Февральская революция. Часть 1

Не успел закончиться опереточный путч, как буржуазия завыла о повторении Февральской революции 1917 г. Президент Путин, пропагандисты и попы в один голос говорили, что революция в России недопустима, незаконна, что вопрос революции «надо закрыть».

Что ответить этим смешным господам?

В романе «Современная идиллия» великий русский писатель Щедрин дал тип бюрократа-самодура, очень ограниченного и тупого, но до крайности самоуверенного и ретивого. После того, как этот бюрократ навёл во «вверенной» ему области «порядок и тишину», истребив тысячи жителей и спалив десятки городов, он оглянулся кругом и заметил на горизонте Америку, страну, конечно, малоизвестную, где имеются, оказывается, какие-то свободы, смущающие народ, и где государством управляют иными методами. Бюрократ заметил Америку и возмутился: что это за страна, откуда она взялась, на каком таком основании она существует? Конечно, её случайно открыли несколько веков тому назад, но разве нельзя её снова закрыть, чтоб духу её не было вовсе? И сказав это, положил резолюцию: «Закрыть снова Америку».

Однако, кладя резолюцию о том, чтобы снова закрыть Америку, щедринский бюрократ, несмотря на всю свою тупость, всё же нашёл в себе элементы понимания реального, сказав тут же про себя: «Но, кажется, сие от меня не зависит». Трудно сказать, хватит ли ума у господ капиталистов догадаться, что «закрыть» на словах русскую революцию они, конечно, могут, но если говорить серьёзно, то «сие от них не зависит».

В борьбе с Февральской революцией, скинувшей царизм, фашистская буржуазия действует двояко. Первый способ заключается в том, чтобы замолчать её, как будто этой революции не было в природе. Могут сказать, что замалчивание не есть борьба. Это неверно. Метод замалчивания, как особый способ одурачивания народа, является формой борьбы против революции, правда, глупой и смешной, но всё же формой борьбы. Но с методом замалчивания не вышло у них. В конце концов, буржуазия была вынуждена сообщить народу, что, как это ни печально, Февральская революция была, что она не только положила конец монархии, но и начинает оказывать зловредное действие на нынешние умы.

Да иначе и быть не могло, так как есть на свете какое-то общественное мнение, читатели, слушатели, живые люди, которые хотят знать правду о фактах, и держать людей долго в тисках обмана нет никакой возможности. На обмане далеко не уедешь.

Второй способ буржуазии признаёт, что Февральская революция действительно была в природе, но она была искусственным событием, имела преступный характер, положивший начало «разрушению России», была манёвром большевиков, чтобы обмануть людей.

Буржуазные деятели и попы прибавляют, что царь Николай до этого делал всё возможное, чтобы избежать войны, вроде бы даже защищал рабочих, чтобы сохранить гражданский мир в стране. Что царское правительство вело Россию по линии подъёма хозяйства и независимости от иностранных держав. Что Россия до Февраля имела все основания победить в войне и выйти в число передовых государств мира.

Что можно сказать обо всём этом? Только то, что верить следует не словам, а фактам, которые, как известно, вещь упрямая. Рассмотрим факты, а господа капиталисты пусть отвергают их, если смогут.

Война

20.07.1914 г. царь Николай, «не желавший войны», издал манифест о войне. Царь был связан договорами с Францией и Англией, от которых царское правительство получило миллиардные займы. По военным соглашениям Николай должен был двинуть свои армии в наступление на Германию на 14-й день после объявления войны. Неподготовленные русские армии вторглись в Германию. Немецкое командование быстро перебросило с французского фронта в Восточную Пруссию свои войска, в результате чего русские армии были разгромлены, потеряв 20 000 убитыми и 90 000 пленными, лишившись всей артиллерии. Однако Париж был спасён. «Окончательным результатом» начала войны была гибель русских армий, но царь выполнил свой договор: за французское золото он расплатился кровью и жизнью трудящихся. В день разгрома царской армии — 30 августа — министр иностранных дел Сазонов говорил послу Франции М. Палеологу: «Армия Самсонова уничтожена… Мы должны были принести эту жертву Франции» [1]. Таков первый факт.

В войне 1914 г. русский царизм выступил в качестве наёмника и должника англо-французского капитала. Россия фактически являлась полуколонией западноевропейских держав. Это признавали даже вожди русской буржуазии. Так, кадет Милюков [2] писал впоследствии в эмигрантской газетке: «Я не ожидал тогда, что, так и не собравшись с силами, Россия пошлёт миллионы своих сынов в окопы за чужое дело» [3].

Войны есть неизбежный спутник капитализма. Грабёж чужих земель, завоевание и ограбление колоний, захват новых рынков, районов вывоза капитала с целью грабежа этих районов — не раз служили причиной завоевательных войн буржуазных государств. Война для этих государств является таким же естественным состоянием, как эксплуатация рабочего класса.

Войны стали особенно неизбежны с конца XIX — начала XX веков, когда капитализм перерос в свою высшую и последнюю ступень — империализм. Решающую роль в жизни государств стали играть мощные объединения (монополии) капиталистов и банки. Финансовый капитал стал хозяином положения в мире. Он требовал от своих правительств новых рынков, захвата новых колоний, новых мест для вывоза капитала, новых источников сырья.

Однако к концу XIX в. вся территория земного шара оказалась поделённой между капиталистическими державами. Между тем, развитие капитализма в эту эпоху шло крайне неравномерно и скачкообразно. Одни страны, ранее бывшие на первом месте, развивают свою промышленность медленно, другие, ранее бывшие отсталыми, быстрыми скачками нагоняют и перегоняют их. Изменялось соотношение экономических и военных сил империалистических держав. На этой базе появилось стремление к новому переделу мира. Борьба за передел мира вызвала неизбежность империалистической войны. Война 1914 г. была войной за передел мира и сфер влияния. Она задолго подготовлялась всеми империалистическими государствами, в том числе, царской Россией. Её виновники — империалисты всех стран, в том числе, царское правительство и русские капиталисты. Царь и капиталисты ставили своей целью в войне разделить Турцию, захватить Константинополь и проливы из Чёрного моря в Средиземное. Помещики требовали от царского правительства новых земель, капиталисты — новых рынков для товаров, новых мест вывоза капитала, для чего в планы царя входил захват Галиции — части Австро-Венгрии, раздел Персии и Китая.

Империалистическая война готовилась буржуазией в глубокой тайне от своих народов. Когда война разразилась, царское правительство, как и остальные правительства, старалось доказать, что не оно напало на соседей, а на него напали. Царь и капиталисты обманывали народ, скрывая истинные цели войны, её разбойничий, захватнический характер. Они заявляли, что война ведётся для защиты родины. Правительствам всех воюющих стран было необходимо натравить рабочих и крестьян этих стран друг на друга под флагом защиты отечества. Таков второй факт.

Говорят, царское правительство вступило в войну на стороне Антанты против Германии и её союзников из-за ошибок дипломатии. Такие ошибки, конечно, были, однако не они вызвали войну. Также царизм вступил в войну не только из-за миллиардных займов французских банков, хотя это было одной из причин вступления России в войну. Нужно иметь в виду, что перед 1914 г. важнейшие отрасли промышленности России, металл и топливо, находились в руках иностранного капитала, главным образом французского, английского и бельгийского, т. е. стран Антанты. Важнейшие металлургические заводы России находились в руках французских капиталистов. В целом металлургия на 72% зависела от иностранного капитала. В угольной промышленности Донбасса была та же картина. Около 50% нефтяной добычи и переработки находилось в руках англо-французского капитала. Значительная часть прибыли русской промышленности шла в заграничные, в основном, англо-французские банки. Эти обстоятельства и миллиардные займы, заключённые царём во Франции и Англии, приковали царизм к англо-французскому империализму, превратили Россию в данницу этих стран, в их полуколонию.

Поэтому царская Россия была величайшим резервом западного империализма не только в том смысле, что давала свободный доступ заграничному капиталу, державшему в руках топливо и металлургию, но и в том смысле, что она поставила ему на службу 12-миллионную русскую армию, проливавшую кровь на фронтах для обеспечения бешеных прибылей англо-французских капиталистов. Нельзя забывать, что царизм был не только сторожевой собакой империализма на востоке, но он был ещё агентурой западного империализма для выколачивания с населения сотен миллионов процентов на займы, отпускавшиеся ему в Париже и Лондоне, в Берлине и Брюсселе. Царизм был вернейшим союзником западного империализма по дележу Турции, Персии, Китая и т. д.

Конечно, начав войну, русская буржуазия рассчитывала поправить и свои дела: завоевать новые рынки, нажиться на военных заказах и поставках и заодно подавить революционное движение, используя военную обстановку. Посылая свой народ умирать за чужое дело, самодержавие надеялось обескровить его, чтобы задержать рост нараставшей революции. Это соответствовало интересам и русской буржуазии.

Поэтому было бы неправильно думать, что царизм ввязался в войну только в угоду англо-французскому капиталу. Участие в войне целиком отвечало интересам господствующих классов самой России. Монополистический капитал уже играл ведущую роль в стране. Но, руководя страной экономически, буржуазия не управляла страной политически. Управляло самодержавие — оплот помещиков-крепостников. Почему буржуазия не очень спешила взять себе политическую власть? Потому что решительная борьба с царём была не в её интересах. Против неё стоял уже оформившийся как класс пролетариат, обогащённый опытом революции 1905 года и идущий к борьбе за власть под руководством большевиков. Взять власть в свои руки, отстранив самодержавие, для русской буржуазии означало остаться с глазу на глаз с рабочим классом. 1905 год уже показал, чем может закончиться для буржуазии такое единоборство. Самодержавие с его военно-полицейским аппаратом было надёжным прикрытием буржуазии от нападений пролетариата.

Во-вторых, русский капитализм начал складываться в период, когда капитализм на Западе уже расцвёл и захватил лучшие места под солнцем. Молодой грабитель не мог конкурировать с такими матёрыми разбойниками, как империалисты Англии и Франции. Чтобы протиснуться к новым рынкам и колониям, нужно было иметь крепкие военные кулаки. Самодержавие располагало такими кулаками, расчищая своими армиями дорогу буржуазии к новым рынкам. Российский капитал протягивал руки к Галиции, стремился подчинить себе страны Ближнего Востока, Турцию и Проливы. Журнал русских империалистов «Промышленность и торговля» ещё в декабре 1912 г. писал о турецких проливах, что «торговая свобода» проливов нужна для «международного товарообмена». «Страна не может жить под постоянным страхом, как бы «ключ от входной двери» в наше жилище (проливы Босфор и Дарданеллы — прим. И. Б, М. И.), выпав из слабых турецких рук, не очутился в чужих сильных руках, которые будут вольны по своей прихоти казнить нас или миловать» [4].

Борьба за новые рынки и новые колонии, за Проливы объединяла самодержавие и буржуазию. Став твёрдой ногой в Проливах, русский военно-феодальный империализм мог держать в руках Балканы и придунайские страны — Болгарию, Румынию, Сербию, Грецию, протянуть руки к Сирии и Леванту.

Итог: вся задача империалистической политики России в Европе кратко выражалась так: при помощи Англии и Франции разбить Германию — чтобы ограбить Австрию (отнять Галицию) и Турцию — отнять Армению и Константинополь. Таков третий факт.

Общая картина хозяйства (краткий обзор)

Известно, что царская Россия вступила в войну неподготовленной. Промышленность России сильно отставала от других капиталистических стран. В ней преобладали старые фабрики и заводы с изношенным оборудованием. Сельское хозяйство при наличии полу-крепостнического землевладения и массы обнищавшего, разорённого крестьянства не могло служить прочной экономической основой для ведения продолжительной войны.

Известно также, что война предъявила огромные требования к народному хозяйству. За 6 месяцев 1914 г. на нужды войны было израсходовано 2 млрд. 540 млн. руб., в 1915 г. — 9 млрд. 381 млн. руб. К участию в войне было привлечено 15,8 млн. человек. Война предъявила повышенные требования к промышленности. Производство предметов вооружения и снаряжения колоссально возросло. В то же время сократилось производство отраслей промышленности, прямо не связанных с войной. Обработка дерева в 1916 г. по сравнению с 1914 г. сократилась на 41%, обработка камня — 42%, выработка бумаги и полиграфия — на 17%. В целом промышленные предприятия, не принимавшие участия в работе на войну, в 1916 г. сократили производство на 22%. Капиталы рекой переливались в отрасли промышленности, непосредственно связанные с войной.

Война осыпала капиталистов золотым дождём. Так, по 142 важнейшим текстильным предприятиям прибыль капиталистов возросла с 60 млн. руб. в 1913 г. до 174 млн. руб. в 1915 г. Льняная промышленность получила в 1915 г. в 3 раза больше прибыли, чем до войны [5]. А налоги на капиталистов составляли всё более низко падающий процент в отношении к валовой прибыли.

Однако к 1916 г. сложилось положение, когда в течение войны прибыль предпринимателей росла, а производство начало сокращаться даже в тех отраслях, которые были связаны с работой на войну. В 1913 г. в России было добыто 282 млн. 960 тысяч пудов чугуна (пуд — 16 кг), 246 млн. 550 тысяч пудов железа и стали, 2 млрд. 199 млн. 35 тысяч пудов каменного угля. А в 1916 г. чугуна было добыто 231 млн. 860 тысяч пудов, железа и стали 205 млн. 860 тысяч пудов, каменного угля — 2 млрд. 96 млн. 170 тысяч пудов.

Сократилось и почти исчезло производство средств производства для промышленности и сельского хозяйства. Капиталисты пытались заменить недостаток средств производства живой рабочей силой, ручным трудом. Отсюда произошёл рост числа рабочих при непрерывном падении выработки на одного рабочего.

Приспособление промышленности к военному рынку, сокращение производства продуктов широкого потребления для народа вызвали рост цен и развили спекуляцию на рынке. Сокращение производства средств производства, расстройство транспорта повлекли за собой разрыв хозяйственных связей между районами страны. Производительные силы сельского хозяйства, как и промышленности, за годы войны сильно сократились. Некоторые районы потеряли до 50% рабочей силы. Резко сократилось поголовье скота, почти прекратился импорт и уменьшилось производство сельхозмашин. Возросли налоги, падающие на крестьянские массы. Всё это влекло за собой общее сокращение посевов, разорение и обнищание огромных масс крестьянства.

В то же время помещики и кулачество невиданно обогащались на поставках в армию продовольствия и сельхозсырья. Усилились и обострились классовые противоречия в деревне. Падение продукции сельского хозяйства способствовало разрыву хозяйственных связей между городом и деревней. Потребление населения в первый год войны сократилось на 25,3%, во второй год — на 45,3%, в третий год — на 53,6%. Положение трудящихся масс города, особенно пролетариата, ухудшилось. Если сопоставить рост цен на хлеб и рост заработной платы в годы войны, приняв 1913 г. за 100%, окажется, что в апреле 1916 г. цена на хлеб выросла на 182%, а заработная плата только на 141,5% [6]. При этом надо учесть падение ценности денег, что давало фактический рост цен до 250%, а рост зарплаты — на 10%. Положение широких масс пролетариата непрерывно ухудшалось. В то же время промышленники привлекали на фабрики новые массы рабочих, увеличивали рабочий день, ухудшали условия труда, грозя рабочим за каждое выступление высылкой на фронт или безработицей. Развал транспорта, топливный кризис, разорение крестьянского хозяйства, продовольственные затруднения, дороговизна, угроза голода, развал всего хозяйства и поражения на фронте вызвали обострение социальных противоречий и рост революционного недовольства в армии. Вступая в войну, царизм рассчитывал задушить вновь нараставшую революцию. Многие рабочие Петрограда были двинуты в окопы чуть ли не с уличных июльских баррикад 1914 г. Но царизм просчитался. Пролетариат — вождь революции — был снова в авангарде мощного и широкого движения. Во главе восставших народных масс шла большевистская партия.

Часть 2 →

Подготовили: И. Белый, М. Иванов

1 Палеолог М. Царская Россия во время мировой войны. М.: Госиздат, 1923 г., стр. 99. Изд. по: Paleologue Maurice. La Russie des Tzars pendant la grande guerre. 22 ed., Paris, Librairie Plon, s.a., v, I, page 77.

2 Милюков П.Н. — организатор и лидер кадетской партии, вождь русской либеральной буржуазии. После Великой Октябрьской революции активно участвовал во всех контрреволюционных выступлениях на юге России, опиравшихся на помощь иностранных государств. По окончании гражданской войны эмигрировал в Париж, где руководил белоэмигрантской газетой «Последние новости».

3 Милюков П. Моё отношение к последней войне. «Последние новости» № 1909, 1 августа 1924 г., Париж.

4 Савицкий В. Дарданеллы и их торговое значение. «Промышленность и торговля», 1912 г., № 24, стр. 531.

5 Покровский Н. Военные прибыли главнейших отраслей текстильной промышленности. «Вестник финансов, промышленности и торговли», 1917 г., № 21, стр. 292.

6 «Труды комиссии по изучению дороговизны», т. III, стр. 167.