Комбинат АМКР: рабочая борьба и классовые противоречия

18 мая после двух митингов протеста и в связи с предзабастовочной ситуацией в ПАО «Арселор Миттал Кривой Рог» администрация ПАО объявила (т.е. не сделала, а пообещала) о повышении заработной платы своим рабочим с 1 мая. Размер повышения будет колебаться в пределах от 20 до 70% существующих ставок.

Администрация комбината сразу же уточнила свои намерения. Повышение коснётся лишь рабочих основных профессий, задействованных в главных производственных процессах. Повышение окладов руководству и работникам администрации не предусмотрено. Это означает, что примерно третья часть штатных рабочих ПАО останется без прибавки к зарплате, так как коллективы вспомогательных цехов и служб, обеспечивающих основное производство, считаются «не участвующими непосредственно в главном производственном процессе», т.е. в добыче руды и выплавке и прокатке стали.

Тем самым хозяева АМКР грубо и тупо вычеркнули из списков повышения всех, без кого получить готовый продукт производства невозможно, точнее, всех, кого только можно было вычеркнуть – при малейшей формальной зацепке, лишь бы не потратить лишнюю копейку на зарплату рабочим. Кроме того, это явно провокаторский шаг администрации, направленный на раскол рабочего коллектива, на разделение его по признаку «1 сорт – и все остальные». И теперь лишь от сознательности и организованности трудового коллектива АМКТ зависит, добьётся ли он от буржуев повышения зарплаты для всех без исключения рабочих.

Что касается конкретных цифр повышения, то они таковы. Тем рабочим, чья прежняя зарплата была менее 5000 гривен, обещают повысить её на 60 – 70 %. При существующей зарплате от 5 до 6 тысяч прибавка может составить 40 %. Далее: у кого было 6-7 тысяч – тем положено 35% повышения, 7 – 8 тысяч – 30%, ну и тем, кто получал 8-9 тысяч – соответственно обещали накинуть 25%.

Все эти проценты – дело, конечно, хорошее. Но ранее на митингах, которые состоялись 27 апреля и 11 мая, рабочие требовали от владельцев ПАО привести их зарплату в соответствие с реальной стоимостью своей рабочей силы, иначе говоря, в соответствие со стоимостью всех средств существования, которые необходимы сегодня рабочему и его семье. На данный момент приемлемая стоимость рабочей силы криворожских металлургов и горняков составляет, по их мнению, 1000 – 1100 долларов США. Но, если исходить из обещаний руководства АМКР, то даже самые высокооплачиваемые рабочие, получавшие 9 тысяч, после 25%-й прибавки, может быть, получат лишь 11 тысяч с хвостиком, что в 2,3 раза меньше той номинальной зарплаты, которую рабочие потребовали от хозяев ПАО.

В ответ на «дерзкую» резолюцию первого митинга генеральный директор «Арселор Миттал Кривой Рог» некто П. Калон заявил, что у предприятия нет средств для повышения зарплаты. Тогда рабочие напомнили этому администратору, что на аналогичном предприятии компании «Миттал» в США средняя зарплата металлурга составляет 72 доллара в час, тогда как на крупнейшем криворожском комбинате, предательски проданном в 2008 году «Арселор-Миталлу», средняя часовая зарплата металлурга ниже в 25 раз. (!) Кроме того, через знакомых в администрации предприятия рабочие были уведомлены о том, акционерам ПАО были выплачены дивиденды  за 1 квартал текущего года. Это миллионы долларов. Следовательно, говоря о том, что на увеличение зарплаты рабочим у ПАО нет средств, Калон нагло врал, так как к началу мая, когда уже был первый митинг и был поставлен вопрос о повышении зарплат, десятки миллионов гривен для паразитов-акционеров нашлись.

Тогда Калон указал рабочим на то, что их маленькая зарплата обусловлена якобы тем, что на заводах компании в США на одного рабочего производится 1150 тонн готовой стали в год, тогда как на криворожском предприятии только 282 тонны. На что представителю Калона (сам гендиректор в это время где-то прятался от рабочих) ответили, что интенсивность труда на криворожском предприятии не меньше, если не больше, чем на комбинатах в Милуоки или в Иллинойсе. Рабочие честно работают и отдают производству все свои силы, а работодатель все эти силы жадно потребляет, и поэтому он обязан сполна и вовремя оплачивать этот бесценный товар.

Если при этом стали выпускается меньше, чем на заводах в США, так причина здесь не в том, что рабочие мало или плохо работают, а в том, что «Миттал» упорно не хочет проводить полную и глубокую модернизацию станов, печей и другого оборудования, а выжимает всё возможное из техники, оставшейся со времён СССР. Нужно больше стали – рабочие могут её выпустить, но не путём увеличения нагрузки на человека и не путём удлинения рабочего дня, а с помощью новейшей техники. Нет техники – пусть Миттал и его криворожский управляющий пеняют на себя, а не на рабочих. Кроме того, не криворожские рабочие виноваты в «плохой конъюнктуре на рынке стали». Если на то пошло, рабочим не нужна вся эта буржуйская конъюнктура вместе с рынком. Рабочие твёрдо знают одно: без стали общество жить не может, сталь всегда нужна. А если капиталисты организовали всё производство вкривь и вкось, если в результате их хозяйствования идёт кризис за кризисом, когда хлеб сжигают, мясо гноят, а сталь «вдруг» становится «никому не нужна», так пусть они убираются прочь – и с комбината, и из страны вообще. Как управлять комбинатом и куда использовать сталь – рабочие знают и без пузатых дармоедов.

Поскольку вопрос о повышении зарплаты после первого митинга не решился, рабочие организовали второй митинг, на котором предупредили администрацию, что в случае неудовлетворения главного требования они объявят забастовку. Также 11 мая руководству ПАО были предъявлены дополнительные требования, а именно:

—   прекратить насильственный вывод работников ПАО АМКР в аутсорсинг;

— возобновить программу жилищного строительства с целью улучшения жилищных условий работников комбината;

— выделять ежегодную помощь на оздоровление работников в размере, как минимум, 3000 гривен.

Калон и его администрация рассматривать дополнительные требования отказалась. Рабочим передали через холуя из правления ПАО, что речь всерьёз может идти только о повышении зарплаты, без каких-либо дополнительных требований.

Поскольку речь на втором митинге зашла о вопросах, напрямую касающихся профсоюзной сферы комбината, постольку нужно сказать о том, что единый  и официальный профсоюз АМКР на сегодняшний день раскололся. Рабочие выразили полное недоверие главе «Профсоюза металлургов и горняков» Ю. Бобченко и всему составу руководства на том основании, что «они не пользуются авторитетом в коллективе, являются членами администрации ПАО и интересы рабочих не защищают». На том же основании члены официального профсоюза массово покинули его и сразу же организовали два новых союза, горняков и металлургов, с новым руководством, избранным из тех рабочих, которым доверяет простое большинство. Из делегатов обоих союзов избран координирующий межсоюзный комитет, в задачу которого входит общее руководство профсоюзом комбината и постепенное объединение союзов двух основных «цехов» в один единый союз. Узнав об этом, администрация АМКР пригрозила рабочим, что никаких новых союзов она не признает, а будет вести переговоры только со «старым» профкомом, через который хозяева комбината проводили свою политику в рабочем коллективе и добивались до сих пор «классового мира в промышленности».

Но на эту удочку коллектив не клюнул, так как понимал, что решать весь исход борьбы будут тысячные рабочие массы и те союзы, которые реально представляют эти массы, а не официальный профсоюз, за которым осталось несколько сотен пенсионеров и кое-кто из рабочей аристократии. Поэтому всякую задержку с организацией новых союзов рабочие считали опасной для себя, поскольку никаких пауз при подготовке стачки и в ходе самой стачки быть не должно. Пауза есть потеря темпа, а потеря темпа – это 1/3 поражения.

Поскольку требования, принятые на двух митингах, руководство комбината фактически проигнорировало, 19 мая коллектив вышел на третий митинг, на котором было решено бороться до конца, до тех пор, пока рабочие не добьются нужного размера зарплаты.

Сами митинги протеста были организованы именно этими двумя «новыми» союзами комбината. Руководство этих союзов было уполномочено вести все переговоры с работодателем, и к ним, в конце концов, была вынуждена обратиться администрация АМКР – как к единственным полномочным представителям рабочих.

Истории без предыстории не бывает, поэтому нужно сказать несколько слов о том, как складывалась обстановка на комбинате до майского обострения.

К середине 2013 года средняя зарплата рабочих основных профессий составляла 5-6 тысяч гривен. До середины 2014 года эта зарплата была эквивалентна 550-600 долларам США при курсе гривны к доллару 8,8 : 1, что уже тогда для металлурга и шахтёра было на  15-20 % ниже необходимой стоимости рабочей силы (700 – 750 долларов при том же курсе).

С началом войны в Донбассе, когда курс гривны упал сначала до 18, а затем и до 26 : 1, 5000 гривен по своей покупательной способности составляли уже 30-35% от 5000 гривен середины 2013 года. При тяжёлых и вредных условиях труда на комбинате такая зарплата становилась не только недостаточной, но и недопустимой вообще, так как не покрывала и трети необходимых потребностей горняка или металлурга. В 2014 – 2016 гг. рабочие неоднократно пытались подымать вопрос о зарплате, так сказать, в рабочем порядке, но всякий раз слышали от администрации в ответ одно и то же: нет денег, денег нет.

В этот период на комбинате была введена «система добровольного увольнения». Тем, кого не устраивали условия труда и найма, предлагали «тихо» уйти по собственному желанию с выплатой выходного пособия в размере 45 тысяч гривен. Эта система оказалась более-менее подходящей для работающих пенсионеров, которые понимали, что их не сегодня, так завтра «попросят» на выход, и потому они начали массово подавать заявления о «добровольном уходе». Тут сказался и рост интенсивности труда, и тяжёлая обстановка на комбинате, созданная администрацией для психологического давления на рабочих. Если резервы молодого организма позволяли терпеть всё это в течение длительного времени, то для здоровья пенсионеров такие условия труда становились невыносимыми. Надо сказать и то, что среди пенсионеров, «ушедших по системе» была часть ценных и действительно нужных производству специалистов, чей уход долгое время скомпенсировать было просто не кем.

Аналогичная ситуация сложилась и у других, более молодых рабочих, которых никак не устраивали зарплата и условия труда. Эти рабочие составляли костяк специалистов комбината, были в своём коллективе на хорошем счету. Тем не менее, они выбрали выходное пособие и «билет в свободный мир». Таким путём за 2,5 года с комбината ушло более 2 тысяч человек, частично оголив как раз те участки производства, на которые неквалифицированных поставить нельзя.

Уход с комбината части опытных и хорошо подготовленных рабочих означал, что они сами выпустили из своих рук мощное оружие против работодателя. Поскольку именно в основном производстве есть масса рабочих мест, которые требуют высокой квалификации, постольку рабочие, занимающие эти места, труднозаменимы и вполне способны при случае полностью остановить главный производственный процесс. А коль хозяева, боясь остановки или заморозки производства, вольно или невольно попадают в особую зависимость от таких рабочих, коль есть на руках объективно выигрышные начальные условия для борьбы, то коллективу было бы неразумно терпеть издевательства, снижение или задержки зарплаты и не попытаться надавить на собственников комбината.

Была у системы «добровольного ухода» и ещё одна сторона. На место рабочих, уволившихся по этой системе, администрация новых работников не нанимала. Поэтому вышло так, что оставшиеся рабочие были вынуждены работать с повышенной нагрузкой, выполняя обязанности двух, а иногда и трёх человек. Если в цехах начинались протесты против запредельной интенсификации труда, руководство сразу же кивало на ворота, заявляя при этом, что за бузу могут уволить и по статье, а это значит, что никаких 45 тысяч человек не получит.

На комбинате широко практикуются сверхурочные работы. Рабочие поставлены в такие условия, что без обязательного выполнения этих работ они не могут получить даже свою обычную зарплату, которая записана в договоре и соответствует разряду или классу. От сверхурочных отказаться можно, за это не увольняют, однако при ежемесячном расчёте выясняется, что зарплата, и без того копеечная, уменьшается из-за отказа от сверхурочных на 15 – 20%. Например, если прокатчику 5 разряда положена «чистая» зарплата в 5 тысяч гривен, то при отказе его от сверхурочных работ он получает на руки всего 4 тысячи.

В конце 2016 года администрация комбината подготовила новые правила оплаты труда, согласно которым должны быть ликвидированы все доплаты и надбавки за особые условия труда, вредность и т.п.

При трудоустройстве на комбинат администрация старается принимать рабочих по заниженным разрядам, по 2-му или 3-му, хотя ещё в 2013 году разряд, а соответственно, и оклад устанавливался на основании записи в трудовой книжке, исходя из удостоверений и свидетельств, а также по результатам испытательного срока. С 2014 года этой системы оценки уже нет, и будь рабочий хоть сверхпрофи, его для «экономии» зарплаты будут два-три года мариновать, как ученика из ПТУ с 3-м разрядом (но работу требуют по 6-му).

По этим же планам около 40% работников комбината должны быть выведены из штата и вновь допущены к своей работе, пройдя через аутсорсинг. В этом случае даже рабочие основных производств теряют около 30% зарплаты, не говоря уже о всех оставшихся. Теряются все льготы и отменяется всякая законность в сфере трудовых отношений. Фактически исчезает официальный профсоюз. Несколько небольших фирмочек, которые через подставных лиц принадлежат тем же владельцам АМКР, получают в своё распоряжение едва ли не половину всех рабочих комбината и сдают эту силу в пользование хозяевам комбината, которые, таким образом, уходят от экономической и юридической ответственности перед рабочими, так, как будто взяли в пользование технику или продуктивный скот. На труде рабочих в таких условиях Миттал наживает огромные барыши, а рабочие в этих же условиях оказываются совершенно не защищёнными и бесправными.

До 2015 года на предприятии действовали так называемые «списки № 1 и № 2». В них числились рабочие вредных и опасных профессий, которые получали право на досрочный выход на пенсию. Это обстоятельство удерживало часть людей от расчёта. Но с середины 2015 года правительством Украины эти списки отменены, и теперь рабочие горячих и химически вредных цехов работают на общих основаниях, утратив право на досрочный и целиком заслуженный отдых.

У комбината имеется целый ряд вспомогательных предприятий, поставляющих ему полуфабрикаты и другие изделия. Одним из наиболее важных производств-спутников является агломератная фабрика. Рабочие, которые трудятся на ней, формально не относятся к комбинату и, следовательно, на них не распространяются даже те немногие льготы и преимущества, которыми пользуются кадровые рабочие комбината.

Работники вспомогательных производств набираются через кадровые агентства, причём, сплошь и рядом бывает так, что в одном цеху работают люди, оформленные в разных предприятиях. Как правило, в таких цехах или фабриках профсоюза нет. Людей заставляют работать по  10 – 12 часов 6 дней в неделю. Условия работы вредные, но никакой доплаты или льготы за это рабочим не полагается. Часть зарплаты выдают официально, часть — в конвертах. Пенсионные отчисления минимальны. Собственники комбината не хотели даже рассматривать многочисленные жалобы рабочих вспомогательных производств на произвол, финансовое беззаконие и условия труда. Представитель администрации как-то заявил рабочим аглофабрики: «Вы у нас не числитесь, у вас своё начальство, все претензии – к нему», как будто хозяева комбината не являются одновременно и владельцами фабрики.

В общем, к майским событиям на АМКР завязался крепкий узел, требующий самой решительной борьбы и высокой организации рабочего коллектива.

А что же с основным вопросом – с увеличением зарплат? До 1 мая 2017 года фонд оплаты труда на комбинате составлял 191 миллион гривен. После того, как был опубликован перерасчёт, размер нового фонда оплаты труда — на бумаге – составил 223 миллиона. Рост ФОТ а абсолютных цифрах – 32 миллиона гривен.

Много это или мало? При общей численности работников комбината, которых касается увеличение зарплаты, в 23 тысячи человек, получается, что средний рост зарплаты составил 18%, причём, у тех рабочих, у которых зарплата была выше 8 тысяч гривен, рост (опять же, пока что на бумаге) составил 13%, а у самых низкооплачиваемых категорий – 23%. Даже в официальном расчёте администрации ни о каких 30, 40, 60 и 70% прибавки и речи нет. Никакой определённости нет и в отношении того, какой именно части зарплаты касается это увеличение. На сегодняшний день зарплата рабочего на комбинате состоит из 3 частей, оклада, надбавок и премии. Если администрация задумала увеличить размер надбавок или премий, не затрагивая коренной оклад, то рабочие должны считать, что их пытаются крупно надуть: уже не раз бывало так, что хозяева предприятия вроде бы идут на уступки рабочим и увеличивают зарплату путём увеличения доплат и премий. Но спустя некоторое время эти доплаты и премии по самым разным причинам отменяются (не выполнили план, плохо работали, министерство отменило надбавки, местные власти приняли постановление о перечислении доплат в какой-нибудь фонд, военное положение, плохая конъюнктура и т.п.) и у рабочих остаётся голый оклад. Рабочие оказываются в дурацком положении: боролись-боролись с предпринимателем, а всё зря.

Само собой, напрасной борьбы у рабочего класса не бывает. Тем не менее, работники комбината должны немедленно обратить своё внимание на этот вопрос.

Каким именно будет повышение зарплаты, рабочие комбината узнают только в июне, получив на руки табели и деньги.

А пока на предприятии сохраняется тревожная предгрозовая атмосфера. Будет ли настоящий взрыв в июне — это зависит не только от того, насколько именно подняли зарплаты, а прежде всего, от того, насколько хорошо в оставшееся время подготовятся рабочие и их союзы к возможной стачке. В организации и солидарности коллектива – самый главный вопрос успешной борьбы рабочих, ведь на повестке дня не только повышение зарплаты, но и целый ряд других требований — об условиях труда, оздоровлении, исключении из практики заёмного труда.

Поскольку комбинат имеет исключительное стратегическое значение для буржуазии, постольку перед рабочими ещё вчера должен был встать вопрос об отрядах самообороны, обеспечивающих силовое прикрытие забастовки и защиту от проникновения на предприятие штрейкбрехеров и провокаторов-боевиков.

В данных обстоятельствах рабочим и их вожакам очень важно не совершить старых ошибок и не скатиться на путь профсоюзного легализма. Сейчас для нового союза важна не только хорошая подготовка стачки и выдвижение правильных лозунгов и требований, но и тактика самостоятельного руководства боем, без оглядки на администрацию и местные реформистские профсоюзы с их руководством. Отношение к таким профсоюзам должно сводиться к контактам с рядовыми членами, к вовлечению их в общую борьбу, при этом не исключён союз с наиболее радикальной, полевевшей частью профсоюзного руководства, т.е. с той частью, которая недовольна общим положением дел, своим бессильным положением в союзе, а потому готова идти на раскол с социал-фашистами, может и способна организовать поддержку забастовки у себя на местах.

Особое внимание нужно уделить рабочим с аглофабрики, других предприятий-спутников комбината, а также рабочим и работницам различных вспомогательных служб, как наиболее угнетённым категориям работников АМКР. Было бы хорошо, если бы они в полном составе (или хотя бы наиболее сознательной частью, отдающей себе отчёт о своём ужасном положении) были приняты в новые профсоюзы — явочным порядком и решением общего рабочего собрания. Обстановка для этого самая подходящая, да и сила вливалась бы в коллектив немалая, имеющая, к тому же, особые счёты с администрацией комбината.

В эти дни официальная профсоюзная и производственная дисциплина – это та же буржуазная дисциплина, выгодная только хозяевам комбината и государству. Для рабочих решающее значение приобретает забастовочная, то есть, революционная дисциплина, а вместе с ней – и революционная законность, когда цели и общий ход протеста определяются классовыми интересами пролетариата, а тактика – живым творчеством масс.

Соб.корр. в Днепропетровской обл.