← Часть 1

Серебрякова знала много, и всё, что она знала, знала и охранка. Однако не это делало её ценной сотрудницей. Недостаточно было сообщать охранке, надо ещё делать так, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Этим искусством Анна Егоровна владела в совершенстве. Так, иногда она сама просила лиц, посещавших её, прекратить на время визиты, так как она якобы заметила за собой слежку. Это укрепляло доверие к ней со стороны революционеров. Межпартийное и околопартийное положение Серебряковой, отсутствие у неё организационных связей с какой-либо партией ставило её в выгодное положение. Шли аресты и разгромы революционных организаций, а Серебрякова оставалась вне полицейских репрессий. Но это не вызывало подозрений, так как она не состояла ни в какой группе.

Через Красный крест в её руках по-прежнему концентрировались сведения о планах и мероприятиях революционных групп. Работа в Красном кресте расширяла круг знакомств Серебряковой среди нелегальных и полулегальных деятелей. Те сведения, которые она не могла получить непосредственно, она узнавала через своих приятельниц, невольно игравших роль пособниц в полицейской работе Серебряковой. Этими невольными пособниками были В. Н. Цирг и особенно М. Н. Корнатовская, которые секретов от «милой подружки» не имели. Обе были тесно связаны с революционным подпольем народовольцев и с.-д., и всё, что узнавала от них Серебрякова, тотчас узнавала охранка. Правда, Корнатовскую подпольщики считали неосторожной и суетливой девицей. Говорили, что охранка нарочно оставляет её на свободе, чтобы пускать за ней филеров и по ней выслеживать революционеров. Тем не менее, Корнатовская продолжала работать и держать связи с подпольем и рассказывала о событиях в нём Серебряковой. А поскольку никто из революционеров не видел за Корнатовской Серебрякову, плохая репутация Корнатовской была на руку охранке. В случае провала той или иной подпольной группы или организации заподозрят взбалмошную Корнатовскую, которая принимала непосредственное участие в различных революционных мероприятиях.

Так или иначе, метод выспрашивания, метод работы через третьих лиц свои плоды охранке давал. Точно так, как Корнатовскую, Серебрякова использовала свою приятельницу Е. Бочарникову, близкую к Белевскому — руководителю группы «Самоуправление». В результате охранка легко выследила и провалила группу.

Попросили рассказать о женщинах — героях революции. Таких в русской революции было немало. С. Перовская, В. Фигнер, В. Засулич, Н. Крупская, О. Смидович, А. Елизарова, Н. Гурвич, О. Лепешинская, Е. Стасова, Ц. Зеликсон и сотни других выдающихся женщин. Однако полезнее для дела будет сказать пару слов о других «героях», антигероях. Это провокаторы, осведомители, вредители и прочие враги рабочего класса. Наиболее выдающиеся «герои» провокации — Е. Азеф, Николай-«золотые очки», Гурович («Харьковчанин»), Поляков («Кацап»), Зина Жученко, Р. Малиновский, Поскребухин («Евгений»), Дегаев, Румянцева, Романов («Поля»), Тарантович и пр.

Среди этих наиболее опасных агентов выделялась Анна Егоровна Серебрякова. 25 лет она была связана с царской охранкой, впервые была раскрыта как провокатор в 1909 г., а осуждена при советской власти. Дело Серебряковой слушалось в открытом заседании Мосгубсуда в апреле 1926 г. Суд тогда признал, что преступления Серебряковой заслуживают высшей меры. Но поскольку карательная политика диктатуры пролетариата не преследовала мести, а подсудимая не являлась к тому времени социально опасной, с учётом её старчества и инвалидности, суд приговорил Серебрякову к 7 годам лишения свободы с конфискацией и поражением в правах по отбытии наказания на 5 лет.

Для справки. Рост организованного революционного движения заставил царское правительство ещё в 80-х гг. XIX в. резко усилить свою охранку против своих внутренних врагов. Путь политических реформ, как средство против объединения революционной интеллигенции и стихийного рабоче-крестьянского движения, царизм считал несовместимым ни с внутренней политикой, ни с экономической базой России. Оставался второй путь — путь репрессий.

Сила и организованность революционного движения растёт. Реакция власти на этот рост — количественное и качественное укрепление политического сыска. В системе правительства сыск занимает своеобразное положение, поскольку его функции требуют подвижности и гибкости, которых был лишён косный и неповоротливый бюрократический аппарат в целом. А сыск быстро приспособляется к новой обстановке и новым объектам своей работы.

В 1880 г. в Москве и Петербурге учреждаются охранные отделения. Они заменили прежние органы политического сыска во многом под влиянием борьбы правительства с «Народной Волей». Царизму стало ясно, что прежние примитивные методы сыска, когда воевать приходилось с отдельными кружками, устарели перед лицом сильной революционной организации. Однако спад революционной волны в 80-х гг. объясняется не столько «заслугами» полиции, сколько спадом производства и заминкой самого движения, когда народничество шло к упадку, а марксизм делал первые шаги. Хотя «заслуги» у охранки были.