Диалектика и метафизика. Метафизический способ мышления.

lK4UPMPgXccМетафизический способ мышления

В самом деле, диалектический метод есть не что иное, как метод изучения и понимания вещей в их действительном изменении и развитии. И как таковой диалектический метод противоположен метафизическому.

Что такое метафизика? Или точнее, что такое метафизический способ мышления, противоположностью которого является диалектический способ мышления?

По сути дела метафизика есть абстрактный способ мышления. В определенном отношении всякое мышление абстрактно, так как оно оперирует общими понятиями и по необходимости должно отвлекаться от массы отдельных и несущественных деталей. Например, если мы говорим, что люди обладают двумя ногами, то мы рассуждаем о наличии двух ног у людей, абстрагируясь от других свойств людей, таких, как обладание головой, руками и т. д. Точно так же наше рассуждение относится ко всем людям вообще, мы не имеем в виду каких-то конкретных людей — Петра, Павла и т.д.

Но есть разные абстракции. Для метафизики характерно то, что она создает ложные, вводящие в заблуждение абстракции. Энгельс говорил, что «…искусство оперировать понятиями не есть что-либо врожденное… а требует действительного мышления» (Ф. Энгельс «Анти-Дюринг»).

Искусство правильного мышления требует изучения того, каким образом избегать метафизических абстракций.

Например, если мы рассуждаем о людях, о «человеческой природе», то нам следует рассуждать таким образом: мы признаем, что люди живут в обществе и что их человеческая природа не может быть независима от их жизни в обществе, а, напротив, развивается и изменяется вместе с развитием общества. В таком случае мы создадим представления о человеческой природе, которые соответствуют действительным условиям существования людей и их изменению и развитию.

Однако очень часто о «человеческой природе» мыслят совсем по-другому. Как будто бы существует какая-то особая «человеческая природа», которая неизменна и проявляется совершенно независимо от действительных условий существования людей.

Думать подобным образом — это значит, безусловно, создавать ложную, вводящую в заблуждение абстракцию. И вот именно такой абстрактный способ мышления и называется метафизическим.

Понятие неподвижной, неизменной «человеческой природы» является образцом метафизической абстракции, метафизического образа мышления. Метафизик мыслит не о действительных людях, а об абстрактном «человеке».

Метафизика, или метафизический способ мышления, — это, следовательно, такой способ мышления, который рассуждает о вещах или явлениях:

1) абстрагируясь от условий их существования и

2) абстрагируясь от их изменения и развития.

Вещи или явления представляются независимыми друг от друга, неподвижными и застывшими, игнорируются их взаимосвязи, изменение и развитие.

Мы уже привели один пример метафизического способа мышления. Нетрудно привести еще множество примеров. Метафизический образ мышления широко распространен в буржуазном обществе и в такой степени стал нераздельной частью буржуазной идеологии, что едва ли найдется хоть одна журнальная статья, теле- и радиопередача или книга ученого, в которых не было бы метафизических ошибок.

Например, чего только не написано о демократии. Но буржуазные идеологи и писатели обычно имеют в виду какую-то чистую, абстрактную демократию, которой они оперируют, абстрагируясь от действительного развития общества, классов и классовой борьбы. Но такой чистой демократии в природе не существует, это — метафизическая абстракция.

Чтобы понять сущность демократии, обязательно нужно поставить вопрос — демократия для кого, для эксплуататоров или эксплуатируемых? Поскольку демократия является формой правления, то не существует демократии, не связанной с господством какого-нибудь определенного класса. А демократия, устанавливаемая при господстве рабочего класса, априори является более высокой формой демократии, чем демократия буржуазная, которая, понятное дело, есть более высокая форма демократии, чем демократия рабовладельцев древней Греции.

Иными словами, нельзя рассуждать о демократии, абстрагируясь от действительных общественных отношений и от действительного изменения и развития общества.

Или другой пример, пацифисты, которые выступают против всяких войн, полагая, что «все войны несправедливы». Они рассуждают о войнах абстрактно, не учитывая того, что характер каждой конкретной войны зависит от исторической эпохи, в которой она происходит, целей войны и классов, в интересах которых она ведется. Вследствие чего пацифисты не видят разницы между войнами империалистическими и освободительными, между войнами справедливыми и несправедливыми.

Еще один пример метафизики. В настоящее время в большинстве английских и американских школ детей регулярно подвергают тестированию, на предмет выявления их умственных способностей» (тест IQ). В России этот тест менее популярен, но скорее всего и здесь многие из читателей с ним сталкивались. Но не все, может быть, знают, что в основе это теста лежит положение, что каждый ребенок якобы обладает определенным неизменным количеством «умственных способностей», которое определяет  способности человека на протяжении всей его жизни. При этом предполагается, что  условия существования ребенка и его дальнейшее развитие никакой роли не играют и на его «умственных способностях» не отражаются, что, разумеется, абсолютно противоречит действительности. Это метафизическое представление об «умственных способностях» требуется буржуазии для того, чтобы лишить большинство детей возможности получить хорошее образование на том основании, что их умственные способности недостаточно высоки.

Вообще говоря, метафизика — это такой способ мышления, который пытается установить раз и навсегда сущность, свойства и возможности всего, что он рассматривает. Следовательно, этот способ исходит из предположения, что каждая вещь обладает неизменной сущностью и неизменными свойствами.

Метафизик оперирует понятиями о «вещах», но не о «процессах». Он пытается свести все к формуле, которая утверждает, что мир или некоторая его часть, которую он рассматривает, состоит из таких-то и таких-то вещей с такими-то и такими-то (заранее заданными) свойствами. Такую формулу мы можем назвать «метафизической формулой».

В философии метафизика часто означала поиски «конечных составных частей мира». Поэтому ранние материалисты, которые утверждали, что конечные составные части являются маленькими твердыми материальными частицами, были такими же метафизиками, как и идеалисты, которые утверждали, что конечными составными частями являются духи. Все эти философы полагали, что «конечную природу мира» можно изложить в некоей формуле. У одних из них была одна формула, у других – другая, но принципиальной разницы между этими учеными не было — все они были метафизиками. И искания их были изначально безнадежны — всю бесконечную, изменяющуюся вселенную невозможно уместить в какой-либо формуле. И чем дальше идет наука по пути познания окружающего нас мира, тем более это становится очевидным.

Откуда становится ясно, что механистический материализм, который мы рассматривали выше, с полным основанием может быть назван метафизическим материализмом.

В современном мире широкое распространение получил позитивизм – направление в философии, представители которого утверждают, что они выступают против «метафизики», поскольку они отрицают всякую философию, которая стремится найти «конечные составные части мира». Для позитивистов «метафизика» означает любую теорию, оперирующую «абсолютами», которые нельзя проверить в чувственном опыте. На самом же деле они сами гораздо большие метафизики, чем любые другие философы, так как их собственный способ мышления доходит до крайностей метафизической абстракции. Что может быть более метафизичным, чем воображать, как это делают позитивисты, что наш чувственный опыт существует сам по себе, что он оторван от реального, материального мира, находящегося вне нас? Позитивисты, на словах сторонясь «абсолютов», по факту сами превратили «чувственный опыт» в метафизический «абсолют».

В противоположность абстрактному, метафизическому способу мышления диалектика учит нас рассматривать вещи в их действительных изменениях и взаимосвязях. Мыслить диалектически — значит мыслить конкретно, применительно к данным конкретным условиям, а мыслить конкретно — значит мыслить диалектически. Противопоставляя диалектический метод метафизике, мы показываем несостоятельность, односторонность и ложность метафизических абстракций.

Метафизическая формула «или — или»

Метафизика исходит из предположения, что каждая вещь обладает своей собственной неизменной природой, своими собственными неизменными свойствами, и рассматривает каждую вещь саму по себе, изолированно. Она пытается определить природу и свойства всех вещей, как данных отдельных объектов исследования, не рассматривая вещи в их взаимосвязи и в их изменении и развитии.

В силу этого метафизика мыслит вещи в рамках абсолютных противоположностей. Вещи одного рода она противополагает вещам другого рода. Если вещь одного рода, то она обладает одной совокупностью свойств, если она другого рода, она обладает другой совокупностью свойств; одно исключает другое, и каждая мыслится отдельно от другой.

Энгельс пишет: «Для метафизика вещи и их мысленные отображения, т. е. понятия, суть отдельные, неизменные, застывшие, раз навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого. Он мыслит сплошными неопосредствованными противоположностями; речь его состоит из «да — да, нет — нет; что сверх того, то от лукавого». Для него вещь или существует или не существует, и точно так же вещь не может быть самой собой и в то же время иной». (Ф. Энгельс «Анти-Дюринг»)

Философы выразили сущность этого метафизического способа мышления в формуле: «Каждая вещь есть то, что она есть, а не другая вещь». Может показаться, что это не более как выражение простого здравого смысла. Но это лишь показывает, что сам так называемый здравый смысл содержит ложные представления, от которых мы должны избавиться, если хотим в полной мере понимать действительность. «Здравый смысл» как способ мышления мешает нам изучать вещи в их действительных изменениях и взаимосвязях, во всех их противоречивых аспектах и отношениях, в процессе их превращения из «одной вещи» в «другую вещь».

Не только философы являются метафизиками.

Например, в нашей стране немалая часть «левых» метафизична не меньше, чем представители любой буржуазной философской школы. Для них, к примеру, каждый левый, участвующий в их разрешенных буржуазной властью пикетах и митингах, является настоящим социалистом-практиком, если же он не участвует в таких протестных акциях, значит он «диванный теоретик». Каждый должен быть отнесен к той или другой категории, и раз человек отнесен к «диванным теоретикам», то для них он конченный человек. Их метафизический взгляд на жизнь не учитывает того, что какой-нибудь социалист, который был их противником в прошлом по одним вопросам, может еще оказаться союзником в будущем по другим вопросам.

Аналогичным образом действуют и троцкисты, которые мгновенно делят всех людей на «сталинистов», т.е. хоть как-то хоть в чем-то положительно отозвавшихся о Сталине или его действиях в какой-то конкретный момент, и «нормальных приличных людей», даже если это либералы. «Сталинисты» для троцкистов – люди однозначно конченные, с которыми не может быть никакого дела и никакого согласия ни в чем.

В одной из пьес Мольера один из героев, впервые узнавший о том, что такое проза, восклицает: «Как, всю свою жизнь я говорил прозой!» Имеется и немало коммунистов, которые могут с полным основанием сказать: «Как, я всю свою жизнь был метафизиком!»

У метафизика на все есть свои готовые формулы. Он говорит: или эта формула годна или нет. Если она годна, то она решает вопрос. Если она не годна, то у него готова некая альтернативная формула. «Или — или, но не то и другое вместе» — таков его девиз. Вещь является или тем или этим; она обладает или данной совокупностью свойств или иной совокупностью свойств; две вещи находятся друг к другу или в таком или в другом отношении.

Но поскольку реальная жизнь диалектична, применение метафизической формулы «или — или» постоянно приводит метафизиков к затруднениям – они то и дело попадают впросак, не будучи способными понять сущность тех или иных явлений и событий.

Например, метафизики не могут понять современных взаимоотношений между империалистами. Они утверждают: или такие-то (к примеру, США и Англия) сотрудничают или, в противном случае, они не сотрудничают. Если они сотрудничают, то тогда между ними нет противоречий, если же противоречия между ними существуют, то тогда они не сотрудничают. Но на самом-то деле, все как раз наоборот: империалисты этих стран действуют заодно, и, тем не менее, между ними существуют постоянные противоречия.  Не поняв разделяющих их противоречий, нельзя ни понять того, каким образом они сотрудничают между собой, ни успешно против них бороться.

Метафизического способа мышления избежать непросто. И это потому, что, как бы ни был ошибочен этот способ мышления, он коренится в чем-то очень нужном и полезном.

Помните тот самый здравый смысл? Он возник не на пустом месте. Вещи, окружающие нас, необходимо классифицировать — расположить их по своим полочкам, выстроив из них некую систему, обозначив их свойства и отношения. Это нормальная и закономерная предпосылка правильного мышления. Мы должны выяснить, какие виды вещей существуют в мире, чтобы сказать, что такие-то вещи обладают такими-то свойствами в отличие от тех вещей, которые обладают другими свойствами, и выяснить каковы отношения между ними.

Но если дальше мы будем рассматривать эти вещи, их свойства и отношения каждое в отдельности как неизменные величины, как взаимно исключающиеся понятия, то это уже будет ошибкой. Потому что любая вещь в мире обладает множеством различных и поистине противоречивых сторон, существует в тесной связи с другими вещами, а не изолированно от них, да еще и подвержена изменению. Поэтому часто случается так, что когда мы классифицируем нечто как «А», а не как «Б», то эта формула самой жизнью опровергается превращением этого нечто из состояния «А» в состояние «Б», или тем, что в некоторых отношениях она является «А», а в других отношениях «Б», или тем, что она обладает противоречивой природой, являясь и «А» и «Б» одновременно.

Например, всем известно, что различие между птицами и млекопитающими в том, что птицы откладывают яйца, а млекопитающие рождают детенышей живыми и вскармливают их молоком. Естествоиспытатели раньше считали, что млекопитающие строго отличаются от птиц, так как, помимо всех прочих отличий, млекопитающие не кладут яиц. Но это положение было опровергнуто, когда в Австралии был обнаружен утконос, потому что утконос, хотя и является млекопитающим, но это такое млекопитающее, которое кладет яйца. Объяснение этого странного явления, как оказалось,  лежит в эволюционной связи между птицами и млекопитающими, которые совместно произошли от первобытных животных, кладущих яйца. Птицы и теперь продолжают класть яйца, тогда как млекопитающие этого уже не делают, за исключением нескольких реликтовых видов животных вроде утконоса и ехидны. Если рассматривать животных в эволюции, в развитии, то это представляется весьма естественным. Но если пытаться, как это делали прежние естествоиспытатели, подгонять виды животных под некую строгую, неизменную систему классификации, то продукты эволюции опрокинут эту систему.

Далее, идея или теория, которая была прогрессивной в одних условиях, когда она впервые возникла, не может быть «прогрессивной» всегда, т.е. в абсолютном смысле, так как позднее в новых условиях она может стать реакционной. Например, механистический материализм, когда он впервые возник, был прогрессивной теорией. Но в настоящее время его никак нельзя считать прогрессивным. Наоборот, в новых условиях, которые имеют место теперь, механистическая теория стала отсталой, реакционной, она тянет человечество назад, не позволяя ему познавать мир так, чтобы понять его значительно шире и глубже, чем раньше. Механицизм, бывший прогрессивным и материалистическим в период подъема капитализма, теперь идет рука об руку с идеализмом, как часть буржуазной идеологии периода разложения капитализма.

Примером метафизического принципа мышления может служить обывательский «здравый смысл». Почему мы так считаем?

Давайте возьмем известный в позднем СССР тезис право-оппортунистической КПСС: «если в обществе нет антагонистических классов, значит нет и классовой борьбы».

На первый взгляд все выглядит логично. Все в соответствии с тем самым «здравым смыслом». Раз нет классов, значит они не могут и бороться между собой, бороться-то просто некому!

Однако здесь имеется серьезнейшая теоретическая ошибка. Корень ее в том, что СССР рассматривался правыми оппортунистами абстрактно, а не конкретно, не учитывались все условия, в которых ему приходилось существовать. Антагонистических классов в Советском Союзе после середины 30-х гг.  действительно не существовало: эксплуататоры были уничтожены. Уничтожены в том смысле, что были уничтожены экономические условия для их существования. Но, во-первых, физически бывшие представители эксплуататорских классов  продолжали существовать, их никто не убивал —  принадлежащие им средства производства просто экспроприировали и заставили их работать. Они стали трудящимися — обычными рабочими, служащими, колхозниками. Не все из них с этим смирились. Такие продолжали искать способы для своего паразитического существования, тем более что в СССР в силу определенных объективных условий товарно-денежные отношения уничтожены еще не были. И во вторых, что самое главное, СССР существовал в окружении мощных еще капиталистических стран, которые всеми силами стремились уничтожить советский социализм и вновь восстановить в стране капиталистические отношения. Естественно, что империалисты из-за рубежа искали себе союзников внутри страны и находили их в лице вот этих, не смирившихся со своим историческим поражением паразитических элементов.

То есть классовая борьба продолжала в СССР существовать — она никуда не делась! Она принимала разные формы, это да, но исчезнуть она не могла, пока в мире оставались страны капитализма. На страже социализма в СССР, как и положено, должно было стоять государство диктатуры пролетариата, основная цель которого и есть защита нового социалистического строя от реставрации капиталистических отношений. В этих условиях заявить так, как это было сделано в Программе партии, что классовой борьбы нет и что не нужно теперь государство диктатуры пролетариата, что в СССР государство стало общенародным, а классовых врагов в стране не имеется, это значит дезориентировать советский рабочий класс, ввести его в заблуждение — замазать ему глаза, чтобы за его спиной творить черное дело по разрушению советской страны.

Что как мы помним, и было осуществлено в перестройку, условия для которой подготавливались задолго до того, как она началась.

Внесенное сначала в Программу партии, а затем и в Конституцию СССР положение об «общенародном государстве», да еще и подкрепленное такими метафизическими «обоснованиями», привело к тому, что советский рабочий класс просто не понимал классового смысла негативных явлений в стране, а, следовательно, и не мог вовремя их пресечь. Последствия этого заблуждения о сущности государства ощущаются в нашем обществе до сих пор. И по сей день в России главным идейным мифом, охраняющим господство буржуазии, является тезис о том, что государство российское является представителем всего российского народа вообще, а не только класса буржуазии. Этот миф — прямое следствие позднесоветского ревизионизма.

Но даже здравый смысл признает недостаточность метафизического образа мышления.

К примеру, простой вопрос: когда человек становится седым? Здравый смысл признает, что, хотя мы можем отличить седого человека от не седого, тем не менее, мы не может точно сказать в какой момент человек становится седым. Поседение это процесс постепенный, и поэтому люди в середине этого процесса вступают в период, когда нельзя утверждать с абсолютной достоверностью, седые они или нет; можно сказать только, что они находятся в процессе поседения. Метафизическое «или — или» здесь не работает. Такова жизнь, которую мы наблюдаем ежедневно и ежечасно.

Во всех этих примерах мы сталкиваемся с различием между объективными процессами, в которых что-то претерпевает изменение, и понятиями, в которых мы пытаемся обобщить отличительные признаки вещей, участвующих в процессе. Такие понятия никогда не соответствуют и никак не могут всегда и во всех отношениях соответствовать своим объектам именно потому, что объекты претерпевают изменение.

Так, Энгельс пишет: «Разве понятия, господствующие в естественной науке, — фикции, потому что они отнюдь не всегда совпадают с действительностью? С того момента, как мы приняли теорию эволюции, все наши понятия об органической жизни только с приближением соответствуют действительности. В противном случае не было бы вообще никаких изменений; в тот день, когда понятие и действительность в органическом мире абсолютно совпадут, наступит конец развития»[1].  И он указывал, что подобные соображения относятся ко всем понятиям без исключения.

Коммунистическое рабочее движение «Рабочий Путь»

Материал подготовлен в рамках обучающего курса «Основы марксизма-ленинизма»

Предыдущее занятие                Следующее занятие


[1] К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма

 Аудио

Диалектика и метафизика. Метафизический способ мышления.: 5 комментариев Вниз

  1. Единственное, что про общенародное государство они не совсем верно: как раз таки это не метафизическое понятие, т к подразумевалось уничтоженность классов в целом, а для остатков — ОБХСС, как инструмент трудящихся.

    1. Тогда им следовало бы признать, что в СССР уже построен коммунизм.
      Уничтожение классов = коммунизм.

  2. То есть, если упрощенно: метафизика — это догматизм (другая крайность — релятивизм)? И нужно уметь не впадать в обе эти крайности?

    1. Упрощенно, но верно. Точнее будет сказать, что догматизм и релятивизм — это тоже проявления метафизического способа мышления.

Наверх

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.

С правилами комментирования на сайте можно ознакомиться здесь. Если вы собрались написать комментарий, не связанный с темой материала, то пожалуйста, начните с курилки.

*

code