О классовой борьбе

Известно, что от борьбы с отдельными капиталистами рабочие рано или поздно переходят к борьбе против всего класса капиталистов. К борьбе против буржуазного государства, которое охраняет буржуазию и всячески подавляет трудящихся. В истории русской революции был период, когда рабочие предъявляли капиталистам только экономические требования. Рабочие ещё не понимали, что их борьба за лучшую жизнь будет успешной только тогда, когда она соединяется с наступлением на власть, на весь политический строй, основанный на частной собственности, эксплуатации, присвоении капиталистами почти всех плодов труда рабочих.

Капитализм не стоял на месте, он развивался. При этом противоречия между рабочими и хозяевами всё обострялись. Капиталисты жаждали прибылей — самых больших и любой ценой. Такие прибыли можно было выжать из рабочих, только урезая им зарплату до границы голода и холода, удлиняя рабочий день, ухудшая условия труда, заставляя работать всё быстрее и больше, за троих, штрафуя за всё подряд, поднимая цены на всё самое нужное для жизни человека.

Ясно, что рабочие не могли долго терпеть такую жизнь. Борьба рабочих с капиталистами за улучшение жизни принимала всё более широкий и жестокий характер. Всё чаще вспыхивали забастовки, стачки. Рабочие во время стачки предъявляли свои требования капиталисту-работодателю. Однако стачки какое-то время оставались стихийными и носили экономический характер: рабочие боролись только за выгодные условия продажи своей рабочей силы.

Такая борьба ещё не является классовой борьбой в полном смысле. Это только начаток такой борьбы. Она становится классовой борьбой лишь тогда, когда все передовые рабочие всей страны осознают себя единым рабочим классом и начинают вести борьбу не только против отдельных хозяев, а против всего класса капиталистов и против правительства, которое поддерживает и защищает капиталистов.

Вот здесь идёт путаница среди рабочих. Некоторые считают классовой борьбой всякую борьбу, если её ведут рабочие. Это приводит к тому, что борьба за профсоюзы и коллективные договоры, выгодные рабочим, т. е. экономическая борьба за выгодные условия продажи рабочей силы, необоснованно считается «полноценной» классовой борьбой.

Отсюда кое-кто делает вывод, что борьба за рабочую линию в профсоюзах, уступки работодателя и кое-какие улучшения материальной жизни — это всё, что нужно «простому» рабочему. Дальше идти не надо, «лезть в политику» не надо.

Приводят слова Маркса о том, что всякая классовая борьба есть борьба политическая. В. И. Ленин блестяще разъяснил этот вопрос в своей бессмертной брошюре «Что делать?». В любой борьбе пролетариата против капиталистов есть зерно политики, но само по себе оно не даст ростков, и не каждой политической организации под силу его взрастить, и тем более —довести до уровня общеклассовой борьбы рабочих против всего класса буржуазии, до борьбы за власть.

Пока общеклассовой борьбы за власть нет. Но при этом сегодня каждый маленький шаг вперёд в рабочей борьбе тут же объявляется тяжким преступлением. Законные попытки рабочих взять в свои руки профсоюзы или те производственные дела, которые должны быть в руках рабочих, тут же становятся известны властям и вызывают весь набор реакции — от скрытого запугивания рабочих до открытого государственного террора против них. А где вмешивается государство, там так или иначе начинается политика. Рабочие пытаются действовать строго по буржуазной конституции и трудовому праву, ведут борьбу за законные экономические права и улучшения. А против них — по наводке работодателя — фашизм открывает политическую борьбу с помощью прокуроров, провокаторов, инспекций, судов, полиции и т. д.

Почему так происходит? Потому что буржуазия пуще всего боится, если рабочие сами организуются для борьбы за свои интересы! И неважно, что эти интересы трижды «гарантированы» действующим буржуазным законом. Организация рабочих для защиты своих экономических прав и интересов означает для буржуазии, что перед ней уже не отдельные бессильные и безопасные рабочие, каждый за себя, — а какая-никакая сила, которая уже начинает мешать «спокойному» грабежу и угнетению. А это сигнал тревоги всему классу эксплуататоров. Это покушение на всю их политику.

Во-вторых, исторический опыт научил буржуазию, что рабочие организации надо душить в зародыше, разваливать, покупать, подрывать изнутри. Самые умные капиталисты знают, что классовую борьбу и рабочее движение отменить нельзя. Их можно только замедлить, ослабить (например, «возглавив», т. е. захватив руководство борьбой и стараясь направить её вспять) — отложить тот момент, когда рабочие окрепнут и начнут замахиваться на политическую власть. Подавляя сегодня ростки рабочих организаций, фашистская буржуазия не выигрывает время, как считают некоторые товарищи. Время выигрывают те, у кого есть перспектива, будущее. Буржуазия же только оттягивает свою гибель. На большее она уже не способна.

В-третьих, рост рабочих организаций и массовая борьба за экономические улучшения требуют от рабочих не только хорошей подготовки для боя. Требуется не отдавать обратно то, что удалось отвоевать у капиталиста. А это означает не демобилизацию рабочих после удачной забастовки, а рост числа организованных рабочих, рост силы и мастерства рабочих организаций на базе каждой маленькой победы. Враг усиливается — должны усиливаться и рабочие.

Такой рост массы и качества органов рабочей борьбы означает, что буржуазия проигрывает свои позиции, теряет господство над массами. Это прямо связано с ёе политикой.

Усиление экономической борьбы для капиталистов означает также, что вырастут их расходы на борьбу с рабочими. А также расходы по уступкам рабочим, если те вырвали у капиталиста такие уступки. Тех и других затрат драгоценной прибыли можно было бы избежать, если бы рабочие по-прежнему сидели бы тихо, каждый сам по себе, не требовали бы даже того, что положено по буржуазному закону.

Становится понятно, что не успели рабочие создать свои выборные органы или собрать собрание, как работодатель бежит за государственной силой, прячется за неё. А государство в этом случае, не имея юридических оснований отказать рабочим в законных требованиях, старается отказать фактически, т. е. измотать их, запутать, запугать, измучить юридическим путём, отписками, отфутболить «карантинами» и прочей полицейской дрянью.

Это ещё раз подтверждает, что фашистская буржуазия не раскачивается и не выжидает, чем закончится схватка рабочих с отдельным капиталистом. На законные экономические требования рабочих она тут же отвечает политическим террором.

Рабочие пока что политически не отвечают буржуазии. А марксизм признает классовую борьбу вполне развитой, «общенациональной» лишь тогда, когда она не только охватывает политику, но и в политике берёт самое существенное: устройство государственной власти. Ясно, что пока рабочий класс не дошёл даже до охвата политики. Он дремлет.

Но так без конца продолжаться не может. Возьмите революционное рабочее движение в России в конце XIX века и сравните с началом XX века. Революционный подъём 1901–1904 годов, в отличие от прежних революционных подъёмов, носил уже принципиально иной характер: рабочие начали переходить от экономических стачек к политическим. Эти политические стачки всё чаще перерастали в массовые политические демонстрации. Новое состояло в том, что рабочие теперь выступали на борьбу, поняв и усвоив непримиримую противоположность своих интересов всему политическому и общественному строю царской России. Тогда рабочий класс России впервые противопоставил себя, как класс, всем остальным классам и царскому правительству.

Это уже была сознательная борьба рабочего класса России, ведущаяся под руководством его собственной партии, и шла она теперь не только за улучшение экономического положения рабочих, но и против царизма вообще. В отличие от прежних выступлений рабочего класса, когда были стихийные рабочие органы, почти всюду политической борьбой рабочих руководили социал-демократические комитеты.

И результат не заставил себя ждать. Революция 1905 г. потрясла до основания чудовищную глыбу буржуазно-помещичьей России. Зашаталось то, что миллионам людей казалось незыблемым, неприкосновенным, вечным. Как известно, царизму и крупнейшей буржуазии с трудом удалось задушить эту революцию. Но она была репетицией Октября, без которой победа трудового народа в 1917 г. была бы невозможна. 1905 г. привёл к политической жизни миллионы простонародья, тёмного, забитого и запуганного сильнее, чем нынешние обыватели. Окреп рабочий класс и его партия.

А ведь на рубеже веков обстановка во многих частях пролетариата была не лучше той, что у нас сейчас. Разобщённость рабочих, низкая сознательность, господство мелко-хозяйских настроений. Сила партии была в передовых рабочих. И эти рабочие смогли — при том, что был хозяйский и полицейский террор, — убедить сначала немногих, а затем многих, в том, что:

• а) нельзя вести борьбу за прибавку и лучшие условия труда поодиночке и кустарными методами. И для экономической борьбы нужна крепкая, массовая, большевистски-грамотная, закалённая организация. Это залог роста приготовительной, экономической, борьбы, — до зрелой классовой борьбы, т.е. до политической;
• б) на уступках хозяев жизнь сильно не улучшишь. Нужно бить по корням такого общественного устройства, в котором рабочий живёт хуже скотины;
• в) хозяин выступает против своих рабочих не один. Чуть что — на помощь ему спешит весь класс капиталистов в лице государства;
• г) такое государство состоит на службе у этих хозяев. Поэтому надо идти дальше экономической борьбы, разворачивать борьбу не только с хозяином, но и со всем их классом, стало быть, и с ихним государством, — чтобы взять себе власть и устроить жизнь так, как хочется всем людям труда.

Для рабочих разница между царским самодержавно-жандармским государством и нынешним фашистским, по сути, невелика, она в деталях. Общее: средневековая реакция и произвол по всем линиям, гнёт и удушение всего передового, прогрессивного. Полицейский террор против рабочих и всего трудового народа. Классовая сущность этих государств и классовая ненависть старых и новых эксплуататоров к рабочим — одинаковы.

Поэтому не надо падать духом, кивать на «другое время» и «других людей». Положение рабочих и бедных крестьян было тяжёлое. Люди были из того же материала, что сейчас, и в головах большинства сидел царь, попы, страх, мелкий хозяйчик, суеверия и предрассудки. Своё дело ускорителя первой революции сделала русско-японская война. Похожую историческую роль сегодня может сыграть липовая «эпидемия коронавируса». Это объективные обстоятельства. А важнейшую революционную работу тогда сделали Сталины и Бабушкины, Лядовы и Бадаевы — организация лучших и передовых рабочих с Лениным во главе. Они смогли «Россию убедить», они смогли «Россию организовать». Сегодня среди рабочих есть подрастающие Сталины и Бабушкины, Лядовы и Бадаевы. Дело рабочей организации — за ними. За ними — железные законы общественного развития.

М. Иванов