента, но ещё не совсем газета рабочих.
Для газеты рабочих нужны пишущие рабочие, рабкоры. А где их взять? Годы фашизма сильно проредили ряды активистов. Многие, как я писал выше, дезертировали. В лучшем случае переключились на публикацию ликбеза. Слов нет, вещь нужная, важная, но не первостепенная, как, впрочем, не была первостепенной важности и озвучка ТЕКУЩИХ статей. Ещё меньшей важности озвучка ликбеза. Это и есть дезертирство. Переключиться с решения более важных задач, в частности, с производства и распространения текущей марксистской аналитики, на менее важные — это зарывание головы в песок.
И потом, проблема не только в этом. Самое главное на поприще пропаганды изучения марксизма — это не распространение самого ликбеза: на самом деле мотивированный рабочий, служащий, интеллигент и так найдёт марксистскую литературу. Как говорится, обойдётся без сопливых. Не сильно мотивированного сложно усадить за книги, хоть кол на голове теши. Ему показать надо, что теория работает. Поэтому главное — это распространение решений и умения решать текущие и злободневные марксистские задачи на основании этого ликбеза.
Тут недавно один «легальный левак», зазывая непонятно кого в свой будущий кружок, выдвинул тезис: «Учиться и учить!». К первой части тезиса никаких претензий — учитесь. Но чтобы учить, надо самому уметь решать текущие задачи. Уметь давать марксистскую оценку текущим событиям. И не только текущим, но текущим — в первую голову. А подавляющее большинство распространителей ликбеза, к сожалению, от решения текущих задач самоустраняются — мол, времени нет, пусть другие решают, а мы тут лучше в поте лица будем перепечатывать марксистские справочники, сканировать литературу. А текущую аналитику будем пускать пунктирно: в виде картинок и односложных подписей или что-то в этом роде. (Сами видите, чем наполняются площадки левых групп.)
Готов поспорить: очень многие распространители советской марксистской литературы и ликбеза хорошо если одну сотую из распространяемого прочитали. А за текущую аналитику даже не садились. Где таким учить? Чему они научат, если сами на формулы мельком взглянули и ни разу задач не решали, не пытались порассуждать и выставить свои рассуждения на суд товарищей? Только в лужу посадят поверивших им товарищей. И ещё дальше отвратят их марксизма.
Единственный критерий любого научного знания — это умение решать задачи! Умеешь решать — усвоил материал. Не умеешь — не усвоил. Решай! Ошибся — проведи работу над ошибками и снова решай. Пиши заметки, анализируй, оттачивай аргументы: как убедить товарищей, как победить в той или иной схватке с классовым врагом, какие у тебя и товарищей силы в моменте, через час, через сутки, пять, месяц, какие силы у ваших врагов в моменте, в ближайшее время, в среднесрочной перспективе и т.д., как далеко товарищи пойдут за тобой. Проверь на практике, если подвернулась возможность. Получилось — ура! — бери на вооружение. Делись опытом. Не получилось, набил шишку — намотай на ус. И этим опытом тоже делись — чтобы другим неповадно было. И снова решай, анализируй.
Если где-то у нас заметите ошибки — не у себя под носом ворчите, а пишите нам, критикуйте, предлагайте, советуйте. Не хотите нам писать — публикуйте критику где-то ещё — до нас она дойдёт. На критику стоящую и по существу мы ответим — ошибки исправим. Если что-то не совсем понятное у нас — спрашивайте. Если всё устраивает — распространяйте наши идеи и материалы. Устно, письменно, в бумажном виде, в виде листовок, репостов, ссылок — как уместно в данном месте для данной аудитории в данное время.
Только так получится в конце концов газета. Рабочая газета.
Здравствуйте. Прочел две части ваших статей, а также про то, как фашисты готовят невидимую войну. Есть вопрос. Без социалистической революции прогресса производительных сил не будет? Или он продолжится в каком-то виде? Или в будущем пойдет его регресс вместе с устаревшими производственными отношениями?
«Без социалистической революции прогресса производительных сил не будет?» — Почему не будет? Будет. Только он будет связан не с удовлетворением потребностей рабочих и других трудящихся, а с извлечением максимальной прибыли воротил финансового капитала. Если эта максимальная прибыль того потребует, то будет и регресс ПС. Шаг вперёд — шаг назад. Но в основном — топтание на месте.