Читатель пишет далее:
«У меня действительно опускаются руки, потому что я чувствую себя одиноким в борьбе против всех. Я, конечно же, продолжу и дальше агитировать людей и делать всё возможное, какие-то плоды есть, несколько человек мне удалось перетянуть на свою сторону, но это пока что капля в море, и проблеска в ближайшее время не видно…».
Существует два обстоятельства (противоречия) внутри пролетариата.
Во-первых, давление буржуазии и буржуазной идеологии на пролетариат в обстановке борьбы классов, — давление, которому нередко поддаются наименее устойчивые слои пролетариата. Нельзя считать, что пролетариат по своему классовому положению «автоматически» весь является революционным. Рабочий класс не изолирован от общества, не стоит вне общества. Пролетариат является частью общества, он связан с его разнообразными слоями многочисленными нитями и не может быть свободным от связей и влияния слоёв буржуазного общества. Товарищи, ведущие партийную работу, тоже есть часть пролетариата. Поэтому и они не могут быть свободны от связей и влияния разнообразных слоёв буржуазного общества. Давление буржуазии и её идеологии на пролетариат и товарищей выражается в том, что буржуазные идеи, нравы, обычаи, настроения нередко проникают в пролетариат через определённые слои рабочих, так или иначе связанные с буржуазным обществом.
Во-вторых, существует разнородность рабочего класса, наличие в нём разных слоёв. В начале XX века пролетариат, как класс, можно было разделить на три основных слоя. Один слой — это его ядро, его постоянная часть, это та масса «чистокровных» пролетариев, которая давно уже порвала связи с мелким хозяйством и классом капиталистов. Этот слой пролетариата был наиболее надёжной опорой марксизма.
Сегодня прочной опоры марксизма в рабочем классе нет. Не имея своего мелкого хозяйства как такового и являясь по внешним признакам вполне «чистокровным» пролетариатом, очень многие современные рабочие мечтают со временем таким хозяйством, «своим делом» обзавестись. Буржуазия, пока что, имеет возможность и всячески стремится подогревать эти мечты. Для этого она производит некоторое повышение зарплат, говорит о снижении безработицы, выдаёт рабочим кредиты и ипотеки, делает «социальные выплаты», устраивает скидки и распродажи.
Второй слой — это недавние выходцы из непролетарских классов, из крестьянства, из мещанских рядов, из интеллигенции. Это выходцы из других классов, недавно только влившиеся в состав пролетариата и внесшие в рабочий класс свои навыки, привычки, колебания и шатания. Этот слой представлял наиболее благоприятную почву для всяких анархистских, полуанархистских и «ультралевых» группировок.
Сегодня крестьянства как класса нет, но в рабочий класс вливается мелкая буржуазия, разорённая финансовым капиталом, уволенные рядовые служащие и трудовая интеллигенция, бывшие военные наёмники, бывшие охранники и другая низшая обслуга буржуазии. Ясно, что эти группы, в целом, усиливают в рабочем классе мелкобуржуазное сознание, политический разврат, вроде «каждый за себя».
Наконец, третий слой — это рабочая аристократия, верхушка рабочего класса, наиболее обеспеченная часть пролетариата с её стремлением к компромиссам с буржуазией, с её преобладающим настроением приспособления к капиталистам и их государству, с её настроением «выйти в люди» или «вывести в люди» своих детей, внуков, не устраняя капитализма. Этот слой представляет наиболее благоприятную почву для откровенных реформистов и оппортунистов, для фашизма.
Как уже было сказано выше, буржуазия сегодня имеет возможность подкупать и привязывать к себе не верхушку, а большинство рабочего класса. Поэтому стремления старой рабочей аристократии имеются у большинства нынешних квалифицированных рабочих.
Несмотря на внешнюю разницу, эти последние два слоя рабочего класса представляли более или менее общую среду, питавшую оппортунизм вообще. Оппортунизм открытый, если брали верх настроения рабочей аристократии. Оппортунизм, прикрытый «левой» фразой, если брали верх настроения не вполне порвавших ещё с мелкобуржуазной средой полумещанских слоёв рабочего класса. Сейчас, в общем, в рабочем классе господствует оппортунизм открытый, так как фашистская буржуазия считает и «леваков» опасными революционерами и старается их ликвидировать как явление. Хотя своеобразный тип «леваков» среди рабочих есть. Они в укромных местах говорят о революции, о виселицах для буржуев, требуют оружия и т. д. Но лишь дело касается простой конкретной помощи — раздать листовку, поговорить с рабочими о профсоюзе, собраться и обсудить свои рабочие дела, эти «революционеры» куда-то исчезают.
Тот факт, что «ультралевые» настроения сплошь и рядом совпадали с настроением открытого оппортунизма, — этот факт не представлял ничего удивительного. Ленин говорил не раз, что «ультралевая» оппозиция есть изнанка правой, меньшевистской, откровенной оппортунистической оппозиции. Если «ультралевый» стоит за революцию только потому, что он ждёт завтра же победы социализма, то ясно, что он должен впасть в отчаяние и разочароваться в революции, если произойдёт заминка революции, если революция не победит завтра же.
Естественно, что при каждом повороте в развитии классовой борьбы, при каждом обострении борьбы и усилении трудностей растёт разница во взглядах и в настроениях различных слоёв пролетариата, давление буржуазии и её идеологии неминуемо сказывается на настроениях и взглядах товарищей.
Можно ли «само собой» уйти от этих противоречий и разногласий? Нет, нельзя. Думать, что можно уйти от этих противоречий, это значит обманывать себя. Эти противоречия решаются только борьбой за принципиальную марксистскую линию. Только борьбой за принципиальную марксистскую линию можно уберечь товарищей от давления и влияния буржуазии. Только путём упорной работы по агитации, путём втягивания рабочих в практическую борьбу за их интересы, путём правильной организации и тактики борьбы — не на словах, а на деле, — можно будет добиться оздоровления и укрепления рядов пролетариата.
Ещё одно обстоятельство. Мелкая буржуазия во всех капиталистических странах является главной опорой империализма и фашизма, потому что под её влиянием остаётся большинство или значительная часть промышленных и торговых рабочих и служащих, которые боятся в случае революции потерять своё относительное мещанское благополучие, созданное привилегиями империализма.
Но растущий и всеобщий экономический кризис везде ухудшает положение широких масс. Стали неизбежностью новые империалистские войны. Всё это делает ещё более шатким положение трудящихся. Но эту очевидность ещё надо массам доказать, убедить их в том, что катастрофа нарастает и что избежать её можно только ликвидировав капитализм. Рабочие видят факты жизни, но 1) не могут их правильно объяснить, 2) чисто по-крестьянски надеются до последнего, что беды их минуют, что надо ещё подождать и потерпеть, что жизнь как-нибудь сама наладится.
Причём нельзя сказать, что у масс растут упования на правительство, что оно наладит жизнь трудящихся. Наоборот, доверие к буржуазному правительству у рабочих падает, но рабочим внушили, что другой власти, кроме этого или подобного правительства быть не может. В этом есть доля правды, так как убери по какому-то волшебству сейчас буржуазию и её государство, неорганизованный пролетариат, без своей партии, пролетариат, где господствует «каждый за себя» и сознание мелкого хозяйчика, разбежится, не зная, что делать с упавшей властью. Это естественно, ибо чтобы господствовать в обществе, класс должен не только держать в руках основные средства производства, но и быть организованным, иметь свой генеральный штаб, политических руководителей, т. е. партию, сознательный авангард. Этот авангард есть не только руководитель рабочих, но и кадровый костяк, «заготовка» государства диктатуры пролетариата, снизу доверху. Без своей опытной и закалённой в боях партии, без авангарда рабочий класс не может организовать своё государство и не может удержать власть, даже если ему каким-то чудом удалось её захватить. Ибо пролетариату нельзя руководить и удержать власть, не имея государственного аппарата и подходящих кадров для него. Ленин не зря говорил о партии большевиков: «Мы Россию убедили, мы Россию отстояли, нам Россией управлять».
Речь о том, что сегодня, как и в конце XIX – начале XX века, все случаи стихийной организации и попытки борьбы рабочих нуждаются в сознательном руководстве коммунистов, чтобы в практике борьбы с капиталом и фашизмом подводить рабочих к политической организации, одновременно готовя к государственному управлению. Мелочей здесь нет: из мелкого случая недовольства может вырасти серьёзная драка с буржуазией, когда рабочим надо мгновенно брать в свои руки управление не только предприятием, но и районом, городом, областью и т. д.
Ещё раз о практике агитации.
Повторим, что пишет читатель:
«…когда начинаешь с кем-нибудь разговор о проблемах капитализма и современного общества, то люди со мной соглашаются, но как только не дай бог услышат страшные слова по типу буржуазия/социализм/коммунизм/революция, то тут же начинают воспринимать всё в штыки… становишься врагом или сумасшедшим в их глазах…».
У наших практиков, кто читал письмо, возникли вопросы.
- Что значит говорить с кем-нибудь? Надо конкретно понимать, кто перед тобой: какое классовое положение занимает собеседник, место и условия работы, если работает, профессия, не был ли безработным, как долго, пол, возраст, условия быта и т. п.
- В какой обстановке проходит разговор?
- При каких обстоятельствах?
- Время и место?
- Хорошо ли товарищ владеет английским или другим нужным языком?
- Способен ли агитатор слушать, может ли простыми словами донести рабочему свои мысли?
У практиков были случаи, когда вполне подходящий рабочий отшатывался от агитатора, так как разговор был похож на вербовку в сетевой маркетинг: навязчиво, с напором, путаным языком, с прыжками с начала в конец, с длинными отвлечёнными рассуждениями о древнем мире — вместо простых вопросов о сегодняшнем положении на предприятии этого рабочего, его насущных бедах и нуждах.
Многие начинают беседу с человеком, кого давно знают, но не обращают внимания на его нынешнее классовое положение. А это ошибка. Вчера это был рабочий, сегодня может быть мелкий торговец, военный наёмник или «охранная рожа» из росгвардии.
Разговоры с мелкой буржуазией — торговцами, мелкими предпринимателями, младшими работниками государственных учреждений, пенсионерами, интеллигенцией, полностью зависящими от государства, а также с отсталыми рабочими из основной массы пролетариата зачастую не дают результата. Эти слои и группы зависят от буржуазии материально, плетутся за ней политически, они большей частью реакционны, поскольку мелкая собственность тянет назад прогресс и тормозит колесо истории. Отсюда вместо крупного общественного производства стремление к мелким лавочкам, мастерским, ларькам, мини-бригадам, домашним выпечкам, частным такси, шабашкам и т. п. хозяйственной раздробленности. Поэтому у товарищей, кто взялся агитировать в этих слоях за социализм, возникает разочарование, а также и иллюзия, что «…это подавляющее большинство и проблеска в ближайшее время не видно…».
Эта часть трудящихся — подавляющее большинство, но не надо преувеличивать политическую силу этого большинства. Оно может стать и станет революционным, если имеется хорошо организованное меньшинство — революционная часть пролетариата и её авангард в лице партии коммунистов. Пять организованных сильнее пяти сотен, где «каждый за себя». Этому большинству требуется руководство революционного пролетариата. Борьба народных масс против гнёта эксплуататорского класса — финансового капитала и его фашистского государства — обречена на неудачу, если эту борьбу не возглавляет рабочий класс, руководимый своей самостоятельной большевистской партией.
В целом, опыт показывает, что упор в работе нужно делать на фабрично-заводских, промышленных рабочих. При этом развитые рабочие-самородки встречались в крупных предприятиях городского транспорта, где в депо и цехах собраны 50 и более человек рабочих, в крупных электрических сетях (а это особо ценные кадры, т. к. всё буржуазное производство технически лежит в их руках). Нужно работать, прежде всего, с молодёжью, уделять ей буквально все силы, вовлекать её в практическую борьбу. Хорошо откликаются на правильно и конкретно поставленную агитацию женщины-работницы, как наиболее страдающие от капитализма и острее чувствующие его язвы и уродства. Замечено, что рабочие внимательнее прислушиваются к тем агитаторам, кто имеет высокую квалификацию, показал себя мастером своего дела. И огромную силу организации имеют не фильмы или рассказы в телефоне, а 1) листовки, 2) личный пример сознательных рабочих, 3) конкретные общие дела — изготовление стенгазеты, стенда, плаката, подготовка места для собраний и т. п.
Вот пример.
Один наш товарищ поступил на завод. Обязанности заключались в настройке оборудования. Товарищ был инженером, но работа была не знакома из-за специфики. Он пошёл в библиотеку, взял техническую литературу и изучал профессию на практике, во время работы, но при этом изучал и теорию, много спрашивал, писал конспекты. Для рабочих со стажем это было удивительно, но вызывало уважение. Через четыре месяца он стал одним из лучших в своём деле. Помещение, в котором находилась бригада, было захламлено, обклеено всякими пошлыми журналами из 90-х годов, ремонт не проводился с конца 80-х. Товарищ добился, что руководство выдало стройматериалы и инструменты. В свободное время он сделал в мастерской ремонт, выбросил весь хлам. Инструменты и приспособления были классифицированы и разложены по полочкам. Стало легче дышать. В мастерскую приходили рабочие из других цехов на экскурсию. Всё это вызывало к товарищу уважение и авторитет. Началась агитация с борьбы с выпивками на работе, поскольку рабочие своими руками затягивали буржуйскую петлю себе на шее. Товарищ начинал беседы с политической экономии, с простых вопросов. Рабочих очень привлекает политическая экономия, если о ней рассказывают ясно, толково и с примерами из жизни слушателей. Постепенно беседы касались исторического материализма, первобытного строя, рабовладения, капитализма, причин смены этих формаций. Касались происхождения человека и государства.
Затем товарищ предложил рабочим сделать стенд, типа «Окна профсоюза» или «Знание — сила». Рабочие включились в это дело. Кто-то принёс из дома пластиковую доску, на которой можно писать специальными маркерами и стирать. На стенде было шесть разделов: политическая экономия, философия (диалектический и исторический материализм), «О религии», «Буржуазная ложь», «Забытые истины», «Идеология», в которые вкладывались распечатанные интересные статьи. У товарища были друзья с собственной типографией, поэтому распечатывание статей и брошюр обходилось по себестоимости. Начали собираться 5-6 человек во время перерыва, велись интересные беседы. Беседы были больше познавательно-теоретические, но товарищ получал практику агитатора. Постепенно на заводе началась конкретная практическая работа, т. е. борьба за зарплату, расценки, против произвола, против обмана со стороны руководства, против незаконных увольнений, сокращений и т. д. Именно через борьбу за свои насущные, ежедневные, хорошо понятные интересы рабочие лучше усваивают марксизм, и при этом в ходе борьбы выделяются наиболее сознательные кадры, рабочие дают немало ценных предложений, распределяются обязанности, не надо никого упрашивать и уговаривать, появляется первый боевой опыт.
Попутно товарищу пришлось изучать трудовое законодательство, конституцию и другие акты буржуазного государства по охране труда, об отпусках, профсоюзах, чтобы легче было вести легальную сторону борьбы. Нужные места в конституции и законах, если рабочие массово «бьют» на них, иногда заставляют фашистов кое в чём отступить. Законы были распечатаны и хранились на стенде на виду. Там же был номер «горячей линии» инспекции по труду.
Бригаду заставляли отдельно производить некоторые детали и за это платили всегда по-разному и копейки. Один рабочий часто болел по инвалидности, остальные выполняли дополнительно работу за него, но им за переработки не доплачивали, а инвалиду платили копейки. Но бригада под руководством товарища добилась повышения расценки за деталь почти в 10 раз и получения доплаты за неработающего. Для справедливости рабочие составили график, каждый работал по очереди, а в конце месяца доплату за произведённые детали делили поровну.
Пример бригады оказался заразительным для цеха. Администрация во время отпусков не доплачивала работающим за выполнение плана, т. е. за дополнительную работу за отпускников. Рабочие договорились, организовались и добились такой доплаты.
Одного рабочего из-за произвола начальника цеха хотели уволить, заставив его написать заявление об уходе «по собственному желанию». Вечером по этому факту собрались рабочие, обсудили, что делать. Утром бригада вышла на смену, переоделась, но объявила, что пока рабочего не оставят в покое и на работе, они не выйдут на запуск конвейера. Т. е. объявили мини-забастовку. Руководство было в растерянности. Оно не знало, как поступить, потому что у цеха был большой заказ, а всех пятерых наладчиков не уволишь, так как станут машины и сорвётся план. И штрейкбрехеров применить нельзя, поскольку спецов-наладчиков по сложным машинам надо готовить почти год. В результате рабочий остался работать, а бригада добилась своего.
На заводе не было профсоюза. Причём руководство, вопреки закону, само решало, создавать профсоюз или нет. Наш товарищ собрал инициативную группу. Были быстро напечатаны листовки, розданы проекты устава по всем цехам, даны объявления о проведении собрания, началась подготовка к проведению собрания и агитация. Листовки сыграли большую роль в организации рабочих. Поэтому их очень испугалась администрация. Они вызвали классовую ненависть и лютую злобу, но одновременно и дикий страх перед тем, что рабочие из покорного стада начали превращаться в боевую силу, которая выступила за свои интересы. Опытные, прожжённые (контра ещё «советского» периода), некоторые лица в администрации начали предупреждать руководство, что это не шуточки, «пахнет 17-м годом», что такого не было с 50-х годов, чтобы профсоюз создавали сами рабочие снизу. Что нужно принимать срочные меры. Прямо отказать рабочим в создании союза администрация не могла, поэтому для начала придумала формальную заминку с помещением для собрания. Затем руководство тянуло 3 дня, само в это время проводило совещания, какие принимать меры. Инициативная группа рабочих решила, что ждать помещения не надо, а надо просто собраться после работы в любом подходящем месте и провести собрание.
Но сказалось отсутствие тактического опыта. Руководство, не теряя времени, в тайне собрало около 20 штрейкбрехеров из рабочей аристократии и приближённых к руководству, в основном из ИТР, и по-воровски создало свой карманный профсоюз.
Но инициативная группа решила, что главная цель всё же достигнута. Всё-таки профсоюз создан. Значит, надо начинать вторую волну агитации через листовки, что теперь рабочим надо вступать в этот карманный профсоюз и завоёвывать там большинство, изнутри делать профсоюз действительно рабочим, боевым органом, защищающим их интересы, а не конфетно-букетным реакционным придатком администрации.
Да, в той конкретной обстановке сказалась недостаточная сознательность рабочих, неопытность и спешка в работе инициативной группы. Но борьба за союз показала, что и под руководством небольшой большевистской группы, при наличии недовольства рабочих, при правильной агитации можно достичь больших успехов. Второе — это закалка в борьбе, опыт, работа над ошибками, которые придавали уверенность и не позволяли опускать руки. Можно сказать всего 3 человека, опираясь на массу в 50-60 рабочих, переиграли администрацию с её деньгами и ресурсами, включая прокуратуру, рабочую инспекцию, суд, руководство областного профсоюза. Факт, что власти испугались событий на заводе. Да, эти первые стычки с буржуазией рабочие, в конце концов, проиграли. Но остались кадры и опыт, который рабочие уже не забудут и при случае достанут из арсенала для новых боёв с капиталом.
Ещё один пример о влиянии одной сознательной работницы. Этот товарищ работала на фабрике. Когда до руководства дошли слухи о её партийной работе, о первых шагах в организации рабочих, а также содержание листовок, то администрация фабрики устроила против неё войну, бросив на одну женщину все свои силы. На совещании, что делать с ней, начальник охраны, бывший «советский» милиционер, был прав, когда заявил руководству: «Сейчас появятся ещё пять таких, как она, и они остановят нам завод или заберут его». Страх и ненависть администрации были вызваны тем, что на фабрике работало около 800 рабочих — сила, при этом листовки «расползались» по цехам и всё сильнее возбуждали людей. Поэтому надо было или «ликвидировать» нашего товарища, или идти на серьёзные уступки рабочим.
Последнее по месту, но не последнее по сути.
Важное значение для формирования человека, его интересов и склонностей, его характера имеет мировоззрение, т. е. система взглядов на все окружающие явления природы и общества. Но мировоззрение человека является отражением в его индивидуальном сознании материальных условий жизни, общественного бытия и мировоззрения, общественных идей, теорий, взглядов. Сознание человека есть общественный продукт и остаётся им, пока вообще существуют люди. Это значит, в частности, что марксисты обязаны не только учить рабочих, но и учиться у них (не путать с тем, чтобы идти на поводу у отсталых слоёв пролетариата).
Общественные идеи и теории бывают различные. Есть старые идеи и теории, отжившие свой век и служащие интересам отживающих сил общества. Бывают новые, передовые идеи и теории, служащие интересам передовых сил общества. Усвоение человеком передового мировоззрения, передовых взглядов и идей не идёт автоматически, само собой. Прежде всего, оно требует уменья отличить эти передовые взгляды от старых, отживших взглядов, которые тянут человека назад и препятствуют полноценному развитию его личности. Кроме того, недостаточно простого «знания» передовых идей и взглядов. Нужно, чтобы они были глубоко «пережиты» человеком, стали его убеждениями, от которых зависят мотивы его действий и поступков. Обусловленные личным жизненным путём человека, его убеждения влияют на ход этого пути, направляя поступки человека, весь его образ жизни и деятельности. Нельзя быть марксистом по выходным, а обывателем все остальные дни. Либо одно, либо другое должно победить.
В детском возрасте решающее значение для формирования психических особенностей человека имеют воспитание и обучение. По мере того как формируется человеческая личность, всё большее значение приобретает самовоспитание, т. е. сознательная работа человека над выработкой своего мировоззрения и своих убеждений, над формированием в себе желательных психических свойств и искоренением нежелательных. Всякий человек в значительной мере является сам творцом своей индивидуальности.
Марксисту необходимо наличие центрального интереса и единства цели. Интересы являются важнейшей побудительной силой к приобретению знаний, к расширению кругозора человека, к обогащению содержания его психической жизни. Отсутствие интересов или бедность, незначительность их делают жизнь человека серой и бессодержательной. Для такого человека самое характерное состояние — скука. Он постоянно нуждается в том, чтобы что-нибудь внешнее развлекало, забавляло его. Ему постоянно нужна какая-нибудь погремушка, вроде «Тик-ток», балаган, сплетни, пьяная компания и т. п. Предоставленный самому себе, когда сломался телефон или интернет, такой человек неизбежно начинает скучать, потому что нет такого предмета, такого дела, которое само по себе, независимо от внешней развлекательности, привлекало бы его, заполняло бы его мысли, зажигало бы его чувства.
Человек с богатыми и глубокими интересами не знает скуки.
Направленность человека, характеризуется, прежде всего, содержательностью и широтой его интересов. Если направленность человека ограничена одним лишь изолированным интересом, не имеющим опоры ни в мировоззрении, ни в подлинной любви к жизни во всём богатстве её проявлений, то, как бы ни был значителен сам по себе предмет этого интереса, невозможно ни нормальное развитие, ни полноценная жизнь личности. Личность получается убогая, однобокая, как флюс на десне.
Полноценное развитие личности предполагает большую широту интересов, без которой невозможно богатое содержание душевной жизни. Поражающее нас обилие знаний, отличающее многих выдающихся людей, имеет в основе своей такую широту интересов.
Широта интересов обязательно предполагает наличие какого-либо одного главного, центрального интереса. Мало того, разнообразие интересов только в том случае является ценным качеством личности, если эти интересы объединены некоторым основным жизненным стержнем. М. И. Калинин, говоря о жизненном пути И. В. Сталина, отмечал единую линию всей жизни и деятельности Сталина:
«Семнадцатилетний юноша поставил задачей своей жизни освобождение угнетённых от цепей капитализма, от всех видов угнетения. И этой идее он отдался без остатка. Вся его дальнейшая жизнь была подчинена этой идее, и только ей».
Образцом сознательной целеустремлённости могут служить слова самого Сталина в одной из бесед:
«Если бы каждый шаг в моей работе по возвышению рабочего класса и укреплению социалистического государства этого класса не был направлен на то, чтобы укреплять и улучшать положение рабочего класса, то я считал бы свою жизнь бесцельной».
Единство жизненной цели, находящее своё выражение в центральном жизненном интересе, составляет тот стержень, вокруг которого группируются все прочие интересы человека.
Не менее важное значение имеет устойчивость интересов. Бывают люди, интересующиеся самыми разнообразными предметами, но ненадолго, один интерес быстро сменяется у них другим. Человек, не способный иметь устойчивые интересы, не может достичь значительного успеха ни в какой сфере деятельности.
У интересов имеется ещё одна особенность — это их действенность, или сила. Интерес может иметь пассивный характер, выражаясь лишь в том, что человек охотно останавливает своё внимание на каком-нибудь предмете, если этот предмет попадает в поле его зрения. Такого рода интерес не может побудить активно, по собственной инициативе искать источников для расширения знаний в данной области. Крайняя степень пассивности интереса выражается в том, что человек по отношению к интересующему его предмету ограничивается одними намерениями заняться им: «обязательно надо будет начать читать марксистские книги», «хорошо было бы познакомиться с рабочими» и т. п. У некоторых людей такого рода намерения остаются навсегда нереализованными, несмотря на отсутствие каких бы то ни было внешних препятствий.
В отличие от этого подлинно действенный интерес побуждает человека активно искать ему удовлетворения и становится сильнейшим мотивом деятельности. Движимый таким интересом человек может преодолеть всякие препятствия и идти на любые жертвы. Так, интерес к военному делу, достигший у Суворова исключительной действенной силы ещё в детские годы, победил и физическую слабость организма, и категорическое нежелание отца готовить мальчика к военной службе, и отсутствие какой бы то ни было помощи в изучении военного искусства. Жизнь Ломоносова представляет собой сплошной подвиг, главной движущей силой которого были необычайной силы интерес и любовь к науке.
Поэтому если наши читатели и товарищи поставили задачей своей жизни освобождение угнетённых от цепей капитализма, от всех видов угнетения, им следует этой идее отдаться без остатка и всю дальнейшую жизнь подчинить этой идее, и только ей. Это возможно и это вполне по силам многим товарищам. Только не забывать ленинские слова, что: «…Беззаветная преданность революции и обращение с революционной проповедью к народу не пропадают даром даже тогда, когда целые десятилетия отделяют посев от жатвы».
Подготовил: И. Белый.
