Больной пункт. ч. 3

Часть 1, часть 2

Гриппозный психоз

В ходе работы над этим материалом нас спрашивали, есть ли такие психозы, которые вызваны не ударами по психике, а общим заболеванием, в первую очередь простудного характера, — воспалением лёгких, гриппом, ОРЗ, ангиной.

Да, психозы вызываются общими заболеваниями и отравлениями, это известно давно. Пневмония и грипп здесь не исключение. Но если уж говорить о психозах органического происхождения, их нужно рассматривать в связи с общей темой этих статей. А во-вторых, если иметь в виду психозы из-за отравлений, то можно и нужно выйти за рамки этой темы, затронув такую социальную язву капитализма, как алкоголизм. Нужно разобрать не только пагубное влияние алкоголизма на психику трудящихся, но подрывную роль в рабочем деле.

По источнику психозы можно условно разделить на две части: инфекционные и токсические. Инфекционные психозы при острых простудных заболеваниях, как правило, протекают так же остро, с бурной клинической картиной, хотя длятся они недолго. Сила нервных процессов при этом большая, реакции организма сильные. Синдромы часто носят делириозный характер, т.е. налицо помутнение рассудка. Проявляется сильное охранительное торможение, которое захватывает высшие, «человеческие», отделы коры мозга. Это торможение в коре по закону обратной индукции вызывает возбуждение в низших центрах коры и в подкорке. Это, в свою очередь, приводит к мобилизации всех защитных сил организма на борьбу с инфекцией.

Осенью 2020 г. в результате вредительского лечения гриппа, залечивания, запаздывания или скрытого отказа в медицинской помощи фашистской медициной было убито много трудящихся. Сколько было убито и как именно — это выяснят в недалёком будущем революционные трибуналы. Но можно определённо сказать, что одной из непосредственных причин гибели наших людей было воспаление лёгких. На него делалась главная ставка фашистов в «коронавирусной» пропаганде. К нему врачи-убийцы старались подвести многих больных гриппом. Но это — особый вопрос, отдельное, так сказать, уголовное производство. Нас интересуют нарушения психики больных, доведённых фашистами до пневмонии.

В СССР психоз при воспалении лёгких встречался редко. Он был, как правило, при тяжёлой крупозной пневмонии. Но поскольку буржуазией против рабочих брошен (или будет брошен) весь арсенал гестаповской медицины, не стоит удивляться тому, что на фоне уничтожения народного здравоохранения тяжёлая крупозная пневмония будет распространяться вширь и вглубь. Значит, какое-то время будут и связанные с ней психозы.

Психоз при тяжёлом воспалении лёгких обычно наступает перед кризисом этой болезни, перед пиком её. Настроение больных резко подавленное, появляется сильная тревога и страх. В том случае, если больной человек понял, что попал в лапы карателей, т.е. что его не лечат или лечат вредительски, хотят искалечить или убить, страх и отчаяние резко возрастают. По совокупности общего ухудшения самочувствия и угнетённого психического состояния глубоко помрачается сознание. Человек перестаёт понимать, где он, сколько времени, кто его окружает. Появляются зрительные галлюцинации. Больной видит всякие сцены из своего прошлого, которые в воспалённом сознании приобретают устрашающий характер. Начинается острый бред, связанный с галлюцинациями. Иногда бред определяется действительными болями в районе груди, сердца, горла. Больной утверждает, что ему в грудь втыкают ножи, кусают собаки, тигры. На базе «коронавируса» бред содержал аналогичные идеи типа «меня кусают вирусы» или «в грудь вгрызаются коронавирусы». Чем ближе к высшей точке, к кризису болезни, тем тревожнее становится настроение человека. Больной может вскакивать и бежать или мечется на постели. В речи полная спутанность.

Такое состояние зависит от хода основной болезни и может длиться от пары часов до 3 суток. Больной то возбуждён до крайности, то забывается кратковременным и чутким сном. При правильном и своевременном лечении воспаления лёгких психоз обычно заканчивается глубоким сном. После пробуждения человек забывает почти все свои галлюцинации и бредовые идеи.

Ясно, что тяжесть и длительность такого психоза прямо зависит от хода и исхода пневмонии. Если оказывается качественная и полная медицинская помощь, психоз быстро купируется и заканчивается. Если в «коронавирусных» отделениях больниц, превращённых в тюрьмы, над больными проводили фашистские опыты, добивались высокой смертности в целях пропаганды и запугивания масс, то ясно, что длительность и сила психозов росли. Помутнение сознания при воспалении лёгких убийцы в белых халатах могли использовать двояко. Во-первых, для внушения больным, что у них «страшный коронавирус». В случае выписки такие переболевшие люди несут в себе прочную «программную установку» на «чудовищный коронавирус» и разносят её в обществе. Во-вторых, сам психоз, который не купируется, а поощряется бездействием или вредительством медиков-фашистов, способствует осложнению воспаления лёгких и подрывает защитные силы организма. А это во всех случаях повышало % смертности «от коронавируса», что и требовалось для пропаганды.

Что касается психозов при гриппе, то их тяжесть зависит, в частности, от типа гриппа, его токсичности. Так, осенью 2020 г. в РФ и на Украине была вспышка гриппа разновидности А, которая особенно токсична, длительна и даёт тяжёлые осложнения (скорее всего, был А2 Гонконг/68). Этой разновидности гриппа очень обрадовались фашистские правительства, поскольку сама природа играла на руку в «коронавирусном» терроре. При такой форме гриппа нередко наблюдалось затяжное помутнение рассудка (делирий), которое могло длиться до 2 суток.

Гриппозный психоз нарушал не отдельные области сознания, а сознание в целом, хотя и не так сильно, как при других инфекционных психозах. Он развивался уже после кризиса болезни, когда температура шла на спад. Характерной чертой гриппозного психоза были провалы памяти, особенно на недавние события. Если в стадии психоза больному гриппом внушать, что у него «коронавирус», то он охотно верит, поскольку не может вспомнить и анализировать действительные причины и ход своего заболевания.

При вредительском лечении, при умышленной травле лекарствами у больного гриппом А могут быть осложнения типа энцефалита. В этом случае возникает тяжёлая, затяжная форма психоза, которая сопровождается органическими изменениями в мозге. Наблюдаются поражения нервных тканей, непроизвольные движения, сильные расстройства сознания и речи. Помутнение рассудка сопровождается рядом синдромов. Больной гриппом, доведённый до энцефалита, находится в депрессии, часто забывает, кто он и где находится, не может объяснить, что с ним произошло, говорит, что не может двигаться. Такие синдромы при нормальном, доброкачественном лечении гриппа и энцефалита могут держаться 2–3 месяца, потом идут на спад. При гестаповском «лечении» психоз может длиться до года, так и не проходя окончательно. После такого «лечения» трудящиеся часто становятся аффективно неустойчивыми, склонными к конфликтам, «психами». Работоспособность снижается, но главным образом, способность к сложным видам труда. Способность к простым операциям, как правило, не страдает.

В этом отношении фашисты в белых халатах получают формальный повод заявлять о том, что рабочий, перенесший гриппозный психоз энцефалического типа (чаще всего, доведённый до него или получивший его от умышленного отравления), является умственно и физически неполноценным. Правительствам или хозяевам производств ничего не стоит ввести на предприятиях что-то вроде «гриппозного ценза», по которому рабочие, переболевшие гриппом с осложнением, увольняются в первую очередь, переводятся на низкие ставки, не подлежат социальному страхованию и т.п.

При тяжёлых формах энцефалитного психоза имеет место острый бред. Сознание затемняется, наступает полная потеря ориентировки в пространстве, времени, лицах. Речь теряет всякую связность и состоит из набора фраз, слов, слогов, из-за чего понять, о чём именно человек бредит, очень тяжело. Наступают зрительные галлюцинации. Человек находится в большом двигательном возбуждении, но его движения не имеют координации и напоминают судороги. Зрачки расширяются и слабо реагируют на свет. Сердечная деятельность ослабевает, при этом температура растёт до 40^оС. Если больных гриппом довели до такого состояния или не оказали нужную помощь в момент кризиса, то они чаще всего умирают. Поскольку сведения о том, от какой непосредственной причины на самом деле умер человек, фашисты скрывают, постольку мы можем только предполагать, какой % жертв фашизма погиб при энцефалитной форме гриппозного психоза. Пишут везде, что от «коронавируса». Но так как энцефалит как одно из осложнений гриппа А может вызывать слабоумие и довольно быстро приводит к гибели людей, фашисты должны были им «пользоваться» в своих целях.

При гриппозном энцефалите в организме больного происходят существенные изменения. Появляется кровь в спинномозговой жидкости. Поражаются сосуды головного мозга. Наибольшие изменения происходят в белом веществе мозга, чаще всего в лобных долях и в подкорке, где происходят кровоизлияния. Иногда на базе гриппозного энцефалита развивается менингит. Это особенно вероятно тогда, когда больному помогают тяжело болеть, отравляя его ненужными или избыточными препаратами.

Рабочим надо знать, что сегодня на базе осложнений тяжёлого гриппа открывается широкое поле для «коронавирусных» фальсификаций, врачебного вредительства и террора. Для лучшей иллюстрации того, что такое гриппозный психоз, приведём случай из практики советской медицины. Летом 1948 г.  молодой рабочий заболел гриппом. Температура подскочила до 39^оС, но в больницу обратился не сразу, т.к. не хотел оставлять завод. Перед заболеванием много работал, питался нерегулярно и однообразно, поскольку на свой заработок содержал младшего брата и двух сестёр-школьниц. Когда обратился к врачу, сообщил, что у него «парализована голова», из-за чего он боится спать, испытывает сильную тревогу и страх. Был помещён в психиатрическую клинику с полным курсом лечения от гриппа.

При обследовании было обнаружено, что парень не ориентируется в окружающей обстановке, постоянно дёргается, куда-то бежит, непрерывно разговаривает. Жаловался на боли в носу и голове. Считал, что его болезненное состояние и поведение как-то отражается на всех остальных больных, что он «всех заражает». Отказывался идти на осмотр, так как считал, что его ведут убивать. Утверждал, что от ног «идут волны и распространяются по всему телу». При этом волосы на голове поднимаются, как от магнита. В разговоре с врачами обнаружил нарушения осмысления, логики. Себя считал одновременно больным и здоровым. Высказывал бред воздействия, будто бы им кто-то управляет в целях навредить окружающим. Больной застывал в дурацких позах, взгляд был направлен в одну точку. Речь путанная, но стремился давать советы врачам и другим больным, «умничал». Часто улыбался без видимых причин.

Больному было назначено полное лечение основной болезни, т.е. осложнённого гриппа. Как только позволило состояние здоровья, приступили к лечению гриппозного психоза. Хотя сам грипп прошёл за 10 суток, психоз продолжался около месяца, а затем наступило выздоровление. Был поставлен общий диагноз: грипп высоко-токсического типа, гриппозный психоз с помрачением сознания.

За здоровье этого человека советским медикам пришлось биться месяц. Они победили тяжёлую болезнь. Надо ли говорить, что за нынешнего заболевшего рабочего буржуазная медицина биться не будет. А вот довести человека с гриппом до инвалидности, чтобы он до конца дней работал на аптеку, или использовать его гибель для фашистской пропаганды, — вот здесь современные врачи-гестаповцы на высоте положения.

Сивуха

Психозы вызываются не только инфекциями или отравлением медикаментами. Пожалуй, на первом месте стоит отравление наркотическими ядами, алкогольной сивухой.

Для рабочего дела пьянство хуже религии. Там и там рабочий прячется от борьбы за лучшую жизнь, топит в водке или религиозном дурмане своё человеческое достоинство. Там и там наёмный раб травит свою мечту о настоящей жизни и заливает дурманом своё бессилие что-либо изменить к лучшему. Водка и религия — это своего рода анестезия, социальное обезболивающее для рабов.

Алкоголь, как «обезболивающее», очень удобная вещь для капиталистов. Пьянство рабочих не только даёт прибыль хозяевам, но и отравляет рабочего человека целиком, делает его инвалидом умственно и физически, переводит из потенциальных классовых борцов в фактические прихвостни буржуазии, во враги пролетариата. Верующего рабочего всё же можно убедить в его заблуждениях и направить на службу своему классу, во всяком случае, добиться дружественного нейтралитета. А у алкоголика повреждена человеческая личность, он на пути к животному состоянию, когда за стакан водки, как говорится, продают родную мать. Поэтому пьянство для нашего дела хуже религии.

Посмотрим на пьянство с психиатрической стороны. Отравления алкоголем бывают острые и хронические. Острое отравление идёт при однократном употреблении яда в опасной дозе. При хронических отравлениях яд поступает в организм систематически в течение длительного срока.

Опасность в том, что алкогольные психозы могут быть при обоих типах отравления. Протекают они по-разному, но суть имеют одну — временные нарушения главных нервных процессов в мозге. Как при острых, так и при хронических отравлениях могут наступить необратимые изменения в высшей нервной системе, т.е. изменения органические, с разрушением клеток и тканей мозга. Степень поражения при остром отравлении, главным образом, зависит от силы яда, а при хроническом — от длительности поступления яда в организм.

На тяжесть алкогольного психоза влияет и слабость нервных клеток мозга. Чем слабее клетки, тем сильнее последствия отравления. Поэтому рабочим со склонностью к неврозам или перенесшим нервные болезни пить категорически недопустимо.

Привлекательное действие алкоголя состоит в том, что он повышает настроение человека, маскирует переживания, напряжённые и тревожные мысли. Такое действие способствует злоупотреблению спиртным.

При обычном опьянении  человек становится весёлым, мышление ускоряется, но его качество падает. Логические умозаключения уходят на задний план, а на передний выходят простые ассоциации по сходству и смежности. Появляется двигательное возбуждение, в речи проскакивает завышенная оценка своей личности и хвастовство. Пьяный начинает «выбалтывать» что можно и что нельзя. Такие случаи в истории рабочего движения были. Они приводили к тому, что жандармы, слушая пьяного рабочего, узнавали много ценного о делах на заводе, о подготовке забастовок, о нелегальных органах партии и партийных работниках.

Вместе с тем возникает повышенная сексуальность, растёт аффективность. Это приводит пьяного человека к конфликтам и агрессии. На таких конфликтах рабочего может «поймать» полиция. Через 3–4 часа возбуждение сменяется вялостью и подавленностью. Так проявляется лёгкая степень опьянения.

В средней степени опьянения все указанные явления усиливаются. Мышление принимает беспорядочный характер, речь перескакивает с одной мысли на другую. Внимание расстраивается и отвлекается на случайные раздражители, часто не имеющие значения для человека. Половой инстинкт начинает проявляться в грубой, грязной форме. Ещё сильнее становится аффективность: человек легко приходит в состояние ярости, пристаёт к окружающим, без конца говорит, кричит и ругается. Движения теряют координацию, начинается «мычание», когда речь становится невнятной, запинающейся. Такое состояние заканчивается тяжёлым сном.

При сильном опьянении резко нарушается вся психическая деятельность. Пьяный человек теряется в месте, времени, лицах. Речь «животная», бессвязная, состоящая из отдельных слов, слогов или гласных звуков. На вопросы человек не реагирует, не осмысляет речь. Движения теряют координацию, и пьяный не может сделать ни одного целенаправленного действия. Расстраиваются физиологические функции, появляется рвота, диурез. Состояние сильного опьянения быстро переходит в глубокую спячку, граничащую с комой. Чувствительность утрачивается, рефлексы угасают. Дыхание становится редким, пульс учащён или замедлен, часто наблюдается аритмия. Такое состояние может привести к остановке сердца и смерти.

При всех степенях опьянения у человека появляются психические патологии, нарушения. Это, прежде всего, резкое ослабление внимания, памяти, расстройство мышления и запоминания текущих событий. Среднее и тяжёлое опьянение почти всегда сопровождается амнезией, когда человек забывает, что он говорил и делал во время опьянения. Не стоит говорить, как опасно такое состояние для рабочего и партийного дела.

В физиологическом плане опьянение выглядит как общее торможение больших полушарий мозга. В силу этого торможения подкорка освобождается от постоянного контроля со стороны высших центров коры. При этом все центры подкорки, особенно отвечающие за низшие рефлексы и инстинкты, приходят в хаотическое возбуждение. Это вызывает потерю контроля над собой, развязность, болтливость, конфликтность и т.д.

При опьянении возникает запредельное охранительное торможение, которое распространяется на большую глубину. Мозг мобилизует все силы на борьбу с алкогольным отравлением, но при этом активное торможение в высших центрах коры несколько ослабляется. Это своего рода цена за то, чтобы алкоголь не вывел из строя весь мозг. При лёгком опьянении торможение захватывает высшие центры второй, «человеческой» сигнальной системы. При этом возбуждаются центры первой сигнальной системы и подкорки. Отсюда — снижение интеллекта, но повышение физического возбуждения.

Средняя степень опьянения вызывает ещё более глубокое торможение второй сигнальной системы, а также торможение в первой. Отсюда — пьяный «глупеет прямо на глазах», а его подвижность и инстинкты снижаются. Наступает такое состояние человека, которое Толстой называл «добровольным сумасшествием».

Тяжёлая степень опьянения вызывает глубокую заторможенность всего мозга. Возбуждение подкорки сменяется торможением, которое захватывает и главные центры, отвечающие за движения человека. Отсюда — почти полная потеря способности двигаться, своего рода добровольный паралич.

Здесь нужно ещё раз подчеркнуть, что опьянение не является оправданием для рабочего. Если он сорвал мероприятие, подвёл товарищей, выдал фашистам планы ячейки и т.п., — за всё это он должен нести полную ответственность. Такой рабочий виноват не в том, что в сильном опьянении не понимал, что делает, а в том, что он сознательно, будучи ещё трезвым, решил пить, т.е. заведомо привёл себя в состояние скота.

Кроме обычного, различают и патологическое опьянение. До 1991 г. такое явление в СССР встречалось довольно редко, но жизнь трудящихся при капитализме привела к тому, что патология такого рода участилась. Надо ожидать, что после 2020 г. рост этой патологии какое-то время усилится.

Дело в том, что патологическое опьянение возможно только при определённом состоянии нервной системы человека. Главными предпосылками для патологии являются постоянное переутомление, недоедание, длительное нервное напряжение, тяжёлые переживания и другие обстоятельства, ослабляющие нервную систему. Как раз в таких обстоятельствах постоянно находятся многие рабочие и трудящиеся.

Патологическое опьянение кратковременно. Оно похоже на внезапный приступ, который может наступить даже от небольшого количества алкоголя, например, от приёма 100–150 мл водки. Такой приступ имеет две основные формы — эпилептоидную  и галлюцинаторно-бредовую.

При первой форме у человека наступает глубокое сумеречное состояние сознания. Пропадает ориентировка в пространстве. Возникают галлюцинации и бредовые идеи, вызывающие сильный страх. Начинается буйство. Если есть больной пункт, например, «коронавирус», человек может наброситься на окружающих, избить или даже убить, полагая, что они хотят заразить его «коронавирусом».

Опасность такой формы психоза в том, что нормальный человек, выпив 2–3 рюмки, неожиданно и в считанные минуты превращается в неуправляемого зверя. А определить заранее, имеет тот или иной рабочий такую «бомбу замедленного действия» в голове или не имеет, очень трудно. Поэтому общим правилом для всех передовых рабочих должна быть полная трезвость, хотя бы в известные периоды и в известных условиях, когда обстановка накаляется и требует физической нормы и ясности мысли.

При галлюцинаторно-бредовой форме нет сильного помрачения сознания. Суть патологии в том, что восприятие реальности искривляется, образно говоря, начинают «мерещиться черти». Т.е. у человека появляются острые бредовые идеи и галлюцинации. Как правило, это идеи преследования и устрашающие образы. Если уже начался «коронавирусный» психоз, то бред и галлюцинации связаны с ним. Причём бредовые образы могут иметь конкретную форму «летающих синих вирусов с зубами», «круглых чудищ, которые кусают», вампиров, мортусов — средневековых собирателей трупов при эпидемии чумы (на гравюрах часто изображаются в масках с длинными носами-клювами). Встречался «коронавирусный» бред, основанный на картинах Иеронима Босха о «страшном суде», поедании людей дьяволом, сожжении еретиков. У человека в такой форме патологического опьянения появляется тревога, сильный страх, агрессия. Он может накинуться на окружающих, т.к. считает, что за ним гонятся, окружают с целью убить, заразить «коронавирусом», ограбить, сжечь за то, что он заразил кого-то «коронавирусом».

Патологическое опьянение имеет особенности. Это состояние заканчивается также внезапно, как и началось, глубоким сном, похожим на кому. При патологическом опьянении у человека нет нарушений в координации движений. Походка прямая, движения точные, чего нет при обычном опьянении. Это увеличивает опасность такого человека для окружающих.

Патологическое опьянение — явление редкое и у одного и того же человека может быть лишь раз в жизни. Тем не менее, статистически, когда рассматриваются большие массы, такое опьянение может иногда встречаться. Смысл в том, чтобы рабочие заранее знали, с чем могут столкнуться в ходе борьбы за свои предприятия и улицу. Человек в приступе патологического опьянения подлежит немедленной иммобилизации рабочей дружиной, т.е. задержанию и удержанию от буйства. С другой стороны, сама возможность припадка — это ещё один довод в пользу трезвости среди рабочих.

На базе систематической выпивки (по пятницам, после бани и т.п.) вполне может развиться хронический алкоголизм. Особенно сильно ему подвержены слабохарактерные рабочие, а также трудящиеся со слабой или ослабленной нервной системой. Попробовав спиртного для повышения настроения, такие люди начинают стремиться к тому, чтобы состояние наркотической эйфории было почаще и подольше. Чем хуже материальные условия жизни рабочих и трудящихся, тем чаще слабохарактерные и несознательные люди тянутся к выпивке с целью забыться на время от бед и трудностей своей жизни.

Со временем у таких рабочих появляется стойкое и болезненное состояние хронического алкоголизма. Как заядлый курильщик иногда прикуривает одну сигарету от другой, так и хронический алкоголик стремится забыться снова и снова, несмотря на то, что предыдущая доза алкоголя ещё не выведена из организма.

Существенным признаком хронического алкоголизма является похмелье. Человек находится в угнетённом состоянии и тоске. У него появляются идеи самообвинения и самоунижения, особенно по поводу поступков, совершённых накануне. Трудоспособность резко падает, наступает физическое недомогание, разбитость, боль в голове. Болит сердце и живот, руки дрожат.

Но такое состояние резко облегчается, если выпить хотя бы небольшую дозу алкоголя. Это объясняет, почему алкоголики каждый раз стремятся опохмелиться.

При хроническом алкоголизме изменяется высшая нервная деятельность человека. Развивается чувственная тупость. Высшие чувства человека, связанные с общественной жизнью, слабеют, при этом всё сильнее проявляются низшие чувства, связанные с удовлетворением основных инстинктов. Человек, образно говоря, оскотинивается, теряет ценность для своего класса и вполне ожидаемо скатывается в болото врагов пролетариата, становится попросту опасен для рабочего дела.

Неудивительно, что хронический алкоголик превращается в крайнего эгоиста. Он считает себя жертвой окружающих, высказывается в том смысле, что все вокруг должны его жалеть, поскольку он — несчастная жертва обстоятельств. Пьянство такой человек объясняет тем, что у него трудная жизнь, что его не ценят, обижают дома и на работе. По его словам, неурядицы и беды «приходится обезболивать», хотя эти беды и неурядицы как раз усиливаются его пьянством.

Со временем главной и постоянной мыслью алкоголика становится мысль о следующей выпивке. Эта мысль наряду с грубым эгоизмом делает человека неспособным к серьёзной и ответственной работе. Если брать партийное дело, то многие наши товарищи не раз убеждались, что пьющему рабочему нельзя что-либо поручить и иметь уверенность, что дело будет исполнено. Даже если такой рабочий клялся и божился, что пить не будет, а будет стараться выполнить поручение, прочитать материал, собрать информацию и т.д., — всё одно. Находилась какая-то «веская причина», по которой рабочий или бросал начатое дело или даже не прикасался к нему. Такие «веские причины», как правило, были пьянками или подготовкой к ним.

При этом алкоголик не желает слышать критики за провал поручения и лжёт в оправдание на каждом шагу. Выдумывает отговорки, а иногда и целые истории драматического, «геройского» содержания. Например, о том, как он «сидел вечером в парке, читал марксизм», но подошла полиция, и ему пришлось бросить книгу в урну, а там горел мусор, поэтому книга тоже сгорела. Или ложь другого рода, построенная на бедственном положении родных и близких. Типа: маму забрала скорая, у неё рак, я три ночи не спал, искал деньги на операцию… и т.п. Когда такого рабочего разоблачили, т.е. мать никто не забирал, рака у неё нет, он заявил, что его «просто неправильно поняли». Ясно, что никакого доверия или поручений к нему больше не было.

Ухудшается положение пьющего рабочего по основной работе. В коллективах имеет значение профессиональный авторитет. Поэтому мало быть сознательным или даже членом ячейки. Нужно ещё показать, что ты хороший мастер своего дела. А выпивающий рабочий, даже если он примыкает к передовым товарищам и кое-что делает в плане пропаганды, всё равно неизбежно теряет квалификацию и авторитет у тех рабочих, среди которых пытается вести партийную работу. Его не воспринимают всерьёз, а воспринимают, как болтуна, приспособленца, даже провокатора. Такой человек говорит вроде правильно и остро, против администрации и властей, в то же время пьёт и работает так себе, — и его не выгоняют с работы. Как такое возможно? Наверняка это доносчик администрации, держимся от него подальше.

И рабочие правы, что не подпускают к себе такого «пропагандиста». Что касается кружка, ячейки или группы сознательных рабочих, то «агитаторы» такого рода дискредитируют рабочее дело, приносят ему не пользу, а урон. Если пьющего и профессионально деградирующего товарища не удаётся исправить в кратчайший срок, с ним нужно прощаться, он для партийного дела опасен и непригоден.

Мысли о пьянке побеждают все остальные мысли алкоголика, в том числе, и о семье. А для рабочих важен крепкий семейный тыл. Алкоголик пропивает всё большую часть из своего небольшого заработка. Материальное положение рабочей семьи, тяжёлое и без того, становится катастрофическим. Алкоголик перестаёт сколько-нибудь интересоваться семьёй и заботиться о ней, всё чаще вспыхивают ссоры, пьяные скандалы, возможно избиение родных. Всё это часто приводит к развалу семьи.

У пьющего рабочего наступает очень лёгкая смена настроения, от ярости до подавленности. В то же время непомерно «развязывается» язык, есть всплески плоского, грубого юмора. Алкоголик может в общественном месте или в неподходящей обстановке «пошутить» так, что выдать намерение забастовки, тот или иной факт нелегальной работе в бригаде, на участке, в цеху, вслух сказать о том, о чём нельзя упоминать в данной обстановке.

У хронически пьющего рабочего быстро снижается интеллект. Абстрактное мышление сменяется более низким, чувственно-образным. Интеллектуальные и культурные запросы, интересы частью пропадают, частью становятся беднее. Сильно ослабляется внимание и память, что, во-первых, сказывается на работе по профессии, а во-вторых, делает алкоголика мало полезным даже для второстепенной, технической роли в общих мероприятиях по борьбе с хозяевами и администрацией. Ему становится опасно вообще что-либо говорить или поручать в этом смысле, т.к. алкоголик в лучшем случае ничего не сделает, а в худшем ещё и разболтает всё что знает.

Сильнее всего у хронического алкоголика страдает воля. Это выражается, прежде всего, в том, что он не может прекратить свои пьянки, хотя отлично понимает их вред и даёт клятвы больше не пить. Снижение воли рабочего, упадок способности к самостоятельным волевым решениям и действиям неизбежно приводит к росту внушаемости. Хронический алкоголик становится послушной игрушкой в руках администрации и властей. Он легко попадает под влияние провокаторов, сект, попов, мракобесов и всякого рода реакционных теорий.

Физические признаки хронического алкоголизма известны. Это дрожание рук, особенно во время письма. Буквы и почерк становятся кривыми, «дёрганными». Алкоголику тяжело дотронуться пальцем до кончика носа с закрытыми глазами. Зрачки становятся разными по размеру, реакция на свет вялая. Если ударить алкоголика под коленную чашечку и проверить сухожильный рефлекс, то он оказывается либо повышенным, либо слабым, вплоть до полного отсутствия.

У алкоголиков случаются припадки эпилептического типа. Когда такие припадки идут периодически, это показывает, что высшая нервная система алкоголика разрушается ускоренным темпом. Но такие припадки, как правило, тут же прекращаются, если человек прекращает пить.

Кое-кто из пьющих рабочих заявляет, что «от стакана в день ничего не будет» — в смысле работы внутренних органов. Всё равно, мол, «нас жисть гробит», так что такая «мелочь», как стакан водки в день, ничего к вреду от жизни не прибавит. Эти люди заблуждаются. Во-первых, вдвойне глупо своими руками усугублять тот действительный вред, который обрушивается на рабочего от жизни при капитализме. Во-вторых, вред бывает разный. Когда рабочие бьются с полицией или испытывают нужду в затянувшейся забастовке, они тоже получают вред здоровью. Но этот вред — естественный и неизбежный для классовой войны. Он испытывается за самое высшее дело на земле — за освобождение рабочего класса и всех трудящихся. А хронический алкоголик — это членовредитель, сознательно ослабляющий ряды пролетариата, классовый дезертир.

Если смотреть на него с физиологической стороны, то первое, что бросается в глаза, это сильное поражение сердечно-сосудистой системы. Сердечная мышца больна дистрофией, идёт патологическое ожирение и расширение сердца. Стенки сосудов истончаются и могут лопаться, хотя если человек прекращает пить, сосуды восстанавливаются. Расстраивается пищеварение. Алкоголики часто страдают хроническим ларингитом или фарингитом, отчего голос становится сиплым. Спутники алкоголика — хронический бронхит и эмфизема лёгких. Развивается цирроз печени и поражение почек, снижается половая функция.

Как видим, от стакана в день совсем «ничего не бывает». Между тем, пьющий рабочий сам превращает себя в настоящего физического инвалида. Что касается психозов, то у пьющих людей они достигают большой силы и глубины, превращая человека в интеллектуального и морального калеку.

Такие психозы бывают острыми и затяжными. К острым относятся широко известная белая горячка, галлюцинации, алкогольная депрессия и другие психозы. К затяжным относятся бредовый психоз и алкогольное слабоумие.

Белая горячка, или «белка», алкогольный делирий. Обычно наступает у алкоголиков в период наиболее сильного пьянства. Перед «белкой» обычно бывает сильное недомогание, головные боли, бессонница. Бывает и так, что перед приходом белой горячки у пьющего человека возникает отвращение к алкоголю, и он перестаёт пить. «Белка» приходит внезапно и развивается очень быстро. Человек теряет ориентацию в пространстве и времени, появляются сильные зрительные галлюцинации. Чаще всего мерещатся мелкие и длинные животные типа ящериц, змей, жуков, крыс. Иногда алкоголики видят мелких чертей, которые дразнят, или крупных животных, типа анаконды. Во время галлюцинаций алкоголики вступают в борьбу с этими видениями, гонятся за ними или ругаются с ними, собирают на себе чертей или пауков, сбрасывают на пол, топчут и т.п.

Кроме зрительных галлюцинаций, могут быть и слуховые. Алкоголик слышит голоса, которые обычно угрожают ему или ругают. Он начинает переговоры с этими голосами, ругается, оправдывается. Бывает, что слуховые галлюцинации алкоголиков имеют императивный характер. Тогда больной человек слушает «приказания» этих голосов и выполняет их. Бывает, что соединяются вместе 2–3 типа галлюцинаций. Они идут в виде сложных сцен, где алкоголик выступает центральной фигурой. Были галлюцинации профессионального содержания, когда алкоголик, сварщик по профессии, «варил», а водитель «крутил баранку» и «нажимал на педали».

При белой горячке возникают бредовые идеи, тесно связанные с галлюцинациями. По содержанию такой бред — это чаще всего идеи преследования или ревности. Во время сложных галлюцинаций состояние больных угнетённое и тревожное. Они испытывают сильный страх и могут проявлять агрессию, вплоть до нападений на окружающих. Но с другой стороны, страх перед видениями, угнетённое состояние и тоска бывают настолько сильными, что алкоголики могут покончить жизнь самоубийством.

Но чаще всего при белой горячке происходит двигательное возбуждение, в котором отражаются те образы и сцены, которые человек видит в своём воспалённом сознании. Алкоголик набрасывается на несуществующих врагов, кидает в них предметы и т.д.

«Белка» имеет физические симптомы. Это дрожание рук, ног, тела. Алкоголик часто не может держать в руках мелкие предметы. Зрачки расширены, но реакция на свет есть. Повышается температура тела, иногда до 41^оС, пульс частый, давление высокое. Язык обложен и имеет вид шкуры тигра из-за поперечных полос. Печень увеличена и болезненна. Состав крови изменяется за счёт большого количества лейкоцитов.

Белая горячка длится от 3 до 7 дней. Галлюцинации и бред обостряются в сумерки и ночью. Сон нарушен, алкоголик в состоянии «белки» очень мало спит. Горячка заканчивается так же внезапно, как и началась. Симптомы стихают, больной засыпает глубоким сном и просыпается более-менее поправившимся. Ясно, что после приступа белой горячки пить уже нельзя. Конкретные примеры белой горячки из историй болезни мы приводить не будем, т.к. в общих чертах она описана выше.

Связь между «коронавирусным» психозом и белой горячкой в том, что один психоз усиливает другой. В первой части нашей статьи упоминался пьющий рабочий, которому мерещились синие летающие коронавирусы с зубами. Хотя он какое-то время и не пил, просто так хроническое алкогольное отравление для психики не проходит. Возможно, на фоне панического страха перед «коронавирусом» сказались больные пункты, оставшиеся в мозге после алкогольных психозов. Ясно также и то, что такой рабочий для партийного дела не пригоден, скорее опасен.

Рядом с «белкой» идёт острый алкогольный галлюциноз. Основной признак — слуховые галлюцинации. Болезнь начинается плавно. Алкоголик слышит голоса, которые критикуют или угрожают ему за пьянство. По ходу болезни таких голосов становится всё больше, возникают бредовые идеи. Эти идеи более стойкие, чем при белой горячке, но в систему не складываются. Центральной идеей бреда является преследование и измена. Чаще всего алкоголик утверждает, что против него составлен заговор, в котором руководит его жена. Во времени и пространстве больной ориентируется, но всё поведение идёт в соответствии с галлюцинациями и бредом. Он прячется от «врагов», спасается от них, убегает.

Опасность в том, что галлюцинации носят императивный, командный характер для человека с алкогольным галлюцинозом.  Голоса могут «приказать» алкоголику напасть на жену, избить или убить её, поджечь квартиру, автобус и т.п. Телесные симптомы те же, что и при белой горячке. Приступ длится примерно месяц. Если в этот период алкоголик не госпитализирован, возникает серьёзная угроза его родным и близким.

Алкогольная депрессия. Развивается после особенно сильного пьянства, настаёт постепенно. Основной признак — глубокая меланхолия, бредовые идеи преследования и самообвинения. В таком состоянии алкоголик утверждает, что совершил тяжкие преступления. Может в бреду рассказать и действительные факты, связанные с работой, в том числе и эпизоды классовой борьбы на своём производстве. Своё участие в подготовке забастовки, собрания и т.п. считает «отвратительным проступком», за который его следует судить и казнить. Думает, что за ним следит полиция и собирается арестовать.

Галлюцинации чаще всего слуховые. Голоса ругают и критикуют алкоголика, сообщают ему, что его ждёт мучительная смерть. Течение мыслей замедленное, окружающую обстановку оценивает более-менее ясно. Телесные признаки обычные для хронического алкоголика. Алкогольная депрессия длится от 3 недель до 3 месяцев. В это время больной обычно не пьёт и нуждается в госпитализации. Даже если больной в этот период не показывает никаких признаков депрессии, допускать его к закрытой информации нельзя, т.к. в любой момент может быть обострение и непроизвольная утечка таких сведений. Типичный пример алкогольной депрессии. Рабочий, электрик, 40 лет. Отец злоупотреблял алкоголем, брат выпивает. Сам начал выпивать с 18 лет. Причиной своего пьянства считал скандалы в семье, которые как раз возникали в связи с его регулярной выпивкой. Последние 6 лет опохмеляется. Перенёс острый алкогольный галлюциноз, месяц лечился в психбольнице. После выписки не пил 3 месяца, затем «втянули» товарищи на работе. Отдавал отчёт, что пить категорически нельзя. На работе кидался в драку на сознательного рабочего, который критиковал его за безволие и предательство рабочего коллектива. Перед приступом алкогольной депрессии находился в тоске, испытывал безотчётный и панический страх, считал, что плохо работает, что его за это презирают товарищи и скоро выгонят с работы. Тоску и страх заливал водкой, что на короткое время давало иллюзию благополучия. После выпивки появлялись мысли утопиться в пруду или броситься с крыши. В такой острой фазе был госпитализирован. Высказывал бред преследования, самообвинения, считал, что его все презирают, а жена изменяет. Был сильно заторможен, отказался от еды, т.к. считал себя дармоедом. От встреч с близкими и товарищами по работе отказывался. Терапия проводилась три месяца в два этапа. Только к концу этого срока больной пришёл в себя и поправился. Общий диагноз: тяжёлая алкогольная депрессия.

Алкогольный псевдопаралич. Может затянуться на несколько месяцев, но быстро проходит, если алкоголик прекращает пить. По своим признакам напоминает прогрессивный паралич. Развивается медленно, при этом одновременно угасают почти все формы психической деятельности. Резко страдает память. Сначала алкоголику трудно запоминать, а затем и вспоминать что-либо. Падает активное внимание, человек не способен сосредоточиться на задаче или действии, он постоянно отвлекается, дёргается и делает ошибки. Быстро слабеет интеллект, абстрактное мышление заменяется более низким конкретным. Исчезают высшие чувства, очень резко падает классовый инстинкт. Пьяница в таком состоянии обычно благодушен и даже испытывает эйфорию. Вчерашний более-менее сознательный рабочий превращается в сладенького дурачка-обывателя «вне класса и вне политики».

Такой дурачок высказывает идеи величия самого нелепого содержания: он — царь, полководец, президент США, Рокфеллер и т.п. В этой форме бреда проявляются элементы древнего мелко-хояйского сознания. Алкоголик не хочет быть батраком или рабочим, его даже в бреду привлекают только эксплуататорские, имущие должности. Примерно в этом же ключе у него возникают слуховые галлюцинации, где голоса говорят алкоголику, что он царь, князь, банкир, генерал.

В большинстве случаев физические и психические симптомы псеводопаралича проходят после прекращения пьянства и оказания медицинской помощи. Но часто могут оставаться дефекты в чувствах, памяти и интеллекте. Это особенно печально, когда до такого паралича допиваются толковые товарищи-рабочие, давшие слабину, впавшие по слабой сознательности в уныние и панику.

О корсаковском психозе можно сказать, что это сильное нарушение всех сторон памяти. Он чаще всего развивается у лиц среднего и старшего возраста, имеющих большой алкогольный стаж. Для ясности и краткости приведём выписку из истории болезни одного рабочего. Слесарь, 46 лет, алкоголь употреблял с 19 лет. Последние 12 лет пил систематически и опохмелялся. Допился до алкогольного галлюциноза. За месяц до госпитализации начались провалы памяти, забыл дорогу домой, забыл, как открывать дверь и т.п. В больнице не мог назвать текущий год, важнейшие события своей жизни, имена близких, адрес. Забыл, где работает, не мог назвать бытовые предметы, которые ему показывали. Провалы в памяти восполнял обманами памяти, т.е. событиями, которых с ним не было. Интеллект снижен, эйфория, на волевые поступки не способен. Лечился 5 месяцев, но ущерб мозгу от алкоголя был существенным, поэтому снижение памяти и интеллекта так и осталось. Получил II группу инвалидности. К сложному труду стал неспособен. Искалечил себя своими руками.

Ещё более тяжёлыми и неблагоприятными являются затяжные алкогольные психозы. В отличие от острых психозов затяжные наступают медленно, но имеют очень стойкие симптомы. По нашим наблюдениям затяжные бредовые психозы среди пьющих рабочих встречаются чаще всего.

Центральным симптомом этого алкогольного психоза является бред ревности, который часто сочетается с бредом преследования. Чем определяется содержание такого бреда? У хронического алкоголика возникает сильный больной пункт на почве половой жизни. В состоянии опьянения у него появляется повышенное половое влечение. С другой стороны, такое влечение у пьяницы не обеспечивается физически — из-за нарастающей половой слабости, доходящей до импотенции. Он хочет, но не может. Само собой, в такой обстановке жена отказывается от половой близости, успокаивает алкоголика, предлагает ему выспаться, прийти в себя, меньше пить и т.д. Отказ жены от близости ввиду очевидного бессилия алкоголика-мужа наслаивается на постоянные ссоры с женой из-за пьянства и усиливает больной пункт. Этот отказ от близости на фоне ссор и «непонимания» жены порождает обвинения её в измене. Развивается сильный бред ревности, характерный для хронических алкоголиков. В затяжных алкогольных психозах такой бред выступает едва ли не центральной осью.

Чаще всего алкогольный бредовый психоз идёт по типу парафрении — промежуточного состояния между шизофренией и паранойей. У алкоголика появляются слуховые галлюцинации, которые усиливаются и принимают одну центральную тему — измену жены. Голоса говорят ему, что жена изменяет направо и налево, смеются над ним, обзывают крайне обидными для любого мужчины словами. Он слышит, что его жена с кем-то целуется в соседней комнате, объясняется в любви своему любовнику, вступает с ним в половую связь. Бред всё больше систематизируется, обрастает деталями, сочетается с бредом преследования. Алкоголик утверждает, что жена с любовником хотят его заразить, убить, плетут заговор, пытаются отравить, клевещут на него по месту работы. Поэтому он часто отказывается от пищи или заявляет, что чувствует в ней привкусы ядов. В своём развитии такой бред захватывает всю личность больного. Алкоголик начинает интерпретировать в своём бреду действительные события. Например, своё заболевание гриппом в 2019 г. один психопат с затяжным алкогольным психозом объяснял так, что жена специально заразила его коронавирусом, «чтобы освободить постельку для любовника».

Системный алкогольный бред развивается годами. Через несколько лет могут появиться бредовые идеи величия, когда алкоголик утверждает, что он великий любовник, маршал, царь, президент и т.п. Первые годы затяжного психоза нет резких нарушений интеллекта, памяти, внимания — в том смысле, что эти нарушения идут обычным порядком, характерным для всех алкоголиков. Но после 4–5 лет затяжного психоза оскудение и деградация высшей нервной деятельности растут буквально на глазах. Количество выпитого алкоголя переходит в качество все более мутнеющего сознания. Галлюцинации измены становятся тусклыми, однообразными, бред — самый нелепый. Бредовая система распадается. Приходит слабоумие в более или менее выраженной форме. Личность разрушается. Кинематографический пример алкоголика с затяжным психозом и бредом измены — слесарь Обольников из фильма «Визит к минотавру».

Иногда затяжной бредовый психоз идёт по типу паранойи. Галлюцинаций при этом почти не бывает, на центральное место выходит бред измены. Параноидный психоз развивается медленно, незаметно. Трудно бывает сказать, когда обычная для алкоголиков ревность перерастает в тяжёлый бред. Бред строится на интерпретации действительных фактов жизни. Жена улыбнулась на улице, когда навстречу шёл какой-то мужчина, — значит, это её знакомый, и она заигрывает с ним. Жена позже вернулась с работы, значит, она была с любовником. Жена вышла с работы вместе с коллегой или начальником, — это указывает, что между ними интимная связь.

В воспалённом сознании алкоголика все жесты жены, все детали её обычного поведения подвергаются переработке. Тщательно анализируется «скрытый смысл» всех этих деталей с той целью, чтобы создать цельную систему «доказательств» её измены. Если алкоголик перестаёт пить, бредовые идеи несколько угасают, но затем разгораются с новой силой. Бред тускнеет на завершающем этапе болезни, когда ослабляются все формы психической деятельности. Хотя такого глубокого слабоумия, как при затяжном алкогольном психозе, как правило, не бывает. Половая способность угасает полностью.

Пример психоза параноидного типа — в виде выписки из истории болезни. Больной, 41 год, строитель. Пить начал с 16 лет. Пил 2–3 раза в месяц в дни получки, аванса. Затем начал выпивать по стакану водки в день, в обед и перед ужином, — «для аппетита». При этом алкоголиком себя не считал, заявлял, что «от 2 по 100 перед едой ничего не будет, только польза». Последние 5–6 лет пил очень много, пропивал до 2/3 зарплаты, иногда уносил из дома вещи, продавал на барахолке, а деньги тут же пропивал. Резко опустился, поведение развязное, к детям равнодушен. Вступал в разговоры о политике, рассуждал о «мужицком царстве», в котором «можно нормально жить и ни х.. не делать». Благодушен, переоценивает свою личность, часто хвалился победами на любовном фронте и выдающимися мужскими способностями.

На деле выяснилось, что около 2 лет почти не прикасался к жене по причине половой слабости. В этот период развился острый бред ревности. Постоянно подозревал жену в измене. Как-то, вернувшись домой, долго звонил в дверь, но никто не открыл, хотя, по его мнению, жена должна быть дома. Вышел во двор, где стал дожидаться прихода жены. Увидел, что из их подъезда вышел мужчина. Первая мысль: это уходит любовник жены. Стал замечать, что жена долго задерживается на кухне, вероятно с целью обмена знаками с любовником через окно. Стал подозревать соседа, будто бы он тайком ходит к его жене.

По результатам «анализа» поступков жены пришёл к выводу, что у неё 4 любовника. Запретил ей ходить в гости к родственникам, т.к. там могут оказаться мужчины, с которыми жена обязательно вступит в половую связь. Как-то пересчитывал деньги и обнаружил нехватку в несколько тысяч. Сообщил об этом жене и по её лицу сделал заключение, что она эти деньги отдала своему любовнику. Если ночью жена вставала в туалет или выпить воды, делал вывод, что она уходит к соседу, «молодому и здоровому мужчине, у которого нет жены». Несколько месяцев, приходя с работы, пересматривал постельное бельё и нижнее бельё жены на предмет доказательств её измены. Часто ссорился с женой, несколько раз бил её.

После помещения в психдиспансер долго высказывал системный бред ревности. Работа, дети, будущее не интересовало. Беспокоился только о том, что жена специально «упрятала» его в больницу, чтобы освободиться от него и привести домой любовника. Со временем появился бред преследования, как будто жена с любовником хотят его убить. Прогноз на полное выздоровление плохой.

Какая связь между алкогольными психозами и деятельностью передовых рабочих? Во-первых, ещё и ещё раз: передовые рабочие и пьянство есть вещи несовместимые. Даже отдельные, редкие выпивки на производстве для всех сознательных рабочих исключены, т.к. дают администрации лишний повод к расправе с такими рабочими, создают для них ловушку шантажа. Сознательно лезть в такую ловушку — значит, провалить всё партийное дело, которое и без того пока что слабое.

Во-вторых, сознательность у некоторых товарищей хромает и в быту. Кое-кто до сих пор считает, что стакан водки в день вполне допустимая норма для рабочего. Что такая норма не мешает самообразованию и пропаганде среди других рабочих, что можно совмещать «умеренную» выпивку и большевизм. Совместить нельзя, поскольку обязательно победит что-то одно: или большевизм, или выпивка, т.е. мелкобуржуазность.

В-третьих, уже были случаи, когда, в общем, неплохие товарищи бросали кружковую или агитационную работу под тем предлогом, что не могут на ней сосредоточиться. Как выяснилось, на базе курения и бытовой выпивки у них ухудшились способности по мужской части. Эта трагедия, «поколебавшая основы всей жизни», заслонила собой всё остальное, деморализовала этих мужчин, вызвала панику. Понадобилось больше года, чтобы эти товарищи пришли в себя и вернулись к кружковой работе.

Ясно, что стальных большевиков у нас пока что нет. Они формируются, они будут. Но коль небольшая функциональная неприятность, хотя и весьма болезненная для мужчины, выводит его из строя на год, даёт тяжёлую психическую травму, то не лучше ли устранить материальные предпосылки этой неприятности? Т.е. оставить бытовые выпивки и бросить табак.

Алкогольное слабоумие. Оно подводит своеобразный итог алкогольным психозам, хроническому алкоголизму в целом. Чем больше и дольше человек пьёт, тем сильнее выступают патологии умственной деятельности — чувств, памяти, интеллекта. Мышление становится примитивным, «неандертальским». Интересы резко сужаются и ограничиваются чаще всего вопросами питания и выпивки. Падает способность к работе. На этом фоне у пьяниц сильно развиваются идеи паразитизма, ненависть и презрение к труду. Причём эта ненависть и презрение не к эксплуататорам, паразитирующим на труде рабочих, а к самим рабочим как «неудачникам», «лохам» и т.д. Пьяница ненавидит труд именно как первую необходимость для нормального человека, а не как вынужденный труд на капиталиста.

В ходе развития алкогольного слабоумия могут быть галлюцинации и бредовые идеи, но они становятся всё более нелепыми, не имеют системного характера и угасают с угасанием всей высшей нервной деятельности алкоголика. У наступающего алкогольного слабоумия есть некоторые физические признаки. Это узкие и разные по размеру зрачки, вялая реакция глаз на свет. Лицо перекошено, несимметрично, угол рта бывает опущен. Язык во рту лежит ближе к щеке. Смерть при алкогольном слабоумии чаще всего наступает от инсульта, но может произойти и от инфекции, например, тяжёлого воспаления лёгких. Это объясняется тем, что алкогольный яд так изменяет обмен веществ в организме алкоголика, что поражается вся иммунная система, т.е. все органы, ткани и жидкости тела, а также центры управления ими в головном мозге.

Пьянство и алкоголизм — это болезни социальные, характерные для эксплуататорского общества. В социалистическом обществе пьянство и алкоголизм были пережитками старого общества, т.к. экономических, наиболее глубоких, корней пьянства при социализме нет. Но оно сохранялось в СССР  какое-то время среди отсталых членов общества. Новый виток распространения пьянства начался после буржуазно-фашистского государственного переворота в 1953 г. Это неудивительно, поскольку там, где классовая борьба временно оборачивается в пользу эксплуататоров, там начинают расти и все виды одурманивания рабочих. Везде и всегда буржуазия и контрреволюционеры тайно поощряют и используют массовое пьянство как один из способов подрыва классовой борьбы, как метод разложения пролетариата, снижения его сознательности и революционности. Пьяный рабочий — безопасный рабочий, он о политике не думает. Так считали царь и капиталисты до революции. Так, в общем, действовала верхушка контрреволюции в позднем СССР.

Наиболее глубокие причины пьянства имеют один социально-экономический корень с причинами религии: угнетение, эксплуатация, нищета, рабство. Эксплуататорский строй нуждается в дурманах для трудовых масс. Там же и стремление измученного раба к иллюзорному облегчению, к забытию от бесконечных тягот жизни. Социальной базой пьянства была мелко-хозяйская, мелкобуржуазная среда. От неё остался пережиток, который хрущёвцы и брежневцы всячески развивали у советского трудового народа. По сей день сознание мелкого хозяйчика, одуревшего от капитализма, ищущего забвения, господствует у многих наших рабочих и трудящихся.

На этой базе можно увидеть конкретные факторы, способствующие пьянству среди нынешних рабочих. При капитализме все низменные соблазны и искушения соединяются для того, чтобы сделать рабочего пьяницей. Это и легкомысленное отношение к алкоголю, подкреплённое «историческим опытом» обывателя: мол, предки пили, и нам можно, или что без водки на Руси ни один вопрос не решался. Это «политэкономическая мудрость» отсталого рабочего, типа: «не жили хорошо, и нечего начинать», «залей глаза — оно и полегчает». Это пошлое, мещанское представление о том, что алкоголь повышает работоспособность, сообразительность, даёт смелость и т.д. В пропаганде пьянства играют свою роль подленькие пословицы и поговорки вроде: «С утра не выпил — день пропал». Алкогольное развращение молодых рабочих «старики» ведут и с помощью утверждений, что мужчине надо выпивать, иначе он или больной, или доносчик, а таких не любят друзья, коллеги, женщины. Однако жизнь очень быстро показывает, кого на самом деле любят женщины.

Нам известны случаи намеренного спаивания рабочих администрацией предприятий. Или поощрения пьянок «по умолчанию». Этот приём буржуазии не нов и хорошо описан ещё старыми большевиками. Но есть и кое-что новое в этом плане. Так, наши товарищи в рамках агитации развесили в мастерской советские сталинские плакаты о вреде алкоголя и пользе физкультуры и закаливания. Это чёрно-белые распечатки плакатов на бумаге А4. Казалось бы, призывов к революции на плакатах нет, критики капитализма тоже нет. Но за выходные все плакаты исчезли. На их месте были развешены цветные плакаты о «борьбе с коронавирусом». Охранники рассказали, что в пятницу вечером приходило начальство и приказало все плакаты о вреде пьянства и пользе физкультуры снять. По словам охранника, зам. директора по режиму вызвал дежурного врача, и они вместе решили, что «эти работяги всякой фигнёй себе голову забивают, а о том, что надо, не думают». Пусть лучше записываются на прививки от «коронавируса».

Классово-политический смысл этой фашистской выходки ясен, как день. Пьяненький раб — это покорный раб, и чёрт с ним, что теряет квалификацию. А здоровый и закалённый раб опасен вдвойне: потенциально ― с позиции борьбы с хозяевами и сопротивления властям, непосредственно ― как наглядный пример, опровергающий «коронавирусы», «прививки», намордники.

С физиологической стороны алкоголизм и алкогольные психозы связаны с избыточным расширением и сужением сосудов головного мозга при отравлении алкоголем. Параллельно с этим резко нарушается обмен веществ. Причём на мозг разрушительно действует не только сам алкоголь, но и те яды, которые получаются при его химическом разложении в организме (уксусный альдегид и т.д.). Алкоголь вызывает слабость раздражительных процессов в мозге. При этом возникает охранительное торможение и его результаты — различные гипнотические состояния. У многих пьяниц слабые раздражительные процессы в коре мозга могут тянуться длительное время. Этим объясняется ослабление памяти, характерное для алкогольных психозов. При корсаковском психозе слабость раздражительных процессов настолько выражена, что у человека полностью исчезает способность образовывать новые временные связи, т.е. что-либо запоминать.

При белой горячке и остром галлюцинозе нарушаются связи между первой и второй сигнальными системами. Человек не говорит, а мычит, мышление становится примитивным, движения — беспорядочными. Низкая скорость раздражительных процессов приводит к укреплению и развитию больного пункта, к появлению стойких бредовых идей.

Для тех товарищей, кто всё ещё любит выпить и надеется на своё крепкое здоровье («мне ничего не будет»), нужно сказать, что во многих случаях охранительное запредельное торможение действительно приводит к выздоровлению от психоза. Но полное выздоровление возможно только при полном прекращении пьянства. Если человек продолжает пить, то запредельное торможение начинает ослабевать. А это значит, что функциональные нарушения в мозге переходят в органические, т.е. в новое качество: нервные клетки и ткани начинают разрушаться и гибнуть. Это, в свою очередь, приводит любителя выпить к стойкому алкогольному слабоумию, которое необратимо.

С анатомической стороны, для алкоголизма характерны многие изменения органов и систем тела. Это патологическое расширение сосудов, отёк мозга, менингиты, кровоизлияния. Мозговая ткань перерождается в жир и другие продукты дегенерации. Нервные волокна, связывающие мозг в единое целое, распадаются.

Что делать, если наш товарищ начал пить, поддался сволочному влиянию мелкобуржуазной среды? Готового рецепта нет, но на первое место выходит то единственное оружие, которое у нас есть, — партийная «психотерапия». Должен быть постоянный нажим со стороны сознательных товарищей, чтобы споткнувшийся понял, что его пьянка — это такая же измена рабочему делу, как и донос в полицию. Каждый случай выпивки приближает его к этой границе, ставит под угрозу общее дело организации и борьбы на предприятии. Важно и желание самого пьющего рабочего прекратить пить, но иногда к этому желанию человека нужно подвести умелой пропагандой. Если подвели, то нужно убедить в том, что без самого активного участия этого рабочего в борьбе с алкоголизмом толку не будет. Сам пьющий человек есть центральная фигура такой борьбы. Нужно прямо указать, что если такой рабочий не может справиться с тягой к спиртному, то он и подавно не справится с трудностями классовой борьбы. Т.е. спрячется за спины товарищей и будет ждать, когда для него «наладят жизнь». Но таких людей рабочие не любят. Пусть товарищ знает и об этом.

Упор на собственную волю и настойчивость человека в борьбе с дурманом нужен ещё и потому, что у пьющих людей развивается эгоцентризм. Они начинают в своих бедах винить не себя, а кого угодно, окружающих. Поэтому у пьющего рабочего может быть такое мнение, что он несчастный больной человек и поэтому пьёт. А если ему не удалось с первой попытки бросить пить, то виноват не он, а только товарищи, которые не смогли его хорошо убедить, не помогли справиться с «тяжёлой болезнью». Поэтому важно не создавать у пьющего иллюзий, что за него всё сделают товарищи, и не поддерживать его заявления, что он «тяжко болен». Ему нужно говорить в лоб и прилюдно, что он распустился, потерял волю, встал на путь деградации и измены рабочему классу и т.д. Всякие сочувственно-либеральные пошлости только навредят делу.

Что касается наркомании. Среди рабочих она встречается весьма редко, поэтому говорить о ней отдельно смысла нет. Разновидность этой отравы имеет некоторые особенности. Но причины и предпосылки те же, что и у всякого социального дурмана. Какой класс и для чего заинтересован в этом дурмане, вполне понятно.

Возникает вопрос: кому именно направлены все эти доводы против пьянства? Если к сознательным товарищам, то они и так не пьют. Если к спившимся рабочим, то они этих доводов не слышат.

Вопрос резонный, но страдает крайностями: либо — либо. Между тем, есть много товарищей, которые ещё не потеряны для рабочего дела, но уже не способны его выполнять ― из-за систематической выпивки («для аппетита», по случаю пятницы, после бани и т.д.). Доводы против алкоголизма направлены, прежде всего, к ним. Также надеемся, что материал будет полезен нашим передовым товарищам, поскольку борьба с дурманами и развращением рабочих ― это часть общей классовой борьбы.

Шизофрения

Иногда приходится слышать идеи о том, что рабочие имеют низкое социальное положение из-за плохой наследственности. «Папа ― алкаш, мама ― водитель трамвая, какая тут может быть наследственность, благоприятная для умственного развития? Никакой. Поэтому они и рабочие, что глупые от рождения».

Такого рода клевету чаще всего выдаёт мелкобуржуазная интеллигенция, служащие, реакционная часть студенчества, наиболее отсталые рабочие. Крупная и крупнейшая буржуазия ― в лице государственной верхушки ― помалкивает в этом отношении, но скрытно поощряет такого рода «теории». Договариваются до того, что низкое положение рабочего связано с наследственными дефектами органического характера, типа шизофрении. Такие заявления неудивительны, ибо социальный дарвинизм ― одна из центральных осей современной буржуазной идеологии.

Можно было бы не отвечать на это брызганье ядовитой слюной. Но в 2020 г. мы столкнулись с тем, что наиболее свихнувшихся на «коронавирусе» сами наши товарищи называли шизофрениками или параноиками. Но в большинстве эти свихнувшиеся не были шизофрениками или параноиками в полном медицинском смысле. Их так называли по расхожей привычке, употребив эти термины вместо слов «злостный дурак». Но передовые рабочие должны точно и правильно выражать свою мысль. Стало быть, кое-что о шизофрении и паранойе сказать надо.

Шизофрения и паранойя ― это психозы, которые возникают из-за слабости разных систем мозга. Эти слабости, расстройства могут быть наследственными и приобретёнными. Но чаще всего слабости мозга всё же приобретаются под влиянием внешней среды. «Чисто» наследственные болезни такого рода имеют место, но их % невелик. Обычно по наследству передаются предпосылки к той же шизофрении, которые и развиваются, когда человек попадает в неблагоприятные условия или обстоятельства жизни. И наоборот, если человек с наследственной слабостью той или иной системы мозга живёт и действует в благоприятных условиях, он может никогда не болеть по психической части и даже не догадываться о своей предрасположенности к психозам.

Но если всё же есть % заболеваний мозга, передающихся от родителей следующим поколениям, нужно уточнить, чем это обусловлено. Тяжёлый психоз и поражения мозга у родителей могут быть вызваны алкоголизмом, наркоманией, сифилисом, туберкулёзом и другими болезнями, а также влиянием опасных и вредных факторов производственного, военного, бытового характера. Так или иначе, но всё это ― влияние внешней среды, которое приобретается родителями и может наследоваться в потомках. Никаких «генов, отвечающих за шизофрению», нет, поскольку наследственность определяется и содержится во всём организме, как в целом. Наследственные повреждения мозга или предрасположенность к таковым ― это результат повреждения всего организма, которое наиболее существенно выразилось в повреждении мозга.

Шизофрения чаще всего развивается в молодом возрасте, до 35 лет, но возникает и в старших возрастах. Дословно шизофрения означает разобщение, раскол сознания. Основные черты этого психоза неплохо выражены в записках русских психиатров. О шизофрениках писали, что все сильные ощущения, которые обыкновенно потрясают душу людей, на этих больных действуют вскользь, не оставляя следа. Эти несчастные не в состоянии ни в чём принимать полного участия, их удел ― не апатия, не мизантропия, а безотчётное, животное равнодушие ко всему и даже к самому себе. Если некоторые из этих больных прыгают, шутят, смеются, то в их шутках нет ничего забавного, острого ― всё что-то вялое, неоконченное, некстати, их веселье не совершенное, не занимательное, а возбуждающее в сердцах наблюдателя жалость и невольное содрогание. Эти люди не могут ни сильно сердиться, ни сильно радоваться, ни сильно любить, ни сильно ненавидеть.

В шизофрении различают три формы: гебефреническая, кататоническая и параноидная. Но эти формы бывают и при других психозах. Гораздо важнее знать обязательные симптомы шизофрении, которые проявляются независимо от формы. Таких главных симптомов три: чувственная тупость, своеобразное нарушение мышления и абулия.

Чувственная тупость ― главный симптом шизофрении. С неё и начинается болезнь. Шизоиды с самого начала становятся безразличными к тому, что до сих пор их сильно интересовало. Изменяется и отношение к близким, родным, друзьям. С развитием болезни чувственная тупость становится всё сильнее. У шизоидов она проявляется не только к интересам жизни и любимым людям, но и в плане основных инстинктов. Их всё меньше беспокоит то, что угрожает их жизни. Угасают пищевой и половой инстинкты. Развивается безучастность ко всему окружающему миру.

Вместе с чувственной тупостью нарастают крайности в чувствах. Шизофреник может по самой незначительной причине прийти в ярость. С другой стороны, он может без видимой причины смеяться. При этом может быть одновременно существующие противоположные реакции на какой-то раздражитель. Один рабочий в состоянии психоза попытался обнять и поцеловать сестру и при этом укусил её. Всё поведение шизоида извращено. Он может есть и пить то, что есть и пить нельзя.

Второй симптом шизофрении ― нарушения мышления. Появляется склонность к абсурдному и бессмысленному философствованию, к «анализу» всего подряд и дурацким советам по всякому поводу. Шизофреник становится крайне болтливым. Какое-нибудь мелкое событие может привести его к длинным и путаным рассуждениям, в которых уже неясно, что хотел сказать этот больной.

Далее мышление становится ещё более абсурдным, но при этом правильно построенным грамматически. Больные сочетают несовместимые, взаимоисключающие представления и понятия. Например: «Я плыву на городе». Они сочетают эти несовместимые понятия именно потому, что на городе плыть нельзя. Такого рода мышление (атактическое) проявляется и в рисунках шизоидов, где также сочетаются несовместимые вещи.

Третий характерный симптом шизофрении ― безволие (абулия). Безволие появляется не отдельно, а в единстве с чувственной тупостью и нарушением мышления. Безволие проявляется как снижение нормальной активности человека. В начале болезни это ещё можно принять за лень, но постепенно эта «лень» становится слишком большой, ненормальной. Лень обычно касается каких-либо малоприятных, но необходимых обязанностей. Но шизоиды не только прекращают все дела, но и вообще всякую деятельность: постоянно лежат или сидят в одной позе без всякой цели. Шизофреническое безволие постепенно приводит к тому, что больной человек перестаёт выполнять самые простые действия, например, перестаёт есть, как-либо ухаживать за собой, не хочет идти в туалет и т.д.

При этом шизофреники не теряют ориентировки в пространстве, времени и лицах. Память и интеллект до поры также не страдают. А вот активное внимание поражается резко и сразу. Шизофреника почти невозможно сосредоточить на каком-либо вопросе или задаче.

Коротко о трёх формах шизофрении. Гебефреническая форма: для неё характерно впадение в детство, дурашливость, карикатурность всего поведения. Шизоиды в этой форме напоминают капризных и непослушных детей, совершают нелепые поступки. Резкие перемены настроения без особых причин, все чувства поверхностные. Шизофрения в этой форме лечится особенно тяжело ― по той причине, что болезнь развивается в молодом возрасте, из-за чего погибают самые хрупкие и нежные клетки коры мозга, т.е. те клетки, из которых и составляются «человеческие» участки коры.

Кататоническая форма. Для неё характерны всевозможные ступоры и двигательные нарушения. Больные долгое время сохраняют полную неподвижность, застывают в одной позе с напряжением мускулатуры тела. Попытка со стороны как-либо изменить эту позу больного приводит к ещё большему сопротивлению, к предельному напряжению мышц.

В этой форме шизофрении может быть и автоматическая подчиняемость. Больные могут месяцами стоять, сидеть или лежать в одной позе, но им можно придать любую другую позу, и они будут её сохранять, как бы неудобна она ни была. Часто наблюдается стереотипность движений, когда больной часами или даже сутками ритмически повторяет одно и то же движение. Стереотипия проявляется и в речи, когда шизоид всё время произносит одни и те же слова или фразы. Причём эти слова чаще всего составляются самим больным из частей нормальных слов, а фразы носят атактический, абсурдный характер. Может быть и наоборот, когда больной отказывается говорить или же повторяет за другими людьми то, что говорят они.

В кататонической форме больные часто проявляют негативизм, когда без причин поступают точно наоборот тому, что им советуют или требуют. Например, отказываются отправлять естественные надобности, т.к. считают, что с отходами жизнедеятельности «из тела уходит жизнь», или что их таким образом грабят. Нередко при этом бывают приступы немотивированной агрессии. Есть галлюцинации и отрывочные бредовые идеи. Эта форма шизофрении лечится намного лучше остальных форм. Нередки случаи полного выздоровления больных.

Параноидная форма шизофрении. На первый план выступают слуховые галлюцинации и бредовые идеи. Содержание бреда прямо зависит от того, что человек слышит в своих галлюцинациях. Чаще всего имеется бред преследования, физического или гипнотического воздействия. Бред быстро теряет системность и становится нелепым и отрывочным. Чувственная тупость, нарушения мышления и безволие наступают очень медленно и не видны так резко, как в других формах.

Физиологические признаки шизофрении. Прежде всего, снижается болевая чувствительность, шизоиды часто наносят себе телесные повреждения и не чувствуют боли. Наблюдаются отёки конечностей, усиление работы слюнных и потовых желез. Кожа быстро покрывается салом, лицо шизоида приобретает характерный блестящий вид. Вес тела резко колеблется, от ожирения до начальной дистрофии. Зрачки плохо реагируют на свет, они не расширяются, как у нормальных людей при умственной работе. Конечности и лицо дёргаются. Бывают припадки эпилептического вида.

В начале болезни часто жалуются на головную боль, тяжесть и давление, особенно в затылочной области. Начинаются разные нарушения эндокринной системы, может угасать или резко повышаться половая функция, начаться рост волос на лице у женщин и т.п. Часто при шизофрении начинается туберкулёз, от которого, собственно, и умирает большинство шизофреников. Причины: малая подвижность и недостаток вентиляции лёгких, исхудание, большие нарушения всего обмена веществ в организме.

Психологические признаки шизофрении. Первая ласточка ― изменение характера человека. Общительный, жизнерадостный человек, имеющий интересы и привязанности, довольно быстро превращается в неврастеника, унылое, скулящее и равнодушное существо. Постоянные жалобы на головную боль. Резко повышается раздражительность, утомляемость, часто бывает бессонница. Идут вспышки гнева по самым незначительным поводам. Поведение в этот период похоже на игру актёра, оно театральное и вычурное. В решении самых мелких вопросов проявляется нерешительность и мнительность. Человек всё больше занимается словоблудием, «мудрствует» по всякому поводу. Появляются навязчивые идеи, страхи.

На такой функциональной стадии шизофрения обратима, если человека вовремя и правильно лечить. Здесь играет свою спасительную роль охранительное торможение, которому помогает лечение и очищение организма от ядов. Чем ярче выступают симптомы болезни, тем больше шансов полностью вылечить человека. Но если такой человек после выздоровления снова попадает в неблагоприятные условия жизни, то шизофрения может возобновиться, но уже в более тяжёлых формах. В этом случае охранительное торможение слабеет, начинается биологическое разрушение нервных клеток. Дефекты коры мозга становятся необратимыми, наступает шизофреническое слабоумие. Оно не такое тяжёлое, как при других психозах, поэтому больные сохраняют способность к простым видам труда.

Парафрения

Эта болезнь отличается от шизофрении и паранойи. И.П. Павлов считал, что парафрения всё-таки ближе к паранойе. Предпосылкой для болезни является неуравновешенный тип нервной системы. Болезнь начинается со слуховых, обонятельных и вкусовых галлюцинаций. Эти галлюцинации вызывают у больных суждения о том, что они находятся под влиянием других людей или организаций, которые действуют на них особенными способами, с помощью радио, гипноза, ядерного излучения, «коронавируса» и т.д.

Постепенно бред преследования систематизируется и усиливается. Отдельные лица, преследующие больного, исчезают из бреда. Их место полностью занимают могущественные организации, которые плетут заговоры против больных и стремятся их уничтожить. Случайный и отрывочный характер галлюцинаций заменяется всё более чётким и постоянным. Вся бредовая система преследования как бы кристаллизуется, становится стройной. Воля, интеллект и память не нарушены, но вся деятельность человека направляется бредом.

Бред преследования может длиться несколько лет. Затем развивается систематизированный бред величия. Больные утверждают, что если их преследуют могущественные организации, то это подтверждает высокий статус этих больных. При этом каждую бытовую ситуацию в течение дня, недели, месяца человек с парафренией рассматривает как итог заговора врагов. Например, отказывается взять в руку и передать деньги за проезд в транспорте, т.к. считает, что его таким путём хотят заразить «коронавирусом».

Со временем бред преследования полностью вытесняется бредом величия. Здесь же наступает психическое оскудение ― стойкое ослабление всех форм психической деятельности. Слабеет даже та деятельность, которая вызывается системным бредом. Сами бредовые идеи теряют своё значение для больного. Больной человек не опасен для окружающих и может выполнять простые трудовые операции.

У парафрении есть несколько форм. В одном случае болезнь протекает при повышенном настроении больного. Неприятные галлюцинации и бредни быстро сменяются бредом величия. В другом случае выступают обманы памяти, которые «детально» оформляют весь бред преследования или величия. В третьем случае бред систематизирован, но имеет фантастический характер. Бредовые идеи содержат события, которые невероятны для больного, но всё же не имеют явной нелепости. Это полёты на Марс, изобретение лекарства от рака, командование армиями и т.д.

Главными причинами парафрении являются неблагоприятные условия жизни, хотя не исключается и наследственная предрасположенность. Болезнь возникает, когда в слуховом анализаторе появляется очаг длительного раздражения. Этот очаг вызывает торможение на других участках мозга. Но при этом сам очаг длительного раздражения постепенно расширяется и захватывает соседние участки коры. Происходит как бы столкновение раздражения с торможением, и в ходе этой борьбы в голове появляются «чужие мысли», голоса внутри и вне головы.

Такое распространение больного пункта не останавливается на высших отделах первой сигнальной системы и перебрасывается на вторую сигнальную систему. Там образуется свой очаг ненормального раздражения, который и определяет всё дальнейшее поведение больного человека. Человек воспринимает все события вокруг себя сквозь призму бреда преследования. С течением времени такой очаг затормаживается, но возникает новый очаг, порождающий идеи величия. Наконец, и этот очаг слабеет, затихают торможение и раздражение, и начинается разрушение клеток мозга. Бред распадается, высшая нервная деятельность больного оскудевает. Тем не менее, главных симптомов шизофрении при парафрении нет.

Люди с парафренией могут быть опасны для окружающих. Они убеждены, что их преследуют враги, а врагом парафреник может считать кого угодно. Например, он может наброситься с ножом или палкой на человека без намордника, т.к. в больном пункте человека «коронавирус» соединился с бредом преследования. «Враг» преследует и старается заразить «коронавирусом», а это заставляет больного идти на крайние меры, т.е. уничтожать «врага».

Пример парафрении. Мужчина, 35 лет, мелкий служащий. В роду душевнобольных не было, развитие шло без патологий. Женат, есть дети. Характер волевой, стойкий. Умственные способности высокие. Чувство юмора слабое, обидчив, своих ошибок не признавал. Подозрителен. Начал подозревать жену, что она хочет уйти к другому мужчине и что она гипнотизирует с этой целью. Затем появились слуховые галлюцинации ругательного и разоблачительного содержания. Обвинил жену в заговоре, в котором участвует его руководство на работе. Цель «заговора» — отнять ум, сделать сумасшедшим, уволить с работы и выгнать из семьи. В транспорте и на работе стал слышать голоса, которые вели о нём неприятные разговоры. Был помещён в психдиспансер. После лечения выписан, но через 4 месяца попал обратно. Слышал голоса, которые ругают и угрожают ему. Считал, что его мысли известны всем окружающим, которые отвечают на них. Утверждал, что постоянно находится под чужим гипнотическим влиянием. Основа бреда — преследование, но постепенно на первое место вышел бред величия. Считал себя гениальным человеком, которому враги не давали развиваться и работать. Писал письма в правительство, требовал, чтобы его пригласили на заседание или в парламент, где ему нужно сказать речь о правильном мировом устройстве.

В таком состоянии находился 3 года, после чего сознание ухудшилось и началось слабоумие.

Паранойя

Эта болезнь чаще всего появляется у людей с сильной, но неуравновешенной нервной системой. Исторические примеры людей с нервной системой этого типа — Дарий I, Нерон, Пётр I, Муссолини, Гитлер, Хрущёв. У таких людей вторая сигнальная система преобладает над первой, при этом раздражительные процессы в коре имеют затяжной характер. Это физиологические предпосылки для развития паранойи.

Замечены общие черты характера потенциальных параноиков. Это переоценка своей личности, чрезмерная самоуверенность, патологическая нетерпимость к чужим мнениям, высокомерие, патологически болезненная реакция на любые высказывания или факты, как-либо ущемляющие самолюбие. Звериная ненависть к критике и неспособность к самокритике. Склонность к увлечению той или иной идеей, которая часто доводится до тупого фанатизма, до края.

Поскольку все эти черты характера рано или поздно приводят к конфликтам и стычкам с товарищами, близкими, коллективом, постольку у потенциальных параноиков сильно развивается недоверчивость и подозрительность. Большую энергию будущий параноик тратит на такие стычки и борьбу с окружающими. Он считает, что все кругом относятся к нему несправедливо. Это, в свою очередь, обостряет конфликты и ускоряет появление психических отклонений. Но в этой фазе ещё нельзя говорить о начале паранойи, т.к. состояние человека может быть улучшено и поправлено благоприятными условиями производства и общества. И всё же именно в такой момент и возникает тяжёлое переживание, которое связано с психической травмой, чаще всего, с ударом по самолюбию. Такой удар приводит к быстрому развитию больного пункта, который до этого времени был «зародышем», дремал.

Это означает, что острые переживания являются существенным условием острого психоза. Но это условие может привести к паранойе только в единстве с неустойчивым типом нервной системы.

Паранойя часто начинается с того, что нормальный до этого человек высказывает бред величия. Что он великий учёный, изобретатель, полководец, министр и т.п. Женщины в состоянии паранойи часто считают себя первыми красавицами города, страны, мира, они утверждают, что большинство мужчин желает их, не даёт прохода. Такого рода бред в начале болезни носит неупорядоченный вид, но со временем приобретает системность и «упорядоченность».

Характерная черта паранойи — что в основе бреда лежат действительные факты и события. Эти факты и события могут не иметь никакого отношения к параноику, они могут быть сколь угодно мелкими и ничтожными. Но параноик придаёт этим фактам исключительное значение и, что называется, примеряет их на себя. Он делает на их основе свои бредовые выводы и суждения. Так, если параноик замечает, что прохожие на улице мельком взглянули на него, он объясняет эти взгляды тем, что все люди восхищаются им, видят в нём выдающегося человека. Если при параноике упомянуть какого-либо исторического деятеля, параноик тут же заявит, что этого деятеля упомянули для того, чтобы показать, что параноик не менее великий деятель.

У параноиков обычно не страдают интеллект, память и чувства. Патология касается только больного пункта, бредовой системы. Однако вся деятельность параноика подчинена бредовой идее, поэтому обычная, нормальная деятельность у параноика страдает или даже прекращается. Тем не менее, профессиональные знания и навыки у человека сохраняются.

Имея неповреждённое мышление, интеллект, память, знания и навыки, параноик может действовать много лет и даже иметь достижения в работе, на службе, в политике. Параноики способны тщательно маскироваться, скрывать бред. Параноик способен понять, что бредовые идеи, которые он высказывает, воспринимаются окружающими именно как бред. На этой основе параноик отдаёт себе отчёт в том, что у него видят признаки психической болезни и могут «упрятать в психушку». Для того чтобы «не упрятали» и не считали психом, параноик перестаёт высказывать свой бред и даже отрицает, что у него есть какие-либо бредовые идеи.

Постепенно системный бред величия овладевает всей личностью параноика. Вся его деятельность подчиняется бредовым идеям. Через несколько лет параноик, как бы он ни маскировался, сталкивается с тем, что окружающие не признают его мнимых достижений, открытий, изобретений. Поскольку со всех сторон параноику указывают на ненормальность его идей и не признают его «заслуг», постольку он приходит к выводу, что против него работает большая организация, имеющая целью опозорить его, затереть его открытия, уничтожить физически и т.д.

На этой базе к бреду величия добавляется бред преследования. Идеи преследования, вначале слабые, развиваются и приобретают вид системы. Они усиливаются тем больше и быстрее, чем дольше и сильнее параноик наталкивается на критику своего бреда, указания окружающих на ненормальность его идей. Все действительные факты и события вокруг себя параноик трактует, исходя уже из двух бредовых систем. Так может длиться годами, причём на передний план выходит то один, то другой бред.

Паранойя не приводил к органическим изменениям мозга. Клетки и волокна не погибают. Опасности для жизни параноика, в общем, нет. Это приводит к тому, что хорошо маскирующийся параноик может прожить со своими бредовыми системами довольно долго и даже избежать психиатрической клиники. С годами бред теряет остроту, тускнеет, и это обстоятельство положительно сказывается на отношениях параноика с обществом.

У будущих параноиков образуются стойкие больные пункты на базе переживаний, ущемляющих завышенное самолюбие и самооценку. До поры до времени эти пункты ещё как-то контролируются высшими нервными центрами. Наконец, наступает такой момент, когда возбуждение в больном пункте становится затяжным, инертным. С этого момента психическая травма, какой-либо удар по самолюбию вызывает сверхсильное раздражение.  В ответ в больном пункте возникает запредельное торможение. В свою очередь, запредельное торможение приводит к полному растормаживанию и возбуждению тех участков коры, которые до этого были под контролем, т.е. заторможены, и человек осознавал нереальность своих наполеоновских планов. Растормаживание этих участков приводит к тому, что честолюбивые, но, в целом, нормальные, желания и мечты человека, направленные к определённой цели, превращаются в маниакальный бред. Больной пункт честолюбца начинает расти вширь и вглубь, быстро переходит границы нормы и существует в постоянном патологическом возбуждении.

Параноик не может избавиться от бреда, хотя за пределами больного пункта психическое состояние нормальное. Дело в том, что вокруг очага возбуждения возникает своеобразный кордон, барьер из заторможенных участков. Сигналы остальной коры мозга, которые могли бы поправить больной пункт, попросту туда не проходят.

Очаг возбуждения при паранойе действует, как магнит, привлекая к себе самые разные внешние раздражители. Стоит сказать какое-нибудь случайное слово, как параноик пытается «расшифровать» его через свой больной пункт. Любые события и факты параноик использует как пищу для своей бредовой системы.

Паранойя пока что неизлечима. Развитие больного пункта идёт очень медленно, изменения психики носят функциональный характер. Но при этом такие изменения очень стойкие, их отрицательное качество тем выше, чем ниже скорость роста больного пункта. Поражение такого рода можно образно сравнить с диффузией металлов: очень медленно, но очень крепко.

Средства корректировки паранойи состоят в том, чтобы создавать психопатам такие условия труда и быта, где была бы сведена к минимуму возможность конфликтов. Примеры такой работы для параноика (в советское время) — одиночные дежурства на удалённой метеостанции, писательский труд, лаборант и т.п. Это пассивные средства. Активное средство только одно — правильная психотерапия. Нельзя ругать или критиковать параноика за его бред, но нельзя и поддерживать этот бред. Но вполне возможно направить его на полезное дело, заинтересовать его. Опыт показывает, что параноики, которых направили на полезное дело и убедили в исключительной важности их труда, могут оказать большую помощь в технической и научной работе, в анализе документов, поиске архивов, связей и т.д.

Опасность параноиков в том, что они, занимая должности и посты, могут превысить свои полномочия, причинить вред людям, используя своё положение или профессию. Когда на первый план выходит бред преследования, параноик может нападать на своих мнимых врагов и даже убить их.

Психопаты и психопатки

В 2020 г. свихнувшихся на «коронавирусе» и злостных дураков часто называли психами или психопатами. С медицинской стороны это и правильно, и неправильно. Психопата нельзя назвать конкретным больным, как, например, шизофреника, поскольку здесь нет нарушений сознания, памяти, интеллекта. Нет разрушения мозга, нет маниакальных или депрессивных психозов, нет изменений внутренних органов. Но у психопата есть патологические черты характера, у него выступают нездоровые отклонения в чувствах и поведении. Психопат конфликтует с окружающими, портит жизнь себе и другим, но осознаёт это, тяжело переживает свои недостатки и выходки.

Физиологической основой психопатий является «разбаланс» основных свойств высшей нервной деятельности, когда кора и подкорка мозга, первая и вторая сигнальные системы перестают правильно «понимать друг друга» и действуют в той или иной степени несогласованно. Такое рассогласование чаще всего возникает в определённых типах нервной системы. Оно почти не встречается у сильных уравновешенных типов, но почти всегда происходит у людей, имеющих слабые типы нервной системы или сильную, но неуравновешенную.

Отсюда психопатии делят на две группы: патологии сильного неуравновешенного типа нервной системы и патологии системы слабого типа. К первой группе относится несколько форм. Мы встречались с этими формами в 2020 г., поэтому стоит сказать о каждой несколько слов.

Психопатия параноидной формы. Это патология сильной, но неуравновешенной нервной системы. Здесь полностью господствует «человеческая» вторая сигнальная система, но это господство идёт в извращённом виде. Больной пункт имеет затяжное раздражение. Психопат такого рода склонен к абстрактному мышлению, к советам и философствованию, имеет хорошее воображение. Он аккуратен, склонен к систематизации деятельности, недоверчив, подозрителен. Эгоцентрист, имеет довольно слабые инстинкты, в т.ч. и половой. Если любит свою работу, то она на первом месте и заслоняет собой всё остальное. Материальными благами интересуется в последнюю очередь, отчаянный спорщик, часто склочник и сутяга. Вырабатывает у себя доминирующую идею или идеи, которым и подчиняет всё своё поведение. Крайне упорно отстаивает эти идеи, борется за них, не считаясь с их содержанием и последствиями. Презирает «толпу», интеллектуальные интересы односторонние, как правило, враждебен к окружающим. Злопамятен до крайности, вместе с тем очень волевой, упрямый, настойчивый. Педант, аккуратен до мелочей, въедлив. Системность и педантизм считает основой всякой деятельности. Обладает большой работоспособностью, инициативен, имеет сильное стремление руководить. Возражений не терпит, тут же начинается взрыв ярости, граничащий с истерикой. Дисциплинированность проявляет только в тех случаях, когда это соответствует его идеям, за которые он борется. Если требуют дисциплины поперёк таких идей, то выражает крайнее негодование и раздражение, отказывается подчиняться, даже если ему доказывают правильность и необходимость дисциплины и подчинения. Неуживчив в коллективе, но при этом ценит стабильность в рабочей обстановке, не любит менять место работы. К искусству и литературе интереса не имеет, но часто обладает литературным даром, пишет сам. Любит абстрактные, отвлечённые формы мышления, ценит «аристократических» философов типа Гегеля, пишущих на птичьем языке. Чертами параноидного психопата обладали некоторые исторические личности, например, Чингиз-хан, Навуходоносор, Кальвин, герцог Альба, Генрих VIII, Троцкий, Анвар Садат.

(Надо уточнить, что тот же Троцкий был контрреволюционером и фашистом не потому, что имел психопатические черты характера. Он не был большевиком, всегда стоял на классовой позиции мелкой буржуазии и, будучи врагом рабочего класса и социализма, закономерно прошёл путь верного слуги мирового империализма. Психопатические черты лишь «оформляли», дополняли, подчёркивали контрреволюционную позицию Троцкого).

У психопатов параноидного типа ясно видны черты неуравновешенности. Раздражительные процессы в коре преобладают над торможением, при этом возбуждение имеет затяжной характер. Отличительной чертой таких психопатов является то, что всё окружающее имеет для них значение лишь постольку, поскольку полезно для их идей или для возвеличивания их личности. К страданиям близких и даже целых народов они относятся с безразличием. Часто становятся фанатиками, защищая свои идеи, идут напролом, не считаясь ни с чем.

Подвид таких психопатов — это сутяги, «борцы за правду». Их мало интересует суть дела, за которое они «борются», их интересует форма и сам процесс. Справедливое замечание, а особенно когда им говорят правду в глаза, сутяги воспринимают, как тяжёлое личное оскорбление, как тяжкий ущерб своим интересам. Одному из таких типов, охраннику учреждения, был задан вопрос, не боится ли он, что в первые же революционные дни его потащат в трибунал и расстреляют за то, что сегодня он издевается над служащими и рабочими, кричит на женщин, буквально силой заставляет их натягивать намордники? В ответ он тут же заявил, что это прямая угроза, и поэтому он пишет заявление в полицию и подаёт в суд. И действительно написал, но своему начальству. Было служебное расследование, но факты угрозы не подтвердились. Тогда он подал заявление в полицию, где ему посоветовали идти прямо в суд. Он пошёл в суд и подал иск против тех товарищей, которые задали ему вопрос о будущей ответственности. Суд работает медленно, дистанционно, поэтому тяжба тянется уже полгода.

Видя такое дело, этот охранник написал жалобу на районный суд в суд городской. Ответ городского суда его не устроил, поэтому он написал две жалобы в верховный суд. Кроме этого, почти каждую неделю он строчит длинные заявления в прокуратуру, «дополнения и разъяснения» в верховный суд, в органы власти, всюду, куда только можно. Отказы в возбуждении уголовного дела или отписки воспринимает, как стимул к новым жалобам. Постоянно выискивает скрытый смысл в ответах из инстанций, ищет юридические зацепки, чтобы «доказать», что суды и прокуратура «не поддерживают борьбу с коронавирусом» и встали на сторону наших товарищей.

К этому же типу психопатов можно отнести патологических ревнивцев. Они проявляют ревность не тогда, когда им действительно дают для этого повод, а сами ищут повод, чтобы обвинить жену в неверности. При этом всякие мелкие факты любого содержания они могут «расшифровать», как доказательства неверности жены.

Психопаты гипертимно-взрывной формы тоже имеют сильную, но неуравновешенную нервную систему с затяжным раздражением. Но у них, в отличие от параноидных психопатов, преобладает первая, «животная», сигнальная система. Эти люди имеют медленное, образное и конкретное мышление, абстракции для них — штука тяжёлая. Мелочны, злопамятны, придирчивы, бывают злобными и жестокими. Склонны к истерикам и вспышкам ярости по незначительным поводам. Настроение неустойчивое, от тревоги до тяжёлой тоски. Чувства и переживания утрированные, часто болезненные, противоречий не терпят. Необходимость анализа возникающих препятствий и противоречий приводит к вспышкам гнева, быстро отступают перед трудностями, паникуют, ищут лёгких путей. В то же время склонны к деспотизму. Один из таких психопатов предлагал всех людей, у кого насморк, объявлять «коронавирусными» и отправлять в закрытые «накопители». А когда у него спросили научного и юридического обоснования и научного описания «болезни коронавирус», он заявил, что вызывает полицию, которая «всё объяснит». Интересы таких «карманных деспотов», как правило, узкие, однобокие. Часто злоупотребляют алкоголем, желая «залить тоску».

Ещё одной формой психопатии на базе сильной и неуравновешенной нервной системы является извращённая форма. Психопаты такого типа склонны к удовлетворению своих низших инстинктов любой ценой. В отношениях коры и подкорки преобладает подкорка. Свои чувственные, органические потребности такие люди ставят намного выше идейных интересов, долга, общественных обязанностей. Это чувственные личности низшего уровня, о которых иногда говорят: «животное». Главные интересы заключаются в том, что связано с едой и половой жизнью. Проявляться это может в виде обжорства и разврата. Однако низкие качества этих людей не являются врождёнными, наследственными. Личность этих людей полностью зависит от воспитания, условий жизни, влияния общества. Врождённых развратников и обжор нет, а есть «продукты» буржуазной или мелкобуржуазной среды. Условия жизни при социализме, коммунистическое воспитание человека подавляют патологические черты характера, наклонности к извращениям, снимают преобладание инстинктов. Человек направляется на высокие общественные задачи. В условиях капитализма всё происходит наоборот, в человеке воспитывается эгоизм, стремление к удовлетворению своих животных инстинктов любой ценой.

Портрет психопата извращённого типа выглядит примерно так. Испорченный обыватель, мировоззрение вульгарно-мелкохозяйское, с наклонностями мелкого хищника. Практичен до тошноты, даром или ради коллектива не пошевелит и пальцем. Лжив и аморален, жалости и сострадания к окружающим не испытывает. Один из центральных лозунгов жизни — «Каждый за себя». Жестокий эгоист. Рабочий класс презирает, даже если сам к нему принадлежит. Высшие чувства отсутствуют либо в зачаточном состоянии. Груб, стыда за содеянное не испытывает. В достижении своих низменных целей использует любые средства. Дорожит своим здоровьем, сильно напуган «коронавирусом». Чтобы избежать «заражения», готов на подлость и низость. Нормами поведения часто пренебрегает, особенно если речь идёт об удовлетворении пищевого и полового инстинктов. Склонен к половым извращениям. Приблизительный образ патологической личности такого типа — Григорий Белаш из фильма «Визит к минотавру».

Среди половых извращений у психопатов чаще всего наблюдается гомосексуализм, т.е. половое влечение к лицам своего пола. Эта психопатия иногда начинается с детства, иногда развивается в более позднем возрасте. В социалистическом обществе к этому извращению относились соответственно и называли извращением, патологией. А в уголовном кодексе была статья, предусматривающая наказание за педерастию. В буржуазном обществе, патологическом в своей основе, извращения такого рода не считаются отклонениями от нормы.

В этой связи как-то возник вопрос: как сознательным рабочим относиться к людям, которые высказывают правильные классовые мысли, стоят на левых позициях, готовы помочь в партийной работе, но имеют гомосексуальную психопатию? Мнения несколько разделились. Одни товарищи выступали за то, что неразумно отвергать помощь и поддержку таких людей только на том основании, что они гомосексуалисты. Есть обстоятельства, когда таким людям можно кое-что поручить и принять их помощь. Другие товарищи высказывались более определённо, что какую-то помощь принять можно, но к партийным секретам и нелегальной работе допускать нельзя. Причина в том, что гомосексуальность — это аномалия, порок, это уязвимое, слабое место такого человека, за которое его всегда может ухватить полиция или охранка, применив шантаж. Такое положение создаёт бессмысленный риск для рабочих организаций. Мы стоим на второй позиции, учитывая то, что гомосексуалисты — это эгоисты и справедливо презираются в рабочей среде.

Психопатии слабого типа нервной системы. Их четыре, и различия между ними определяются разной подвижностью нервных процессов.

Психастеническая форма психопатии проходит с избыточным преобладанием второй сигнальной системы над первой. При этом как раздражение, так и торможение очень инерционны, затяжные. У психопатов этого типа хорошие способности к абстрактному мышлению, анализу, синтезу, обобщению фактов и событий. Но дело в том, что они стараются проанализировать всё подряд, независимо от значения того или иного события. При этом инициативы не проявляют, идут по течению. В достижении цели настойчивости нет, быстро поворачивают назад при первых трудностях. Пугливы, часто испытывают чувство собственной неполноценности. Мнительны, легко поддаются чужому влиянию, но так же легко уходят из-под этого влияния. Вечно сомневаются, трудно принимают решения, боятся руководящей работы. В себе не уверены, легко конфузятся, склонны к самокопанию, имеют обострённую совесть. Нового боятся, болезненно реагируют на грубости, неудачные шутки, застенчивы. Когда ущемляют или обижают лично их, сопротивления не оказывают или сопротивляются слабо, но при этом готовы броситься в бой, когда на глазах бьют или обижают другого человека. Нерешительны, медлительны, пугливы. Настроение чаще всего тревожно-подавленное. Очень тяжело переживают свои недостатки и промахи. Внушаемы, в т.ч. самовнушаемы. Страх перед неудачей какого-либо рода часто вызывает действительную неудачу этого рода. Кинематографический образ человека с чертами психастении — киоскёр Николай Николаевич из советского фильма «Профессия — следователь».

Парабулическая форма психопатии. Для неё характерна карикатурность, необычность, вычурность, театральность поведения. Это выражается в извращении форм волевых поступков. Психопаты этого типа имеют «слабые нервы», у них господствует первая сигнальная система. Общее впечатление о таком психопате — чудак. Инициативы не проявляют, ответственности боятся, легко отступают перед трудностями, к новым обстоятельствам приспосабливаются плохо. Слабохарактерны. Любят мечтать, впечатлительны, но в мечтах выступают вполне конкретные образы или вещи. Например, такой психопат может мечтать о хорошей личной библиотеке, автомобиле, морском круизе, но мечта о свободе или победе социализма для него непонятна, не имеет «конкретных очертаний». Часто имеет артистические способности, но при этом движения и речь бывают замедлены. Медленно привыкают к новой обстановке. Воображение развито сильно, любят природу и художественную литературу. В мечтах заходят далеко, в том смысле, что строят нереальные планы, «воздушные замки». Очень ранимы, чувствительны сверх меры. Инстинкты развиты слабо. Поведение манерное, неестественное. Патологическое стремление к оригинальности. Речь напыщенная, любят патетику. Профессию часто выбирают самую причудливую, «особенную», чтобы отличаться от окружающих людей. Проявляют всякие чудачества. Кинематографический пример человека с признаками парабулического психопата — Павел Иконников из фильма «Визит к минотавру».

Истерические психопаты. Тип нервной системы — слабый, господствует первая сигнальная система. Нервные процессы очень подвижны, но при истерическом срыве у такого человека не исключено впадение в ступор, вплоть до потери сознания. Истерики и истерички лживы, восприимчивы, системность не любят, ко всему относятся поверхностно. Воображение развито хорошо, любопытны, капризны. Настроение неустойчивое, легко меняют принципы, чувствительны. Часто интересуются искусством, сентиментальны, непостоянны. Легко вывести из себя, часто плачут. Любят хвастаться, работы, требующей усидчивости и настойчивости, не выносят. Поведение театральное. Любят перемены, легко заводят знакомства, манера держаться живая. Поступки часто рассчитаны на внешний эффект, чтобы привлечь к себе внимание. Находчивы в разговоре, часто преувеличивают. О себе рассказывают всякие героические или красивые фантазии. Могут симулировать попытки самоубийства и разные болезни. Наносят себе мелкие телесные повреждения, чтобы выдать их за «следы трагических происшествий». Люди с чертами истерической психопатии встречаются довольно часто.

Ипохондрическая психопатия. Её база — нервная система слабого типа. Психопаты такого рода идут на поводу у инстинктов. У них чрезвычайно развит инстинкт самосохранения, из всех забот ведущей является забота о своём здоровье. Надо сказать, что в 2020 г. все виды психопатий «подвинулись» в пользу этой, ипохондрической, психопатии. Для неё характерна крайняя мнительность, постоянное «прислушивание к сигналам тела», особенно к сердцу и лёгким. Так, малейшее затруднение дыхания, вызванное туманом, жарой, высокой влажностью воздуха, повышенным содержанием СО₂ в помещении эти психопаты принимали за начало «коронавируса». И тут же бежали в поликлинику «спасаться».

Часто жалуются на разные недомогания, часто на мнимые. Выдумывают себе болезни. При чтении медицинской книги или просмотре фильма о тех или иных заболеваниях тут же «находят» их у себя. Работоспособность низкая, поскольку считают себя больными. Настойчивости в достижении цели нет, легко пугаются, теряются в сложной обстановке, выносливость низкая, при первых же затруднениях начинают хныкать, просить помощи у окружающих. В общем и целом трусливы, испытывают чувство неполноценности. Инициативу не проявляют, ответственности боятся, усидчивость слабая. Постоянно ходят по врачам разных специальностей, жалуются на болезни и недомогания. Часто пишут целые списки «болезней», которые нашли у себя, и дают эти списки врачу. Если у них действительно находят то или иное заболевание, приходят в ужас и панику и ни о чём другом думать уже не могут. Неосторожное слово по поводу их здоровья, неудачная шутка, предположение могут вызвать психическую реакцию вплоть до обморока.

Таковы основные формы психопатий. Нужно ещё раз подчеркнуть, что черты психопатии вполне обратимы, они не есть что-то постоянное. Благоприятные условия материальной и культурной жизни могут сделать эти черты незаметными. Неблагоприятные условия капитализма наоборот, усиливают все виды психопатий, доводят их до высших форм.

Завершая тему психопатий и в связи с «коронавирусными» психозами, будет полезно привести общий пример психопатии из настоящей истории болезни. Пациент, 22 года. Семья принадлежит к верхнему слою мелкой буржуазии. Воспитывался, в основном, женщинами, матерью и бабушкой. С детьми общался мало, в садик не ходил, воспитывался на дому, т.к. мама и бабушка боялись инфекции и внушали ребёнку, что «улица и общество — источники всякой заразы». Гулял обычно с мамой или бабушкой, на улице, чтобы избежать простуды, дышал неглубоко, через шарф, разговаривал шёпотом, «чтобы не заразиться гриппом». Основное время проводил дома среди книг и игрушек. В 8 лет мальчика определили в частную гимназию. Учился хорошо, умственные способности отличные, но к учебному коллективу приспособиться не смог. Выделялся странностями в поведении, держался особняком, коллективных мероприятий страшился, «чтобы не заболеть». Манера говорить вычурная, книжная. Обычных мальчишеских шалостей и забав сторонился, заявлял, что вокруг него «примитивные существа». В период полового созревания, когда появились первые эрекции и поллюции, пришёл в ужас и просил педиатра «избавить его от этой половой активности». Поставил себе цель избавиться от эрекций, в связи с чем отказался ходить в гимназию. После некоторой психотерапии на занятия пошёл, но заявил психологу, что боится людей и домашних животных, особенно собак. Гулял в одиночестве, очень хорошо чувствовал себя где-нибудь на полянке среди насекомых, бабочек, ромашек. Очень много читал, но в основном научно-техническую литературу. Русскую классическую литературу не любит и читал её лишь постольку, поскольку это нужно любому культурному человеку. Мечтал стать академиком по части математики или астрономии. Любит беседы на научные темы.

Был госпитализирован в диспансер. Интеллект высокий, память прекрасная. По больнице двигался шаркающей походкой, боялся прикоснуться к людям и предметам, «чтобы не заразиться инфекционной болезнью». Говорил медленно, с паузами, книжным языком, пускался в пространные рассуждения по самым простым вопросам. Очень медлителен. Физически развит плохо. Иммунитет слабый. Диагноз: психопат.

А. Бойко, Д. Куснутдинов

Окончание