О фашизации церкви в довоенный период

(конспект дополнительного занятия с кружковцами 24.12.2016 г.)

Краткий хронологический очерк отношений христианской церкви и фашистских режимов можно начать с того момента, когда после Первой мировой войны итальянская буржуазия привела к власти «социалиста» Муссолини. Именно тогда стали завязываться самые тесные связи между Ватиканом и террористической диктатурой монополистов.

Еще до того, как стать «дуче», Муссолини отлично понимал, насколько велико политическое влияние католической церкви в Италии. С ней необходимо было заигрывать. В мае 1920 года на съезде фашисткой партии Муссолини заявил, что «святой престол» имеет 400 миллионов последователей, живущих во всех странах мира, и что «…разумная политика требует того, чтобы эта большая сила была использована».

И эта сила была использована фашистами.

6 февраля 1922 года римским папой был избран архиепископ Милана кардинал Акилле Ратти, который принял имя Пия XI. Этот папа был закоренелым антикоммунистом, ярым врагом СССР. Он считал, что только «сильная» власть может успешно бороться с большевизмом. Муссолини, с точки зрения папы, олицетворял именно такой идеал государственного деятеля. На одной из торжественных церемоний папа Пий XI объявил во всеуслышание, что Муссолини «является человеком, посланным самим провидением, божьим человеком». Пий XI был уверен, что с приходом к власти фашистов ему также удастся добиться примирения с итальянским государством по вопросу о территории Рима, подконтрольной Ватикану. Поэтому папа приветствовал передачу власти Муссолини.

Бенито Муссолини в свою очередь делал всё возможное, чтобы завоевать доверие «святого престола» и главных иерархов католической церкви. Были, в частности, попытки диктатора через влиятельных князей церкви заручиться поддержкой депутатов от католической Народной партии в парламенте Италии.

Муссолини предложил папе сделку, по которой можно было покончить с «римским вопросом» путём заключения договора, который бы предоставил Ватикану экстерриториальность (свою государственную территорию) и независимое существование.

Однако вскоре Народная партия перешла в оппозицию к фашистской диктатуре, и партийные массы потребовали от своего руководства осуждения кровавых преступлений, которые ежедневно совершали чернорубашечники. Это очень не понравилось Муссолини. В ответ он начал угрожать, что прикажет запретить все католические организации в Италии. Тогда Пий XI и совет кардиналов решили пожертвовать Народной партией, чтобы сохранить расположение Муссолини. «Святой престол» сильно затрясло от страха, так как «неистовый Бенито» обещал не только закрыть приходы, но и арестовать счета папского двора в итальянских банках. А деньги для «святых отцов» намного дороже всяких партий. В итоге Народная партия была распущена, но с её ликвидацией церковники решили подстраховаться и активизировали свою деятельность в рамках «Католического действия» — массовой организации рядовых прихожан, одурманенных религией рабочих и крестьян, чьи отделения находились под контролем епископов итальянских областей.

В 1929 году между Ватиканом и фашистским правительством Муссолини были подписаны Латеранские соглашения. В результате этих соглашений было образовано новое государство, город-государство Ватикан. Итальянский финансовый капитал выделил католическому престолу — одной из своих важнейших идеологических фирм 44 гектара дорогой римской земли. Была восстановлена светская власть папы, и он вновь, как в древние феодальные времена, становился главой своего государства. Буржуазия подарила Ватикану загородную резиденцию Кастель Гандольфо и 20 роскошных дворцов на территории «большого» Рима.

Но договор, кроме подарков, накладывал на «фирму» и значительные обязательства перед фашистским государством. В частности, санкции церковного суда – отлучение от церкви, лишение сана священника и другие канонические наказания – обязывали государственные власти лишать наказуемых и гражданских прав. Это означало, что любой рабочий, любой прогрессивно мыслящий гражданин, любой итальянский антифашист при отлучении от церкви лишался права голоса, работы, должности, третировался соседями, изгонялся вместе с семьёй из дома, наконец, по ходатайству попов мог быть заключён в тюрьму «как вероотступник и опасный богохульник».

После заключения Латеранских соглашений было введено обязательное преподавание религии в начальных и средних учебных заведениях страны. Церковникам поручалась интенсивная религиозная промывка подрастающих мозгов.

Особое значение для католицизма имело и финансовое урегулирование претензий папства к Италии. Правительство Муссолини, несмотря на тяжелейшее экономическое положение итальянских трудящихся, выплатило Ватикану в «…качестве компенсации за некогда нанесённый материальный ущерб» огромную сумму в 1миллиард 750 миллионов лир, или около 90 миллионов долларов САСШ по тогдашнему «до-депрессивному» курсу. Кардиналы-финансисты по указанию Пия XI использовали эти средства, содранные фашистами с итальянского народа, для увеличения уставных фондов банков, принадлежащих Ватикану через подставных лиц. Часть денег была размещена на депозитных счетах в банках «Свисс Кредит Анштальт» в Швейцарии и «Манхэттен Чейз» в Североамериканских Штатах. Около 15 миллионов долларов «святые отцы» «инвестировали» в машиностроительные предприятия в Милане, Генуе и Модене, по сути, став главными акционерами этих предприятий, то есть, полноценными капиталистами – хозяевами производства.

Немудрено, что папа Пий XI делал всё, чтобы завоевать симпатии фашистов и их хозяев – наиболее реакционной части крупнейших итальянских монополистов. Ватикан официально одобрил вторжение итальянских войск в Эфиопию и её захват «христианским воинством» (вспомните в этой связи 2014 – первую половину 2015 года, когда на территории Донецкой области орудовали, с одной стороны, «Русская православная армия», которая защищала «самодержавие, православие, народность», а с другой —  «Загони католицьких вояків», принесших «меч истинной веры на землю москалей-язычников»). Папская курия всецело поддержала фашистский мятеж в Испании и посылку в помощь Франко частей итальянской армии.

В социальной энциклике «Квадрагезимо анно» («В сороковой год»), опубликованной в 1931 году, папский совет предаёт анафеме социализм, коммунизм, классовую борьбу пролетариата. Ватикан рекомендует установить во всём католическом мире «корпоративную систему классового сотрудничества» трудящихся с капиталистами и помещиками. Всем католическим священникам было приказано говорить со своих кафедр «о великой трагедии  19 века, когда церковь потеряла рабочих из-за новой немецкой ереси» (имелся в виду марксизм). Пасторы в беседах друг с другом открыто говорили, что «рабочий класс будет недолго находиться в нерешительности, и если не принять срочных мер для спасения рабочих душ от большевистского дьявола, то вскоре они обратятся к антитезе святой церкви, то есть, к коммунизму. А это будет концом христианского мира.»

Папство не видело иных средств сохранить свои капиталы, кроме как вернуть рабочий класс обратно в лоно «матери-церкви», укрепив для этой цели союз с его противниками, в первую очередь, с фашизмом. Мощная религиозная пропаганда, непременно включавшая в себя всеобщие проклятия по адресу СССР, коммунистов и всех демократов и прогрессивных буржуазных деятелей вообще, развернулась в стране во всю ширь.

***

Несколько более сложно и на первый взгляд противоречиво складывались отношения между эксплуататорскими классами в Германии в тех же 20–30 годах 20 века.

О своих взглядах на «подобающую» роль католической церкви лидеры НСДАП также заявляли задолго до того, как получили в руки политическую власть. В программе национал-социалистов, принятой 24 февраля 1920 года в Мюнхене на «малом съезде» фашистской партии, по этому поводу было сказано так: « Мы требуем свободы для всякой религии при том условии, что она не угрожает безопасности и не наносит ущерба моральному чувству германской расы. Партия (НСДАП – прим. авт.) утверждается на почве положительного христианства, но не связывается с каким-либо определённым вероисповеданием». («Положительное христианство» — это то, какое требуется крупному капиталу, пропагандирующее полное подчинение трудящихся капиталистам, их политическую апатию и отказ от всякой протестной деятельности.)

Наши легковерные любители «сильной руки и порядка» могли бы подумать, что такое заявление Гитлера означает чуть ли не отделение церкви от государства или, по крайней мере, провозглашение свободы совести и вероисповедания. Готфрид Федер, один из главных теоретиков национал-социализма, пытался изобразить это место программы именно так. Через год в своём выступлении в Бремене перед учителями школ и преподавателями технических училищ Федер заявляет: «У нас – полная религиозная свобода. У нас, у настоящих патриотов Германии, будет обеспечена полная свобода мыслить!». (Чем не наши либералы и демократы в Перестройку?) Правда, тут же Федер уточняет, что он имел в виду: «Особое покровительство мы должны оказать христианским вероисповеданиям! При этом будет подавление и запрещение тех вероисповеданий, которые оскорбляют чувство германской религии». Тут фашистам мерещится революция даже среди попов, поэтому они сразу же разделяют их на «своих» и неблагонадёжных», замахиваются на религиозных «нечестивцев», которые якобы покушаются на германскую мораль.

Разделять-то они разделяли — на словах, а на деле фашистская политика всегда состояла в крепчайшем союзе с церковью. Протестантская и католическая церкви по существу благословляли германский фашизм на любые преступления.

Но одних благословений ему было недостаточно. Нацисты стремились влиять на самые широкие массы без различия их вероисповедания. Это означало, в частности, что фашизм на пути к власти старался с помощью «общехристианской» демагогии отколоть католические слои трудящихся от довольно сильной христианской «партии центра». Кроме того, до поры до времени фашисты в своих публичных выступлениях тщательно избегали противопоставления протестантизма католицизму.

Поповщина очень сильно помогла фашизму при захвате власти. Именно союз социал-фашистов (продавшейся капиталу немецкой социал-демократии, входившей во II Интернационал) и «партии центра» политически и идеологически проложил путь Гитлеру. В то же время этот союз негодяев разоружал и всячески ослаблял германские пролетарские организации. После прихода нацистов к власти католические и протестантские попы стали служить в самом аппарате фашистской диктатуры и ревностно оберегать ее интересы.

Здесь нужно сказать несколько слов о самой поповской партии «центра». Эта партия до 1933 года находилась у власти и угнетала рабочий класс Германии, но фашистские идеи и методы не поддерживала. Дело было в том, что часть крупных немецких капиталистов надеялась и далее порабощать трудовые массы путем урезанной, но все-таки демократии, не прибегая к открытому государственному террору. Эти «умеренные» боялись, что власть фашистов и «закручивание гаек» усилит и без того растущую революционную активность пролетарских масс и вызовет новое, третье по счету, вооружённое восстание пролетариата теперь уже во всех промышленных центрах страны.

Однако верх взяли другие группы монополистов – сторонники и вдохновители фашистской диктатуры во главе с Круппом, Стиннесом, Гальске, Вандербильдтом и другими. Не рассчитав своих сил, оказавшись неспособными подавить растущее революционное движение в Германии группа «умеренных» и партия «центра» вынуждена была поддержать фашистов. Захватив политическую власть в стране в свои руки, гитлеровцы очень скоро распустили и запретили все буржуазные партии, в том числе и христианнейшую партию «центра». Таким образом, католической церкви стало труднее влиять на политические дела немецкого государства.

Поэтому вполне логичным шагом «на опережение» стало заключение 20 июня 1933 года папой Пием XI  конкордата (соглашения) с правительством национал-социалистов, согласно которому не только разрешалось, но и официально одобрялось сотрудничество католиков с фашистами. Но этот же конкордат накладывал ограничения на участие церкви в политике.

Ясно, что католические попы только на словах отказывались от своих явных и тайных политических дел. В июньском соглашении сказано, что правительство рейха обязывается поддерживать католические массовые организации, прежде всего, союзы молодёжи, насчитывавшие к тому времени до 500 тысяч членов. За серьёзную финансовую поддержку церкви нацистское руководство потребовало, чтобы пасторы[1] активно насаждали фашистские убеждения среди пролетарской молодёжи. По этому вопросу расхождений между церковью и фашистами не было. Духовенство честно отработало все щедрые подачки от фашистского государства.

Но прелаты хотели играть большую роль в политике Германии. Они пробуют «бунтовать» против Гитлера. И тут история интересная.

Вскоре после заключения конкордата католические церковники Германии резко выступили против некоторых фашистских мероприятий. 1 января 1934 года вступил в силу нацистский закон о стерилизации, по которому пьяниц, душевнобольных и т.п. людей подвергали операции, лишавшей их возможности иметь потомство. (Этот закон фашисты будут применять также к революционным рабочим, к немецким  коммунистам, которых объявят душевнобольными — собственно, именно для этого он и принимался по большей части, точно так же, как сейчас принимаются законы об «экстремизме», «контртеррористической деятельности» и пр.). Такой закон прямо противоречит католическому вероучению, которое приравнивает стерилизацию к убийству. Однако, во время первой мировой войны «церковь христова» посылала на бойню миллионы трудящихся, и ничего, никакого нарушения веры в этом попы не усматривали. Значит, в случае со стерилизацией дело было не в соблюдении канонов, а в борьбе «наследников святого Петра» за огромные церковные  доходы и за политическое влияние в обществе. Церковь должна была показать Гитлеру свою силу. В частности, это проявилось в том, что папа приказал всем германским католикам-врачам не соблюдать закон о стерилизации. Врачи подчинились. За это многие из них были уволены.

Но в начале 1934 года гитлеровское правительство заключает договоры с местными католической и протестантской церквями, в соответствии с которыми духовенство стало получать государственные денежные оклады и огромные права на идеологическую и коммерческую деятельность. Особенно широко пасторы могли разгуляться в средней школе. Церкви поручалась часть работы по оболваниванию подрастающего поколения, по превращению детей в послушную «богобоязненную» массу, которой с ранних лет внушалось, что бог – это главный на небе, а фюрер – его наместник на земле. Это не удивительно, так как задача у церкви и фашистской диктатуры была одна – подавление и угнетение трудящихся.

Однако через пару месяцев в тесном союзе креста и топора вновь появились мелкие трещинки. В руках католической церкви оставались многие мощные орудия религиозной пропаганды – массовые газеты и журналы. По приказу Ватикана в этих изданиях не появляется ни единого слова против фашизма. Однако на первый план всё же поставлены не интересы «рейха», а интересы католичества. Фашисты пытаются в этой связи выступать против католических издательств. Им остро не хватает подписчиков для «Фёлькишер беобахтер» и других печатных средств массовой информации: трудящиеся отказываются читать фашистское враньё. А попы врут и дурачат искуснее, а потому сохранили намного больше читателей. Боевики из СА устраивают несколько показательных налётов на редакции церковных изданий. В ответ католические священники прямо с амвонов церквей потребовали от всех верующих читать только католические газеты и журналы.

Но, конечно, главная причина конфликта была в другом. Фашизм стал активно вмешиваться в дела церковного управления и хотел решительно покончить с какой бы то ни было самостоятельностью религиозных организаций. Некоторая самостоятельность церкви была обусловлена формальным разделением Германской империи на несколько государств. В то же время Гитлер постоянно носился с планами коренной административной перестройки своей «третьей империи», согласно которым вместо скопления мелких «княжеств» должны быть созданы огромные провинции с новыми внешними границами.

При этом так сложилось исторически, что протестантская церковь была особенно сильно связана с Пруссией, а католическая – с Баварией. Ликвидируя некоторую автономию этих германских государств и включая их (как области, провинции) в единую систему управления рейха, фашисты создавали тем самым крепкое и централизованное управление всеми церковными организациями, то есть, лишали эти организации всякой самостоятельности.

В связи с жёсткой централизацией всей церковной жизни Гитлер в одном из своих воззваний довольно напыщенно обращается ко всем немецким протестантам: «Ты должен выбирать: ты можешь по-прежнему оставлять евангелие и германизм чуждыми и враждебными друг другу. Но ты не поколеблешься, и на великий вопрос, который ставит перед тобой бог, ты ответишь, что навсегда отдаёшься единству евангелия и германизма».

Тем самым, германский фашизм прямо говорит, что, во-первых, он рассматривает всю церковь как единое целое, по выражению Геббельса, «…без глупейшего разделения на евангелистов (протестантов) и любителей папы (католиков)». Во-вторых, Гитлер ясно заявляет о том, насколько полезно для нацизма испытанное оружие угнетателей – христианская религия. Крупнейший финансовый капитал Германии требует сделать это оружие ещё более сильным, пропитать его ядом национализма и шовинизма. Поэтому в этом своём воззвании к верующим Гитлер провозглашает требование фашизировать всю поповщину.

За словом последовало дело. Фашисты оперативно создают организацию «немецких христиан», а во главе её ставят надёжного человека – военного капеллана Мюллера. В противовес «немецким христианам» протестантские священники решили реорганизоваться и для этой цели созвали конфедерацию всех реформатских церквей Германии. На съезде конфедерации была образована «Организация Народа церкви» во главе с пастором Бодельшвингом.

Буквально через десять дней после съезда реформатов «Немецкие христиане» по указанию гитлеровского министерства культов двинулись в атаку. Именным указом рейхсканцлера католический пастор Мюллер назначается «государственным комиссаром над протестантскими церквами». В это же время прусский министр культов Руст заменяет выборное церковное собрание протестантов назначаемыми «земельными комиссарами». «Земельные комиссары» тут же обращаются к Русту с коллективным письмом, в котором требуют отставки протестанта Бодельшвинга. И Руст отправляет этого попа в отставку.

В эту склоку «святых отцов» попытался вмешаться престарелый президент Гинденбург, пруссак и ревностный протестант. Он обратился к Гитлеру с просьбой «не допускать попрания прав» протестантской церкви в Пруссии. Тем временем созданная Мюллером комиссия разработала план новой церковной конституции. По этой конституции фашистами была создана «имперская протестантская церковь» во главе с лютеранским епископом, которого назначает правительство рейха, а утверждает канцлер. Глава этой фашистской «церкви» подчиняется министру культов. Одной из задач этой «религиозной организации» была связь с заграничными немецкими евангелическими церквами, а попросту говоря, — фашистская пропаганда в других странах.

Но на этом гитлеровцы не успокоились. Они решили, что христианское евангелие недостаточно точно «излагает истины» фашизма и что традиционное религиозное учение требует капитальной переделки. Такую переделку поручили группе так называемых «чистых христиан» — функционеров из организации «Немецкие христиане» и по совместительству агентов тайной государственной полиции (гестапо). Эти «чистые» вдребезги раскритиковали все «святые писания» христиан. Они официально заявили, например, о том, что «ветхий завет» непригоден потому, что «в нём излагается мораль еврейского торговца». (Обратите внимание на этот момент: здесь проявляются лицемерные нападки фашистов на «ростовщический», т.е., на банковский капитал, которому он верно служит и волей которого он сам рожден на свет. Играя на чувствах мелкобуржуазного обывателя, фашисты объявляли промышленный капитал хорошим, нужным и честным, «истинно немецким», а банки соответственно — грязным, вредным, «еврейским» капиталом, который, дескать, один и виноват в нищете немецких трудящихся.) «Святой» Павел также получает отвод, как махровый иудей. И так далее. Новоявленные гитлеровские «пророки» заявляют, что божественное откровение надо искать не в «священных» книгах, а «…в природе, в своём народе, в себе самом и, в особенности, в германской северной душе».

Дальше всё разъясняется вполне открыто: «Героическая мораль – мораль национал-социализма – знает иные принципы, отличные от тех, что изложены евреями в священном писании. Для национал-социалиста искупление является взаимным. Национал-социалист не имеет нужды в искупителе, потому что он – сам себе искупитель», — говорит Гитлер в одном из своих нюрнбергских выступлений перед эсэсовцами. Фюреру оставалось только добавить в этом отношении, что фашизму нужен свой бог, и этот бог – он, Гитлер.

Наряду с попытками изменить поповские учения в Германии всё сильнее проповедуется возврат к древнегерманской религии – к культу богов Вотана, Одина, Фрейи и других «богов». (Любопытно, что и сейчас в России мы видим нечто подобное — активную пропаганду идеи искать «божественное откровение в себе самом и в своей нации» и усиленное распространение «истинной веры русских» — славянского язычества.)

Но тут уж немецкие попы не выдержали. Надо сказать, что ещё до прихода Гитлера к власти в Германии между фашистами и католическим духовенством были противоречия. Одно время они обострились до того, что в некоторых районах страны попы грозили отлучать от церкви католиков, пошедших за Гитлером. Со своей стороны и фашисты требовали тогда от членов НСДАП, СС и СА, а также от всех служащих партийных учреждений выхода из «лона» католической церкви.

На защиту «заветов христовых» протестантские и католические клирики восстали единым фронтом. Возглавлял борьбу против попыток нацистов возродить конкурентную древне-языческую религию архиепископ мюнхенский Фаульгабер. 1 января 1934 года он так говорил в своей новогодней проповеди: «Древние тевтоны, восхваляемые теперь, были в действительности народом, стоявшим в культурном отношении ниже древнееврейского. Две – три тысячи лет назад народы Нила и Евфрата имели высокую культуру, а в это же время германцы находились на низшем, диком уровне развития. Первые проповедники, пришедшие к ним, должны были избавить их от язычества, от человеческих жертвоприношений, от суеверий, от лености и пьянства… германцы почитали множество богов… Часть их была заимствована из Рима и таким образом в сущности чужда германцам… Но милость господня не для того нас избавила от большевистского безбожия, чтобы мы впали в германское язычество». (Сегодня в России РПЦ гонений на язычество не устраивает, хотя и не поощряет его, оправдывая «христианизацию» Древней  Руси примерно такими же словами. Теперь попы в России понимают — пусть народишко поклоняется хоть самому черту, только не шел бы за большевистскими идеями!)

Фашисты же заявляли совсем другое. Они объявили, что древние тевтоны – образец, пример для подражания. Они вообще много болтали о том, что самая культурная и здоровая раса – германская, а все остальные расы достойны быть только рабами германцев.

Но католическая церковь – банда международная. Ей нет никакого смысла отдавать предпочтение какой-либо одной расе. Католицизм укрепляет свои позиции именно лицемерной проповедью о «равенстве всех народов перед богом».

Таким образом, к 1934 году для всех немецких попов положение сложилось незавидное: с одной стороны – успехи пролетарского безбожия в революционизирующихся массах, которым союз церкви с фашизмом раскрыл глаза на реакционную политическую сущность поповщины. С другой стороны – такой «чистокровный германец», как фашистский идеологический воротила Розенберг, «…влезающий в кованых сапогах в царствие небесное и бесцеремонно требующий, чтобы сам христианский бог потеснился и дал место фюреру».

В этой связи 14 марта 1934 года в Риме на немецком языке была издана папская энциклика «Мит бреннендер Зорге» («Со жгучей заботой»), в которой давался анализ положения католической церкви в Германии и её отношений с гитлеровцами. Сегодня некоторые адвокаты фашизма, в том числе и из РПЦ, называют эту энциклику антифашистской. Это ложь объединённого классового врага. В действительности этот папский документ таковым не был. В энциклике, правда, перечислялись некоторые нарушения гитлеровцами конкордата и упоминались различного рода притеснения по отношению к церкви и её мирским организациям. Однако эта энциклика ни на копейку не осуждала нацистскую идеологию, не отлучала её носителей от церкви. Напротив, она заканчивалась обращением к Гитлеру с призывом восстановить самое тесное сотрудничество с католической церковью, правда, делалась оговорка, касающаяся неприкосновенности церковных прав и привилегий.

Торговцам религиозным дурманом пришлось защищать «христианскую культуру». А не они ли сами проповедовали крестовый поход на СССР – будто бы для спасения попранной безбожниками христианской морали? И роль спасителей этой морали попы единодушно отдали гитлеровским палачам.

Впрочем, фашизму было даже выгодны церковные распри внутри Германии. Эти распри частично отвлекали трудящихся от более серьёзной политики. Но гораздо важнее было всё-таки включение религиозных организаций в аппарат нацистской диктатуры. Такому включению до поры до времени противодействовали как католические, так и протестантские священники. Но в конечном счёте задачи у церкви и фашизма одни и те же, поэтому их союз, несмотря на некоторые организационные конфликты, становился со временем всё прочнее. Фашизм открыто объявил церковь христову средством своей пропаганды внутри Германии и за рубежом.

Гитлеровские авансы нужно было отрабатывать. И поэтому следующая папская энциклика, «Дивини редемпторис» («Божественное искупление»), опубликованная 19 марта 1934 года, имела уже открытый людоедский тон. Она имела подзаголовок «Об атеистическом коммунизме» и отличалась особой антикоммунистической направленностью: коммунизм в ней предавался анафеме, а верующим под страхом отлучения запрещалось соприкасаться в какой бы то ни было форме или степени с марксистско-ленинским учением. Энциклика была направлена также и на то, чтобы воспрепятствовать участию католиков в антифашистской борьбе. (Не смей сопротивляться, когда тебя угнетают и обманывают, заставляя жить впроголодь!)

Одним словом, католические попы всё время пытались играть с нацистами в свою игру. Но это игра особого рода. Ведь католическая (да и протестантская и любая другая) церковь – вовсе не является принципиальным противником фашизма. Мы это ясно видели из содержания папских энциклик. Поэтому в Германии католические попы, препираясь с гитлеровцами, были готовы в любое время заключить с ними мир, если речь шла об укрощении революционного пролетариата и борьбе против него. Но при этом церковь хотела известной самостоятельности, поскольку она стремится укрепить свои позиции в разных странах, не соглашаясь полностью подчиняться какому бы то ни было конкретному диктатору или правительству. Почему? А потому, что она хочет большего —  стоять над странами и государствами как всякий монополист, которому стали тесны рамки одного государства. Она сама давно превратилась в крупнейшего капиталиста и просто конкурирует со своими собратьями по классу под прикрытием религиозных идей.

Для рабочего класса такая политика церкви полезной быть не может. Как бы ни задирались время от времени попы с фашистами, церковь никогда не была и не будет на стороне угнетённых. Выступая в частных, мелких вопросах против фашизма, церковь наживает, как сейчас говорят, «политический капитал». Она пытается создать в массах трудящихся такое впечатление, будто церковь является единственным и принципиальным противником фашизма и защитником всех униженных и оскорблённых. Такая позиция религиозной банды чрезвычайно выгодна монополистической буржуазии и самой церкви, так как уводит рабочих от революционной борьбы в дебри мистицизма и при этом приносит церковным приходам большие деньги в виде обязательных жертвований одураченных прихожан.

Эти обстоятельства рабочие обязаны хорошо понимать, чтобы редкие сообщения или слухи о конфликтах церковников с фашистским государством не сбили с толку и не заставили думать, что церковь и в самом деле выступает против фашизма, эксплуатации, рабства, нищеты.

Нет, церковь всегда и везде – за фашизм и эксплуатацию, но она за такой фашизм, который даёт попам возможность вершить их подлые дела без всяких помех со стороны государства, и даже напротив — с его помощью и поддержкой. Вот потому таких помех со временем в буржуазном государстве становится всё меньше и меньше: одно дело делают ребята.

И в завершение лекции. Выше мы упоминали о беспомощных попытках фашистов состряпать себе цельную систему идей из лоскутов самых разных идеалистических теорий. В этом отношении нужно помнить слова Сталина о политической победе фашизма в Германии: «Её (победу эту) надо рассматривать… как признак слабости буржуазии, как признак того, что буржуазия уже не в силах властвовать старыми методами парламентаризма и буржуазной демократии, ввиду чего она вынуждена прибегнуть во внутренней политике к террористическим методам управления».

Религия всё меньше способна одурачивать массы трудящихся, которые распознают её эксплуататорскую лицемерную сущность. Поэтому фашизм, когда бы и где бы он ни появлялся, пытается вдохнуть в религию свежую силу. Но союз поповщины и чёрной сотни ещё больше ускоряет разоблачение религии в глазах пролетариата.

Подготовили: А. Самсонова, М. Иванов

[1] Вообще в католических приходах служат настоятели и викарии. Настоятелей в разных странах называют по-разному: в Испании и испаноговорящем мире — падре и каноник, в славянских государствах — ксендзами, пресвитерами и патерами; в Германии после Первой мировой войны всех церковнослужителей без особого различения стали называть пресвитерами, канониками, пасторами или патерами.

В Германии две основных церкви — католическая и протестантская, в % соотношении на 1935 год они делились примерно 38 к 62. Гитлеровцы стремились всякое разделение церквей устранить и смешать их в одну «государственную церковь». Отсюда и объединение названий нижних церковных чинов. Кардиналы и епископы являются «генералами» церкви и отвечают за несколько приходов, объединённых в епископат, или за множество приходов в какой-либо области или даже в стране (кардиналы). «Генералы» иногда читают проповеди в центральных приходах, но не прикреплены к ним. За конкретные приходы (храмы) отвечает наиболее многочисленная рабочая категория церковнослужителей попов — настоятели, пасторы, пресвитеры, каноники (вот у Юлиана Семёнова в романе, на основе которого был снят известный советский кинофильм «Семнадцать мгновений весны, выведен пастор Шлаг — он одет в католическую сутану и возглавляет отдельный католический приход, но называется пастором, поскольку нацистам было удобно всех этих попов называть одинаково). Так что, говоря о Германии 30-х мы вряд ли ошибёмся, если и католических священников будем называть пасторами — церковным чином, применяем обычно в протестантской церкви.