У кого учатся фашисты в ДНР. Часть 1

Рай для монополий

Обыватели говорят, что история ничему не учит. Это ошибка. Она хорошо учит тех, кто хочет у неё учиться. Если трудящийся учится у телевизора, то ему нечего пенять, что его дурят и оболванивают на каждом шагу. А вот нынешняя буржуазия жадно поглощает опыт своих предшественников, например, гитлеровцев. Действия правительства России или Украины есть неизбежный результат развития экономических и политических сил этих стран на базе современного империализма. Однако если взглянуть на конкретные меры старых германских фашистов и сравнить их с мерами сегодняшних властей, то можно заметить не только поразительную близость, иногда просто копию, но и увидеть, что современные гитлеровцы намерены делать дальше. Давайте убедимся в этом — на примере положения немецкого рабочего класса после 1933 г. И сравним то, что делали гитлеровцы, с тем, что делает современная фашистская буржуазия. Посмотрим на то, что она вытворяет в Донецкой «народной республике», но будем помнить, что украинская и российская буржуазия — такая же.

Чего хотели национал-социалисты, приступая к разгрому рабочего движения в Германии? Прежде всего, они должны были лишить немецких трудящихся всех политических и экономических прав и завоеваний и превратить их в бесправное и послушное орудие, в покорных рабов германских монополий. Монополиям срочно требовалось создать в Германии особые условия, необходимые для ускоренной и всесторонней (экономической, политической, военной, дипломатической, идейной и т. п.) подготовки страны к новой войне за передел мира. Пришедшая к власти партия национал-«социалистов» успешно выполнила этот заказ своих хозяев, создав фашистское государство — аппарат реакции, открыто опиравшийся на насилие и не связанный по отношению к трудящимся никакими законами. Сила этого аппарата позволила временно подавить все антивоенные и антифашистские силы народа, запугать и одурачить остальную часть населения.

Германские монополии, стремясь сломить своих конкурентов и насильственно переделить мир, раньше и шире буржуазии других стран стали опираться на полную поддержку своего государства. Нигде в мире государственный аппарат не использовался так широко в интересах монополий, как в Германии. Там ещё до прихода к власти Гитлера гигантская сила капитализма соединилась с гигантской силой государства в один механизм, который поставил десятки миллионов немцев в одну организацию государственного капитализма.

В интересах 100-120 крупнейших капиталистов и юнкеров Германии правительство раздувало гонку вооружений, вело агрессивную внешнюю политику, предоставляло монополиям миллиарды субсидий за счёт казны (налогов с трудящихся, мелкой и средней буржуазии), закрывало немецкий рынок для товаров других стран, давало вывозные премии на экспорт немецких товаров за границу, силой принуждало мелких и средних промышленников к полному подчинению монополиям.

Придя к власти, фашисты ещё сильнее, чем прежде, поставили государственный аппарат на службу самым агрессивным и реакционным кругам германского финансового капитала. Это резко усилило роль кучки богатейших монополистов в экономической и политической сфере. Поэтому ещё в мирное время Германия стала превращаться в военно-каторжную тюрьму для своих трудящихся, а внешняя политика страны приобретала крайне агрессивный и авантюрный характер. В угоду ведущим трестам и банкам гитлеровцы создали сложный аппарат государственно-монополистического управления, который поставил всё народное хозяйство страны под полный контроль 15-20 крупнейших монополий. Важный момент: структура этого аппарата, его функции, подбор кадров — всё это решалось непосредственно самими монополистами, а гитлеровское правительство лишь послушно санкционировало эти решения и придавало им «законный», государственный характер.

Например, финансирование военных приготовлений Германии шло за счёт чудовищного ограбления немецких рабочих, крестьян, городской мелкой буржуазии путём налогов и всевозможных сборов. По признанию главного уполномоченного монополий по перекачке народных денег в карманы олигархии, Ялмара Шахта, сумма налогов и сборов с трудящихся накануне войны ежегодно возрастала на 10 миллиардов марок [1]. Особенно росли косвенные налоги, которые буквально разоряли немецких трудящихся. В то же время правительство Гитлера значительно снизило налог с оборота, а в июле 1933 приняло закон, который полностью или частично освобождал от налогов предприятия, связанные с производством военно-стратегических материалов. И главное: до 1939 г. в Германии не существовало никакого налога на прибыль.

Важным источником обогащения германских монополий тяжёлой и военной промышленности был неоплаченный труд миллионов безработных, а также сотен тысяч юношей и девушек, которых гитлеровцы загоняли в рабочие лагеря и лагеря трудовой повинности. С 1934 по 1938 гг. на постройке стратегических дорог, пограничных укреплений, рытье котлованов под военные заводы работали 4 миллиона безработных, которые не получали зарплату, не имели больничных, отпусков и всех прочих социальных благ. За каторжный труд монополии предоставляли им лишь скудный паёк и барак. Необходимый труд, который доставался рабочим, составлял от 15 минут до часа при 10-часовом рабочем дне. Норма прибавочной стоимости на этих «предприятиях» — степень эксплуатации рабочих германскими монополистами — колебалась от 1000 до 4000%.

Нечто подобное происходит сегодня на госпредприятиях в ДНР. Рабочим задерживают зарплату, дробят её на куски и выдают эти куски с большими промежутками. В итоге выходит, что месяц рабочий работает впроголодь и за тяжёлый труд получает на руки 4-6 тысяч рублей. На эти деньги он может купить предметов потребления примерно столько же, сколько доставалось в месяц лагерному рабу германских монополий.

Другим путём обогащения тузов военной промышленности Германии был прямой грабёж гитлеровцами трудящихся масс. Фашисты захватили все сбережения рабочих, находившиеся в кассах профсоюзов и примыкающих к ним организаций. Только в Немецком рабочем банке (который играл роль центральной кассы профсоюзов) гитлеровцы присвоили 5 миллиардов марок, из которых около 4 миллиардов были тут же переданы хозяевам тяжёлой и химической промышленности страны — Фликам, Стиннесам, Круппам, Маннесманам, Фёглерам. Из 300 миллионов марок, что ежегодно поступали до войны в фонд «трудового фронта» за счёт принудительных сборов с рабочих, нацисты изымали 120-150 миллионов и передавали монополиям [2]. С 1933 по 1937 гг. гитлеровцы вели поборы с трудящихся в «фонд зимней помощи». По официальным данным в этот фонд с населения было содрано 1,5 миллиарда марок [3]. В это же время за счёт сокращения социального страхования гитлеровцы отдали монополиям 2,8 миллиарда марок. И отдельно из касс социального обеспечения было изъято ещё 3,3 миллиарда марок — на строительство военных дорог, т. е. ушло в сейфы тех же Шредеров и Фликов [4].

Что-то подобное происходит сейчас в ДНР с профсоюзными взносами. Большая часть этих денег (а суммы не маленькие) напрямик попадает в карманы государственной верхушки ДНР и местным олигархам, а также идёт на войну и усиление полиции. Поэтому профсоюзные деятели ДНР в один голос отказываются давать рабочим отчёт о расходовании взносов, иногда заявляют, что это гостайна. А если рабочие настаивают, то профсоюзные боссы вызывают охрану и полицию.

Дальше. В 1935 г. фашистское правительство начинает выпускать долгосрочные государственные займы. Это означало, что миллиарды сбережений трудящихся и мелкой буржуазии в сберегательных кассах превратились в облигации гитлеровского правительства.

Источником финансирования военных заказов был и захват собственности трудящихся и мелкобуржуазных масс еврейской национальности. В ноябре 1938 г. в виде «контрибуции» с еврейского населения Германии гитлеровцы получили 1 миллиард марок золотом. А всего немецкими военными концернами было присвоено еврейского имущества и ценностей на 5 миллиардов марок [5].

Милитаризация экономики и связанное с ней беспримерное ограбление трудящихся кучкой олигархов, превращение гитлеровцами всей Германии в огромный лагерь принудительного труда — всё это обеспечило монополиям колоссальные прибыли. Из ужасающих страданий масс, из пролетарской крови монополии выколачивали чистое золото своих миллиардных доходов. Так, чистая прибыль концерна «ИГ Фарбениндустри» в 1932 г. составляла 71 475 244 марки, в 1935 г. – уже 153 434 340 марок, а в 1938 г. – 274 286 000 марок [6]. Рост на 384%! В 1933 г. концерн Круппа не имел чистой прибыли, но смог увеличить свой основной капитал на 6 507 078 марок. Зато с 1934 по 1939 гг. общая прибыль Круппа возросла только на военных заказах с 26 859 000 до 121 803 791 марки [7], т. е. на 453%. За этот же период чистая прибыль концерна составила 380 миллионов марок [8]. Чистая прибыль концерна «Ферейнигте Штальвёрке» с 1933 по 1937 гг. выросла в 2,13 раза [9], а концерна Маннесмана с 1933 по 1940 гг. — более чем в 5 раз [10].

Не отставали от промышленности и крупнейшие банки. Так, по заниженным данным, чистая прибыль Дрезденского банка возросла с 1,6 миллиона марок в 1933 г. до 9 миллионов в 1940 г. Фашизм помог монополистам сказочно обогащаться.

27.02.1934 г. гитлеровцы издают «закон об органическом построении германской экономики». Он ставил всю экономику Германии под полный и всесторонний контроль промышленных и банковских воротил — «хозяйственных фюреров». В руках виднейших финансовых капиталистов оказалась не только экономическая, но и государственная власть. Они заняли должности министров, государственных комиссаров, им был подчинён и весь аппарат фашистской партии на местах. «Хозяйственные вожди»-олигархи широко использовали государство и нацистскую партию для подавления и закабаления рабочих, подчинения средней и мелкой буржуазии, борьбы с конкурентами на рынке.

В июле 1933 г. был создан Генеральный совет немецкого хозяйства. Формально он был консультативным органом при Гитлере, а по существу — настоящим штабом финансовой олигархии. Этот штаб определял развитие немецкой экономики в направлении всемерного обогащения ведущих монополий, усиления военной промышленности, создания ресурсов для подготовки и ведения грабительской войны за передел мира. Решения этого «скромного» органа санкционировал лично Гитлер, и они получали в Германии силу высшего закона, не подлежащего обсуждению.

Кто же входил в Ген.совет, перед которым Гитлер стоял навытяжку? Крупнейшие плутократы или их представители: Тиссен, Крупп, Фёглер, Сименс, Шредер, Бош, Хакельсбергер, Люэр, Берингер, Дин, банкиры Рейнхардт, Финк, Фишер, помещик Бакэ, сельскохозяйственный «фюрер» Рейшле. Эти люди целиком заправляли экономической политикой фашистского правительства, рейхсбанком и министерством экономики.

20.09.1933 г. Гитлер отчитывался перед членами Генерального совета. Он заверил истинных хозяев Германии, что вся мощь фашистского государства находится целиком в их распоряжении. «Политическая власть, — заявил он, — всегда открывает дорогу экономике». Крупп от имени членов совета выразил полное доверие гитлеровскому правительству [11].

Ад для рабочих

Гитлеровская Германия, будучи раем для олигархов и монополистов, была настоящим адом для трудящихся. Разгромив профсоюзы и загнав в подполье политические организации рабочего класса — КПГ и СПГ, гитлеровцы тем самым исполнили приказ олигархии и выдали рабочих на полный произвол монополиям. Опираясь на аппарат фашистской диктатуры, монополии в огромной степени усилили эксплуатацию трудящихся и лишили их всех социальных завоеваний.

Ещё в апреле 1933 г. Крупп от имени «Имперского союза промышленности» сообщил Гитлеру план реорганизации промышленности. По этому плану на всех предприятиях должен быть введён принцип «фюрерства», по которому должны были строиться отношения рабочих с предпринимателем [12]. В соответствии с этим планом 20.04.1934 г. гитлеровцы издают «закон о порядке национального труда». Согласно новому закону продолжительность рабочего времени, размер зарплаты рабочих и служащих, наём и увольнение рабочей силы, порядок выплаты зарплаты, размеры и порядок взимания штрафов — все эти вопросы отдавались исключительно на произвол предпринимателя, который объявлялся «вождём» предприятия. «Вождь предприятия, — говорилось в законе, — является высшей инстанцией для рабочих по всем производственным вопросам. Рабочие обязаны хранить ему верность» [13].

Часто капиталисты возглавляли на своих предприятиях фашистские организации. Монополисты и деятели нацистской партии сливались в одно целое, и трудно было разобрать, где кончается владелец предприятия — капиталист, а где начинается гитлеровский партайгеноссе.

«Закон о порядке национального труда» объявлял потерявшими силу все прежние законы, которые хоть как-то закрепляли и защищали права рабочих. Законы эти были завоёваны в долгой и напряжённой борьбе с капиталистами и буржуазным правительством, а сгорели в один миг. Так, с ноября 1918 г. у рабочих были фабрично-заводские комитеты. Они были признаны правительствами Веймарской республики и пользовались некоторыми возможностями при решении рабочих вопросов: наблюдали за соблюдением ставок и тарифов, своевременностью выдачи зарплаты, оплатой больничных листов, влияли на приём и увольнение рабочих и служащих, имели право создавать комиссии и посылать своих представителей в наблюдательные советы акционерных обществ и компаний. «Закон о порядке национального труда» ликвидировал фабзавкомы.

Лишая рабочих всех прав и завоеваний, этот закон настойчиво пропагандировал и предписывал фашистские идеи «мира в промышленности» и «социального партнёрства» рабочих и капиталистов, их «духовную общность» в процессе производства. Рабочих травили ядом «мира» между рабовладельцами и рабами — в пользу рабовладельцев. Это было нужно буржуазии, чтобы подавить и придушить классовую борьбу пролетариата, затруднить до предела рабочую организацию, загнать рабочих под полный контроль монополий и гитлеровской партии, создать у них иллюзии «равенства» и «равноправия» с капиталистами. Гитлеровцы пытались внушить рабочим, что у тех есть какие-то «социальные права» и что эти «права» защищает гитлеровское правительство.

Чтобы как-то реагировать на растущее недовольство рабочих своим положением, фашисты придумали институт «опекунов труда». Эти «опекуны» должны были быть «беспристрастными посредниками» между рабочими и капиталистами и решать трудовые споры. На деле «опекуны труда» были фашистской отдушиной, канализацией, куда бесцельно спускался пар рабочего недовольства. Что-то вроде нынешнего ГОСТРУДА ДНР — фабричной инспекции пополам с фашистским «уполномоченным по правам человека»: у рабочих вежливо принимали жалобы, даже лицемерно сочувствовали, обещали помочь. А сами не делали ничего, только брали недовольных рабочих на заметку и докладывали властям. Часто было так, что «опекуном труда» был крупный капиталист или его ставленник. Ясно, как он «опекал» труд рабочих. Точно так же лиса «опекала» бы содержание кур в курятнике, а козёл — прополку и полив грядок с капустой.

Вместо разгромленных фабзавкомов капиталисты создавали на предприятиях «советы доверенных». Выборы этих «доверенных» были устроены так, что в их число могли попасть только верные прислужники хозяина. Выдвигать кандидатов в «доверенные» мог только капиталист заодно с местным руководителем нацистской партии. Если рабочие не утверждали «доверенных», то их без всякого голосования назначал «опекун труда». «Совет доверенных» мог собраться лишь по требованию «вождя» предприятия, а единственным правом «доверенных» была возможность обращения к «опекуну труда». Так, чтобы у берлинских рабочих не осталось иллюзий по поводу «доверенных», «опекун труда» экономического района Бранденбург написал статью под заголовком «Совет доверенных — не фабзавком», где разъяснил рабочим, что «…правом принимать решения обладает исключительно лишь вождь предприятия» [14]. Поскольку, несмотря на все рогатки, рабочим всё же удавалось иногда выбирать в «советы доверенных» своих представителей и использовать эти «советы» против капиталистов, с 1935 г. выборы в «советы доверенных» были отменены. Фашисты боялись даже ничтожной лазейки и возможности для классовой борьбы рабочих! Абсолютно так же, как и сейчас.

Монополиям и фашистскому правительству нужно было контролировать каждый шаг рабочего и сильнее обрабатывать его нацистской пропагандой. Мощным орудием в этом деле стал «немецкий трудовой фронт». После разгрома профсоюзов ему были переданы профсоюзные кассы, газеты, имущество и т. п. Огромные средства рабочего класса оказались в руках фашистской буржуазии. По указу Гитлера с 24.10.1934 г. все рабочие и служащие были обязаны состоять в «трудовом фронте». С целью одурачивания рабочих идеями «социального партнёрства» и демагогии в «трудовой фронт» входили и предприниматели. «Трудовой фронт» был объявлен единственным представителем интересов всех трудящихся. Не допускалось существования каких-то других организаций, претендующих на такую же роль.

Основным назначением «трудового фронта» было разрушать зачатки рабочих организаций, подавлять классовую борьбу с капиталистами, воспитывать рабочих в духе «классового мира» и покорного труда на хозяев, в духе шовинизма и ненависти к другим народам. Первым шагом «трудового фронта» явилось заключение «гражданского мира» с предпринимателями. 17.05.1933 г. фюрер «трудового фронта» Р. Лей открыто заявил немецким рабочим, что «…только враги могут быть заинтересованы в стачках» [15]. В распоряжении Лея от 24.10.1934 г. говорилось: «Немецкий трудовой фронт должен обеспечить трудовой мир… путём создания у рабочих понимания их положения и возможностей их предприятия» [16].

Ровно то же насчёт «понимания» заявляют нынешние профкомы рабочим в ДНР. Ну и что, что вам не платят зарплату, ну и что, что вы полуголодные? Никакой борьбы, никаких забастовок быть не должно. Не будете работать голодными — уволим, отправим в окопы или в тюрьму. Поймите, у нас нет прибыли, идёт война, войдите в положение, потерпите, всем тяжело, мы с вами в одной лодке, подумайте о патриотизме, любви к родине. И т. п. фашистская чушь.

В докладе Гитлеру в сентябре 1936 г. Лей сообщал, что деятельность «трудового фронта» привела к сокращению трудовых конфликтов между капиталистами и рабочими. «Трудно переоценить, что означает один этот факт» [17], — подчёркивалось в докладе. Такие же доклады «фюреру» Пушилину может делать Федерация профсоюзов ДНР, которая не защищает социальные и экономические интересы рабочих, а давит любые попытки борьбы за эти интересы.

С помощью «трудового фронта» нацисты ставили под свой контроль все категории трудящихся. В отличие от бывших профсоюзов (кроме красных), в «трудовой фронт» была открыта дорога молодёжи, женщинам, чернорабочим. «Фронту» было передано всё профессиональное обучение, он следил за самообразованием рабочих, предоставлением им юридических справок и консультаций по вопросам труда.

За счёт крупных средств, захваченных у профсоюзов и членских взносов трудящихся при «трудовом фронте» был создан ряд организаций с целью контролировать и использовать в интересах фашизма досуг трудящихся. Важнейшее место среди них занимала организация «Сила через радость».

Лишив рабочих их боевых организаций, отняв у них все социальные права и завоевания, гитлеровцы создали самые лучшие условия для резкого усиления эксплуатации трудящихся. В 1938 г. был принят закон, юридически закреплявший 10-часовой рабочий день. При этом капиталистам не запрещалось вводить без всякой платы сверхурочные работы и свыше 10 часов. Были резко снижены тарифные ставки, которые и без того непрерывно снижались с 1933 г. Если раньше за изготовление какой-то детали рабочий получал 5 марок, то теперь за ту же работу он получал 2-3 марки. Это подхлёстывало рабочих, заставляло трудиться в 2-3 раза интенсивнее, дольше, на износ, только чтобы получить прежнюю зарплату. Такое положение, когда одного рабочего заставили работать за двоих или троих, позволило капиталистам сокращать рабочих, выбрасывать за ворота «лишних». Так, на крупнейшем химическом комбинате «Лейнавёрке» к 1939 г. число занятых рабочих сократилось на 200 человек по сравнению с 1938 г. Но в то же время стоимость продукции, вырабатываемой рабочими комбината, возросла вдвое — вследствие усиления их эксплуатации [18].

На базе концерна АЭГ был создан комитет «по изучению условий труда». Он изучал методы интенсификации труда на наиболее современных предприятиях, а затем фашистский «трудовой фронт» принудительно внедрял эти потогонные нормы по всей стране. К 1939 г. производительность труда в Германии возросла на 30% по сравнению с 1932 г. и на 15% по сравнению с 1929 г. Главным образом — за счёт выжимания пота из рабочих, нещадной интенсификации труда, варварской, разрушительной эксплуатации рабочей силы [19]. При этом число несчастных случаев на производстве за период 1933–1939 гг. возросло почти в 2,5 раза: 929 592 случая в 1933 г. против 2 253 749 в 1939 г. [20].

Значительно ухудшилось продовольственное снабжение трудящихся. Придя к власти, фашисты сразу же резко сократили закупки за границей продовольствия, товаров широкого потребления и сырья, нужного для их производства. Валюта, которая освободилась от этого гитлеровского «импортозамещения», пошла на закупку стратегического сырья для военной промышленности. Часть этой валюты через иностранные фирмы попадала в карманы германских олигархов, которые были акционерами этих иностранных фирм.

Только за один год гитлеровское правительство сократило закупки за границей сливочного масла со 106 миллионов марок до 70-ти. В самом тяжёлом году кризиса, 1932, Германия всё же закупила за границей 4,4 миллиона тонн продовольствия, но в 1934 г. объём сократился до 3,2 миллиона тонн, а в 1935 г. — до 2,9 миллиона [21]. В 1933–1939 гг. гитлеровцы сократили импорт пшеницы и яиц на 34%, сала — на 300%. Почти целиком прекратили покупать за границей корма для скота, в связи с чем в стране резко упало поголовье, а трудящиеся Германии стали видеть мясо и продукты из него всё реже и реже.

Продолжение

• 1 H. Schacht, Mehr Geld, mehr Kapital, mehr Arbeit, See Bleckade, 1949, S. 63.
• 2 «Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher vor dem Internationalen Militärgerichtshof» (далее — «PHN»), Bd. XXXIV, Dok. 190-C, S. 776.
• 3 «Verhandlungen des Reichstags», 1939, Bd. 459, S. 32.
• 4 G. Rehberg, Hitler und die NSDAP in Wort und Tat, B., 1946, S. 11 ff.
• 5 И.М. Файнгар, Очерк развития германского монополистического капитала, с. 315.
• 6 «Archiv IfZ», IG Farben, Bd. V, Dok. Nik-10002, S. 222.
• 7 «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 15, Dok. Nik-4221, S. 10; Krupp, Bd. 15, Dok. Nik-13035, S. 55f.
• 8 «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 15, Dok. Nik-4271, S. 10.
• 9 W. Ulbricht, Der deutsche faschistische Imperialismus (1933-1945), S. 81.
• 10 W. Bartel, Deutschland in der Zeit der faschistischen Diktatur 1933-1945, S. 102.
• 11 «Archiv IfZ», Krupp, Bd. 7, Dok. Ni-1568, S. 92.
• 12 «Trials of War Criminals». vol. VII, p. 17.
• 13 «Deutsche Reichsgeschichte in Dokumenten». Bd. IV, S. 762.
• 14 Цит. по H. Radant, AEG — ein typischer Konzern, B., 1958, S. 36.
• 15 «АВП СССР», Обзор печати, ф. 56, оп. 9, п. 119, д. 54, л. 101.
• 16 «PHN», Bd. XXX, Dok. 2271-PS, S. 116.
• 17 «PHN», Bd. XXX, Dok. 2283-PS, S. 116.
• 18 «Kämpfendes Leuna (1916–1945)», Teil 1, 2, Halbband (1933–1945), B., 1961, S. 660.
• 19 «PHN», Bd. XXXII, Dok. 3562-PS, S. 397.
• 20 «Statistisches Jahrbuch für das deutsche Reich», 1935, S. 402; 1936, S. 422; 1937, S. 439; 1938, S. 462, S. 480; 1942, S. 517.
• 21 W. Ulbricht, Der deutsche faschistische Imperialismus (1933-1945), S. 33.