Здравствуйте, товарищи! По вашему совету я начал собирать марксистскую библиотеку. Расспрашиваю всех своих знакомых, особенно пожилых, не сохранилась у них какая-либо марксистская литература. Дело движется, но с трудом. Большинство отвечали так: «Если бы ты раньше спросил! Я уже все на помойку отнес». И перечисляли, что отнесли на помойку – полные собрания сочинений Ленина, Сталина, Маркса, Герцена. Я просто зубами скрипел.
Букинистического магазина в городе у нас уже нет (раньше было два). Да и не найти в нынешних букинистических магазинах марксисткой литературы. Это знаю точно от знакомых, у кого в городе есть такие магазины. И все же кое-что удается найти. Кое-что мне отдают так, другое покупаю за недорогую цену.
На днях у меня случилась радость – подарили весь «Капитал» в трех томах, в превосходном состоянии, плюс «Диалектику природы» Энгельса. Подарил знакомый, очень пожилой человек. Я некоторое время назад просил у него эти книги, предлагал купить. Он мне отказал. Сказал, что всю жизнь собирал свою библиотеку, и отдать какую-то книгу из библиотеки для него все равно, что вырвать себе ребро. Я после этого не настаивал. А несколько дней назад он мне сам сказал: «Возьми стул, поставь к полкам и сними сверху те книги, которые ты у меня просил». И объяснил это так: «Сегодня ночью мне пришла в голову мысль – что ж я жмусь-то! Ведь дочка после моей смерти все выкинет. Пусть хоть эти книги попадут к тому, кому они нужны. Нечего жаться, надо отдать. Так что забирай!»
Вот уж счастье привалило! И теперь читаю первый том «Капитала». Стоимость, прибавочная стоимость, товарообмен – все это мне знакомо из «Политграмоты», которую читал на «Рабочем пути». Но «Капитал» все-таки подробней, основательней.
Испытываю радость и восхищение, видя, с какой легкостью и с каким безжалостным остроумием Маркс разоблачал капиталистов и высмеивал их попытки изобразить себя благодетелями и кормильцами рабочих.
Постоянно поражаюсь – насколько «Капитал» созвучен с нашим временем. Каждую строку ощущаю как разоблачение современной капиталистической действительности.
В седьмой главе, которая называется «Норма прибавочной стоимости», в третьей ее части, озаглавленной «Последний час Сениора», описана потрясающая история. В 1848 году в Англии был принят закон о десятичасовом рабочем дне. До этого рабочий день продолжался по двенадцать и больше часов. Причем не только для взрослых, но и для детей. Английские фабриканты до этого несколько лет вели яростную борьбу, чтобы не допустить принятие данного закона. Они использовали все средства давления на правительство. И после принятия закона они не желали смириться с уменьшением своих прибылей, и задумали взять реванш. Вот что они сделали:
«…фабриканты сельских льнопрядилен, рассеянных между графствами Дорсет и Сомерсет, принудили некоторых рабочих, на которых распространялось ограничение рабочего дня, принять контрпетицию, в которой, между прочим, говорится: «Мы, просители-родители, полагаем, что добавочный час праздности не может иметь никакого иного результата, кроме деморализации наших детей, ибо праздность – мать всех пороков». По этому поводу фабричный отчет от первого декабря 1848 года замечает: «Воздух льнопрядилен, где работают дети этих добродетельно-нежных родителей, до такой степени насыщен пылью и частицами волокна сырого материала, что чрезвычайно неприятно пробыть в прядильне хотя бы только 10 минут, так как льняная пыль, от которой нет никакого спасения, проникая в глаза, уши, нос и рот, вызывает мучительнейшее ощущение. Самый труд, вследствие безумной быстроты машин, требует постоянно ловкости и движения при неослабном внимании, и представляется несколько жестоким заставить родителей употреблять слово «ленность» по адресу собственных детей, которые, за вычетом времени на еду, 10 полных часов прикованы к такой работе, в такой атмосфере… Эти дети работают дольше, чем батраки в соседних деревнях. Такие безжалостные обвинения в «праздности и пороке» следует заклеймить как чистейшее ханжество и самое бесстыдное лицемерие». (К. Маркс, «Капитал», т.1, стр.239, 1969 год, Политиздат)
В связи с этим я вспомнил утверждения российских буржуазных политиков, что у нас рабочие перерабатывают исключительно добровольно, что рабочего не могут вынудить к переработкам, если он сам не согласится.
Какая добровольность?! Если фабриканты могут заставить родителей «добровольно» просить, чтобы их детей мордовали на каторжной работе не десять, а все двенадцать часов (хотя даже правительство наконец-таки приняло закон, который худо-бедно облегчал положение рабочих, сократил рабочий день до десяти часов) – что мешает нашим капиталистом теперь заставить рабочего написать, что он прямо-таки горит желанием проработать лишнюю смену, или вообще постоянно работать по 12-15 часов в сутки?
И они так и поступают. Хотя у них в руках нет того кнута, которым рабовладелец принуждал раба к работе, зато у них есть другой кнут – угроза лишить работы, оставить без средств к существованию. Пользуясь этим кнутом, они достигают того, что люди из страха потерять работу соглашаются на все. Я лично знаю множество подобных примеров. Людям говорят, что если ты не подпишешь заявление, не согласишься на переработки, то можешь проваливать, на твое место есть кого взять. Один знакомый рассказывал, что их вообще, когда берут на работу, заставляют подписывать два заявления – о приеме на работу и об увольнении. Заявление об увольнении не имеет даты, и собственник может в любой день и в любой час вписать дату и вышвырнуть тебя вон. Если тебя это не устраивает – пожалуйста, мы на веревке никого не тянем, наймем другого, кто нам напишет такое заявление. Приемы капиталистов в этом отношении нисколько не изменились – наши буржуи, как и те английские фабриканты, норовят содрать с нас шкуру, и при этом заставляют нас делают вид, что мы сами этого хотим и очень этому рады.
Словом, «Капитал» – наисовременнейшая книга, и я счастлив, что получил его в подарок. А вас хочу попросить растолковать мне один вопрос, не совсем для меня понятный. Я понимаю, что новая стоимость создается в процессе производства предметов потребления. А как обстоит дело со сферой услуг? Создается ли новая стоимость при оказании услуги, например, стрижки? Ведь услуга – тоже товар. Она нужна мне, значит, имеет потребительную стоимость. В нее вкладывается общественно полезный труд, значить, она имеет меновую стоимость. В тоже время она не фиксируется в вещественном предмете (если не считать предметом новую прическу).
Если можете, пожалуйста, разъясните мне это.
Друг «Рабочего пути»
Комментарий от редакции «Рабочего Пути»:
Мы очень рады, что наши друзья и читатели (пусть может и не все) берутся за изучение «Капитала» К.Маркса. И уже видят в реальной жизни, как работают законы капиталистического способа производства.
Что касается вопросов, заданных нашим товарищем об услугах, то здесь следует привести краткую цитату из самого Маркса, чтобы стало все понятно: «Это выражение вообще означает ни что иное, как ту особую потребительную стоимость, которую доставляет этот труд, подобно всякому другому товару; но особая потребительная стоимость этого труда получила здесь специфическое название «услуги» потому, что труд оказывает услуги не в качестве вещи, а в качестве деятельности…»(К.Маркс, Ф.Энгельс, ПСС, т.26, ч.1, стр.413).
Откуда прямо вытекает, что новая стоимость при оказании услуги не создается, ибо потребитель услуги покупает труд человека, оказывающего ему эти услуги. И стоимость этого труда (т.е. услуги) определяется рынком труда — «законами заработной платы», как указывает Маркс там же ниже.
