«Чёрная сотня». Что такое фашистский профком и как он воюет с рабочими?

Два слова от Редакции. Товарищи и читатели спрашивают, как писать листовки и агитационные брошюрки для рабочих. Вот один пример боевой, практической брошюрки, написанной в ходе борьбы за рабочий профсоюз на одном из предприятий в ЛДНР. Эта брошюрка вместила в себя и элементы листовочной агитации, что позволило потом брать из неё куски и печатать как листовки. При всех недостатках брошюрки (наивная вера рабочих в исполнение буржуазией своих законов, повторы и пр.) её достоинство в том, что она написана самими рабочими с минимальной помощью наших товарищей, написана не в кабинетах литераторов, а в пылу живой борьбы рабочих с фашистами из «профкома», написана просто и ясно, по горячим событиям тех дней, с точным и правдивым отражением фактов. Поэтому её можно использовать как пример оперативной агитации, когда рабочие уже перешли или переходят от лозунгов агитации к лозунгам действия.

***

………

Мы уже говорили, что «профком» рано или поздно должен был стать открытым органом белого террора против рабочих. Это неизбежно: если ты не стоишь за рабочий класс, то рано или поздно переходишь на позиции его врага. С администрацией ДЭСа ясно, это открытый враг. Её назначение ― подавлять рабочих, держать их в «чёрном теле» и выжимать из них неоплаченный труд. Ясных врагов, по крайней мере, уважают. «Профком» ― другое дело. Его верхушка ― это волк, который сбросил, наконец, овечью шкуру, это дети Гиммлера с Зубатовым, которые прикидывались «друзьями рабочих» и выразителями их интересов.

Как оппортунисты превращаются в гестаповцев? Раньше «профком» тихо паразитировал на наших деньгах, сидел на тёплом месте, когда снизу никто не трогает. Он «просто» ничего не делал для защиты интересов рабочих. Рабочие — члены профсоюза были десятками уловок и трюков разделены и отстранены от профсоюзных дел. Тишь да благодать «профкому», живи — радуйся. Рабочие запуганы и разобщены, вся профсоюзная «работа» — устраивать балаганы, давать изредка жалкие подачки рабочим, подмахивать всё, что прикажут хозяева. «Профком» старательно исполнял волю господствующего класса: подавлял все попытки рабочей организации и борьбы, отчитывался перед хозяевами, а не перед рабочими, доносил на недовольных, спрятал устав и колдоговор от рабочих — и всё шито-крыто.

О себе «профком» не забывал. Из взносов 1 300 рабочих значительную часть он забирал себе и своим кураторам, а за остальными деньгами рабочих построили в очередь на годы. «Помощь от профсоюза», которую «профком» ставит себе в заслугу, — это когда союзные деньги тратились не на борьбу за насущные рабочие интересы, а умышленно транжирились и проедались, чтобы оставить рабочих без средств в нужную минуту. При этом рабочие получали назад малую часть своих денег, и то как великую милость и неизвестно когда. «Профком» добился того, что некоторая часть рабочих считает, что профсоюз — это не боевая организация трудящихся, а «бюро новогодних подарков» и комитет по организации пьянки. «Профкому» блестяще удалось замарать идею и цель профсоюза, внушить рабочим неверие в силу своей организации, в её необходимость.

Но это не вся физиономия «профкома». Как только рабочие начали возрождать настоящий профсоюз, возвращать ему истинное содержание, требовать от «профкома» выполнять волю трудящихся, «профком» понял, что его сладкая жизнь может закончиться. С одной стороны, рабочие поймут, что шайка паразитов и предателей им в профсоюзе не нужна. А с другой стороны, растеряв всякое влияние на рабочих, «профком» станет не нужен и хозяевам. И он раскрыл свою классовую сущность до дна — как чёрная сотня, как зубатовско-гестаповское бюро, карательный орган против сознательных рабочих. С января 2022 г. «профком» делом показал, что будет преследовать рабочих, составлять чёрные списки, устраивать провокации, использовать любые формы и средства подавления рабочих, которые посмеют бороться за свои жизненные интересы и настоящий профсоюз.

Как известно, в декабре 2021 г. профсоюзом ДЭС было подано коллективное Решение с законными конституционными требованиями. В них выражались интересы абсолютного большинства рабочих. Наши требования никто до сих пор не опроверг и не оспорил — ни экономически, ни юридически. Опровергнуть их честным путём невозможно, потому что Решение и требования правильно отражают действительное положение вещей и объективную реальность. «Опровергнуть» наши требования можно только гестаповским путём террора против рабочих.

С ноября по декабрь 2021 г. текст Решения составлялся, обсуждался, уточнялся, изменялся. Это был настоящий коллективный труд и документ. В декабре по всем подразделениям было роздано для общего ознакомления и изучения более 30-ти комплектов Решения. Две с лишним недели рабочие думали, решали, выражали свою волю и закрепляли её подписью. 17 дней текст Решения был на руках у всех.

Но уже во время доведения до рабочих текста Решения начались фашистские выходки со стороны администрации. Так, мастер 3-го участка Хабалов И. С. выгонял с участка представителя рабочих. Он заявил буквально: «…Кто ты такой? Со своими рабочими мы тут у себя сами разберёмся, а если кому-то не нравится зарплата, то может сразу идти за забор». Однако Хабалов был поставлен на место с помощью «своих» же рабочих.

Через два дня замначальника ремучастка Журба Н. А., как вор, тайно украл экземпляр текста Решения, предназначенный для изучения рабочими, куда-то его отвёз. Потом, правда, он привёз документ и бросил его в нарядной. Весь текст, коллективный труд рабочих кто-то позволил себе исчёркать и испоганить. Показательно, что фраза «Мы, трудовой коллектив» и «профсоюз» были обведены и поставлен знак вопроса. Мол, что это, рабы зашевелились, называют себя коллективом, считают профсоюзом? А наше решение подчеркнуто три раза и поставлено три вопросительных знака. Мол, рабы совсем обнаглели, считают, что они могут что-то решать…

Оригинал испорченного вражеской рукой рабочего документа находится у нас, мы его предоставим рабочим. Когда Журбе указали, что он совершил преступление, похитив рабочий документ, этот фашист в ответ выразился очень опредёленно — отборным матом в присутствии рабочих. Он сказал нашему представителю: «Кто ты такой? Ложил я на тебя …, на ваш профсоюз, на ваши законы и ваши требования. Можете жаловаться хоть Путину, пусть меня расстреляют». Ясно, что фашист Журба был уверен, что вышестоящие фашисты не расстреляют его за борьбу против рабочих, а наградят. В этом смысле он был прав.

Так или иначе, рабочим надо заставить Хабалова и Журбу дать прилюдные объяснения за свои поступки, объяснить мотив и цель своих действий. Многие рабочие «не видят» фашистов вокруг себя — так пусть увидят воочию своих заклятых классовых врагов — в лице Журбы и т. п.

Итого к середине декабря текст нашего Решения был дословно изучен и испохаблен фашистами из администрации ДЭС, а под ним было написано 8 провокаторских вопросов.

22 декабря текст Решения был официально представлен в «профком». Наш представитель прямо спросил, будет ли «профком» выражать и поддерживать волю и решение членов профсоюза — рабочих, какое мнение самого Шустрого и членов «профкома». Шустрый заявил, что он сам будет решать, является рабочее Решение документом или нет. Он будет определять и устанавливать с помощью каких-то нормативных требований, что является решением рабочих заявить свои законные требования, а что не является. Он будет устанавливать законность этого и любого другого документа, выражающих интересы рабочих. Шустрый, вместо разговора по существу, заявил нашему представителю: «Соответствует ли ваш документ нормативным требованиям? Только я могу решать, документ это или не документ. Я могу подписать лишь такой документ, который чему-то соответствует. Вы не можете выражать волю профсоюза. Её выражает только профсоюзный комитет. Кто Вы такой, чтобы спрашивать мнение членов профкома, кто вы такой, чтобы задавать вопросы о задачах и целях профсоюза, рассуждать о воле рабочих?».

Товарищи! Вы читали Решение рабочих, в котором изложены наши требования к администрации. Это требование повышения зарплаты, законного порядка выплаты денег, не допускать преследований за защиту рабочими своих жизненных интересов, убрать рабовладельческое чванство и хамство по отношению к рабочим. Всё ясно и законно. Однако, получив наше Решение, верхушка «профкома» 20 дней молчит, думает, как ударить по рабочим в ответ. Наконец, придумывает.

В середине января 2022 г. начинается сбор т. н. «объяснительных» и «пояснительных» записок. Начальники подразделений и председатели цехкомов получили приказ «профкома» затребовать от рабочих, подписавших Решение, чтобы те под диктовку или по шаблону писали «отречение» от этого Решения. Вот текст «отречения»:

«Директору ГУП «ДЭС» В. А. Шлапаку рабочего такого-то из такого-то подразделения.

Объяснительная записка.

Я, такой-то, ни в каком собрании, где принималось Решение путём голосования, не участвовал. Текст подписывал, но его не читал. Я считаю, что предприятие не имеет возможности поднять заработную плату на 100%. Задолженности по зарплате не имею. Фактов невежливого обращения и преследования не имею. Дата, подпись».

Кем же «профком» считает рабочих? То ли трусливыми рабами, которые не выступают за свои кровные интересы и защищают своё рабство, то ли идиотами, что подписывают то, что не читали. Но, товарищи, мы с вами не трусливые рабы и не идиоты. Но надо доказать это борьбой за повышение зарплаты, ликвидацию фашистских порядков на работе, за наш рабочий профсоюз.

«Отречение» составлялось на базе «профкомовского» опросника. Вот его содержание:

Кое-где от рабочих требовали не «объяснения» и не «пояснения», а «просто» написать бумагу с ответами на эти вопросы, без указания, кому бумага адресована. Здесь наглость и презрение «профкома» к рабочим зашкалили. Точнее говоря, наконец-то вылезла наружу его гестаповская суть.

Товарищи! Вы знаете, что письменные объяснения дают только виновные ― за доказанное правонарушение или преступление. А пояснения дают свидетели преступления или правонарушения. И «просто» бумаги с ответами неизвестно кому и зачем ― не пишутся. А здесь верхушка «профкома» — по приказу руководства предприятия — поощряла и подталкивала низовых начальников и мастеров на преступление, заставила их вмешиваться в профсоюзные дела, подчинять себе союз. Тех рабочих, которых силой заставили писать «объяснения», «профком» объявил преступниками. Тех рабочих, которых страхом перед администрацией принудили писать «пояснения», «профком» объявил свидетелями преступления. Те рабочие, которые подписали «просто» бумаги с ответами на черносотенные вопросы, могли подписать их только в одном случае, если им приказали их начальники под страхом увольнения. Так что сказки о неких «добровольцах», которые сами вызвались писать «объяснения» и «пояснения», чёрная сотня пусть рассказывает сама себе.

1. В каком преступлении «профком» обвиняет рабочих? Это понятно из его провокаторских вопросов. В Решении мы нигде не говорили, что проводилось собрание. Во-вторых, место, время, способы принятия рабочих решений — всё это есть только наше рабочее дело, которое не касается ни администрации, ни чёрной сотни из «профкома». Не их ума это дело. Рабочие были бы последними дураками, если бы сообщали о своих делах своим заклятым врагам. А чёрная сотня из «профкома» обнаглела настолько, что хочет предписывать нам, где, как и когда нам решать свои дела, какое наше решение, по их мнению, законно, а какое ― нет. По классовой логике «профкома» выходит, что если не было официального собрания, президиума, секретаря, протокола с печатью, голосования руками и т. п., значит, никакого решения рабочие не принимали. Или что их Решение незаконно.

Профком имел бы право возмущаться и не признавать Решения рабочих только в одном случае: если бы этот профком твёрдо стоял на позиции рабочего класса, был боевым, революционным, возглавлял рабочий профсоюз в его борьбе за пролетарские интересы, против администрации, хозяев и властей; и при этом столкнулся бы с контрреволюционными действиями отсталых рабочих. Или с провокациями хозяев с использованием рабочих в качестве ударной силы. Например, группа таких рабочих по наущению администрации попыталась бы расколоть рабочую организацию и создать свой сепаратный зубатовский «профсоюз», послушный администрации. Но «профком» ДЭСа стоит на позиции капиталистов, является фашистским, существует не для борьбы за интересы рабочих, а для борьбы против рабочих, за усиление эксплуатации и угнетения, за интересы наживы хозяев предприятия.

Поэтому со своей классовой позиции этот фашистский «профком» не может поступать иначе, как объявить наше Решение незаконным, а рабочих — преступниками. По классовым понятиям капиталистов мы — преступники, так как ведём борьбу за свои рабочие интересы. Но это значит, что нынешний «профком» есть полицейский профком администрации и хозяев ДЭСа, а не наш, не рабочий. Рабочим нужен свой профсоюз и свой боевой, избранный нами профком.

А пока что пусть Шустрый и головка «профкома» кое-что нам объяснит:

• а) было ли собрание с протоколом и голосованием у рабочих Красной Пресни перед тем, как они в декабре 1905 года взяли в руки оружие и воевали с царём-палачом и его карателями? Было ли это решение согласовано с околоточным надзирателем и фабричной инспекцией? Был ли предоставлен заверенный протокол собрания в III Отделение и на утверждение генерал-губернатору?
• б) было ли собрание с протоколом и голосованием у матросов броненосца «Потёмкин» перед тем, как взять власть на корабле и поднять красное знамя революции? Было ли решение матросов составлено по «Уложению о делопроизводстве в Российской империи», согласовано с командиром броненосца и штабом флота? Куда матросы направили протокол своего собрания?
• в) было ли собрание с протоколом и голосованием у пограничников Брестской крепости на предмет защищать им Советскую власть и социалистическую Родину или не защищать? Было ли решение пограничников согласовано с фон-Боком и утверждено Гитлером? Куда наши старшие товарищи направили протокол собрания: в РСХА, в ОКВ, в ОКХ? Пусть «профком» ответит.

Так или иначе, «профком» даёт рабочим понять, что мы никто и звать нас никак. Что у рабов не может быть ни решений, ни требований. И если мы осмелились что-то решать и требовать, то совершили тяжкое преступление.

2. Читали ли рабочие то, что подписали? А если не читали от начала до конца, но подписали, что тогда? По логике «профкома», тогда наше Решение незаконно и недействительно. Хорошо. А кто из членов «профкома» читал от корки до корки Конституцию и законы ДНР? Никто. Тогда по логике «профкома» выходит, что Конституция и законы незаконны и недействительны.

Рабочие, подписавшие Решение, не были формалистами. Они знали суть дела, за которое подписывались, и доверяли своим передовикам. Эти рабочие выступили делегатами (представителями) от всех рабочих, потому что ни один рабочий, если он не псих и не платный провокатор «профкома», не откажется поддержать требования увеличения зарплаты, улучшения условий труда, соблюдения прав и свобод человека. Если рабочие не говорят вслух о своей поддержке Решения и требований, не подписали их, то не потому, что не поддерживают, а потому что до крайности разобщены и задавлены, не имеют своей коллективной защиты — организации, одурачены и боятся, как бы за поддержку своих законных требований их не передушили поодиночке и не лишили последнего куска хлеба. А «профком», как прожжённый лакей-адвокат буржуазии, знает правоту рабочих, открыто против Решения сначала не выступал, а выискивал формальные зацепки и крючки, чтобы запутать рабочих, запугать и выставить их Решение абсурдным и «неправильно оформленным».

3. Мы нигде в Решении не говорили, что у предприятия имеется возможность повысить зарплату рабочим на 100%. Снова чёрная сотня передёргивает, как фальсификатор и жулик. Мы говорили о том, что капиталистам невыгодны относительно низкие тарифы на электричество, наличие воды в водопроводе, дешёвый и массовый общественный транспорт. Что они бы давно уничтожили всё это, как музеи, театры, кино, библиотеки, клубы, водные станции, но пока нельзя. Так же как пока нельзя уничтожить полностью бесплатную среднюю школу и народные больницы.

Мы говорили, что ДЭС покупает у нас рабочую силу. Это товар, он имеет свою стоимость. Она равна количеству труда, которое пошло на производство этого товара. Производство рабочей силы состоит из восполнения материальных затрат в виде износа организма, затрат мускульной и нервной энергии. Рабочего нужно учить, чтобы он мог управляться с машинами. Рабочий должен иметь необходимые коммунальные блага, поскольку у бездомных плохая способность к труду. Рабочая сила должна воспроизводиться, значит, рабочий должен содержать свою семью, детей. Рабочий должен иметь культурный досуг, охрану здоровья и медицинскую помощь. Всё это восполняется необходимым количеством материальных и духовных благ, которые рабочий должен иметь возможность купить на свою зарплату и потребить.

Нам неважно, кто работодатель и в чьём лице он выступает. Важно то, что:

• а) он покупает у нас наш товар, нашу способность к труду, и употребляет его в полном объёме по своему усмотрению;
• б) у работодателя заранее есть деньги заплатить за этот товар; в противном случае он закрыл бы предприятие и не нанимал бы рабочих; в другом случае весь его расчёт на то, чтобы менять своих рабочих каждые два-три месяца, когда большинство рабочих рассчитается, не дождавшись денег, а новых ещё надо набрать и обучить; но в этом случае он заведомый преступник даже по буржуйским законам;
• в) нам не интересны причины, по которым у работодателя якобы не хватает денег на оплату рабочей силы в соответствии с её стоимостью, ― точно так же как торговца не волнуют причины, по которым у покупателя не хватило денег на батон или колбасу;
• г) нас интересует и волнует одно: чтобы наш товар рабочая сила, которую покупает и употребляет работодатель, оплачивался по его стоимости.

Мы показали с цифрами и фактами в руках, что средняя зарплата рабочего в ДЭСе не покрывает и 1/3 стоимости его рабочей силы. Что та цена, которую работодатель даёт за наш товар, неизбежно приводит к порче товара, его хищническому износу. И поскольку носителем рабочей силы являемся мы, живые люди, рабочие, постольку работодатель грабит нас, доводит до нищеты, болезней и гибели. Такая политика работодателя вынуждает нас вставать на борьбу за свои жизненные интересы, она грубо противоречит Конституции и законам ДНР, которые гарантируют нам достойную материальную и культурную жизнь. А «профком» прикидывается дурачком с луны. Он «не видит», что цены на предметы первой необходимости выросли в разы, а зарплата рабочих в ДЭСе осталась на месте. Он не видит, что сегодня мы можем купить себе в 2-3 раза меньше необходимого, чем год назад. «Профком» всеми силами защищает жестокую эксплуатацию рабочих, когда у нас без оплаты отбирают почти все результаты труда. По его мнению, мы должны работать всё больше, а получать всё меньше. То есть, падать на дно жизни и деградировать, питаясь пищей святого Антония.

4. Мы знаем, что нам задерживали и дробили зарплату. Разве задержка выплаты на 5-10-15 дней — это не задолженность? Враги народа считают, что нет, что задолженность — это когда вообще не платят полгода-год и т. д. Такие у них понятия о потребностях рабочего человека. А до этого срока рабы должны работать без денег. Но если в домах рабочих к сроку получки становится нечего есть, а спасительных денег в этот срок не дают, и приходится неделю класть зубы на полку, — это разве не задолженность, которая мучает и унижает большинство из нас? Нет, товарищи, это не просто задолженность, это геноцид рабочего класса, одно из фашистских преступлений буржуазии, по которым срока давности нет. Забывать и прощать капиталистам эти задолженности рабочий класс не имеет права.

Ясно, у черносотенцев таких мучений нет, их зарплаты и «бонусы» позволяют жить безбедно — за счёт нашего труда. Что им до голодных рабочих? Когда же рабочие потребовали исполнять закон, чтобы не более 16 дней между выплатами, чёрная сотня из «профкома» тут же встала на дыбы и лицемерно спрашивает рабочих: есть ли у них задолженность и за какой период?

Отвечаем врагам народа: есть — за каждый день просрочки после законного срока между выплатами. Черносотенцы снова лицемерно спрашивают: куда обращались рабочие, где сверка? Отвечаем: факты задержки денег общеизвестны, так как рабочие денег не получали, на эти факты бумажные справки не нужны. А коль нужны — смотрите отчёты бухгалтерии в налоговую по фактическим отчислениям с заработка. Там показано, когда выдавалась зарплата. Но верхушка «профкома» снова «включает дурака» и даёт понять, что раз у неё нет сводок, справок с печатями о задержке денег, значит, задержек нет в природе. Точно так вели себя европейские социал-фашисты: им говорят рабочие, что фашизм наступает. А предатели отвечают: какие фашисты? У нас официальных данных на этот счёт нет. Значит, и фашистов нет, это плод фантазии рабочих.

Насчёт обращений. Вам ли, главному карательному органу ДЭСа, не знать, что рабочие боятся обращаться со своими требованиями. Вы их запугали. Вам нужно, чтобы, с одной стороны, все двери в администрации для требований рабочих были наглухо закрыты — с помощью разных уловок и угроз, а с другой — чтобы рабочие как можно дольше оставались не организованными, каждый за себя. А когда каждый за себя, рабочих требований бояться нечего: ничего не стоит передушить одиночек.

5. Рабочих принуждали заявить, что они «не видят» фактов невежливого обращения и преследования. Одному помещику ударила блажь, и он стал называть своих крепостных на «вы», по имени-отчеству. И при этом увеличил им оброк, отбирая себе без оплаты до 70% продуктов крестьянского труда. Когда крепостных рабов этого помещика секли на конюшне за недоимки, их тоже называли на «вы». Какой передовой помещик! — говорили соседи, — как он вежлив, чернь должна быть довольна. Мы, конечно, довольны, что нас пока не секут на конюшне. А на хамство и унижение в свой адрес рабочие смотреть не должны. Мы ведь в ваших глазах скот, приспособленный сносить господские плевки.

Что касается преследований, то чёрная сотня, похоже, сама не понимает, что делает. Одной рукой она требует от рабочих отрицать преследования. А другой рукой тут же преследует рабочих за подписание Решения, требует «объяснительные», запугивает, угрожает расправой за профсоюзную работу. Так бандит говорит своей жертве: я тебе сломаю ноги, но ты всем говори, что сам упал. А не скажешь — сломаю руки. Верхушка «профкома» действует, как этот бандит.

Нас преследуют за законные требования свободы и человеческой жизни, за одно упоминание о правах, за ссылки на демократические статьи Конституции. А главное — за растущую сознательность рабочих. Нас преследуют за попытки наладить работу профсоюза так, чтобы он стал настоящей, боевой, массовой организацией по защите наших прав и насущных интересов. Нас преследуют за малейшие попытки создать свои рабочие комитеты, которые нужны нам больше воздуха, поскольку вы сами видите, что в одиночку и вразброд нам не добиться ни зарплаты, ни рукавиц, ни мыла, ни достойной жизни, ничего вообще. А чёрная сотня жутко боится организации и объединения рабочих в ДЭСе, потому что тогда наступит её конец. И потому сегодня она бесится, грозит нам увольнением и тюрьмой, надзирает и преследует нас, запрещает собрания, прячется от рабочих в свои норы, затыкает нам рты.

Товарищи! Вы увидели, наконец, истинное лицо «профкома» — волк в овечьей шкуре. Он взбесился и шкуру сбросил. И главная задача этого «волка» — подорвать наш рабочий коллектив изнутри, потому что крепости легче всего берутся изнутри, не допустить рабочей организации, развратить рабочих, внушить им бессмысленность борьбы за свои интересы, подчинять рабочих интересам буржуазии и предавать их «по-товарищески». Теперь к этим своим обязанностям «профком» открыто добавил ещё и полицейскую обязанность преследования и подавления рабочих, которые вспоминают, что они не скот, а люди, и начинают требовать человеческой жизни, зарплаты, прав, свобод, исполнения законов, выгодных трудящимся.

В борьбе за свой боевой профсоюз рабочие вынуждены использовать свою пока что единственную организацию — существующий профсоюз, как бы плох он ни был. Они знают, что главная задача и обязанность профсоюза — решительная борьба за нормальные условия материальной жизни трудящихся. Но на этом пути у рабочих стеной встал «профком», хотя именно он первым должен поднимать массы на борьбу за увеличение зарплаты. Он не только отказался это делать, но и стал главным органом борьбы против повышения зарплаты. «Профком» прилагает все силы, чтобы показать рабочим, что они обязаны жить в нищете, что они — не люди, им не положено благополучие, права и свободы, что они не имеют права даже упоминать о своих насущных интересах. Если же рабы начали поднимать голову, требовать себе что-то, даже сто раз законное, они должны быть тут же разбиты, натравлены друг на друга, придавлены и отброшены на дно жизни, одичания и вырождения. Этой «работой» и занимается «профком».

Рабочие давали «профкому» шанс стать настоящим руководителем и организатором рабочих ДЭС. Но это оказалось то же, что гестаповцу предлагать бороться за свободу и демократию. А раз так, то все мы, рабочие, должны взять дело организации своего боевого, настоящего профсоюза в свои руки и сами выбрать своих руководителей. Кроме нас это не сделает никто. Для этого надо забыть рабский страх, объединиться всем вместе и, как один, добиваться создания своего рабочего союза.

Все на борьбу за настоящий рабочий профсоюз!

Долой врагов народа в лице нынешнего «профкома»!

Да здравствует пролетарская организация ДЭС!

Рабочий комитет по организации профсоюза.