Кое-что о характере современной войны

1

Эпоха, в которую мы живём, есть эпоха империализма, эпоха заката и гибели капитализма. Она условно делится на этапы. Первый этап начался в конце XIX века и закончился после окончания первой мировой войны. Главным итогом этого этапа стала Великая Октябрьская социалистическая революция в России, которая стала также и главным событием всей мировой истории. Мировая система капитализма потеряла бывшую Российскую империю в качестве необъятного рынка, объекта для империалистического грабежа и поставщика пушечного мяса по сходной цене.

Второй этап эпохи империализма пришёлся на период между первой и второй мировыми войнами. Главными событиями этого этапа были победа социализма в СССР, подготовка империалистических государств к войне за очередной передел мира и сама вторая мировая война. Итогом второй мировой войны стала победа социализма над объединёнными силами мирового капитала, откол от системы капитализма целого ряда стран, которые встали на социалистический путь развития. Таким образом, мир разделился на два лагеря, лагерь социализма во главе с СССР и лагерь империализма во главе с США. Мировой капитализм потерял огромные рынки и области своего влияния.

Третий этап эпохи империализма ― от окончания второй мировой войны до уничтожения стран народной демократии, советского социализма и разрушения СССР. Этот этап закончился временной победой капитализма над мировым рабочим классом.

Четвёртый этап империалистической эпохи длится примерно с 1991 г. до наших дней.

Характерными чертами, общими для всех этапов империалистической эпохи, являются неравномерность развития капитализма разных стран или разных империалистических групп, а также крайне разрушительные хозяйственные кризисы. Неравномерность развития капитализма и кризисы выражались во внешней политике буржуазии в том числе как войны империалистических государств и групп за колонии и рынки. Они выражались во внутренней политике капиталистических государств как переход время от времени от буржуазной демократии к фашизму. Чем сильнее одна группа государств вырывалась вперёд по своему экономическому весу, и чем тяжелее был кризис перепроизводства товаров, тем острее была конкуренция между разными группами буржуазии и тем чаще буржуазия воевала между собой. И тем скорее и шире переходила она к террористической диктатуре против трудящихся своих стран. Одним из основных назначений фашистской диктатуры как раз и была подготовка очередной разбойничьей войны.

В империалистическую эпоху неравномерность развития капитализма постоянно обостряется. Это означает, что постоянно происходит скачкообразное развитие одних стран в отношении других, быстрое оттеснение с мирового рынка одних стран другими, неизбежно ведущее к периодическим переделам уже поделённого мира в порядке военных столкновений и больших военных катастроф. В лагере империализма обостряются все противоречия, в силу этого фронт мирового империализма ослабляется, и возникает возможность прорыва этого фронта в отдельных странах.

В нынешний этап развития капитализма на первый план мирового хозяйства вышли не отдельные страны, а отдельные группы мирового финансового капитала, которые и сосредоточили в своих руках всю экономическую и политическую мощь. Эти группы распределили между собой государства или целые группы государств и заправляют ими. Государственный аппарат и буржуазия этих стран есть исполнители воли крупнейших монополистических групп. Могущественные объединения капиталистов конкурируют между собой за мировой рынок, а послушные государства или группы государств служат материальной основой для ведения конкурентной борьбы между этими объединениями. Войны последнего этапа империалистической эпохи ― это войны между группами финансового капитала, которые только формально выглядят как войны между отдельными странами. А иногда вооружённый конфликт или малая война совсем не имеют того или иного государственного лица, хотя ведутся они силами, которыми располагают и управляют вполне определённые государства. Поэтому частные армии корпораций, «гибридные войска», о которых так много говорят в последнее время, являются замаскированными государственными армиями. Дело не в том, где и как завербованы и в какой камуфляж одеты вооружённые отряды. Дело в том, чью волю они выполняют. А выполнять они могут только волю тех, в чьих руках находится то или иное государство.

Характерной чертой последнего этапа империалистической эпохи во внешней политике являются т.н. «малые войны», когда рынки и районы влияния одних империалистов захватываются другими империалистами в виде кусочков территории. От «суверенных» государств отрываются, отщипываются отдельные районы, без большой войны между государствами. При этом государство-агрессор часто не признаёт захват чужой территории, а ограничивается признанием «гуманитарной помощи» местному населению, якобы восставшему против центрального правительства. Или «откликается» на просьбы родственного населения захваченных районов защитить их от геноцида со стороны центральной власти. И так далее.

Войны в империалистическую эпоху перестали объявлять после окончания первой мировой войны. С того момента в войны вползали, развязывали их тихо и постепенно или ставили мир перед свершившимся фактом нападения. Но в последние годы государства ― исполкомы крупнейших корпораций могут объявлять войну друг другу в форме военных доктрин. В этом документе может открыто называться основной противник, которого собираются грабить.

Что касается внутренней политики современных государств, то в определённом смысле такая «внутренняя» политика ушла в прошлое. Мировое капиталистическое хозяйство возможно только как единое мировое хозяйство. Это означает, что спасать капитализм от кризисов и революции возможно только в целом мире. А это означает, что внутренняя политика разных стран есть отражение и продолжение общей политики мирового финансового капитала. Если до второй мировой войны было возможно, чтобы в капиталистическом мире существовали фашистские и нефашистские страны, то сегодня нефашистских стран нет. Фашизм утвердился в общемировом масштабе. Это, само собой, не исключает «национальные» особенности фашистской диктатуры в той или иной конкретной стране.

Значит ли такая политика, что буржуазия боится затевать новые войны, чтобы не разбудить революцию?

Нет, не значит, поскольку это не зависит от самой буржуазии. Тот факт, что в мире заправляют несколько крупнейших империалистических союзов, не исключает войну как средство решения противоречий между этими союзами, а усиливает её роль, правда, в своеобразных формах. Некоторые считают, что если в мире останется только один такой сверх-союз капиталистов, то воевать будет не с кем. Это заблуждение, поскольку и внутри такого сверх-союза будет идти острейшая борьба за долю в общей прибыли, за районы господства акционеров. К тому же сверх-союзы империалистов уже сегодня наталкиваются на сопротивление со стороны «национальной» буржуазии крупных и промышленно развитых стран, что добавляет противоречий в отношения между сверх-группами и «национальными» группами мировой буржуазии. Бесконечный кризис подталкивает тех и других к самому «простому» и самому опасному средству решения капиталистических противоречий — к войне друг с другом.

Исчезла ли неравномерность развития капитализма на нынешнем этапе господства крупнейших групп финансового капитала?

Не исчезла, но теперь неравномерность касается не столько национальных государств и их союзов, а финансовых корпораций в единстве со своими государствами. Конкретное «национальное» государство или несколько стран, на материальной базе которых стоит тот или иной финансовый капитал, может принадлежать сразу нескольким группам капиталистов, которые могут при этом вести друг с другом ожесточённую конкурентную борьбу, вплоть до войны.

2

Как менялось отношение рабочего класса к войнам империалистической эпохи?

В 90-е годы XIX века, на заре империализма, назревала война между Германией и царской Россией. Энгельс, оценивая возможную войну, желал поражения царской России. Почему? В статье «О внешней политике русского царизма» Энгельс отмечал, что для рабочего класса желательно, чтобы передовая капиталистическая Европа нанесла поражение абсолютистской феодально-бюрократической монархии, «жандарму Европы». Так в тот момент должны были ставить вопрос о войне передовые рабочие.

В эпоху роста империализма позиция пролетариата радикально меняется. В 1914 г. Ленин и большевики в известных тезисах ЦК РСДРП заявляют, что нельзя стоять ни на стороне Германии, ни на стороне царской России. Большевики признают начавшуюся войну империалистической с обеих сторон и делают из этого политические выводы.

«Европейская всемирная война, ― пишет Ленин, ― имеет ярко определённый характер буржуазной империалистической, династической войны. Борьба за рынки и грабёж других стран, стремление пресечь революционное движение пролетариата и демократии внутри стран, стремление одурачивать, разъединять и перебить пролетариев всех стран, натравливая наёмных рабов одной нации против наёмных рабов другой в пользу буржуазии, ― таково единственное реальное содержание и значение войны»[1].

Как видим, ленинская оценка империалистических войн не изменилась и для сегодняшнего дня. Причины те же, цели те же. Конкретные формы войны несколько отличаются, но, как известно, не формы определяют содержание войны. Характер нынешних войн фашистской буржуазии, их истинное значение определяется не тем, где стоят войска, в какую форму они одеты, кто первым начал стрелять, какими лозунгами замаскированы разбой и захват. Характер войны определяется тем, какую политику она продолжает, какой класс и в каких целях эту войну ведёт. Нынешние войны, все до единой, ведёт класс буржуазии, могущественные группы капиталистов между собой.

Ленин, исходя из неравномерности развития капитализма, показал, что в империалистическую эпоху возможны национально-освободительные войны. Эти войны в XX веке имели прогрессивное историческое значение. Возможны ли такие войны на нынешнем этапе всемирного фашизма?

Хотя колоний в их классическом смысле сейчас практически нет, исключать национально-освободительные войны народов против империалистических групп буржуазии нельзя. Фашистская диктатура сегодня не может существовать, как остров, в отдельно взятой стране в окружении демократических государств. Такого окружения сегодня нет. Но фашистский гнёт мирового финансового капитала может быть тяжелее в той или иной стране. И поскольку фашизм есть явление не национальное, а уже международное, то народ той или иной страны может встать на борьбу с угнетением в форме национально-освободительной войны. По крайней мере, исключать войну этого типа нельзя. Борьба против мирового фашизма пойдёт в самых разных формах.

Империализм есть канун социалистических революций. Но из этого следует, что эпоха империализма содержит в себе не только империалистические войны, но и гражданские. Все империалистические войны являются реакционными, грабительскими, несправедливыми. Национально-освободительные войны против гнёта международных монополий являются прогрессивными, справедливыми войнами. Гражданская война рабочего класса во главе трудящихся против фашистской диктатуры и её продолжение ― гражданская война пролетариата против буржуазии, ― это самая справедливая и прогрессивная из всех войн нашей эпохи.

Одна форма войны может превращаться в другую форму войны. Выражением этого является лозунг большевиков о превращении империалистической войны в гражданскую. Или о превращении империалистической войны в национально-освободительную. Это не удивительно. Основное положение марксистской диалектики состоит в том, что все грани в природе и обществе условны и подвижны. Что нет ни одного явления, которое бы не могло, при известных условиях, превратиться в свою противоположность. Национально-освободительная война может превратиться в империалистическую и наоборот. Так, в первую мировую войну было возможно такое превращение со стороны Германии ― против Франции, со стороны Болгарии ― против Румынии, Греции и других стран, которые были заинтересованы в разделе и грабеже Болгарии.

Было и обратное превращение. В годы китайской революции северный национально-освободительный поход Чан Кай-ши, имевший революционные цели, после взятия Шанхая превратился в две войны: в империалистическую, контрреволюционную войну чанкайшистов против китайских рабочих и трудящихся, а с другой стороны, ― в войну гражданскую против китайской и иностранной буржуазии. Гражданская война велась под руководством китайских коммунистов.

Каковы отношения между войной и революцией?

Некоторые товарищи сегодня считают, что для начала революции совершенно необходима война, что без войны революции не начинаются. Но война не является обязательной предпосылкой революции. Буржуазные революции в Европе 1848–1849 гг. начинались не вследствие войны или после неё. То же произошло и в Испании и ряде латиноамериканских стран. Буржуазно-демократическая революция возможна и без войны. Революционный процесс может назреть перед войной. Можно ожидать, что не война явится предпосылкой к революции, а революция против фашизма откроет войну между буржуазией и народом.

Сегодня мы видим только империалистические войны. Они и будут ускорителями гражданских и национально-освободительных войн. Каким же должно быть отношение современных рабочих к таким «ускорителям»?

Основой политики рабочего класса должен быть отказ от защиты «отечества» буржуазии во всех его видах. Это означает отказ от поддержки «своей» буржуазии и «своего» фашистского правительства. Но отказ от войны, от защиты буржуазного отечества мало что значит сам по себе. В начале первой мировой войны за отказ от защиты отечества стояли многие группы совсем не большевистского характера ― меньшевики, социал-демократы, пацифисты, полупацифисты, часть средней и крупной буржуазии и т.п. Мелкобуржуазные деятели называли себя «революционными пацифистами» и заявляли, что отказываются от поддержки своей буржуазии и своего правительства. И что?

Ленин и большевики не остановились на таком отказе, пошли дальше, т.е. конкретизировали политические и организационные цели пролетариата в войне. Эти цели состояли не в пассивном осуждении войны и защиты отечества, а в борьбе за превращение войны империалистической в войну революционную, гражданскую, за свержение капитализма в этом отечестве. Эта задача распадалась на ряд конкретных задач рабочего класса и его партии. Первыми шагами по превращению грабительской войны капиталистов в революционную войну были такие шаги.

1. Отказ от вотирования военных кредитов и выход всех социал-демократов из всех буржуазных правительств. Это имело смысл в 1914 г., поскольку в парламентах и некоторых правительствах имелись социал-демократы. Сегодня никаких социалистов в фашистских парламентах и правительствах нет, поэтому этот пункт снимается с повестки дня.

2. Полный разрыв всех социалистов и передовых рабочих с политикой «национального мира», т.е. с политикой классового мира между буржуазией и пролетариатом в условиях войны; правительство и буржуазия должны ослабляться с двух сторон, с фронта и тыла. Сегодня у рабочего класса нет партий большевистского типа, поэтому передовые рабочие пока что предоставлены сами себе. К политике классового мира со «своей» буржуазией рабочий класс уже не призывают партии буржуазной демократии, а принуждают силой фашистской диктатуры. Поэтому задача борьбы с фашизмом включает в себя разъяснение отсталым массам рабочих характера современных войн, кем они готовятся и ведутся, за что, какая роль народа в войнах империалистов.

3. Создание нелегальных рабочих организаций повсюду, где правительства и буржуазия вводят военное положение и отменяют конституционные свободы. Этот пункт программы большевиков остаётся без изменений. Без своих нелегальных органов на местах борьба против фашизма и войны невозможна. С другой стороны, достаточно большая сеть таких органов есть не что иное, как основа рабочей партии.

В своё время немецкие социал-демократы и Троцкий не ставили вопроса об организации нелегальной работы в армии. Ленин и большевики на опыте революции 1905 г., русско-японской и Балканской войн пришли к выводу, что как во время мира, так и особенно в годы войны рабочая партия обязана вести нелегальную работу внутри империалистических армий. Этим должно приготовляться разложение буржуазной армии и переход части её на сторону восставшего народа.

4. Поддержка братания солдат воюющих наций в окопах и на всём театре войны. Сегодня воюют, в основном, наёмники. Их число невелико, и до столкновения массовых регулярных армий дело ещё не дошло. Но не исключено, что завтра к местам растущих военных конфликтов будут доставлены призывники, рабочие и трудящиеся. Они и должны заранее понимать, для чего их везут на убой, кто их враг, а кто союзник и брат по классу. Задача такого военно-политического просвещения мужчин призывных возрастов ― одна из важных задач всех передовых рабочих.

5. Поддержка всякого рода революционных массовых выступлений пролетариата и остальных трудящихся. Этот пункт антивоенной программы большевиков имеет сегодня тот же смысл, что и вопрос об отношении к революционным войнам пролетариата, победившего в той или иной стране. Принцип ленинизма здесь состоит в обязательной поддержке рабочими всех стран того пролетариата, который борется против фашизма, за демократическую и социалистическую революцию. Скажем, если завтра в России разгорится революционная борьба, украинский пролетариат должен знать, что это идёт борьба и за его свободу и нормальную жизнь. Победа российского рабочего класса будет означать победу украинских рабочих, поражение революции в России обернётся ещё большими бедствиями для украинских рабочих. Только те рабочие организации будут коммунистическими и революционными, которые будут поддерживать иностранных рабочих в революционной борьбе и в гражданской войне с капиталистами и фашизмом.

Ленин считал, что нужно было использовать ирландское национальное восстание против Англии для обострения и расширения общего кризиса капитализма. Против этого тезиса выступала немецкая социал-демократия и другие партии II Интернационала. Они считали, что право наций на самоопределение ― это реакционное право, что в эпоху империализма национально-освободительные войны невозможны, что, наконец, в Ирландии просто путч местной буржуазии, который организован германским генеральным штабом против Антанты. Ясно, чьи интересы на самом деле защищали европейские с-д .

Что касается возможности братания солдат воюющих армий. В конце Балканской войны (Балканская война началась незадолго перед первой мировой войной в виде конфликта балканских стран против Турции, а кончилась дракой этих стран между собой на почве грабежа Болгарии и Турции) болгарские солдаты начали братание в окопах с сербскими, греческими и румынскими солдатами. Над этими солдатами висела расстрельная дисциплина и военно-полевой суд. К тому же в тот момент социалисты этих стран отказались от организации братания ― под предлогом, что идёт война, и нужно «защищать своё отечество». Большевики заявляли тогда, что именно братание солдат есть форма настоящего революционного действия на фронте во время грабительской войны.

Иногда спрашивают: большевики были пораженцами в империалистическую войну, а затем, после Октябрьской революции, превратились в ярых защитников отечества. Не было ли здесь беспринципности?

Никаких вечных границ в общественных отношениях не существует. Пока в России господствовали эксплуататоры, а рабочий класс и крестьянство были рабами помещиков и капиталистов, у рабочих и крестьян не было отечества, и большевики были за безусловное поражение царско-буржуазного правительства. Сразу после победы Великого Октября, Ленин заявляет о том, что победивший рабочий класс теперь безусловно стоит за защиту и оборону своего социалистического отечества.

Перед заключением Брестского мира с Германией «левые коммунисты» обвиняли Ленина и большевиков, что они не хотят вести революционную войну в Европе, не хотят «принести русскую революцию на штыках» в Польшу, Германию и т.д. Ленин и большевики никогда не отказывались от революционной войны. Но заключение Брестского мира было единственно правильной революционной тактикой того момента. Брестский мир, даже похабный и тяжёлый по вине Троцкого и других провокаторов, давал возможность подготовить страну, российский рабочий класс и крестьянство к ведению революционной войны.

«О необходимости готовить революционную войну, в случае победы социализма в одной стране и сохранения капитализма в соседних странах, наша пресса говорила всегда, ― писал Ленин в дни брестских переговоров. ― Это бесспорно. Спрашивается, как пошла на деле эта подготовка после нашей Октябрьской революции? Эта подготовка пошла так, что нам пришлось армию демобилизовать… Демобилизация многомиллионной старой армии и приступ к созданию на добровольческих началах Красной армии ― таковы факты»[2].

С другой стороны, обстановка требовала уступить пространство, чтобы выиграть время для укрепления советской власти. Этого диалектического своеобразия не могли понять Троцкий и «левые коммунисты», не могут этого понять и некоторые наши товарищи.

Другим выводом из военных событий 1917 г. — начала 1918 г. является то, что прежде чем говорить о новой революционной армии, старую правительственную армию нужно разложить изнутри, сделать небоеспособной против народа. Отделить реакционную, непримиримую часть армии, изолировать её от остального войска, противопоставить ему. Эта задача разложения регулярной армии остаётся важнейшей военной задачей будущей рабочей партии.

3

Одной из причин перехода мировой буржуазии к фашизму является попытка достичь стабилизации капитализма в мировом масштабе. Это означает, что крупнейшие группы финансового капитала всё-таки пытаются избежать большой войны друг с другом. Но возможно ли это?

В 20-х гг. XX века буржуазия также попыталась уйти от мировой войны на базе относительной стабилизации капитализма. Но на чём держалась такая стабилизация? Во-первых, на том, что США, Англии и Франции удалось временно сговориться о способах и размерах ограбления Германии. Этот сговор был продолжением первой мировой войны против Германии, только иными способами. Сначала, после Версаля, Антанта распалась по вопросу о грабеже Германии, а потом, в 1923–1924 гг., ей всё-таки удалось договориться о долях в грабеже. Но такой договор таил в себе драку между империалистами, т.е. конец стабилизации капитализма.

Во-вторых, обстоятельством, определившим временную стабилизацию капитализма в 1923–1929 гг., стало то, что английскому, американскому и японскому капиталу удалось временно сговориться насчёт раздела и ограбления Китая, насчёт раздела сфер влияния в Китае. Но это соглашение было расшатано Китайской революцией 1925–1927 гг., а затем и вовсе взорвано японским походом с помощью Франции на Манчжурию и Шанхай. Таким образом, соглашение между Англией, США и Японией стало недействительным. Второе обстоятельство, кое-как поддерживавшее стабильность капитализма, развалилось.

В-третьих, группам финансового капитала ведущих стран удалось временно сговориться насчёт взаимного невмешательства в дело грабежа и угнетения своих колоний. Но тут же начались обострения между США и Англией вокруг колоний и полуколоний в Южной Америке, Канаде и Египте. Начался англо-японский конфликт вокруг британских владений в Юго-Восточной Азии. Развернулись противоречия между Францией и Италией в бассейне Средиземного моря и на Балканах. Это означало, что и третья основа стабилизации капитализма трещала по швам.

Поскольку существовал СССР, империалистические группы передовых стран пытались сговориться насчёт единого фронта против СССР и с помощью военного захвата и грабежа поправить разом все свои дела за счёт СССР. Но такой единый фронт, куда вошли бы страны Антанты и Германия, создан не был. Противоречия между империалистами и их государствами обострялись и мешали созданию прочного фронта против СССР.

Но было бы ошибкой думать, что между империалистами были только противоречия, которые мешали единому фронту против СССР. Военная опасность для страны социализма росла постоянно. Дело было в том, чтобы правильно учесть отношение между двумя группами противоречий. Чем сильнее обострялись противоречия между империалистическими государствами, тем сильнее эти государства стремились выйти из кризиса за счёт советской страны. Почему? Во-первых, СССР одним фактом своего существования «беспокоил» рабочий класс и колонии,  в силу чего росла революционность масс. Во-вторых, СССР был помехой для налаживания новой войны за передел мира. В-третьих, советская власть мешала мировому капиталу хозяйничать на огромном внутреннем рынке СССР, захват которого был спасением для капиталистов в условиях тяжелейшего кризиса.

Поэтому во всех странах, которые были ближе всего к границам СССР, произошла фашизация государств. С помощью ряда фашистских мероприятий там к началу 30-х гг. была создана обстановка, которая во время первой мировой войны сложилась только на втором и даже третьем году военных действий. Это означает для нынешнего времени, что обстановка, необходимая для войны, создаётся задолго до начала войны, а переход буржуазии к фашизму ускоряет такую подготовку государств и народов к войне.

Уже говорилось, что войны давно начинаются без всяких торжественных объявлений. Но этого мало. В сентябре 1931 г. Япония начала войну в Манчжурии. Вся подготовка и ведение той войны велись без объявления войны и без всеобщей мобилизации. Японское правительство организовало в Манчжурии несколько районов типа ДНР и ЛНР, которые «добровольно» выступили за выход из состава Китая. В ходе этого выступления, используя противоречия населения и местной буржуазии с центром, туда были переброшены несколько японских отрядов и много оружия. Постепенно и незаметно японцы сосредоточили там целые дивизии путём частичной мобилизации. Но эта частичная мобилизация шла не только в Японии, но и путём мобилизации целых полков из белоэмигрантских отрядов. Так же незаметно были мобилизованы военный, морской и железнодорожный транспорт.

Сегодня роль японских дивизий играют наёмники, а роль белогвардейских отрядов ― одураченное и ограбленное местное население «народных республик» и т.д.

Каким образом империалисты готовят войну для вползания в неё?

Один из приёмов ― создание т.н. «армий прикрытия». Эти армии создавались для того, чтобы иметь возможность начать нападение на соседнюю страну без объявления мобилизации. Эти армии находились в состоянии боевой готовности. Их можно было в любой момент одеть в любую форму и бросить на границу той страны, против которой готовят войну. Сегодня нечто вроде старой армии прикрытия имеется в виде военных округов, примыкающих к границам того государства, с кем собираются воевать или уже воюют. Это Северо-Кавказский ВО в России, группы войск на польской границе, Тихоокеанский флот на дальнем Востоке и т.п. Более конкретным видом «армии прикрытия» являются отряды военных наёмников и отдельные части регулярной армии, которые планируют бросить на захват или удержание чужой территории.

«Армии прикрытия» ― дело не новое. В 30-е гг. XX в. в польскую «армию прикрытия» входило до 1/3 всей пехоты, ½ конницы, авиация и броневые войска. Эти части могли быть брошены на фронт без объявления войны и мобилизации. Смысл был в том, чтобы сразу навалиться на противника довольно большой армией и быстро разбить его войска или быстро захватить кусок страны, сорвав мобилизацию у противника и позволив мобилизоваться своей армии.  Этот смысл остаётся и сегодня. Разница только в масштабе и формах захвата.

Показательной была «армия прикрытия» во Франции. Она состояла из отборных людей, унтер-офицеров и офицеров. Это была «кастовая» армия, где каждый нижний чин был унтер-офицером, а каждый такой унтер имел образование и подготовку не ниже офицерской. Это ясно указывало, что войска этого типа предназначены для быстрого захвата чужих районов или целых стран. Разновидностью этого войска до сих пор является Иностранный легион ― наёмное орудие французских империалистов.

Каким должно быть отношение рабочего класса к мобилизации в странах с фашистским режимом?

Этот вопрос встал перед компартией Японии в 1931 г. Была объявлена частичная мобилизация. Нужно было решить, подчиняться ей или нет, если война велась не против СССР, а против национального движения в Китае, но в плане подготовки интервенции в СССР. Японские коммунисты решили, что на мобилизацию нужно идти, чтобы немедленно создать в казармах нелегальные организации, которые могли бы связаться с местным трудящимся населением.

Коммунистические ячейки в казармах были созданы. Но из казарм отправляли на фронт. Как быть? Японские коммунисты попытались организовать массовый отказ мобилизованных солдат от отправки на фронт. Кое-где это получилось, например, уже после отправки, когда солдаты останавливали поезда и корабли, на которых их везли в Китай. Ответом властей были многочисленные военные трибуналы против японских солдат, отказавшихся подчиняться дисциплине. Отказ японских солдат воевать особенно вырос во время захвата Шанхая и в начале операции против Манчжурии, когда массам стало ясно, что идёт грабёж и захват чужой земли. Но планомерная и массовая работа в армии по примеру большевиков налажена не была. Поэтому вскоре японская армия была очищена от коммунистов и превратилась в послушное орудие японского империализма. Отказ японских коммунистов от заблаговременной работы в войсках обернулся бедой для всего рабочего класса Японии и Китая.

4

В 20–30-е гг. прошлого века мировой капитал рассчитывал вылезти из кризиса за счёт раздела и ограбления СССР. За счёт кого собирается решить свои противоречия нынешний финансовый капитал?

Российскую буржуазию интересуют, в первую очередь, рынки бывших советских республик. Но на этих рынках уже господствуют капиталисты США и европейских стран. Российская буржуазия рвётся в Европу, чтобы монопольно продавать газ. Но газовые и нефтяные монополии США, Англии, Франции стремятся захватить себе всю продажу газа и нефти на континенте.

С другой стороны, т.н. «импортозамещение» в России было направлено против крупнейших монополий Запада, т.е. было шагом в подготовке к войне. Да, изначально новоявленная российская буржуазия (силы перестроечной контрреволюции в том числе) была в полной зависимости от международного финансового капитала и исполняла его волю. Но ухватив свой кусок «советского пирога», за тридцать постперестроечных лет она неимоверно обогатилась, вырастила свой собственный финансовый капитал и теперь имеет свои собственные коммерческие интересы, конкурируя на мировом рынке со своими  бывшими «боссами». Международные монополии хотя и владеют частью внутреннего рынка России, но теперь, в экономический кризис, это их уже не удовлетворяет — они хотят заполучить весь огромный внутренний рынок и ресурсы РФ. Как это сделать, если бывшие слуги, выросшие теперь из коротких штанишек, не намерены уступать? Путём «мирной» торговой войны (пресловутые санкции) заставить их подчиниться не получается. Подкупить правительство или организовать госпереворот, поставив во власть более покладистых своих агентов,  тоже пока не удается. Что остаётся? Получается, что идти на обострение и захватывать рынки и ресурсы с помощью силы. На новом витке развития империализм отходит от своей прежней политики захвата чужих рынков экономическим путём и возвращается к старому методу — к захватам рынков и ресурсов вместе с их географической территорией.

Значит ли это, что сразу начнётся классическая мировая война? Не обязательно. Но свержение власти на местах, в тех районах страны, которые намечены к захвату, уже не пройдёт политическим путём без участия иностранных войск. Местное население, как бы оппозиционно оно ни было распропагандировано, не может самостоятельно победить части армии и полиции у себя на местах. Не может оно и быстро перекрыть границы своего района или области. Для этого нужна другая вооружённая сила. Внутри страны такую силу быстро взять негде. Остаётся иностранная вооружённая сила. А это и означает скрытый военный захват чужой территории.

Возможны ли новые союзы фашистских государств? Новая Антанта и противостоящий ей «тройственный союз»?

Да, возможны и даже необходимы. Противоречия в мировой системе фашизма не ушли, а стали ещё сильнее. Но кто против кого войдёт в состав таких союзов, кто будет разорван и ограблен в первую очередь, сказать трудно. Ясно одно, что чем сильнее кризис, тем большая жертва нужна капиталу, чтобы на короткое время поправить свои дела. Предположительно, такой «окончательной, искупительной жертвой» для сохранения мирового капитализма намечена Россия. Но начать могут с т.н. «районов интереса» российского империализма, с прилегающих неядерных стран, а также с отдалённых районов России, у которых связи с иностранной буржуазией крепче, чем со своей.

5

Как противоположность милитаризации общества и ползучей пропаганды войны появляется буржуазный и мелкобуржуазный пацифизм. Правильное отношение к пацифизму такого рода можно показать на отношении к пацифизму большевиков. Носителем и глашатаем пацифизма была социал-демократия. Но с-д не вела последовательной и революционной борьбы против империалистической войны. Она, с одной стороны, была против войны «вообще», на словах и в резолюциях. А с другой стороны, с-д фактически поддерживала войну своих правительств. Уже в ходе первой мировой войны с-д превращалась в социал-фашизм, становилась активным фактором подготовки новой империалистической войны. Социал-фашизм прикрывал подготовку к войне и вёл обработку рабочего класса в интересах капиталистов.

Большевики ещё в 1924 г. указывали, что буржуазия в деле защиты своего господства обращается к фашизму и социал-демократии. В этих условиях пацифизм был средством подготовки масс к поддержке империалистической войны. С-д заявляла, что минувшая мировая война ― это последняя война, и что теперь будет вечный мир. Поэтому больше не нужны революции и другие «внутренние беспокойства» вроде забастовок, стачек, рабочих протестов. Нужно дать капитализму мирно развиваться и перерасти в социализм. Этой проповедью рабочие разоружались перед фашизмом и подготовкой буржуазии к новой войне. А, как известно, непротивление войне равно поддержке войны.

В годы перед второй мировой войной с-д резко выступала против работы коммунистов на военных предприятиях. Между тем, этот вопрос очень важный и для сегодняшнего времени, поскольку развитие военной техники и огромное значение тыла для ведения войны ставят военные предприятия на особое положение. В годы первой мировой войны большевики сосредоточивали основные силы на работе внутри армии, на фронте. Это было правильно. Но с 20-х гг. прошлого века на ведущее место в войне выходит тыл, куда и были нацелены партии Коминтерна. Важность тыла доказала вторая мировая война и все последующие малые войны и конфликты. Роль тыла легко показать на цифрах. Во вторую мировую войну на каждую винтовку на фронте приходилось 1,5 человека, тогда как в тылу на производство этой винтовки требовалось 4–5 человек в год. На каждый пулемёт на фронте нужно было иметь 8–10 человек, а в тылу ― 14–16 человек. На каждый танк на фронте требовалось 22–24 человека, а в тылу ― 50–55 человек. На каждый самолёт на фронте требовалось 20 человек, тогда как в тылу примерно 100 человек. И это без учёта ремонта, хотя понятно, что чем сложнее техника, тем больше она требует ремонта.

В 1939–1940 гг. в США и Франции были установлены нормы, по которым на каждый самолёт, действующий на фронте, нужно в год произвести 6 новых самолётов, т.к. убыль самолётов составляет 50 % в месяц.  Это означало, что если какая-нибудь страна хотела иметь на фронте 1000 самолётов, то она должна была производить 6000 самолётов в год. Так или иначе, но было ясно, что воздушная и танковая война требовала огромной армии, работающей в промышленности. Если в 1914 г. во Франции в военной промышленности было занято 100 000 человек, а в Англии ― 150 000, то уже в 1918 г. во Франции в военной промышленности было занято 2 300 000 человек, а в Англии ― 2 500 000 человек.

Из этих цифр нетрудно представить, какое должно быть соотношение тыла и фронта в современной войне. Могут сказать, что сегодня есть ядерное оружие, которое позволяет слабому победить сильного. Ядерное оружие в массовом применении ― это конец земли. Нет смысла вести войну, понимая, что самим не сохраниться и желанного приза не будет. Территориальные захваты последних лет также говорят, что предпочтение будет отдано классическим формам войны на базе современной техники.

Из этих фактов роста тыла и особенностей военного производства следует, что работа на военных предприятиях по своему значению против фашизма и войны, за превращение империалистической войны в гражданскую приобретает такую же важность, как и создание нелегальных большевистских организаций в  войсках.

Вполне ясно, что кризис упорно толкает мировую буржуазию к схватке не на жизнь, а на смерть. Народам мира уготованы в этой схватке все мыслимые бедствия и ужасы войны и фашизма. Это не обязательно сотни миллионов убитых, но это обязательно невыносимые условия жизни для сотен миллионов человек. Отношение сил мирового фашизма и народов пока что в пользу фашизма. Но так будет не долго, поскольку фашизм есть последнее, крайнее средство спасения капитализма, дальше средств спасения нет. А крайние средства всегда имеют неустойчивое положение. Вопрос в том, что создать это неустойчивое положение нужно всем трудящимся вместе, сам собой фашизм не рухнет, как бы внутренне слаб он ни был.

Сегодня борьба против фашизма во всех видах и формах есть борьба против империалистической войны во всех её видах и формах. Борьба против фашизма ― это уже не умозрительное и далёкое требование теоретиков. Это организованная, повседневная борьба всех людей труда, всех народов за своё выживание. Дальше ждать и отступать в этом деле уже нельзя. Война и концлагерь не стоят на нашем пороге. Они уже вошли в наш дом.

И. М.

[1] В. И. Ленин, ПСС, 5 изд., т. 26, стр. 1.

[2] Ленин, ПСС, 5 изд., т. 35, стр. 343-344.