Детерминизм

Из курса «Введение в диалектический материализм»

История человечества делается людьми, общественная жизнь есть результат взаимодействия человеческих воль. Признание закономерности общественного развития предполагает, что каждое из действий людей так же имеет свою причину, как и любое событие в природе; только в таком случае можно говорить о закономерности общественной жизни — продукта взаимодействия людей. Детерминизмом и называется учение о безусловном характере причинной связи и в области людских действий.

Индетерминизмом, наоборот, называется исповедуемое идеа­листами и богословами учение о «свободе человеческой воли». Они полагают, что закон при­чинности не имеет якобы силы для действий людей, что человек свободно, по своему произволу, решается на тот или иной поступок. Корни учения о «свободе воли» лежат в области религии — оно прозвано объяснить, по­чему, несмотря на всеблагость творца людей — бога человек впадает в «грех», — потому, мол, что человек употребляет во зло свободную волю, дарованную ему творцом. Индетерминизм хочет примирить людскую «греховность», которая, якобы изначальна, с божественной благостью.

Ясно без дальнейших рассуждений, что основой научного рассмотрения общественной жизни может быть только детерминистическое учение. А признание «свободной воли» исключает возможность научного изучения общественных явлений. Если действия людей беспричинны, то нельзя говорить о законах возникающей в результате взаимодействия людей общественной жизни, ибо законы и вы­ражают необходимую причинную связь наших явлений. Учение о свободе воли противоречит всей людской практике, ибо со свободой воли не­совместим никакой расчет и предвидение будущего. Еще Спиноза учил, что иллюзия свободы воли возникает потому, что люди не знают дей­ствительных причин своих собственных действий. Если бы падающий камень обладал сознанием, — говорил Спиноза, — он считал бы, что падает по собственной воле.

Только признание причинной обусловленности всех людских дей­ствий ставит на прочный фундамент учение о закономерности обще­ственной жизни.

И Маркс говорит поэтому об «естественных законах капиталисти­ческого производства», осуществляющихся с неизменной правильностью. По его словам, «существенны сами эти законы, сами эти тенденции, действующие и осуществляющиеся с железной необходимостью». Из этих законов и вытекает «более или менее высокая степень развития… общественных противоположностей». Законы общественной жизни дей­ствуют с той же необходимостью, как и законы природы; поэтому-то развитие экономической формации общества и рассматривается Мар­ксом, как естественно-исторический процесс. Поэтому-то «общество, раз оно попало на след естественного закона своего развития… не может ни перескочить через естественные фазы развития ни отменить последние декретами»[1].

По собственному признанию Маркса, суть его взглядов на обществен­ный закон была удачно очерчена одним из рецензентов I тома его «Капитала», кстати, буржуазным ученым: «Для Маркса важно… найти закон явлений, исследованием которых он занимается. Маркс рассматривает общественное движение как естественно-исторический процесс». Законы этого процесса не находятся в зависимости от воли, сознания и намерения человека, но сами определяют его волю, сознание и намерения.

Здесь очень важно понимать, что для Маркса не существует общих законов общественной жизни вообще, которые были бы применимы ко всем эпохам. «По его мнению, напротив, каждый исторический период имеет свои законы… Но как только жизнь пережила данный период развития, вышла из данной стадии и вступила в другую, она начинает управляться уже другими законами… Социаль­ные организмы отличаются друг от друга не менее глубоко, чем орга­низмы ботанические и зоологические… Одно и то же явление, вследствие различия в строе этих организмов, разнородности их органов, различия условий… может поэтому на разных ступенях развития подчиняться совершенно различным законам. Маркс отказывается, например, призна­вать, что закон увеличения народонаселения один и тот же всегда и всюду, для всех времен и для всех мест. Он утверждает, напротив, что каждая ступень развития имеет свой закон размножения… Его (Маркса) научная цель заключается в выяснении тех частных законов, которым подчиняются возникновение, существование, развитие, смерть данного сознательного организма и замена его другим, высшим»[2].

Для марксизма нет вечных законов общественной жизни. Но и среди буржуазных ученых не все отри­цали существование законов, управляющих обществом. Только признавая закономерность общественной жизни, они придавали законам определенной общественно-исторической формы капитализма безусловное значение, считая их вечными законами общества. Энгельс в письме к Ланге от 29/III 1866 г. говорит: «Для нас так называемые «экономи­ческие законы» не являются вечными законами природы, но законами историческими, возникающими и исчезающими. Законы, о которых го­ворит буржуазная политическая экономия, являются для нас лишь свод­кой законов и условий, при которых современное буржуазное общество только и может существовать. Для нас ни один из этих законов, по­скольку он выражает чисто буржуазные условия, не старше буржуаз­ного общества».

Сам Маркс характеризует «конечную цель» своего «Капитала», как «раскрытие закона экономического развития совре­менного общества»[3]. Он на­зывает свой капитальный труд «Очерком генезиса[4] капитализма» и выражает протест против превращения его в «историко-философскую теорию общего хода экономического развития, в теорию, которой фатально должны подчиняться все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они находятся»[5]. Закон явлений для Маркса есть, прежде всего, «закон их изменяемости, их развития, т.е. перехода от одной формы к другой, из одного порядка взаимоотношений к дру­гому»[6].

Марксизм утверждает закономерность общественного развития, но законы последнего меняются на различных его ступенях в зависимости от степени развития производительных сил. Законы капиталистической формы хозяйства нельзя переносить на феодальной строй; жизнь, рабо­владельческого общества опять-таки управлялась особыми законами похожими на законы первобытного коммунистического общества. Каждая общественно-экономическая формация имеет свои особые законы — их исследование и является задачей науки. Она должна охватить специфический, особенный характер исторической закономерности, свойственный каждому типу общества.

Общая закономерность развития проявляется в своеобразии законов развития отдельных общественных форм. «При общей закономерности развития во всемирной истории нисколько не исключаются, а, наоборот, предполагаются отдельные полосы развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого развития», — пишет Ленин в своей гениальной статье «О нашей революции». Российская революция 1917 г., по Ленину, при сохранении «общей линии развития мировой истории», «основных соотношений основных классов», все же явила «некоторые своеобразия… отличающие ее, революцию, от всех предыдущих западноевропейских стран и вносящие некоторые частичные новшества при переходе к странам восточным». Чтобы разобраться в окружающем, нужно считаться с неизбежностью «видоизменений обычного и исторического хода». Нельзя заранее «предусмотреть все формы развития дальнейшей мировой истории». «Определенный путь развития капитализма и буржуазной демократии в Западной Европе, который только и представляется возможным героям II Интернационала, не может быть считаем образцовым иначе, как с некоторыми поправками, совершенно незначительными с точки зрения всемирной истории», но на практике имеющими решающее значение для правильного направления политики пролетарской партии.

Только тот марксист, кто чужд шаблонного представления об исторической закономерности, кто умеет понять своеобразие развития и сообразно этому действовать. Видоизменение, внесенное российской пролетарской революцией в «обычный исторический ход вещей», и состоит в том, что она открыла «иной переход к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах». «Для создания социализма… требуется цивилизованность», — говорили псевдо-марксисты из II Интернационала. «Очень хорошо», — отвечал им Ленин. Российские рабочие и крестьяне и создали сначала «такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов», чтобы «потом уже на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя двинуться догонять другие народы», «начать движение к социализму»; с точки зрения реформистского извращения марксизма все произошло шиворот-навыворот, а на деле «некоторое своеобразие» новейшей российской истории лежит целиком «по общей линии мирового развития».

В общем и целом, — говорит здесь Ленин, — правильно, что для победы социалистической революции необходима мощно развитая крупная промышленность, многочисленный рабочий класс, — но особые условия развития России создали такую обстановку, что мы можем идти вперед к социализму несмотря на отсталость страны, несмотря на сравнительно неразвитую индустрию и слабый численно пролетариат.

[1] К.Маркс. Предисловие к 1-му изд. I тома «Капитала», 1867 г.
[2] К.Маркс. Преди­словие ко 2-му изд. I тома «Капитала», 1873 г.
[3] К.Маркс. Предисловие к 1-му изд. I тома «Капитала»
[4] Генезис — возникновение
[5] К.Маркс. Письмо в редакцию «Отечественных Записок», конец 1877 г.
[6] Слова рецензента на I-ый том «Капитала» в Предисловие К.Маркса ко 2-му изд.

Реферат составлен С.Агапченко

Использованная литература: В.Быстрянский «Введение в изучение диалектического материализма», КУНД, №1, 1925 г.