О роли профсоюзов

Все передовые трудящиеся понимают и осознают, что главный наш недостаток прежний: нет организаций для защиты труда и гражданского сопротивления фашизму. Что касается последнего, то хотелось бы услышать от наших демократов и либералов, что они думают и делают по этому поводу. А то они притихли. Может, накапливают силы, готовят органы борьбы за демократию, гражданские права и свободы. Хорошо, если так.

Ясно, что самыми последовательными борцами за свободу и демократию могут быть только рабочие. Никто больше и сильнее рабочего класса не заинтересован в том, чтобы вырвать у буржуазии как можно больше прав и свобод. Это необходимо не только чтобы избавиться от полицейского террора, намордников, закрытия школ, но для того, главным образом, чтобы удобнее, полнее и быстрее шла политическая организация рабочего класса для борьбы за власть.

Поэтому демократы притихли не зря. Они не собираются сваливать буржуазию с власти. Лучшие из них обращаются ко всему народу сразу, ко всем, и ни к кому конкретно. Такой номер проходит на подъёме революции, когда уже готовы выступить рабочие, а демократы лишь помогают поднять мелкобуржуазные массы. Тогда эти массы, не имея своих надёжных классовых организаций, идут за теми, кто а) в данный момент наиболее организован и сплочён, б) в данное время наступает или готовится атаковать правительство, в) чьи политические цели и лозунги соответствуют интересам мелких хозяев.

Беда нынешних трудящихся в том, что у них пока нет конкретных «структур», в которых можно было бы накопить и использовать практически своё недовольство намордниками и прочим фашистским разрушением привычной жизни. Недовольных очень много, но объединиться у них не выходит, поскольку нет такого центра политической «кристаллизации», фронта, в который было бы удобно войти трудящимся разных предприятий, учреждений, служб и т. п. Получается, что единомыслие по поводу своего нынешнего положения вырабатывается у сотен тысяч, а «обналичить» его в живом деле антифашистской борьбы пока не получается. Нет материальной основы в виде организации, в рядах которой можно было бы гуртом бить фашистского батьку.

Недовольство пока размазано и не имеет боевых форм. «Народные фронты» раньше организовывала сама буржуазия, та её часть, которая непосредственно доламывала завоевания социализма в СССР, либо та её часть, которая позже боролась за госаппарат со своими конкурентами-капиталистами.

Народный фронт, который захватил бы лучшее из всех классов, слоёв и групп, возможен и необходим. Это условие демократической, антифашисткой революции. Однако нечто вроде народного фронта может создать и олигархия, та, что отодвинута пока от контроля государства. Но тогда это будет госпереворот. Он не решает задачу народа ― свалить фашизм и отодвинуть олигархию от власти. Фашизм в этом случае будет «свален» только в обещаниях «обиженной» буржуазии и только до захвата ею высшей власти. Затем, под предлогом «наведения революционного порядка», фашизм будет восстановлен и усилен.

Видимо, у нас нет иного пути к единому антифашистскому фронту, как через массовые организации трудящихся на предприятиях. Это те узлы сопротивления, вокруг которых легче всего и удобнее всего объединяться. Эти узлы — не что иное, как легальные рабочие или союзные организации. Фашистские порядки нетерпимы, и если с ними бороться действительно, на самом деле, то передовые рабочие и трудящиеся должны честно признаться себе, что единственная база , которая у них есть для этого сегодня — это являются профсоюзы. Другого организационного и массового начала пока нет.

В каком состоянии сегодня находятся профсоюзы? Идёт их открытая фашизация. Её подготовила вся предыдущая политика профсоюзных боссов, которые всю свою работу вели на сотрудничество с капиталистами-хозяевами производства, на подчинение рабочих капиталистам. Буржуазия не зря очень нервно реагирует на любые попытки рабочей демократии и экономической борьбы в профсоюзах. Это потому, что на производстве капиталисты с помощью профсоюзной верхушки непосредственно проводят и реализуют свои интересы — за счёт жизненных интересов рабочих масс. Именно здесь за последние 30 лет проходили наиболее острые стычки между рабочими и властью. Именно в профсоюзных делах разыгрывалась малозаметная, но острая реальная борьба между рабочими и хозяевами.

Чем хуже обстоят дела у буржуазии, чем сильнее она загоняет народное хозяйство своих стран в кризисы, тем реакционнее становится руководство профсоюзов, тем сильнее нажим на любые попытки рабочих вникать и влиять на свои профсоюзные дела. Политика профсоюзных верхов состоит в том, что рабочие-члены профсоюзов не должны ничего решать в своих союзах. Союзы только называются свободными объединениями трудящихся для коллективной борьбы за свои экономические интересы. А выборные органы союзов только по внешности есть выборные и классовые органы рабочих, руководители их борьбы. На деле эти органы были и есть не что иное, как отдел администрации предприятия, с помощью которого удобнее всего дурачить и развращать рабочих, подчинять их хозяевам.

Это не могли не замечать сами рабочие и другие трудящиеся – члены профсоюзов. Отсюда — и нынешнее отношение к профсоюзам. С одной стороны, рабочие называют их бесполезными, и эти рабочие правы. Но в этой «правоте» обвинять нужно себя: сами рабочие упустили свои союзы из рук. С другой стороны, в них ясно видят часть работодателя, от которой ничего нельзя требовать себе в защиту, но которую нужно как-то терпеть, не ссориться, чтобы не стало ещё хуже.

Хозяева, администрация и сами профсоюзные верхи делают всё возможное, чтобы такое отношение рабочих к своим союзам крепло и развивалось. Взносы на профсоюз удерживаются и идут в полное распоряжение капиталистов, выход рабочих из профсоюза не одобряется начальством. Администрация большинства предприятий в коллективных договорах открыто требует от профсоюзной верхушки, чтобы она всеми силами подчиняла рабочих капиталистам: играла роль погонщика и надзирателя, выступала за увеличение эксплуатации и интенсивности труда рабочих, боролась бы с попытками организовать забастовку, душила бы все попытки рабочих вернуть себе профсоюз и сделать его тем, чем он должен быть — инструментом борьбы за лучшие условия жизни и труда. В зависимость от успехов в этом деле верхушку обещают прикармливать из взносов и капиталистической прибыли.

Как говорится, полный переворот с ног на голову. По названию — боевая организация рабочих, по существу и руководству — едва ли не филиал тайной полиции. Но не это сегодня главный вопрос. Главный вопрос в том, где рабочие массы. А они находятся в профсоюзах. Только там они кое-как, формально, связаны и потенциально организованы для борьбы за свои насущные интересы. Из этого следуют две главные задачи всех сознательных и передовых рабочих и трудящихся: вступать в те профсоюзы, какие есть, пусть и трижды фашистские; работать там над превращением таких профсоюзов в боевые рабочие организации.

***

В чём была сила гнилой, предательской социал-демократии в европейских странах в 1920–1940 гг.? В том, что она опиралась на профсоюзы. В этом был её материальный фундамент. В чём была слабость коммунистических партий в этих же странах в это же время? В том, что европейские коммунисты слабо работали в профсоюзах, отпустили их на самотёк, т. е. в руки оппортунистов. Опомнились в 1933–1936 гг., когда в Германии и ряде других стран к власти пришли или рвались фашисты.

Между тем, главная задача европейских компартий тогда состояла в том, чтобы объединить профсоюзное движение, всем коммунистам поголовно войти в профсоюзы, вести там изнутри систематическую терпеливую работу по делу объединения рабочих против капитала и фашизма. Нужно было, особенно в Германии, добиться, чтобы компартии могли полностью опереться на профсоюзы.

Но этого не получилось. Многие коммунисты игнорировали работу внутри «жёлтых», социал-демократических союзов. Наши старшие европейские товарищи тогда много критиковали оппортунистские профсоюзы, их продавшиеся верхушки, много писали о бегстве рабочих из таких предательских профсоюзов и т. п. Но тогда же товарищи просмотрели один важный момент. К 1930 г., к началу мощного экономического кризиса, охватившего все капиталистические страны, профсоюзы ослабли, но затем, в первый же период этого кризиса, они снова начали расти! Почему так? В кризис буржуазия бешено наступает на жизненные интересы рабочих и трудящихся. Поэтому она наступает на профсоюзные права и свободы, хочет целиком подчинить союзы себе. В ряде стран (Польша, Венгрия, Румыния и др.) полуфашистские правительства попытались унифицировать профсоюзы, сделать их корпоративными, соединить в один «трудовой фронт», полностью подчинённый правительству. Буржуазия повсюду урезала социальное страхование рабочих, вводила грабительские вычеты из зарплаты, запрещала собрания и забастовки, пыталась загнать рабочих в казармы и т. д. И всё это при отсутствии сопротивления со стороны профсоюзных вождей.

Казалось бы, профсоюзы должны были ещё больше ослабеть. А получилось наоборот. Особенность профсоюзного движения состояла в том, что наступление фашистской буржуазии на жизнь, права и свободы рабочих заставляли их тесно смыкаться вокруг того единственного, что было «под рукой» — вокруг своих профсоюзов. Только в профсоюзе, плохом, хромом, рабочие видели хотя бы какую-то опору и защиту своих интересов, несмотря на гнилость и продажность его вождей. И тогда, и сейчас хотят рабочие иметь профсоюз как боевого защитника своих насущных классовых интересов. Это факт: причины раздражения многих рабочих по поводу своего членства в союзах как раз в том, что им нужна боевая, надёжная, массовая организация защиты и нападения. А вместо этого они имеют карманный профком администрации и разброд профсоюзной массы, каждый себе и кто куда — вместо организованной силы, способной защитить каждого своего члена от произвола администрации и добиться своих первейших интересов. И что с этим делать, рабочие не знают. Или боятся приступать к этому делу.

К концу 1932 г. только 10% немецких коммунистов состояло в свободных «жёлтых» профсоюзах. Между тем, было необходимо 90% партийных сил бросить на работу в этих профсоюзах. На деле КПГ сконцентрировалась вокруг революционной профоппозиции, которая фактически стремилась заменить собой профсоюзы. Но профоппозиция была малой частью рабочих, организованных в профсоюз. Основная масса, миллионы рабочих оставались в реформистских союзах, в которых влияние коммунистов было недопустимо мало. Результат таких ошибок КПГ не заставил себя ждать. Об этом смотри подробнее в статьях РП «О “рабочей политике”» и «Некоторые дополнения к статье “О рабочей политике”».

Даже после прихода к власти гитлеровцев многие немецкие коммунисты не хотели заниматься профсоюзными делами и выступали против лозунга борьбы за восстановление свободных профсоюзов. Это, дескать, было против принципов марксизма. Такое же профсоюзное легкомыслие компартии допускали в Бельгии, Польше, Испании, США и других странах.

Но есть и другие примеры, весьма полезные для сегодняшнего дня. В результате февральских 1934 г. боёв с правительством австрийский пролетариат потерпел поражение. Поражение из-за предательства вождей социал-демократии. Профсоюзы были разогнаны. Единственной силой, которая взялась за восстановление свободных профсоюзов, была маленькая компартия Австрии. Горсточка сознательных рабочих, но хорошо организованная горсточка (помните ленинское: 10 хорошо организованных сильнее сотни разобщённых). Коммунистами была быстро создана база для нелегального профсоюзного движения, и профсоюзы реально заработали в подполье. Это было серьёзным поражением австрийского фашизма.

Что делают социал-демократы во главе с О. Бауэром? Они оказались на распутье. С-д рабочие видели успехи коммунистических союзов и давили на своих вождей снизу, что срочно нужны такие же нелегальные союзы. Вожди с-д профсоюзов наоборот, пытались вести переговоры с правительством насчёт легализации в обмен на верность капиталу. Но часть профсоюзного руководства, заметив успехи коммунистов и стремление с-д рабочих перейти в красные профсоюзы, начинает создавать собственные нелегальные профсоюзы, параллельные красным.

Выбор у рабочих был невелик: или полная капитуляция перед фашизмом, или объединение красных и с-д профсоюзов и совместная борьба с фашизмом. Под напором рабочих руководство параллельных с-д профсоюзов идёт на объединение с коммунистами. Политической основой такого объединения была борьба против наступления капитала и фашизма и обеспечение демократии внутри союзов.

Такой же вопрос объединения профсоюзов встал к 1934 г. и во Франции. Большинство рабочих-железнодорожников состояло в двух союзах, в с-д и в красном. Пример трагедии германских рабочих помог вовремя объединить эти союзы, хотя социал-демократическое руководство самого большого профсоюза железнодорожников сопротивлялось такому объединению как могло.

В итоге в капиталистических странах, где ещё не победили фашисты, на профсоюзы легла самая важная роль в предотвращении фашистского переворота буржуазии. Тогда перед коммунистами и передовыми рабочими всех профсоюзов встали общие задачи:

  • единый профсоюз на каждом производстве;
  • антифашистское объединение всех профсоюзов в стране;
  • международное объединение профсоюзов по отраслям производства;
  • интернационал профсоюзов на основе классовой борьбы;
  • единые классовые профсоюзы.

Что означал лозунг единых классовых профсоюзов? Он означал необходимость самой массовой и самой широкой организации рабочих против наступления капитала и фашизма. При этом коммунисты ставили для такого объединения только два условия: совместная борьба против буржуазии и фашизма и внутрисоюзная демократия. Поскольку основная масса рабочих была в с-д союзах, а красные профсоюзы были невелики, коммунисты добивались вхождения своих союзов в полном составе в большие с-д профсоюзы. Это не означало подчинения оппортунистам. Так было удобнее вести борьбу за с-д рабочих и за руководство профсоюзом. Так было удобнее добиваться, чтобы в профсоюзы были обратно приняты тысячи рабочих-коммунистов и социалистов, изгнанные за борьбу против хозяев и продажной профсоюзной верхушки.

Кое-где параллельно существовали большие красные и «желтые» профсоюзы. Коммунисты призывали объединить их — на тех же условиях общей борьбы с фашизмом и союзной демократии. В этом случае все рабочие-коммунисты и передовые рабочие были обязаны вступать в объединённый союз и работать там, чтобы «жёлтый» профсоюз превратился в настоящую классовую организацию рабочих, которая ведёт борьбу с капиталом за насущные интересы труда. Ведёт, опираясь на большинство, т. е. вопреки желанию профсоюзной верхушки, вынуждая эту верхушку подчиняться воле рабочего большинства.

Так было в Европе в период первого широкого наступления фашизма.

Что касается СССР. С середины 1953 г. у нас шло вырождение профсоюзов. Из школы коммунизма контра постепенно превращала профсоюзы в бюро социальных благ. Блага в обмен на взносы! Хорошая «социалка» в обмен на политический разврат советских рабочих, на их постепенное, «по умолчанию», оттеснение от политики и управления своим обществом и государством — на погружение в обывательство. Действительно, у советских профсоюзов не было такого открытого и явного врага, как у профсоюзов в буржуазных странах. Действительно, до контрреволюционного переворота 1953 г. советские рабочие и трудящиеся сами решали, сколько и каких материальных и культурных благ им надо, и какими путями их получать. Всё это важно, но вторично. Партийное существо сталинских профсоюзов заключалось в их готовности и участии в классовой борьбе с буржуазией на производствах и вокруг них — к классовой борьбе, которая не исчезает и не утихает по мере строительства социализма и перехода к коммунизму, а приобретает всё новые и всё более жестокие и коварные формы. Это означало, что самая массовая непартийная организация трудящихся должна быть постоянно мобилизована на борьбу с врагами рабочего класса, она должна была в идейно-политическом плане подтягиваться до уровня своего руководителя, партии большевиков.

Сталинская школа коммунизма учила так, чтобы постепенно все рабочие и трудящиеся изжили в себе политическое обывательство и прочие пережитки капитализма. В этом смысле профсоюзы как самая массовая организация трудящихся не подменяла партию большевиков, а дополняла её, служила общественной базой партии, своего рода начальной партийной школой миллионов. В профсоюзах рабочие учились управлять производством и государством, учились с ходу разоблачать и ликвидировать все и всякие происки контры у себя на предприятии, в районе, в советах, в органах государства. Ибо цена политической слепоты и несознательности советских трудящихся была в полной утрате всех завоеваний социализма, в восстановлении буржуазного рабства в самых варварских формах. И эту цену, в итоге, пришлось заплатить.

Школа коммунизма состояла и в том, чтобы отношение к труду стало коммунистическим у большинства, а затем и у всех рабочих и трудящихся страны. В конечном счёте, всё дело коммунизма зависит от производительности труда, когда результаты этого труда самого высокого качества. Другого пути к изобилию и коммунизму нет. Ясно, что такая политико-экономическая школа была опасна для контры и мирового капитала, и её должны были извратить и превратить на время в бюро добрых услуг.

***

Широкое объединение рабочих и трудящихся-антифашистов не может идти сверху, если, конечно, мы говорим о борьбе с фашизмом, а не о замыслах «обиженной» олигархии сделать нашими руками госпереворот. Объединение должно идти от заводских ячеек и союзов ― к районным группам. Ячейка из наиболее сознательных рабочих обязана окружить себя профсоюзом — легальным рабочим обществом, своей материальной базой. Сумма таких ячеек, действующих через и внутри профсоюзов, может составить отделение или ветвь нелегальной партии. Ячейки должны быть приспособлены к своим местным и бытовым условиям. Сеть ячеек района обязана сближаться в один районный комитет и руководиться им.

То, что профсоюзные массы являются единственным «тестом», в котором могут действовать большевистские «дрожжи», понимает и буржуазия. Поэтому фашисты так нервничают, когда где-нибудь формальная, похабная, карманная, «спокойная» профсоюзная жизнь хоть чуть-чуть нарушается сознательными рабочими. И ведь что хотят эти рабочие? Пока только лишь выполнения профсоюзного закона и устава. Пока что эти буржуазные документы дают достаточно прав в пользу рабочих. Достаточно для экономической борьбы. Но буржуазия не хочет выполнять то, что сама когда-то написала. Рабочие собрания не собираются, чем занимается выборный профком ― неизвестно, как его избирали ― тайна, куда идут профсоюзные деньги ― секрет. И так далее. От рабочих тщательно скрывается буквально вся внутренняя профсоюзная жизнь, кроме факта удержания взносов. Профкомами и администрацией очень не приветствуется, если рабочие начинают интересоваться своими профсоюзными делами, а особенно, когда требуют отчёта, исполнения того, что написано в законе и уставных документах.

Тем не менее, выхода у рабочих нет — надо брать союзы в свои руки. Понятно, что профсоюзную верхушку никто по-настоящему не выбирал. Она назначена администрацией по согласованию с хозяевами предприятия. Но закон и устав требуют, чтобы все профсоюзные органы были выборными. Выбирать их и руководить ими может только профсоюзная масса, любое вмешательство работодателя в это дело закон не допускает. Проворачивать все профсоюзные дела имеет право только масса — да, через свои выборные органы.

Написано правильно? Да, правильно. Почему же до сих пор закон не исполняется? Потому что профсоюзная масса, рядовые рабочие-члены союза, не занимаются своим союзом. Пустили его на самотёк. Убрали всякий контроль снизу над своими же выборными органами. Рабочие не видят в нём защитника и выразителя своих интересов и при этом думают, что достаточно выбрать деятелей в профком, и они автоматически будут хорошо защищать интересы тех, кто их уполномочил на это. Некоторые и вовсе считают, что всё дело профсоюза состоит в культурно-массовой работе. Не верят в то, что профсоюз обязан быть настоящим боевым органом рабочих, той массовой силой, куда можно бежать за помощью.

Господствует мнение, что профсоюзная работа — это работа профкомов. Их, мол, затем и выбирали. Смертельное заблуждение для рабочих! Действительная профсоюзная работа состоит в том, чтобы профессионально организованным рабочим постоянно добиваться от работодателя того, чего они хотят, а именно:

  • повышения зарплаты;
  • лучших условий труда;
  • всех материальных гарантий и благ, так или иначе зависящих от данного производства;
  • всех политических и профсоюзных прав, гарантированных законом для рабочих данного предприятия.

Речь идёт о «данном предприятии» только потому, что так удобнее показать, что рабочим важно, чтобы их гражданские права и свободы, материальные интересы и профсоюзные права, гарантированные конституцией и законами, выполнялись бы не «вообще» и где-то там, а прежде всего, на том конкретном предприятии, где они работают. Пока что рубашка своего предприятия ближе к телу.

Говорят, нет профсоюзных дел, которые бы сами собой поднимали рабочих от спячки. Это правильно наполовину. Рабочих интересов, которых можно добиться на базе массовой организации, много. Но сами собой эти интересы не поднимают и не организуют рабочих. Каждый считает, что в одиночку он ничего не сделает. Чего-то не хватает.

С одной стороны, мы всегда говорили и говорим, что вместо рабочих никто их организации не создаст и бороться с хозяевами не будет. С другой стороны, сама по себе масса рабочих стихийно организуется только при чрезвычайных обстоятельствах, когда терпеть своё положение уже нельзя.

Дело в том, что капиталистическая эксплуатация рабочих везде и всегда принимает такие формы, единственной границей которых является физическое вырождение и смерть рабочего. Элементы этих границ есть везде, на всех предприятиях. Фашистская диктатура и была призвана к жизни крупнейшими капиталистами, чтобы загородить их от взрывов рабочего протеста, когда рабочие подошли к вырождению и смерти. Фашизм и понадобился для того, чтобы капиталистам было удобнее и безопаснее подводить рабочих к этому пределу, подольше держать их там и выжимать наивысшую прибыль — ценой варварского разрушения рабочей силы.

Кто-то должен всё это рабочим разъяснить. Вот это и есть дело политической нелегальной ячейки на производстве, дело наиболее передовых и стойких рабочих. Этого «фермента» как раз и не хватает в профсоюзах на многих предприятиях.

Профсоюзные боссы начали кричать о том, что профсоюзные дела не могут и не должны переходить в политические. Это ложь! При правильном отношении рабочих к своему союзу множество «общих» и насущных вопросов может быть решено именно через профсоюз. Но есть ошибка, которую делают некоторые товарищи. Она состоит в разделении рабочих дел и нужд на «чисто» профсоюзные и обще-гражданские, политические. Сказывается социал-фашистский разврат и парламентский идиотизм. Механически разделить рабочее дело означает, что и самого рабочего нужно разорвать на две разные части, на профсоюзную и «гражданскую». Но так не бывает. Уже говорилось, что фашизм чрезвычайно сблизил экономическую и политическую борьбу рабочих. Разве общественные события не затрагивают членов профсоюза, или затрагивают их не так как не-членов профсоюза? Разве члены профсоюза живут на Луне, и их не касается резкий рост цен на продукты первой надобности, закрытие правительством школ и больниц, намордники, штрафы, уничтожение самых привычных и естественных прав и свобод? Надо думать, что затрагивает. Тут и фашистские выходки администрации отстранять и увольнять за отказ от «прививок». Разве мало родителей-членов профсоюзов вынуждены таскать с собой на работу детей — из-за закрытия школ? Таких найдётся немало.

Разве это безобразное положение не касается членов профсоюзов и их детей? Разве оно является терпимым для профсоюзов, если не забывать их главного назначения? В каком трудовом законе или коллективном договоре написано, что рабочего или трудящегося можно выкинуть за забор из-за отказа надеть намордник или уколоться отравой? На это ни в одном колдоговоре рабочие не подписывались. Где в колдоговорах написано, что работница — член профсоюза обязана целый день держать возле себя на рабочем месте своих малолетних детей, учить их в перерывах вместо школы, кормить их на ходу из своего «тормозка» — вместо питания в школьной столовой? И т. д. Где написано, что члены профсоюзов лишаются культуры, медицинской помощи, обязательных профосмотров, медпунктов в цехах, своих профилакториев и дневных стационаров?

Ни в законе о профсоюзах, ни в коллективных договорах такого нет. И в конституциях, ТК и КЗоТах такого и близко нет. Там наоборот, государство гарантирует профсоюзам и их членам многие общественные блага и свободы. По колдоговорам работодатели обязуются обеспечить и даже расширить эти законные блага и права. Так где же всё это на деле?

А на деле сама жизнь убеждает рабочих, что каждое благо, написанное в законах и колдоговорах, нужно силой вырывать у работодателя и государства. Материальные блага и свободы отбирает и уничтожает правительство вместе с работодателями. Они вытирают ноги и плюют на профсоюзные права и колдоговоры. Но если так, то неужели профсоюзы должны сидеть и молчать, когда у них уводят и нагло отбирают кровные профсоюзные блага, права и завоевания? Разве не дело профсоюзов крепко спаять своих членов и поднять массы на борьбу за свои самые насущные интересы?

Продолжаются попытки властей закрыть для рабочих и трудящихся городской транспорт, кино, библиотеки, отнять все общественные места. Но это покушение не только на конституционные права и свободы, но и на самые коренные основы деятельности профсоюзов. Что это за профсоюзы без общих собраний рабочих? Что за профсоюзы без широкой культурно-массовой и оздоровительной работы? Что это за профсоюзы, руководство которых само отказывается от права забастовок и демонстраций — якобы от лица всех рабочих?! Что это за защитники экономических интересов рабочих, если члены профсоюза без «прививок» вынуждены ходить на работу и обратно по 2 часа пешком (не пускают в транспорт), как сейчас началось в некоторых российских и украинских городах?

А профсоюзные вожди в рот воды набрали, как будто их всё это не касается. А молчат они потому, что нет пинков снизу, нет организованного давления на профсоюзных боссов со стороны масс. Все эти вожди формально выборные, но законы написаны так, что сместить их не так просто. Но рабочие могут заставить этих вождей действовать вопреки приказам администрации — на том основании, что у рабочих всегда и везде большинство в союзах. Против этого большинства, если оно организовано и правильно распропагандировано, профсоюзным боссам некуда деваться: либо открыто переходить на сторону администрации, либо идти к директору или хозяину и признаваться, что ничего против рабочих сделать не могут и вынуждены формально поддерживать их. В обоих случаях рабочие выигрывают.

Ясно, что власти и работодатели легко расправляются с сознательными одиночками. Но если на любое преступление нынешних властей пойдёт дружное сопротивление профсоюзов (не верхушек, а массы, т. к. только она и есть профсоюз, об этом забывают иногда), победа будет на стороне рабочих и трудящихся. Расправиться можно с одним, а когда требуют открытия школ, нормальной медицины, срывают намордники или отказываются колоться отравой сотни и тысячи членов профсоюза, дружно, повсюду, у себя на производствах, в союзе с другими производствами, — попробуй всех оштрафуй или уволь. Не выйдет, даже если власть усилит свою брехню и схватится за оружие.

Это касается всех общественных дел, поскольку все эти дела прямо затрагивают трудовую профсоюзную массу. У рабочего класса пока что нет своего политического авангарда, вождя и выразителя главных классовых интересов. Но наступление фашистской буржуазии на экономическое и политическое положение рабочих приводит к ожесточению, толкает к борьбе, к пониманию того, что у профсоюзных рабочих масс есть только одна линия — это класс против класса, без всякого тумана «социального диалога», «общих интересов» и прочего вранья. И только одно оружие против хозяев и фашистов — организация.

Да, массы надо по-профсоюзному убедить, организовать и перестроить — пока что в полном соответствии с буржуазными конституциями, трудовым и профсоюзным законами. Кто это должен сделать? Здесь на первый план снова выходит работа нелегальной большевистской ячейки, которая растворяется в профсоюзе и работает на завоевание профсоюзной массы. Это могут быть несколько наиболее передовых и авторитетных рабочих, которые наверняка уже пришли к выводу, что путь к партии рабочего класса лежит не только и не столько через кружки, сколько через завоевание союзов.

Здесь товарищам не надо делать две ошибки. Первая: думать, чтобы в ячейку вошло как можно больше рабочих-членов профсоюза. Это не только не нужно, но и вредно. Наши растущие большевики должны завоевать симпатии большинства рядовой массы профсоюза, завоевать её на свою сторону. Но организационно принимать в ячейку это большинство необходимости нет. В условиях капитализма коммунисты никогда не станут и не могут стать «организованным» большинством рабочего класса. Это происходит потому, что действительно сознательные рабочие, которых может объединить партия, во всяком капиталистическом обществе составляют меньшинство всех рабочих. И лишь это сознательное меньшинство может и способно руководить широкими профсоюзными массами и вести их за собой.

Вторая ошибка — бояться нелегальности и считать её отрывом от профсоюзных масс. Маленькая нелегальная организация из преданных делу рабочего класса сознательных рабочих, работающая в условиях фашистского «вирусного» террора, при её настойчивости и уменье внедряться на предприятие и в профсоюз в условиях роста недовольства рабочих масс, может иметь такое же влияние на профсоюз, как и большая массовая партия, действующая открыто. Упорная и длительная борьба такой нелегальной организации на производстве и в профсоюзе в тяжёлых условиях фашистского террора создаёт ей огромный авторитет у рабочих, вызывает у большинства рабочих полное доверие к ячейке.

Многие товарищи не знают, но в этом вопросе есть бесценный опыт компартии Польши 1922–1939 гг. Её ячейки постоянно действовали в условиях жестокого белого террора. Опыт такой работы показал и ещё раз доказал, что только та партия может по-большевистски подойти к завоеванию профсоюзов, которая умеет сочетать открытые формы работы с нелегальными, которая умеет быстро перестроить свои ряды и приёмы для условий подполья. Горе тем ячейкам и рабочим организациям, которые приспособлены только к мирным, легальным условиям, которые изнежились или самоустранились от настоящей профсоюзной работы.

Поэтому нужнее и важнее всего получить влияние большевистской ячейки в рабочих и трудовых массах именно через приводной ремень — профсоюз предприятия. При правильной работе передовых товарищей массы очень скоро поймут, что ячейка — это не только нужный политический руководитель профсоюза, но зародыш единственной партии рабочего класса, которая беззаветно и до конца защищает как текущие интересы рабочих, так и их конечные исторические интересы во всей их полноте.

***

С чего может начаться такая работа? С того, что профсоюзу нужно вернуть его назначение. Это, кстати, предусматривает и буржуазное законодательство. Там сказано ясно, что профсоюз есть общественная добровольная организация трудящихся для защиты своих экономических интересов и прав. Сегодня выборные профсоюзные боссы, да и многие рабочие, забыли об этом главном назначении своих союзов. Но боссы забыли сознательно и очень рады, что об этом не вспоминают рядовые члены профсоюза. А рабочим об этом забывать нельзя ни на миг, поскольку от этого отталкивается всё отношение к союзу, а особенно — к работе выборных лиц и органов.

Нужно радикальным образом пересмотреть отношение рабочих к профсоюзной работе. В головы миллионов рядовых членов крепко вбито, что профсоюзной работой непосредственно занимаются только выборные органы и лица, профорги, председатели, «первички» и т. п. Ещё раз надо повторить: это жестокая ошибка. Профсоюзные дела есть ежедневные, насущные дела всех рядовых членов союза, такие же, как приём пищи, работа по своей специальности, проверка уроков у детей. Все выборные лица и органы профсоюзов — это лишь делегаты и порученцы рядовой массы рабочих и трудящихся, которым коллектив поручил:

  • вести текущую техническую работу союза;
  • выступать от имени рабочих на защиту их интересов и прав, но немедленно обращаясь к своим избирателям за поддержкой, по поводу того, какое решение принимать, какой шаг и куда предпринять;
  • постоянно привлекать избирателей к решению профсоюзных дел, к борьбе за интересы рабочих;
  • держать отчёт по всем текущим вопросам и поручениям.

Главное в деле выборных профсоюзных органов и лиц состоит в том, что все политические, важные, узловые решения союза принимают только сами рабочие на своих общих собраниях. Роль выборных органов и лиц — это исполком рабочего коллектива, а не политбюро. Его работа — наиболее полно и изящно выполнить то, что решили рабочие. Никогда нельзя отдавать решение политических, узловых и важнейших вопросов профсоюза в руки и на откуп выборных органов этого союза. Даже тогда, когда профсоюзы будут завоёваны передовыми рабочими и в выборные органы войдут такие рабочие. Так будет меньше зазнайства и самоуверенности, меньше ошибок. Больше будет скромности, сильнее будет суд рабочих над своими делегатами, критика и контроль снизу.

Если кто-либо из выборных профсоюзных деятелей или органов плохо выполняет своё главное назначение, то профсоюзная масса, которая выбрала их и наделила полномочиями, обязана отозвать, переизбрать этих лиц или органы, «прокатить их на вороных», выбрать вместо них других своих делегатов. Это необходимо делать без задержки и без пощады, поскольку плохое исполнение профсоюзными деятелями своих обязанностей так или иначе означает их переход со стороны рабочего класса на сторону буржуазии, т. е. классовое предательство своих избирателей. Неважно, сознательное оно или по ошибке.

Нынешнее состояние выборных профсоюзных органов как раз говорит о том, что рабочие и трудящиеся относились к своим профсоюзным кадрам легкомысленно или равнодушно. В делегаты от рабочих и трудящихся администрация продвинула своих делегатов и агентов. Отсюда засилье в профсоюзных органах таких ненужных людей, которых сами рабочие называют предателями, проходимцами, подлецами, проститутками администрации. И теперь рабочим будет не так-то просто избавиться от этих недостойных людей, поскольку палки в колёса перевыборам будут вставлять и администрация предприятий, и фашистское государство совокупно. Такая «кадровая» цена за самоустранение рабочих от профсоюзных дел.

Дополнение: что значит «завоевать массы»?

Возникает вопрос: может ли ячейка завоевать на свою сторону большинство в профсоюзе и в коллективе, если большинство рабочих не будет входить в ячейку или прямо поддерживать её?

Действительно, рабочий класс не может победить буржуазию, не завоевав большинство населения. Но дело в том, что это большинство определяется не формальными цифрами, кто голосовал за передовых рабочих, а кто не голосовал. Рабочий класс может свергнуть буржуазию до того, как его начнёт поддерживать большинство трудящихся масс. Это возможно потому, что сила рабочего класса в любой буржуазной стране гораздо больше его численного отношения к общей массе населения. Эта сила получается из того, что пролетариат экономически (не по титулу, а по главной роли в производстве) господствует над всеми центрами и нервами всей капиталистической системы. Всё общественное производство находится фактически в его руках.

Во-вторых, сегодня нет крестьянской деревни, целого океана мелких хозяйчиков, которых рабочим нужно долго и упорно убеждать и вести за собой. На селе работают, в основном, сельские рабочие, пролетарии, батраки. Класс мелкой буржуазии города не так велик, да и олигархия делает всё, чтобы его сожрать.

В-третьих, рабочие сконцентрированы в городах на производствах, где они всё-таки лучше организованы и дисциплинированы, чем сельские рабочие, мелкая буржуазия, служащие и интеллигенты. Это обстоятельство повышает удельный политический вес пролетариата по сравнению с распылённостью, мелкобуржуазным индивидуализмом промежуточных слоёв и прослоек.

Наконец, в-четвёртых, рабочий класс экономически и политически выражает интересы абсолютного большинства трудящихся при капитализме. Этого больше не может никто.

В чём же затык? В том, что многие наши товарищи ждут стихийного скачка рабочего движения, когда жизнь «допечёт рабочих до ручки» и они стихийно восстанут на борьбу с капиталом и фашизмом. Между тем, большевики никогда не откладывали дело завоевания большинства рабочих до наступления революционной ситуации, до «больших дней». Революция тем лучше организуется и подготавливается, чем раньше и чем ближе подходит партия к завоеванию симпатий и сочувствия большинства рабочих.

Это очень важно для нынешних дней. Сегодня элементы революционной стихийности среди рабочих парализуются не только режимом, но и фашистской верхушкой профсоюзов. В этом отличие нынешнего положения рабочего движения от того положения, в котором был русский пролетариат до Октябрьской революции 1917 г. В русской революции, к опыту которой обращаются все передовые рабочие, роль революционной стихийности была гораздо выше, чем у западно-европейского пролетариата или у нас сегодня. Верхушка западного пролетариата долго и систематически развращалась социал-демократией, обманом парламентского «социализма», относительной свободой реформистских рабочих организаций, профсоюзов и т. д. Нынешний российский, украинский и т. д. рабочий класс развращался контрреволюцией с 1953 г. После 1991 г. дело контры в разврате и обезоруживании бывших советских рабочих взяли на себя социал-фашистские партии типа КПРФ, КПУ, РКРП, а также профсоюзные верхи. В результате всего этого нынешний пролетариат остался без своей партии, с формальными полу-фашистскими профсоюзами, без единой действительной рабочей организации. Его огромное сильное тело оказалось без головы, рыхлым, как тряпичная кукла.

Всё это означает, что организация рабочих и подготовка их к борьбе за свои профсоюзы сегодня идёт сложнее и труднее, чем в старой России. Это происходит не только из-за отсутствия партии. Мировая буржуазия великолепно усвоила уроки поражения русского царизма и буржуазии в 1917 г. Она повисла на волоске, когда сталинский СССР переходил к строительству полного коммунистического общества. Такое не забывается. Поэтому сегодня буржуазия намного лучше подготовлена к гражданской войне, чем в 1917 и 1952 гг. Она повсюду располагает сильными фашистскими бандами (полиция, гестапо, гвардии, наёмники и т. п.) и техническими средствами контроля. Она перестроила армию по «профессиональному» принципу, т. е. подготовила её больше к гражданской войне с трудящимися, чем к защите внешних границ или захватам чужих рынков. Она усовершенствовала весь свой аппарат принуждения и поставила во главу его фашистскую телевизионную пропаганду. Теперь рабочим недостаточно остановить и овладеть 2-3 центрами, как это было в России в 1917 г., чтобы обеспечить себе успех. Таких центров в нынешних фашистских государствах десятки.

Наконец, характер расположения классовых сил сегодня иной, чем это было в 1905 и в 1917 гг. Фашизм заострил и обнажил классовые грани в обществе. Класс против класса встал с большей отчётливостью, чем это было ещё в 2013 г. Роль промежуточных слоёв, шатающихся между пролетариатом и фашистской буржуазией гораздо меньше, чем она была в России в 1917 г. Но зато и процент отсталых и малосознательных рабочих сегодня выше, чем после великих классовых боёв 1905 – первой половины1917 гг.

Приходится признать, что сегодня рабочий класс более многочисленный к общему числу населения, он захватывает все основные области производства. Он потенциально очень силён, сильнее, чем был в 1917 г., но он и более разобщён и изолирован: слой попутчиков и сочувствующих из мелкобуржуазных слоёв очень тонкий пока что.

Класс встаёт против класса. При этом в каждом экономическом конфликте рабочих на производстве они тут же имеют против себя «священный» тройственный союз предпринимателя, фашистского государства и профсоюзной верхушки. В силу сращивания финансового капитала и государства, в силу полного владения кучкой олигархии всеми командными высотами производства и государственной машиной, в силу полного служения капиталу со стороны профсоюзных верхов, каждое экономическое выступление рабочих может превратиться и превращается в стычку со всеми объединёнными силами буржуазной реакции, со всей системой капиталистического общества. То же касается и попыток рабочих к настоящей профсоюзной организации и ко всякой другой рабочей организации.

Свежие примеры тому — нынешняя борьба рабочих за новые коллективные договоры. Каждый (законный) шаг рабочих к организованности для этой борьбы, каждое законное требование к выборным органам профсоюза, каждая попытка привести свой профсоюз в соответствие своему назначению вызывают отчаянное сопротивление, которое организует и возглавляет сама профсоюзная верхушка. Именно она сообщает полиции о замыслах рабочих, продаёт наиболее активных организаторов, изолируется от рабочих, стеной встаёт на защиту интересов администрации.

Поэтому борьба рабочего класса в нынешних фашистских условиях может быть труднее, чем она была до 1917 г. Фашистская буржуазия делает всё возможное, чтобы рабочий класс был разобщён и задавлен так, чтобы не мог поднять головы. Начинать боевую экономическую стачку может быть равносильно тому, чтобы начать «последний решительный бой».

Но готовиться и начинать эти бои надо. Деваться некуда. Буржуазия пошла ва-банк, в фашистское наступление. Она организует по всему миру террористическую расправу с рабочим классом и передовой частью других трудящихся. В своё время большевики предупреждали, что такое всемирное наступление не исключено, что капиталистам может удастся на какие-то короткие промежутки времени придавить растущие силы революции.

Но буржуазии всё равно не спастись от гибели, потому что она идёт против требований роста и развития производительных сил общества. А это не проходит безнаказанно для всех, кто пытался это делать. Жизнь возьмёт своё. Сегодняшний «коронавирусный» фашизм означает, что буржуазия мечется, злобствует, перегибает палку, «пересаливает», делает глупости. Она заранее мстит передовым рабочим и старается задушить в зародыше сотни, тысячи и сотни тысяч завтрашних большевиков.

Но поступая так, нынешняя буржуазия действует, как действовали все классы, осуждённые историей на гибель. Поэтому передовые рабочие и трудящиеся должны знать, что будущее в любом случае принадлежит только им. Сегодня всем нашим товарищам нужно соединить в одно целое страсть и упорство в революционной борьбе с самым хладнокровным и трезвым учётом бешеных метаний буржуазии. Сейчас противоречия двух классов доводятся до огромной остроты, но эти противоречия пока что накапливаются, растут, подспудно зреют, чтобы в первые же революционные дни, когда в пропасть полетят фашизм и его профсоюзная обслуга, вылиться в такие бурные формы, перед которыми побледнеет гражданская война в Советской России.

Но чего требуют от рабочих особые условия современного фашизма? Лучшей работы по организации масс, чем это было у русских большевиков. А лучшая работа по организации — это когда на каждый бой с хозяевами и фашистами выступает всё больше и больше рабочих. Не нужно всех записывать в ячейки, но нужно организационно охватить большинство (решающие слои) в профсоюзах. В первую очередь на предприятии нужно завоевать себе те группы рабочих, на которых держится весь производственный процесс, без которых невозможна нормальная работа предприятия.

Иначе говоря, ячейке нужно получить на свою сторону наиболее передовых рабочих в профсоюзе и на предприятии. Без этого идейного завоевания дальше двигаться нельзя. Главное оружие здесь у отдельных группок коммунистов — агитация и пропаганда. Ленин в своё время говорил, что коммунисты на то и существуют, чтобы работать не так, как все остальные левые-разлевые партии. Работа коммунистов должна быть новой, необычной, непривычной для мелкобуржуазной массы. Никакого парламентского пути в революции не существует, никакого мирного способа наладить жизнь рабочих и остальных трудящихся нет. Рабочие-коммунисты сегодня должны давать свои ясные лозунги, должны разбрасывать и разносить листовки с этими лозунгами, объезжать и обходить всех знакомых рабочих, забираться во все возможные углы и заведения, где есть рабочие, активно привлекая к этому делу всех передовых рабочих и, постепенно, всю массу трудящихся. Нужно научиться «втираться» во все мало-мальски организованные союзы, группы и общества, случайные собрания везде в людных местах, говорить с народом не по-учёному, а по-простому. Коммунисты нигде и никогда не должны гнаться за выборными и всеми прочими «парламентскими» должностями, а везде давать трудящимся своё слово, будить мысль, шаг за шагом втягивать массы в борьбу.

Трудящиеся изголодались по правде, они жадно слушают, когда кто-то вслух говорит то, что у многих есть на уме. Фашистская пропаганда не только отравляет и калечит сознание масс, она вместе с тем вызывает жажду правды, раздражение, недоверие, ненависть к вранью буржуазии. Этим обязаны научиться пользоваться сознательные рабочие.

Фашизм сам помогает нашей агитации и пропаганде. У масс на примерах жизни появляется собственный политический опыт, на котором они должны учиться. Дело передовых рабочих помочь разобраться в этом опыте, указать на действительные причины тех или иных событий.

Но у ячеек и передовых рабочих никогда не будет авторитета в профсоюзной массе, если они не убедят эту массу, что только они могут по-настоящему защищать насущные интересы рабочих, что только они могут правильно руководить борьбой рабочих за эти интересы. А убедить людей получится лишь тогда, когда на самых опасных местах будут стоять передовые рабочие, когда первые удары будут падать на них, когда, несмотря на фашистский и хозяйский террор, такие рабочие будут первыми бросаться в бой, заражая своим примером робких и колеблющихся и увлекая за собой массы. Рабочие должны на деле убедиться в том, что передовые рабочие, их ячейки и организации на предприятии — это не секта и не камера хранения, куда складывают энергию недовольства и возмущения фашистами и хозяевами. Ведь почему рабочие сами отворачивались от своих профсоюзных верхушек, от КПРФ, КПУ и т. п.? Потому что они увидели, что эти организации принадлежат буржуазии и служат лишь для того, чтобы систематически превращать силу рабочих в их бессилие.

***

Рабочие пока молчат, но это молчание есть молчаливое требование своей боевой организации. Ячейки и передовые рабочие могут ответить на это требование только в ходе реальных стычек и боёв с предпринимателями, государством и профсоюзной верхушкой. Ясно, что сразу победить эту троицу не выйдет. У рабочих будут поражения, будут и такие стычки, которые внешне выглядят, как ничья.

Эти поражения и «ничьи» дадут повод наименее сознательной и неустойчивой части рабочих кричать о «бесполезности борьбы», о том, что всегда были рабы и рабовладельцы и т. п. Передовых товарищей будут обвинять в отрыве от массы, в провокациях с целью подставить всех рабочих под фашистские удары, в растрате сил, даже в ухудшении положения рабочих «из-за борьбы». Но так рассуждают только политические кастраты. Кто на самом деле выигрывает и кто проигрывает от текущей организованной борьбы рабочих? Только в борьбе у рабочих появляется бесценный опыт, без которого нельзя обеспечить ни насущные, ни коренные интересы. Будут жертвы и поражения, однако битые армии быстро учатся. Поведение хозяев, государства и предателей из профсоюза в первых же стычках по самым простым вопросам срывает с них маски «рабочелюбия» и законности и показывает рабочим, что на самом деле эта троица есть зверский грабитель, палач и подручный палача и грабителя. Это вызывает возмущение рабочих, открывает им глаза на капитализм и его государство лучше месяцев нашей пропаганды. Кто от этого выигрывает в своём влиянии на массы, чей авторитет может вырасти? Коммунистов, передовых товарищей.

Значит ли это, что коммунистам нужно сломя голову кидаться в любой омут? Нет, это будет только на руку фашистам. Самая лютая ненависть к капиталу и его цепным собакам, фашизму и профсоюзным верхушкам, должна сочетаться с высшей трезвостью и политическим искусством. Но заведомый отказ от борьбы и выступления всякий раз, когда это необходимо, особенно по мелким, текущим, частичным, техническим вопросам, — означает поражение рабочих. Такой отказ для буржуазии служит сигналом к дальнейшему наступлению на рабочих, тогда как постоянные стычки и бои рабочих за каждый дюйм и за каждую мелочь, хотя бы даже проигранные, на самом деле ослабляют буржуазию, подрывают её боевой дух, предотвращают новую атаку на рабочий коллектив.

Постоянная борьба поднимает веру рабочих в свои силы не только на каком-то отдельном предприятии, но и всюду на других предприятиях, ибо молва о том, что где-то рабочие «уже кучкуются», «не боятся хозяев и полиции», разносится быстро и попадает в цель. Можно ли думать, что борьба наших отдельных товарищей в прошедшие годы с администрацией, прокурорами и профсоюзными оборотнями прошла даром, без следа в сознании других рабочих? На опыте таких одиночек сейчас учатся уже сотни, учатся тому, как избежать судьбы этих одиночек, как лучше организовать борьбу «за пятачок», против увольнений, притеснений, штрафов и т. п. А это дело немалое.

Текущая борьба наших товарищей за коллективные договоры, против беззаконных увольнений, против бесконтрольных снизу профсоюзных органов начала быстро выгонять на поверхность всю гнилость и гнусность т. н. рабочей аристократии, показала, кто в рабочей среде подрывает её изнутри и выступает на деле против её интересов. Эта борьба помогает массам распознать и отличить настоящих рабочих деятелей, преданных своему классу, от капитулянтов, трусов и предателей.

Как ни гонят нынешние профсоюзные вожди революционную «политику» в двери, она всё равно лезет в окно. Сейчас экономика в профсоюзном движении намертво переплетена с политикой. На собственном опыте рабочие увидели, что подлая «политика» профсоюзных верхов — это политика капитала. Это означает, что между этой верхушкой и сознательными рабочими-членами профсоюзов разыгрывается борьба не на жизнь, а на смерть. Капиталист хочет быть безраздельным хозяином на своём предприятии. Достигнуть этого он поручает своей администрации и её профсоюзному «отделу».

Каждый капиталист и буржуазное государство-работодатель строят свою диктатуру с основной ячейки общества, т. е. с предприятия. На предприятии и разворачивается главная классовая политика, там действуют все субъекты борьбы. Уже в ходе каждой экономической стычки профсоюзные шпионы доносят хозяевам о передовых и наиболее активных рабочих. От таких рабочих администрация тут же пытается избавиться, старается выгнать их с предприятия с «волчьим билетом». Она делает это не только потому, что не хочет у себя никакого беспокойства. Так всегда поступала буржуазия, когда хотела отрезать коммунистов от предприятий, от главной базы, чтобы они превратились в партию безработных.

Если профсоюзная рабочая масса молчит, когда классовый враг выбрасывает её вожаков, значит, она, как цыплёнок, даёт себя резать. Речь идёт о забастовках солидарности, которые неизбежно будут возникать по мере роста классовой борьбы на предприятии и вокруг его. А такие забастовки солидарности — это выступления, широко открывающие двери революционной политике рабочих.

Диалектика классовой борьбы, особенно в условиях фашизма, сложнее и богаче всех рациональных схем. Трудно перечислить, какие приёмы и методы, легальные, полулегальные и нелегальные, придётся применить нашим товарищам в борьбе за профсоюзы и рабочую массу.

Хотя фашизм делает всё, чтобы облегчить рабочим переход от экономической борьбе к политической, надо понимать, что на производствах будет самое широкое разнообразие форм классовой борьбы рабочих. Такое разнообразие вытекает из разной степени классового сознания в слоях рабочих. Задача передовых рабочих в том, чтобы в борьбе за рабочее большинство ничего не отбрасывать, пользоваться всеми формами борьбы. При этом ни одну из них не делать иконой, но всегда стараться каждое выступление и стычку перевести на более высокую стадию.

Именно в связи с этим вырастает значение мелких и частичных рабочих требований. От них нужно идти в деле завоевания рабочей массы коммунистами. Это не значит, что сейчас буржуазия легче идёт на удовлетворение частичных требований, или что сразу же вся масса рабочих предприятия подымется за такие требования. Наоборот, фашизм понадобился буржуазии также и для того, чтобы как никогда раньше бороться против удовлетворения всех самых мелких и частичных требований рабочих. Своими локаутами и локдаунами буржуазия теряет в разы больше того, что смогла бы получить при обычной работе своих предприятий. Тем не менее, она идёт на это, и не только ради рассасывания своих товаров в кризис. Она стремится сломать всё сопротивление рабочего класса, раздавить его организации голодом и безработицей.

Но таким бешеным упорством она неизбежно политизирует, революционизирует даже самые малые и частичные требования рабочих. Поэтому каждая победа рабочего коллектива по малым и частичным требованиям — это небольшой прорыв буржуазно-фашистского фронта, это удар по всей системе современного капитализма. Для коммунистов здесь облегчается задача вести массы от частичных экономических требований к вопросу взятия власти.

Собрать и поднять профсоюзные массы вокруг частичных требований можно только на основе тактики единого рабочего фронта на данном предприятии. Когда в борьбу втягивается максимум коллектива, в т. ч. робкие, шатающиеся, малосознательные. Но эта тактика ставит вопрос о том, как быть с низовыми профсоюзными функционерами, которые стоят ближе всего к рабочим. Нужно ли заключать с ними соглашения, чтобы они помогли мобилизовать неуверенных, робких и шатающихся рабочих. Это не исключено, но на первом месте должно стоять непосредственное обращение коммунистов к рабочей массе. Посредники нам не нужны, поскольку если это не сами коммунисты, они в лучшем случае извратят или испортят дело. Скорее нашим товарищам придётся вести жестокую борьбу против этих низовых функционеров. Может быть, среди них есть достойные люди, стоящие на стороне рабочих. Но это «стояние» нужно доказывать не словами, а делом. Если они до сих пор не нашли в себе мужества порвать с профсоюзными изменниками и врагами рабочих, если они долгие годы были пустышками, ни то, ни сё, ни рыба, ни мясо, ни богу свечка, ни чёрту кочерга, то их трудно отделить от агентов администрации, которые проводят антирабочую политику.

Да, есть отдельные честные функционеры, которые «прокисли» в среде рабочей пассивности. Их нужно разбудить и повернуть к делу защиты рабочих интересов. Но в целом задача коммунистов в отношении этой категории профсоюзных боссов состоит в том, чтобы прижимать их к стенке, разоблачать их как предателей и шпионов перед рабочими, не давать им сеять иллюзии, что они-де связаны с рабочими одной плотью, что они «свои пацаны», что они качественно иные, чем профсоюзные верхи, что они способны честно бороться за нужды рабочих и т. д. Нужно изолировать таких деятелей, добиться их удаления из выборных органов, а если есть факты сознательного, злостного предательства рабочих — то и из союза.

В связи с такими разоблачениями и изоляцией коммунистам нужно организовать перевыборы и чистку низовых профсоюзных органов. В ходе этой работы не надо отказываться и от вербовки в ячейку, поскольку борьба за профсоюз наверняка выдвинет новые передовые кадры рабочих. Здесь же особенное внимание нужно обратить на женщин-работниц. По ним фашизм ударил с огромной силой, не только ограбив и унизив политически, но и растоптав самые сокровенные женские нужды и чувства. История показывает, что в целом ряде выступлений женщины давали большую боевую активность, чем рабочие-мужчины. То же самое касается и рабочей молодёжи. Подходящие молодые рабочие должны смело выдвигаться как в органы союза, так и в ячейку.

Общая стратегия борьбы за профсоюз состоит в том, что каждый значительный шаг или выступление нужно закреплять организационно. Из успеха или неудачи нельзя делать того вывода, что завоевание масс уже достигнуто или не достигнуто, и в обоих случаях надо успокоиться и ничего дальше не делать. Мы не халифы на час, это не наша политика. Сознательные рабочие не имеют права осуществлять своё влияние лишь время от времени, в «большие дни» выступлений и стычек. Сознательные рабочие, коль они ведут дело к партии рабочего класса, обязаны непрерывно добиваться расширения и усиления своего влияния на массы. На практике всем нам предстоит нащупать, открыть такие формы работы и организации, которые позволили бы растущим большевикам удержать массы, сплотить их, не дать им рассыпаться в промежутках между стычками и выступлениями.

Из опыта большевиков и ошибок европейских компартий можно вывести три главных правила завоевания масс на предприятии (и вне его):

  1. нельзя никогда умалять роль ячейки или нескольких наиболее сознательных рабочих, как бы ни мала была ячейка или как бы мало ни было таких рабочих. Всегда вести борьбу за руководство всеми выступлениями и текущими делами рабочих, не уступать это руководство никому другому;
  2. всегда бороться за влияние ячейки во всех делах среди отсталой и малосознательной части рабочих;
  3. никогда не отказываться от критики товарищей за половинчатость, колебания, неуверенность, поскольку только так можно толкать их на путь самой решительной борьбы и укреплять саму ячейку.

Самый главный вопрос — кадры. Сколько бы их ни было мало, нельзя гнаться за количеством и сразу брать к себе всех, кто как-то проявился в текущих делах. Нынешние «левые» рабочие — это хорошие и честные кадры, но для вчерашнего дня. Они слишком свыклись с положением меньшинства, неорганизованностью и необязательностью. У них появилась инерция в работе. Вот уже лет 10 из года в год где-нибудь собираются одни и те же лица и говорят или пишут насчёт одних и тех же скромных успехов в деле завоевания масс. Они, эти товарищи, часто бывают похожи на замкнутую касту, которая любит рассуждать на сытый желудок и терпеливо ожидает лучших дней, когда массы сами повернутся лицом к большевизму. В своё время в Китае и в Испании существовала целая «теория», согласно которой коммунистам не рекомендовалось «расконспирировать» свои подпольные кадры участием в текущей экономической борьбе рабочих. Дескать, настоящее призвание этих подпольных кадров — только революция, вооружённое восстание.

С другой стороны, наши товарищи честно выступают против социал-фашистов, но в практической работе делают старые «парламентские» ошибки, живут в то старое время, когда буржуазия ещё не перешла к фашизму.

Во всём этом могут обвинить и РП. Но РП никогда не хвастался успехами и не выдавал желаемое за действительное. Мы всегда говорили рабочим правду, самую горькую и беспощадную. Мы никогда не приглаживали себя или своих товарищей. Наоборот, никто не критиковал нас, наших товарищей и сторонников так остро, как сам РП. Но РП сам по себе не может изготовить партию или сделать что-то за рабочих. Он — крохотный орган агитации и пропаганды рабочего класса бывшего СССР, своего рода кружок, со всей ограниченностью и большими недостатками марксистского кружка. Но его задача — идейно оплодотворить те ростки рабочего движения, что лезут на производствах назло фашистам и социал-фашистам. Вся главная и основная работа должна быть выполнена там, на производствах, руками передовых рабочих и тех масс, которые они обязаны убедить, завоевать, взять на свою сторону, повести за собой.

Здесь и нужно искать кадры, в текущей борьбе. Только в стычках, в постоянной борьбе за самые насущные интересы рабочих выдвигаются и будут выдвигаться свежие силы. Эти же стычки и борьба будут проверять наших товарищей, а стало быть и РП, на профпригодность, будут вести отбор того большевистского материала, которому новые задачи в условиях фашизма будут по плечу.

РП

О роли профсоюзов: 25 комментариев Вниз

  1. Очень прошу сделать аудиоверсию. Работаю дальнобоем на газовозе, нет времени читать большие тексты: сроки перевозок часто не просто поджимают, а давят как гидравлический пресс. А материалец важный вот этот вот. Могу кинуть донат на озвучку. Спс.

    1. Потребительски мыслишь. Любой «занятой» дальнобой, рабочий, пролетарий найдет 20 минут на прочтение таких важных, касающихся именно его классовых интересов, статей. Не ленись, читай, вникай, об’единяйся, действуй.

      1. Сразу видно, вы человек, не ездящий на 500 и более километров. У вас после таких расстояний бошка соображать не будет вообще. Плюс телесная усталость. Статью читаю урывками, почти дочитал, пока в спальнике был. Поэтому для нас важнее слушать, хоть это и не так эффективно. Все лучше, чем попса по радио, и ауешный быдлячий шансон.

        1. Да, в спальнике читать неудобно… Читаете, поди, с экрана смартфона? Рекомендуем для удобства распечатывать статьи и читать с листа — это на порядок удобнее и для глаз не напряжно. Понятно, что это не оперативно — в пути нет принтера. Мы подумаем над аудио. Но вы всё-таки дочитайте.

          1. Дочитал. А так читаю с планшета, но разница со смартфоном не особо большая. Также глаза режет после долгого сидения. Плюс колдобины и ухабы с ямами на дорогах трясут всю машину, что не прибавляет качества.

    2. Нормальная озвучка — не секундное дело. Мы подумаем. Но дело даже не в сложности озвучки, а в том, что качество восприятия текста при чтении в разы выше качества восприятия аудиозаписи. Да и работатать с печатным текстом на порядок проще. Поэтому всё-таки рекомендую найти 20 минут прочесть, хотя бы начерно. Потом перечитаете особо важные куски. Это, в конце концов, не «Война и мир».

  2. Ща приду на смену, скажу мужикам: Был СССР, мы, рабочие — не вникали в управление, в политику. Результат — мы его прощелкали.
    Профсоюз — пока есть. На сегодня — плохонький, по факту- административная подстилка, но хоть какая-никакая организация РК.
    Давайте хоть его не прощелкаем.

    Наметились, сразу же пару линий:
    — транспорт до завода,
    — питание в столовой.

    И, коль скоро будем учиться бить буржуев их же законами — надо почитать закон о профсоюзе, колдоговор, устав заводского профсоюза.

  3. Выгоняли меня буржуи с завода. Непосредственным исполнителем был бывший военный. Решил вступить в профсоюз. Думал защитит меня. Пришёл ко мне председатель профсоюза. Долго рассказывал, что такое профсоюз. Потом говорит, кто твой начальник. Говорю военный бывший. А профсоюзный лидер отвечает: «Знаю его. Вместе на рыбалку ездим». Здесь понял я, что защиты от профсоюза не будет. Через месяц уволили меня.

  4. Федеральный закон от 12.01.1996 N 10-ФЗ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» вполне допускает создание альтернативных профсоюзов. Для этого достаточно объединиться троим работникам, провести учредительное собрание, запротоколировать его, уведомить работодателя и вперед на баррикады. При этом даже не обязательно делать юридическую регистрацию новоиспеченной организации.

  5. А у меня на работе сами рабочие фашистской пропагандой обработаны. Еще и жизнь свою ведут по мелкобуржуазному.
    Одному немного так рассказал о том как рабочий класс в СССР строил сам великую страну и порвал цепи наемного рабства. Он мне сходу выдал: «А в итоге жили без денег…». Есть кадры и такие мифы выкатят, что хоть уши закрывай. И все всезнайки, но с такими о истории и не говорю вообще, фашистскую пропаганду если лишний раз не хочешь услышать. Какую нибудь борьбу воспринимают в штыки. Обработаны идеологически конкретно

      1. Вот как раз стоял в наморднике и в кармане насчитывал последние рублики, чтоб купить в автомате кофе, цена которого там от 35 до 50 за маленький стаканчик или в автомате купить батончик шоколадки.
        Вы прям как в воду глядели: «В наморднике и без денег».
        Сейчас он устроился на завод в другом городе, звонил рассказывал какие там хорошие зарплаты, меня зовёт туда))))

        1. Нашел себе хозяина получше,
          тот что платит побольше, теперь сможет позволить себе не один батончик а целых 2!

          1. Он надеется купить дом под городом.
            Работать там придется ему вахтой, сняли ему квартиру, живут вдвоем, еще один рабочий, работа 6/1 по 12 часов, пообещали за месяц ему 200 тыс. руб. Посмотрим чё заработает на самом деле. Пока радостный, все устраивает.

            1. 200 тыс. в месяц… Он там случайно не интимные услуги оказывает? Такие деньги только за криминал платят работягам. И только разово.

              1. Да 200 тысяч никто ему не заплатит, такие деньги только менеджеры крупных компаний получают, различные надсмотрщики на прикорме у капитала.

  6. Я когда попал в жизни в полную «ж..» лет 7-9 лет назад, мое сознание стало проходить очищение на своем опыте. Меня крупная сеть определила под оптимизацию, начальник выбрал меня, так как новенький, а у них там были всякие серые схемы по личному обогащению между сотрудниками. Меня перевели на труд с худшими условиями, низкооплачиваемый, меня стали грабить ростовщики, жильё не мог оплачивать прежнее. Что меня еще тогда бесило, это ещё и требовали с меня дофига за такую грошёвую зарплату. Я бесился сильно. Что делать, каждый сам за себя, работники с кем я работал только лицемерно спрашивали как мои дела. Я был на пределе, мне нечем было платить за жильё, кругом бл…во. Начальство крыл матом, работал с матерками, перестал выполнять свои обязанности, как раньше — ответственно и с усердием. Стал получать выговоры за плохо выполненную работу, руководителю очень хотелось по морде дать, хоть и девушка. Переехал в дешевое жильё, вообщем взорвался — стал всех слать, начальникам грубил. А мне еще сотрудница с отдела, где работал говорила — как ты можешь спокойно так реагировать, я бы давно пошла в отдел персонала….
    Да тогда я жестко пал на дно.
    Но и не жалею ни сколько, что так всё произошло, через это мелкобуржуазное дерьмо пришёл к марксизму, долго через всяких лжекоммунистов. Сам сейчас ненавижу обывательщину, презираю, потому что прошлое свое вижу, зря потерянное свое бессознательное время.

  7. По поводу статьи РП о профсоюзах. Профсоюзы в России возникли не до социалистической революции 1917 г, а после революции. Существовали профсоюзы после 1953 года, то есть после контрреволюционного переворота лета этого года, вплоть до уничтожения СССР. Продолжают действовать профсоюзы и в капиталистической России. В условиях советской власти в период с 1953 по 1991 год, профсоюзы не были подчинены интересам рабочего класса по восстановлению диктатуры пролетариата. Сейчас при капиталистических порядках России это сделать рабочему классу во много раз сложнее. Тридцать лет капиталистического строя в нашей стране на практике доказали абсурдность надежды на подчинении профсоюзов России интересам рабочего класса. На большинстве предприятий собрания членов профсоюзов вообще не проводятся. Рабочий класс разрознен, чему помогают и профсоюзы России. Время подтвердит то, что подчинить профсоюзы капиталистической России интересам рабочего класса, стремящегося к социализму нельзя. Искать надо товарищи другую форму организации пролетариата в современной капиталистической России.

    1. Профсоюзы стали массово возникать в 1905-1907 гг. Создание профсоюзов, о которых идёт речь в статье — это и есть предпосылка и спутник революции, первичная основа самоорганизации рабочего класса и других трудящихся, низшая форма этой организации, без которой высшая форма этой организации, партия рабочего класса, оторвана от масс.
      Другие формы организации трудящихся сейчас, на этапе антифашистской революции, тоже нужны — мы о них пишем: родительские комитеты, например. Они будут серьёзным подспорьем в революции, помогут поднять массы, но не они, а профсоюзы, будут играть решающую роль в организации масс.

Наверх

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.

С правилами комментирования на сайте можно ознакомиться здесь. Если вы собрались написать комментарий, не связанный с темой материала, то пожалуйста, начните с курилки.

*

code