О кооперации ИП-шников, или о перспективах частного предпринимательства

От Редакции. Нам пришло письмо от транспортного рабочего. Его детство и ранняя юность прошли в СССР. Рабочий рассказал историю своих попыток организовать капиталистическое предприятие, на котором господствовали бы социалистические производственные отношения. Выводы, которые он сделал в конце своего рассказа, ошибочные — мы их умышленно оставили, хотя статья получилась большой, так как были вынуждены делать свои замечания ещё и по ходу его рассказа. Однако, слово нашему рабочему.

***

«Здравствуйте. Многие современные рабочие, особенно молодые, считают своё пролетарское положение временным. Надеются, что вскоре смогут скопить деньжат или взять кредит, чтобы открыть своё дело. Это «своё дело» кажется им сегодня единственно верным выходом, пределом мечтаний и панацеей от всех бед, решением их финансовых проблем. В дальнейшем они думают расширять своё дело, нанимать работников, а затем и управляющих. Они уже забыли, что ещё недавно, в обществе социальной справедливости, человек был важнее денег.

(Примечание РП. Выходит, что человека при социализме мерили деньгами, как товар? Неверно это. Человека оценивали по его труду, качеству и количеству труда. Труд человека общество оценивало долей из своего продукта, частью деньгами, частью государственными благами. Денежная зарплата при социализме, по сути, была не платой за рабочую силу, и не просто оплатой выполненных работ, а частью вознаграждения за труд, поскольку трудящиеся получали полностью всё, что производили: денежную часть, жильё, образование, отдых, охрану здоровья, защиту от капиталистического окружения, фонд развития своего производства. Эксплуатации не было.)

Сама мысль о том, что можно наживаться на других, была аморальной, даже преступной. Но постепенно новые господа обществу внушили её за норму.

(Примечание РП. Не сами по себе внушили. Все идеи и учреждения буржуазного общества вырастают из отношений производства, которые господствуют при капитализме, в ходе его зарождения, роста или же реставрации. Сначала меняются материальные отношения в производстве, появляются элементы новых (или старых, отживших) производственных отношений, и лишь затем — в соответствии с ними и на их базе — в обществе появляются новые (или реставрируются старые, реакционные) идеи, учреждения, традиции, теории, нравы и обычаи.)

Помнится, был удивлён, когда узнал, что распространители косметики Avon (как пример) не гнушаются заказывать товары и продавать их своим друзьям и подругам с наценкой, наживаясь за их счёт. И, что удивительно, друзья-подруги знали, что на них наживаются и были с этим согласны. За такое «распространителям» ещё в начале 90-х попросту набили бы морду. А теперь гораздо большее удивление и даже подозрение вызовет распространитель, предлагающий заказать вам что-либо без наценки, чисто по-дружески.

В сюжете фильма «Джек Восьмёркин — американец» есть иллюстрирующий подобную ситуацию момент, где герой, решивший заняться бизнесом в России на американский манер и вырастив табак, приглашает односельчан на бриффинг и угощает их сигарами собственного производства. Все одобряют, мол — хороший табачок, и просят ещё. Когда же он объясняет, что дегустация закончена и за последующие сигары следует заплатить, его никто не понимает, швыряют недокуренные сигары ему в лицо и посылают подальше.

(Примечание РП. Здесь нужно пояснить, что повесть писателя Николая Смирнова «Джек Восьмёркин американец», написанная в 1930 году, показывает устарелый характер буржуазных идей и отношений в реалиях советской России, вставшей на путь коллективизации. Иное впечатление производит упомянутый автором письма фильм, снятый 1986 году, в Перестройку. В фильме идеи Восьмёркина подаются, конечно, как прогрессивные и современные, а их крах — как следствие невежества окружающих его сельчан, живущих отчасти отсталыми дореволюционным привычками, отчасти — по «бесперспективным» социалистическим порядкам.)

Вот с такими рабочими, находящимися пока в плену мелкобуржуазных иллюзий, я и хочу поделиться личным опытом предпринимательства и сделанными из него выводами.

Начну с того, что высшего образования и связанных с ним знаний у меня нет. Поэтому их пришлось впоследствии приобретать на практике. Место действия — средних размеров город, областной центр. После окончания техникума в середине 90-х и получения диплома механика просто сел на чиненный-перечиненный мотоцикл, к тому времени уже несколько раз разобранный до винтика и собранный обратно, и поехал искать работу. Этому мотоциклу обязан тем, что главный механик крупного автопредприятия, случайно его увидев в окно, принял меня слесарем в ремзону без лишних разговоров.

Через год я перевёлся в этой же автоколонне водителем грузового автомобиля.

Текли пролетарские будни второй половины 90-х, но сама шоферская жизнь учила предпринимательству, часто граничившему с расхищениями бывшей социалистической собственности, которыми занимались буквально все вокруг. «Наверху» полным ходом шёл распил советского наследия, приписки на работе были обычным делом. Мобильные телефоны были ещё редкостью и признаком «крутых» или «деловых», поэтому на обочинах часто махали рукой люди, которым требовались услуги транспорта по перевозке каких-либо стройматериалов. При этом официальная зарплата была копеечной. Перед глазами были единичные примеры прозябания в нищете честных тружеников-водителей, не занимавшихся приписками и шабашками. Один, помнится, был многодетным вдовцом и не мог задержаться на работе или поехать в командировку, где водители в те времена, вообще, были предоставлены сами себе.

Другой был принципиальным сторонником «правильного» капитализма, даже куда-то баллотировался или избирался. За это его автомобиль был поставлен на особый контроль, он не мог задержаться на шабашке и вернуться в гараж позже положенного времени. В итоге перессорился с начальством и был уволен с «волчьим билетом» за опоздание на 5 минут.

И на их фоне многие в командировках пили неделями, пока не пропьют командировочные, покупали рабочие дни и продавали списанное топливо. Другие, с предпринимательской жилкой, так же закрывали рабочие дни за взятку, но сжигали топливо на езду по шабашкам. Некоторые из них вскоре стали первыми «частниками», открыли «своё дело». Как говорится, «я могу объяснить происхождение всех своих миллионов, кроме первого».

Время шло, ситуация менялась, вопреки обещаниям Правительства, отнюдь не в сторону повышения благосостояния трудящихся.

Мобильные телефоны уже к середине «нулевых» получили широкое распространение. Потенциальные заказчики всё реже махали рукой с обочин дорог и всё чаще звонили частным диспетчерам по мобильному. «Левые» доходы шоферов-пролетариев стали снижаться.

Появились охранники и видеокамеры, при помощи которых буржуи повели своё наступление на «левые» доходы рабочих, использовавших основные средства производства для личного обогащения, не будучи их собственниками.

Окружающая обстановка подсказывала, что пора «открывать своё дело». Тем более, что какая-никакая клиентская база была наработана, а наше автопредприятие стремительно катилось к развалу. Так как в то время ещё не был широко распространён интернет и люди были намного общительнее, в 2007 году мне подсказали, кто из знакомых частников продаёт подходящий грузовик. Нужно было его только переоборудовать, так как это был отечественный седельный тягач. К тому времени грузовые иномарки уже стали вытеснять наши тягачи с междугородных перевозок. По этой причине хозяин его и продавал.

Но было одно «но». После долгого периода работы в большом коллективе интуиция подсказывала, что работать «в одно жало» как-то не по-людски, неправильно. Кстати, в первые год-два «предпринимательства» очень не хватало коллектива. Раньше, пока ещё работал, на территорию автоколонны часто приходили наши бывшие работники. Одни, став частниками, заходили в поисках запчастей. Это мне было понятно. Другие же приходили просто в гости, потусить. Благо пропускной режим был чистой формальностью. Вот этих я тогда не очень понимал. Пока сам не столкнулся. Тоже стал в гости захаживать на ставшее родным предприятие.

К тому же, была у нас на работе одна ситуация, в которой, пожалуй, впервые столкнулись наши интересы рабочих с интересами капиталиста. Но это сейчас понятно, а тогда мы не знали, что делать.

Автоколонну начальство стремительно разваливало, списывая старые машины и не приобретая новых. Огромную территорию, на которой когда-то размещался парк в несколько тысяч машин, по кусочкам продавали и сдавали в аренду. В начале «нулевых» годов, когда машин оставалось уже около ста, наш директор на свою личную фирму приобрёл в лизинг 10 новых грузовиков, используя для их базирования территорию автопредприятия. Нас заранее предупредили, что будут набирать сменщиков, чтобы на каждой машине было по 2 водителя. Пообещали, что работать будем только вахтой. Например, по 2 недели. А сменщики нужны потому, что работать будете с продлёнкой и без выходных. Вы ведь не сможете в одиночку постоянно работать по 12 часов без выходных? Не сможем. Ну, вот поработаете 2 недельки и поедете домой. А сменщики вместо вас поработают, пока вы отдыхаете. Чтоб машины не стояли, лизинг платился и фирма директорская богатела. Кстати, нас в эту фирму перевели, в трудовой запись соответствующая имеется. Зарплату достойную пообещали. Ну, мы и вписались в эту тему.

Сдали свои старые машины, подготовили новые, сожгли мосты и рванули в командировку «на вахту». Через день-другой вдруг следом приезжает начальник колонны вместе с набранными из-за забора сменщиками и говорит, что работать будете не вахтой, а постоянно. Без выходных, по 12 часов. По двое на каждой машине. Один водитель — в день, другой — в ночь. Через неделю меняетесь. Выходным считается то, что по воскресеньям отсутствует ночная смена. Все вопросы — к директору. Кого не устраивает — езжайте домой и пишите по собственному.

Это был гром среди ясного неба. Такого от «родного» начальства никто не ждал. Особенно старые водители, которые и директора, и начальника колонны помнили ещё зелёными неопытными пацанами. Побузили, повозмущались, но как можно рабочему коллективу реально надавить на директора-буржуя и его представителя, никто не знал. Слово «забастовка», даже если б его кто-нибудь и произнёс, показалось бы мне тогда пережитком из «времён Очаковских и покоренья Крыма». Понятно, что все смирились и остались.

(Примечание РП. Идеи классового мира с капиталистами, затухания классовой борьбы по мере экономического развития СССР — одно из самых страшных преступлений фашистской контрреволюции в СССР. Столкнувшись в конце 80-х гг. с открытым господством капитализма у себя в стране, советские рабочие были уже полностью разоружены идейно, запутаны и политически разложены контрреволюцией. Забастовки конца 80-х — начала 90-х гг., хотя и имели кое-где политическую часть, были подчинены интересам групп буржуазии в их конкурентной борьбе, националистам, захватывающим для своей буржуазии внутренний рынок союзных республик. В дальнейшем почти во всех забастовках первым лозунгом рабочих был «Нас не интересует политика, нам нужна работа и зарплата», что вполне устраивало буржуазию. Далее социал-фашисты, которые руководили «левыми» партиями, профсоюзами и рабочими организациями, отваживали рабочих даже от обычных экономических забастовок, ведя по пути примирительных камер, третейских судов, ходатайства к властям, т. е. заведомо обрекая рабочих на полное поражение и подчинение хозяевам.)

И понеслась. Грызня со сменщиками. Оплата труда ведь сдельная.

Вот конкретный случай. Из-за прокола схожу с линии, приезжаю на базу, снимаю колесо. Можно быстренько поставить запаску, но по уму лучше сразу отремонтировать проколотое колесо, чтобы потом не делать лишней работы по двойному снятию запаски и переустановке колеса. Всё равно ведь самим делать, никаких слесарей в командировках не было и ремонт нам никто не оплачивал. Сменщик идёт, моя смена заканчивается. Договариваемся, что он доделает колесо. Иду в столовую, возвращаюсь, чтоб помочь, а его уж нет. И колесо брошенное валяется. Запаску поставил и умчал.

— Я, — потом говорит, — приехал сюда деньги зарабатывать, а не бесплатно колёса чинить.

— А я, значится, — отвечаю, — приехал тебе машину в свою смену бесплатно ремонтировать, чтоб ты на готовенькое сел и побольше заработал?

И таких ситуаций было множество, причём, у всех наших. А топливо как двоим из одного бака продавать? Как понять, кто сколько сэкономил? А как быть с шабашками? Если один в свою смену топливо наэкономил, а другой его на своей шабашке сжёг и деньги себе в карман положил?

Хорошо, что работали мы на большой стройке и, окромя нас, были там такие же бедолаги из других регионов. От них я однажды узнал, что они просто всё делят со сменщиками поровну — зарплату, деньги с продажи солярки, с шабашек. Ремонтируют тоже вместе, так как теперь обоим выгодно, чтобы машина скорее на линию вышла.

Предложил я нашим перенимать передовой опыт соседей. Только дополнил предложением делиться и шабашками, если заказ больше, чем на одну машину. Чтоб никто в нашем коллективе ни на кого косо не глядел. Не единогласно, но приняли. Люди были в основном старше меня, советского воспитания. И пошла работа — приятно вспомнить. Как в ночную смену всей колонной ездили шабашить в элитный коттеджный посёлок и дружно скидывались на откуп от ментов, преградивших выезд. С группой водителей они были гораздо сговорчивее, чем когда встречаешься с ними один на один. Со сменщиками тоже почти у всех проблемы закончились.

В общем, по итогам такой работы знаний по политэкономии не прибавилось, но появился опыт, подсказывавший, что выход из бедственного положения — не в размежевании и единоличестве, а в объединении. Человек ведь — существо социальное, он и в природе раньше жил стаями. И начал я искать, с кем бы на новом «частном» поприще так же объединиться, чтобы «своё дело» быстрее спорилось.

Нашёл быстро. Нужно было где-то произвести работу по переоборудованию тягача. И был один знакомый в пригороде, у которого было место на своём участке перед домом и необходимый электроинструмент. Занимался тоже доставками, но на ГАЗоне. Ещё и строительные блоки делал руками двух наёмных 18-летних пацанов. Кулак, в общем. Но это сейчас понимаю, а тогда думал — свой парень, «тоже водитель», а пацаны на него по своей воле пашут, он же их не в цепях держит. Предложил ему совместное предприятие: берём грузовик пополам, я свою часть внесу наличкой, он кредит возьмёт (мой родственник согласился быть у него поручителем в банке). Оформим машину на него (это было его основным условием), рулить я буду (не привыкать), а базироваться и ремонтировать у него будем. Все расходы и доходы, связанные с новым «своим делом» — пополам. Вдарили по рукам и начали работать. Протянули с полгода.

В «нулевые» и в начале «десятых» работы ещё всем хватало — рынок ещё не был весь монополизирован крупными перевозчиками. И народ был богаче, больше было частных заказов от рядовых граждан. Были бы только колёса, а что и куда возить — найдётся. Что называется, «развиться» тогда было в разы легче, чем стало к «двадцатым» годам. Особенно, если два человека объединяют свои усилия. Очень скоро стали мы брать заказы, где требуется одновременно несколько машин. С каждой приглашённой машины удерживали небольшой процент — это обычное дело, все согласны, никто не обижался. Я тоже небольшие отступные платил тем, кто мне «лишнюю» работу скидывал. Но мой новый компаньон с какого-то перепугу решил, что эти деньги — только его. Ну, в общем-то, понятно, почему он так решил. Он же кулак, его классовое положение и буржуйское сознание обязывает грабить рабочих людей. Мириться с этим я не собирался, тем более, что знакомые, с которыми советовался, единодушно высказывались в пользу моей правоты. Начались «тёрки». В один прекрасный день пришёл я, как обычно, «на работу», а машины на стоянке нет.

— Я, — говорит мне по телефону, — её спрятал. Вещи твои и инструмент выложил. Деньги, вложенные тобой, потом отдам, сейчас нету.

Занавес.

Отдал примерно через три месяца. За этот период не один раз хотел пойти и проломить ему голову, и не один раз со знакомыми шутили, что не стоит оно того, чтобы жить потом лет десять в тюрьме. Напоследок спросил, зачем он так поступил? В ответ услышал примерно следующее:

— Мой дед был кулаком. Самым настоящим. Его в своё время даже репрессировали. Ну, вот я и хочу быть его достойным, ведь именно на таких людях, как мой дед, Россия держалась! Это вам, работягам, легко быть честными — у вас ничего нет и ничем не рискуете, а я бизнесом занимаюсь, в нём нужно уметь идти по чужим головам. Вот видел, у меня пацаны блоки делают? Мы ведь начинали это дело тоже вдвоём со знакомым. Купили вскладчину оборудование, наладили сбыт, а потом я предложил ему идти ко мне в батраки. Он, конечно, отказался. Ну, и скатертью дорога. А потом ты мне подвернулся…

И говорит это дохляк, которого толкнуть страшно было, чтоб случайно не зашибить.

Из этой истории можно было сделать только один верный вывод — что для буржуя честное слово — ничто, а выгода — всё. Буржуй иногда способен много рассуждать о морали, религии и «вечных общечеловеческих ценностях», как любил это делать мой «компаньон», но, когда доходит до дела и перед ним жизнь ставит выбор: следовать этим нормам или опуститься до гнусного предательства ради прибыли — он неизменно выберет второе. Поэтому, прежде, чем с кем-то объединяться, нужно выяснить его классовую принадлежность и, что ещё важнее, классовое мировоззрение. Какое оно — материалистическое или идеалистическое, пролетарское или буржуазное.

Но, чтобы сделать такой вывод, нужно было обладать хотя бы минимумом знаний (большевистских знаний. — Прим. РП.) и умением применять их на практике. У меня в тот период знаний был минимум, хотя в школе успел побыть пионером, а ближе к окончанию нам и в комсомол предлагали вступить. Но всё, что нам тогда рассказывали о капитализме, буржуях, бесправии, батраках и эксплуатации, подавалось как давно изжитое прошлое, которое никогда уже не вернётся хотя бы потому, что наша страна сделала огромный рывок вперёд, героически победила буржуев в двух страшных войнах и ликвидировала безграмотность, благодаря которой буржуям удавалось обманывать и эксплуатировать наших тёмных и забитых предков. А мы теперь все такие образованные, читать умеем, поэтому нас не обманешь… Ну, да.

Произошедшее далее можно было бы назвать чудом, удариться в религию или вступить в секту. Но всему, даже чуду, всегда есть материальное объяснение.

Совершенно неожиданно поступило предложение от одной знакомой, служившей в органах. Она хотела поднять денег на грузоперевозках, но совершенно не умела и не хотела этим заниматься. Предложение звучало так: она покупает грузовоз, который я для неё выберу, я буду искать работу, чинить, заправлять и т. д., а она — только получать половину чистой прибыли. Вторая половина — моя.

С её мужем мы когда-то работали вместе. Видимо, услышала от него мою историю… и решила воспользоваться ситуацией. Вот и всё «чудо» до копейки. Насколько знаю, госслужащим нельзя открыто заниматься предпринимательской деятельностью, вот она и искала подходящее подставное лицо.

Быстро нашли более-менее живой грузовичок и начал я работать, почти как прежде. Примерно через полгода хозяйка заявила, что она ожидала большего, размер дохода её не устраивает, поэтому она приняла решение заняться другим бизнесом, а эту машину продать. А мне сообщает первому, вдруг захочу выкупить. Договорились о рассрочке, так и появилось у меня «своё дело».

Спустя три-четыре года я уже смог купить второй грузовик, посвежее. И стал думать, как жить дальше. Становиться буржуем, «развиваться», покупая третий, четвёртый и т.д? Или оставить одну машину и продолжить барахтаться, работая сам, как прежде? Пролетарское прошлое и интуиция подсказали выбрать второй вариант, о чём ни капли не жалею.

(Примечание РП. Не интуиция, а конкретное положение в производстве, трезвая оценка положения на монополизирующемся рынке, стихийное классовое чутьё — вот обстоятельства, которые «подсказали» путь мелкого собственника, живущего без использования наёмного труда. Работать на износ, только чтобы свести концы с концами — ценой всевозможных жертв и ограничений. Если разорят конкуренты — потеряет немного и пойдёт обратно в пролетарии за зарплату).

Как позднее выяснилось, с начала «десятых» годов количество заказов постепенно пошло на спад. Всю основную работу забрали появившиеся в большом количестве китайские и европейские грузовики большей кубатуры и грузоподъёмности. Почему я на такой не пересел? Тому есть несколько причин.

Во-первых, транспортное средство — источник повышенной опасности. Жизнь и здоровье других участников движения во многом зависит от технического состояния моего грузовика. А каким может быть это состояние, если его поддержанием занимается один человек, к тому же, не вылезающий из-за баранки? Обслуживанием грузового автотранспорта должна заниматься бригада из нескольких человек в специализированной ремзоне, не говоря уже о более сложных «китайцах» и «европейцах». С устройством росавтопрома я был хотя бы знаком, а эти по-новой изучать…

XXI-й век, автоматизация, нанотехнологии, а мы с этим частным предпринимательством возвращаемся обратно в позапрошлый век, в кустарщину и ремонт «на коленке». Есть у меня один знакомый, ещё недавно имевший в собственности две фуры. Примерно в 2019 году он их продал и пошёл работать водителем в крупное частное предприятие. Причина — заказов почти не стало, расценки снизились, топливо и запчасти постоянно растут в цене. Нынешним своим положением и зарплатой он доволен. Хотя бы потому, что больше не надо валяться под машиной в любую погоду на необорудованной стоянке. Все его нынешние обязанности по ремонту и обслуживанию вверенной ему техники сводятся к написанию заявки. Остальное — дело ремонтной бригады.

И ещё потому, что теперь он не один, а часть коллектива. Раньше, если у его фуры случалась поломка или любая нештатная ситуация вдали от дома, никому до его проблем дела не было. Крутись, как хочешь, или умри. Пока не почувствуете это на своей шкуре, не узнаете все прелести «своего дела». В общем, всё так, как описал И. В. Сталин в статье «Анархизм или социализм», приводя в пример разорившегося владельца обувной лавки, вынужденного наняться на обувную фабрику с мелкобуржуазной мечтой вновь открыть лавку, но постепенно проникающегося классовым сознанием пролетариата и понимающего все преимущества общественного способа производства над частным, мелкотоварным. Моему знакомому эта «частная обувная лавка» больше и даром не нужна.

(Примечание РП. Очень правильные слова. Но почему-то в своём заключительном выводе автор письма о них забыл…)

Во-вторых, наши дороги не рассчитаны выдерживать вес этих грузовиков. С их появлением дорожное покрытие начало стремительно разбиваться, но когда это капиталистов в погоне за прибылью могла остановить угроза порчи дорожной инфраструктуры? Плевать они на неё хотели. Грузи больше, вези дальше! Дороги быстро умерли, а это, в свою очередь, привело к необходимости более частого капитального ремонта и увеличению средств, выделяемых на ремонт дорог из бюджета, а потом, как следствие — к появлению сначала мобильных, а потом и стационарных постов весового контроля. Даже ЗиЛы и КамАЗы стали у них вне Закона, не говоря уже о «китайцах» и прочих большегрузах с лесовозами. По слухам, работают они теперь только «благодаря» коррупционной составляющей.

(Примечание РП. Это не подкуп чиновников и не сращивание монополий и государства, как было раньше, а полное подчинение государства финансовым монополиям, когда верхушка монополистов а) отбирает часть прибыли у своих конкурентов помельче, б) попутно разоряет их, в) облагает данью всё общество, в т. ч. чиновников, г) едёт между собой войну за контроль над государственным аппаратом, откуда и возникает «борьба с коррупцией», т. е. замена чиновников, которые служат одной группе монополий, на других, которые служат другой группе, либо замена чиновников, которые плохо обслуживают интересы монополий, на тех, которые должны обслуживать лучше.)

Таким образом, владельцы большегрузов получают сверхприбыли, перегружая машины и втрое превышая размер ограничения нагрузки на ось. Дороги разбиваются. Потом всё население скидывается на капитальный ремонт дорог, чтобы единицы буржуев вновь получили свои сверхприбыли, поделились ими с властью, закрывающей глаза на их безобразия и снова в хлам разбили дороги, вызывая недовольство населения. И почему я не хочу во всём этом участвовать?..

В-третьих, большие машины и стоят дороже.

Немного наученный первым неудачным опытом, вторую попытку объединения я предпринял с другим знакомым, который точно не был буржуем. Но проработали вместе опять недолго потому, что, как уже говорил, количество заказов пошло на спад. Он просто «завязал» с темой грузоперевозок.

Но идея создания совместного предприятия или объединения нескольких частников не покидала. Потому, что всё чаще заказы поступали от фирм и всё реже — от частных лиц. Специфика работы стала меняться, всё чаще на заказ требовалось одновременно несколько машин. Если в ответ на подобный «групповой» заказ всегда будешь отвечать, что у тебя только одна машина, то эти заказчики перестанут звонить. Можно, конечно, в таких случаях приглашать знакомых, как это практиковалось раньше, но сейчас это закончится тем, что в итоге клиент «уйдёт» к знакомым, а ты останешься без работы, ибо ситуация изменилась, конкуренция сильно возросла по сравнению с «нулевыми». Поэтому нужна компания «своих» частников, надёжных людей, которым можно доверить информацию об источниках дохода, коммерческую тайну, на которой будет построено благосостояние наших семей.

В 2013 году договорились работать вместе с сыном одного водителя-пенсионера, которого я давно знал. Опять, что называется, тоже водитель. Он недавно купил грузовоз, открыл «ООО» и подумывал о приобретении второго. Договорились об объединении под крылом его предприятия. Обклеили мою машину его, то есть — нашей, рекламой. Всех своих постоянных заказчиков я проинформировал и перевёл звонки на его телефон с красивым номером. Позднее к нам присоединился ещё один частник, но у него вскоре произошла серьёзная авария и он выбыл. Всем раздавались визитки с телефоном нашей новой развивающейся «ООО». С его стороны было дано обещание распределять заказы поровну между всеми машинами.

Хватило его «честного пацанского слова» примерно на два года. Ещё три года мне было жаль бросить так хорошо начинавшееся общее дело, поэтому пытался его перевоспитать и ждал, что вдруг что-то произойдёт, он поумнеет и всё само собой наладится. Естественно — безрезультатно, так как материальные интересы у буржуя всегда возьмут верх над любыми обещаниями. Это нужно принять за аксиому. Человек на моих глазах полностью переменился, превратившись из обычного шофёра и «рубахи-парня» в беспринципного кидалу. Некоторые из моих коллег по итогам общения с ним теперь даже имени его слышать не хотят. За пять лет он, что называется, полностью «развился» — вначале накупил машин под один долговременный крупный заказ, набрал водителей, потом распродал их, оставив два, завёл другие виды техники. В общем, «в одно лицо» реализовал идею создания фирмы, способной оказывать комплекс транспортных услуг. При этом продолжал позиционировать себя «рубахой-парнем» — мог, например, забухать на неделю в компании кого-то из числа своих водителей, забив на работу и прячась от жены. Вообще, у многих таких «бизнесменов» своим существованием бизнес обязан их образованным и ответственным жёнам, также берущим на себя всю бумажную работу — ведение бухгалтерии, походы в налоговую и т. п.

Но и на этом история не заканчивается. Расставшись с этим «товарищем» в 2018 году и в итоге потратив на него пять лет, в том же году случайно познакомился с только что «проклюнувшимся» частником, в прошлом — работником СТО. Грузовик он приобрёл без особой надежды на успех этого предприятия, поэтому продолжал шабашить на легковой СТО в то время как его новый бизнес больше простаивал на стоянке. Ровным счётом ничего не знал ни о расценках, ни о маршрутах, ни об устройстве грузовиков… А мне по-прежнему требовался компаньон, так как незадолго до встречи с ним мне удалось пристроиться с машиной на более-менее постоянную работу, а заказы от прежних клиентов периодически продолжали поступать. К тому же, примерно в это же время познакомившись с некоторыми работами В.И.Ленина и осознав классовость современного общества, признал в новом знакомом собрата по классу (ещё не зная, что сознание человека может не совпадать с занимаемым им классовым положением).

(Примечание РП. Может. Для эксплуататорского класса это явление носит редкий, единичный характер в силу экономического и политического господства и большей доли общественного продукта (отдельные рабовладельцы и феодалы, К. Маркс, Ф. Энгельс, некоторые большевики, хозяин мебельной фабрики на Пресне Шмидт и др.). Для эксплуатируемого класса это явление может носить массовый характер, когда по положению в производстве, отношению к средствам производства, роли в управлении производством и доле общественного продукта люди — пролетарии, а сознание у них мелкобуржуазное, т. е. в основе — буржуазное. Это неудивительно, поскольку хозяевами положения в таком обществе являются эксплуататоры или контрреволюционеры-реставраторы, которые держат в своих руках все средства и методы материального и идейного подавления трудящихся масс. Они одурачивают и запугивают трудящихся, чтобы те не понимали своих классовых интересов, действовали вопреки своим интересам — в интересах буржуазии.)

В пользу объединения с этим новым товарищем говорило и то, что он один был новичком, тогда как все остальные мои знакомые были уже частниками со стажем. С любым из них, по моим тогдашним рассуждениям, вполне могла повториться та же метафорфоза, что и с предыдущим моим подельником.

Новичок же, — рассуждал я, — будет всегда благодарен за то, что я помог ему на старте — самом сложном этапе становления, протянул руку и помог взобраться на следующий уровень (на котором и без него было уже довольно тесно) и никогда меня не «кинет». Но, как впоследствии оказалось, сколько буржуя-волка ни корми, он всё в лес смотрит.

Прошло два года. Со слов товарища, в первый год я обеспечивал его грузовоз заказами до 80% всего объёма. Постепенно он узнал все нюансы нашей работы, перезнакомился со всеми моими заказчиками, так как на заказы чаще выезжал он, пока я работал «на постоянке». Постепенно появились и новые клиенты, слаженная совместная работа приносила плоды. Постепенно ему стали звонить чаще, чем мне, так как моя машина часто была занята на менее оплачиваемой, зато более стабильной работе. Одной его машины на обеспечение всех заказов стало не хватать. Спустя два года работы артелью мы приобрели ещё одну машину, уже общую, причём оба влезли в долги. На всякий случай я оформил этот грузовик, третий в нашем маленьком предприятии, на своё имя.

Я продолжал читать марксистскую литературу, при каждой возможности делясь «открытиями» с товарищем. Например, узнал, что моя идея совместного предприятия вовсе и не моя, а называется кооперацией; что кооперативная собственность — низшая форма социалистической, и что по такому же принципу происходило объединение мелких собственников — крестьян в сельскохозяйственные артели — колхозы. У крестьян были коровы, лошади и сельхозинвентарь, у нас — машины. Параллели просматривались, принципиальной разницы между нами и крестьянами-колхозниками не было. Артели ведь бывают не только сельскохозяйственные. Производственные, рыболовецкие, лесозаготовительные и прочие артели просуществовали в СССР до хрущёвского периода, внося весомый вклад в экономику нашей страны. Эти объединения мелких собственников средств производства в период Великой Отечественной даже боеприпасы выпускали.

(Примечание РП. Не следует путать социалистическую собственность с буржуазной. Артели, кооперативы при капитализме — это капиталистические предприятия; кооперативная собственность при капитализме не может быть и не бывает низшей формой социалистической собственности. Социализм не развивается и не может развиться внутри капитализма.)

К моему изумлению и огорчению, оказалось, что товарищ, будучи иногда с чем-то согласен, в основном не разделяет моих взглядов. Он не застал советской системы образования, его школьные годы пришлись уже на 90-е. Принципиальное расхождение было по вопросу нашего дальнейшего развития. Если я утверждал, что с момента нашего объединения мы вместе развиваем юридическое лицо — артель, а не каждый себя по отдельности, то он думал иначе:

— Если ты не хочешь развиваться, и становиться барином — то как хочешь. Моя цель — завести свой грузовой автопарк, нанять водителей, стать владельцем и руководителем своего личного бизнеса.

На вопрос «откуда возьмётся свой личный бизнес, если он у нас с самого начала совместный?» был ответ, что «совместный он не навсегда, а только до тех пор, пока обоих устраивает. Перестанет устраивать — разбежимся».

Я ему возражал: «У меня 2 машины было уже 9 лет назад. По твоей логике я мог давно развиться в буржуя твоей мечты и в этой схеме ты был бы мне нужен, разве что, в качестве наёмного раба. Я развиваю не тебя, а артель. Ты же поворачиваешь дело так, будто я на какой-то ляд твой будущий «личный бизнес» развиваю, будто или ты мне близкий родственник, или я мазохист. Я развиваю наше совместное предприятие, а не тебя или себя. Попробуй встать на моё место — зачем бы тебе, уже 25 лет успешно работая в этой сфере, вдруг начать помогать незнакомому человеку в становлении его «личного бизнеса», своими руками выращивая себе конкурента? Как будто их и так мало…»

Ответ: «Я тебе, конечно, благодарен за помощь, но не понимаю, зачем ты это делал. На твоём месте я не стал бы никому помогать».

(Примечание РП. Компаньон был совершенно прав — с позиции капиталиста. А наш корреспондент тогда впал в идеализм, полагая, что в буржуазном обществе могут зарождаться и расти элементы социалистического общества, производственные отношения социализма. В том и состоит особенность всех классовых обществ, имеющих общий корень эксплуатации и частной собственности, что в недрах таких обществ с развитием производства могут зарождаться и действительно зарождались элементы более передового, но всё же по-прежнему эксплуататорского общества. Частная собственность, эксплуатация и классы сохранялись, менялись только их формы, обслуживающие идеи и учреждения. В том и состоит особенность коммунистического общества, что его элементы не могут «сами собой» зарождаться и развиваться в недрах эксплуататорского общества, поскольку корень нового общества совершенно другой — общественная собственность, устранение эксплуатации и классов. Поэтому и требуется предварительное условие такого развития — революционное устранение эксплуататорского строя и его производственных отношений. Капитализм создаёт материальные предпосылки — но не для зарождения внутри себя социализма, а для революционного низвержения системы эксплуатации, после которой остаётся материальная база социализма.)

Это оказалась тупая непробиваемая стена буржуйского сознания, заточенного на выстраивание личного благополучия на эксплуатации других людей. 1917 год у него оказался «чёрной датой в истории России», большевики — «кровавыми упырями», из которых самые «кровавые» — Ленин и Сталин. Советский строй был нежизнеспособен, развал Союза — лучшее тому подтверждение. Единственно верный способ хозяйствования — рынок и капитализм. Кто умеет крутиться — выбивается при нём «в люди». А остальные — слишком ленивые или тупые. Их удел — наниматься к «успешным». Сразу, изначально этого в «товарище» не было видно, так как все наши прежние разговоры были о работе, лежали в профессиональной и экономической сфере. Прежде мы никогда не касались политики. Кажется — как может отношение человека к политике и истории страны влиять на совместную работу с ним? Думаете, котлеты (работа) — отдельно, мухи (политика) — отдельно? Как бы не так.

Позднее я вспомнил его рассказ о прежней работе на СТО. Детали, на которые стоило бы обратить внимание. Когда он рассказывал, как копил деньги на открытие «своего дела». Он оставался на работе вечерами, работал в праздники и выходные. Брался за ремонт любых машин, держа в голове цель любой ценой выбиться «в люди».

Есть определённые марки легковых машин, ремонт которых более трудоёмкий из-за их конструктивных особенностей. Чинить такие машины очень неудобно, поэтому многие ремонтники от них попросту отказываются. Зачем мучиться с этой машиной, если через час подъедет другая, удобная.

Мой товарищ брался за ремонт всех машин, от которых отказывались его коллеги. Впоследствии он мне их характеризовал, как лентяев. «Не хотят лишний раз оторвать зад от дивана» — все вы не раз слышали эту мантру поклонников свободного рынка. И если у вас на работе имеется подобный «товарищ», обратите на него пристальное внимание. Вот, во что он вполне может со временем превратиться.

Но я надеялся перевоспитать его при помощи двух факторов — учащения дискуссий в будущем и появления в нашем маленьком коллективе третьего участника — наёмного водителя.

Попрошу с ходу не записывать меня в эксплуататоры, так как платили мы хорошо и мои планы в отношение водителя были следующие: найти добросовестно относящегося к технике человека, убедиться, что он классово «свой», а после предложить ему на выбор два варианта дальнейшего сотрудничества. Остаться на правах наёмного рабочего, либо внести пай в кассу нашего кооператива, выкупив таким образом грузовик, и стать полноправным членом, но без права вывода имущества из собственности артели. В будущем можно было бы переоформить всю имеющуюся технику на юрлицо — нашу организацию. Пай он мог бы вносить частями и без процентов, так как моя цель — появление в коллективе в его лице надёжного товарища с материалистическим мировоззрением и нашего с ним большинства голосов при принятии решений, а не получение материальной выгоды от перепродажи. Всё это я намеревался согласовать на наших собраниях и по пунктам прописать в Уставе кооператива, не хватало только этого самого человека. Два водителя, которые у нас сменились, на эту роль совершенно не подходили, наплевательски относясь к машине и непонимающе хлопая глазами в ответ на мои «песни о главном». «Товарища» в свои планы я не посвящал, он был бы в ужасе.

Ещё через полгода стало совершенно ясно, что с этим «товарищем» происходит та же метаморфоза, что и с предыдущим — он превращается в настоящего буржуя. Довольно быстро изменилась и риторика, и внешний вид — он стремительно набирал вес, обрастая жиром. Если в течение первого года при разговорах он мне чуть ли не в рот заглядывал, то теперь стал всё чаще «включать директора». Приходилось одёргивать и ставить на место.

В период липовой пандемии полностью принял все навязанные правила игры, носил маску, добровольно вакцинировался. На тему «противоэпидемических» мер говорил всегда вызывающим тоном, уверенный в верном курсе правительства, президента и Роспотребнадзора. Проанализировав опыт предыдущих неудач и понимая, что опять вляпался и имею очень мало шансов перевоспитать этого человека даже с помощью третьего участника с коммунистическими взглядами, которого ещё надо найти, я заявил ему о намерении прекратить совместную деятельность.

Сколько г..на из него тут же полилось — столько ещё ни от кого не слышал. Попросил дать ему наш общий грузовик в аренду, так как у него «горят» заказы, внезапно из наших общих превратившиеся в его собственные. Ради эксперимента дал ему на месяц, он тут же попытался поставить машину на мою полу-постоянную работу с перспективой выжить меня оттуда. Мой эксперимент увенчался успехом, подтвердил правильность принятого решения и поставленного «товарищу» диагноза — классовый враг. Наш общий грузовик он передал мне для продажи только после угрозы написания заявления об угоне. В конце 2021 года я переоформил машину на него, продав, таким образом, ему свою половину, так как пришлось бы ещё долго возиться с продажей по объявлению, а хотелось поскорее покончить с этой историей. Напоследок он на меня жутко обиделся. По его буржуйским меркам я был кругом неправ…

***

Какие из всей этой истории можно сделать выводы — решать вам, сообразно с уровнем ваших познаний и классовым мировоззрением. Носители буржуазного, конечно, назовут меня излишне доверчивым лохом. По их логике все коммунисты — лохи. Начиная с Ленина, который весь свой талант и гений потратил не на личное обогащение, а на создание партии, выражавшей коренные интересы каких-то «нищебродов, не вписавшихся в рынок». Сталин тоже был «лохом» — при своих организаторских способностях оставил наследникам лишь трубку, китель и пару стоптанных сапог. Коммунисты, поднимавшиеся первыми в годы Гражданской и Великой Отечественной войн — тоже «лохи», бесплатно воевали за советскую власть, а не по контракту. Партизаны тоже были «лохами» — зачем-то мёрзли и голодали, скрываясь в лесах, умирали от ранений без медпомощи, хотя могли бы спокойно жить и работать при новой оккупационной власти или поехать на ПМЖ в Германию и «пить там баварское». Зато предатели, выдававшие партизан фашистам за вознаграждение, были не лохами, а практичными рассудительными людьми. Ведь что такое все эти пустые слова большевиков о рабочей солидарности, товариществе, взаимовыручке? Их на хлеб не намажешь. А фашисты за информацию дают реальную награду и сытную должность.

Квартиры в СССР бесплатно выдавали тоже «лохи» — могли бы продавать в ипотеку и припеваючи жить на проценты, как рантье. Можно обобщить, что все люди, считающие эксплуатацию человека преступлением — «лохи». Ведь закон её сегодня не запрещает… Этим «товарищам» можно ответить, что было время, когда закон и не такое позволял: обратить человека в рабство, заковать в цепи или убить ради потехи; позволял сжечь на костре учёного, утверждавшего, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца. Но время шло, наука просвещала людей, тёмные века канули в прошлое и теперь эти законы кажутся нам дикими и варварскими, недостойными Человека.

Точно так же вслед за всеобщим просвещением придёт то время, когда закон, разрешающий сегодня эксплуатацию, будет вызывать у людей такое же омерзение, какое у нас вызывают законы Инквизиции. Если вы считаете эксплуатацию человека нормой, то это не коммунисты лохи, а просто вы мозгами застряли в прошлом.

Для себя же сделал следующие выводы:

1. Открыть своё дело — это не самоцель, а только первый шаг.

(Примечание РП. Непонятно о каком «первом шаге» идёт речь. Первый шаг к чему? К революции? Нет. Здесь речь у товарища идёт о том, как, по его мнению, можно заработать прибыль, чтобы мелкому предпринимателю выжить при капитализме.)

Следующим должен стать шаг к объединению мелких частников в предприятия на основе принципов кооперации. Только такие объединения мелких собственников, живущих своим трудом, смогут выстоять в конкурентной борьбе с буржуями и спасти от разорения ваше маленькое «своё дело».

(Примечание РП. Нет, не смогут. По той причине, что экономическая сила монополий, имеющих в своих руках государственную машину, намного выше силы всех объединений мелкой собственности. Мелкое производство слабее крупного, оно отсталое и тянет общественное производство не вперёд, а назад. Объединение мелкого производства в кооперацию не делает его автоматически крупным, а тем более, передовым производством. Далее. На деле капиталистическая кооперация мелкого производства ведёт к концентрации капитала в руках узкой кучки частных собственников и превращению большинства мелких пайщиков в пролетариев. Мелкое производство при капитализме имеет шансы лишь как слуга монополий, которому дают мелкие заказы. Далее. Мелкое производство не объединяет массы рабочих, как крупное, а разъединяет их, резко снижая возможности организации и классовой борьбы. Наконец, мелкое производство есть основа промежуточного класса мелкой буржуазии, которая не является революционным классом, а может быть лишь попутчиком и союзником пролетариата в революции, но союзником шатким и неустойчивым, который при неудачах пролетариата часто переходит на сторону крупного капитала.)

Если вы этого второго шага не сделаете, то с ростом монополий только единицы частников выдержат конкуренцию и останутся на плаву, став буржуями-эксплуататорами. Остальные разорятся, пополнив ряды безработных банковских должников, вынужденных наниматься на работу к буржую, который их разорил и годами выплачивать взятый на «своё дело» кредит.

2. Ещё один вывод — этот «свой бизнес» скорее всего довольно быстро изменит вас незаметно для вас самих. И если эти изменения будут незаметны вам, то окружающие — друзья, знакомые, члены семьи — точно их заметят. И поверьте, эти изменения будут для них малоприятны. Ваше превращение в паразита на теле общества отразится на вашей внешности, не сомневайтесь.

3. Ещё вывод — главным критерием в пользу объединения с кем-либо должно стать совпадение взглядов на единственно верное — научное видение справедливого устройства общества. Нельзя объединяться с человеком только на основе расплывчатых формул: он отличный парень /девушка, мы давно знакомы, друзья и т. п. Мировоззрение вашего компаньона должно быть материалистическим.

«Есть два класса — пролетариат и буржуазия. И тот, кто не за один класс, тот, значит, за другой.» (с)

4. Ну, и фиксация на бумаге под роспись всех «честных слов» и договоров о сотрудничестве не повредит. Как и составление Устава артели / кооператива.

(Примечание РП. По внутренним законам капитализма, договоры и соглашения исполняются лишь до тех пор, пока это выгодно — и не важно, оформлены они юридически или нет.)

5. Если вы порядочный человек и не планируете наживаться на эксплуатации других людей, ваши реальные доходы от «своего дела» легко могут оказаться меньше средней зарплаты, которую вы получали раньше, работая по найму. При этом будьте готовы распрощаться со спокойной жизнью, личным временем, отпуском, больничными и т. п. Мне удалось удержаться и не разориться только благодаря очень скромному образу жизни и экономии буквально на всём. Я был в отпуске всего один раз, ещё в период работы на автопредприятии. Никогда не возил семью ни на море, ни на какой-либо заграничный курорт. Ведь в любой момент может позвонить кто-то из заказчиков! Все деньги вкладывались в «дело», то есть, в машину. Небольшой опыт владения вторым грузовиком с водителем был отрицательным — постоянные звонки, у водителя вечно что-то случается или ломается. Бросаешь всё и мчишься с мыслью, что легче было самому поехать, чем водителя посылать. Свободного времени стало существенно меньше. Если заказчики задерживали оплату, приходилось где-то искать деньги, чтобы заправлять машину и вовремя выдавать зарплату. В противном случае водитель мог уйти. Если заказов было только на одну поездку, то приходилось отправлять водителя, чтобы обеспечить его работой, а самому простаивать. В общем, можно сказать, что основной функцией второй машины было создание рабочего места для водителя. Может быть потому, что, повторяюсь, платили мы водителю хорошо. На деньги, вырученные с её продажи, впервые обул свою машину в новую резину. Вот и вся «выгода».

Как говорит один знакомый, который в сфере перевозок далеко не первый год, и у которого хватает на всё это терпения, водители у него держатся где-то по полгода. После очередного уволившегося водителя он в одиночку ремонтирует машину. Нанимает другого. Тот через полгода работы тоже увольняется, оставляя ему в хлам убитую машину. Знакомый вновь её капиталит и снова сажает нового водителя. История вновь повторяется. Некоторые водители возвращаются к нему спустя два-три года работы на других частников нашего небольшого города. И снова увольняются, оставляя разбитые машины. Машин этих у знакомого несколько, вроде бы, пять. К нему как ни заедешь, он постоянно весь чумазый под каким-нибудь из своих грузовиков лазит.

(Примечание РП. Доказательство преимущества крупного производства над мелким.)

6. Если вы всё же «разовьёте» свой маленький бизнес в средний и подниметесь на ступеньку выше над остальными ИП, то будьте готовы к ещё более жёсткой конкуренции и общению с «коллегами», которые вам вряд ли понравятся. За редким исключением это не люди, а твари. Если не верите, просто вспомните своего нынешнего «барина». О чём с такими разговаривать? Вы точно хотите попасть в их круг?

Из моего личного опыта следует, что другим буржуям никогда не даст покоя тот малюсенький сегмент рынка, который вы заняли, открыв «своё дело». В разговорах они постоянно друг друга «прощупывают». Они будут втираться к вам в доверие или крутиться вокруг да около с единственной целью — прибрать ваши связи, контакты и идеи к своим загребущим рукам, оставить вас и вашу семью без единственного источника дохода и вынудить вас закрыть ставшее нерентабельным «своё дело». В моём конкретном случае каждый из уродов втайне мечтал вначале забрать себе все мои связи, потом вынудить продать им ставший ненужным грузовичок, а потом «великодушно» нанять меня водителем, чтобы я по-прежнему ездил на своём бывшем грузовике к своим бывшим заказчикам, но получал бы теперь не полную стоимость своего труда, а жалкие объедки с барского стола, которые он мне кинет. После такого опыта мне ни один либерал не докажет, будто крестьяне, поднимавшие помещиков и кулаков на вилы, были не правы или излишне жестоки. Или что диктатура пролетариата не нужна, красный террор был чересчур жёстким, а расстрелов было слишком много. Мягким был красный террор, раз до конца не выкорчевал буржуйское мировоззрение из массового сознания.

(Примечание РП. Назначение красного террора иное. Не выкорчевать буржуйское мировоззрение, а силой подавить классового врага, открыто выступающего против власти трудящихся и ведущего белый террор против трудового народа.)

Ещё капиталу, как известно, нужен постоянный рост. Если вы не планируете становиться безжалостным эксплуататором и не останавливаться, пока не разовьёте ваше маленькое «своё дело» до размеров монополии, а хотите просто скромно «работать на себя», то вас, скорее всего, сожрут более крупные буржуи. Как же быть? Не развивать бизнес — сожрут. Развивать — превратиться в тварь, сосущую соки из трудового народа.

Кооперация позволяет выйти из этого замкнутого круга. Объединяясь с такими же, как вы, частниками, вы увеличиваете ваш бизнес в размерах. Занимаете всё больший сегмент рынка. Внутри вашего предприятия — подлинное равноправие и рабочая демократия. Постепенно с вами начнут считаться вначале средние, а затем и крупные буржуи. Осталось только разъяснить все плюсы объединения вашим коллегам. В объединении трудящихся — наша сила!

(Примечание РП. Иллюзии. Увеличить капитал, завоевать рынок нельзя на основе равноправия и рабочей демократии, ибо для этого требуется капиталистическая монополия, которая 1) подразумевает получение максимальной прибыли, 2) жестокую борьбу за долю прибыли даже среди её хозяев, 3) может расти только на базе максимальной прибыли, т. е. беспощадной эксплуатации труда и фашистских методов управления, 4) может расти только в беспощадной борьбе с другими монополиями, когда в ход идут все средства, вплоть до войны.

Не кооперация позволяет выйти из замкнутого круга капитализма, а социалистическая революция. А капиталистическая кооперация мелкобуржуазных масс, не имея политического руководства рабочего класса, не приближает революцию, а отодвигает её, приспосабливает эти массы к империализму, порождает капитализм постоянно, массово и повсюду.)

Сегодня вы думаете над открытием своего ИП, своего маленького дела. Проводя аналогию, вас можно сравнить с безлошадным и безземельным батраком, мечтающим о лошади и собственном клочке земли. Допустим, скопил этот батрак денег или взял кредит. Купил лошадь и земельный надел. Вспахал, засеял. Урожая только-только хватит на прокорм семьи и лошади. Что же делать? И идёт этот батрак-ипшник со своей лошадью искать барина, нанимается к нему вместе с лошадью и пашет барское поле за сущие копейки. Почему за копейки? Да потому, что в противном случае барину легче своих собственных лошадей завести, свежих, породистых. Например, в лизинг по льготной программе, специально для больших господ. От чего батрак ушёл, к тому и вернулся, став ИП-шником. Только на нём теперь прибавилось содержание лошади — её надо накормить, напоить, помыть, вовремя подковать, техосмотр пройти, страховку сделать, тахограф установить, систему Платон. На поле проверяющие часто приезжают — ГАИ и Ространснадзор, штрафы выписывают. Была бы лошадь, а за что её оштрафовать — найдётся. Налоговая тоже регулярно счета за лошадь выставляет.

Какой из этой ситуации выход? Правильно — пахать не барское, а своё поле. Не искать барина, которому потребуются услуги вашей лошадки, а использовать её на своём большом поле, для своих нужд, производя конечный продукт, необходимый обществу. Большим полем может быть строительная компания, которая строит дома. Или карьер, в котором лошадка будет трудиться на добыче полезных ископаемых. Или производство, например — стройматериалов, на котором ваша лошадка будет весело таскать тележку, так как будет вдоволь накормлена и напоена, а не на голодном пайке, как при вспашке чужого, барского поля.

Надеюсь, вы понимаете, что в одиночку нашему батраку не потянуть ни строительную компанию, ни угольный карьер, ни комбинат стройматериалов. Только объединившись с другими батраками.

Вы ведь, размышляя сегодня об открытии «своего дела», просто хотите, чтобы выросло благополучие, достаток, появилась уверенность в завтрашнем дне, чтобы жизнь вашей семьи стала счастливой? При капиталистической формации, вообще, серьёзной речи обо всём этом идти не может. Капитализм не даёт никаких гарантий даже на завтра. В любой момент может разразиться кризис или империалистическая война. Или президент с экрана вежливо попросит вас отнестись с пониманием к «двухнедельной самоизоляции» длиной в два месяца или два года. Любая случайность может повлечь разорение вашего маленького бизнеса.

Кооперация, объединение множества мелких «своих дел» в одно большое, даёт максимальную гарантию стабильности, которую только можно дать при капитализме.

(Примечание РП. Объединение трудящихся в классовые организации для защиты своих интересов, против фашизма, войны, дороговизны, ликвидации свобод и т. д. — вот что может раскачать капитализм, обострить борьбу с правительством, приблизить гражданскую войну. Не стабильности нужно искать массам, ибо её империализм никогда не даст, а справедливой войны против «своего» правительства.)

Счастье — это не гора денег. И не мещанский набор квартира/дача/машина. Счастье — это уверенность в завтрашнем дне, в счастливом будущем для нас и наших детей. Кооперация, таким образом — ваш первый шаг на пути к счастью. Но нельзя забывать, что настоящую гарантию способен дать только окончательный переход к социализму.

Перед каждым ИП и рабочим, желающим открыть ИП, стоит дальнейший выбор между единоличным «развитием» и кооперацией. Создавайте артели. Включайтесь в борьбу против капитализма.»

***

(Примечание РП. Артели могут и должны быть лишь одной из форм организации рабочих. Но во главе всех возможных форм, связывая и направляя их в революционное движение, должна стоять политическая партия рабочего класса — новая партия большевиков. Другого пути в борьбе с империализмом нет. Артелью монополию не победить.

В. И. Ленин показал, что коренное изменение социально-экономической природы кооперации, превращение ее в социалистическую, в одно из важнейших средств строительства социализма происходит только после завоевания политической власти рабочим классом и обобществления средств производства. Что всемерное развитие кооперации при наличии государственной власти в руках рабочего класса и общественной собственности на основные средства производства «это еще не построение социалистического общества, но это всё необходимое и достаточное для его построения». Только в этих условиях кооперативные предприятия по своему типу не отличаются от предприятий социалистических. А в условиях капитализма кооперация рабочих сама по себе не приближает социалистическую революцию и обречена на провал, если она подчинена не политической борьбе против буржуазии (т. е. борьбе за власть), а экономической конкуренции с буржуазией.

Конечно, следует различать виды кооперации рабочих и трудящихся. Потребкооперация имеет смысл и при капитализме — как форма самоорганизации масс. Опыт самодеятельности населения при распределении продуктов и товаров широкого потребления надо набирать уже сейчас. Но без политического руководства со стороны передовых рабочих, пролетарского авангарда потребкооперация быстро вырождается в заурядное буржуазное предприятие и хиреет. Большевики создавали свои капиталистические предприятия (типографии, магазины и т. п.) — чтобы финансировать партию. Руководили этим делом наиболее стойкие и сознательные большевики, ибо был огромный риск не устоять и свалиться в погоню за наживой, отбросив дело рабочего класса.

Если потребительские или производственные кооперативы не являются одной из форм революционной организации трудящихся масс, не служат целям классовой борьбы с буржуазией, если эти кооперативы не руководятся партией рабочего класса, то они неизбежно выступают в роли коллективных капиталистических организаций. Их задача — получение прибыли, а не усиление классовой борьбы, не удовлетворение нужд и потребностей трудящихся. Все попытки обойти эту реальность оказываются неудачными. Опыт нашего рабочего наглядно демонстрирует правоту этих слов.)