К вопросу о гуманизме и классовой борьбе

В ходе работы над статьями (или циклами статей) нам, членам редакции «Рабочего Пути», попадается множество разных интересных документов и исторических материалов. Среди них иногда встречаются особенно любопытные документы, которые, как говорится, приходятся и ко времени, и ко двору, и требуют выделения в отдельную заметку или даже статью.

К какому «двору» пришлись те два документа, вокруг которых выстроена настоящая статья? Не раз, не два нам приходилось выслушивать упрёки в том, что мы «слишком уж фанатично защищаем Сталина и Берию», что мы не хотим внимательно, объективно смотреть на «сталинские репрессии», на 1937-й год. Некоторые наши трудящиеся заявляют, что, мол, «конечно, Сталин и Берия были хорошие ребята, но палку с репрессиями в 30-е они всё же перегнули, так как множество контрреволюционных дел и судебных обвинений были высосаны НКВД из пальцев и из других мест». И т. д. и т. п.

Ну что же, разговор давний и знакомый. Нас призывают давать оценку отчаянной борьбе большевиков с внутренней контрреволюцией с обывательской колокольни, подходить к врагам не с позиции рабочего класса, а из соображений общего гражданства, общего языка и места проживания. На худой конец — из тех лже-гуманных соображений, что «все люди – часть общества, и всех жалко», «братья во христе» и т. п.

Но, во-первых, можно какое-то время жить по соседству с предателем и палачом, говорить с ним на одном языке, но от этого не стать таким же, как он. А во-вторых, уж коль контрреволюционеры и заговорщики 30-х годов пошли против рабочего класса и других трудящихся, которые и есть общество, его большинство и главная основа, то они, тем самым, вычеркнули себя из списков людей и превратились в самое грязное отребье, подлежащее изоляции или уничтожению.

И поскольку всякое историческое расследование не может идти «вообще», без конкретики условий, без указания предыдущих и сопутствующих событий, вне классовой борьбы, вне места и времени, постольку мы решили в очередной раз ответить нашим сердобольным товарищам, опираясь на небольшой архивный материал, имеющий прямое отношение к антисоветским заговорам и судебным процессам в СССР в 1936–1938 гг.

Если враг не сдаётся — его уничтожают

20 июня 1937 года в секретариат ЦК ВКП(б) поступил срочный пакет из Тбилиси. Закавказские большевики во главе с Л. Берией отвечали служебной запиской (вх. № 1716/с) на запрос ЦК о состоянии борьбы с местной контрреволюцией и о выявленных связях с «родственными» группами в других районах страны. О положении дел на этом фронте Берия докладывал следующее:

«Дорогой Коба!

Следствие по делам контрреволюционеров Грузии разворачивается дальше, вскрывая новых участников гнуснейших преступлений против партии и советской власти. Арест Г. Мгалоблишвили, Л. Лаврентьева (Картвелишвили), Ш. Элиава, М. Орахелашвили, Лукашина и других и данные ими на следствии показания проливают яркий свет на предательскую диверсионно-вредительскую шпионскую и террористическую работу, которую вели они, состоя в к.р. организации правых.

Из их показаний устанавливается, что к.р. организация правых была создана в Грузии в 1928 году, с одной стороны, по директиве Рыкова, привезённой из Москвы Г. Куруловым, а с другой стороны, по указанию Бухарина, лично им переданному Орахелашвили во время приезда Бухарина в Тбилиси летом 1928 года. В организацию тогда вошли бывший пред. ЗакСНК М. Орахелашвили, бывш. пред.СНК Грузии Ш. Элиава, Г. Мгалоблишвили…

В 1930 году в эту организацию вошёл Л. Лаврентьев (Картвелишвили), приехавший в Тбилиси с Украины для работы секретарём ЗКК ВКП(б). Лаврентьев фактически возглавил работу правых в Грузии и Закавказье.

Организация вела работу по сколачиванию к.-р. кадров для вредительства, шпионажа, диверсий и поддерживала связь с Бухариным, Рыковым и украинским центром правых, с которым было договорено об одновременном вооружённом восстании на Украине и в республиках Закавказья в момент начала войны.

…В конце 1934 года Рыков дал директиву о необходимости создания единого руководящего центра к.-р. организаций правых в Закавказье. Закавказский центр избрал своей резиденцией Москву, откуда и руководил всей вредительской подрывной работой к.-р. организаций правых в республиках Закавказья…

В 1935 году по директиве Рыкова, переданной через Элиава, республиканские центры установили контакты для совместной борьбы с партией и советской властью со всеми контрреволюционными группировками и организациями в Закавказье — троцкистами, меньшевиками в Грузии, дашнаками в Армении и мусаватистами в Азербайджане.

Рыковым было также дано задание перейти к острым формам и методам борьбы, в частности, к террору против руководства ВКП(б) и правительства как в центре, так и на местах.

В конце 1935 года Рыков дал новое задание — установить связи с правительственными кругами капиталистических держав, в частности, с фашистской Германией, Англией, Францией.

Республиканские центры должны были также связаться с заграницей, с эмигрантскими кругами антисоветских партий — меньшевиков, дашнаков, мусаватистов. Эти директивы всесоюзного центра правых были реализованы: фактически был создан единый фронт борьбы против партии и советской власти со стороны всех антисоветских сил внутри Грузии и Закавказья…

По заданию к.-р. троцкиста Б. Мдивани и с ведома и согласия грузинского центра правых шпион и предатель Карп Модебадзе в 1935 году при поездке за границу связался с гестапо, правительственными кругами Германии в лице Розенберга, Геринга и Гесса, договариваясь о взаимной поддержке в борьбе против советской власти…

Как я уже Вам сообщал, Герман Мгалоблишвили оказался английским шпионом… По шпионской работе Мгалоблишвили, помимо других лиц, был связан с Тухачевским, которого он лично в 1937 году информировал о состоянии контрреволюционной работы в грузинских частях Красной Армии…

Элиава Шалва признался в том, что он является агентом французской, английской и немецкой разведок и одним из руководящих работников к.р. террористическо-диверсионной организации правых в Грузии. В Москве он поддерживал связь с Бухариным, который дал ему директиву по организации террористических актов против товарища Сталина, Молотова, Ворошилова, Кагановича. Элиава… поддерживал также тесную связь с Гамарником и Тухачевским, знал о составе к.-р. центра военной организации, его работе.

По предложению Тухачевского Ш. Элиава согласился передавать германскому генеральному штабу все интересующие его сведения шпионского характера о состоянии грузинских частей Красной Армии, о положении в Грузии и другие материалы, полученные им для этой цели от Г. Мгалоблишвили и Ш. Матикашвили…

Лаврентьев первое время молчал, утверждая, что арест его — недоразумение, затем, после того как его взяли в работу, признался, что ещё в 1929 году на Украине он был завербован в к.-р. организацию правых Якиром…

Лаврентьев признался, что будучи секретарём Заккрайкома ВКП(б) он сознательно извращал политику партии в крестьянском и национальном вопросе. Намеренно проводя хлебозаготовки по Грузии в чрезмерно жёстких условиях, Лаврентьев и его сообщники вызвали, по его же собственным словам, резкое недовольство среди крестьян, которое в ряде районов Грузии вылилось в вооружённые выступления крестьян.

Таким образом, события, имевшие место в Грузии в 1931 г., являются результатом не ошибок тогдашнего руководства, а результатом преступной к.-р. деятельности…

Обширные показания о шпионской работе Давида Канделаки дали Г. Мгалоблишвили и Ш. Элиава. Этими показаниями устанавливается, что Д. Канделаки по заданию всесоюзного центра к.-р. организации правых связался с представителями фашистской Германии — Шахтом, Герингом и Геббельсом.

По показаниям Г. Мгалоблишвили Д. Канделаки лично ему признался, что ему удалось заключить от имени правых соглашение с правительством фашистской Германии об оказании взаимной поддержки в момент начала военных действий между Германией и СССР. Д. Канделаки был связан также с германской и английской разведками.

По показаниям Г. Мгалоблишвили к.-р. троцкистскую работу ведёт уполнаркоминдела по Грузии — Старк, который связан по к.-р. работе с зам. наркоминдела — Крестинским.

Из показаний Мгалоблишвили Г., Чалмаза М. и других устанавливается, что к.р. работа центра правых была широко развёрнута в Абхазии под непосредственным руководством Н. Лакоба.

Н. Лакоба рассказывал Г. Мгалоблишвили о том, что им ведётся активная подрывная диверсионно-вредительская работа в сельском хозяйстве Абхазии в целях свержения советской власти и создания «самостоятельной» Абхазии под протекторатом Англии или Турции.

Лакоба рассчитывал, что в случае провала организации он уйдёт в Турцию, где у него приготовлено убежище среди проживающих там лазов и абхазцев….

Вскрыта также к.-р. организация также в Аджарии.

По данным предварительного следствия в 1933–1934 г.г. в Аджарии был создан руководящий к.-р. центр, возглавляемый предЦИК Аджарии 3. Лордкипанидзе, который был завербован для к.-р. работы Серебряковым и Курдадзе В.

Основной целью этой организации являлось отторжение Аджарии от СССР и присоединение её к Турции путём вооружённого восстания, приуроченного к началу объявления капиталистическими государствами войны против СССР. В планы к.-р. организации входили — реставрация капитализма и получение от турецкого правительства для Аджарии широкой автономии с включением в Аджарию районов Артвина и Ардагана. Об этом велись переговоры с турецкими правительственными кругами через аджарских эмигрантов и турецкое консульство в Батуми…

В связи с изложенным ЦК КП(б) Грузии принял ряд мероприятий…»[1].

Как видим из сообщения, торговать родиной и сдавать в рабство советский рабочий класс и колхозное крестьянство собирались не только на Украине и Дальнем Востоке. В Закавказье, к которому были постоянно прикованы интересы Англии, Франции, Турции, а с некоторых пор и Германии, было много недобитых подпольных групп контрреволюции, которые стремились проводить политику своих империалистических хозяев по подрыву советской власти, обороны, шпионажу, возбуждению межнациональной вражды, организации диверсий и т.п. Общая цель всех этих закавказских групп и течений была той же, что и у контрреволюции в других республиках СССР и в центре — восстановление капитализма, разрушение единого социалистического государства на национальные куски, подведение своих народов под буржуазно-помещичье ярмо. Тянуть с уничтожением всей этой контры или либеральничать с ней было нельзя. Либеральничать с сотней врагов – означало поставить на край гибели миллионы закавказских рабочих, колхозников, интеллигенции, означало дать врагам открытые тропинки в СССР и позволить им разрушать социализм изнутри.

Борьба за человека

Но в этой связи некоторые товарищи, прочитав, что «…Лаврентьева взяли в работу» и что «ЦК КП(б) Грузии принял ряд мероприятий» по борьбе с контрой, могут сказать: ну вот, вот же они, сталинские репрессии. Мол, Берия с Кобуловым начали в Закавказье махать шашкой, рубить головы направо и налево, они кинулись «выполнять план» по арестам и расстрелам, а значит, 100%, что пострадали и честные, невинные люди.

Не торопитесь. Вопрос о том, как именно «страдали» более-менее честные люди в сталинскую эпоху, в частности, в 1936–1940 гг., получилось выяснить не только по историческим документам, но и с помощью тех глубоких стариков-рабочих, которые рассказывали о последних предвоенных годах. Чтобы не писать здесь целое исследование на эту тему, сведём всё то, что удалось выяснить и вспомнить, в несколько коротких пунктов.

Действительно, со второй половины 1937 г., после ряда партийно-политических мероприятий в рамках классовой борьбы с буржуазной агентурой внутри страны, массовая сознательность, качество государственного и хозяйственного управления, общая организованность и дисциплина в стране начали расти. Требования к коммунистам, партийным и беспартийным большевикам, к рабочим, колхозникам и служащим резко повысились.

Ужесточилась и ответственность за всякого рода недосмотры, халатность, ошибки, промахи, просчёты, поведение в производстве и в быту.

При этом общий рост ответственности и усиление дисциплины сразу же начали сопровождаться улучшением производства, увеличением качества и количества материальных и культурных благ, укреплением порядка и безопасности в общественной жизни. Всё это радовало людей и наглядно показывало, что борьба с вредителями, шпионами, диверсантами и наведение общего порядка в стране даёт огромную пользу. При этом многие рабочие и другие трудящиеся, их общественные организации, понимая, что чем крепче политическая сознательность, рабочая и общая дисциплина, тем лучше жизнь, сами брали на себя отдельные функции партийного контроля, НКВД и прокуратуры.

Как поступало советское государство с людьми, которые, так или иначе, попадали в поле зрения контрразведки или уголовного следствия в ходе борьбы с право-троцкистскими заговорами и организациями, но при этом не совершали уголовно наказуемых деяний? Всех конкретных случаев привести нельзя, поэтому назовём общие тенденции.

Во-первых, редко было так, чтобы следствие заинтересовал человек, который вообще не имел отношения к заговорщикам или иным преступникам. Такого человека вызывали и допрашивали, и выяснялось, что он всё же что-то знал о преступниках, но отмахнулся, промолчал, отвернулся в сторону, как будто государственные преступления его лично не касались. Такие люди чаще всего занимали обывательскую позицию: я не заговорщик, и ладно; или так: если у меня украдут пятёрку из кармана — я заявлю, а если вижу махинации, которые грозят жизни и свободе народа, наносят миллионный ущерб всей стране, то вроде как меня лично это не касается, и поэтому мне всё равно. У такого гражданина не хватало умишка и сознательности понять, что это и его жизнь губят и грабят враги, и губят так, что расхлёбывать придётся и его внукам.

Что было с таким гражданином? Да, он получал целый букет неприятностей, а именно: его обстоятельно допрашивали в НКВД или в милиции, что само по себе очень неприятно, так как там делали основательное внушение по поводу бдительности и долга советского человека. Органы сообщали о факте допроса товарищу на производство, прилагая те выводы, которые следствие сделало из его показаний. На производстве за товарища, если он проявил несознательность или гражданскую трусость, брались партийная (комсомольская), профсоюзная организации и товарищеский суд. Человек получал мощный втык по всем этим линиям. О недостойном поведении этого человека писали стенгазеты и газеты-многотиражки. На него косились соседи и друзья. С ним переставали здороваться или ходить к нему в гости. Его могли, по ходатайству трудового коллектива, снять с ответственной работы и перевести на менее ответственную. Он лишался на год или полгода очередной путёвки в санаторий и некоторых иных благ. Зарплата не страдала, но квартальной премии и 13-й могли лишить. Бывало и так, что от человека уходила жена по тем соображениям, что не могла жить с политическим путаником и слабаком. Из песни слов не выкинешь.

Но при всём том такому товарищу, получившему целый букет взысканий, давались все возможности исправиться и доказать рабочему классу, партии и государству, что впредь политически оступаться и проявлять мелкобуржуазные качества он не будет. Если человек осознавал, что стоял на грани преступления, если он делом доказывал, что хочет исправиться, стать большевиком, то через те же полгода–год взыскания снимались, «титулы», звания, права и материальные блага возвращались. Иногда возвращалась и любимая жена.

А часто бывало и так, что тот мощный удар, который человек получил за свою несознательность, придавал ему дополнительные силы и даже раскрывал неразвитые способности и таланты. Человек начинал лучше работать, больше учиться, глубже вникать в большевизм. Это видели, и такого человека могли продвигать по его профессиональной линии, могли – по партийной или советской, а могли и направить на службу в армию или разведку, т.е. послать на самые передовые и ответственные рубежи социализма. Партийные взыскания снимали, и если человек и дальше работал и служил честно, то никто и не вспоминал больше о былых ошибках.

Были, конечно, среди граждан и такие, которые затаивали злобу на советскую власть, замыкались, начинали пить и т. п. Но, во-первых, такое положение долго длиться не могло, и от ненормального, несоветского поведения рабочего, служащего или колхозника опять-таки брался лечить рабочий класс, партия, если нужно, то и государство. А во-вторых, таких идиотов, которые противопоставляли свою персону всему социалистическому обществу, было очень немного, но и за них тоже шла борьба.

Ну а что касается честных советских людей — десятков миллионов рабочих, колхозников, служащих, военных, интеллигенции, то вопли буржуазии о повальных сталинских репрессиях, о «половине страны в лагере», — это уже не просто глупая и ничтожная ложь, это сродни шизофреническому бреду, который несут те, кто совершенно не понимает, как была устроена власть в СССР. Эти лжецы не допускают в своём больном рабовладельческом сознании, что вся власть и государство у нас принадлежали трудящимся, что рабочий класс сам был высшей властью и сам решал, что ему полезно, а что нет. И если кто-либо из трудящихся оступался, «грешил», то рабочий класс наказывал таких людей, пользуясь, если надо, своими государственными органами. Честных людей никакой НКВД или прокуратура не трогали. Тем, кто оступался и проявлял слабость, — да, крепко давали по шапке и возвращали в строй. Ну а для врагов социализма, действительно, были приготовлены самые жёсткие и крутые меры — лагерь или ВМН.

Так было в сталинском СССР, так примерно будет и после грядущей революции, когда нужно будет быстро и беспощадно подавлять сопротивление кучки рабовладельцев.

И нечего здесь лицемерить о гуманизме, так как высший гуманизм — это свобода, благополучие, мир и счастье всего рабочего класса. Жалеть сотню мерзавцев ради того, чтобы миллионы заживо гнили в рабстве — это тот же фашизм, чуть прикрытый пасхальной открыткой.

За это можно прощать?

В ходе следствия по делу военно-троцкистского заговора в Красной армии, которое проводилось с весны 1937 г., постепенно раскрывался огромный масштаб вредительства и пораженчества в РККА. Для того чтобы лучше оценить отдельный участок скрытой войны заговорщиков против СССР, перенесёмся на Дальний Восток, в Особую Краснознамённую Дальневосточную армию, и послушаем гражданина Флоровского, который, как очередная «невинная жертва сталинизма», расскажет нам много интересных вещей.

От этих «вещей» волосы встают дыбом. Тут весь троцкистский «набор»: и измена родине, и колоссальный подрыв обороноспособности Дальнего Востока, и срыв боевой учёбы, и миллионы народных рублей – псу под хвост.

Итак, 23 июля 1937 г. НКВД направил в ЦК ВКП(б) секретное спецсообщение[2] (вх. № 58658) на имя И. Сталина с приложением протокола допроса И.Д. Флоровского. Ежов писал:

«Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сталину.

Направляю протокол допроса арестованного участника антисоветского военно-троцкистского заговора Флоровского И.Д. — бывшего начальника военно-воздушных сил Приморской группы войск ОКДВА — от 19 июня 1937 года».

Здесь, на титульном листе документа имеется рукописная помета Сталина: «Очень важное. Значит, на Дальнем Востоке наша авиация в тяжёлом состоянии».

***

«Протокол допроса И. Д. Флоровского

от 19 июня 1937 г.,

начальника воздушных сил Приморской группы войск, комдива, чл. ВКП(б) с 1917 года.

Вопрос (следователя Флоровскому): На предыдущих допросах Вы показали, что перед Вами была поставлена задача членом военно-троцкистского заговора Лапиным вредительскими мероприятиями сорвать военную готовность авиачастей Приморской группы. Вы это задание выполнили.

Ответ (Флоровского): Да, выполнил. В результате проведённых вредительских актов лично мною, а также участниками военно-троцкистского заговора Юнгмейстером, Глазуновым, Мироновым и др., авиационные части Приморской группы в 1935-36 гг. были приведены в небоеспособное состояние, и эти части справиться с задачами отражения действий японской авиации не смогли бы.

Вопрос: Следствие констатирует, что Вы, как участник военно-троцкистского заговора, по заданию своей организации проводили вредительскую подрывную работу в целях разложения РККА в случае вооружённого её столкновения с японской армией.

Ответ: Да. Директиву о создании всех необходимых условий поражения РККА в войне с Японией я получил от них… и этим указанием Лапина руководствовался в проводимой мною подрывной работе.

Вопрос: Какими вредительскими методами работы вы привели авиачасти Примгруппы в небоеспособное состояние?

Ответ: В первую очередь, уничтожением материальной части самолётов.

В этих целях на основании вредительской директивы Лапина я запрещал командирам частей хранить самолёты в палатках.

Таким способом в 1935 году в истребительной эскадрилье из 48 самолётов типа И-15 и М-25 за три месяца — май, июнь и июль — были приведены в негодность 30 самолётов. Эти самолёты от дождя и солнца приходили в негодное состояние, так как вся перкалевая обтяжка и деревянные лонжероны и нервюры плоскостей и стабилизаторы разрушались.

В лётном составе и в техническом началась паника. На мой запрос по телеграфу, к Лапину, что делать дальше с самолётами 31-ИЭ, я получил телеграфное распоряжение от Сангурского: «…полёты прекратить, а оставшиеся годные самолёты подвергнуть осмотру и ремонту». Я приказал вскрыть полотно на плоскостях и стабилизаторах. Таким образом, к половине августа 1935 года из 48 самолётов И-15, полученных в начале 1935 года, не осталось ни одного годного к полётам. Лётчики не летали, часть была направлена в отпуск, и эскадрилья, как боевая единица, была снята из боевого состава авиации Приморской группы».

Снятие крупной части с боевого дежурства означает, что в обороне страны образуется оперативная «дыра», в которую могут двинуть войска противника. Закрывать такую «дыру» всегда очень трудно, и быстро закрыть, как правило, не получается, тем более на таком сложном театре, каким был (да и остаётся ныне) Дальний Восток. После революции нам придётся самым коренным образом пересматривать всю систему обороны Дальнего Востока, Забайкалья и юга Сибири, применяя там новые оперативные принципы и последние достижения техники и науки.

«Флоровский (продолжает показания): К ремонту самолётов не могли приступить в эскадрильи, так как не было ремонтного материала. Не помню какого числа, донесение о выходе из строя самолётов 31-ИЭ было послано на имя наркома Обороны за подписью командующего группой Федько. На это донесение очень быстро поступило от наркома Обороны указание, что из Москвы выезжает специальная бригада рабочих с ремонтным материалом для восстановления самолётов. Такая бригада прибыла очень быстро и также быстро восстановила 25–28 самолётов.

Однако к исходу летнего периода 1935 года вредительской работой по уничтожению самолётов нашей организацией было сделано следующее:

1) В 3-м аэрофотоотряде из десяти штатных самолётов Р-5 осталось годных к полётам три, а остальные сгнили и требовали капитального ремонта.

2) В 28-й легко-бомб. эскадрилье из 28 самолётов осталось 10 самолётов.

3) В 29-й легко-бомб. эскадрилье из 31 самолёта осталось 13–14 самолётов.

4) В 30-й штурмовой эск. из 31 самолёта осталось 12–13 самолётов.

5) В 12-й развед. эскадрилье из 19 самолётов осталось 7.

6) В 8-й эскадрилье из 29 самолётов осталось 11.

7) В 29-м авиационном отряде из 10 самолётов осталось 4.

8) В 8-м кавалерийском авиационном отряде из 10 самолётов осталось 4.

9) В 165-м авиационном отряде из 20 самолётов осталось 2.

10) В 187-м отряде из 10 самолётов осталось 3.

Таким образом, около 75 % боевых самолётов было выведено из строя. Фактически авиация к концу сентября 1935 года была не боеспособна. Полностью сохранились самолёты только в 7-й и 20-й истребительных эскадрильях. В этих частях самолёты хранились в ангарах.

Службы самолётов в частях были совершенно разрушены. Во-первых, потому, что Лапин из года в год, т. е., в 1934, 1935 гг., и частично в 1936 году снимал из титульных списков строительство мастерских отдельно стоящим частям.

Во-вторых, организация ремонта была совершенно расстроена неподачей из армейского авиационного склада № 6, расположенного в Хабаровске, ремонтных материалов. Бывшие начальники снабжения воздушных сил ОКДВА Везломцев и Буковцев в интересах нашей военно-троцкистской организации построили снабжение так, что никогда к сроку не поступали аэролаки, авиационная фанера, пистоны, шурупы, оцинкованные гвозди, нитки, перкаль, кисти для красок, авиационный лес, цветной и чёрный металл. Так что самолёты из-за каких-либо шурупов или фанеры по 4–5 месяцев стояли в мастерских 5-й авиационной бригады и не могли выйти на аэродромы для испытания и поступить в часть для заполнения убыли.

Везломцев и Буковцев, являясь начальниками снабжения ВВС ОКДВА и будучи хорошими знатоками дела снабжения авиации, удачно и с успехом окончательно развалили специальный авиационный тыл. Если бы началась война между СССР и Японией, то полный неуспех и неудача авиации Приморской группы были подготовлены.

Вопрос: Расскажите о подрывной вредительской деятельности, проводимой участниками военно-троцкистского заговора в области боевой подготовки авиачастей.

Ответ: Вредительская деятельность нашей организации в области боевой подготовки нанесла авиачастям один из чувствительных ударов. Прежде всего, мы старались затормозить ход боевой подготовки и в этих целях зимний или летний периоды мы начинали с опозданием по срокам, а заканчивали также ранее тех сроков, которые были указаны приказом наркома Обороны.

Лапин, я — Флоровский, Юнгмейстер, Миронов и Глазунов вредительство в этом направлении проводили под предлогом отсутствия авиабензина или негодности лётного поля. Затягивались также сроки подготовки материальной части, что также сокращало по времени периоды боевой подготовки.

Одним из элементов нашей вредительской деятельности был особый метод боевой подготовки, как одиночных летчиков, так и целых частей. Это вызывало периодами вспышку не только аварийности, но и гибель лётного состава вместе с самолётами. Вновь прибывшие лётчики и наблюдатели выпускались в воздух без предварительной и тщательной боевой индивидуальной их подготовки на земле.

Форсированная боевая подготовка находила живой отклик и среди лётного состава, который, кстати сказать, не любил заниматься теоретическими вопросами на земле, уклонялся от работы в классах, (которые были плохо оборудованы) по изучению материальной части. Горячее рвение лётного состава в воздух и пренебрежительное его отношение к учёбе на земле дало нам возможность умело замаскировать нашу вредительскую деятельность. Приказы наркома Обороны в вопросах ликвидации «ухарства» нами не выполнялись. Категорически запрещалось вести боевые стрельбы по земным и воздушным мишеням в непосредственной близости у границ летного поля. В результате такого нарушения в 1934 г., 23 декабря, в 8-й штурмовой эскадрилье в Жариково над аэродромом столкнулось два самолёта Р-5, в результате разбилось два самолёта и погибло четыре человека. Очень часто гибли самолёты и лётчики из-за того, что мы в практике стрельб по земным мишеням, под предлогом и в погоне за большим процентом попаданий, разрешали лётному составу выводить самолеты из пикирования ниже тех высот, которые указаны инструкциями по огневой подготовке.

За 1935 и 1936 годы в авиачастях Приморской группы было около 75 аварий самолётов, до 45 аварий моторов, около 160 вынужденных посадок и 13 катастроф с гибелью 14 человек. Огромное количество мелких поломок, около 200 общим числом, невыходы на старт и возвращение самолётов со старта, которых за 1935 и 1936 гг. было до 300 случаев, — указывает на то, что в деле подготовки материальной части нами нанесён большой удар, и, главным образом, по 51-й авиабригаде, как основному авиационному соединению в составе авиации Приморской группы. Вредительскую работу в области эксплуатации и подготовки материальной части, вёл участник организации инженер бригады Груцев.

Кроме этого Лапиным был составлен так называемый «комплекс лётной работы». Этот комплекс имел в виду приковать лётные части в своей боевой подготовке к аэродрому. Приказы Наркома Обороны учить и готовить части вне своих основных аэродромов, втягивать лётный состав в длительные полёты днём и ночью, не выполнялись. Все командиры были связаны «комплексом лётной работы». Этот комплекс в частях называли «комплекс Лапина». Лапину удалось этот комплекс провести при поддержке Сангурского. На лётно-тактические учения всегда привлекали крайне ограниченное количество лётного состава, это делалось с той целью, чтобы не готовить всю массу личного состава. Подготовка ко всем учениям проводилась под руководством Лапина, а в самой подготовке отсутствовала целеустремленность в духе приказов НКО.

Поверхностный характер учений не давал должной учебной нагрузки участникам учений.

В вопросах оперативной подготовки авиации Лапин очень часто ссылался на Тухачевского, называя его одним из оперативно грамотных из всех военных работников. Большинство проводимых военных игр имело целью привить командному составу мысль, что авиацию для удара по авиации Японии или другим целям нужно использовать поэшелонно, а не массированно, как это требует приказ НКО и инструкция по самостоятельным действиям авиации. Вспоминаю первое своё участие на военной авиационной игре в марте 1935 года. На этой игре я проводил в своих решениях ту идею, которая заложена в приказах НКО, т. е. для уничтожения противника нужно нанести удары всей массой авиации. На разборе игры Сангурский и Лапин настойчиво доказывали ошибочность и неправильность применения авиации в массированном виде.

Они требовали первые вылеты и последние делать небольшими группами по 5–10 самолётов. В то время я был удивлён такой установкой. Мне Лапин объяснил тогда свою установку, что условия Маньчжурского театра требуют именно эшелонного применения авиации. Позже мне стало понятным, почему Лапин и Сангурский защищали эшелонную точку зрения. В разрезе этих требований, по указанию Лапина, был составлен и оперативный план на 1935 г. использования авиации ОКДВА; на 1936 год эта эшелонная тактика тоже нашла своё отражение в оперативном плане.

На военной игре в феврале 1937 года Лапин не участвовал, красной стороной командовал Сангурский, а я командовал авиацией красной стороны Приморского направления. Один ход мной был сделан в разрезе эшелонного применения авиации, а два последующих — массированного применения. Я был вызван в кабинет к Сангурскому, где в это время находился и Богомягков. Сангурский задал мне вопрос: «Как учил Вас Лапин использовать авиацию?». Я ответил, что эшелонным методом, но дальнейшие объяснения были прекращены, так как Сангурский был тут же срочно вызван к главному руководителю игры. Из этого случая я понял, что я не точно выполнял те указания, которые в своё время давались Лапиным на эшелонное использование авиации. За эту точку зрения стоял и Балакирев.

Таким образом, и в оперативном использовании авиации РККА готовилось её поражение при войне СССР с Японией.

В интересах военно-троцкистской организации в 1934, 1935 и 1936 гг. не проводилось совместных учений между авиацией ОКДВА и ТОФ по отработке элементов оперативного взаимодействия на случай войны. Таких учений совместных было одно в августе 1935 г., но это учение по своему оперативному замыслу состояло в том, чтобы ещё сильнее привить командирам мысль о целесообразности и необходимости применять авиацию поэшелонно. В данном учении принимал участие и Балакирев, а Сангурский был главным руководителем.

Вопрос: Что Вам известно о вредительстве участников военно-троцкистского заговора в тяжёлой авиации?

Ответ: Установка на невозможность оперативного использования тяжёлой авиации на Дальневосточном театре военных действий Лапиным проводилась активно. Основными его мотивами было: крайне дождливое лето на ДВК, обилие туманов и ограниченное количество земельных участков, годных под аэродромы. Что касается зимнего периода, то Лапин считал, что зимой подготавливать тяжёлые самолеты типа ТБ-3 к полётам очень трудно, да, кроме этого, требуется много времени. Считаю, что на этом основании в составе Приморской группы нет ни одной единицы тяжёлой авиации, как видно Лапину удалось провести свою точку зрения. На самом же деле в Приморье в районе, заключённом между пунктами Уссури, К-Рыболов, Константиновка, Ворошилов, Тарасовка, Сысоевка, Большой Ключ и Уссури, имеются прекрасные условия для расположения тяжёлой авиации, тем более что и климатические условия Приморья обеспечивают успешные действия тяжёлой авиации.

Установка Лапина на невозможность использования тяжёлой авиации на ДВК привела к тому, что 5-й авиадесантный полк, расположенный в Мучной, не имеет положенной тяжёлой авиации. В составе полка числятся 26-я тяжёлая эскадрилья, которая в данное время не укомплектована личным составом. Вместо 12 самолётов типа ТБ-3, полученных по табели, имеются только четыре самолета ТБ-3.

Таким образом, бойцы-парашютисты 5-го авиаполка не могут быть использованы в составе всей своей массы во время войны. На 4-х самолётах ТБ-3 авиадесантный полк не поднять. За 1935 и 1936 гг. не было ни одного случая подъёма в воздух сразу всего авиаполка. В 1935 и 1936 гг. 5-й авиаполк вместо 1000 парашютов имел только 200 штук.

Авиадесантный полк формируется с 1 мая 1936 года, и по настоящее время не устроен. Нет складов для парашютов, вооружения, огнеприпасов, нет учебной базы, отсутствуют квартиры для командного состава, казармы, гаражи и др. специальные здания.

Вопрос: Кто из участников военно-троцкистского заговора проводил вредительство в авиастроительстве?

Ответ: Ангарное строительство в Приморье было начато по прямому указанию НКО в 1936 году, а до этого времени Дзыза и Лапин, а также и Сангурский умело снимали из титулов деньги или, вернее, заявки командиров частей на постройку ангаров.

Касаясь технической стороны в деле постройки ангаров, должен указать, что Кащеев, Дзыза и Беккер, под предлогом якобы неопытности технического персонала на участках, с большим эффектом для дела военно-троцкистской организации сорвали строительство ангаров.

На десяти аэродромах: Уссури, Ляличи, Кремово, Ворошиловский аэродром, Барановский аэродром, Голенка, Вознесенское, Хорольское и К-Рыболов ангары в 1936 г., к исходу ноября, были построены, но пользоваться этими ангарами, частично зимой 1936/37 гг., а главным образом, весной 1937 года, нельзя было. Те ангары, которые были покрыты толью, ветром эту кровлю сорвало. Ангары текли, и самолёты мокли. Сильные ветры Приморья на многих ангарах сорвали крышу из финской стружки, в К-Рыболове один ангар завалило ветром. Местность около ангаров осенью не была спланирована, остались канавы и ямы. Весной 1937 года вода после таяния снега, а позднее и дождевая вода, собиралась около ангаров. Вывод самолётов из ангаров стал невозможен обычной командой в составе 19 человек, времени на выкатку одного самолёта затрачивали до одного часа. Таким образом, ангары превратились в ловушку для самолётов.

По тревоге уже ни одна эскадрилья в весеннее время не могла быть в стартовой готовности за один час десять минут. В этих новых условиях потребовалось затратить 5–7 часов чтобы подготовить эскадрилью к вылету.

Кроме этого, ангары и до последнего дня, т. е., до моего ареста, не имели ворот. В зимнее время снег, гонимый сильнейшим ветром, образовывал в ангарах большие сугробы, это также решительно снижало боевую подготовку авиации и зимой.

Ворота в ангарах не были построены, потому что отсутствовали металлические ролики. По этому вопросу Дзыза вёл переписку с нач. СКУ РККА Левинзоном, но последний роликов не отпустил до сих пор.

В бытность Гамарника осенью 1936 года в Приморье, к нему обращались командиры частей с вопросом, когда будут ролики, на это был ответ, что ролики скоро будут отгружены.

Подобные обращения к Гамарнику были в Спасске, Хвалинке и в Даубихе, т. е. на всех тех аэродромах, где Гамарник был.

В течение зимы 1936 и 1937 гг. ролики так и не поступали. Приказ НКО, решительно требовавший построить ангары в 1936 году, был весьма умело обойдён членами нашей военной троцкистской организации. Построены были, в сущности, не ангары, а сараи для неизвестного назначения. Дзыза и Беккер на требование командиров частей скорее дать им полноценные ангары, зачастую никаких ответов не давали, или ограничивались посылкой комиссии для осмотра хода постройки ангаров. На Спасском аэродроме ангары настолько вредительски были построены, что в данное время они совершенно заново перестраиваются.

Параллельно с ходом работы по уничтожению самолётов активно шла работа по приведению в негодность существующих аэродромов.

В данное время все аэродромы имеют почти на всей своей площади много трамплинов, канавок, борозд, кочек в осадочных местах, где в своё время засыпались ямы при первоначальной планировке аэродромов. В 1934–1935 и в 1936 годах Лапин исключал из заявок на строительство денежные средства на содержание аэродромов. Особо опасны аэродромы для ночных полётов. Все эти неровности, которые указаны выше, усугубляют ошибку лётчика при взлёте и посадке. Часты были случаи поломок, аварий самолётов по этим причинам.

Почти на всех аэродромах отсутствуют водосборные и водоотводящие канавы. В осеннее и весеннее время после дождепадов вода устремляется на лётные поля с прилегающей к границам аэродрома местности. Потоки воды в одном месте небольшую канавку превращают в овраг, а в другом месте собираются в лужи, вследствие чего на длительное время аэродромы выходили из строя даже для лёгких самолетов. Это создает увеличенный по времени нелётный период для авиации.

Таким образом, и в этом как будто бы небольшом недосмотре был заложен глубокий смысл военно-троцкистской организации: привести к бездействию авиацию Красной Армии в период вооружённого столкновения.

На разборе авиационного учения в августе 1935 г. в ДВК, в Воздвиженке, в заключительном своём слове Сангурский указал, что нужно учить авиацию работать и на плохих аэродромах. Лапин в своём слове также это подчёркивал.

Кроме этого, многие аэродромы построены на заниженных местах, где почва медленно просыхает. Во время войны, если авиация попадёт на такой аэродром, и застанет её приморский дождепад, то нужно до пяти дней с солнцем и ветром, чтобы осушить такой аэродром, без этого авиация будет бездействовать в ответственный и решающий период боевой операции.

Заниженными аэродромами являются Старая Бильмановка, Вознесенское, Абрамовка, Ворошиловский аэродром, Воскресенка, Варпаховка, Берёзовка и Уссури.

Эти аэродромы требуют дренажных работ, аэродромы же в Варпаховке и в Берёзовке построены на местности с явным признаком болота. В летнее время эти аэродромы просыхают не более, как на два месяца, а при дождливом лете совершенно негодны. Аэродромы в Уссури, Липивцы, Жариково, Кремово, Ворошиловский аэродром и Старая Сысоевка выбраны на ограниченных участках местности. К границам этих аэродромов подходят овраги и болота. Расширение их невозможно, а если и посильно, то требуется до 3–5 миллионов рублей на земляные работы.

Подобные аэродромы выбирались с целью не дать возможности работать на этих полях скоростным самолётам, у которых, как известно, повышенная посадочная скорость, а отсюда и увеличенный пробег самолёта.

К основным оперативным аэродромам, Ильинское, К-Рыболов, Ключи, Жариково, Поповка, Хорольское, Липовцы, Галенка, Покровка, Новожастово, Бильмановка, Старое и Новое Вознесенское, Абрамовка, Кремово, Осиповка, Ширяево, Ляличи, Манзовка, Мучная, Спасский аэродромный узел, Антоновка, Шмаковка и Уссури, подъездных путей не имеется. Весной и осенью, а также и в дождливое время, дороги к этим аэродромам размякают и совершенно становятся непроходимыми для транспорта. И в этом деле члены нашей организации обходили вопрос в титулах по дорожному строительству. Нам удалось убедить многих в том, что авиация летает не по дорогам, а по воздуху, и не следует вкладывать в землю огромные средства, в то время как эти деньги можно обратить на другие нужды.

Настойчиво проводя линию в том, чтобы не строить подъездные пути, мы с нашей организацией решили крайне важную задачу. На случай войны и по ходу отдельных операций авиация Приморья и часть Приамурья (т. е. та, которая должна прибыть в Приморье в первый день и последующие дни войны) терпела бы огромное поражение при своём перебазировании.

Лётные эшелоны могли бы со своих основных аэродромов перелететь на оперативные, но тыл каждой эскадрильи весной и осенью и в дождливое лето никоим образом не может выбраться со своего основного аэродрома. Если ты с основного аэродрома и вырвешься, то к оперативному аэродрому этому тылу не подъехать.

Таким образом, каждая эскадрилья была бы разорвана пополам. В этом случае тыл не может оказать никакой помощи лётному эшелону, находящемуся на оперативном аэродроме.

Отсутствие построенных подъездных путей подготовило полную гибель авиации Приморья и прибывающей авиации из Приамурья.

Вопрос: Расскажите, в каких условиях хранятся мобзапасы бомб авиачастей Приморской группы.

Ответ: Под предлогом того, чтобы авиабомбы иметь всегда наготове для подвески под самолётом, Лапин указал, что бомбы в складах не хранить, а держать их на аэродромах под открытым небом. Начальник артиллерии Рогов это умело использовал для прикрытия своих вредительских действий. Рогов хранил под открытым небом бомбы на артскладах в Халкидоне, Галёнка и разъезде Партизан. На оперативных аэродромах в Ильинске, К-Рыболов, Жариков, Старая и Новая Бильмановка, Покровка и Мучная хранится с 1934 и 1935 гг. около ста двадцати вагонов бомб. На складах Халкидон и Галёнка хранится под открытым небом около 50 вагонов бомб.

О порядке подобного хранения авиабомб хорошо знал Сангурский и Балакирев. Я и Рогов о наших таких действиях с бомбами лично знакомили Балакирева, последний предлагал сделать завоз бомб и на остальные аэродромы. Члены военно-троцкистского заговора Дзыза, Беккер и Лапин из заявок на 1935 г. на постройку бомбохранилищ на аэродромах вычеркнули заявленную сумму денег. В 1936 году снова командиры частей внесли в заявку требование на постройку бомбохранилищ. Эти деньги в 1936 году были утверждены, а в середине 1936 года личным распоряжением Гамарника с авиационного строительства было снято свыше 20 миллионов рублей, и в эту сумму входили все те деньги, намеченные на постройку бомбоскладов. Хранение бомб под открытым небом значительную часть последних привело к негодности, стала появляться ржавчина на корпусах. Бомбы стали терять из-за раздутия корпусов нормальный полёт при сбрасывании с самолёта, чем нарушается точность попадания в цель. Надо считать, что бомба не будет давать положенного ей взрывного действия.

Имеющийся авиасклад № 252 также не обеспечивает нормального хранения авиабомб. Этот склад начал формироваться в начале 1934 года, а строительство развернулось только во второй половине 1935 года. Хранилища для склада построены не доброкачественно. Из под пола хранилища выступает подпочвенная вода, что вызывает сырость. Вентиляция в хранилищах отсутствует. Всё это требует очень частой пересушки имущества, чтобы уберечь его от порчи. Противопожарные водоёмы построены настолько вредительски, что вода в них не держится и уходит в почву. Электроосветительная линия, проложенная от электростанции цементного завода, разрушилась весной 1937 года, и в данное время света на складе нет. Электрокабель, проложенный под железнодорожным мостом в грунте, технически при прокладке выполнен вредительски. Весенний разлив ручья (не имеющий названия) потоком своей воды разрушил под мостом кабель. Подача тока прекратилась. Не обошлось без человеческих жертв. В апреле 1937 года один из красноармейцев склада, стоящих на посту у моста по охране элекрокабеля, был убит, наступив на кусок проволоки, торчавшей из земли. В своей вредительской работе члены нашей военно-троцкистской организации Кащеев, Дзыза и Беккер держали под особым своим вниманием этот склад.

В 1935 и 1936 гг. из ассигнованных сумм на строительство склада они, т.е. Кащеев, Дзыза и Беккер, сняли около одного миллиона рублей.

Делалось это под предлогом недостатка рабочей силы, а последняя перебрасывалась с одного строительного участка на другой, также под предлогом усиления участка рабочей силой.

Вопрос: В каком состоянии находится метеорологическая служба в авиачастях Примгруппы?

Ответ: Я, Лапин, Миронов, Глазунов и Юнгмейстер хорошо учитывали в своей вредительской работе необходимость разрушить эту службу. Хотя у меня точных данных нет, но полагаю, что и в гражданской сети метеослужбы на ДВК также есть люди, завербованные военно-троцкистской организацией. Для метеостанций в 1934, 1935 и 1936 гг. не построено ни одного специального здания. Нет такого здания ни в штабе ВВС группы, нет таких зданий и в частях. Денежные средства штаб ВВС ОКДВА на оборудование метеостанции не отпускал в нужной потребности для частей. Снабжение водородом и шарами-пилотами шло с большими перебоями. Командиры частей, производя ночные или дневные полёты, знали о состоянии погоды только над своим аэродромом, а что делается в радиусе 10–15 км, не было известно. Это приводило к гибели материальной части и к смертельным жертвам лётного состава.

23 августа 1934 г. под руководством Юнгмейстера на аэродроме в Мучной в 28-й эскадрильи было выпущено в воздух 11 самолётов с опытными лётчиками и наблюдателями. Около 24 часов 23 августа разразился большой силы тайфун с обильным дождепадом. Самолёты разметало по разным местам Приморья. Один экипаж бросило на землю, погиб лётчик и наблюдатель. Второй самолет сел у бухты Ольги, и спустя некоторое время разливом потока горной реки самолёт унесло в море, экипаж остался жив. Третий экипаж вынужденно сел у Амурского залива, два самолёта сели в долине реки Даубихе, шестой экипаж едва не залетел в Манчжурию, но, восстановив ориентировку, сел севернее Спасска, остальные самолёты имели вынужденные посадки на аэродромы Спасского узла. В это время я ещё не состоял в военной троцкистско-фашистской организации, и при расследовании причин данного происшествия весьма ярким виновником выглядел бывший ком. 51-й авиабригады Юнгмейстер. Я в то время перед Лапиным и бывшим военным прокурором Приморской группы Малкиным требовал предания суду Юнгмейстера.

Этим моим требованиям Лапин был недоволен. Суду были преданы начальник метеостанции 51-й авиабригады и пом. нач.штаба 51-й аб. Кочановский. После моего вступления в члены военного троцкистского заговора мне сразу стало понятным, почему Юнгмейстер не был поддержан Лапиным в моём ходатайстве о предании его суду. Лапин мне тоже как-то напомнил об этом случае.

Разрушением метеослужбы подготовлялось активное поражение авиации ОКДВА в предстоящей войне с Японией. В настоящее время крайне плохо работает связь телефонная, телеграфная и радио по обеспечению частей данными о состоянии погоды. За 1935 и 1936 гг. было немало случаев, когда из-за несвоевременной и неточной информации о погоде подвергались риску не только отдельные самолёты, но и целые соединения. Только опытность штурманского состава, высокая техника полёта старых летчиков избавляла их от гибели. Молодые лётчики и наблюдатели, попадавшие в неожиданно трудные метеоусловия, ломали самолёты, а иногда и сами погибали.

В 1937 году, 24 мая, из района Кремово вылетел в Хабаровск 21 самолёт. Метеосводка Хабаровской станции давала на всём протяжении хорошее состояние погоды. В действительности хорошая погода была только до параллели станции Вяземская, севернее и до Хабаровска шёл обильно мелкий дождь и стоял сплошной туман. 18 самолётов вернулись обратно, а 3 самолёта сели на крайне плохом лётном поле, примитивно оборудованной посадочной площадке у станции Вяземская. В этот день право руководить вылетом взял на себя Хабаровск. Во время войны авиация ОКДВА, вылетев всей своей массой на уничтожение японской авиации или других целей, может сама не дойти до этих целей и погибнуть из-за плохо подготовленной метеослужбы. Неожиданный шквал, тайфун, буран, метель, туман или сильный дождепад может привести и большую массу самолётов, находящихся в воздухе, к такому же исходу, как и те небольшие группы самолётов, о которых здесь шла речь.

Протокол читал, записано с моих слов правильно. Флоровский».

***

По прочтении показаний Флоровского возникают два вопроса к некоторым нашим трудящимся, повторяющим буржуазную пошлость о «пытках НКВД» и «миллионах невинно убитых людей»: а) можно ли было следователям выдумать, сфабриковать всё то, о чём нам рассказал этот авиационный генерал? — при том, что следственные комиссии проверяли показания на местах и установили, что они, в целом, соответствуют реальному положению вещей,

и

б) как советская власть должна была поступать с теми гражданами СССР, которые прикладывали свою руку к чудовищным преступлениям, наподобие описанных выше?

Впредь, прежде чем наши молодые и пожилые товарищи возьмутся судить большевиков, сталинский рабочий класс за крутизну мер против контрреволюционеров, пусть они ещё раз прочитают эти показания Флоровского и оценят, какой ущерб наносился нашей родине и, шире сказать, какую судьбу эти господа готовили всей стране, нашим родителям, нашим дедам и прадедам. И при этом товарищи должны иметь в виду, что на примере одного конкретного документа показан лишь небольшой участок, кусочек той громадной «работы», которую вела внутренняя контрреволюция в СССР. Сегодняшние наши рабочие должны понять, что ещё до войны, в 30-е годы, против нас велась малозаметная, «тихая» война, которая, однако, наносила огромный урон всем сторонам хозяйственной, общественной и государственной жизни страны социализма.

А если так, то на войне — как на войне: опаснейший враг, не сдающийся и не жалеющий десятки миллионов наших людей, должен быть уничтожен или нейтрализован, будь в его составе хоть сто, хоть тысяча, хоть десять тысяч человек. Классовую борьбу пролетариата с буржуазией всегда нужно понимать как войну и относиться к ней, как к войне. В сталинском СССР – стране победившего социализма — накал этой войны с мировым капиталом непрерывно рос и требовал от всех рабочих, от ВКП(б) и социалистического государства полной мобилизации и самой упорной и жестокой борьбы. Поступать иначе тогда — означало погубить социализм. Думать иначе сегодня, повторяя буржуазные лозунги ложного гуманизма, — значит, охранять свои рабские цепи и кандалы, значит, невольно защищать капитализм.

М. Иванов

[1] АП РФ, ф. 3, оп. 24, д. 315, л. 24–42.

[2] АП РФ, ф. 3, оп. 24, д. 316, л. 50–61.