Южнокорейские власти вовсю раскручивают историю с «пропхеньянским подпольем», якобы готовившем вооруженное восстание. Судя по всему, под этим соусом в Южной Корее готовится серьезное усиление репрессий против всех инакомыслящих и против рабочего движения.[1]
Могла ли группа членов прогрессивной политической партии действительно «свергнуть правительство»?
«Обвинения, выдвинутые против депутата Ли Сок Ки и членов Объединенной Прогрессивной партии Южной Кореи не рухнут только, если существуют доказательства детального и реалистичного плана осуществления восстания, — пишет прогрессивная южнокорейская газета «Ханкере».
«До того, как Национальная Разведывательная Служба (НРС) выдвинула обвинения в «заговоре с целью свержения правительства » в своем ордер на обыск офиса депутата от ОПП Ли Сок Ки обвинения по этой статье были фактически «мертвой буквой», так как по ней никого не обвиняли уже много лет.» Эта статья рассматривалась как нечто допотопное, из периода «юcин» (правительства президента Пака Чжон Хи в 1970-е), и «о ней было всего лишь несколько строк о ней в учебнике уголовного законодательства», -отмечает источник из прокуратуры на условиях анонимности.
Теперь, когда НРС выступила со своими грозными обвинениями, внимание переключается на то, сколько доказательств есть у нее в поддержку таких обвинений — в заговоре и подготовке восстания и могут ли эти обвинения действительно быть применены в судебном процессе.
Серьезный план и способность его осуществить?
Согласно обвинениям, выдвинутым 29 августа прокуратурой, НРС и политиками, Ли , которому 51 год, обвиняется в «заговоре с целью свержения правительства путем формирования подпольной организации». В ордере НРС называются инициалы этой организации — «РO» или так называемая «альпинистская группа». Якобы около 130 человек собрались в религиозном здания в Сеуле в мае прошлого года для обсуждения планов свержения властей и уничтожения нефтяной и коммуникационной инфраструктуры. Людей, о которых идет речь, также обвиняют в том, что они пели северокорейские революционные песни, например, «Песню о красном флаге.» НРС обвиняет их в заговоре с целью проведения восстания в соответствии с Уголовным кодексом, и в восхвалении врага согласно Закону о национальной безопасности.
Хотя пока непонятно, сколько доказательств имеется у НРС на данный момент, криминалисты осторожны в оценках возможности выдвижения обвинений в адрес Ли и других в «заговоре с целью свержения правительства» — имеющиеся на данный моменты факты этого не подтверждают.
Для того, чтобы эти обвинения можно было выдвинуть в суде, сначала должно быть доказано, что данные лица имели конкретный план с восстанием в качестве цели. Другими словами, для обвинения кого-то в «заговоре» потребуется больше, чем доказательства, что они предложили какие-то действия. Человек также должен быть способен выполнить конкретный план. Для обвинения в восстании, обвиняемый должен иметь цель занять часть территории страны и вывести из строя национальные системы и/или учреждения. Другими словами, если они планировали уничтожить южнокорейские инфраструктуры в случае северокорейского вторжения, они также должны были иметь цель прервать действие Конституции, а также обладать решимостью и способностью осуществления всего этого. В случае бунта они должны были иметь детальные планы и возможности для того, чтобы захватить конкретный регион.
«Обвинения в заговоре не выдержат судебной проверки, если это был просто разговор с друзьями. Например, если кто-то сказал в шутку «Пойдем, ограбим банк», это не значит, что он готовил заговор с целью ограбления,» — говорит Ли Хо Чун, профессор юридического факультета Соганского университета. «Для выдвижения обвинения в заговоре с целью проведения восстания обвиняемый должен иметь детальный план и возможности его осуществления. Нам придется ждать, чтобы увидеть, какие еще доказательства есть у НРС, но это действительно не представляется возможным по логике вещей — чтобы у них была возможность разжигания восстания в стране, которая настолько сильно охраняется полицией, как Южная Корея.»
Судья местного сеульского суда согласен с подходом «поживем-увидим».
«Чтобы определить, насколько это был сговор или же просто попытка привлечь в партию новых членов и расширить ее ряды, они должны будут изучить заявления, сделанные на встрече и отыскать конкретные детали, определить искренность этих заявлений и их целесообразность», — рассказал судья на условиях анонимности. — «Обвинителям также придется серьезно поразмышлять о том, возможно ли в наше время говорить об организации восстания и разумно ли ожидать, чтобы группа из всего лишь 100 с небольшим человек могла свергнуть власть в государстве».
Учитывая, что есть источники, подтверждающие, что заявления о «подготовке оружия для чрезвычайного положения» и «поражении систем связи и нефтяных объектов» вообще исходили не от Ли, вопросы о природе и возможностях якобы существующей организации продолжать расти.
НРС стремится к максимальному политическому эффекту?
Другая часть истории, которая не вписывается в нормальную логику — это решение НРС не применять в данном деле статей Закона о национальной безопасности, которые запрещают формирование антиправительственных организаций. Организация, способная разработать заговора с целью свержения правительства, будет уже по определению антиправительственной организацией, но все же НРС предпочел обвинения по этой статье не выдвигать.
Наказание, предусмотренное в законе за создание антиправительственной организации, является гораздо более серьезным, чем за заговор с целью свержения правительства. В соответствии с Законом о национальной безопасности лидеры антиправительственной организации могут быть приговорены к пожизненному заключению или к смертной казни. Но в соответствии с Уголовным Кодексом заговор с целью свержения правительства может караться тюремным заключением сроком от трех лет. В этом последнем случае срок также может быть уменьшен или отменен, если нарушители явились с повинной.
Это означает, что не исключено, что НРС до сих пор не имеет в своем распоряжении Устава или Программы данной якобы существующей организации, в создании которой обвиняют Ли и других, или что таких документов вообще не существует в природе.
Похоже, что «РО», наскоро написанное НРС на ордере, это не фактическое название организации, а скорее, общая аббревиатура, которая используется для обозначения «революционных организаций».
Возможно также, что НРС вообще выступила с такими обвинениями для того, чтобы воспользоваться шоковым эффектом от фразы «заговор с целью свержения правительства». НРС, возможно, добавила обвинение в восстании в ордере на обыск, на самом деле не имея достаточных доказательств в поддержку таких обвинений.
«Важно не допустить, чтобы возбуждение от слов «заговор с целью свержения правительства» толкнуло нас в неверном направлении», — заявил на условиях анонимности источник из прокуратуры.
Почему НРС решила провести налет на офисы прогрессивных депутатов именно сейчас?[2]
Разведывательное управление (Южной Кореи) известно тем, что оно выбирает смутные политические времена для того, чтобы выступить с действиями, цель которых оправдать свое существование.
Ким Нам Иль, собкор «Ханкере»
28 августа Национальная Разведывательная Служба (НРС) провела обыск и изъяла документы из офисов депутата от Объединенной прогрессивной партии (ОПП) Ли Сок Ки. Ли и девять других человек подозреваются в заговоре с целью свержения правительства.
Подробности обвинений, выдвинутых против Ли и других, шокирующи: они включают в себя такие утверждения, такие «сбор огнестрельного оружия» и «поражение крупных объектов инфраструктуры».
Ряд политических интерпретаций предполагают, почему НРС выбрала именно этот момент для проведения обысков офисов Ли в Национальном Собрании и утверждений, что депутат планировал организовать восстание, что угрожало конституционному строю. В настоящее время офис президента и политики с как правящей партии, так и оппозиции схожи во мнениях о необходимости реформирования НРС.
Когда в сентябре начнется очередная сессия Национального Собрания, от НРС ожидают предоставления планов реформ, которые она должна подготовить. Хотя детали плана реформы НРС еще неизвестны, существует высокая вероятность того, что они не будут включать в себя роспуск отдела слежки за активистами внутри страны и лишение этой организации права на расследование коммунистической деятельности, — реформы, к которым призывают уже давно оппозиционные партии и общественные организации.
Между тем, оппозиционная партия связывает реформы НРС со своей внепарламентской политической деятельностью, а манифесты, публикуемые религиозными и научными деятелями и сидячие протесты со свечами в руках, в которых участвуют рядовые граждане, не проявляют никаких признаков скорого прекращения.
Вполне возможно, что правящая партия, которая нуждается в сотрудничестве оппозиционной партии для того, чтобы принять закон о социальном обеспечении, примет некоторые части плана реформы НРС, представленные оппозиционной партией, в то время когда законопроект будет обсуждаться в парламенте. Даже президентскому офису и правящей партии приходится признать, что некоторое уменьшение структур спецслужб неизбежно, и НРС оказалась перед лицом значительного давления на нее — составной части самого серьезного кризиса за всю историю ее существования.
Именно по этой причине, считают наблюдатели, НРС имеет определенные скрытые мотивации в планировании атаки на «слабое звено» в ОПП именно сейчас. Обвинения этим людям можно было бы при желании предъявить в любое время.
«Ли Сок Ки (который еще в 90-е годы отбыл сроки по политическим делам) уже давно — открытая книга, и он был слишком легкой мишенью для антикоммунистического расследования НРС», — рассказал источник, хорошо знакомый с внутренней структурой НРС на условиях анонимности. «Это расследование выглядит подозрительно — как попытка НРС оправдать свое существование. Оно может быть предназначено для блокирования усилий по сокращению и ликвидации отдела внутренней безопасности и следственного отдела агентства, которые по сути являются его сердцем».
«Было бы достаточно прокуратуре или отделу общественной безопасности полиции взяться за подобное дело, особенно раз оно включает только южнокорейцев, и, в частности политиков», — рассказал источник, предполагая, что у НРС, должно быть, есть другие, собственные причины для того, чтобы взять это дело на себя.
Когда НРС 24 июня этого года обнародовало Стенограмму межкорейского саммита 2007 года, не имея на то разрешения (в связи с чем, в Южной Корее разразился громкий политический скандал, который и до сих пор не закончен — прим. перев.), многие люди рассматривали это как личное решение директора НРС, Нам Дже Джуна. Но данное дело, как предполагают некоторые аналитики, было не столько решением Нама, сколько результатом согласованных действий со стороны агентства в целом, и в частности, его внутреннего и следственного отделов.
Внутри НРС эти отделы являются основными. Большая часть персонала сосредоточена именно там, и именно там у агентов больше шансов получить повышение по службе. Все это является аргументом в пользу того, что данное расследование, возможно, было инициировано из инстинкта самосохранения этих отделов.
Странным совпадением является то, что данный ход НРС был сделан всего лишь спустя два дня после того, (как консервативный) президент Пак Кын Хе заявила 26 августа, что «Национальная Разведывательная Служба, безусловно, будет реформирована.» Некоторые наблюдатели даже говорят, что этот шаг был демонстрацией с целью убедить Пак признать важную роль, которую играет НРС.
Предложение заключается в том, что данное расследование является попыткой напомнить Пак о влиянии агентства до того, как будет непосредственно представлен проект плана его реформы. Агентство, возможно, пытается сохранить свои фундаментальные привилегии, которые поддерживают ее влияние, — такие как право на сбор информации внутри страны и на расследование коммунистической деятельности.
И.Маленко (перевод с небольшими сокращениями).
Примечание переводчика:
В глаза бросаются две вещи: во-первых, степень «свободы» в южнокорейском обществе, очевидно, настолько «велика», что все без исключения источники готовы выразить свое мнение журналистам только «при условии анонимности».
Наш источник в Южной Корее, знакомый с ситуацией не понаслышке, сообщает: «Настолько все это дело бредовое. Там была группа, так скажем, левых националистов — противников военного присутствия США в Корее, сочувствующих КНДР. Допускаю, что они могли говорить о том, какие действия им стоит предринять в случае агрессии США против КНДР. Но говорить — это одно, а «заговор с целью свержения правительства» — совсем другое! Кроме того, у нас же все общество пропитано стукачеством, и любой противник системы — под колпаком у полиции. Боюсь, что в случае настоящей войны этих ребят посадят в концлагерь еще до того, как они что-то вообще успеют предпринять. Да, так вот дочка Пак Чжон Хи делает себе популярность у консерваторов — изготовляет «заговоры» на потребу желтым медиа типа «Чосон Ильбо»… Очень хорошо бы, если бы обо всем этом шпиономанском бреде узнали бы люди за рубежом, а особенно в России. Пусть знают, что из себя представляет «корейское экономическое чудо»…
А «шпионский» скандал тем временем набирает обороты, и о нем уже пишут в «Нью Йорк Таймс»[3]. Умеренно левых националистов тут уже именуют «крайне левыми». Еще бы, ведь по американским понятиям, только «крайне левые» могут выступить с такой политической программой, как «исправление позорной истории нашей страны, запятнанной империалистическим нашествием, ликвидация национального неравенства, военной диктатуры, тирании и грабежа транснациональным монополистическим капитала и чеболом» (термин, обозначающий в Южной Корее гигантские конгломераты бизнеса, контролируемые отдельными семьями). Партия хочет положить конец американскому военному присутствию, демонтажу унизительного для Южной Кореи «союза» с Соединенными Штатами» и объединить Север и Юг.»
За все это Ли Сок Ки и членов его партии реакционные южнокорейские правящие круги называют «чонбук» — слепыми последователями Северной Кореи. «В телевизионном интервью в прошлом году г-н Ли сказал, что «есть проблема намного серьезнее, чем «чонбук«- «чонми«, или слепое следование Соединенным Штатам», — жалуется своим читателям на южнокорейских «радикалов» «Нью-Йорк Таймс». И эта проблема очень серьезна не только в Южной Корее, добавим мы от себя…
Ну, а второе, что бросилось нам в глаза, это то, что сами же южнокорейские чиновники (в данном случае, даже судья!) объявляют приписываемые Ли Сок Ки слова о необходимости поддержать КНДР в случае нападения на нее американо-южнокорейского альянса как «просто попытку привлечь в партию новых членов и расширить ее ряды». То есть, тем самым даже они фактически признают уровень «популярности» нынешних южнокорейских властей в народе. Весьма примечательное признание.
