Сто тысяч за отпуск

Приближается праздник Новый год. Военные наёмники и призванные солдаты, как и все люди, хотят на праздник домой. В этой связи наши помощники из разных прифронтовых мест сообщают одну и ту же вещь. «Отцы-командиры» требуют у солдата 100 000 рублей за то, чтобы тот поехал в новогодний отпуск.

Как известно, у наёмников российской армии в контракте указан годовой отпуск в 4 недели, по две недели два раза в год. Право, как говорится, законное. Но оказывается, что солдату не так-то просто этим правом воспользоваться. Отпуск солдатам даётся на усмотрение командиров и зависит, например, от напряжения боёв на данном участке, наличия резервов, людской замены, приказов вышестоящих штабов и т. п. Это понятно, всё же война есть война. Интересно другое. На участках временного затишья, во вторых эшелонах и в тылах множество солдат написало рапорты о новогоднем отпуске. При этом большинство из них не «отгуляли» ещё отпуска за 2023-24 гг. Причём отпуска, не использованные в 2023 г., «сгорели» и в зачёт не идут. Командование отказывает солдатам в законных отпусках, мотивируя это тем, что «некому держать фронт», «нельзя оголять участок», «некому воевать» и т. п. Но при этом, если солдат согласен дать командиру роты 100 000 рублей взятки, такой солдат отпуск получает и может рассчитывать на Новый год.

В некоторых подразделениях на N-ском участке фронта согласились дать командирам взятки до 40% солдат, лишь бы попасть домой. Выходит, что бесплатно «оголять фронт» нельзя, а за деньги можно. Больше того, есть случаи, когда солдаты регулярно платят по 50–100 тыс. командирам и получают возможность бывать дома несколько раз в год.

Как к этому относиться?

Чем чаще солдаты бывают дома и чем сильнее солдаты рвутся домой, тем хуже для буржуазии, так как в тылу у наёмников возникают такие общественные отношения, которые постепенно пересиливают желание воевать за деньги. Чем больше и чаще солдаты будут бывать дома, чем больше будет таких солдат, тем крепче может быть производственная и обывательская связь с домом, что, в общем, хорошо для дела антивоенной борьбы, для разложения и деморализации империалистической армии.

Вольно или невольно солдаты несут с собой в тыл «фронтовую заразу» — недовольство войной, обиды на несправедливости и поборы командования, сведения о зверствах и преступлениях войны, хищениях и издевательствах начальства и пр. И наоборот, после отпуска дома солдатам не хочется возвращаться в окопы или казарму, невзирая на большие наёмнические деньги. Солдаты несут на фронт усталость тыла от войны, недовольство инфляцией, неопределённостью и неуверенностью в завтрашнем дне, катастрофическим снижением уровня образования, медицины, социальных льгот. Это обстоятельство стихийно играет против империалистической войны.

Чем сильнее коррупция, воровство и взяточничество разъедают аппарат империалистической армии, тем выше — при прочих необходимых условиях — вероятность военного поражения фашистских правительств. А значит, коррупция и взяточничество в нынешней армии объективно на руку рабочему классу воюющих государств.

Чем сильнее и шире будет расти недовольство солдат издевательствами и грабежом со стороны командиров, тем скорее наиболее развитые солдаты начнут разбираться в тех порядках, которыми живёт нынешняя фашистская действительность в России или Украине. Как бы ни был политически забит и развращён капиталистами военный наёмник, он не может быть доволен поборами и унижениями. Ему не могут быть безразличны военные тяготы и лишения, его не могут вечно оставлять безучастным военные преступления, которые совершаются на его глазах и его руками. Стало быть, он не может не задумываться над несправедливым, грабительским характером нынешней войны.

Российская буржуазия рассчитывает на полную покорность своей армии на том основании, во-первых, что армия является наёмной, а солдаты получают хорошие деньги. Стало быть, солдатские массы наёмников материально заинтересованы в долгой войне, так как на производстве они не могут стабильно получать 200–250 тыс. руб. в месяц. А во-вторых, на основании большого военно-гестаповского аппарата, который поддерживает в войсках жестокую дисциплину средневековых издевательств и фашистских трибуналов. Но затянувшаяся война неизбежно начинает оформлять усталость войск, недовольство войной. В поисках виновников войны рядовые наёмники начнут поворачивать своё внимание от «укропов» к внутренним российским причинам. Под влиянием тяжёлого характера боёв, «мясных» штурмов, местных неудач, разделения армии на офицерскую и рядовую «касты», на господствующих «россиян» и подчинённых «местных», произвола, воровства и взяточничества военных властей оппозиционные настроения солдатской массы могут только расти.

Наиболее «сознательные» наёмники, особенно из тех трудящихся, кого призвали на войну силой, а затем заставили подписать контракт, понимают, что правительство не будет без конца содержать дорогостоящую наёмную армию. Что оно рано или поздно будет вынуждено перейти к смешанному или призывному принципу комплектования массы рядовых и младших командиров. А раз так, то из рук буржуазии уходит главная причина «верности» наёмной армии — деньги.

Конечно, в армии появились т. н. «профессионалы» — бывшие рабочие и трудящиеся, которых из наёмников палкой не выгонишь. За истекшие 2,5 года многие из них на кровавые деньги купили себе квартиры, автомобили, пристроили дочек в мединституты или полицию, словом, получили то, о чём до войны не могли и мечтать. Эти бывшие рабочие — не только деклассированные, но и наиболее реакционные элементы наёмничества. Их политическое «кредо» хорошо выразил один наш знакомый. Его спросили, когда он вернётся на производство. Он ответил, что он «…теперь не лох, чтобы работать», а за 40–50 тыс. рабочей зарплаты он «и с…ть не сядет». Если 3 года назад этот рабочий подавал надежды как честный профсоюзник и борец против «намордников», то теперь, когда существенно изменилось его материальное положение, он превратился в законченного черносотенца, поддерживает «политику Путина», ненавидит «жидов» и «хохлов».

Но у «профессионалов» такого рода есть общая особенность: они боятся передовой, как чёрт ладана. Их главная «тактическая» задача — попасть или удержаться на должностях в глубоком тылу, на складах, базах, мастерских и т. п. геройских объектах, где можно получать 200 000 руб. и рассказывать о своих «боевых заслугах».

Появились в армии и т. н. «дикие гуси» — наёмники с передовой, наиболее опытные и боеспособные элементы армии. Они также не хотят возвращаться к труду и мирной жизни и готовы воевать «до конца». Эти наёмники могут получать 300–400 тыс. руб. в месяц в виде надбавок за бои и штурмы. Такие элементы есть военные рабы буржуазии, которые, однако, верны ей лишь до тех пор, пока она им хорошо платит. Если плата их не устраивает, они ищут нового хозяина. Таких «гусей» пока что немного. В наёмной армии империализма «гуси» всегда выступают как элемент её разложения — в силу своей классовой природы, когда интересы определённой группы империалистов, которой служат «гуси», стоят выше интересов остальной армии, народа, выше всякой «защиты отечества». Точнее говоря, для «гусей» нет отечества, они признают только конкретного хозяина и его деньги. Если завтра украинская буржуазия предложит этим российским наёмникам в 2-3 раза больше, они будут искать возможность перейти на сторону ВСУ, чтобы воевать против России. В дни революционного обострения из таких наёмников буржуазия комплектует наиболее жестокие карательные части, которые использует против революционных войск и восставших рабочих.

Если российское правительство перестанет платить этим «профессионалам» и «гусям» по 200–300 тыс., они первыми завоют о нежелании воевать, начнут «антивоенный бунт» против такого правительства. Растеряв на войне рабочие навыки, деклассировавшись, приобретя навыки профессиональных убийц и потеряв большое жалованье, «профи» и «гуси» становятся для буржуазии опасны. Конечно, такое противоречие между отрядами вооружённых убийц и их хозяевами капиталисты постараются решить с помощью новой войны и формирования чего-то вроде «эскадронов смерти» против рабочего класса и трудящихся. Но это не улучшит положение буржуазии, а лишь усугубит общий кризис и усилит революционное брожение в народе.

Российский империализм, платя наёмникам большие деньги, имел в виду не только военные задачи, но и подстегнуть сбыт своих товаров на внутреннем рынке. Действительно, 2,5–3 млн. военных наёмников и членов их семей за истекшие 1,5–2 года купили много товаров, в т. ч. дорогостоящих товаров длительного пользования. Это привело к кратковременному оживлению рынка летом-осенью 2024 г. Но вместо снижения цен на товары широкого спроса цены на эти товары к ноябрю выросли от 15 (хлеб, овощи, фрукты) до 60% (масло сливочное, творог, сыр, колбасы и пр.), а на отдельные виды товаров в 2–3 раза. При этом средняя зарплата рабочего перерабатывающей промышленности составила 42–47 тыс. руб., на транспорте — 35–43 тыс. руб. Это означает, что реальная зарплата рабочих снизилась в 2024 г. на 13–17%. Это, в свою очередь, привело к снижению спроса на товары народного потребления примерно на 10% в сравнении с январём–мартом 2024 г. При этом обесценивание рубля за 9 мес. года составило 13–15%. На столько же снизилась покупательная способность военных наёмников.

Ясно, что военные наёмники и их семьи — это капля в море широких трудящихся масс России. А эти массы и являются основным потребителем товаров. Расчёт капиталистов оттянуть кризис перепроизводства за счёт того, что наёмники обеспечат большой сбыт товаров, не оправдался. Наоборот, огромные расходы правительства на войну вызывают инфляцию, рост цен, падение реальной зарплаты рабочих и трудящихся, непрерывное расширение «ассортимента» штрафов и других государственных поборов с народа.

С другой стороны, на рынке стало намного меньше хороших и относительно доступных товаров импортного производства. Создалось положение, когда многие трудящиеся, не желая покупать «китайский хлам», вынуждены сократить до минимума свои покупки, ограничив их едой и самым необходимым. В силу этого выросли денежные накопления, в первую очередь как раз у наёмников. Эти деньги, будучи отложены в виде наличности или на счёт, выпали из товарного оборота, дополнительно снизив его. А буржуазия рассчитывала на рост потребления товаров.

Конечно, среди капиталистов есть люди, которые могут правильно рассчитывать. Но нельзя правильно рассчитывать всему классу, который стоит на краю могилы.

При этом ясно, что буржуазия, как обычно, перекладывает на плечи трудящихся масс все тяготы своей грабительской войны, заставляет простой народ оплачивать военные авантюры ради прибыли кучки миллиардеров.

Одновременно капиталисты усиливают в войсках свою военную полицию, трибуналы и «особые отделы» ФСБ. Значит, недовольство и деморализация среди основной массы наёмников растёт. Усиление военно-карательного аппарата может означать и то, что российское правительство заранее готовит переход к призывной армии, так как наёмная армия, орудующая на Украине, не приносит российскому империализму таких прибылей, ради которых можно и дальше тратить на армию 2–3 триллиона в месяц. Однако держать в узде призывную армию, заставлять её вести не нужную народу, несправедливую грабительскую войну — это совсем не то, что воевать наёмниками. Буржуазия может добиться послушания призывной армии лишь самым зверским физическим и идейным террором против солдат, и то лишь на время. Как известно, гитлеровский вермахт был самой дисциплинированной массовой армией буржуазии. Но ещё до поражений от Красной Армии, в период «триумфального» европейского грабежа, порядок в вермахте поддерживался «фельдполицай», гестапо и спецчастями СС, т. е. военно-полицейскими наёмниками германских монополий, с помощью полевых судов и расстрелов. А это говорило о том, что германские империалисты не доверяли собственной армии, понимая, что она есть часть трудового народа и что коренные интересы рядовой армии совпадают не с интересами монополий, а с интересами рабочего класса Германии.

Какие основания считать, что российский империализм доверяет своей массовой армии? Таких оснований нет, поскольку армия в России является не чем иным, как вооружёнными рабочими и трудящимися, поскольку в России существуют классы буржуазии и пролетариата, коренные интересы которых враждебны и противоположны друг другу.

Нельзя сбрасывать со счетов и то, что тёмный и несознательный человек живёт мещанскими иллюзиями и несбыточными надеждами. Объявлена мобилизация или служба «по контракту», — он покорно идёт, не сопротивляясь начальству, с надеждой на признание больным и на освобождение от службы. Если не признали больным, он надеется попасть в тыловую часть и таким образом избежать фронта. Если избежать не удалось, тогда человек начинает мечтать после лёгкого ранения попасть в госпиталь. Но если бы солдаты думали, что они будут убиты или искалечены на всю жизнь, то едва ли их можно было так легко гнать на убой, как быков, без всякого сопротивления с их стороны. Ведь, как известно, даже за 5 миллионов семье нельзя вернуть убитого отца или сына. А за 3 миллиона по ранению человеку нельзя заново отрастить оторванные ноги или руки.

Солдаты рассказывали, что попасть в госпиталь или получить медицинскую помощь так же не просто, как получить отпуск. В госпиталь попадают те, кто получил ранения. Если же солдат сильно простыл, получил воспаление лёгких или возникла иная внутренняя терапевтическая болезнь, на него набрасываются командиры, называют симулянтом и заставляют воевать дальше. Медицинской помощи при этом нет или почти нет. Солдаты выходят из положения, как могут. В лучшем случае солдату, заболевшему, например, воспалением лёгких, что случается часто, дают возможность отлежаться в блиндаже. Число солдат, умерших от терапевтических заболеваний, скрывается в России и на Украине. Приблизительно на сегодня это один человек из 50-60.

Положение в ВСУ несколько отличается от положения в российской армии тем, что ВСУ примерно на 35% — наёмная армия. Это офицерский состав, военные наёмники отдельных частей и бригад, а также каратели из спецбатальонов типа «Азов» (который российское правительство с миром и в целости отпустило из Мариуполя в 2022 г.). Остальная армия «призывается» путём охоты на рабочих и трудящихся призывного возраста. Фашистский порядок в ВСУ поддерживается трибуналом, т. н. «нацбатальонами» — карателями и целой системой средневековых издевательств над солдатами. На Украине существует что-то вроде системы заложников, когда солдат боится, что если будет «плохо воевать», то фашистские власти расправятся с его семьёй в тылу. Призывной характер рядовой армии, невозможность для украинской буржуазии содержать 100% наёмную армию, более жестокие фашистские порядки в тылу и на фронте, относительно небольшой призывной контингент в стране, резкое межевание армии на привилегированную «касту» наёмников и массу нищей «серой скотинки», общее нежелание украинских трудящихся защищать концлагерь «Украина», обнищание широких масс населения в тылу и на этом фоне традиционное нежелание мелкобуржуазных масс воевать за «интересы воров» — эти обстоятельства вынуждают украинские власти усиливать карательные меры против солдат и в тылу против трудящихся. Ясно, что фашистская буржуазия Украины загоняет себя в угол и сама способствует росту революционных настроений в народе.

Отсюда вытекают задачи агитации и пропаганды для передовых товарищей. Искать подходящие по обстановке конкретные формы агитации солдат и их родных, поддерживать и развивать недовольство солдат по всем поводам, подводя к классовой пролетарской точке зрения на империалистическую войну и на правительство — таково требование текущего момента.

РП.