Как начиналась партия. Часть 6

← Часть 5

К 1894 г. распылённые и случайные стачки начинают принимать характер системы. Промышленный кризис 1892–93 гг. сменяется оживлением и подъёмом русской промышленности. Начинается спешная постройка целого ряда железных дорог. Это даёт толчок росту всей промышленности, особенно угольной, металлургической и машиностроительной. Российский империализм рвётся к захватам новых колоний и сфер грабежа на Дальнем Востоке. Царское правительство желает захватить Манчжурию и вмешивается в японско-китайский конфликт. Начинается период дальневосточных авантюр царизма в виде захвата Порт-Артура, постройки города Дальнего и КВЖД — Китайско-Восточной железной дороги. Новые районы вывоза капитала, огромные природные богатства Манчжурии, новые земли и леса, большие государственные заказы казны — всё это обещает буржуазии и крупнейшим помещикам огромные барыши. Концессии, заказы, подряды, экспедиции сыплются на капиталистов как из рога изобилия. Французские и английские банки щедро ссужают царское правительство деньгами для проведения дальневосточной авантюры, полагая, что все сливки с этого дела достанутся им. Царское правительство ещё шире открывает границы для иностранных капиталов, капиталы текут в Россию рекой. С 1894 г. начинается промышленная горячка. Машиностроительные, сталелитейные, железоделательные заводы, шахты растут, как грибы. Начинается усиленная эксплуатация иностранным капиталом пролетариата и природных богатств России, особенно донецкого угля и бакинской нефти. Сонный земледельческий юг, Украина и Кавказ, в 3-4 года превращается в густую сеть промышленных центров. Заводы в Екатеринославе, Баку, Николаеве, шахты в Юзовке растут с американской быстротой.

Вместе с заводами растут и марксистские организации. Первые такие организации образовывались случайно — в зависимости от скопления в данной местности интеллигентов-марксистов, главным образом, в крупных городах с университетом и в тех местах, куда выселяли политических ссыльных. Это были такие города, как Саратов, Самара, Казань, Орёл и т. п. Теперь же широкие рабочие организации возникают по преимуществу в промышленных центрах и районах концентрации заводов и фабрик: Лодзь, Варшава, Белосток, Москва, Петербург, Екатеринослав и пр. В Польше в 1894 г. начинает выходить уже чисто социал-демократическая газета. Такие же газеты намечаются в обеих столицах. Создаются уже оформленные организации в виде Рабочих Союзов или Союзов борьбы, которые объединяют сеть местных кружков.

Как выглядел типичный Рабочий Союз в тот первоначальный этап строительства партии? В крупном городе во главе Союза стояла Центральная группа. Она руководила всем местным движением, писала и редактировала листки и литературу, связывалась с иногородними группами, ведала техникой, добывала литературу. Сначала группа состояла из всех пропагандистов-интеллигентов, это 4-5 человек, и из 5-6 наиболее сознательных рабочих. Группа управляла кружками первой и второй ступеней. Кружки первой ступени состояли из более-менее распропагандированных и подготовленных рабочих. Тут готовились вполне сознательные рабочие-марксисты. Они проходили систематический курс и готовились как агитаторы для широкой массы, умеющие влиять не неё. Готовились грамотные вожаки рабочего движения.

В кружки второй ступени входили рабочие, с которыми только налаживалась связь. Это и была та самая масса, на которую должны были влиять рабочие из кружков первой ступени. Кружки эти имели план, чтобы за 8-10 лекций подготовить слушателей к чтению марксисткой литературы и к способности в устной беседе истолковать прочитанное. Чтобы убедить грамотного (умеет читать и писать) рабочего читать литературу, в кружке иногда уходило 2-3 месяца. (Товарищи зря жалуются на молодёжь, что она не читает. Её нужно терпеливо и настойчиво приучать к чтению, постепенно втягивая в живую, практическую литературную, печатную, распространительную, агитационную, по сбору средств, техническую и всякую другую нелегальную работу в движении. Молодёжь очень благодарная и отзывчивая на настоящее революционное дело. Она «киснет», пропадает без такого дела, вынужденно, не находя выхода своей энергии и протесту, отдаёт себя фашизму).

Если состав кружков первой ступени был относительно постоянным, то через кружки второй ступени надо было пропустить как можно больше рабочих. С целью подготовки широких слоёв рабочей массы Союз параллельно выпускал систематические листки по разным текущим вопросам рабочей жизни. Задача листков и брошюрок была одна — расширить аудиторию кружков до состава всей фабрики или завода. Листки издавались по таким вопросам (спрашивают сегодня):

• — «Много ли мы зарабатываем?» (разбирался вопрос о зарплате);
• — «Долго ли мы живём?» (о гигиенических и санитарных условиях труда и о влиянии их на организм рабочего);
• — «Как фабрика калечит наших женщин и детей» (о женском и детском труде);
• — «У фабричного инспектора» (о фабричном законодательстве и его исполнении);
• — «Почему стражники безнаказанно бьют рабочих?» (о бесправном положении рабочих).

Эти листки обычно разбирали частный вопрос, который в то же время связывался с общим положением рабочего класса и обязательно заканчивался указанием на то, что освобождение рабочего класса возможно лишь при завоевании социалистического строя. Листки тайно вывешивались на фабриках и заводах на видных, но в то же время укромных местах, чаще всего в туалетах, и читались буквально всеми рабочими. Возле листка собиралась группа рабочих. Кто-то из них читал листок вслух, а из толпы раздавались вопросы. Было важно так устроить, чтобы там был кто-нибудь из распропагандированных рабочих, который начинал сразу же объяснять и отвечать на вопросы. Тогда рабочие заинтересовывались, появлялись желающие узнать больше, получить книжку, попасть в кружок.

Кроме листков по общим вопросам особое внимание привлекали листки по тем или иным происшествиям на данном предприятии. Задержка зарплаты, удержание и штраф, травма рабочего, хамство мастера, избиение рабочего, отказ администрации делать вентиляцию цеха и т. п. — всё это подробно освещалось в листке, а в конце всегда делался переход от частного случая рабочей беды к общему положению пролетариата.

Несмотря на плохое качество печати, листки пользовались огромной популярностью. Их рабочие ждали с нетерпением. Откуда брался материал для листков? Кружковые занятия давали богатейший материал о положении на предприятиях. Кружки не успевали его обрабатывать. Рабочим предлагали писать о происшествиях, но большинство отказывалось и передавало устно. Само собой, что руководителям Союза тогда нечего было и думать о разделении труда. Как рабочим, так и интеллигентам, кроме революционной работы, приходилось тратить силы на добывание средств к жизни, на что уходила масса времени. (В таком положении находятся сегодня все действующие марксисты. Обвинять их в том, что марксизмом они «занимаются лишь по вечерам и выходным» нельзя, так как у них нет возможности стать профессионалами партии: ещё нет партии и нет средств для поддержания жизни этих товарищей).

Пропагандистам приходилось самим и писать и печатать листки. Дело сильно тормозили конспиративные условия работы. Помощников из интеллигенции у пропагандистов почти не было. Бывало, что целый день надо было потратить, чтобы купить всё нужное для гектографа, сварить его незаметно для квартирной хозяйки и напечатать несколько экземпляров листка. Затем нужно было спрятать напечатанное и искать благоприятный момент и место, чтобы передать листки рабочим для распространения на фабриках. Всё это отнимало очень много времени.

Сегодня есть хорошая техника быстрой печати, компьютеры и принтеры дома и на работе, можно без подозрений добывать бумагу и чернила. Техническая сторона марксистской печати облегчилась. Что мешает товарищам печатать нужные книги, брошюры, листки, а не ждать их издания от РП? У многих есть хорошие библиотеки, которые умещаются в одной папке компьютера или на флэш-карте. Кое-что из большевистской литературы ещё можно найти в интернете. Кое-что можно спросить в РП в виде т. н. «скан-копий» книг и брошюр. Кое-что РП готовит в виде статей. Не секрет, что большая часть литературы читается товарищами с экранов, а не по бумажной книге. Ничего дурного в этом нет, была бы польза делу. Всё это не требует от революционеров нелегального транспорта литературы, типографий и подпольных библиотек в домах или подвалах. Это хорошо в частности и плохо в основном. Хорошо, что облегчилась печать литературы, и товарищи могут напечатать листовку или брошюру. Плохо, что нет распространения этой листовки, нет центрального органа и листовок на бумаге, их печати, транспорта, системы широкого распространения, добывания средств на дело литературы и всей прочей практической работы, вокруг которой и в связи с которой могут сложиться очаги революционной марксистской партии.

Рабочие, только привлечённые в кружки, были недовольны, что не хватает литературы, что Союз не успевает удовлетворять сильно возросший спрос на неё. (Такого рода жалобы товарищей и читателей имеются и сегодня в адрес РП, хотя РП далеко до рабочего Союза). Что делать? Чтобы как-то уменьшить этот недостаток, организация решает: с одной стороны, усилить работу среди учащейся молодёжи, чтобы получить больше помощников, а с другой, — как можно больше функций по литературе передать самим рабочим. Если рабочие сами займутся технической стороной (печать, распространение, перевозка, поиск денег на бумагу и пр.), то поймут, с какими трудностями связано снабжение их литературой. Кроме этого, привлечение рабочих к делу создания и распространения литературы может дать гарантию прочности этого дела и повысит организованность рабочих вокруг своих органов печати.

Как правительство относилось к первым марксистским организациям? За интеллигентами в то время была большая слежка. Каждую минуту интеллигент-пропагандист мог провалиться. Полиция не отличала интеллигентов-марксистов от мелкобуржуазных интеллигентов-революционеров. Правительство ещё не верило в возможность в России широкого рабочего движения и весь удар по старой памяти сосредоточивало против горстки «смутьянов-народников». Была устроена погоня за интеллигентами, выслеживание либералов-вольнодумцев. И за всем этим царизм проморгал зародыши рабочей партии. Жандармы открыто заявляли арестованным, что самыми опасными они считают «народовольцев» и «народников», а марксисты пока не опасны, потому что они пока что теоретики. А на деле народовольцев тогда уже и в помине не было.

Эту близорукость полицейского правительства марксисты постарались использовать в интересах организации. Чтобы ослабить надзор за собой, пропагандисты порывают почти все связи с учащейся молодёжью и главную часть нелегальной работы передают рабочим. Рабочие снимают на своё имя квартиры для занятий кружков и собраний, для хранения нелегальной литературы, для размещения типографий. Они же потом начали печатать листки.

Но не только технические функции стали переходить к рабочим. Диалектика развития была такова: чем шире стала распространяться листковая литература, тем популярнее должен быть язык, которым она писалась. Передовые рабочие из руководящих групп уже так свыклись с литературным языком, что уже не могли судить, достаточно ли популярно написан данный листок или нет. Чтобы избежать упущений в этом деле, в некоторых Союзах было организовано что-то вроде представительного совещания.

К тому времени на каждом крупном предприятии уже имелся кружок из сознательных рабочих. Эти кружки выбирали из себя представителей, которые вместе с пропагандистами-интеллигентами входили в центральную группу. Группа являлась общим руководителем в районе или городе и редактировала листки общего характера. Первое время интеллигенты и передовые рабочие опасались, что такая постановка дела приведёт к затуханию движения. Но время показало, что опасаться было нечего. Заводские кружки создавались под строгим контролем центральной группы. В них попадали лишь те рабочие, кого хорошо знает организатор кружка — в смысле сознательности и в конспиративном отношении. Были опасения, что в центральную группу от производственных кружков будут избраны мало сознательные рабочие. Но вышло наоборот: от кружков в центр избирались именно организаторы кружков с предприятий, так как при наличии движения на данной фабрике или заводе эти организаторы были самыми активными из рабочих. Организация имела право самопополнения. Так, в московской центральной группе были 12 представителей разных заводов и фабрик, все наиболее активные организаторы кружков. Всё подлежащее печати и распространению среди рабочих прочитывалось и обсуждалось в кружках, после чего отдавалось в печать.

Стачки происходят всё чаще. Там, где уже существует организация, они возникают уже не стихийно, а готовятся и ведутся сознательно. Что это означало? Организация заранее обсуждает вопрос, выгодна ли стачка в данный момент, можно ли рассчитывать на успех, анализируется обстановка в промышленности и на рынке, положение дел на данном предприятии и в отрасли, настроения рабочих, вырабатываются требования, тактика, листки, связь, изыскиваются средства поддержки стачечников. И лишь после этого организация призывает рабочих к стачке или воздержаться от неё.

Новшество было и в том, что марксисты не смотрели на стачку, как на важную часть текущей работы. Скорее первые марксистские организации слишком прямолинейно и догматически относились к экономической борьбе. Прочных улучшений в положении рабочих не может дать ни одна, пусть и самая удачная стачка. Она есть лишь средство борьбы за далёкое будущее, средство для широкой социалистической агитации. Однако жизнь быстро показала, что стачки нельзя недооценивать, они — мощное оружие рабочего движения и революционной работы. Фактически благодаря стачкам 1894–97 гг. положение рабочих значительно улучшилось. Во многих местах рабочий день был сокращён до 9-10 часов и повышена зарплата. Капиталисты, почувствовав серьёзный и совершенно неожиданный отпор, опасаясь большой потери прибыли от забастовок, были вынуждены считаться с рабочим движением и шли на уступки.

В столицах сигнал к стачечному движению подавали машиностроительные заводы. Чаще всего требования рабочих быстро удовлетворяются, чтобы не останавливалось производство. Это сильно подымает авторитет марксистских организаций. Стачки играют агитационную и воспитательную роль для рабочих.

Хозяева разворачивают борьбу со стачками. В 1894 г. в Егорьевске на Хлудовской мануфактуре вспыхнула стачка. Началась она мирно и организованно и первое время шла под руководством сознательных рабочих, которые сдерживали неорганизованную массу от необдуманных действий. Директор фабрики старался спровоцировать беспорядки, чтобы иметь повод вызвать войска. Он выдал группе рабочих 100 рублей на водку, якобы для того, чтобы привлечь их на свою сторону. Эти рабочие деньги взяли, напились и начали громить фабрику. Директор вызвал солдат, но до оружия дело не дошло, потому что сознательным рабочим удалось взять верх над массой и успокоить её. Стачка продолжалась 9 дней. К ней присоединились рабочие почти всех окрестных фабрик. Успех стачки был частичный, но она имела большое агитационное значение. Она показала, что капиталисты заинтересованы превращать мирную стачку в бурный погром, так как с погромом легко справиться с помощью вооружённой силы, которую охотно предоставляет правительство. А организованную и по-марксистски выдержанную стачку быстро задушить нельзя, она очень опасна для хозяев.

Агитации марксистов сильно помогла стачка на Большой мануфактуре Корзинкина в Ярославле в 1895 г. Там погрома не было, настроение стачечников было самое мирное. Старые рабочие, окончательно выведенные из себя голодными заработками, жестокими штрафами и самой грубой эксплуатацией, после тщетных переговоров с местными властями решили обратиться с петицией-мольбой о защите к московскому генерал-губернатору, великому князю Сергею. Петиция была составлена в самых раболепных выражениях, а для её подачи губернатору была отправлена делегация из 240 рабочих — стариков и женщин. Дядя царя встретил толпу рабочих-просителей батальоном фанагорийского гренадерского полка, который без предупреждения дал по рабочим три залпа, уложив на месте 16 человек.

Подробности этого геройского боя стали известны по всей России — благодаря опубликованному в газетах приказу по армии, где царь Николай II объявлял «царское спасибо молодцам фанагорийцам за геройское усмирение бунта». Это «усмирение бунта» и особенно опубликованный приказ царя сослужили важную службу в деле революционизирования масс, дали блестящую иллюстрацию классового характера русского правительства. Революционерам оставалось лишь как можно шире использовать этот случай, подчёркивая и резче формулируя выводы из него, уже намеченные самой массой.

Но правительство тут же снова помогло социал-демократам. После «усмирения бунта» изрядная часть рабочих Корзинкинской мануфактуры была административным порядком выслана на родину. Оттуда рабочие разбрелись по всей стране. Эти очевидцы «геройского подвига» царя и его дядюшки в беседах по-простому пересказывали ход разыгравшейся в Ярославле трагедии. Эти рабочие стали лучшими разоблачителями царского правительства.

Вообще, нужно отдать должное русскому правительству за то, что с самого начала социал-демократического движения оно оказывало ему неоценимые услуги. Оно заботилось, чтобы марксисты не оставались голословными и отвлечёнными теоретиками. Всякое положение, которое пропагандировали марксисты, правительство немедленно подкрепляло живыми фактами. Оно же помогло распространению революционного марксизма по всей стране. С помощью высылок интеллигентов-марксистов из столиц правительство объективно помогло наладить социал-демократические организации на Украине, в Поволжье, на Кавказе. А когда царизм принялся высылать рабочих-стачечников, семена марксистской пропаганды начали попадать на самые задворки России, где без помощи правительства марксисты долго не могли бы рассчитывать на то, чтобы завести связи с массой. С 1895 г. рабочие, высылаемые за стачки в деревню, начинают усиленную пропаганду социалистических и демократических идей среди крестьян. Когда в разные города высылались члены одного кружка или одной организации, они налаживали революционные связи между разными городами, что давало сеть организаций и помогало превратить движение из местного во всероссийское.

Фашистская буржуазия усвоила эти промахи царского правительства. Она, с одной стороны, будет стремиться расстреливать рабочих, как только массы выйдут на улицы или на забастовки. С другой стороны, она опасается стрелять в народ, так как это может вызвать скачок революционного движения в стране. И потому она придерживается промежуточной политики запугивания и индивидуальной расправы с передовыми элементами трудящихся. Фашисты не будут производить высылок или ссылок сознательных рабочих, забастовщиков, демонстрантов. Правительство постарается тайком убивать революционеров, а рабочих-«бунтовщиков» прятать в концлагеря. Это потребует от рабочих выступать большой организованной массой, а с другой стороны — хорошей конспирации руководящих органов.

Массовые репрессии против рабочих царское правительство начало, прежде всего, в Западном крае, в Польше. Там идёт сильное рабочее движение. Полиция арестовывает польских рабочих — социал-демократов и высылает их во внутренние губернии России. Так передовые польские рабочие, хорошо знакомые с немецкой социал-демократией, попадают в российскую глубинку, принося с собой живые традиции и практику развитого рабочего движения. Это сильно помогает проникновению в широкие массы идей марксизма.

В первую очередь, ссылка польских рабочих показывала интернациональный характер движения. Польские рабочие эксплуатируются так же, как и русские. Как в Польше, так и в России степень эксплуатации и угнетения целиком зависит от степени отпора, который рабочие в состоянии дать хозяевам и властям. Выселение польских рабочих показывало русским собратьям, что плохие условия жизни рабочих не зависят от злой воли отдельного капиталиста или полицмейстера, и причину их следует искать глубже — в самом общественном строе, во всей государственной системе.

Благодаря всем этим обстоятельствам рабочее марксистское движение «само собой» выходит за пределы одного города или района. Города и районы связываются друг с другом. В 1894 г. московская организация поддерживает связь с девятью промышленными городами. Эти десять организаций обмениваются опытом, литературой, передают связи, заводят общие явки, тайные кассы, типографии. Однако эта связь ещё более-менее случайная, не постоянная, основанная не на всероссийской монолитной организации, а на личных знакомствах. Единой общепартийной работы ещё нет. Одни организации часто не знают, что делают другие. Одно и то же мероприятие нередко затевается в разных местах, без согласования, на что тратятся лишние силы и средства. Например, брошюра «Эрфуртская программа», напечатанная за границей, уже была доставлена в Россию, а на местах её продолжали печатать на гектографах с громадной тратой сил и средств.

Продолжение будет.

Подготовили: С. Юдина, М. Иванов.