С чего начать организацию рабочих на предприятии

Ответ на письмо рабочего

В редакцию РП обратился один рабочий и рассказал, как складывается жизнь у них на заводе, какие настроения бытуют в коллективе. Письмо было написано после прочтения статьи т. Иванова «Фашизм. Что показывает история?». Мы не до конца согласны с тем, как написавший нам товарищ характеризует рабочих своего завода и решили отметить этот важный момент не только для него, но и для всех наших читателей.

Вот несколько строк из письма:

«…Надеяться на социал-фашистские КПРФ и фашистские подарочные профсоюзы — ни разу не слышал, чтобы кто-то высказывал надежду на помощь от них. И интеллигенция, и рабочие в основной массе давно все поняли про них. В статье правильно отмечено, что у нас нет не только коммунистической, но и социал-демократической партий, есть только СФ и явно Ф. В этом одно из главных отличий ситуаций 30х и сегодняшних дней. Есть большая масса СД рабочих и интеллигенции (и даже мелкую буржуазию СД видел) + единицы тех, кого можно с натяжкой отнести к коммунистам и вместе с тем нет ни СД ни К партий».

И чуть ранее:

«Сегодняшняя проблема в том, что абсолютное большинство рабочих имеют сознание социал-демократа».

Прежде всего мы думаем, что неверно характеризовать беспартийных по названиям партий. И говорить о человеке как об имеющем «сознание социал-демократа» можно лишь в том случае, если этот человек воспитан социал-демократической партией и является типичным её представителем. Даже если предположить, что написавший нам товарищ имеет в виду, что с появлением в сегодняшней России социал-демократической партии, названные рабочие хором поддержат её программу, то и это будет неверно. То, что никакой массовой поддержки эти партии от рабочих никогда не получат следует, между прочим, из его же собственных слов!

Товарищ правильно написал о том, что у нас сейчас есть только социал-фашистские и фашистские партии, но, видимо, не до конца представляете себе связь между социал-демократией и социал-фашизмом. Сегодня у нас не только нет социал-демократической партии, но и не может быть таковой, потому что социал-фашизм — единственно возможный итог и содержание политики такой (меньшевистской) партии.

И не только сегодня, не только у нас, а повсеместно и уже очень и очень давно это так. Почему? Потому что существует только два основных, исторических класса — пролетариат и буржуазия. И если есть та или иная партия, то она может принадлежать только к одному определённому классу и выражать только его интересы. Партии двух классов не бывает. Партия коммунистов является ясной и единственной партией рабочего класса, прямо и открыто принадлежащей ему. А партии социал-демократии, в том числе крестьянские с.-д., какое-то время выражают интересы прикормленного буржуазий верхнего слоя рабочего класса – «рабочей аристократии», мелких хозяев и либеральной буржуазии, и потому кажется, что это какие-то «третьи», «промежуточные» партии. Но в конечном счёте эти партии всегда становятся социал-фашистскими, т. е. открыто (или прикрыто), но буржуазными, действующими в классовых интересах буржуазии и, как правило, под ее негласным руководством.

Иначе и быть не может. Либо партия имеет революционный пролетарский корень и выражает интересы пролетариата. Либо партия имеет буржуазный корень, не важно, мелкобуржуазный или уже развившийся в полностью буржуазный. И тогда эта партия рано или поздно, так или иначе, открыто или скрытно, но всегда выражает интересы буржуазии, стоит на ее стороне. Середины здесь нет. «Середина» в отношении с.-д. партий может быть только временно и в тактических вопросах, когда, например, партия коммунистов и часть с.-д. партии действуют вместе против фашизма.

А отсюда следует, что раз названные в письме рабочие не поддерживают социал-фашистские партии и профсоюзы и тем более даже не рассчитывают на поддержку себя с их стороны, то значит вдвойне неверно характеризовать этих рабочих, как социал-демократов.

Дело в том, что и раньше с.-д. рабочие, состоявшие в такой партии и подчинявшиеся её дисциплине, отходили от своей партии по мере того, как видели её явный поворот вправо. При этом пропаганда и агитация коммунистов была отнюдь не главной причиной такого отхода. Главной причиной было то, что с.-д. руководство раз за разом срывало попытки с.-д. рабочих бороться за свои самые насущные, повседневные интересы. Это руководство отказывалось руководить борьбой рабочих против капитала и принимало его на себя только под сильным давлением рабочих, когда обстановка не позволяла больше вилять и обманывать массы.

Такой отход с.-д. рабочих не нужно понимать, как обязательно выход рабочих из с.-д. партии. Бывало по-разному. Большинство оставалось в партии, но это членство становилось всё более формальным, когда рабочие разочаровывались в своем с.-д. руководстве, а сами организовываться для борьбы не могли или не хотели. Но поскольку самим организовываться можно было только на той базе, которую предлагали коммунисты, постольку небольшая часть с.-д. рабочих и низших с.-д. функционеров переходила в партию коммунистов. Большинство же с.-д. рабочих очень долго находилось в пассивном и деморализованном положении, не поддерживало своё руководство, отошло от борьбы, но на позиции коммунистов полностью и окончательно не переходило. Такие рабочие считали, что пусть с.-д. партия и профсоюзы плохие, но что пассивное членство в них — это хоть какая-то защита от хозяев и государства.

Сегодняшнее политическое положение рабочих состоит в том, что они вне партий, но формально в профсоюзах. Партии не могут ничего сделать для рабочих, поскольку нет таких партий, в которых бы действительно состояли трудящиеся массы. А профсоюзы — привычная форма, но рабочие, насколько нам это известно, видят в них только бюро по сбору денег для администрации и по выдаче кое-каких незначительных благ в дополнение к зарплате.

Если лет 7–10 назад работодатель едва не силой загонял рабочих в подконтрольный ему профсоюз, то последние год — два хозяева не хотят расширять и количественно усиливать даже свои карманные союзы. Но после такого затишья, скорее всего, будет новый виток загона рабочих в профсоюзы, только уже не в жёлтые, «бессмысленные», а в фашистские, где либо членство, либо увольнение, и где либо полное подчинение «решениям союза», либо передача дела в гестапо.

Ещё цитата из письма:

«…как только возникает вопрос о борьбе, чтобы достигнуть этих целей, рецепт один — только легальные организации. Легальность — то есть никаких заговоров, работа в открытую, только публичность и парламентарные способы борьбы. И организации — „сами мы не грамотные в этом, да и семьи кормить надо, времени нет, поэтому хорошо бы этими делами занимался кто-то за нас”. Максимум, что я видел за свою жизнь из борьбы — одна из бригад постоянно устраивала неофициальные мини-забастовки на 1 день, добивалась выплаты задержанной, но обрезанной оплаты и все успокаивалось. Или разовая попытка квал. рабочих уволиться возымела действие по увеличению за всем.»

Вы пишете о том, что рабочие — за легальность, работу в открытую, за публичность и демократию. Прекрасно. Но возникает вопрос: а какие мероприятия рабочие уже провели таким путём? Что было сделано в плане открытых собраний, встреч? Работа в открытую – это, в основном, профсоюзная работа и досуг. Она, как правило, начинается с того, что члены союза встречаются, ведут разговоры между собой в небольшой группе. Намечают вопросы и решают, что надо общее собрание первичной организации. Затем они разговаривают с другими рабочими, ставят им вопросы, выясняют их мнение и отношение к собранию.

Всё легально: закон пока что поощряет проф. собрания и проф. работу. Ни администрация, ни профком не могут ни препятствовать, ни отказать в общем собрании. Это нарушение закона.

Но вопрос в другом: выступая за легальность, у вас были хотя бы попытки что-то решить по профсоюзной линии? Наверняка идут пустые разговоры о том, что есть проблемы, что обижают и т. д., но профсоюз самими рабочими оставляется в стороне как заведомо бесполезный орган. Его возможности как какой-никакой, но организации рабочих, никак не используются.

Но кто вам сказал, что он бесполезен? Основа профсоюза – это низовка, его рядовые члены. Администрация не даёт зал, но через своих прихвостней даёт рабочим понять, что им лучше не собирать собрание и права не качать (открыто запретить собрание она пока не может). Почему же члены профсоюза не собрались вне работы? Если, как вы говорите, люди выступают за публичную демократическую организацию и работу.

По итогам такой встречи официально оповещается профком, составляется протокол собрания, вопросы к выступлению, ораторы, регламент и т. д. Нельзя собраться в зале, можно собраться в цеху, нельзя в цеху — можно вне предприятия, в парке, в за городом, вплоть до того, что договориться со здравомыслящим попом и собраться на церковном подворье, где сбор людей выглядит нормально.

В прошлые годы, до «эпидемии», такие попытки собраться профсоюзом и поговорить были? Если не было, то стоит ли говорить о том, что рабочие готовы к легальной организации и легальным действиям? Они, может, потенциально и были готовы, но всё ждали, кто начнёт.

Скорее всего, даже такой открытой и легальной работы у вас не велось. Её боятся и не хотят. Не видят в ней смысла. Не имеют заводил. Не видят той группы из 3–5 рабочих, которая затевает работу по легальной организации. Не пробовали чего-то добиваться легальным путём, но заранее считают, что ничего не добьются.

В таком положении начните с вопросов о том, что сильнее всего раздражает или возмущает на вашем производстве? Что делает профком и низовая часть профсоюза в этом отношении? Что можно было бы сделать скопом всей профсоюзной ячейкой? Напомните людям, что они — всё ещё члены профсоюза и могут кое-что делать по этой линии.

Кто из рабочих, выступающих за легальную организацию, видел устав и закон о профсоюзах, где написано много чего полезного? По ходу таких разговоров, так или иначе, возникнет нужда собраться, сначала небольшой группой, но затем — общим собранием, которое проводилось у вас наверняка так давно, что уже никто и не помнит, когда оно вообще было. А по уставу оно должно быть не реже раза в квартал или в полгода. Вот и поинтересуйтесь, почему не проводятся собрания, отчёты, выборы? Почему текущие вопросы не разбираются на общем собрании? Почему туда не выносятся конфликты, происшествия и недовольства? Разве на собраниях коллективу нечего сказать? Это ложь, такого не бывает. Те, кто до собрания махал на него рукой и шёл с неохотой, на самом собрании часто так заводятся, что впору держать.

Другое дело, что в повестке дня должны стоять конкретные вопросы, чтобы люди видели, для чего они идут на собрание.

Но само собрание может пойти по-разному, вблизи официальной повестки или далеко от неё. Главная штука общих собраний в том, что там

а) многие ведут себя иначе, чем до собрания;

б) решения таких собраний могут быть неприятными для профкома и для администрации, хотя до собрания рабочие и рта боялись открыть по тому или иному вопросу;

в) могут возникать более-менее устойчивые очаги организации на ближайшее будущее;

г) часто выясняются такие проделки, о которых коллектив не знал, но которые направлены против него.

Словом, профсоюз — это шанс и конкретное направление работы по организации рабочих на предприятии. Центральное звено в нём — общее собрание рабочих, его подготовка и сбор. Если это удастся, считайте, дело сдвинулось с места.

Здесь же. Это и причина поднять свою политграмотность вам и тем, кто вам сочувствует. Не обязательно заявлять на всех углах, что вы за большевизм и революцию. У вас в руках повседневные вопросы работы и быта, легальные вопросы, причем интересующие всех рабочих. Никто вас не толкает ввязываться в затяжные бои с администрацией и вести открытую ком. пропаганду и агитацию. Такой бой вы проиграете. Наши товарищи на нескольких предприятиях с места в карьер стали развешивать листовки, статьи РП, упрекать рабочих в политической безграмотности и т. п. И они проиграли этот раунд, не подготовив себе базу среди рабочих. Они торопились там, где нужны были терпение и выдержка, долгая подготовительная работа, рутина, если хотите. Они перескочили через легальную работу по ежедневным вопросам — и сразу почти перешли к политике и революции.

А это неправильно, к этому рабочих ещё подвести надо. И подвод идёт здесь через вполне нормальные для рабочих вопросы: собрания, выборы профкома и всяких разных комитетов и комиссий (по отдыху, озеленению цехов, по закупкам мёда для профсоюза и т. п.). Через охрану труда, бесплатные отпуска, сверхурочные, пересмотр колдоговора, доплат за вредность и т. д.

У вас на производстве десятки проблем. Попробуйте их хотя бы поставить и обговорить с людьми. Если профком будет отказывать в собрании, то покажите ему устав, где сказано, что собрания должны регулярно проводиться независимо от того, есть важный повод или нет.

У вас может получиться так, что соберутся 3–4 человека. Тогда это будет не собрание, а что-то вроде зародыша ячейки. Но и этот зародыш будет всего бояться и неохотно собираться. Самый трудный — это первый сбор. И здесь нельзя заманивать людей на собрание, мол, просто посидим. Скажите, что есть вопросы по текучке и профсоюзу. Взносы платим — пусть союз что-то и делает, но надо обсудить. А уж там в процессе — выпьем хереса и поговорим.

Если вы договоритесь до необходимости общего собрания, вот тогда надо сразу же разделить подготовительную работу. Кто-то говорит с рабочими, кто-то готовит объявления, повестку, протоколы, выступления. Лучше всего, если все рабочие выскажутся за собрание и выносимые на него вопросы, но для этого нужна полная демократия. Коллективу нужно не просто раздать объявления с готовой повесткой, а сказать, чтобы все, без изъятия, давали свои предложения и выдвигали вопросы, которые, может быть, упущены. Без высокомерного разделения этих предложений на «важные» и «неважные», «умные» «глупые», «бабьи» и «правильные». Собрание разберётся, что важное, а что глупое. Главное сейчас — собраться и дать людям спокойно и свободно говорить и спорить. Пусть хоть вспомнят, какая бывает демократия, каково она на вкус.

Если у вас соберётся зародыш ячейки, то он должен собраться без афиширования, тихо, но без игры в конспирацию. Встреча товарищей дома за бутылкой. Это не запрещено и даже поощряется властями. Попробуйте убедить товарищей, что нужно встречаться регулярно, как это делают любители футбола или рыбаки. Движущей силой вашей ячейки на первых порах может стать как раз работа по организации проф. собрания. А если удастся собраться и поговорить, то можете ставить перед «ячейкой» и другие задачи.

Во-первых, не исключено, что люди разгорячатся и скинут существующий профком или выкинут из него отдельных членов. Продвигайте туда тех, кто надежен, кто твердо стоит за интересы рабочих и не пойдет на сговор с администрацией предприятия. Возможно, такие люди будут среди тех, кто готовил собрание.

Во-вторых, надо очень много читать самим и побольше говорить с людьми. Понемногу нагружайте членов ячейки политграмотой и политэкономией. Только не летите галопом, как мы в своё время, когда начали грузить своих кружковцев философией м.-л., не дав разобраться с политграмотой, с тем, как и почему богатеет буржуй.

В-третьих, говоря с людьми на производстве, не перегните со своими разговорами. Выбирайте место и время. Бывает, рабочие так замучены и задёрганы, что ничего слушать не хотят. А вы лезете к ним с лекциями и вопросами. Лучше подождать удобного момента, когда человек хоть как-то готов слушать. Пока рабочие робкие и разобщённые, забитые, лучше задавать им вопросы по самым насущным делам, а не отвлечённые от их нужд.

Бывает, что сам рабочий свернёт на политику. Пусть выговаривается, а вы не ставьте его в тупик, как ученика у доски, а сами спрашивайте, но с наводящей ноткой. Спрашивайте так, как будто вы не знаете, но хотите уточнить или узнать. Такой подход располагает к беседе и заставляет человека думать. А вам даёт в руки повод ссылаться на его ответы в будущих разговорах.

В-четвёртых, надо «прочувствовать», когда можно давать в руки агитационные и пропагандистские материалы, а когда от этого толку не будет. Некоторые товарищи идут по самому простому пути, когда в неподготовленном коллективе тычут в руки всем подряд агитационные материалы и пропагандистские статьи. Мол, сами прочитают, сами разберутся, сами станут сознательными. Не станут. Только единицы подойдут и попросят ещё материалы.

Здесь возникает такой узкий момент, когда надо понимать, когда давать читать, кому и что. Общим «рецептом» будет как раз случай подготовки легального, открытого собрания. В этом случае можно смело раздавать людям агит. листовки за собрание, они сыграют роль и как листовка, и как объявление. И повестку дня с вопросами и тезисами к обсуждению, где уже можно аккуратно развернуть объяснения этих вопросов и тезисов в нужном ключе (но без специальной марксистской терминологии, обычными словами).

Коллективу нужно вернуть агитационные формы и поводы для них. Пусть они будут сперва самые легальные-разлегальные. Но люди должны, как говорят юристы, получить прецедент, вспомнить о листовках, объявлениях, агитках, стендах и т. п. В ходе такой легальной работы можно вворачивать своё, можно получить повод раздавать более серьёзные материалы. После 2–3 легальных «агитационных кампаний» можно будет пробовать и кампании по широкой пропаганде более острых материалов. По крайней мере, тогда будет гораздо больше шансов, что их прочитают и обдумают, чем когда вы без предупреждения, наудачу раздаёте статьи или листовки в коллективе.

Важность общего собрания ещё и в том, что в ходе его можно и нужно раздавать такие материалы (листовки, статьи). Как их написать и скоро ли они попадут на стол к администрации — это другие вопросы. Но если есть возможность двигать профсоюз, надо выжать из неё всё возможное для партийного дела.

В-пятых, в ячейке вы рано или поздно придёте к необходимости рационально распределять между собой партийную работу, на которую вам не хватало времени.

В дальнейшем можно будет освободить часть передовых рабочих от зарабатывания на хлеб и для легальной работы. Но до этого надо дорасти.

Можно даже сказать, что партия рабочего класса и сам процесс её создания есть единственное средство для того, чтобы окончательно разрешить все три обозначенные в письме нашего товарища проблемы:

• поднятие политической грамотности рабочих (сперва передовых — без
  этого партии не создать, а потом, благодаря поставленной пропаганде и
  агитации, и значительной части средних рабочих);
• нехватка времени (разделение партийного труда);
• правильная постановка легальной и нелегальной работы.

Но кем же, всё-таки, являются ваши товарищи рабочие? Нам, нашим читателям (а также, в первую очередь, вам самим!) думаю, было бы очень интересно об этом узнать. Если у вас есть желание и возможности для этого, то попробуйте подметить и собрать больше подробностей.
Попробуйте, к примеру, проследить связь между возрастом (поколением) рабочего и его политическими взглядами. Она наверняка имеется. Другими характеристиками могут быть увлечения, время работы на заводе, специальность. И конечно особое внимание необходимо уделить влиянию лидеров, заводил.

Так в частности вы пишите:

«…одна из бригад постоянно устраивала неофициальные мини-забастовки на 1 день, добивалась выплаты задержанной, но обрезанной оплаты, и всё успокаивалось. Или разовая попытка квал. рабочих уволиться возымела действие по увеличению за всем».

Кто-то ведь за всем этим стоял? Чья-то это была организационная работа? Пусть стихийная, простая, но была!

Правда, здесь может быть так, что эти бригады относятся к числу т. н. «глухонемых», т. е. к рабочей аристократии. Для этой аристократии типичны взрывы, если любимое начальство вдруг забывает или обижает «верных и понимающих слуг». Тем не менее, не нужно делать поспешных выводов в отношении таких бригад в целом — здесь стоит присмотреться к отдельным рабочим из этих бригад. В составе бригады эти рабочие могут вести себя так, а вне бригады — иначе. У них могут зреть противоречия с наиболее реакционной частью своей бригады, но это вовсе не значит, что они уже сей момент настолько обострились, что человек готов на открытый разрыв и переход на вашу сторону. Если такие люди в этих бригадах есть, то беседы с ними могут ускорить и усилить противоречия, а вы получите авторитетного рабочего, с весом в коллективе и с каким-то опытом протестов.

В общем, аккуратно пробуйте действовать. Не бойтесь допустить мелкие ошибки, но бойтесь провокаторов и доносчиков. Начинайте с легальной работы, смотрите на людей.

Теперь основное. Если вы долго будете действовать в одиночку, вас быстро выгонят с производства. По крайней мере, как только ваша деятельность начнёт раздражать администрацию, а ныне она начнёт раздражать очень быстро. И это несмотря на то, что те вопросы, с которыми нужно начинать организацию — это законные и легальные вопросы. Получается замкнутый круг: действовать придётся в одиночку, но в одиночку действовать — толку мало.

Выход тут один. Если вокруг вас или вокруг того товарища, которого вы подтолкнёте (и он окажется более подходящим), тихо соберётся 3–4 человека, то это и будет первый этап, закрытый. Подходящие люди есть везде. Где и как их обнаружить и соединить — тут рецептов нет. Только не нужно отчаиваться и говорить, что все вокруг мещане и обыватели. Не все. Большинство, но не все. Крупицы золота есть всегда, а на большее нам и рассчитывать сегодня нельзя. То, что придётся ради такой крупицы перебрать 5 тонн руды, — ну так у нас работа такая. Кто ищет — тот находит.  И случай в таком поиске помогает. Это факт.

Но ячейка должна понимать, что и её быстро уничтожат, если она не сможет раствориться в коллективе из 20–30 человек. Хотя бы. Только группа, где каждый — это и рядовой, и функционер, даёт ячейке шансы более-менее долго работать. Это второй этап, полуоткрытый.

Функционер — это не значит, сразу же сознательный партиец. Это скорее активист, как сейчас говорят. Для начала достаточно сочувствия и участия в общих мероприятиях. Всю такую группу уволить тяжело. А если эта группа будет поворачиваться, по той же профсоюзной линии, по линии охраны труда, борьбы с бесплатными отпусками и т. п., то она завоюет симпатии остальной рабочего коллектива. А большую часть коллектива уволить в рабочем порядке нельзя — это колоссальный удар по карману хозяина-капиталиста. Только если ему самому выгодно из-за кризиса закрытие предприятия или радикальное сокращение наемного персонала. Это третий этап, открытый, но именно здесь возможны настоящие закрытые формы работы. Среди них, например, борьба за то, чтобы хозяева не раскололи коллектив по принципу: тебя сокращаем, тебя — оставляем, и т. п., борьба против конкуренции рабочих между собой. А такая борьба подводит рабочих к политике.

Но после первых успехов, коль будут таковые, не хватайтесь сразу за политические лозунги. Ваша политическая борьба какое-то время идёт тихо — по линии агитации и пропаганды. Чем больше вы сделаете незаметной черновой работы, тем лучше будут результаты, когда ваша пропаганда даст выплеск в назревший момент.

Важны маленькие победы. Только ячейка сама по себе таких побед не одержит, если за ней никого нет. Какие бы выдающиеся люди в ячейку ни вошли: без коллектива она — 0. Ваша партработа и выживание на предприятии на все 100 % зависят от того, насколько быстро и хорошо ячейка растворится в коллективе, в большей его части, и будет направлять его.

И ещё. В РП стало писать больше рабочих с мест. Но у всех «як пороблено», как говорят на Украине: напишут одно письмо, пожалуются, покритикуют — и замолкают. Но работа — это не акт, а процесс. Кто вам лично мешает постоянно писать в РП о том, что происходит у вас на предприятии? Здесь не один человек, и если вы пишете, что что-то не получается, жалуетесь, то не лучше ли будет нам всем вместе разбирать ситуацию и думать, как быть в каждом конкретном случае? Что мешает?

Пишите, говорите, требуйте помощи. Не держите в себе оперативные вопросы. Всё что сможем — сделаем. От одиночных переживаний в уме партийное дело не сделается.

В. Семенов, РП