«Или мы, или они». Разговор с буржуйкой

Я не раз слышала такие разговоры – что ныне и российский рабочий класс, и российская буржуазия уже совсем не те, что были прежде. О российском рабочем классе одни говорят, что он люмпенизировался, деклассировался и ныне весь состоит из озлобленных пьяных дегенератов. Другие утверждают — что он обуржуазился. Что рабочие у нас теперь живут вполне сносно, обладают вполне приличным материальным достатком и комфортом, и поэтому нынешний рабочий класс вполне можно считать своего рода буржуазией.

О буржуазии же говорят примерно следующее – что нынешние капиталисты взяли урок из прошлого, да и вообще – цивилизовались. Поэтому они якобы гораздо гуманней, доброжелательней и справедливей к пролетариату, чем прежние. И живут они якобы теперь куда скромнее, по образу жизни почти не отличаются от остальных смертных. И в манерах просты, не гнушаются тех, кто ниже их по социальному положению, общаются на равных. Словом – буржуазия теперь качественно иная, другая по сути, чем прежде.

И будто бы теперь уже не отличишь пролетария от капиталиста, все между собой перемешались, а потому, мол, деление общества на классы уже не актуально. Ну, а если нет классов – то не может быть и классовой борьбы.

Я не буду говорить в этой статье о рабочем классе. Я хочу опровергнуть нелепый и смешной тезис,  будто нынешняя буржуазия так сильно отличается от прежней – что уже даже как бы перестала быть буржуазией.

Для марксиста совершенно очевидно: если буржуазия сохранила свою социальную природу – то сохранила и свою суть. А ее социальная природа за все столетия ее существования ничуть не изменилась. Еще в самом начале, едва она возникла, главным условием экономического существования буржуазии было эксплуатация, паразитирование. То же самое мы видим и теперь – чтобы существовать, буржуазия должна постоянно присваивать чужой труд.

Присвоение чужого труда – вот что дает буржуазии возможность существовать – и теперь, и сто пятьдесят, и триста лет назад! А если не изменилась социальная природа буржуазии, значит, не могла измениться и ее суть.

Да, поменялись манеры, костюмы и прически. Но сущность буржуазии – ее безудержное стремление паразитировать на чужом труде, ее непоколебимая уверенность в своем праве жить за счет других – эта сущность осталась неизменной.

В во второй главе «Манифеста Коммунистической партии» Маркс и Энгельс дают своеобразную отповедь буржуазии в ответ на ее претензии к коммунистам. Ибо тогдашняя буржуазия, как было сказано, свято верила в свое право эксплуатировать чужой труд. И намерение коммунистов отнять у нее это священное право, лишить ее возможности паразитировать – представлялось ей просто пределом злодейства, вызывало у нее бурю негодования. Буржуазия устами своих идеологов заявляла: если уничтожить частную собственность – общество рухнет, с уничтожением частной собственности будет уничтожена и всякая свобода, и всякое право, и даже личность!

Вот как отвечали Маркс и Энгельс на вопли тогдашних буржуа:

«Нас, коммунистов, упрекали в том, что мы хотим уничтожить собственность, лично приобретенную, добытую своим трудом, собственность, образующую основу всякой личной свободы, деятельности и самостоятельности … Но разве наемный труд, труд пролетария, создает ему собственность? Никоим образом. Он создает капитал, т.е. собственность, эксплуатирующую наемный труд, собственность, которая может увеличиваться лишь при условии, что она порождает новый наемный труд, чтобы снова его эксплуатировать … Средняя цена наемного труда есть минимум заработной платы, т. е. сумма жизненных средств, необходимых для сохранения жизни рабочего как рабочего. Следовательно, того, что наемный рабочий присваивает в результате своей деятельности, едва хватает для воспроизводства его жизни. Мы вовсе не намерены уничтожить это личное присвоение продуктов труда, служащих непосредственно для воспроизводства жизни, присвоение, не оставляющее никакого избытка, который мог бы создать власть над чужим трудом. Мы хотим уничтожить только жалкий характер такого присвоения, когда рабочий живет только для того, чтобы увеличивать капитал, и живет лишь постольку, поскольку этого требуют интересы господствующего класса.

В буржуазном обществе живой труд есть лишь средство увеличивать накопленный труд. В коммунистическом обществе накопленный труд — это лишь средство расширять, обогащать, облегчать жизненный процесс рабочих.

Таким образом, в буржуазном обществе прошлое господствует над настоящим, в коммунистическом обществе — настоящее над прошлым. В буржуазном обществе капитал обладает самостоятельностью и индивидуальностью, между тем как трудящийся индивидуум лишен самостоятельности и обезличен.

И уничтожение этих отношений буржуазия называет упразднением личности и свободы! Она права. Действительно, речь идет об упразднении буржуазной личности, буржуазной самостоятельности и буржуазной свободы … Вы приходите в ужас от того, что мы хотим уничтожить частную собственность. Но в вашем нынешнем обществе частная собственность уничтожена для девяти десятых его членов; она существует именно благодаря тому, что не существует для девяти десятых. Вы упрекаете нас, следовательно, в том, что мы хотим уничтожить собственность, предполагающую в качестве необходимого условия отсутствие собственности у огромного большинства общества.

Одним словом, вы упрекаете нас в том, что мы хотим уничтожить вашу собственность. Да, мы действительно хотим это сделать.

С того момента, когда нельзя будет более превращать труд в капитал, в деньги, в земельную ренту, короче — в общественную силу, которую можно монополизировать, т. е. с того момента, когда личная собственность не сможет более превращаться в буржуазную собственность, — с этого момента, заявляете вы, личность уничтожена.

Вы сознаетесь, следовательно, что личностью вы не признаете никого, кроме буржуа, т. е. буржуазного собственника. Такая личность действительно должна быть уничтожена.

Коммунизм ни у кого не отнимает возможности присвоения общественных продуктов, он отнимает лишь возможность посредством этого присвоения порабощать чужой труд».

Как мы видим, во времена Маркса и Энгельса буржуазия заявляла, что у нее хотят «отнять свободу» — из-за того, что ее хотят лишить права эксплуатировать чужой труд.

Так же смотрит она на это и теперь.

На днях у меня завязался в социальных сетях спор  с одной современной представительницей буржуазии. Она имеет «собственный бизнес» и нанимает работников — то есть, является капиталистом. Дама  – ярая защитница частной собственности и противница социализма. Доводы этой дамы по своей сути и по своему классовому мироощущению поразительно, буквально повторяют доводы прежних буржуа, которым в «Манифесте» отвечают Маркс и Энгельс.

Она также искренно убеждена в своем праве жить за счет чужого труда, ее также возмущает мысль, что ее кто-то может лишить этого права.

Намерение коммунистов уничтожить частную собственность и лишить лично ее возможности паразитировать дама считает посягательством на свою свободу. Негодуя, что эту «свободу» (свободу высасывать чужой труд!) у нее хотят отнять, она называет коммунистов «стервятниками». И заявляет, что готова «остановить нас». Вот посмотрите, что она пишет:

«Всегда были богатые и бедные! всегда! Даже миллионы лет назад, у того, кто был сильнее в общине, была и шкура лучше и кусок мамонта жирнее. А тот, кто филонил, ныл в углу, или просто ленился, ну или тупо не хотел хорошей шкуры и жирного куска, не имел всего этого, а довольствовался дырявой шкурой и кости глодал. Давайте уравняем всех, отправим всех в рабочие. Что дальше будет? Я лично уйду из рабочих и с работы уволюсь и начну шевелиться по своему, сама на себя. И еще сотни и тысячи людей так же. Кто-то из них поднимется высоко за счет соображалки, кто-то станет середнячком. Но заставить всех работать, и не иметь возможности что-то свое создать … не согласна с этим. И не дай Бог такие как вы начнут за уравниловку бороться. Я буду в первых рядах тех, кто вас остановит!»

Как видно из этого отрывка, представительница имущего класса не блещет ни высоким интеллектом, ни логикой, ни литературным стилем. А ее исторические познания вызывают улыбку своей примитивностью и обывательской пошлостью. По одной только фразе: «ну или тупо не хотел хорошей шкуры и жирного куска, не имел всего этого, а довольствовался дырявой шкурой и кости глодал» — можно судить, на каком уровне ее знание истории. Примерно на уровне неуспевающего ученика третьего класса.

Даме так хочется оправдать социальное паразитирование, ей так жизненно необходимо защитить эксплуатацию – что в запале она ссылается на первобытный строй.

Она словно ни разу не слышала о том, что в родовом строе как раз не было ни частной собственности, ни классов, ни эксплуатации. В первобытной общине все имеющиеся орудия принадлежали всей общине, члены общины владели ими сообща, сообща охотились, и добытое на охоте делилось тоже сообща – во-первых, по потребностям, а во-вторых, в зависимости от того, сколько труда вложил каждый член общины на пользу всей общины. Причем «жирного куска» тогда вообще не было, ибо добытых всей общиной средств к жизни катастрофически не хватало! Общины частенько голодали, если, к примеру, происходили какие-то природные катаклизмы — морозы или засухи, заставлявшие диких животных мигрировать в другие места или вызывающие их падеж, неурожай ягод и плодов, которых они собирали в лесу, и пр. Потому люди и стали преобразовывать природу — одомашнивать животных, сажать растения и пр., чтобы обеспечить себе выживание в природной среде, которая была к ним очень неласкова.

Ну, а прочитав фразу о том, что «давайте всех отправим в рабочие» — только плечами пожмешь.  Или наша дама так разгневана на коммунистов, что уже не соображает, что пишет? Откуда она взяла, что при социализме есть только рабочие? В Советском Союзе – если дама настолько невежественна, что не знает этого – было огромное множество профессий. Инженеры, врачи, геологи, военные, преподаватели, летчики, чертежники, конструкторы, архитекторы, телеграфисты, редакторы, учителя, воспитатели, милиционеры, космонавты, операторы ЭВМ, экономисты, бухгалтеры, селекционеры, агрономы, синоптики – и пр., и пр. Не говоря уже о том, что в таких сложных и высоконаучных отраслях промышленности, как космическая, авиационная, судостроительная – профессия рабочего уже во многом смыкалась с профессией инженера и конструктора. А в новом социалистическом обществе эта тенденция только усилится; во многих отраслях промышленности рабочему без высшего технического образования просто нечего будет делать. Но если не хочешь и не можешь быть рабочим – и помимо этого есть огромное множество профессий. Пожалуйста – выбирай, учись, если есть желание и способности, и становись кем душа захочет. Иди в учителя, в инженеры, в агрономы. Ищи следы древних цивилизаций, либо новые месторождения полезных ископаемых, лечи людей, сажай леса и парки, изобретай авиационные двигатели.

Словом – профессий огромное множество. И если даме так уж претит мысль быть рабочей – она бы могла выбрать себе по душе и по способностям любую другую работу. Но все дело в том – что наша дама не просто не хочет быть рабочей. Она хочет быть именно капиталистом, только капиталистом и никем иным. Она хочет жить именно за счет эксплуатации, за счет чужого труда – и иного образа жизни для себя не мыслит и не хочет категорически.

В частности, я написала ей, что, если она обладает способностями руководителя и умеет управлять, то ее способности при социализме будут востребованы и оценены. Вот что я написала:

«Вы предприниматель. То есть, наверно, хороший организатор. При социализме вы можете быть руководителем отдела, цеха, или даже целого предприятия. Вы будете получать зарплату, достаточную для жизни, для удовлетворения ваших материальных и культурных потребностей. У вас будет уважение сограждан, удовлетворение от своей работы, от того, что вы занимаете ответственное место. У вас будет чувство причастности к жизни всей страны, всего общества. Разве это хуже, чем теперь, когда вы работаете только на себя?»

 И вот что она мне ответила:

«Я свободна! А та ересь про руководителя предприятия, уважение граждан… На кой черт мне чье-то уважение? Я самодостаточна. Зачем мне зарплата? Я хочу зарабатывать столько, на сколько хватает мне моих мозгов, а не столько сколько дадут! Я свободный человек, и хочу быть свободной всегда. И если вам так важно зависеть от руководства, иметь уважение окружающих и прочая чушь… то для меня наивысшая ценность — свобода! И я не позволю таким как вы, ее отнять. Вам не понять свободы! Вы ж стервятники!»

Каково?! Из этих нескольких фраз, написанных в порыве праведного капиталистического негодования, так выразительно выглянуло лицо типичного буржуя, что уж дальше некуда. Все мироощущение буржуя спрессовано в этом абзаце, вся его наглость, цинизм и высокомерие, вся его плохо скрываемая ненависть к окружающим.

Дамочке на все плевать – и на уважение сограждан, о котором она пишет с таким презрением, а значит, и на самих этих сограждан – на все, кроме «свободы» присваивать чужой труд. Дамочка просто копытом бьет от ярости, что у нее хотят отнять ЭТУ «свободу».  Ею она, как мы видим, дорожит чрезвычайно! Слово «свобода», «свободна» она повторяет целых пять раз в небольшом абзаце. Она гордится тем, что «для нее свобода – наивысшая ценность!». А нас презирает за то, что «нам не понять свободы»!

Под «свободой» же наша дама, как было сказано, понимает не что иное, как право быть капиталистом, возможность порабощать и эксплуатировать других, наживаться и богатеть за счет других. «Свободным» и «самодостаточным» она считает только капиталиста, собственника. Ведь только собственник «не зависит от руководства» (потому что на своем частном предприятии он хозяин-барин и делает, что хочет), только собственник  получает не зарплату, а кладет себе в карман всю прибыль, которую выколотил из работников.  «Вы сознаетесь, следовательно, что свободным вы не признаете никого, кроме буржуа, т. е. буржуазного собственника» — сказали таким, как эта дама, Маркс и Энгельс.

А это значит, что все те люди, которые работают на нашу свободолюбивую даму – по ее же логике – свободными не являются. Значит, по ее же логике – во всем ее «бизнесе» есть только один свободный человек – она сама, собственник. А все остальные НЕ свободны, они обязаны работать на нее и обогащать ее своим трудом – для того, чтобы она могла быть «свободной».

И вот таких «свободных» в капиталистическом обществе – примерно пять процентов. А остальные девяносто пять на них работают, чтобы пять процентов могли быть «свободными».

Дама продолжает и дальше, по выражению Маркса, с поразительной наивностью и цинизмом «выбалтывать нелепые противоречия капиталистического мозга»[1]:

«Тот строй, к которому вы стремитесь, это жесточайшее нарушение прав и свобод человека»!

Ну еще бы! Ведь он нарушает  право нашей дамы на эксплуатацию, нарушает ее свободу обогащаться за счет других! Нарушение просто вопиющее! Причем, людьми признаются ею только такие, как она сама — стремящиеся к паразитированию на других. А вот те, кто создает им их богатство, не люди, у них нет ни прав, ни свобод.

«Никто не вправе указывать человеку его распорядок дня, месяца, года, без его личного желания. Никто не вправе ограничивать ежемесячный и ежегодный доход рамками, за которые нельзя выйти. Никто не вправе требовать у человека отчет о том, что он ухаживает за своим ребенком или родителями, или занимается собственным здоровьем в данный момент, или в любое нужное для этого время».

Какие же у этого человека наивные представления о социалистическом обществе! Ничего общество не имеющие с реальным социализмом. Под социализмом она понимает свои выдумки и фантазии о нем, а не научный социализм. И против этих выдумок сама и выступает!

С чего, к примеру, она взяла, что социалистическое общество лезет в личную жизнь человека, диктуя ему в деталях распорядок дня или устанавливая время, когда следует заняться своим здоровьем? Ровно наоборот, всемерно ограничивает личную свободу человека (ее личную свободу в том числе!) буржуазное общество, а не социалистическое.
Это оно в деталях вмешивается в жизнь людей, законодательно, экономически или прямым насилием указывая им как жить, как воспитывать детей и относиться друг к другу.

Социалистическое же общество исходит из согласования интересов всех людей труда, они сами выбирают те взаимоотношения в обществе, которые наиболее приемлемы ВСЕМ и комфортны для ВСЕХ.

А то, что личная свобода при этом согласовании общих интересов несколько ограничивается, то это правильно, нормально и закономерно, ибо абсолютной свободы в природе не существует!
Нет абсолютной свободы и у этой дамы, так активно и яростно за нее ратующей. Ее свободу ограничивают те, кто богаче ее — крупный капитал и монополии, а также подчиненное им буржуазное государство. Перед ними она мелкая мошка, которую они способны мгновенно раздавить в любую секунду, когда им это вздумается. Ощущая это угнетение, наша дама-мелкобуржуйка не знает, как от него избавиться, и потому мечтает о полной свободе, скатываясь в откровенный утопизм.

К примеру, она не хочет, чтобы ей «без ее личного желания» указывали, когда ей работать. Никто не имеет права ей указывать рабочий распорядок – ни дня, ни месяца, ни даже года! Она желает работать тогда, когда ей вздумается, по своему усмотрению. Еще бы, ведь она так свободолюбива! И именно поэтому она становится капиталистом – потому что это ей дает возможность работать, когда ей захочется (почему бы и нет, если на нее работают другие, а она лишь присваивает их труд?)

Но вот вопрос – те люди, которые на нее работают и дают ей возможность наслаждаться такой свободой – могут ли позволить себе что-нибудь подобное? Разрешает ли она своим работникам работать, когда им взбредет в голову, отдыхать, когда им пожелается? Или, наоборот, как и положено капиталисту, старается выколотить из них максимум прибавочной стоимости, и с этой целью удлиняет рабочий день, как только может? Разве в ее «бизнесе» для рабочих не установлено строгое и точное рабочее время? И при этом она сама (или нанятый ею управляющий) зорко следит, чтобы работники не опаздывали, не уходили с работы раньше положенного срока, чтобы ни одна минута рабочего времени, которая должна пойти в карман капиталисту, превратиться в прибавочную стоимость, не пропадала даром?

Наша любительница свободы считает, что «никто не вправе требовать у человека отчет о том, что он ухаживает за своим ребенком или родителями, или занимается собственным здоровьем.

Хотелось бы посмотреть на ее лицо – если ее работник вдруг подойдет к ней и скажет, что он решил заняться своим здоровьем, и пару месяцев не будет ходить на работу. Что она сделает? Воспримет это как нечто нормальное и пожелает своему сотруднику хорошо отдохнуть? Или возмутится и немедленно уволит? Пусть читатели сами ответят на этот вопрос. Да что тут говорить! Судя по тому, как поступают другие собственники – работникам нашей дамы даже в случае тяжелой болезни их самих или их близких придется со слезами на глазах отпрашиваться с работы на полдня, чтобы сходить к врачу или сделать обследование.

Она не хочет, чтобы ее доход «ограничивали рамками». Она желает иметь неограниченную возможность наживаться за счет своих рабочих, получать столько прибыли, сколько сможет из них выколотить, без пределов и границ. Ну что ж, Прохоров с ней вполне согласился бы. Он тоже уверен, что имеет право грабить своих рабочих и выколачивать из них столько прибавочной стоимости, сколько сумеет, безо всяких глупых ограничений вроде восьмичасового рабочего дня. Но вот вопрос — дает ли сама она своим рабочим возможность «неограниченного» заработка? Или, наоборот, как всякий собственник, старается ограничить заработную плату тем минимумом, чтобы рабочим только-только поддержать свое существование (дабы и дальше продолжать работать на нее)?

Сделать такие сопоставления нашей свободолюбивой даме, конечно, не приходит в голову. Не задумывается она и о том, что произошло бы с обществом, если бы все захотели себе такую же «свободу», на которую претендует она. Если бы, например, все школьные учителя решили, что они теперь несвободны, потому что они «работают не на себя». Если бы они все захотели стать «свободными», «работать на себя» – и ушли бы все в частные репетиторы. Тогда попросту не стало бы школ. А если бы все медики решили стать «свободными», и каждый из них стал бы самостоятельным предпринимателем, частным врачом или медсестрой? Тогда не стало бы больниц и поликлиник. Воспитатели все до одного, решив стать «свободными» — ушли бы в частные гувернеры, и каждый стал бы на свой страх и риск «работать на себя». А с общественным дошкольным образованием, с детскими садами и яслями было бы благополучно покончено.

В какое общество вернется наша дама с таким миропониманием? Да в каменный век, не иначе! Ей даже в голову не приходит, что производство всего необходимого человеку для жизни осуществляется всем обществом в целом!

Все материальные блага, которыми мы ныне пользуемся (и наша дама в том числе) – производятся на крупных промышленных предприятиях. На одном предприятии порой работают десятки тысяч человек самых разных профессий и с разными функциями. Можно себе представить, какая сложная организация требуется, чтобы согласовать труд всех этих людей, чтобы труд их стал именно коллективным, общественным (а на современном уровне развития человечество может производить все необходимые ему материальные блага только сложно организованным коллективным трудом).

И вот, представим себе, что каждый из этих людей, занятых на предприятии – решит, что он должен «работать на себя». Что будет? Завод прекратит свое существование. А каждый из этих людей, которые прежде на нем работали, а теперь возжаждали стать «свободными» и «работать на себя» – в лучшем случае сможет открыть мастерскую по ремонту часов, ателье по пошиву одежды, или заняться перевозкой грузов и пассажиров на личной машине. Однако, ведь мы предположили, что каждый работающий на предприятии захотел «работать на себя». А это значит, что и рабочие автомобильного завода тоже ушли из цехов, где прежде трудились, производя автомобили, и каждый стал «работать на себя». То есть, автомобили производить уже некому – ибо для их производства требуется крупное предприятие, организованный труд десятков тысяч людей. В мастерской, где работает один человек (а если каждый хочет быть «свободным» и каждый «работает на себя», то именно так и выходит) – так вот, в мастерской автомобиль не произведешь.

Значит, об автомобилях придется забыть и перейти на гужевой транспорт. Забыть вообще придется о многом. Практически обо всех достижениях цивилизации, которыми мы ныне пользуемся, не задумываясь, и без которых уже не представляем себе жизни. Как-то: от поездов и самолетов, асфальтированных дорог, телефонов, радио, телевизора, интернета, электричества.

Нет никакого сомнения, что всем этим наша свободолюбивая дама пользуется постоянно, и с большим удовольствием. Точь в точь как та свинья под дубом, которая лакомилась желудями, а о дубе и слышать не хотела. Так и наша собеседница охотно использует то, что было произведено совместным, коллективным трудом миллионов людей — и презирает этот коллективный труд, превыше всего ставит возможность «работать на себя» и для себя. Она не в состоянии понять, что если все последуют ее принципу, то ей придется жить так, как жили ее прапрабабушки времен Ивана Грозного – прясть при лучине, ездить в телеге, самой месить хлеб и ткать полотно на самодельном стане.

Опять мы видим типичные для буржуазии убогие иллюзии, ограниченность мышления, бешеный индивидуализм и высокомерное презрение к обществу. При этом дама уверена, что она, капиталист – очень нужна и полезна для общества. Например, она подчеркивает, что занимается благотворительностью (то есть великодушно возвращает обществу жалкую частичку того, что она у него украла). И опять-таки не может уразуметь – что как раз существование класса ей подобных капиталистов и порождает то положение, когда кто-то кому-то должен «благотворить». Что теперь потому и есть бедняки, нуждающиеся в благотворительности – что она и ей подобные присваивают единолично  тот труд, те блага, которые должны принадлежать всему обществу, всем людям. Если же не будет капиталистов и все блага, которые они ныне присваивают – пойдут на благо всему обществу, то не понадобится никакая благотворительность.

Теперь капиталист ворует у общества миллиарды. А потом, чтобы показать, какой он сострадательный и милосердный, совершает «благотворительность» — скажем, дает десять тысяч больному на путевку в санаторий. Буржуазная обывательщина умиляется и хлопает в ладоши. Но ведь если бы этот господин не ограбил общество на миллиарды, и если бы другие ему подобные не грабили, а вместо того все эти деньги пошли бы на все общество — то тогда медицина была бы полностью бесплатной и ей пользовался бы каждый, в том числе и сам этот нынешний капиталист, который никаким был капиталистом не был, а был бы обычным трудящимся человеком. И тогда не нужно было бы покупать путевку одному больному – потому что он, как и тысячи других, получил бы бесплатно все, что нужно: путевку в санаторий, лечение, профилактику, реабилитацию после болезни.

А посему, господа капиталисты, не хвалитесь вашей благотворительностью – тем, что вы нас ограбите на миллиарды, а потом кинете нам барским жестом подачку.  Мы предпочитаем, чтобы эти украденные вами миллиарды оставались в собственности общества и шли на его благо. И тогда мы прекрасно обойдемся без ваших подачек.

А между тем наша дама продолжает перечислять свои заслуги перед обществом:

«Я зарабатываю свои трудом и даю рабочие места людям! и плачу налоги государству в полном объеме по законодательству моей страны!»

Вот как! Она дает рабочие места!… То есть, она хочет сказать – что без капиталиста не будет и рабочих мест, что рабочие места может давать только капиталист? Интересно – а разве при социализме не было рабочих мест? В Советском Союзе было сколько угодно предприятий и сколько угодно рабочих мест – кстати, на порядок гораздо больше, чем теперь.

А отсюда совершенно ясно – для того, чтобы были рабочие места, вовсе не нужен капиталист. Рабочие места спокойно будут созданы без капитализма и без капиталистов – на общенародных предприятиях, которые будут являться собственностью всего общества. И даже можно с уверенностью сказать – что в новом социалистическом обществе рабочих мест будет больше, чем рук. В отличие от капитализма, которому безработица жизненно нужна, чтобы создавать конкуренцию между работниками, и таким образом получать покладистую, на все согласную и дешевую рабочую силу.

Насчет налогов, которые платит наша собеседница – это мы слыхали не раз. Капиталисты не упускают случая стукнуть себя в грудь: мол, плачу налоги! Кормлю страну! Но давайте посмотрим, куда идут эти налоги? Львиная их часть идет на гигантские, бесстыдные зарплаты чиновникам и депутатам разного ранга. Или иначе – на содержание буржуазного государства, которое имеет одно назначение: служить буржуазии, действовать в ее интересах, защищать ее привилегии, укреплять ее власть, возводить в закон ее волю. То есть, капиталисты грабят общество, а потом в форме налогов делятся награбленным с теми, кто защищает их право на грабеж. Чисто и просто платят им за услуги, как, например, домработнице или парикмахеру. Вот и вся сущность налогов, которые также ставят себе в заслугу капиталисты.

Рабочему человеку толку от этих налогов никакого!

Ну, а по поводу «своего труда» … Пусть наша предпринимательница попробует заработать действительно своим трудом, только своим собственным, не пользуясь наемными рабочими.  Самое большое, что она может сделать – завести швейную машинку и зарабатывать ремонтом и пошивом одежды. И тогда посмотрим, сколько она одна заработает. В лучшем случае, если будет сидеть за шитьем с утра до вечера, а иногда и ночью — заработает себе на кусок хлеба, да и то без масла, но не больше. Состояния точно не сколотит. Ведь прибыль капиталисту создают другие, те, кого он эксплуатирует. Если он не наймет рабочих и не высосет из них прибавочную стоимость — то и не разбогатеет. А работая на свой страх и риск, наша дама может иной раз и на жизнь не заработать, если не будет заказов. И тогда оказывается, что любая швея в государственном ателье или фабрике намного благополучней ее, потому что имеет твердый график и постоянную зарплату. Чем бы еще могла зарабатывать дамочка, не пользуясь наемным трудом? Разве что снять место на рынке или в магазине и торговать. Самой закупать товар, самой привозить, самой стоять у прилавка. И в этом случае она заработает столько, чтобы, после покрытия всех расходов, осталось на жизнь. И возможности отдыхать, когда ей захочется, месяцами заниматься своим здоровьем, у нее, разумеется, не будет – наоборот, придется работать и в выходные, чтобы не упустить наплыв покупателей.

Словом, как ни крути, если не заставишь работать на себя других, ни больших барышей, ни привольной жизни не получишь.

Впрочем, это-то наша собеседница как раз и понимает. Не зря же она ломает копья, защищая право эксплуатировать чужой наемный труд.

Однако, смотрите — как же не хочет буржуазия уходить с исторической арены, как яростно сопротивляется! Как лезет из кожи, пытаясь убедить нас, что она нужна, полезна, что обществу без нее просто не обойтись! И так же горячо доказывает свое право грабить это самое общество!

«Нелепые противоречия капиталистического мозга» на этом не кончаются. В ответ на мои слова о величайшей несправедливости, о вопиющем социальном неравенстве в нашем обществе, о миллиардных состояниях наших олигархов, об их бесстыдстве и наглости, дама пустилась меня поучать – что нельзя приравнивать счастье к материальным благам. И что богатый вполне может быть несчастен, а бедный, мол, наоборот – вполне может быть счастлив. Вот этот поучительный отрывок:

«Вы путаете счастье и материальные блага. Они не всегда равны друг другу. Кто вам сказал, что олигарх счастлив, а рабочий несчастен? Что за ересь и бред??? Каждому свой путь. И вот на этом пути нужно быть счастливым и самому выстраивать свою судьбу».

И вот еще на ту же тему:

«Я знаю, сейчас одна очень не бедная женщина плачет одна в своем доме, пока сын спит. Она не нужна своему очень богатому мужу. И знаю, что другая скромная небогатая девушка из деревни радуется и счастлива, потому что дочка первые слова говорит, а у нее скоро первая сессия в институте и она поступила и у нее цели в жизни и планов громадье.  Кто из них счастлив? Не равняйте эти понятия. Это глупо».

Ну, разумеется, глупо! Но отчего же эта дама, которая так горячо убеждает, что счастье не в богатстве — с таким бешенством отстаивает свое право «иметь собственный бизнес», и «зарабатывать столько, на сколько хватает мне моих мозгов, а не столько, сколько дадут» (то есть столько, сколько сумеет высосать из своих наемных работников)? Если она поучает, что счастье не в деньгах, и трогательно рассказывает о счастливых бедняках и несчастных богачах, если восхищается счастьем «одной скромной небогатой девушки из деревни» — то почему ей не жить также скромно и небогато, и быть такой же счастливой? Почему она, наоборот, бешено рвется к собственности и к наживе?

Наша современная представительница буржуазии и тут ничем не отличается от своих предшественников, которые жили во времена Маркса и Энгельса. Тогдашние капиталисты также неудержимо стремились к наживе, алчно копили прибыль, подвергали рабочих  зверской эксплуатации, обрекали на нищенское существование – и тоже утешали их тем, что счастье не в богатстве, и что бедняк может быть гораздо счастливее богатого. Поэтому рабочий должен довольствоваться тем, что есть, быть благодарен судьбе и не завидовать капиталисту. Ведь во Христе все братья, и богатые и бедные… И так далее…

Имущий класс усердно внушал эти лицемерные благоглупости неимущим. Всю эту чушь постоянно твердили нравоучительные авторы в своих книжках и повторяли попы с церковных кафедр. А вот как на самом деле относились капиталисты к рабочим и как видели их предназначение в этой жизни:

«Следует ограждать рабочих от голодной смерти, но нужно, чтобы они не получали ничего, что можно было бы сберегать… Интерес всех богатых наций заключается в том, чтобы большая часть бедных никогда не оставалась без дела и чтобы они постоянно целиком расходовали все, что они получают… Единственная вещь, которая только и может сделать рабочего человека прилежным, это – умеренная заработная плата… Для свободной нации… самое верное богатство заключается в массе трудолюбивых бедняков… без них не было бы никаких наслаждений и невозможно было бы использовать продукты страны для извлечения доходов. Чтобы сделать общество счастливым, а народ довольным даже его жалким положением, для этого необходимо, чтобы огромное большинство оставалось невежественным и бедным».[2]

Представитель имущих совершенно откровенно показывает, что он и его класс в бедняках видят лишь одно – средство извлекать доход и жить за их счет. Так думали и чувствовали представители буржуазии восемнадцатого-девятнадцатого века.

Ну, а вот теперь перед нами современная представительница буржуазии – наша дама. Прическу, одежду, мебель, посуду она имеет уже не ту, какая была у эксплуататорских классов два века назад. Манеры, разговор — конечно, уже другие. К ее услугам такие достижения цивилизации, техники и комфорта, о которых буржуазия двухвековой давности не имела представления – сотовые телефоны и интернет, самолеты и солярии. Но по своей классовой сути наша дама абсолютно ничем не отличается от прежних буржуев, которые жили во времена Маркса, и к которым обращены известные строки из «Коммунистического Манифеста»:
«Вы приходите в ужас от того, что мы хотим уничтожить частную собственность …».

Наша героиня тоже приходит в ужас, негодует – да просто бесится при мысли, что может лишиться возможности обогащаться за счет чужого труда. Она ограничена и невежественна, ее мозг также напичкан «нелепыми противоречиями», как у буржуа девятнадцатого века – однако она, также как он, отлично сознает своей коренной классовый интерес. А ее коренной классовый интерес – сохранить частную собственность и право пользоваться наемным трудом. И за этот интерес она, как мы видим, готова глотку перервать. Сегодня она яростно спорит, отстаивая свое право на наживу, кипит злобой при одной только мысли, что это право у нее могут отнять. Значит, завтра, когда она почувствует реальную угрозу своим классовым интересам, она будет готова на все. Она сама заявляет, что «будет в первых рядах тех, кто нас остановит». Нет сомнения – она будет яростно и остервенело драться за свою буржуазную собственность. И таких, как она – целый класс.

А поэтому – хватит верить обывательским сказкам, что буржуазия ныне стала другая и классовая борьба ушла в прошлое. Буржуазия по своей сути осталась, какой и была – хищной, алчной и безоглядной, и так же готова на все, чтобы сохранить свое право питаться кровью трудящихся.

Значит – классовая борьба никуда не делась. Она, как и прежде, беспощадна и ожесточена. И вопрос стоит точно так, как и прежде: или они – или мы.

Или пролетарии восстанут и уничтожат паразитов — или паразиты продолжат питаться кровью пролетариев.

Фатима Бикметова

[1] К.Маркс «Капитал», том первый, стр.447, Политиздат, 1969г.

[2] Из сочинений Бернара де Мандевиля, К.Маркс «Капитал», том первый, стр. 628-629, Политиздат, 1969г.