О стрелковом оружии и восстании пролетариата

Не так давно на одной из интернет-заставок мы, хотя и с запозданием, но обнаружили «окно» с любопытным названием: «Хунта продолжает готовиться к войне — убийства генералов, взрывы военскладов, расформирование округов… теперь нас голыми руками…».

Название крикливое, «сенсационное», типовое для буржуазной журналистики, но всё же дыма без огня не бывает, и упоминание о хунте и подготовке к войне внимания заслуживало.

Открыли «окно» и прочитали короткую заметку за 26.11.2019 г.

Центральным пунктом этой заметки было утверждение о том, что министерство обороны РФ проводит утилизацию некоторой части госрезервов стрелкового оружия. Автор (или авторы) заметки пишет, что мотивом для утилизации армейского стрелкового вооружения служит факт переполнения оружейных складов винтовками, автоматами и пистолетами ещё советского производства. Читатель подводится к мысли о том, что МО РФ, дескать, изыскивает место для новых систем вооружения, и поэтому некоторое количество снайперских винтовок, автоматов и пистолетов отправляется по актам в мартеновские печи.

Автор заметки осуждает таковые действия военного ведомства РФ: мол, сохранение и увеличение стрелкового вооружения есть вопрос национальной безопасности, и поэтому утилизация вполне приличного советского оружия перед лицом надвигающейся войны России с Западом и США никак не допустима. Но тут же автор упоминает и о возможности участия российской армии в неком масштабном конфликте, не уточняя, что это за конфликт, кого с кем, какой у него предполагаемый характер. Обратим на это внимание.

Далее в заметке приводится ссылка на газету «Московский комсомолец», которая говорит о том, что подобная «преступная утилизация» стрелкового оружия уже была в российской истории в 1910 г. Проводится аналогия между нынешней утилизацией современного автоматического оружия и утилизацией 400 000 винтовок системы Бердана-2 незадолго до начала первой империалистической войны — по приказу царского военного министра Сухомлинова. По мнению упомянутой газеты сухомлиновская утилизация старых винтовок Бердан-2 привела к проблемам с вооружением российской армии (вероятно, в 1915–1917 гг.), и что нынешнее уничтожение хорошего оружия также обязательно приведёт армию к винтовочно-автоматному голоду в случае войны или «масштабного конфликта».

Что здесь примечательного?

Во-первых, скажем так, исторические «неточности», вполне возможно, что и сознательно допущенные.

Распоряжение на утилизацию части запаса старых винтовок «Бердан-2» дал не Сухомлинов, а царское правительство, и подписал это распоряжение лично царь Николай II — по рассмотрении рапорта Сухомлинова и Главного штаба о необходимости избавиться от части старых винтовок «Бердан-2» выпуска до 1896 г.

При этом основными причинами утилизации «Берданов» были:

— однозарядность винтовки, т.е. отсутствие магазина с полуавтоматической подачей патронов в патронник; темп стрельбы «Бердана-2» в боевых условиях составлял в среднем 4-5 выстрелов в минуту, зимой – 3-4 выстрела, что в условиях войны начала XX века было недопустимо мало;

— относительная сложность устройства «Бердана-2» и низкая ремонтопригодность в полевых условиях;

— отсутствие достаточных запасов запасных частей к этим винтовкам;

— принятие на вооружение многозарядной и прогрессивной винтовки Мосина.

Да, именно так: к началу XX века «Бердан-2» был анахронизмом, пригодным для охоты или учебных стрельб. Это было типовое оружие Русско-турецкой войны 1877–78 гг., и против пулемётов и многозарядных винтовок новой войны оно проигрывало по всем статьям: по скорострельности, по удельной массе огня, по дальности боя, по весу и габаритам, по удобству в обслуживании и ремонте.

Также автор заметки упустил из виду, что тот факт, что в период боёв конца 1915 – начала 1917 гг. в русской армии периодически не хватало стрелкового вооружения, никак не говорит о том, что в этом была «виновата» довоенная утилизация 400 000 «Берданов-2». Даже если бы эти ружья были в наличии, под них уже не было достаточно патронов калибра 10,67 мм, т. к. с 1893 г. русские оружейные заводы производили, в основном, патроны калибра 7,62 х 54 мм для винтовок Мосина, карабинов и пулемётов американской системы Х. Максима. А пули к ружьям Бердана ежегодно выстреливались в войсках на учениях, в полковых школах и т.п.

Далее, 400 000 «берданок», утилизированных в 1908–1911 гг., никак не спасали русскую армию, у которой годовая потребность в основном стрелковом вооружении составляла (по состоянию на 1916 г.) 516 000 единиц. При этом надо повторить ещё раз, что вооружать русскую армию «берданками» и посылать её воевать против немецких пулемётов и карабинов Маузера — это действительно было бы преступление, несравнимое с довоенной утилизацией «берданок».

Обратите внимание на период, в который утилизировались ружья «Бердан-2». Это контрреволюционная эпоха, которая последовала за первой русской революцией 1905–1907 гг., разгул самой жестокой царской реакции. Когда правительством (премьер и министр внутренних дел — Столыпин) принималось решение по рапорту Сухомлинова, то первейшим делом в расчёт принималось не освобождение места на военных складах и не мотивы перевода армии на новое стрелковое оружие (таковое фактически велось с разным темпом с 1891 г.), а предельное затруднение доступа к оружию для рабочих и бедных крестьян.

Дело в том, что опыт боёв 1905 г. показал, что ружьё Бердана-2 с патроном 10,67 мм оказалось хорошим оружием городского боя. Тяжёлая пуля крупного калибра, выпущенная из этого ружья, пробивала насквозь полицейского, одетого в стальную кирасу. При попадании в руку, ногу или голову, раны оказывались столь тяжёлыми, что полицейский, жандарм или солдат-каратель быстро гибли или надолго выбывали из строя с тяжёлой инвалидностью. «Бердан-2», при том, что в качестве массового фронтового вооружения он безнадёжно устарел и вышел из военной конкуренции (за исключением очень узкого сектора снайперского оружия), отлично подошёл для действий в вооружённом восстании рабочих, для вооружения рабочих дружин, для ведения сложного боя там, где, в основном, и проходят вооружённые восстания и выступления пролетариата, — в городских кварталах, на рабочих окраинах, в условиях завода или фабрики, на приисках, в рабочих посёлках и т.п.

Опыт рабочих дружин мебельной фабрики Шмидта и Прохоровской мануфактуры, которые дольше всех держали оборону против царских войск и полиции на Красной Пресне в Москве, показал, что группы из 20–30 рабочих-дружинников, вооружённые старыми «Берданами-2», могли удерживать на дистанции массу карателей и успешно противостоять целой штурмовой бригаде полковника Мина. Даже когда адмирал Дубасов дал приказ выкатить против восставших рабочих Пресни полную артиллерийскую бригаду и расстреливать заводские кварталы, дружинники с «Берданами-2», пока были патроны, с расстояния в 400–600 метров выбивали артиллерийскую прислугу, офицеров, разбивали орудийные прицелы, выводили из строя тяговых лошадей и передки. Был момент, когда штаб Московского военного округа был вынужден заявить московскому генерал-губернатору о том, что действия штурмовой бригады Мина «дружинников не напугали», — настолько хорошо вели бой вооружённые рабочие. И известную роль в упорной обороне Пресни сыграл фактор захваченного стрелкового оружия, в т.ч. и старых «Берданов-2».  То, что не подходило для большой полевой войны, оказалось полезным для вооружённого восстания.

Царское правительство убедилось, что организованные рабочие в 1905 г. смогли захватить оружейные склады не только в Москве, но и в Ивано-Вознесенске, на Урале, в Донбассе, в Сибири. Пусть на этих отдалённых складах хранились устаревшие «берданки», но царизм, получив от рабочего класса настоящий крепкий мордобой в 1905 г., хорошо понимал, что в руках пролетариата любое действующее ружьё с патронами оборачивается грозной силой против самодержавия и капитализма. Поэтому Сухомлинов и предлагал избавиться от «берданок», в первую очередь, в столичных военных округах, где очень высок % пролетариата и есть многие сочувствующие среди нижних чинов военной складской обслуги, а во вторую очередь — во всех периферийных промышленных районах, где были военные склады со старым законсервированным вооружением, которое при очередном вооружённом выступлении рабочих могло относительно легко попасть к ним в руки.

При этом недостатка в складских помещениях не было, как не было и нехватки (по военной норме) в запасах нового армейского основного стрелкового оружия, т.е. в винтовках Мосина и патронах к ним. Но при этом одновременно с утилизацией старых запасов «Берданов-2» была усилена охрана военных складов полицейскими чинами и жандармами, а также для охраны начали выделять наиболее реакционно настроенные казачьи части. Несколько складов, на которых хранились «Берданы», были переведены в «более надёжные места», т.е. убраны подальше от рабочих районов и посёлков. И при всём этом утилизации подверглось всего около 30 % запасов старых «Берданов-2», тогда как крупнокалиберные патроны к ним были вывезены и распределены по складам с усиленной охраной.

Так по каким мотивам царское правительство утилизировало «берданки»? Вполне понятно, что на первом месте стоял страх перед вооружённым восстанием рабочего класса, перед возможностью быстрого вооружения широких масс пролетариата, перед новой революцией. У царских генералов и министров перед глазами явно маячил тяжёлый штурм Пресни, когда против горстки дружинников со старыми «берданками» и самодельными бомбами пришлось задействовать в общей сложности почти армейский корпус — две полных пехотных дивизии, кавалерийскую дивизию и бригаду полевой артиллерии.

Не в целях вредительства перед будущей войной действовали Романов, Столыпин, Сухомлинов, Поливанов, Трепов, Коковцов, решаясь на утилизацию части старого стрелкового оружия. Они действовали логически в рамках отчаянной классовой борьбы против русского пролетариата, они изо всех сил боролись против нарастающей революции, страховались на случай новых рабочих выступлений, стремясь исключить всякую возможность того, чтобы рабочие смогли захватить оружейные склады, вооружиться и дать бой царским карателям, полиции, жандармам и всему царизму.

Именно в этом смысле, если верить упомянутой выше заметке, действует и нынешняя фашистская буржуазная власть в России. Она умеет считать, и дураков в ней мало, поэтому, утилизируя часть хорошего советского стрелкового оружия, она вовсе не имеет в виду оставить свою армию без такового. Для начального периода большой империалистической бойни у российской буржуазии и её государства оружия запасено достаточно, причём, оружия самого нового и современного. А вот склады с законсервированным оружием 2-й и 3-й категории резерва (т.е. тем, которое уже не рассматривается как основное фронтовое, но хранится на самый крайний случай, когда текущих мощностей военной промышленности не хватает) — это сильный раздражитель для российского финансового капитала, вроде постоянной бочки с порохом под боком: вроде и нужна эта бочка, но и риск того, что кто-нибудь кинет в неё огонька, тоже велик.

Буржуазия хорошо понимает, что этот «кто-нибудь», кто может захватить в известный момент эти склады и вооружиться, — это российский рабочий класс, и никто иной. Опыт 1905 г. бьёт по классовому чутью нынешней буржуазии и правильно подсказывает ей, что морально устаревшее, но вполне пригодное советское стрелковое оружие в руках восставшего пролетариата будет сильнее масс новейших танков и систем залпового огня, которыми она (буржуазия) себя огораживает от трудового народа.

Это парадокс — чтобы рабочие с автоматами и винтовками Драгунова сделались сильнее всей вооружённой силы российских капиталистов?

Нет, не парадокс.

Во-первых, против восставшего организованного и сознательного (подготовленного к взятию власти) класса ни у каких капиталистов не найдётся достаточных сил — хотя бы потому, что в этом случае армия наёмников не справится из-за малочисленности и деморализации, а массовая армия далеко не вся согласится воевать со своим трудовым народом.

Во-вторых, вооружённые отряды пролетариата будут иметь лёгкое вооружение лишь на первых порах, когда винтовки и автоматы понадобятся для взятия более существенного оружия, узлов управления, связи, ключевых предприятий и т.п., т.е. когда в своём развитии вооружённая сила рабочих будет непрерывно расти, от советского автомата до межконтинентальных ракет и танковых дивизий. Именно этого начального момента, когда организованная вооружённая рабочая сила, пусть и со старым лёгким оружием, станет реальностью, и боится более всего российская буржуазия, которая наперёд не мыслит, т.к. будущего у неё нет, и действует против революции точно так же, как и Столыпин с Сухомлиновым в своё время, т.е. механически, надеясь побороть, предотвратить будущее вооружённое восстание и социалистическую революцию с помощью физического уничтожения оружия.

Ну-ну. Как говорится, опыт Романова и Сухомлинова в помощь.

М. Иванов