Об одном старом письме

Сегодня утром состоялся небольшой разговор с одним рабочим. Средний, обыкновенный рабочий, недовольный своим положением, обозлённый, но не знающий пока, куда свою злость приложить. В разговоре затронули ту часть буржуазных законов, которая формально выступает в защиту рабочих, затронули в том смысле, что всё-таки эту часть нужно знать, чтобы было хоть какое-то дополнительное вооружение в борьбе с буржуем и правительством. Рабочий тут же парировал, что, мол, кто же даст этими законами воспользоваться? А никто и не даст, ответили ему, пока сами рабочие не вырвут своё право и силой не заставят хозяев и власти исполнять то, что выгодно рабочим. Другого способа при капитализме ещё не придумали.

Вторым вопросом рабочего была «классика жанра»: «А что я могу один?». Рабочему заметили, что он неправильно ставит вопрос. Не «что я могу один?» надо спрашивать, а «где бы найти товарищей для объединения?», «что делать?» или «что нам мешает защищать себя и добиваться своих интересов?». К тому же и один в рабочем деле кое-что может — в том смысле, если этот рабочий решил изучать большевизм, а вместе с тем ищет у себя подходящих товарищей для распропагандирования, пытается организовать рабочих на предприятии, ищет связи с другими сознательными рабочими. Горная лавина начинается с нескольких маленьких камешков.

Этот разговор навёл на мысль, что стоит привести один очень старый документ. Это письмо одного передового пролетария в газету «Рабочая мысль», выпуск № 1 за 1897 год.

О чём писал этот харьковский рабочий на заре революционного движения России?

Его письмо говорило о том, что часть рабочих уже поняла и осознала противоположность классовых интересов рабочих и капиталистов.

Во-вторых, не отрицая большой роли сознательных руководителей, рабочий писал о том, что дело освобождения рабочего класса, равно как и борьба за текущие интересы, — это дело самого пролетариата. Никто, никакие добрые цари, благодетели, отдельные герои и т.п. не принесут рабочим ни лучшего материального положения, ни свободы от полицейского режима. Это был, по существу, готовый ответ потомкам в XXI век, которые всё ещё спрашивают, кто даст рабочим пользоваться рабочими законами, правами, кто улучшит их жизнь и быт, кто их защитит и т.д.

Далее в письме шла речь о том, что для успеха дела главной целью рабочего движения должно быть не улучшение положения отдельных рабочих или даже групп и целых коллективов, а улучшение положения всего пролетарского класса. Рабочий пишет:

«…Выдумать такого способа, конечно, нельзя, при помощи которого каждый из рабочих мог бы улучшить своё положение, а пока мы будем заботиться только о своём собственном положении отдельно, можно смело сказать, что мы не достигнем ничего лучшего»[1].

Передовые рабочие хорошо понимали уже тогда, что улучшение положения каждого зависит от улучшения положения всего класса:

«Рабочие разных заводов и фабрик составляют, так сказать, один класс: разница между нами только та, что один из нас исполняет одну, другой другую работу, но все мы обязаны работать с утра до вечера, все мы подчиняемся общему закону, возложенному на нас капиталистами и стоящим на их стороне правительством… Мы все скованы одною цепью произвола, порвать которую мы можем только общими силами»[2].

В своём письме в газету рабочий поднимал и вопросы текущей организации, а ныне это важнейший вопрос для всех нас. Не умаляя роль передовых рабочих или интеллигентов, которые руководили первыми рабочими организациями, кружками, ячейками, основная мысль подводила к тому, что без инициативы самих «средних» рабочих невозможно ни руководить текущей борьбой, ни установить крепкую связь между руководителями и рабочей массой.

«Причиной нашей разрозненности, — пишет рабочий, — являются первым долгом те неудобства, которые приходится встречать при поддержке связей, причём нельзя не признать того грустного явления, что мы сами слишком мало заботимся о восстановлении связей. Но главная причина этого зла заключается в том, что у нас нет ничего такого, что представляло бы общий интерес. Разрозненность эта не остаётся бесследной; её результатом является то, что кружки рабочих, потерявши своего руководителя, ищут восстановления новых связей через товарищей с других заводов или фабрик; между тем, их можно было бы возобновить через лицо, находящееся только в другой мастерской. Так, мне приходилось встречать организовавшуюся группу товарищей, которая составилась сама по себе и не знала, как ей примкнуть к Союзу[3] и получать книги»[4].

А у нас в последние годы разве не было, что кружок или кружки разваливались, как только что-нибудь неприятное случалось с их руководителями? При этом быстро терялись и связи между кружками. Но было и такое, когда на одном предприятии работало 2–3 передовых рабочих, которые не знали о существовании друг друга. Или когда такие рабочие есть, но искать связи с товарищами в своём городе или районе они долго не считают нужным или не знают как. Чаще, конечно, думают, что они на предприятии или в районе одни-одинёшеньки, поэтому не надо и искать. А это крупнейшая тактическая ошибка наших товарищей.

Вот что писал по схожему поводу харьковский рабочий:

«Многие из нас и, быть может, даже большинство рабочих, сознают необходимость объединения и желают его, но слишком мало стараются перейти от слов к делу, утешая себя тем, что сделать этого у нас пока нельзя. Мы видим перед собой мрачную стену монархического строя, которая препятствует доступу к нам света. Мы сознаём всё неудобство нашего пребывания во мраке, но приступить к стене не решаемся, видя, как отдельные попытки к этому ведут к печальным последствиям. Но вот в том-то и дело, что мы видим случаи только отдельных попыток и принимаем результат их за общую неизбежность. Стена современного строя крепка, и произвол нашего царизма непоборим, но непоборим только в том случае, когда на это направляются отдельные силы, которые настолько малы, что падают жертвой произвола.

Но дело примет совсем иной оборот, когда против произвола капиталистов и правительства будет направлена объединённая сила — сила сознания самостоятельности рабочего класса, справедливые требования которого должны быть удовлетворены»[5].

В самом деле, только за прошедшие 2–3 года мы неоднократно видели и слышали о том, как на предприятиях администрация и хозяева расправлялись с одинокими сознательными рабочими. Примеры этих расправ вселяли в остальных рабочих апатию и неверие в возможность добиться своего. Но там, где уныние и равнодушное наблюдение за такой расправой заканчивалось, где сознательно или стихийно объединялось для борьбы хотя бы человек 50–60, или больше, там начинались успехи, там администрация часто пятилась назад, выбирая путь удовлетворения справедливых требований рабочих. Было и так, что с утра забастовало всего 3–5 рабочих, но без которых становился весь цех или участок. И в этом случае администрация, перепугавшись срыва производства, предпочитала пойти на уступки.

Роль нынешних сознательных рабочих-одиночек ещё будет оценена. При всей обречённости и неуспехе в организации рабочих, они сделали важное дело. Они показали, что врага можно бить, особенно общими усилиями. Они показали, что хозяева и администрация боятся даже одиноких активных и грамотных рабочих и бросают против них все свои объединённые силы, включая жандармов, суды и прокуроров. А главное, они показали растерянным и забитым рабочим единственный путь успешной борьбы за свои интересы — путь сплочённой массовой организации рабочих, руководимой сознательными элементами, действующей, как один человек.

Тут есть и оборотная сторона. У сознательных товарищей иногда опускаются руки оттого, что нет видимых успехов рабочего дела. Кадры в центре и на местах не растут или растут медленно, а это главный партийный вопрос. Забастовки остаются стихийными без руководства сознательных рабочих, или же сами такие рабочие лишь смотрят в хвост забастовке. Ячейки и кружки также не растут и не появляются на нужных производствах или в тесной связи с ними. Центральный орган как бумажная газета — со всей её организующей силой и ролью — тоже пока не родился. Есть, отчего опустить руки.

Но в центре и на местах наши товарищи своё дело должны делать дальше, без всякого уныния, настойчиво и твёрдо. И результат будет.

Исторический процесс большую часть свою идёт скрытно, под спудом. Но черты и особенности этого процесса закладываются теми, на кого «историей возложена» подготовка революционного обновления общества. Работа эта неблагодарная, тяжёлая, требует времени и выдержки. Она часто и долго может идти без видимых скачков и больших побед. Но её делать надо, точно так же, как природа делает свою работу над зерном, невидимо, медленно, но неуклонно.

Как бы в назидание нам, сегодняшним, харьковский рабочий призывал не останавливаться и не ограничиваться на текущей борьбе за кусок хлеба и лучшие условия труда. Экономическая борьба рабочих важна не сама по себе, а как средство, подводящее к борьбе за власть, т.е. к радикальному решению главной политической задачи пролетариата — к завоеванию социализма, к освобождению всех трудящихся, к счастью будущих поколений.

Рабочий пишет:

«Историческое положение наше, как рабочего класса, таково, что, работая над достижением своего благополучия, мы исполняем общественную работу. Мы последний класс. За нами нет никого. Господство рабочего класса есть всеобщее господство, или, лучше сказать, равноправие, и к достижению его мы должны стремиться. Только тогда мы можем сказать, что жили не напрасно, и это подтвердят наши дети. Чтобы сделать что-нибудь полезное для рабочего класса, нам необходимо объединить наши силы, так как требования наши будут удовлетворены только тогда, когда они будут общим требованием всего рабочего класса, а иначе все наши заявления на принадлежащие нам права останутся гласом вопиющего в  пустыне»[6].

Всё это написано в далёком 1897 году. Но главные тактические задачи остались те же: рост кадров, т.е. числа и качества передовых рабочих, связь между ними, соединение стихийного рабочего движения с большевизмом, т.е. пропаганда и агитация, организация широких масс для борьбы. Опыт в этом смысле есть, не только старый, но и новый. Отсюда задача всех сознательных рабочих — изучить его, освоить и творчески применить у себя. Вместо нас это дело никто с места не сдвинет.

Что касается центрального органа, рабочей газеты, то и его создание есть дело, прежде всего, самих рабочих. Задача наиболее сознательного элемента, в том числе, и РП, — разбудить сознание и мысль рабочего, задать им большевистское направление, а задача всех сознательных рабочих сделать так, чтобы эта мысль могла вылиться в открытую и публичную речь на страницах собственной газеты.

Кто сказал, что сегодняшних рабочих волнует только зарплата и безработица?

Это не так, уже не так. Многие рабочие хотели бы видеть и свои политические письма напечатанными и разошедшимися вместе с газетой по всем городам и цехам. Потребность в заведении своей собственной газеты есть у многих, но нет пока необходимых условий для ее появления, т.е. широкой сети марксистских рабочих кружков, тесно связанных с трудовыми коллективами; кружков, которые бы являлись и главными поставщиками важнейшей текущей информации и основными распространителями такой газеты. Создание таких кружков – первостепенная задача рабочего класса России.

А что касается писем рабочих, то тут начать придётся с малого, с того, к чему РП призывает давно: с рабочих корреспонденций с мест — хотя бы на те сайты и другие интернет-ресурсы, которые читают рабочие. Других СМИ у рабочих России пока нет. Но и русские рабочие конца XIX века тоже вынужденно шли через немногочисленные листовки и газеты, написанные от руки или напечатанные самым примитивным образом.

Для начала настоящей рабочей газеты, кроме сети марксистских кружков, важно еще число и качество рабочих корреспондентов на местах, когда, например, авторы передают не одни только голые факты о забастовке, протесте или ущемлении рабочих хозяевами, а также и свои впечатления и мысли от этих фактов, сделанные ими выводы из них. Такие корреспонденты знакомили бы рабочих нашей страны не только с сухим, конкретным ходом борьбы, но и подошли бы ближе к «сердцу» и сознанию каждого читающего рабочего, и тем самым, способствовали бы организации рабочих на местах, в том числе организации в каждом городе России, в каждом поселке марксистских рабочих кружков.

М. Иванов

[1] Петербуржец. Очерки петербургского рабочего движения, стр. 82. Цит. По книге М.Н. Лядова «Как начала  складываться ВКП(б)». 3-изд., Изд-во Коммунистического университета им. Я.М. Свердлова, М., 1926, стр. 238.

[2] Там же.

[3] Имеется в виду Петербургский Союз борьбы за освобождение рабочего класса.

[4] Там же, стр. 239.

[5] Там же.

[6] «Рабочая мысль», № 1, цит. по Петербуржцу. Очерки петербургского рабочего движения, стр. 84-85.