О положении в Донбассе

Забастовка

5 июня на шахте «Комсомольская» в городе Антраците, ЛНР вспыхнула рабочая забастовка. Это вторая забастовка за последние 2 месяца. Причина: невыплата заработной платы шахтёрам с марта текущего года, а также долги за предыдущие годы, с 2016 г. включительно. Смена горняков, примерно 130 человек, спустившись под землю, отказалась работать и выезжать обратно на поверхность. Рабочие до этого обращались к местным властям и хозяевам шахты с требованием погасить всю задолженность. В ответ они услышали, что «денег нет», что «идёт война с Украиной, и положение сложное», что «надо войти в положение и потерпеть».  И т.д.

На самом деле фашистская верхушка ЛНР и её хозяин, российский финансовый капитал, планировали списать все долги перед шахтёрами с помощью очередной «реструктуризации угольной отрасли», т.е. путём формального изменения юридического лица или формы собственности шахты. При этом общая задолженность по зарплате на одной только шахте «Комсомольская» оценивается в 200–220 миллионов рублей. Иначе говоря, фашистская буржуазия присвоила себе не «классические» 80–90 % неоплаченного труда шахтёров, а практически 100 % этого труда за указанный период. Как говорится, римская рабовладельческая  аристократия «отдыхает».

По имеющимся данным забастовку на «Комсомольской» должны были поддержать шахтёры ещё двух соседних шахт, «Белореченской» и «Имени Фрунзе». Но там забастовки провести не удалось, поскольку после начала протеста на «Комсомольской» МГБ ЛНР, т.е. местное гестапо, разогнало «заготовки» забастовочных комитетов на этих двух шахтах и перекрыло шахтёрам доступ на предприятие. Фашисты испугались объединения рабочих и приняли превентивные меры против усиления и расширения забастовки.

Затем гестаповцы приступили к «задержаниям» шахтёров. Было «задержано» более 30 человек, из них 14 или 15 человек — с «Белореченской». У некоторых рабочих дома устраивали обыски и изымали компьютерную технику. Из числа «задержанных» часть отпустили под «подписку о неразглашении информации на 10 лет» (долгий век отводят себе палачи народа), часть арестовали и поместили в луганский СИЗО. В самом посёлке «Дубовский», где живут семьи шахтёров, МГБ устроило «чёс». Прошли массовые допросы, запугивания шахтёров и членов их семей. Гестаповцы всеми силами пытались выявить зачинщиков забастовки. По предварительным данным МГБ похитило и увезло в неизвестном направлении несколько рабочих.

В ответ на задержания и аресты товарищей бастующие шахтёры выдвинули первые политические требования, а именно об освобождении арестованных рабочих и о «личных гарантиях главы ЛНР Пасечника» насчёт неприкосновенности и безопасности шахтёров и их семей после окончания забастовки. До выполнения этих требований, наряду с выплатой зарплаты, забастовка будет продолжаться.  Первое требование, безусловно, правильное. Второе — это всё одно, что требовать у Гитлера защиты от СС.

Вместе с арестами фашистские власти ЛНР быстро изолировали не только шахту «Комсомольскую», но и весь город Антрацит с прилегающими рабочими посёлками. Был объявлен «карантин в связи с сильной вспышкой коронавируса». Город и посёлки блокированы полицией и «республиканской гвардией», въехать и выехать можно только по специальному пропуску. В районе была отключена мобильная телефонная сеть «Лугаком», отключены некоторые коммутаторы обычной телефонной связи. «Министерство связи ЛНР» пыталось отключить интернет, особенно социальные сети («ВКонтате» и т.п.), а также сайты, которые как-либо освещали забастовку на «Комсомольской» и события, связанные с ней. С 13 июня в ЛНР отключили украинскую мобильную сеть «Водафон», чтобы шахтёры не могли связываться с родственниками и знакомыми на Украине и рассказывать им о событиях в Антраците.

Фашисты в ЛНР явно учли опыт недавней забастовки на шахте «Никанор-Новая», когда в интернет и через мобильную связь передавалась оперативная информация о забастовке. В случае с «Комсомольской» власти сразу же постарались полностью замолчать протест, но у них ничего не получилось.

С 10 июня бастующие шахтёры перешли на полу-голодовку, т.е. на хлеб и воду.

12 июня в Антраците состоялся небольшой митинг протеста, в котором участвовали шахтёры и члены их семей. Митинг был снят на видео и также отправлен в Сеть. После митинга стало известно, что рабочим «Комсомольской» выплатили где-то 20 % задолженности за апрель 2020 г. И всё.

Длительное пребывание под землёй и полу-голод заставили нескольких шахтёров подняться на поверхность. Там их уже поджидало «народное» гестапо.

Пока неясно, продолжается забастовка или нет. Нет на этот счёт достоверных сведений. Но так или иначе рабочим грозит массовое увольнение и аресты. Увольнение не исключено, поскольку в РФ донецкий уголь не нужен. Местный уголь идёт, в основном, как топливо для районных тепловых электростанций, поскольку производства тяжёлой и химической промышленности Донбасса, потребляющие уголь и его продукты, в большинстве остановлены и разбираются на металлолом. Уголь из ЛНР и ДНР, который местные власти обещали «без остатка сбывать в России», не очень там и нужен. Он усиливает конкуренцию на внутреннем угольном рынке РФ. Положение не меняет и тот факт, что лучшие донецкие и луганские шахты ― через подставные фирмы и «государственные органы» ЛДНР захвачены теми российскими олигархами, которым принадлежит и часть угольной промышленности РФ. Рынок переполнен углём, промышленное потребление угля падает – экономический кризис в разгаре, перепроизводство не позволяет развивать добычу и даже поддерживать её на уровне 2012–2013 гг.

Захват новых рынков и чужих территорий делается империалистами вовсе не для того, чтобы развивать на этих территориях индустрию. Рынки сбыта захватывают для того, чтобы, образно говоря, завозить песок в Сахару, а уголь― в Донбасс. Так и получается в ЛДНР, где с 2014 г. остановлены и затоплены многие шахты, в т.ч. и перспективные. Кроме того, работающие шахты в ЛДНР приводили к тому, что из Донбасса на российские шахты ехало меньше рабов, готовых работать за самую низкую плату. Всё это вызывало неудовольствие российских угольных «баронов». Отсюда — давление угольных монополистов на правительство, которое, в свою очередь, через государственные верхушки ЛНР и ДНР постепенно закрывает и разрушает вполне пригодные угольные шахты Донбасса.

Также остановка и затопление шахт делается с явным прицелом на то, чтобы уменьшить, «подпортить» капиталы конкурентов — украинских монополистов, у которых были отняты шахты и обогатительные фабрики при переделе собственности в 2014–2017 гг. Это делается на тот случай, если РФ всё же придётся отдать обратно захваченные куски украинской территории: чем больше Украине вернётся затопленных шахт и разрушенных предприятий, тем слабее будут её позиции на рынке, тем меньше будет её промышленный потенциал в будущей «большой» войне.

Что же касается арестов, то по фашистским законам ЛНР шахтёры устроили «диверсию в промышленности в военное время», т.е. совершили «акт измены родине». Актом «любви к родине» в понимании фашистской буржуазии является полная покорность рабочих, отсутствие классовой борьбы, безропотный труд на хозяина без оплаты или за нищенскую плату, молчание и терпение шахтёров, их «довольство» жизнью раба. А ещё готовность идти воевать за «свободу народной республики». Если рабочие не хотят работать даром и не хотят жить в положении скота, то «народная» юстиция имеет все основания объявить забастовщиков опасными бунтовщиками и «агентами СБУ».

Но действия властей ЛНР против шахтёров «Комсомольской» ясно показали, что эти власти намного больше и сильнее СБУ боятся рабочей организации и любой попытки трудящихся защищать свои классовые интересы. Это неудивительно. Для монополистов РФ и их фашистских марионеток в ЛНР СБУ и остальные органы государства Украина являются классово родными органами, всего лишь орудиями конкурирующей «фирмы» в империалистическом разбое, т.е. органами своего класса. Тогда как стихийная организация и забастовка рабочих на «Комсомольской» — это «покушение на устои», это действия насмерть враждебного и самого опасного для буржуазии класса — пролетариата, против которого тут же объединяется вся буржуазия на континенте.

Да, какие-то деньги для «тушения» забастовки вроде бы нашлись. Но фашисты от шахтёров не отступятся, а будут их душить и показательно терроризировать — для полного «социального партнёрства в промышленности». Это означает, что часть забастовщиков постараются посадить, часть уволить, кого-то, кто активнее и опаснее, — убить. Обычная фашистская тактика расправы с рабочими.

Можно ли при этом избежать арестов и расправ? История показывает, что можно, но путь здесь для рабочих только один: организация, настолько массовая, сплочённая и сильная, насколько это возможно.

«Комсомольская» осталась «непобеждённой территорией революции»: забастовка состоялась в условиях двойной фашистской тирании. Она, как бы ни сложилась судьба забастовщиков, дала пример того, что борьба рабочих с буржуазией и фашизмом возможна в самых сложных условиях. Забастовка показала, какой силой обладают даже начальные, простые формы рабочей организации. Она же доказала, насколько нужны рабочим собственные органы политической борьбы, которые могли бы связать в единое целое и поднять несколько предприятий, рабочий район, город, область. Будь на шахтах и фабриках Антрацита партийные ячейки, за которыми идут массы, и райком, политически и по-военному объединяющий эти массы, забастовка могла бы иметь больший масштаб и серьезные положительные результаты. А ход её освещался бы точно и без буржуазных спекуляций на шахтёрской борьбе.

Но если забастовка на «Комсомольской» всё же вырвалась на большой простор, то об аресте целого городка энергетиков в ДНР знают немногие. В конце апреля текущего года был «закрыт на карантин» город Новый Свет. Причина полицейской блокады города была объявлена как «сильная вспышка коронавируса». Настоящая причина же ареста десятков тысяч людей состояла в том, что в городе живут рабочие и трудящиеся Старобешевской ГРЭС, основного производителя электроэнергии в ДНР. К апрелю 2020 г. хозяева станции задолжали трудовому коллективу зарплату за несколько месяцев, и по этой причине терпение рабочих и их семей подходило к концу. Шпики МГБ докладывали руководству, что пахнет забастовкой, митингами протеста и остановкой нескольких энергоблоков ГРЭС. Для того чтобы «навести порядок в городе», требовалось срочно отсечь его от внешнего мира, перевести рабочих на казарменное положение при станции, а их семьи арестовать на дому. Так и сделали: рабочих разобщили, выдали какие-то жалкие подачки деньгами и продуктами и пригрозили тюрьмой за всякую попытку защищать свои насущные интересы и права.

По сути, то же самое произошло с рабочими Донецкой железной дороги в ДНР. Хозяева дороги, в том числе, деятели из государственной верхушки ДНР, сначала сократили трудовой коллектив, затем оставшихся перевели на неполную рабочую неделю. Затем начали закрывать станции и депо и перестали платить зарплату. Железнодорожники собирались выходить на митинги протеста, но поскольку ведущей и организующей силы не было, постольку весь протест ушёл в интернет.

Что общее и показательное для всех этих случаев?

Прежде всего, то, что рабочие, придя к необходимости протеста, уже начинают кусать локти и рассуждать, как было бы здорово, будь у них «какая-нибудь организация и лидеры», которые «всех подымут» и за которыми можно идти. Которые обеспечат солидарность всего коллектива, когда все как один, а не так, как сейчас, когда  каждый — себе.

А ещё как было бы хорошо, если бы ещё до забастовки заручиться поддержкой от ближних и дальних рабочих коллективов, а не оставаться против хозяина и полиции одним, как шишка на ровном месте. Рабочие, которые ещё вчера отмахивались от политики, сами замечают, что профсоюзы что есть, что нет, и всё чаще вспоминают, что нужна «какая-то партия» типа большевиков, которая могла бы поднять на стачку несколько предприятий — даже из-за увольнения рабочих или снижения расценков на пятак.

Именно так. Сама жизнь раз за разом толкает рабочих к необходимости своей классовой организации, которая охватывала бы большинство на отдельном предприятии и при этом связывала в одно общее много предприятий. И чем сильнее бесчинствует фашизм, тем сильнее толчки к созданию такой пролетарской организации.

Отдельные рабочие хорошо понимают, что солидарность рабочего коллектива и поддержка рабочих одного предприятия другими рабочими — всё это не падает с луны, а вырабатывается в классовой борьбе. Вести такую борьбу без руководства со стороны своей политической организации можно, но стоит больших жертв и даёт, в конечном счёте, немного. Это наглядно показала забастовка на «Комсомольской» и особенно — неудавшиеся протесты энергетиков и железнодорожников.

С другой стороны, фашисты понимают, что «зёрна брошены», что под спудом террора и запугивания скрытно действуют «революционные дрожжи». Но рабочим нельзя уповать на стихийность, что органы рабочей борьбы, прежде всего, партия, сложатся сами собой в ходе стычек с фашистами и буржуями. Забастовки последних месяцев ещё раз показали, что рабочим нельзя создавать свои органы на время и для разового пользования. Шахтная или заводская организация рабочих только тогда будет действовать успешно, когда она работает на постоянной основе, пронизывает всю рабочую жизнь, поддерживается большинством и возглавляется политически сознательными товарищами. Ядром такой организации на производстве является партийная ячейка, которую могут создать несколько передовых рабочих. Такие рабочие уже есть, а где их нет, там они постепенно «изготовляются» — под напором материальных условий жизни, в стычках с фашистским государством, знакомясь с большевизмом и опытом большевиков, выходя на связь с другими сознательными рабочими и интеллигентами.

Классовая борьба в целом, и забастовочная борьба в частности, требуют совершенно определённой, большевистской, организации рабочих. Это необходимость. Одновременно борьба с буржуазией и её государством создаёт для неё и «текущие» условия. Это возможность. Но сами политические, военные и прочие органы рабочих коллективов есть сознательное творчество этих коллективов. Аресты, задавленные протесты, голодные семьи, каторга в цехах и шахтах, — всё это уже вызывает вспышки и небольшие взрывы. Задача передовых рабочих в том, чтобы объединить эти взрывы, в том, чтобы убедить остальных на живых примерах, что можно добиться много большего, если действовать организованно, массово, сознательно, грамотно. Возможности для создания на предприятиях большевистских ячеек есть, а стимулов для их создания стало больше, чем было ещё вчера. Это не парадокс, а логика истории.

«Свои и чужие»

Последние 3–4 месяца у трудящихся ДНР явно растут симпатии к Украине и сожаление о том, что когда-то поддерживали ДНР. Этому положению способствует широкая пропагандистская кампания украинских властей. В основе этой кампании лежит рекламное представление Украины как демократического правового государства, которое «доброе», которое даёт своим гражданам гораздо больше возможностей для нормальной жизни, чем Россия, ДНР и ЛНР.

Доля правды в этом есть. Если в РФ, ДНР и ЛНР рабочие протесты замалчиваются и жестоко подавляются, то на Украине в силу конкуренции нескольких групп монополистов протесты хотя и подавляются, но пока ещё получают некоторую огласку и даже используются олигархами в своей борьбе за украинский госаппарат. Известную привлекательность для трудящихся в ЛДНР имеют украинские остатки парламентской демократии и либерального права, остатки свободы слова и собраний, официально действующее право на митинги и забастовки. Играет свою роль внешняя видимость активной общественной жизни на Украине, чего нет в ЛДНР.

Для обывателя из ДНР важны такие обстоятельства, как несколько большая возможность найти работу, легальность государственных органов Украины, относительная надёжность нотариальных актов, «украинская» пенсия, которая для некоторых категорий трудящихся выше, чем в ЛДНР, более широкий «выбор» услуг и учреждений, более высокое качество потребительских товаров и продуктов, их больший выбор, международное признание дипломов учебных заведений Украины, возможность выезжать за границу (с учётом послабления «карантинных мер»), возможность отдыха на прилегающих к Украине морях, бесплатный пока ещё проезд для пенсионеров в муниципальном транспорте (в ДНР отменён «в связи с эпидемией»), более широкая география, позволяющая выбирать место отдыха, более качественная пока что медицина, отсутствие комендантского часа и т.п.

Украинская пропаганда ловко оседлала затопление шахт, разрушение и разграбление предприятий, арест Нового Света, задавленные протесты железнодорожников и особенно — забастовки на шахтах «Никанор-Новая» и «Комсомольская». Читателям и слушателям в ЛДНР внушается, что задержки выплат в Украине тоже возможны, но всё же деньги рабочим выплачиваются в полном объёме, не доводя до забастовок, а если уж до этого дошло, то никто шахтёров в тюрьму не тащит и информационную блокаду не устраивает. Мол, хотели «русского мира» — получили террор и фашизм. Отсюда делается вывод: при всех обстоятельствах в Украине рабочим живётся лучше, и очень жаль, что вы, жители Донбасса, в 2014-м году отвернулись от неё.

Такой итог пропаганды находит отклик. Многие трудящиеся уже не против, чтобы «в Донецк вернулась Украина». Люди мало принимают в расчёт, что нельзя сказать, что сегодняшний день в ДНР ― это завтрашний день на Украине. На Украине, в общем, тот же фашизм, что и в ДНР, но с некоторыми деталями и особенностями. Если в ДНР фашизм установлен и действует в более грубых и открытых формах, то на Украине террористическая диктатура задекорирована «борьбой национальных элементов за свободу и независимость от России» и «борьбой оппозиции за демократию и против фашизма».

Нетрудно заметить, что с обеих сторон идёт постоянное натравливание народа на народ. Фашистская буржуазия усиленно «защищает родной язык от вражеского», защищает «национальный дух», «русский мир» и «украинскую государственность». На самом деле империалисты традиционно раскалывают рабочий класс на части ― на почве национализма и шовинизма, готовят рабочих и трудящихся Украины и РФ к новой разбойничьей войне за прибыли, за рынки, топливо, воду, землю.

Трудящиеся Донбасса, желающие «возврата Украины», чувствуют рост враждебности, но не могут пока что правильно объяснить и понять его причины. Но в этой связи их смущает возможность расправы за «сотрудничество с оккупантами». В этом отношении украинские власти разделили население ЛДНР на две группы, на «коллаборантов» и обывателей. Согласно этому фашистскому разделу в «коллаборанты» попадают «все служащие оккупационных администраций» без разбора места в этих администрациях. К «оккупационной администрации» украинские власти относят как военно-полицейские органы ДНР, так и «богоугодные» заведения типа пенсионного и «несчастного» фонда, управлений здравоохранения, РОНО, ЖЭКов т.п. Иными словами, украинские власти собираются предъявлять претензии не только военным или руководству какого-нибудь министерства ДНР, но и младшим служащим, гражданским, техническим работникам, которые должны были или идти работать в местные «министерства», или помирать с голоду. На том фоне, что действующих промышленных предприятий за последние 5–6 лет стало вполовину меньше, чем было до 2014 г., на фоне появления и роста многочисленных государственных органов ЛДНР, из-за массовой безработицы населения число служащих в ЛДНР выросло ― из-за перетока рабочей силы из производства в гос. управление.

На это украинская пропаганда отвечает, что, мол, если вы честные люди, то надо было уезжать из ЛДНР. А так вы превратились в предателей. Но здесь некоторые трудящиеся задаются вопросом: а что, разве на Украине полно работы, жилья, все удобства для жизни, нехватка рабочих рук для развития производства? Куда ехать простому человеку? Где его ждут? Нигде.

Более сознательные трудящиеся идут дальше и спрашивают: а кого мы предали? Что, в Украине власть у рабочего класса, социализм, а мы переметнулись на сторону российской буржуазии и тем самым предали украинских рабочих? Нет, в Украине нет социализма, и на сторону российской буржуазии мы не переходили. Нас захватил российский империализм вместе с территорией и увёл от одних рабовладельцев, чтобы сделать своими рабами.

Положение рабочих и трудящихся Донбасса действительно ухудшилось. Стало быть, если и есть вина донецких рабочих, то только в том, что не подняли восстания против тех и других угнетателей и паразитов. Но в конкретных условиях 2014–2015 гг. части Донецкой и Луганской областей оказались между двумя империалистическими хищниками. Вспыхни восстание против капитала, Украина и РФ действовали бы против него заодно, а уж затем схватились бы между собой.

Но не исключено, что будущие революционные события начнутся в ЛДНР и станут запалом для революции в России и на Украине. Это возможно. Но такое развитие показало бы, что пролетариат этих стран уже осознал общие цели, не желает воевать друг с другом за интересы «отечественного» капитала и имеет общую политическую организацию.

К «коллаборантам» и «военным преступникам» Украина хочет отнести и рядовых военных, которые пошли в армию не из-за идей, а из-за безработицы и угрозы голода. Воевать эти вчерашние рабочие не хотят, это знают их российские командиры, и потому стараются определить таких солдат во второй эшелон, на тыловые работы. Ясно, что никакими «военными преступниками» эти люди не являются.

Ещё одним «критерием коллаборанта» Украина считает факт получения российского паспорта. Но большинству трудящихся Донбасса российский паспорт был навязан властями под угрозой лишения работы, средств к существованию, а также возможности заключать всякие гражданские акты, выезжать в РФ и т.д. Кроме этого, с каждого трудящегося власти ДНР содрали около 4000 рублей за этот паспорт, и это при средней зарплате в 9500 рублей. Ясно, что большинство рабочих и трудящихся в ЛДНР вполне устраивал украинский паспорт, при том, что новополученный паспорт РФ не делал граждан ЛДНР полноценными и полноправными гражданами РФ (если можно говорить о полноценности и полноправности граждан-рабочих и граждан-трудящихся в РФ). На худой конец, в 2016–2018 гг. большинству трудящихся выдали «дешёвые» паспорта ДНР, которых хватало для внутренней жизни и для выезда в РФ.

Но монополии РФ в погоне за наивысшей прибылью решили дополнительно ограбить трудящихся ЛДНР с помощью принудительной паспортизации. Высшие чиновники Украины заявляют о том, что им известно, что паспортизация во многих случаях проведена с помощью шантажа и насилия. Но по украинским законам человек не может иметь двойного гражданства: если он получил паспорт другого государства, он должен быть лишён гражданства Украины. Непосредственно лишает гражданства президент.

Но дело в том, что большинство трудящихся ЛДНР хранит свои синие паспорта с трезубцем и не хочет лишаться гражданства Украины. Это большинство не исключает возврат украинской власти. Но у многих возникает вопрос: пусть я и не участвовал в вооружённой борьбе и не служил в силовых структурах ЛДНР, но моё имя есть в списке получивших российский паспорт; следовательно, мне наверняка предъявят претензии, и если и не посадят, то переведут в разряд не-граждан. Что тогда будет?

Дело в том, что «сводить счёты» и «взыскивать за вину перед Украиной»  — это очень прибыльное дело для украинского финансового капитала. Взяв под контроль границы с РФ, украинское государство постарается найти в бывших ЛДНР сотни тысяч «виноватых», «предателей», «коллаборационистов». Кое-кого из них могут убить или показательно посадить на долгий срок. Но основная масса «виноватых», т.е. рядовых трудящихся Донецка, Луганска и других городов наверняка будет лишена права на определённые профессии и должности и пойдёт на рабский или полу-рабский труд — «искупать вину перед отечеством».

Это резко усилит безработицу в Донбассе, что позволит буржуазии снизить зарплату работающим. А главное то, что в руки украинских монополистов попадут сотни тысяч почти даровых рабочих. А это колоссальная экономия переменного капитала, т.е. наиболее простой и короткий путь к максимальной прибыли.

Для справки. Чем выгоден финансовому капиталу труд лагерных рабов? Тем, что резко снижаются необходимые издержки производства при росте интенсивности труда и длительности рабочего дня. Так, концлагерь Моновитц (Освенцим-3) с 1942 г. поставлял рабочую силу для предприятий концерна «ИГ Фарбен» и БАСФ. В лагере в среднем находились 15 тысяч заключённых. Лагерная администрация получала от германских химических монополий плату за использование узников: за квалифицированного рабочего — 4 марки в день, за подсобного рабочего — 3 марки в день.

Каждый лагерный раб ежедневно приносил чистого дохода примерно на 6 марок, а за вычетом средств существования (питания, износа барака и одежды) — примерно 5 марок 30 пфеннигов. Это означало, что каждый раб ежедневно создавал новой стоимости где-то на 10 марок, из которых на содержание раба тратилось только 50–70 пфеннигов (5–7 %). При средней длительности рабочего дня в 11–12 часов необходимое время, за которое раб создавал себе средства существования, равнялось 50–60 минутам. Всё остальное время было прибавочным, и весь труд раба за это время безвозмездно шёл в карманы монополистов и фашистского государства. Таким образом, норма эксплуатации лагерного раба в Освенциме-3 составляла в среднем 1100–1200 %.

Из расчета средней продолжительности жизни заключенного в 9 месяцев, совокупный чистый доход германских монополий от одного лагерного раба составлял примерно 1400–1500 марок[1].

Если норма эксплуатации нынешнего «свободного» рабочего в РФ или на Украине колеблется в пределах 300–400 %, то стоит ли говорить о том, что финансовый капитал пойдёт на любые преступления, чтобы повысить эту норму в 3–4 раза, до «классического стандарта», так сказать. И здесь сотни тысяч «изменников» и «коллаборантов» в бывших ДНР и ЛНР придутся как раз кстати — на роль рабов монополий, «трудом искупающих свою вину перед Украиной». В каких именно формах «виноватых» трудящихся Донбасса принудят к рабскому труду, неизвестно. Это могут быть «общественные работы», «отбывание трудовой повинности по месту работы с удержанием 70 % заработной платы», непосредственное заключение в «зону» и т.п. Суть не в формах, а в содержании, а содержание это — неуёмная жажда капитала к наивысшим прибылям, т.е. к рабскому труду миллионов.

Надо сказать, что власти РФ и ДНР в паспортном деле играют в одну руку с украинским государством, но с другой стороны. В СМИ и через «сарафанное радио» расходятся предупреждения трудящимся ДНР о том, что они уже «повязаны российским паспортом», как мафиози — кровью. Что, мол, Украина этого не простит, и поэтому у граждан ЛДНР выход только один: держаться за Россию до последнего. Иначе говоря, молча терпеть фашистское рабство, нужду, лишение всяких человеческих прав и свобод, а понадобится, так идти защищать днровское «отечество» от Украины. В целом намерения финансового капитала с обеих сторон одинаковые, с той разницей только, что монополии Украины хотят рабов обратно, а монополии РФ не для того захватывали чужие земли, чтобы отдавать рынки и рабов конкурирующей группе. Поэтому и внушается рабочим со всех сторон, что, куда бы они ни попали, их ждёт только одно — рабство и бесправие, и выхода нет, нужно смириться с существующим положением вещей.

Но мы знаем, что выход из «замкнутого круга» есть, и чем дальше наступает фашизм, тем большей массе рабочих становится понятным, что это единственный и определённый выход, когда радикально уничтожаются коренные причины рабства и фашизма.

Возвращаемся или боремся?

Кто стоит за усиленной «украинской рекламой» в ЛДНР? Тут видно интересное отношение.  Рынок, капиталы, рабочую силу и топливо, оставшиеся в ЛДНР, стремятся вернуть бывшие «хозяева Донбасса», группа украинского финансового капитала, в которую входят Ахметов, Тарута, Клюевы, Колесников, Бойко и другие капиталисты помельче. Стремление этой группы монополистов вернуть остатки «своего» вполне понятно. Свою политическую деятельность эта группа ведёт через партии типа «Оппозиционной платформы “За жизнь”» и т.п. Группа имеет тесные связи с российским финансовым капиталом. Так, например, в 2014–2017 гг. некоторые предприятия в ДНР, принадлежавшие ранее Ахметову, Колесникову, Фирташу и другим, давали им урезанную, но стабильную прибыль через фирмы «малого олигарха» С. Курченко. С середины 2017 г. российский капитал отобрал себе всю прибыль этих предприятий. Но в текущем году снова отмечены манёвры вокруг действующих и законсервированных предприятий ДНР. Предположительно, российская олигархия снова готова поделиться прибылями с «донецкими» — в обмен на ослабление «украинского давления» на РФ и ЛДНР.

Впрочем, похоже, что «донецким» собираются вернуть лишь законсервированные и частично разрушенные предприятия и некоторую часть внутреннего рынка ЛДНР. Но здесь главный интерес «донецких» состоит в перспективе: если на очередном витке борьбы за украинское государство им удастся потеснить «национал-сознательных», «киевских» и «львовских», то «обретённые вновь» предприятия в ЛДНР получают довольно большой украинский рынок.

В этом случае всякие разговоры о мире и демократии в Донбассе быстро закончатся, и для «донецких» ЛДНР (или часть её — по договору с РФ) станет большим трудовым лагерем «на всём готовом», т.к. лагерные условия для рабочих уже были приготовлены РФ и местными фашистами в 2014–202… гг.

Но поскольку эта группа в 2013–2014 гг. проиграла борьбу за украинское государство, постольку её позиции ослабли. И на «донецкую» собственность этой группы, доставшуюся ныне российскому капиталу, есть другие претенденты. Это так называемые «национально-сознательные» предприниматели, крупные и крупнейшие капиталисты Украины, чьи капиталы и рынки располагались, в основном, в центральных и западных областях Украины. Видными представителями этой группы финансового капитала являются Порошенко и Коломойский.

Обе группы монополистов заинтересованы в возврате «временно оккупированных территорий». При этом «донецкие» состоят в т.н. оппозиции к нынешней власти, рассуждают о демократии, хлопочут об особом статусе для Донбасса в составе Украины, много говорят о мире и расцвете Донецкой и Луганской областей «после окончания войны», о недопустимости каких бы то ни было репрессий к жителям ЛДНР после возврата. Они пытаются заранее заручиться поддержкой трудящихся ЛДНР на тот случай, если Украина всё же возьмёт границу с РФ под свой контроль и приступит к наведению своих порядков.

Вторая группа украинской буржуазии, которая ныне «при власти», через своих пропагандистов не говорит много о демократии, но убеждает донецких рабочих и трудящихся в том, что на Украине есть «порядок, легитимность, международное признание государства и все возможности для гражданина». Упор такая пропаганда делает именно на «порядок и правосудие», которые, мол, делают всех граждан равными перед законом и исключают тот произвол, который творится «оккупантами» в ЛДНР сейчас.

Очевидно, что пропаганда обеих групп украинской крупной буржуазии направлена на то, чтобы внушить рабочим в ЛДНР, что их нынешняя борьба против фашизма и капитала есть борьба с РФ и её марионетками, что это борьба за возврат в Украину. И только. Отсюда — всякая лицемерная «поддержка бастующих» и «возмущение» невыплатами зарплат, арестами, закрытием КПП и запретом на выезд в Украину, «произволом фашистов в ДНР» и т.д.

Как говорилось выше, такая пропаганда находит поддержку среди трудящихся в ДНР и ЛНР. Основная идея, которую принимают люди, в том, что «при Украине, по крайней мере, такого ужаса не было, и нет». Ясно, что это политическая слепота. Но есть и некоторый плюс. На почве усилившейся украинской пропаганды трудящиеся в ЛДНР в своей классовой борьбе стали немного смелее, возник своего рода шантаж местных властей симпатиями к Украине. Среди открытых требований ещё нет лозунгов того, что днровская власть нам не нужна, что она чуждая и против народа, но в разговорах и в настроениях это звучит всё громче. Но для многих трудящихся этот правильный политический лозунг пока ещё одет, так сказать, в «украинскую рубашку». Мол, «механический» возврат ЛДНР «домой» решит основные проблемы рабочих и снимет многие лагерные ограничения, которые принесла сюда РФ и её ставленники.

Это означает, что, с одной стороны, явно рост революционно-демократических настроений в ДНР и ЛНР, с другой стороны, рост иллюзий по поводу того, что на Украине действуют права человека и парламентская демократия. Эта иллюзия изо всех сил поддерживается всеми группами украинского финансового капитала, как «национальными», так и «москальскими».

Но всё же слепых в ЛДНР становится меньше. В этом здорово помогли «карантин» и фашистская афера с коронарвирусом. Некоторые рабочие видят, что на Украине всё ещё свирепствует этот «карантин» и что некоторые меры, от которых трудящиеся явочным порядком отказались в ДНР, усиленно навязываются украинскому народу «демократической» властью. Трудящиеся видят, что рядовая полиция в ДНР, в общем, тихо саботировала «карантинные» требования к гражданам, в то время как на Украине полиция всё ещё лютует по этому поводу.

И всё же может показаться со стороны, что на Украине демократия бьёт ключом: митинги, протесты, стычки. Националисты объединяются с умеренными и гонят вон Зеленского. Власть давит митинги, митинги грозят смести власть. На самом деле трудящие видят политическую форму конкурентной борьбы нескольких групп фашистской буржуазии между собой, борьбу за влияние на государство, за внутренний рынок страны, за государственные заказы на вооружение, топливо, рудное сырьё, электроэнергию.

Фашизм на Украине имеет то своеобразие, что он вполне сохраняет не только видимость парламентской демократии, но и фактическое влияние парламента. Но дело в том, что сам парламент — Верховная Рада и рады в областях — являются одним из центральных органов фашистской диктатуры. Олигархии совсем не нужно разгонять этот орган или лишать его действительных полномочий.  Вся политика Рады и младших рад есть целиком и полностью политика монополистической буржуазии. Абсолютное большинство Рады выражает с разными оттенками интересы украинского и западного империализма.

Поэтому борьба в украинском парламенте и вокруг него ведётся по трём главным линиям: между 2–3 наиболее сильными группами украинского («национального») финансового капитала за наибольшее участие в политике государства; за передел внутреннего рынка и собственности между «национальными» и «донецкими»; наконец, между западным и российским империализмом — через посредство некоторой части крупнейших «донецких» капиталистов, имеющих капиталы и интересы в РФ (или вне РФ, но на паях с российским финансовым капиталом).

Советы и классовый интерес

Что же на этом фоне остаётся донецким рабочим?

В общем, то же, что и киевским, и саратовским. В 2015–2016 гг. у наших донецких товарищей была мысль, что условия жизни в ДНР, несколько более тяжёлые, чем в РФ или на Украине, приведут именно здесь к резкому росту недовольства масс и революционным протестам. Которые, при известных обстоятельствах, могут послужить детонатором и примером для рабочих масс РФ и Украины.

До середины 2020 г. это предположение никак не оправдывалось. В текущем году обстановка в РФ, Украине и ДНР стала похожей, по многим пунктам — общей. Рост протестов наблюдается везде, в разных формах, с разной силой и скоростью. Известную роль здесь сыграли события в США, которые заставили власти в наших странах несколько завибрировать. Фашисты явно перепугались «выброса» стихийной силы масс и пришли к выводу, что с «эпидемией коронавируса» они перегнули палку.

Но дело, конечно, не в вирусах. Дело в том, что в массах, как говорил Сталин, зреет идея штурма капитализма. Это особенно заметно на примерах стихийной организации рабочих, когда эта стихийность в ходе протеста всё больше переходит в свою противоположность, т.е. в сознательность. Такова диалектика борьбы рабочих с фашизмом и капиталом: без хорошей организации и политической сознательности добиться победы над этим озверевшим врагом всех трудящихся нельзя. И жизнь это подтверждает.

Рост качества и количества протестов не остался незамеченным буржуазией. Но она постепенно попадает в положение цугцванг, когда она должна безжалостно и по всем линиям давить рабочие протесты, но при этом она боится довести этими мерами до сильного взрыва, когда никакой фашистский террор уже не поможет.

Нынешний момент кое в чём напоминает классическую революционную ситуацию, когда и низы отряхиваются от дурного сна и требуют себе свободы, прав и хлеба, и верхи уже не могут править так, как им хотелось ещё в феврале этого года. Затея с «вирусом» не дала нужного эффекта и диалектически переросла в своё отрицание, способствовало мощной революционизации масс по всему миру. Фашисты посеяли ветер, стало быть, пожнут бурю.

И в этом смысле у рабочего Донбасса есть шансы действительно стать застрельщиком восстания. Обстоятельства войны в Донбассе ухудшают жизнь трудящихся, но и ускоряют революционное «созревание» масс. Не нужно забывать, что в этом районе с обеих сторон сосредоточены горы оружия, а те, кто держит это оружие в руках, — это, в основном, вчерашние рабочие и другие простые трудящиеся. Растущее количество обязательно потребует нового качества. Далеко не вся армия состоит из наёмников, сознательно ставших военной прислугой монополий. При известных обстоятельствах в тылу настроения в армии могут резко измениться, когда вооружённые массы не захотят более бессмысленно убивать друг друга, а захотят повернуть в тыл, против тех, на кого поднялся рабочий класс и весь трудовой народ.

Могут ли в момент подъёма классовой борьбы в Донбассе возникнуть коммуны — так, как это произошло в США? Могут, но у нас коммун недостаточно, да они и не решают главного политического вопроса революции — о власти пролетариата. У нас есть исторический опыт Советов, а подменять Совет коммуной — это всё одно, что подменять диктатуру пролетариата домоуправлением.

Коммуна может возникнуть, как часть и как одна из многих форм организации масс, которую будут проводить исполкомы Советов. Но заменить целое, т.е. Совет, никакая коммуна не может. Совет в том виде, какой нужен рабочим и остальным трудящимся, — это политическая форма диктатуры пролетариата, т.е. форма неограниченной революционной власти всех рабочих и трудящихся страны в центре и на местах. Коммуна же — это не политический орган класса, не орган власти этого класса, а форма социалистического или демократического общежития, в которой не исключено объединение трудящихся и по производственному принципу.

Не следует также забывать, что Советы могут быть как мелкобуржуазными, так и фашистскими, проводящими волю монополий. Внешне это будет Совет с некоторыми демократическими признаками и процедурами, а по существу такой Совет может быть замаскированным органом фашистского государства, где под правильные и приятные рабочим лозунги пролетариат раскалывают, одурачивают, лишают прав и свобод, усиливают эксплуатацию и террор. А главное, сохраняют и защищают капитализм.

Это означает, что в напряжённый момент для «умиротворения черни» буржуазия может трепаться о Советах и даже создавать их, например, с помощью профессоров «Рабочих академий», социал-фашистских блоггеров, типа Сёмина и т.п. «марксистов». Причём упор эти агенты капитала, действующие под чужим флагом, делают, и будут делать именно на форме Советов, а не на их содержании. Советы, созданные буржуазией, будут преподноситься рабочим как готовые «органы советской власти». Факт создания таких «органов» рабочие должны, по мысли буржуазии, воспринять как «революцию без насилия и борьбы», как «мирный переход капитализма в социализм». Это должно убедить рабочих, что их политические цели уже достигнуты, и бороться больше не за что: «вся власть уже в руках Советов, успокойтесь и идите работать».

Создание таких фашистских обманок — вместо действительных органов рабочей власти — вполне возможно. Трудно сказать, сколько будет обманутых трудящихся, но то, что ложь таких «Советов» откроется быстро, — в этом уже сомнений нет. Политический опыт у трудящихся бывшего СССР уже имеется немалый за 30 лет. И обманы теперь ими распознаются достаточно быстро.

Признаками настоящих революционных Советов, органов пролетарской демократии, будут их состав, линия и практические шаги, т.е. их политика. Особенно важным будет начальный период Советов.

Из кого должны состоять эти органы революционной власти? Из депутатов, избранных рабочими на производствах. Из солдат и младших командиров, избранных в армии голосованием рядовых в ротах, батальонах и полках. Из сельских рабочих, батраков, бедных тружеников села, избранных такими же неимущими пролетариями и мелкими хозяевами, живущими полу-натуральным хозяйством. Из безработных и т.н. «самозанятых», если они организованы в свои союзы или входят в какую-либо пролетарскую организацию действующего производства, например, в партийную ячейку, профсоюз  и др., и активно работают там.

К чему должны будут призывать такие Советы или комитеты, что они должны будут делать в первую очередь?

В первую очередь нужно национализировать землю. Это — сразу же, не ожидая на местах декретов новой центральной власти на этот счёт. Единственным земельным собственником должен стать рабочий класс и весь трудовой народ страны — в лице своего государства. Одновременно с национализацией земли Советы обязаны будут ввести строжайшую монополию внешней торговли. Ни один грамм сырья и ни один болт не может быть вывезен за рубеж без разрешения органов революционной власти.  Это национализация — без всяких колебаний и задержек — всех крупных и базовых промышленных предприятий, банков, объектов энеретики, всех видов транспорта, связи и средств массовой информации. Все важнейшие узлы и высоты народного хозяйства должны быть в руках революционной власти, в руках рабочего класса как можно скорее. Здесь промедление обязательно будет подобно смерти, тяжёлому поражению пролетариата.

Таковы, в самых общих чертах, первые шаги настоящих рабочих Советов и комитетов. Здесь, с одной стороны, рабочие должны заранее знать эти шаги, понимать их необходимость и готовиться к власти и управлению своей страной. С другой стороны, если сегодня или завтра появится какая-нибудь политическая партия или группа, которая будет много говорить о рабочем классе, Советах, социализме и революции, но не будет призывать рабочих и трудящихся к указанным конкретным шагам или даже упоминать о них, — это будет означать, что перед нами очередной «продукт» фашистской буржуазии, обманка, а не партия или группа большевистского типа.

О демократии

Ещё одним важным моментом является отношение левых партий или групп к борьбе за буржуазную демократию. Здесь некоторые партии или группы, выдающие себя за «рабочие» и «коммунистические», являются левацкими, отрицающими необходимость такой борьбы и требующие немедленного восстания и пролетарской революции. Идеологи этих групп осуждают выступления трудящихся против фашизма, организованные и руководимые либеральной буржуазией. Эти выступления, мол, никакой ценности для рабочих не имеют, поскольку не возглавляются пролетариатом.

Другие группы признают необходимость буржуазной демократии, широких прав и свобод, но считают необходимым, чтобы политическую борьбу возглавляла и вела только оппозиция, т.е. та часть крупной буржуазии, которую ее конкуренты оттёрли от влияния на государство. Рабочий класс в этой борьбе не должен иметь своей политической линии и организации, а должен экономически давить на правительство и поддерживать либеральную буржуазию своей массой на улицах.

Ясно, что пролетариат не может устроить ни одна из этих линий. Борьба с фашизмом, за самую широкую демократию и свободу совершенно необходима рабочему классу. Такая борьба не только усиливает позицию пролетариата в классовой борьбе, но и готовит рабочих к будущим стачкам, уличным боям, к вооружённому восстанию. Борьба за демократию даёт массам хорошие уроки политграмоты, когда они на своём опыте познают узко-классовый характер буржуазного государства, вырабатывают приёмы борьбы с ним, понимают необходимость его разрушения и ликвидации.

Что из того, что либерально-демократические протесты до сих пор возглавлялись буржуазией? — если своей организации у рабочего класса пока нет. Значит, нужно такую организацию содавать как можно быстрее. Но уж ни в коем случае не отказываться от политической формы классовой борьбы под тем предлогом, что организация еще не создана!

Такие протесты способствуют созданию такой организации – самостоятельной политической партии рабочего класса. Они вовлекают в активную политическую борьбу новые слои трудящихся, которые неизбежно станут союзниками пролетариата, когда он будет готов возглавить революционное движение, так как их коренные классовые интересы полностью соответствуют коренным классовым интересам рабочего класса.

Главное в либерально-демократических протестах состояло в том, что на улицы выходили массы трудящихся, которые выступали против фашизма, террора, лишения прав и свобод. Левые идеологи, критикующие такие выступления на базе «непролетарского руководства», забыли о том, что где массы, там должны работать и коммунисты. Эти идеологи возмущались формой организации протестов, но на самом деле они выступали против существа этих протестов, т.е. против борьбы трудящихся масс с наступающим фашизмом и его «отцом» — финансовым капиталом.

Рабочий класс не может победить фашизм и империализм в одиночку. Для «коммунистов» и «критиков» это является или тайной, или «постыдным признанием». Для нас этот факт не является тайной, а замазывать нынешнюю слабость пролетариата — значит, обманывать его и желать ему поражения от буржуазии. В борьбе за демократию и свободу это означает, что победить фашизм может всенародный фронт, где должны действовать все антифашистские, демократические и либеральные силы страны, от сельских рабочих до либерально-умеренного крыла буржуазии. Никакого предательства классовых интересов пролетариата здесь нет, поскольку фашизм — это общий враг народа, и бороться с ним должен весь народ. Самостоятельная линия подготовки социалистической революции идёт через борьбу за буржуазную демократию, но не останавливается на ней, а движется дальше – к демократии пролетарской. Выступать против фашизма вместе с либералами и частью буржуазии вовсе не означает потерять свою политику. Пока у рабочих нет своей классовой организации, антифашистские протесты трудящихся могут и должны использовать для своих целей организации оппозиционной буржуазии.

Другое дело, когда фашизм отступил, а рабочие всё ещё без партии и всё ещё плетутся в хвосте у буржуазии, — вот тогда действительно перед рабочим классом встанет вопрос: что же мы, боролись за демократию и сами отдали все плоды победы классовому врагу? И через короткое время нужно будет подниматься на борьбу против нового фашизма, порождённого вчерашней либеральной буржуазией, которая, собственно говоря, хочет того же, что и нынешний клан фашиствующих капиталистов, «приватизировавший» в своих интересах буржуазное государство, а не переходить к социалистической революции.

Второй момент. Очень хорошо, что рабочие и трудящиеся всё больше называют власть в ЛДНР (да и в РФ) чужой, вражеской, ублюдочной и т.п. Люди всё чаще обрывают того, кто говорит о власти в ДНР: «наша власть», имея в виду, что это здешняя, местная, «для нас назначенная» власть. «Она никакая не наша» — поправляют такого человека. Т.е. трудящиеся хорошо понимают, что власть они не выбирали, не наделяли полномочиями командовать и решать, не отбирали кандидатов среди себя, не делегировали им полномочия управления, не доверяли, в общем, свою жизнь и судьбу. Вся власть, как это понимает большинство рабочих, «прислана сверху», назначена кем-то, причем отнюдь не дружественным, она не имеет корней в народе, её не знают и не доверяют, её боятся, сторонятся, презирают и, как итог, ненавидят.

С другой стороны, всё ещё есть вера в «доброго царя», а также в то, что замена конкретных лиц наладит жизнь простого народа. Нужно только «назначить хороших». Но кто будет назначать? На этот вопрос трудящиеся внятно ответить затрудняются. Чаще всего говорят, что «Путин (Зеленский) должен, наконец, прогнать плохих и найти хороших людей, и назначить их на посты» (мотивы «доброго царя»); или надеются на чудо, что откуда-то найдётся «настоящий человек», «новый Ленин», который поднимет народ и всё наладит (мотивы второго пришествия Христа).

При этом большинство рабочих соглашается, что борьба за демократию и свободу необходима. Но возврат демократии и восстановление прав и свобод трудящиеся понимают, чаще всего, пассивно, типа, «власть одумалась», «успокоилась», понимают, как уступку власти, её «добрую волю» насчёт выполнения того, что есть в конституции в пользу трудящихся, что эта филькина грамота буржуазии вдруг наполнится для трудящихся реальным содержанием.

Но сегодня власть уступит, а завтра будет снова наступать, отбирать у народа завоеванное им. Поэтому отдельные рабочие начинают понимать, что бороться только за восстановление конституционного набора гражданских свобод (свобода слова, собраний, передвижения, печати и т.д.) — это уже мало, недостаточно, недальновидно. Борьба рабочих за демократию должна включать на первом плане борьбу за выборы в Советы и рады всех уровней. За такие выборы, когда депутаты выдвигаются во власть из среды самих рабочих и трудящихся и избираются в трудовых коллективах, солдатами в военных частях, в профсоюзах, в рабочих районах.

Власть хуже чумы боится политической самодеятельности рабочих масс и таких выборов, когда эти массы на предприятиях и улицах явочным порядком отменяют фашистские «выборы» и массово отказываются признавать всю и всякую власть, которую они не знают, не выбирали, не видят в ней необходимости. Когда нынешние «выборы», а затем (как логическое развитие) — и нынешнюю власть откажутся признавать сотни тысяч и миллионы, когда этот отказ будет материально подтверждён остановкой производств, стачками, демонстрациями, никакие танки и пулемёты не загонят людей обратно.

Так или иначе, но победа в борьбе за местные выборы и местные Советы по производственной и рабочей курии будет первым настоящим шагом к будущим пролетарским, революционным Советам, возникающим, как известно из истории, из объединенных стачкомов нескольких предприятий. Такая победа будет одержана трудящимися в рамках буржуазного государства, а это значит, что классовая борьба ещё более обострится. Но она будет вестись уже не только на улицах, шахтах и заводах, но и в выборных органах власти, а это расширяет фронт революции, даёт этому фронту больше возможностей и средств.

Но нужно иметь в виду, что успех борьбы за Советы и внутри Советов будет напрямую зависеть от того, кто и как будет руководить избирательными  органами и фракциями. Если это будет партия большевистского типа, пролетариат уверенно победит буржуазию в самом скором времени. Если же рабочие депутаты окажутся «внепартийными» или «только демократическими», — они будут буржуазными, и тогда ни о завоевании действительной демократии, ни о скорой победе пролетарской революции говорить не придётся. Придётся говорить об очередном наступлении фашизма. Или – или, середины больше нет.

П. Вуйцык

[1] Eugen Kogon. Der SS-Staat. München, 1974, S. 357–358.