О классовой структуре капитализма (ч.2)

Начало
Средние слои капиталистического общества

Каково место остальных слоев в классовой структу­ре капиталистического общества, называемых иначе средними слоями, с точки зрения существеннейших черт капиталистического спо­соба  производства попробуем выявить на примере того, как анализировали их  К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин.

Мелкая буржуазия

Прежде всего, возникает вопрос о социальном положении крестьян, ремесленников, торговцев, живущих своим трудом, т. е. о мелкой буржуазии города и деревни.

«Как же обстоит дело,— спрашивает К. Маркс,— с теми самостоятельными ремесленника­ми или крестьянами, которые не имеют наемных рабочих и произ­водят, стало быть, не как капиталисты?»[1].

В условиях капита­лизма они выступают и как капиталисты и как рабочие, следо­вательно, не соответствуют тенденции разъединения капитала и труда. Выходит, что «это такие произво­дители, производство которых не подчинено капиталистическому способу производства»[2].

Но дело не так просто, замечает К. Маркс. Ведь «независи­мый крестьянин или ремесленник подвергается раздваиванию. В качестве владельца средств производства он является капиталистом, в качестве работника — своим собственным наемным ра­бочим. Он, таким образом, как капиталист, уплачивает самому себе заработную плату и извлекает прибыль из своего капитала, т. е. эксплуатирует себя самого как наемного рабочего и, в виде прибавочной стоимости, платит себе самому ту дань, которую труд вынужден отдавать капиталу»[3].

Иными словами, говорит К. Маркс, и в этом независимом, самостоятель­ном крестьянине или торговце опять же закономерно проявляется главнейшее отношение между капиталом и трудом, присущее ка­питализму. «И потому разъединение кладется в основу как определенное отношение даже и там, где в одном лице соединяют­ся различные функции»[4].

Вот что значит марксистская диалектика! Во внешне кажущимся независимым крестьянине или ремесленнике со­единились в одном лице функции капиталиста и рабочего, и тоже проявилась неумолимая закономерность разъединения капитала и ра­ботника в капиталистическом обществе.

Внутренне заложенная в таком мелком буржуа противоречи­вость обусловливает и определенные тенденции его развития при капитализме. «Законом является то, что в процессе экономи­ческого развития эти функции разделяются между различными лицами и что ремесленник — или крестьянин,— производящий при помощи своих собственных средств производства, либо ма­ло-помалу превращается в мелкого капиталиста, уже эксплуати­рующего чужой труд, либо лишается своих средств производст­ва (чаще всего бывает последнее…) и превращается в наемного рабочего»[5].

При распадении мелких буржуа города и деревни на капиталистов и рабочих большинство их попадает в ряды пролетариата и лишь меньшинство — в ряды капиталистов го­рода и деревни.

Разложение мелкой буржуазии города и деревни на буржуа­зию и пролетариат вовсе не означает, что она должна совсем исчезнуть с развитием капитализма. Капитализм сам в извест­ной мере нуждается в мелком производстве, сам порождает соединение в одном лице функций капиталиста и работника. Часть буржуазии города и деревни рождается именно из мелко­го производства. В то же время разоряющиеся капиталисты попадают в ряды мелких буржуа города и деревни, а те в свою очередь вливаются в состав пролетариата. И наоборот, часть рабочих с развитием капитализма становится мелкими буржуа-ремесленниками, владельцами мастерских и т. д. Здесь происходит сложный диалектический процесс, который продол­жается в течение всего периода капиталистического развития. И «было бы глубокой ошибкой думать, что необходима «пол­ная» пролетаризация большинства населения…»[6].

Мелкая буржуазия, воплощающая средний, переходный между капиталом и трудом тип собственника-труженика, со­ставляет первую большую часть средних слоев капиталисти­ческого общества. Она есть средний, промежуточный слой (именно с точки зрения капиталистического способа произ­водства) потому, что, с одной стороны, представитель этого слоя не есть только капиталист или только наемный работ­ник, а сразу и капиталист, и работник в одном лице.

Мелкий буржуа — это такой владелец средств про­изводства, который сам непосредственно соединен с ними, ра­ботает с их помощью, и источником дохода которого является целиком или главным образом его самостоятельный труд. Мел­кий буржуа соединяет в себе черты класса капиталистов и рабочего класса, находится в промежутке между ними.

Мелкая буржуазия при капитализме представляет общест­венный класс, поскольку она характеризуется вполне конкрет­ным отношением к средствам производства, отличным от отно­шения к ним капиталистов и рабочего класса.

В. И. Ленин писал, что классов вообще (а не только основных) «в капитали­стическом и полукапиталистическом обществе мы знаем только три: буржуазию, мелкую буржуазию (крестьянство, как ее главный представитель) и пролетариат»[7]. Он говорил о наличии в России «класса нашей мелкой буржуазии, мелких торговцев, мелких ремесленников и т. д.,— этого класса, который везде в Западной Европе сыграл свою роль в демократическом движении…»[8].

Мелкой буржуазии присуща вся совокупность основ­ных и производных классовых признаков. Вместе с тем мелкая буржуазия — неосновной, промежуточный, средний класс капи­талистического общества.

По своему внутреннему составу мелкая буржуазия распадает­ся на группы в зависимости от того, каким конкретным об­разом и в каких условиях происходит у нее соединение функ­ций капиталиста и работника. Это зависит от того, находится ли мелкий буржуа в городе или деревне, как связан он с про­мышленностью, конкретно с капиталом и конкретно с трудом и так далее.

Основное социальное деление класса мелкой буржуазии — на мелкую буржуазию города и мелкую буржуазию деревни. В этом делении находит также проявление и степень связи разных групп мелких буржуа с промышленностью, с различны­ми формами капитала, средств производства, с разными форма­ми труда (промышленного, сельскохозяйственного, торгового и т. д.).

В состав городской мелкой буржуазии входят прежде всего товаропроизводители в промышленной области — ремесленники и кустари, владельцы мелких мастерских и мелкие предпри­ниматели, работающие самостоятельно или с привлечением при­близительно от одного до четырех-пяти рабочих. Все эти лица живут больше на стоимость, которую сами создают, чем на прибавочную стои­мость, извлекаемую из труда нанятых работников.

Далее это мелкие торговцы и лавочники, работающие в сво­их заведениях только с членами семей или одновременно с ис­пользованием примерно 1—3 наемных работников, а также владельцы небольших предприятий в сфере обслуживания и услуг (парикмахерских, закусочных и т. п.).

Известно, что торговцы не являются производителями и их доход есть лишь часть прибавочной стоимости, созданной в сфере производства, которую они присваивают в форме торговой прибыли. Отличие мелкого торговца от среднего и крупного заключается в том, что он не живет за счет эксплуатации чужого труда как торговец-ка­питалист. Торговец-капиталист присваивает себе часть всей об­щественной прибавочной стоимости благодаря труду своих служащих, а мелкий торговец получает ее прежде всего благодаря своему собственному труду.

Наконец, к мелкой городской буржуазии надо отнести и мелких рантье. Мелкие рантье — это главным образом бывшие ремесленники и мелкие торговцы, ко­торые, накопив путем собственного труда небольшой капитал и сбережения, доверяют их государству или частным предприни­мателям и живут за счет процентов с них. Мелкие рантье постоянно разоряются под влиянием кризисов и инфляций, и ныне их число в капиталистических странах очень и очень незначительно. Даже во Франции, этой классической стране рантье, их численность очень мала.

В целом так называемая городская мелкая буржуазия, то есть ремесленники, мелкие торговцы, отличается от буржуазии тем, что она не эксплуатирует чужой труд; в то же время в отличие от рабочих она является собственником кое-каких ору­дий труда. Этим объясняется двойственный характер этой кате­гории и занимаемое ею промежуточное экономическое положе­ние.

В состав сельской мелкой буржуазии также входят пере­численные выше группы ремесленников и кустарей, торговцев и лавочников, владельцев небольших предприятий в сфере об­служивания и услуг, рантье, но основную, доминирующую ее массу составляет мелкая буржуазия в сельском хозяйстве, включающая мелких и средних крестьян в капиталистических странах с деревенским типом сельского хозяйства, мелких и средних фермеров в странах фермерского типа хозяйствования. Это владельцы небольших и средних участков земли и немногих сельскохозяйственных орудий производства, живущие целиком (мелкие крестьяне и фермеры) или главным образом (средние крестьяне и фермеры) за счет самостоятельного труда.

В произведениях классиков марксизма-ленинизма термин «крестьянство» употребляется в различных значениях, по край­ней мере, в четырех:

1) Крестьянство как собирательное понятие класса, перешедшего из феодального общества. В этом случае в него включаются все слои крестьянства, начиная с сельско­хозяйственного пролетариата и кончая крупным крестьянством (сельской буржуазией, кулачеством).

2) Трудящееся и эксплуа­тируемое крестьянство. В него входят сельскохозяйственный пролетариат, полупролетарии или парцелльные крестьяне и мел­кие крестьяне, не прибегающие к найму рабочей силы.

3) В по­нятие трудящегося крестьянства включаются, помимо указан­ных трех категорий, и средние крестьяне. Под трудящимися фермерами подразумевают мелких и средних фермеров.

4) Кре­стьянство как мелкая буржуазия, т. е. как та довольно четкая социальная группа, которая преобразована капитализмом и развивается на основе капиталистического способа производст­ва, есть совокупность мелких сельскохозяйственных производи­телей, которые одновременно являются и собственниками земли и тружениками, живут целиком или главным образом за счет своего труда. В него входят мелкие и средние крестьяне и фермеры. Именно в таком смысле идет речь о крестьянстве при капитализме.

В целом внутренний состав промежуточного класса мелкой буржуазии выглядит следующим образом:

Интеллигенция и служащие

Еще более сложная диалектика заложена в классовом положе­нии интеллигенции и служащих — этой другой большой, отлич­ной от мелкой буржуазии, части средних слоев капиталистиче­ского общества.

Интеллигент и служащий—это не собственник-труженик, как мелкий буржуа. (За теми исключениями, когда интеллигент, например врач, обладает и оп­ределенными средствами труда, делающими его, подобно мелкому буржуа, независимым работником, независимым профессионалом.) Это именно труженик, работник, причем в подавляющей массе — наемный работник.

Где же его место в классовой структуре капиталистическо­го общества? В составе ли труда, наемных работников, проле­тариата? В составе ли капитала, буржуазии? Или между этими двумя полюсами, в середине, в промежутке между капиталом и трудом, между буржуазией и пролетариатом? Если да, то по­чему?

Напомним, что труд сам по себе вовсе не яв­ляется достаточным критерием для отнесения человека к классу рабочих. «Нет трудящихся вообще, или работающих вооб­ще…».[9] «…Понятие «производитель» объединяет пролетария с полупролетарием и с мелким товаропроизводителем, отступая, таким образом…, от основного требования точно различать классы»[10]. Трудятся не только пролетарий, полупролетарий и мелкий буржуа. Ведут определенную деятельность и некоторые капиталисты, занятые умственным, управленческим трудом. Потому с большой осторожностью следует относиться и ставшему ныне популярным термину «трудящиеся», которое по своему значению даже намного шире, чем раскритикованное Лениным понятие «производитель». Понятие «трудящиеся» включает в себя всех наемных работников вообще (т.е. и служащих, и интеллигенцию), да еще и мелкую и даже среднюю буржуазию, которая тоже трудится —  сама участвует в производстве и\или руководит им.

Основное требование, основной критерий классовых разли­чий, подчеркивал В. И. Ленин, не труд, не разделение труда, а отношение к средствам производства, форма собственности, с которой, связан труженик. Но эти отношения собственности, от­ношения к средствам производства, опять же должны браться не в отрыве, не в изоляции от общественного разделения труда. Единство отношений собственности (как основных) с обществен­ным разделением труда — вот марксистско-ленинский методоло­гический принцип выделения классов в составе классовой структуры капиталистического общества.

При этом важно помнить, что и вопросы собственности, и вопросы труда рассматриваются в марксизме не вообще, не абстрактно, а строго конкретно.

Нет труда вообще и собственности вообще. Есть труд физический и умст­венный, исполнительский и организаторский (управленческий), свободный и несвободный, творческий и нетворческий и т. д. Точно так же нет собственности вообще и отсутствия собствен­ности вообще.

Марксистский критерий отношения к средствам производства вовсе не исчерпывается односложным ответом «владеет» или «не владеет» та или иная группа людей средст­вами производства. Само «владение» и «невладение» средства­ми производства различно у разных групп людей, например «владение» у капиталистов и мелкой буржуазии, «невладение» у пролетариев и технической интеллигенции, у рабочих и го­сударственных, торговых и канцелярских служащих.

Именно в таком единстве конкретных отношений собствен­ности и общественного разделения труда рассматривали общественные группы основоположники марксизма-ленинизма. Про­летарии, указывал К. Маркс, это не просто люди труда, и не только лица, лишенные собственности на средства производст­ва. Это есть одновременно труд, как нечто исключающее соб­ственность. В свою очередь капиталисты — это не просто собст­венники средств производства. Это есть капитал, как нечто исключающее труд.

По соотношению конкретных элементов собственности и труда, по характеру самой связи этих двух моментов — отно­шений собственности и общественного разделения труда — К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин определяли место интелли­генции и служащих в составе социальной структуры капита­лизма.

Понятия «интеллигенция» и «служащие» сами по себе не являются четкими классовыми категориями, так как харак­теризуют людей не со строго классовой позиции (в конечном счете, по отношению к средствам производства), а с иных точек зрения, причем различ­ных.

Понятие «интеллигенция» характеризует лю­дей с точки зрения характера их труда. Это работники ум­ственного, интеллектуального труда, такие образованные пред­ставители населения, «капиталом» которых является их разум, умственные способности и которые трудятся и живут за счет работы головы, интеллекта (инженерно-технические и научные работники, учителя, врачи, работники искусства и т. д.).

Понятие «служащие» относится к лицам, взявшим на себя обя­зательство нести службу государству или частному предприни­мателю за определенное жалованье. В отличие от интеллигентов их так часто и называют «работниками на жалованьи» (в англ. языке — salaried workers, salaried employees), а также «работниками нефизиче­ского труда» (nonmanual workers), «работниками в белых во­ротничках» (white-collar workers), или просто «белыми воротничками» (white-collars).

Вообще говоря, один и тот же человек может быть и интел­лигентом и служащим, например врач или учитель, находящий­ся на государственной службе. Многие служащие в капиталистическом обществе являются интеллигентами по характеру сво­его труда, а большинство интеллигентов входит в состав слу­жащих по своему положению относительно государства или частного предпринимателя.

В рассматриваемом смысле категория служащих является намного более широкой, чем категория ин­теллигенции: последняя составляет лишь часть слоя служащих капиталистического общества (хотя некоторая доля интеллиген­тов не является служащими). Интеллигентами и высшими слу­жащими могут быть и владельцы средств производства, капиталисты, когда они становятся управляющими, адвокатами, журналистами или занимают определенные должности в государ­ственном аппарате. От этого, однако, они вовсе не перестают быть именно капиталистами по своей классовой природе.

Касаясь служащих, интеллигентов, основоположники марк­сизма-ленинизма указали на три главные особенности, классово отличающие их от буржуазии и пролетариата в капиталисти­ческом обществе, ставящие их в срединное, промежуточное по­ложение в классовой структуре капитализма.

Первая главная особенность касается конкретного характера отношения интеллигентов и служащих к капиталистической соб­ственности, конкретной формы их связи с частной собственностью.

Отношение рабочего, пролетария к частной собственности таково, что его труд вместе с тем исключает всякую собствен­ность, а значит и возможность пользоваться этой собственно­стью, получать от нее блага, привилегии и посему служить, прислуживать ей. Хотя и здесь, как мы видели, эта противо­положность «труда, исключающего собственность», не является абсолютной. Верхушка рабочих оказывается в положении, ког­да она подкармливается за счет капитала, получает крохи со стола магнатов буржуазии, а следовательно и ей кое-что перепадает от нажитой за счет эксплуатации капиталистической прибавочной стоимости.

Если взаимоисключаемость труда и капитала оказывается не абсолютной даже у некоторой части рабочих (хотя у подавляю­щего большинства пролетариата она проявляется с полнотой), то у служащих и интеллигенции такой взаимоисключаемости труда и частной собственности обычно нет — в силу особенно­стей их классового положения.

Пролетариат как непосредственный производитель, как ра­ботник, занятый производительным трудом, оплачивает сам се­бя, ибо он сам воспроизводит стоимость своей собственной ра­бочей силы (и при этом производит еще прибавочную стоимость для капиталиста). Свой труд рабочий обменивает на перемен­ную часть капитала, т. е. на ту его часть, которая в виде за­работной платы возвращается к нему как стоимость его рабо­чей силы. Капиталист же получает остальное — прибавочную стоимость, прибыль. Эти две части: заработная плата и прибыль (с ее внутренними подразделениями) — единственное, что создает­ся производительным трудом и за счет чего можно жить в ка­питалистическом обществе. По словам К. Маркса, «вообще су­ществуют только два исходных пункта: капиталист и рабочий. Третьи лица всех категорий или должны получать деньги от этих двух классов за какие-нибудь услуги, или, поскольку они получают деньги, не оказывая никаких услуг, они являются со­владельцами прибавочной стоимости в форме ренты, процента и т. д.»[11].

Классовая особенность весьма значительной части служа­щих (прежде всего, не занятой собственно умственным трудом) в том, что она не оплачивает сама себя, как рабочие, а полу­чает оплату или от владельца прибыли, т. е. от капиталиста, или обменивает свой труд на часть заработной платы, имею­щейся у пролетариев. Это обусловлено тем, что данная наиболь­шая часть служащих занята непроизводительным трудом, т. е. таким, который не воспроизводит их рабочей силы и не про­изводит прибавочной стоимости — в целом капитала.

К непроиз­водительным работникам, живущим на доход, К. Маркс относил в капиталистическом обществе государственных чиновников, во­енных, духовенство, судей, адвокатов и т. д.[12] Это весьма зна­чительная часть служащих и интеллигенции. Эти непроизводи­тельные работники «могут оплачиваться только из заработной платы производительных рабочих или из прибылей их нанимате­лей (и соучастников в дележе этих прибылей)»[13]. Их труд «об­менивается не на капитал, а непосредственно на доход, т. е. на заработную плату или прибыль (а также, конечно, и на те раз­личные рубрики, которые существуют за счет прибыли капита­листа, каковы процент и рента)».[14]

Это не означает, конечно, что все такие служащие получают деньги даром. Нет, они получают доход за свой труд, но труд этот представляется непроизводительным с точки зрения капи­талистического производства. «Эти непроизводительные работ­ники,— продолжает К. Маркс,— не безвозмездно получают свою долю дохода (заработной платы и прибыли), свою долю в това­рах, созданных производительным трудом,— они должны ее ку­пить, — но к производству этих товаров они не имеют никакого отношения»[15].

Этот факт, что свою долю в доходах непроизводительные ра­ботники «должны купить», причем купить прежде всего у вла­дельцев прибыли, капиталистической собственности, играет весь­ма существенную роль. Капитализм превращает служащих и многих других работников умственного труда в прямых наемных работников. Но это наемные работники как бы особого рода, от­личные от наемных работников-пролетариев. Пролетарий про­изводительным трудом зарабатывает «свою долю» из всего со­зданного им дохода, без которой капиталист не получит и «сво­ей» доли. Непроизводительный же работник не забирает свою «причитающуюся» ему долю дохода, как рабочий, а покупает ее у пролетария или капиталиста, главным образом у последнего, оказывая ему какие-либо услуги, и тем самым попадает в зависимость от капиталиста, прислуживает ему.

Свою долю дохода государственный чиновник, конторский служащий, военный, адвокат, судья, идеологический работник и т. д. получают в виде жалованья или прямо от владельца пред­приятия, банка или от буржуазного государства, контролируе­мого тем же капиталом.

Иными словами, оплату своего наемного труда масса служа­щих получает прямо или косвенно от капиталистов, а отсюда эта масса служащих оказывается привязанной к интересам част­ной собственности, поставленной в услужение этой собственно­сти.

Если труд пролетария исключает частную собственность (пролетарий никак не соединен с нею, не заинтересован в ее развитии), то труд наемного служащего, оплачиваемый капита­лом, тем самым оказывается определенным образом соединен­ным с частной собственностью, предполагающим ее, зависящим от нее, а потому служащим в определенной степени ее интересам.

Такое конкретное отношение труда массы служащих к капи­талистической частной собственности объективно складывается вопреки тому, что саму капиталистическую прибыль, от которой они получают доход в обмен на свой труд и от которой они тем самым зависят, создают те же рабочие, пролетарии. «…Все производительные работники, во-первых, доставляют средства для оплаты непроизводительных работников, а во-вторых, до­ставляют продукты, потребляемые теми, кто не выполняет ника­кого труда»; «…производительные рабочие создают материаль­ный базис для пропитания непроизводительных работников и, следовательно, для существования этих последних»[16],— писал К. Маркс. В этом заключаются парадоксы, внутренняя противо­речивость капиталистического способа производства и распреде­ления: служащие зависят не от того, кто для них произвел, а от того, от кого они получают. В этой же противоречивости вместе с тем заложена и возможность того, что на смену сое­динения труда служащих с частной собственностью (прибылью), от которой они получают свой доход, будет приходить во все большей мере соединение труда служащих с трудом пролета­риев.

Особое социальное отношение, особая форма социальной свя­зи с частной собственностью существует и у той части интел­лигенции и служащих, которая занята производительным трудом в материальной или духовной области.

Это характерно, с одной стороны, для тех работников умст­венного труда, которые заняты в сфере духовного производства. Этих деятелей капитализм неумолимо превращает в своих наем­ных работников. «Буржуазия лишила священного ореола все ро­ды деятельности, которые до тех пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом,— писали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии».— Вра­ча, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наемных работников»[17]. Их труд в значитель­ной части носит производительный характер, но труд этот особо­го рода, он не адекватен производительному труду пролетариев в материальной области. «В духовном производстве в качестве производительного выступает другой вид труда»[18],— писал К. Маркс. Особенность духовной продукции, оплачиваемой ка­питалом в своих частнособственнических интересах, ставит дан­ных работников умственного труда в материальную зависимость от капитала, от частной собственности. В. И. Ленин писал, что «образованные люди, вообще «интеллигенция» не может не вос­ставать против дикого полицейского гнета абсолютизма, травя­щего мысль и знание, но материальные интересы этой интелли­генции привязывают ее к абсолютизму, к буржуазии, заставля­ют ее быть непоследовательной, заключать компромиссы, про­давать свой революционный и оппозиционный пыл за казенное жалованье или за участие в прибылях или дивидендах»[19].

Здесь очень важно указание В. И. Ленина о зависимости ма­териальных интересов интеллигенции, работников умственного труда от буржуазии, о том, что часть интеллигенции участвует в прибылях или дивидендах, получаемых буржуазией. Это опять-таки вытекает из того, что хотя труд многих интеллигентов является производительным, он производителен в ином роде, чем труд пролетариев, а потому получаемая этими интеллиген­тами доля доходов зависит в первую очередь от класса капита­листов, владельцев собственности, и тем самым данные группы интеллигенции оказываются привязанными опосредствованным образом к частной собственности.

Еще более явно привязанность к частной собственности, за­висимость от нее, проявляется у производительных работников умственного труда, занятых в материальном производстве.

По словам К. Маркса, к числу производительных работни­ков «принадлежат, разумеется, все те, кто так или иначе участву­ет в производстве товара, начиная с рабочего в собственном смысле слова и кончая директором, инженером (в отличие от капиталиста)»[20]. Надсмотрщик, инженер, приказчик, управляю­щий — все это наемные работники, занятые производительным трудом, но тем не менее их отношение к частной капиталисти­ческой собственности совершенно иное, чем у рабочих.

К. Маркс подчеркивал, что труд инженерно-технических ра­ботников по управлению и надзору имеет двоякую природу. Это — «производительный труд, выполнять который необходимо при всяком комбинированном способе производства». Вместе с тем он выполняет «специфические функции, вытекающие из про­тивоположности между правительством и народными массами»[21]. В этой своей части «труд по надзору и управлению… возникает из антагонистического характера общества…»[22].

Отсюда труд инженерно-технического персонала по-иному и оплачивается. Часть капиталистической прибыли «выступает в форме содержания управляющего в таких видах предприятий, размер и т. д. которых допускают настолько значительное раз­деление труда, что можно установить особую заработную плату для управляющего»[23]. Это очень важное замечание К. Маркса. Выходит, заключает К. Маркс, что «наемный рабочий вынуждает­ся производить свою собственную заработную плату и сверх того плату за надзор, компенсацию за труд по управлению и надзору за ним…»[24].

А это показывает, насколько различно конкретное отношение к собственности, к капиталу у рабочего и у технического интелли­гента, управляющего. Рабочий — наемный работник, и он пол­ностью отгорожен от частной собственности, он ничего от нее не получает, наоборот, у него капиталисты изымают созданную им прибавочную стоимость. Инженер, управляющий, надсмотрщик — также наемный работник, но за выполнение своей «специфичес­кой функции» управления он получает от капиталиста «особую заработную плату» в виде части капиталистической прибыли; хотя эту часть заработной платы управляющий получает от капиталиста, фактически он изымает ее у рабочего, который произвел саму эту «плату за надзор».

Вот в чем конкретное и весьма существенное различие в связи труда рабочего, пролетария, и труда интеллигента, управ­ляющего, с частнокапиталистической собственностью, с капита­лом.

К. Маркс, анализируя тенденции развития инженерно-техни­ческого, управленческого персонала, отмечал, что с развитием капитализма плата за надзор с возникновением многочисленных промышленных и торговых управляющих «опускалась, как вся­кая плата за квалифицированный труд, по мере общего разви­тия, понижавшего издержки производства особо обученной ра­бочей силы»[25]. Это — чрезвычайно точно подмеченная и объяс­ненная К.Марксом тенденция понижения оплаты труда инженер­но-технического, управленческого персонала, его приближения к оплате просто служащего, просто наемного работника.

Анализ взаимоотношений капитала и труда[26], сделанный советскими экономистами в середине XX в., показал, что уже средние управляющие (промышленные офицеры) — директора произ­водственных предприятий, как правило, имеют жало­ванье, в которое входит оплата как их необходимого труда, так и прибавочного. Это ставит таких управляющих не только фор­мально (по уровню жизни), но и по существу на одну ногу со средней буржуазией.

Что же касается высших управляющих, то их колоссальные вознаграждения не укладываются ни в какие разумные критерии «оплаты за известного рода искусный труд» и состоят в значительной, а иногда и в подавляющей своей части из прибавочной стоимости, созданной другими (наряду с оплатой их действительного управленческого труда).

Пару совсем свежих и более чем наглядных примеров:

23 сентября 2014 г. в Госдуме депутат В.Ф.Рашкин публично огласил заработные платы топ-менеджмента ведущих российских государственных компаний:
-зарплата И. Сечина в компании «Роснефть» — 4,5 миллиона рублей в день,
-зарплата А. Миллера в компании «Газпром» — 2,2 миллиона рублей в день,
-зарплата В. Якунина в компании РЖД — 1,3 миллиона рублей в день[27].
Скромно, не правда ли?

А вот и еще один пример — российский суд буквально на днях признал законным сумашедшие выплаты при увольнении экс-президенту «Ростелекома» А. Провоторову (так называемый «золотой парашют»), составившие более 200 млн. рублей.[28] Хотя даже акционеры компании были возмущены такими колоссальными цифрами.

Итак, главными особенностями классового положения служащих и интеллигенции, отличающих их от рабочего класса, являются:

Первая глав­ная особенность — служащие и интеллигенция, в отличие от рабо­чего класса, прямо противостоящего капиталу, находятся в опре­деленной зависимости от частной собственности, получая от ка­питалиста (или через него) то ли средства существования в виде дохода, то ли прямо часть капиталистической прибыли, повышенную, «особую заработную плату» — иными словами, оказываются в социальном положении заинтересованных в част­ной собственности, ориентирующихся на нее, связывающих себя с нею, служащих капиталу. В той мере, в какой служащие и интеллигенты в ходе капиталистического развития ослабляют, разрывают эти связи и зависимости от частной собственности, от капитала, они переходят на позиции наемных работников пролетарского типа.

Вторая главная особенность социального положения слоя служащих и интеллигенции, отличающая его от рабочего класса, лежит уже не в области собственности, а в области труда. Она заключается в том, что интеллигенты и служащие социаль­но закреплены за совершенно иным видом труда, нежели ра­бочие, а именно — за нефизическим, умственным трудом, в то время как пролетариат, рабочий класс социально привязан пре­имущественно к физическому труду.

Пока труд индивидуален, отмечал К. Маркс, в нем объедине­ны бее функции: умственного и физического, управленческого и исполнительского труда. Впоследствии они разъединяются и до­ходят до враждебной противоположности. «Отделение интеллек­туальных сил процесса производства от физического труда и превращение их во власть капитала над трудом получает свое завершение, как уже указывалось раньше, в крупной промыш­ленности, построенной на базе машин»[29].

Итак, при капитализме умственный труд социально отделен от рабочего класса и превращается во власть капитала над трудом, противостоит рабочим как чуждая и господствующая над ними сила. Разделение умственного и физического труда вы­ступает как социальная противоположность умственного и физи­ческого труда.

В результате складывается следующее положение: во-пер­вых, рабочий и интеллигент, служащий, каждый в отдельности относятся к капиталу как наемный работник; во-вторых, между собой они классово разъединены, противопоставлены друг дру­гу, представляя умственный или физический труд; в-третьих, все это не мешает им быть в производственном процессе (а не в социальной области) членами одного производственного кол­лектива — и в этом специфическом смысле (только в этом, а не в смысле их классовой тождественности, как сплошь и рядом толкуется) — совокупным рабочим[30].

В области труда и в социальной области умственный труд оказывается противостоящим физическому труду рабочих, хотя интеллигенты и рабочие и работают вместе («совокупный рабо­чий») и каждый в отдельности является наемным работником. Но социально физический труд пролетариата оказывается под­чиненным капиталу, как непосредственно, так и через посред­ство используемого последним умственного труда интеллиген­ции. В этом корень классовой противоположности умственно­го и физического труда и это обусловливает то обстоятельст­во, что даже инженерно-технический персонал, управляющий машинами, а не людьми, выступает как «высший, частью науч­но образованный» слой, «стоящий вне круга фабричных рабо­чих, просто присоединенный к нему»[31].

Рабочему классу при капитализме классово противостоит не только умственный, но и в целом весь нефизический труд — т. е. труд и интеллигенции (собственно умственный) и служа­щих (носящий непроизводительный характер). «…Разделение тру­да превращает непроизводительный труд в исключительную фун­кцию одной части работников, а производительный труд — в ис­ключительную функцию другой части»[32].

Понятно, что эта обусловливаемая капиталистическим спосо­бом производства отгороженность, отделение нефизического тру­да от физического, приводящая к существенным классовым различиям между служащими и интеллигенцией, с одной сторо­ны, и рабочим классом,— с другой, может ослабляться, размы­ваться по мере того, как физический труд пролетариата в силу экономических причин (социальных условий для этого капита­лизм не создает и не стремится создать) наполняется элемен­тами умственного труда.

Третья главная особенность, характеризующая классовое положение интеллигенции и служащих как отличное от классового положения рабочего класса, состоит в том, что значитель­ная часть интеллигенции и служащих социально закреплена за управленческим (организаторским) трудом, в то время как весь пролетариат социально прикреплен к исполнительскому труду.

Как отмечал К. Маркс, труд по надзору и управлению необ­ходимо возникает всюду, где непосредственный процесс произ­водства имеет вид общественно-комбинированного процесса. Уп­равленческий труд выступает как специфический вид умственно­го труда, как умственный труд, связанный с управлением, с уп­равленческой деятельностью.

Как и умственный труд, управленческий труд «идет» от вла­дельца собственности (в любой антагонистической формации), в том смысле, что если вначале умственный и управленческий труд был привилегией эксплуататоров, то потом он переклады­вается на особую социальную категорию работников умственно­го труда, управленческих работников. Капиталист сначала осво­бождается от физического труда, а затем передает «функции не­посредственного и постоянного надзора за отдельными рабочи­ми и группами рабочих особой категории наемных работников.

Как армия нуждается в своих офицерах и унтер-офицерах, точ­но так же для массы рабочих, объединенной совместным трудом под командой одного и того же капитала, нужны промышлен­ные офицеры (управляющие, managers) и унтер-офицеры (над­смотрщики, foremen, overlookers, contre—maitres), распоря­жающиеся во время процесса труда от имени капитала. Работа надзора закрепляется как их исключительная функция»[33].

Управленческий труд ведется от имени капитала и к тому же, нося двойственный характер, оплачивается особой заработной платой, включающей часть капиталистической прибыли. По всем этим причинам управленческий труд части интеллигенции и слу­жащих классово противостоит исполнительскому труду рабо­чего класса, тем самым классово отличая интеллигенцию и служащих от пролетариата.

Отмеченные три главные особенности классового положе­ния интеллигенции и служащих характеризуют в единстве их конкретное отношение к частной капиталистической собственно­сти и их конкретное место в общественном разделении труда. Это и делает данный социальный слой наемных работников, тру­дящихся существенно классово отличным и от рабочего клас­са, и от класса буржуазии. При всей своей привязанности к ка­питалу в вопросах собственности и характера выполняемого труда, при всех аспектах получения от капитала повышенной заработной платы или части прибыли, слой интеллигенции и служащих остается совокупностью наемных работников, лишен­ных собственных средств общественного производства.

В силу этого К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин относи­ли служащих и интеллигенцию к промежуточному общественному слою (межклассовому слою), находящемуся в классовой структуре капитализма меж­ду буржуазией и пролетариатом. Говоря о развитии при капитализме служащих, или лиц, занятых непроизводительным трудом и живущих на доход, К. Маркс упрекал Д. Рикардо: «Что он за­бывает отметить, так это — постоянное увеличение средних клас­сов, стоящих посредине между рабочими, с одной стороны, капи­талистами и земельными собственниками, с другой,— средних классов, которые во все возрастающем объеме кормятся боль­шей частью непосредственно за счет дохода, ложатся тяжким бременем на рабочих, составляющих основу общества, и увели­чивают социальную устойчивость и силу верхних десяти тысяч»[34]. В. И. Ленин условно относил интеллигенцию, средний класс, мел­кую буржуазию к одной общественной группе[35].

При этом В. И. Ленин указал на существенное различие меж­ду двумя частями средних слоев капиталистического общества, а именно, что мелкая буржуазия фактически представляет ста­рую часть средних слоев, а интеллигенция и служащие — ее но­вую часть, рожденную именно более развитой ступенью капита­лизма. По его словам, «во всех европейских странах, в России в том числе, неуклонно идет вперед и «утеснение» и упадок мелкой буржуазии… А наряду с этим «утеснением» мелкой бур­жуазии в земледелии и промышленности идет нарождение и раз­витие «нового среднего сословия», как говорят немцы, нового слоя мелкой буржуазии, интеллигенции, которой тоже все труд­нее становится жить в капиталистическом обществе и которая в массе своей смотрит на это общество с точки зрения мелкого производителя»[36].

По своему внутреннему составу слой интеллигенции и служа­щих характеризуется тем, что он социально не однороден, про­тиворечив, состоит фактически из социально различных и проти­востоящих друг другу слоев, примыкающих к разным классам капиталистического общества.

Поскольку таких классов в капиталистическом обществе три (буржуазия, мелкая буржуазия, пролетариат), постольку глав­ное разделение интеллигенции и служащих, с точки зрения ее прикрепленности, привязанности к разным классам,— это разде­ление на три части, на три слоя: два решающих, основных — буржуазную интеллигенцию и пролетарскую интеллигенцию, и третий колеблющийся, переходный — мелкобуржуазную интел­лигенцию.

Здесь нужно учитывать то, что класс мелкой буржуазии сам является промежуточным, срединным в капиталистическом об­ществе, что он постоянно размывается на часть, включающуюся в буржуазию, и часть, включающуюся в пролетариат. Отсюда та часть интеллигенции и служащих, которая примыкает к классу мелкой буржуазии, подобно мелкой буржуазии имеет тенденцию все более расчленяться на тех, кто вольется в буржуазную ин­теллигенцию и служащих, и тех, кто вольется в пролетарскую интеллигенцию и служащих, хотя это не означает естественно, что вся данная третья, колеблющаяся часть интеллигенции и служащих должна вообще исчезнуть, размыться.

В. И. Ленин, касаясь интеллигенции и служащих в дорево­люционной России, писал, что «состав «интеллигенции» обрисо­вывается так же ясно, как и состав общества, занятого произ­водством материальных ценностей: если в последнем царит и правит капиталист, то в первой задает тон все быстрее и быст­рее растущая орава карьеристов и наемников буржуазии,— «ин­теллигенция» довольная и спокойная, чуждая каких бы то ни было бредней и хорошо знающая, чего она хочет… наивные пре­тензии устыдить буржуазную интеллигенцию за ее буржуаз­ность… смешны… За этими пределами начинается либеральная и радикальная «интеллигенция»…» Затем следует примыкающая к пролетариату «социалистическая интеллигенция»[37].

Можно выделить пять основных черт, обусловливающих и раскрывающих прикрепленность, привязанность частей интелли­генции и служащих к тем или иным классам.

Во-первых, материальная привязанность, выражаемая в по­лучении служащими части капиталистической прибыли, особой «доплаты» за управленческий труд, повышенной заработной пла­ты, различных привилегий, или же отсутствие такой материаль­ной привязанности. К числу таких привилегий, к примеру, для конторских и торговых служащих при капи­тализме относятся, например, зачисление в «штат», возмож­ность обедать в другой столовой и получать жалованье, а не заработную плату (даже если жалованье и ниже заработной платы), возможность приходить на работу позже, воспитание снобизма и кастовых предрас­судков и т.п.[38].

Во-вторых, привязанность по характеру выполняемого труда (трудовая привязанность), когда конкретный вид умственного, нефизического, управленческого труда более привязан, прибли­жается к деятельности буржуазии, пролетариата или мелкой буржуазии.

В-третьих, бытовая привязанность, привязанность по жиз­ненным условиям, связывающая жизненный уровень и образ жизни частей интеллигенции и служащих с теми или иными классами.

В-четвертых, привязанность по происхождению, накладываю­щая отпечаток на группы интеллигенции и служащих в зави­симости от того, вышли ли они из имущих классов, из пролетариата или мелкой буржуазии.

В-пятых, идейно-политическая привязанность, выражающая связь групп интеллигенции и служащих с классами по их воз­зрениям, политической ориентации, политической позиции и дей­ствиям, участию в борьбе на стороне тех или иных классов.

Наряду с делением на социальные слои по прикрепленности, привязанности к тем или иным классам, интеллигенция и служа­щие подразделяются на социальные слои и группы в зависимо­сти от места в общественном разделении труда.

Все интелли­генты и служащие — работники нефизического труда (или труда обслуживания[39]) и это со­циально отличает их от рабочих. Вместе с тем часть их — ра­ботники собственно умственного труда, а часть — специфического нефизического труда (еще не ставшего умственным, интеллекту­альным в точном смысле слова), труда обслуживания.

Поэтому если давать характеристику интеллигентам и слу­жащим с единых критериев, а не разных, а именно — по харак­теру труда, то в этом случае интеллигенция объединяет работников умственного труда, служащие — работников специфиче­ского нефизического труда, труда обслуживания.

В составе работников умственного труда — интеллигенции — выделяется управленческая интеллигенция, которой помогают управленческие служащие, сами не занятые собственно умствен­ным трудом и управленческой работой, а помогающие своим трудом обслуживания управленческим работникам. В совокуп­ности управленческая интеллигенция и управленческие служа­щие составляют административно-управленческий персонал, слой чиновничества, бюрократии. В. И. Ленин говорил о по­нятии «чиновничества, бюрократии, как особого слоя лиц, спе­циализировавшегося на управлении…»[40]

Наконец, интеллигенция и служащие разделяются на город­скую и сельскую интеллигенцию и служащих. Принадлежность к городу или селу накладывает социально-экономический отпечаток на разные части служащих и интеллигенции.

В целом состав интеллигенции и служащих таков.

Данная разделение интеллигенции и служащих на социальные слои не итоговое. Внутри умственного труда, труда обслу­живания и управленческого труда существуют свои  подразделения. Причем, это не просто про­фессиональные различия по занятости. Подобно тому, как раз­ные группы рабочих, занятые в различных сферах деятельности, выражают различную степень связи с промышленно­стью, разные группы интеллигенции и служащих, занятые в раз­личных областях деятельности, выражают разную степень свя­зи с промышленностью и вообще с материальным и духовным производством.

В составе интеллигенции, работников умственного труда, мно­гие из которых к тому же заняты управленческой деятельно­стью, выделяется немало таких подразделений и групп.

Технико-экономическая интеллигенция, представляющая сово­купность работников умственного труда — технических специа­листов, экономистов, статистиков, многие из которых ведут уп­равленческую работу. Ее составные части — инженерно-техниче­ская и управленческая интеллигенция в хозяйственной области (менеджеры). Данные группы включают прежде всего тех дирек­торов, управляющих, инженеров, техников и других технических специалистов, которые осуществляют умственный труд в произ­водстве, а также выполняют в значительной части функции уп­равления и руководства непосредственно на предприятиях. Сюда относятся, далее, работники управленческого аппарата промыш­ленности, финансовых и сельскохозяйственных компаний, зани­мающиеся общими вопросами руководства, управления и плани­рования в хозяйственной области. Сюда же относятся экономи­сты, плановики, статистики и подобные работники с технико-эко­номическим образованием. В целом это примерно та категория людей, которая называется ныне в буржуазной литературе технокра­тией, менеджментом и экономической бюрократией.

Лица свободных профессий — ученые, врачи, юристы, учите­ля, артисты, писатели, художники, музыканты и т. д.— явля­ются работниками умственного труда, занятыми вне сферы ма­териального производства и производящими определенные ду­ховные ценности. Часть из них также выполняет функции управ­ления.

Управленческие работники государственного аппарата (преж­де всего должностные лица) представляют работников умствен­ного труда, управленческую интеллигенцию в государственной области (политического, хозяйственного, военного, полицейского и другого управления), а не в области частного предпринима­тельства. В практической работе они связаны с государствен­ными служащими.

Подобными же чертами умственного труда характеризуются работники идеологического аппарата (газет, журналов, радио, телевидения и т. п.), связанные с буржуазным государством, но не занимающиеся в большинстве управленческой деятельно­стью.

В состав интеллигенции при капитализме входят также слу­жители культа, духовенство.

В составе служащих, работников труда обслуживания выде­ляются следующие группы:

Конторские служащие в промышленности, банках и других учреждениях, связанные с экономикой, которые представлены бухгалтерами, кассирами и тому подобными работниками, осу­ществляющими функции учета, калькуляции. Они не заняты в производстве, как рабочие, и не производят прибавочной стои­мости, капитала. Поэтому та часть капитала, которая идет на бухгалтеров, конторщиков и т. п., отвлекается от процесса про­изводства и принадлежит к издержкам обращения, к вычетам из общей выручки.

Торговые служащие — это наемные работники в торговле, приносящие прибыль торговым капиталистам. Но они, как и конторские служащие, не производят непосредственно прибавочной стоимости. Служащие в торговле и в банках фактически используются капиталистами для присвое­ния и перераспределения прибыли, и, потому прямое отождествление их с пролетариями не совсем правильно.

Имеются также служащие транспорта, связи и коммуналь­ных предприятий. Это кондукторы, телефонисты, телеграфисты, сторожа и подобные работники.

Значительную по размерам группу составляют государствен­ные служащие — огромная масса чиновников государствен­ного гражданского аппарата, служащие полиции, армии, налоговых органов и т. п., работающие под руководством государственных должностных лиц и управленческих работников. Их функцией является не умственный труд как таковой, создающий ценности, а исполнение определенной деятельности, несение определенных обязанностей (полицейского, сборщика налогов и т. п.). Служа­щие государственного аппарата и армии в условиях капитализ­ма, отмечал К. Маркс, относятся к тем работникам, «которые сами ничего не производят — ни в области духовного, ни в обла­сти материального производства — и только вследствие недо­статков социальной структуры оказываются полезными и необхо­димыми, будучи обязаны своим существованием наличию соци­альных зол»[41].

Таковы те конкретные категории лиц, объединяемые поняти­ями интеллигенции и служащих, которые по своему специфиче­скому положению в системе материальных отношений и общест­венного разделения труда занимают промежуточное положение между буржуазией и рабочим классом.

О понятии «средний класс»

Из произведенного анализа видно, что понятие средних соци­альных слоев капиталистического общества с марксистской точ­ки зрения имеет собирательное, обобщающее значение. Средние слои не представляют экономически, социально и политически однородного целого, как общественные классы. Входящие в них группы занимают различное место в системе материальных от­ношений, а следовательно, характеризуются различным местом в системе общественного разделения труда, в процессе произ­водства и в сфере распределения.

Каждый из входящих в средние слои классов и слоев занима­ет в классовой структуре капиталистического общества специ­фическое промежуточное положение между двумя его полюсами. В силу этого марксистская наука, признавая правомерность со­бирательного понятия средних, или промежуточных, слоев при анализе классовой структуры капиталистического общества, на первый план выдвигает конкретный анализ социально-экономи­ческого положения и вытекающей отсюда политической роли каждого входящего в средние слои класса и слоя.

Естественно, что в классовых обществах с изменени­ем двух социально противоположных полюсов менялся и состав средних слоев, находившихся в промежутке между ними. В рабо­владельческом обществе промежуточное положение между ос­новными, противоположными классами рабов и рабовладельцев занимали мелкие собственники, живущие своим трудом (ремес­ленники и крестьяне), люмпен-пролетариат, образовавшийся из разорившихся ремесленников и крестьян. При феодализме про­межуточное положение между классами феодалов и крестьян занимали нарождающиеся слои промышленной, финансовой и торговой буржуазии (цеховые мастера, купцы, ростовщики и т. д.), мелкие ремесленники, подмастерья и городская бедно­та — ядро будущего пролетариата, группы служащих и интелли­генции, не относящиеся по своему социальному положению к ос­новным классам феодального общества. При капитализме состав средних слоев определяется двумя главными частями: старая часть — класс мелкой буржуазии и новая часть — социальный слой интеллигенции и служащих.

Средние социальные слои капиталистического общества представляют сложную сеть социальных слоев, различных по природе и происхождению, где каждый слой образует единую и относительно однородную группу. Поэтому ни с экономи­ческой, ни с социально-политической точки зрения невозможно определить промежуточное положение средних слоев как едино­го целого. Для этого нет никакого общего экономического осно­вания. Каждый из этих «классов» является «средним» в своем собственном смысле, который подходит только для него одного.

В силу этого понятие средних слоев должно употребляться с большой осторожностью, так как оно весьма двусмысленно. В результате своей ограниченности поня­тие средних слоев никогда не позволяет в целом оценить поло­жение, роль и перспективы этой «промежуточной» части обще­ства; покоясь на разных основах, находясь в различных социаль­ных отношениях, средние социальные слои приводятся в движение различными экономическими интересами, которые нужно де­тально изучить, чтобы понять их роль в общественной борьбе. Однако, несмотря на свою двусмысленность, понятие средних слоев капиталистического общества не может быть отброшено, так как под ним скрывается социальный факт, существование которого неоспоримо. Оно указывает на наличие в классовой структуре капитализма «промежуточной зоны», показывает, что в классовой борьбе принимают участие не только два великих антагониста современности.

* * *

Мелкая буржуазия и интеллигенция со служащими фактически исчерпывают состав средних слоев капиталистического общества, обусловливаемых капиталистическим способом производства.

Но есть ряд социальных групп между буржуазией и пролетариатом, которые вообще не заняты производством или обслуживанием общественных потребностей, а находятся на иждивении государства, в личном услужении у наиболее материально-обеспеченной части капиталистического общества или ведут паразитический образ жизни (деклассированные элементы). Изучение это части капиталистического общества, особенно с точки зрения ее динамики, представляет известный интерес. Но по этой теме КРД «Рабочий Путь» подготовит отдельный материал.

Материал подготовлен Г.И.Гагиной, 30.10.2014 г.
Основной источник: В.С.Семенов «Капитализм и классы», М., Издательство «Наука», 1969 г.

 [1] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. I, стр. 416.
[2] Там же, стр. 417.
[3] Там же, стр. 417—418.
[4] Там же, стр. 419.
[5] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. I, стр. 419.
[6] В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 17, стр. 25.
[7] В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 34, стр. 297.
[8] В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 464.
[9] В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 43, стр. 100.
[10] Там же, стр. 94.
[11] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 24, стр. 375.
[12] См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. I, стр. 157.
[13] Там же, стр. 170.
[14] Там же, стр. 138.
[15] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. I, стр. 140.
[16] Там же, стр. 169, 170.
[17] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 4, стр. 427.
[18] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. I, стр. 279.
[19] В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 454.
[20] К.Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. I, стр. 138.
[21] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 25, ч. I, стр. 422.
[22] Там же, стр. 424.
[23] Там же, стр. 422.
[24] Там же, стр. 424.
[25] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 25, ч. I, стр. 428.
[26] С. М. Меньшиков. Миллионеры и менеджеры. Современная структура финансовой олигархии США. М., 1965, стр. 119.
[27] http://www.youtube.com/watch?v=HcxGiw-q0Ms
[28] http://www.kommersant.ru/doc/2601642
[29] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 434.
[30] См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. I, стр. 422.
[31] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 431.
[32] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. I, стр. 293.
[33] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 343—344.
[34] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. II, стр. 636.
[35] См. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 41, стр. 258.
[36] В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 7, стр. 213—214.
[37] В. И. Ленин Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 305, 307.
[38] См. например, С. Ааронович. Британский монополистический капитал. М., 1956, стр. 163
[39] О признаках и чертах этого нефизического труда, см.: «Социология в СССР», т. 1, М., 1966, стр. 417—419; В. С. Семе­нов. Сфера обслуживания и ее работники. М., 1966, стр. 25—33.
[40] В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 455.
[41] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 26, ч. I, стр. 283.