Вот и отметили очередной День борьбы с бедностью.
Но для чего он существует, этот День борьбы с бедностью? Наверно, для борьбы с бедностью? Нет! Буржуазная «борьба с бедностью» — подлая ложь и фарисейская уловка господствующего класса. Как все высокопарные буржуазные стереотипы, она имеет совершенно противоположный смысл, чем тот, который заявлен. Цель этой «борьбы» — не уничтожить бедность, а сохранить ее. Сохранить, обманув бедных, сделав вид, что о них заботятся, и что с их бедностью «борются».
Давайте посмотрим, КТО борется с бедностью? Заявления делаются в таком духе, что «общество должно бороться с бедностью», или что «государство борется с бедностью».
Но из кого состоит общество и кому принадлежит государство? Государство принадлежит правящему классу богатых и имеет одну цель – отстаивать их интересы. А общество, если в нем есть богатые и бедные, само собой понятно, состоит из богатых и из бедных.
Так кто же из них борется с бедностью – бедные или богатые? Могут ли с бедностью (как с общественным явлением) бороться сами бедные? Естественно, нет. Как могут бороться с общественной бедностью уборщица, дворник, санитарка, которые получают пять с половиной тысяч в месяц? Если они всю свою жизнь только и делают, что борются с собственной бедностью (утраиваются на вторую-третью работу, держат огород, не рожают детей и т.п.)? Есть ли у бедных возможности бороться с бедностью как общественным явлением, то есть, влиять на общество – если они относятся к социальным низам и не имеют ни малейшей власти? Очевидно, что нет. Подразумевается, что с бедностью должны бороться люди совсем другого общественного положения – чиновники (которые имеют доход в двадцать – пятьдесят, а то и тысячу раз больше, чем уборщица, дворник и санитарка), депутаты (у которых только зарплата в сто-двести раз больше, чем у бедных, не говоря уже об иных доходах) и капиталисты, высший слой которых получает доходы, вполне сравнимые с государственными бюджетами беднейших стран мира.
Значит – с бедностью должны бороться богатые. То есть — те, кто и являются причиной бедности. Те, кому бедность жизненно необходима, потому что без нее они не смогут существовать.
По этому поводу можно привести очень поганый и хитрый антисоветский анекдот, которым нам в перестройку прожужжали все уши. И этот подлый анекдот сыграл свою роль, помог одурачиванию советских граждан. Вот он:
«1917 год, октябрь. В собственном доме на Невском сидит барыня, внучка декабриста. Услышав шум на улице просит своего дворника узнать, что там происходит.
— Барыня, революция там! — возвращается дворник.
— О, как замечательно! — радуется барыня — мой дед мечтал о революции! А сходите, голубчик, и узнайте, чего же хотят революционеры?!
— Барыня, они хотят, чтобы не было богатых — говорит, вернувшись, дворник.
— Странно — задумчиво произносит барыня — а мой дед хотел, чтобы не было бедных!»
Этим анекдотом либералы подло и хитро очерняли революцию и социалистическое общество. Это была гримаса пока еще скрываемой ненависти, ядовитый плевок в сторону советской власти от затаившейся и ждущей своего часа буржуазии.
Что внушает этот анекдот? Он насмехается на «идиотами-большевиками», которые боролись за то, чтобы не было богатых (значит, по логике этого анекдота, за то, чтобы все были бедными). А те, кто придумал и распространял пакостный анекдот, представляли дело так – как будто они-то стремятся к обществу, где нет бедных, где все богаты.
Советскому обывателю, не утруждавшему себя изучением законов развития общества и диалектической логики, логика этого анекдота — по сути логика софиста, казалась бесспорной. Но на деле это была тонкая подтасовка, рассчитанная на политическое невежество людей. И эта подтасовка сработала, так как наши граждане, по своей наивности благосклонно выслушивающие и внимающие такого рода анекдотам, тогда уже не понимали, откуда вообще берется богатство и каким образом оно образуется.
Но вот вопрос – возможно ли такое общество, где все обладают высоким уровнем материального благосостояния? Возможно ли такое общество, где удовлетворены материальные и духовные потребности всех его граждан?
Научный коммунизм отвечает на это без колебаний – да, возможно, и именно построение такого общества есть наша цель, и именно ради этого наша борьба.
Коммунисты всегда утверждали – что после того, как начала развиваться промышленность и производительность труда достигла высочайшего уровня, неслыханного в прежние эпохи – стало возможным полное удовлетворение материальных и духовных потребностей людей. Это реализуется только в таком обществе, где нет антагонистических классов. Класса эксплуататоров, с одной стороны, который владеет собственностью на средства производства – а поэтому имеет возможность подвергать эксплуатации тех, кто лишен собственности, присваивает плоды чужого труда и концентрирует в своих руках огромную часть материальных богатств общества. И класса эксплуатируемых с другой стороны, который не имеет собственности на средства производства, а поэтому и подвергается эксплуатации, лишен плодов своего труда и не владеет никакими материальными богатствами.
То есть – справедливое распределение общественных богатств, которое и дает высокий уровень благосостояния всех граждан – возможно только в социалистическом обществе, где средства производства находятся в общенародной собственности, где нет частной собственности на средства производства, а потому и нет эксплуатации и антагонистических классов.
Советскому обществу в значительной мере удалось этого достичь. О советских гражданах можно сказать, что они действительно были богаты. Каждому из них принадлежала вся огромная и богатая страна со всем ее достоянием. В мире не было таких богатых олигархов, сравнимых по своему богатству с любым советским гражданином. Ни один олигарх на земном шаре и по сей день не может и мечтать о том, что было у советских людей, и что им казалось нормой жизни — о бесплатном образовании самого высшего качества; о бесплатной и высококлассной медицине с такими ее уникальными направлениями как профилактика заболеваний; о бесконечных возможностях для развития своих творческих способностей и задатков, позволяющих человеку реализовать их в полной мере, причем на пользу всем, а не только себе самому; об искреннем почете и уважении всего общества и всего народа; о бескорыстной, а не купленной за деньги любви, товарищеской дружбе и взаимовыручке и пр. Да, советские граждане действительно были богаты!
Итак — общество, где все обладают высоким уровнем материального благосостояния, возможно. Но те, кто рассказывали подобные анекдоты – мечтали как раз-таки не об этом. Они лишь делали вид, что стремятся к обществу, где «все богаты». На самом же деле они мечтали о таком обществе, где богаты будут только они, а все остальные бедны.
Не случайно же они образцом такого общества, где якобы «все богаты» — выставляли западные капиталистические страны. Они очень хорошо знали, что лгут, что в западных странах существует огромное социальное неравенство, что там рядом с величайшим богатством соседствует страшная бедность и нищета. Но рассказчики анекдотов именно об этом и мечтали. Они хитро скрывали от советских граждан действительное положение вещей, обманывая их картинками капиталистического «рая». В этих картинках они показывали доверчивым советским гражданам, как живут на Западе именно эксплуататорские классы, имеющие привилегию грабить остальные слои населения – и уверяли, что так на Западе живут все.
Путь же, который должен был привести советских граждан к такому обществу, где все богаты, по словам рассказчиков – рыночная экономика и частная собственность. Они заявляли и обещали советским гражданам, что если пойти таким путем, если ввести рынок и раздать общенародные средства производства в частные руки – то тогда мы и окажемся в обществе, где все неслыханно богаты.
Рассказчики анекдотов опять очень хорошо знали, что лгут. Они отлично знали, что выйдет на самом деле, если уничтожить плановую экономику, ввести рынок и сделать средства производства частной собственностью. Они знали, что вскоре все богатства советского народа, все фабрики и заводы окажутся в руках немногих, привилегированного меньшинства, и это меньшинство заставит работать на себя большинство – обманутых и ограбленных советских граждан, и за их счет будет наживаться и богатеть, а большинство будет беднеть и нищать.
Что и вышло в итоге.
Советские граждане поверили рассказчикам анекдотов. Наследники Великого Октября как последние дураки радостно побежали в обещанное общество рыночной экономики, где якобы все богаты – и оказались в капиталистическом обществе, где богаты только единицы, а все остальные ими ограблены и порабощены — в царстве олигархов и нищих, в клоаке самой циничной и кричащей социальной несправедливости.
Теперь мы можем убедиться, какими наивными олухами мы были, и на своей шкуре постичь простую и очевидную для большевиков вещь: если есть богатые – значит, оглянись вокруг, и ты непременно увидишь миллионы бедных. Чтобы у кого-то было все – другие должны быть этого всего лишены, чтобы кто-то имел лишнее – у остальных надо отнять необходимое.
Ведь совершенно понятно: если, допустим, Прохоров имеет дворцы, яхты, самолеты, собственные острова – то все это не упало с неба. Все это надо откуда-то взять. А откуда это можно взять? Прохоров, опять-таки, живет не на Марсе, а на Земле, в стране под названием Россия, среди российских граждан. И только у них он и может взять – ибо больше неоткуда. Чтобы собрать в своих руках такие сумасшедшие богатства, он должен был подвергнуть чудовищному грабежу своих сограждан, колоссально обокрасть общество. Его яхты, самолеты и виллы – это украденная у нас бесплатная медицина, украденное бесплатное образование, украденные у нас закрытые больницы, школы, родильные дома, детские лагеря отдыха, дворцы культуры.
А для того, чтобы Прохоров мог использовать свое время, как ему вздумается, летать на курорты, веселиться на банкетах и т.д. – для этого нужно, чтобы тысячи людей только и делали в этой жизни, что работали на него и своим трудом создавали ему прибыль. Или, выражаясь по-марксистски: роскошь единиц обусловлена нищетой большинства, досуг и безделье немногих покупается ценой чрезмерного изнурительного труда всех остальных.
Прохорову и таким как он абсолютно необходимо, чтобы абсолютное большинство российских граждан были именно абсолютно неимущими, чтобы у них не было ничего, кроме своих рабочих рук. Потому что только в этом случае, чтобы не умереть с голоду, они станут на него работать, продавая ему на нищенскую зарплату свою рабочую силу.
А если мы возьмем, например, ту же барыню из анекдота (якобы внучку декабриста) – мы увидим, что она хитро врет и лицемерит. Ей нет никакого интереса в том, чтобы все стали так же богаты, как она. Из анекдота узнаем, что у нее есть собственный дом на Невском. Это не фунт изюму. Тогдашний Невский проспект – все равно, что нынешняя Рублевка. И собственными домами на Невском обладала только столичная знать, к которой, значит и принадлежит «внучка декабриста». Можно предполагать, что ее муж – крупный помещик, имеет не одну сотню десятин земли, которую сдает внаем крестьянам. Еще, вероятно, он не последняя персона в каком-нибудь департаменте, министерстве или полицейском управлении, и получает (наподобие нынешних чиновников) очень лакомые куски от правящего класса, за то, что блюдет его интересы и помогает держать в повиновении бедный народ. Ну, а теперь – что станет с нашей барыней, если вокруг не будет бедных? Кто будет брать в аренду землю у ее мужа, если у всех будут сотни десятин? У барыни есть, как мы видим, дворник, который ей прислуживает. Можно не сомневаться, что у нее есть и горничная, и кухарка, и повар, и кучер. Ну, а если не будет бедных – кто пойдет к ней в прислуги? Тогда нашей барыне придется самой зарабатывать себе на жизнь, стирать, стряпать и мыть. А ей это совсем не нужно. Она не так привыкла жить.
Так что хитрит «внучка декабриста». Ей не нужно, чтобы не было бедных. Ей нужно, чтобы она была богатой, а большинство оставалось бедным и нищим и работало на нее.
Чтобы существовала буржуазия – должен существовать пролетариат.
Поэтому буржуазия, едва начав существовать, всегда и везде имеет одну главную заботу – превратить большинство населения в пролетариат, полностью лишить его собственности, попросту разорить.
Вот как пишет об этом К. Маркс в «Капитале»: «В истории первоначального накопления эпоху составляют перевороты, которые служат рычагом для возникающего класса капиталистов, и прежде всего те моменты, когда значительные массы людей внезапно и насильственно отрываются от средств своего существования и выбрасываются на рынок труда в виде поставленных вне закона пролетариев»[1].
Потрясающий, классический пример того, как буржуазия обеспечивает свое существование, целенаправленно разоряя и превращая большинство населения в «поставленных вне закона пролетариев» – это политика огораживаний в Англии 15-16 вв. и законы против бродяжничества.
В Англии, начиная с конца пятнадцатого и весь шестнадцатый век, проводилось особая политика, получившая в истории название «политика огораживаний». Тогда начала бурно развиваться шерстяная мануфактура. Для производства шерстяных тканей требовалось, во-первых, большое количество овечьей шерсти. А во-вторых – рабочие руки, которые должны были ее обрабатывать.
Производство шерсти сулило огромные барыши. Английские ленд-лорды, пользуясь своим правом собственников на землю, отказывали крестьянам в пользовании землей, и передавали их фермерам (капиталистическим предпринимателям), которые выращивали на них овец для получения шерсти. Таким путем решались сразу две задачи. Во-первых – производство в достаточном количестве сырья для шерстяной промышленности. А во-вторых – «производство» тех самых пролетариев, без которых не может существовать никакая промышленность и никакая буржуазия. И именно лишенные земли и дома, разоренные, оставшиеся без средств к существованию крестьяне должны были стать этими пролетариями. Эти процессы были выгодны и прямо необходимы промышленникам, владельцам мануфактур: «Капиталисты-буржуа покровительствовали этой операции между прочим для того, чтобы превратить землю в предмет свободной торговли, расширить область крупного земледельческого производства, увеличить прилив из деревни поставленного вне закона пролетариев»[2].
И все поставленные задачи были блестяще решены: «Таким путем удалось завоевать поле для капиталистического земледелия, отдать землю во власть капитала и создать для городской промышленности необходимый приток поставленного вне закона пролетариата»[3].
А вот что происходило дальше:
«Люди, изгнанные… и оторванные от земли то и дело повторяющейся, насильственной экспроприацией, — этот поставленный вне закона пролетариат поглощался нарождающейся мануфактурой далеко не с такой быстротой, с какой он появлялся на свет. С другой стороны, люди, внезапно вырванные из обычной жизненной колеи, не могли столь же внезапно освоиться с дисциплиной своей новой обстановки. Они массами превращались в нищих, разбойников, бродяг… в конце XV и в течение всего XVI века во всех странах Западной Европы издаются кровавые законы против бродяжничества. Отцы теперешнего рабочего класса были прежде всего подвергнуты наказанию за то, что их превратили в бродяг и пауперов. Законодательство рассматривало их как «добровольных» преступников, исходя из того предположения, что при желании они могли бы продолжать трудиться при старых, уже не существующих условиях.
…для бродяг ещё работоспособных предусматривались порка и тюремное заключение. Их следовало привязывать к тачке и бичевать, пока кровь не заструится по телу, и затем надлежало брать с них клятвенное обещание возвратиться на родину или туда, где они провели последние три года, и «приняться за труд»… При рецидиве бродяжничества порка повторяется и кроме того отрезается половина уха; если же бродяга попадается в третий раз, то он подвергается смертной казни как тяжкий преступник и враг общества.
Эдуард VI в 1547 г. — в первый же год своего царствования — издаёт закон, по которому всякий уклоняющийся от работы отдаётся в рабство тому лицу, которое донесёт на него как на праздношатающегося. Хозяин должен предоставлять своему рабу хлеб и воду, похлёбку и такие мясные отбросы, какие ему заблагорассудится. Он имеет право посредством порки и заковывания в кандалы принуждать его ко всякой работе, как бы отвратительна она ни была. Если раб самовольно отлучается на 2 недели, то он осуждается на пожизненное рабство и на его лоб или на щёку кладут клеймо «S»; если он убегает в третий раз, его казнят как государственного преступника. Хозяин может его продать, завещать по наследству, отдать внаймы как раба, как всякое движимое имущество или скот. …Всякий имеет право отнять у бродяги его детей и держать их при себе в качестве учеников — юношей до 24 лет, девушек до 20 лет. Если они убегают, то до наступления указанного возраста обращаются в рабов своих хозяев-воспитателей, которые могут заковывать их в кандалы, пороть и т. п. Хозяин может надеть железное кольцо на шею, ноги или руки своего раба, чтобы легче отличать его от других и затруднить ему возможность скрыться…
Подобные законы имелись и во Франции, где в середине XVII века парижские бродяги основали так называемое «королевство бродяг»… Ещё в начале царствования Людовика XVI был издан ордонанс (от 13 июля 1777 г.), который предписывал ссылать на каторгу каждого здорового человека в возрасте от 16 до 60 лет, если он не имеет средств к существованию и определённой профессии. Аналогичные меры предписываются статутом Карла V для Нидерландов (октябрь 1537 г.), первым эдиктом штатов и городов Голландии от 19 марта 1614 г….
Деревенское население, насильственно лишённое земли, изгнанное и превращённое в бродяг, старались приучить, опираясь на эти чудовищно террористические законы, к дисциплине наёмного труда поркой, клеймами, пытками»[4].
Во второй половине восьмидесятых и начале девяностых в России была проведена операция, которая по своей классовой сути в некотором смысле повторяла политику огораживания в Англии. Ибо она имела своей задачей с одной стороны, отобрать собственность на средства производства у советского трудового народа, сделав ее собственностью отдельных частных лиц, а с другой стороны, обеспечить выходящих на сцену капиталистов рабочей силой, создав класс лишенных собственности пролетариев. Именно с этой целью массово закрывались государственные предприятия, и сотни тысяч рабочих выбрасывались на улицу. Советская буржуазия готовила для себя армию наемных тружеников, за счет которых она собиралась существовать.
И поэтому, если богатые, которым бедность необходима и выгодна, начинают с нею бороться – это очень напоминает басню о том, как волка назначили пастухом над овцами.
Вот теперь богатые скорбят об увеличении бедности, озабоченно воздыхают, заявляют, что необходимо что-то предпринимать. Все равно, как волк-пастух беспокоится и грустит: мол, бедные овечки пропадают, находят от них только ножки да рожки. И кто этот злодей, который их поедает, и что делать, чтобы уберечь овечек?
А сам ухмыляется, поглаживая живот, и в глазах горит довольный сытый огонек…
Фатима Бикметова
[1] К. Маркс, Капитал, т.1, Политиздат, 1969 г, стр.728.
[2] К. Маркс, Капитал, т.1, Политиздат, 1969 г, стр.735.
[3] Там же, стр. 744
[4] К. Маркс, Капитал, т.1, «Кровавое законодательство против экспроприированных. Законы с целью понижения заработной платы»
