Машина и капитал

Недавняя статья РП о кибернетике ( «Еще раз о кибернетике. «Чёрт жёлтый и чёрт синий»» ) потребовала некоторого расширения и дополнения: надо было ещё раз сказать, что автоматическая техника, вычислители, роботы, компьютеры и т.п. орудия производства используются обществом в зависимости от того, каким именно способом это общество производит свой материальный продукт, свою материальную жизнь. Это означает, что и прикладные научно-инженерные теории, обслуживающие производство, также напрямую зависят от способа производства. В одном случае эти теории прогрессивны и служат развитию и благополучию всего общества тружеников, в другом случае эти теории реакционны, и обслуживают они только интересы господствующего эксплуататорского класса.

Об этом было немного сказано в статье о кибернетике. Но у товарищей возник вопрос о том, как обстоят дела с высшей техникой вообще, если она используется капитализмом, т.е. не могло ли случиться так, что быстрое развитие электронной автоматики и роботов за последние 60 лет привело к тому, что служить эта техника стала всему обществу — несмотря на капитализм. Мол, пользуемся же мы компьютерами и дома, и на работе. И так далее.

Словом, многие наши товарищи приняли внешнюю форму за содержание и, справедливо указав на проникновение компьютеров во многие сферы жизни, решили, что сложные электронные машины и их программы «служат всему обществу».

Тот факт, что РП и его корреспонденты работают против капитализма, используя компьютерную технику и программное обеспечение, произведённое на капиталистических предприятиях, ещё не означает, что от этого изменился существующий способ производства, а, стало быть, и общественный строй. Но это определённо значит, что в политэкономическом понимании роли техники, особенно сложной техники, при капитализме ясности у наших товарищей нет до сих пор.

Прежде всего, нужно понимать, и классики марксизма это блестяще и многократно показали, что машина при капитализме применяется, исходя из главной и основной задачи этого способа производства. Такой задачей является не создание самих машин, не удовлетворение потребностей общества и не облегчение человеческого труда, а получение капиталистами прибавочной стоимости, прибыли. Этому и только этому служат все машины и все машинные программы, применяемые капиталом. Да, основным средством труда при капитализме является машина, это машинный способ производства. С помощью машины, обеспечившей высшую производительность труда, капитализм и победил феодальное общество и его устои. Маркс замечал, что машина — это средство производства прибавочной стоимости, но именно средство, а не источник её. Источником является труд рабочих, неоплаченный капиталистом.

Но из самих экономических особенностей капиталистического способа производства, т.е. из его законов, следуют все ограничения, которые капитализм накладывает на применение машин, а значит, и на их развитие. В условиях капитализма применение машин выгодно и целесообразно лишь в пределах той разности, которая есть между стоимостью машины и стоимостью той рабочей силы, которую эта машина заменяет. Если, например, применение машины не даёт сколько-нибудь существенного роста прибавочной стоимости, капиталист будет воздерживаться от приобретения и применения даже самой передовой и «выдающейся» машины.

Но и здесь не всё так просто. Между капиталистами существует непрерывная конкуренция на рынке за сбыт своих товаров. Эта конкуренция заставляет капиталиста искать способы снижения стоимости производства своих товаров — для того, чтобы можно было несколько снизить цены на эти товары на рынке и перетянуть на время к себе покупателей от своих конкурентов.

Иначе говоря, ни один капиталист добровольно, руководствуясь только лишь заботой о благе общества, гуманизмом или любовью к прогрессу, не применит у себя новых машин и новых изобретений, какой бы рост производства эти новые машины и изобретения ни давали.

Применение машин при капитализме систематически вызывает «избыток труда» и связанное с ним понижение зарплаты рабочих. Машины заменяют собой некоторое количество рабочих, число безработных пропорционально этому растёт, заработная плата под давлением безработицы за счет снижения стоимости рабочей силы (в связи с увеличением производительности труда, которое дают машины) падает. Этот «избыток» рабочей силы и снижение зарплаты, в свою очередь, препятствуют дальнейшему применению машин на производстве и делают ее, с точки зрения капиталиста, излишним и невозможным, поскольку прибыль — главный стимул развития капиталистического производства — зависит не от сокращения труда вообще, а от сокращения только оплачиваемого труда, т.е., в первую очередь, от сокращения заработной платы рабочих.

Капиталистическое применение машин обусловило вовлечение в производство жен и детей рабочих, которые потребяют меньше и стоимость рабочей силы которых в связи с этим значительно дешевле. В результате снова растет степень  эксплуатации рабочих масс. О том, что женщины и дети подорвут своё здоровье на производстве, капиталист не беспокоился, так как пополнение рядов пролетариев шло не только изнутри этого класса, но и извне, например, из крестьянства. Но основной момент здесь в том, что этот путь повышения прибавочной стоимости тесно связан именно с капиталистическим применением машин и техническим прогрессом. При ручном труде важна большая физическая сила рабочего, а для работы на машинах достаточно было женских или детских сил.

Всё это означает, что при капитализме прогресс техники усиливает эксплуатацию рабочего: наряду со стремлением каждого капиталиста к увеличению трудовой нагрузки рабочего (удлинению рабочего дня и интенсивности труда), капитализму свойственно постоянное стремление к увеличению эксплуатации рабочего путём сокращения необходимого рабочего времени. Это предполагает непрерывную гонку капиталистов за избыточной прибавочной стоимостью, которая могла быть получена с применением машин. Именно в этом заключался секрет технической революции, проделанной капитализмом в относительно короткий срок.

Но быстрое и широкое развитие капиталистических производительных сил и техники производства неизбежно вступало в противоречие с узкой и ограниченной целью такого развития — с увеличением прибавочной стоимости для кучки капиталистов. Иначе говоря, развитие высшей техники при  капитализме ограничено со всех сторон только этой задачей, оставляя интересы всего общества в стороне. Это одно из проявлений главного противоречия капитализма — чудовищного несоответствия производственных отношений, основанных на частной собственности, уровню и требованиям развития производительных сил общества.

Классики марксизма давно предвидели, что сдерживание прогресса техники, которое неизбежно проводит капитализм, приведёт к его однобокости и быстрому одряхлению. В результате этого капитализм, некогда двинувший технику производства далеко вперёд, будет всё больше и быстрее изживать себя.

Это противоречие капитализма полностью сохраняется и на его завершающей стадии, т.е. в период империализма. Но в этот период в вопрос о технике вносится и кое-что новое. Так, например, крупные монополии, корпорации дают своим хозяевам возможность сознательно задерживать технический прогресс, тормозить и прятать изобретения и новшества, поддерживая при всём этом достаточно высокий уровень прибыли. Уже более 100 лет во многих отраслях капиталистического хозяйства налицо застой, загнивание или однобокость, перекос в том или ином производстве: одни сферы производства растут, как на дрожжах, вторые едва-едва живы, но не потому, что в них не нуждается всё общество, а потому, что они не дают максимально высокой прибыли верхушке буржуазии.

Наиболее ярко эта тенденция к торможению техники выступала в периоды общего кризиса капитализма и особенно — в годы наиболее глубоких экономических кризисов после окончания первой и второй мировых войн. В эти периоды финансовый капитал не только намеренно тормозил применение новой техники, открытий и изобретений, но в отдельных случаях даже сознательно отказывался от уже достигнутого уровня развития и тянул производство назад, буквально, к ручному труду.

Под эту дикость буржуазные идеологи старались подвести свою «философскую» базу. Примерно с 1929 г. (т.е. с начала «Великой депрессии» в США) и по сей день в буржуазных СМИ периодически появляются материалы с лозунгами типа: «Долой электричество!», «Нет — ядерной энергии», «Назад, к природе», «Все — на землю, к крестьянской жизни» и т.п. Периодически появлялись целые «научные» теории, показывавшие в деталях, как «прекратить» технический прогресс, призывающие остановить массовое производство, постройку ГЭС и прочее «издевательство над природой». В этих «теориях» авторы рекомендовали правительствам своих стран разогнать научно-исследовательские центры и лаборатории, объявить на много лет мораторий на технические открытия и изобретения. У этих «философов» и «экономистов» проходит центральная мысль о «банкротстве науки» и о том, что во всех нынешних бедах человечества виноват не капитализм, а техника и наука или отдельные негодяи-учёные.

Когда после второй мировой войны широко развернулись работы по ядерной энергии, вычислительной технике и автоматам, идеологическая борьба с прогрессом несколько конкретизировалась. Тот факт, что США уже применили атомное оружие и быстро наращивали свои ядерные арсеналы, привёл к призывам «запретить физику», подчинить науку церкви, «святым отцам»,  немедленно остановить все работы по энергетическим реакторам и т.п.

Эти реакционные «теории» находили себе место и в практическом применении. В 1946-1960 гг. в целом ряде капиталистических стран, особенно в европейских государствах — получателях американской «помощи» по плану Маршалла, принимаются законы, ограничивающие или даже запрещающие применение машин и введение новых технологий в тех или иных отраслях производства. Такие законы принимаются в Великобритании, Бельгии, Италии, Испании, Франции и даже в некоторых штатах США. Например, в Луизиане и Юте правительства штатов и мэрии крупных городов разрабатывают и реализуют планы общественных работ под общим названием «Новый «Новый курс»» (намёк на программы общественных работ, входившие в т.н. «Новый курс», т.е. во внутреннюю политику американской буржуазии в 1934-1939 гг., которую связывают с именем президента Ф.Д. Рузвельта). Эти планы получили меткое прозвище «тачка, лопата и кирка», поскольку в ходе их реализации ставилась задача ликвидировать механизацию трудоёмких земляных, строительных и дорожных работ, особенно на тех объектах промышленности, где были задействованы сотни тысяч безработных.

В тот период тысячи квалифицированных инженеров и учёных оказываются на улице. Знаменитый DIN — Германский союз инженеров, не менее знаменитое SAE — Сообщество американских инженеров, а также целый ряд других научно-технических обществ, публикуют в 1946-1953 гг. множество обращений к молодёжи своих стран, предупреждающих о «переполнении академических профессий» и призывающих не поступать в ВУЗы, особенно в Массачусетский технологический институт, Высшие технические школы Чикаго, Манчестера, Мюнхена и т.д.

Но такое положение характерно не только для тех ушедших лет. С ним мы сталкиваемся постоянно у себя дома все последние 28 лет. При этом наши молодые инженеры не только не находят себе работы по специальности, но и их подготовка в технических ВУЗах бывшего СССР становится всё хуже и примитивнее.

Говоря о развитии техники при капитализме, нужно сказать пару слов и о патентном деле. Давно известно, что крупные банки и корпорации держали и держат в своих сейфах десятки тысяч патентов, не давая им хода в производство. Это особенно касается крупных монополий, в чей состав входят нефтяные и газовые компании, химические и электрические производства, транспортные фирмы. Такое ненормальное положение с внедрением изобретений давно объяснили сами монополисты. Так, американский финансист и нефтепромышленник Дьюи говорил в своё время, что одно удачное изобретение, внедрённое у конкурентов, может разорить его фирму за одну ночь. Точнее не скажешь. Отсюда — политика монополий скупать «опасные» патенты и самих изобретателей оптом и на корню и прятать наиболее перспективные изобретения и открытия так, чтобы их не украли другие и не применили у себя.

С 1937 г. в США министерством промышленности и торговли выпускается сборник «Тенденции развития техники и национальная политика с учётом социальных последствий новых изобретений». В журналах сборника есть сотни примеров того, как корпорации сопротивляются развитию технического прогресса почти во всех отраслях, исключая лишь военную и связанные с ней отрасли экономики, а также производство техники и специальных средств для полиции и разведки. Авторы и составители сборника не раз были вынуждены признать, что капитализм имеет присущие его природе факторы, которые мешают реализации технического прогресса. Указывая на СССР, они писали, что только в социалистическом плановом хозяйстве, основанном на «безбожной» общественной собственности, открыт путь к неограниченному развитию техники и использованию всевозможных машин.

Это действительно так. Даже в нынешних США, Германии и Японии применение последних технических достижений всегда меньше возможного. Эти достижения используются там относительно небольшой частью предприятий — крупными и крупнейшими корпорациями, имеющими возможность периодически обновлять основные фонды, увеличивать основной капитал. Вместе с этими немногими существуют большое количество отсталых, слабо механизированных заводов или отдельных участков производства, которые выдерживают конкуренцию лишь благодаря высочайшей эксплуатации рабочих и убийственной интенсивности труда. Так, в корпорации «Дженерал Моторс» с её передовой техникой сохраняется масса немеханизированных процессов, особенно в горячих цехах. При современном состоянии техники механизация этих цехов не составляет особого труда, но рабочая сила американских пролетариев — металлургов, литейщиков, формовщиков, прокатчиков и т.д. — обходится капиталистам-хозяевам много дешевле приобретения и применения соответствующих машин.

В капиталистическом мире, особенно в неоколониальных и зависимых странах, тенденция к сокращению механизации выступает всё более ярко. Тяжёлым немеханизированным трудом заняты десятки миллионов рабочих. Причина: низкая зарплата и наличие большой армии безработных делают применение машин невыгодным для капиталистов.

Всё это означает, что при нынешнем состоянии техники тысячи задач, которые могли бы быть решены, остаются нерешёнными, так как законы капитализма препятствуют этому.

Ещё в 1912-1913 гг. Ленин показал, что монополистический капитал задерживает использование целого ряда крупнейших открытий и изобретений, например, подземную газификацию угля (не применяется до сих пор), развитие электрификации, механизацию строительных работ и т.д. По поводу проектов строительства туннеля под проливом Ла-Манш, которые так и оставались проектами, хотя были технически вполне осуществимы уже в то время, Ленин писал:

«Капиталистическое варварство сильнее всякой цивилизации».

И далее:

«Куда ни кинь — на каждом шагу встречаешь задачи, которые человечество вполне в состоянии разрешить немедленно. Мешает капитализм. Он накопил груды богатства — и сделал людей рабами этого богатства. Он разрешил сложнейшие вопросы техники — и застопорил проведение в жизнь технических улучшений из-за нищеты и темноты миллионов населения, из-за тупой скаредности горстки миллионеров.

Цивилизация, свобода и богатство при капитализме вызывают мысль об обожравшемся богаче, который гниёт заживо и не даёт жить тому, что молодо.

Но молодое растёт и возьмёт верх, несмотря ни на что»[1].

Эти слова Ленина полностью сохраняют своё значение и для сегодняшнего положения капитализма.

Но было бы ошибкой видеть только одну эту сторону развития техники в условиях современного капитализма и не замечать его диалектической противоречивости, т.е. забывать об отмеченных Лениным противоположных тенденциях.

В результате превращения конкуренции в монополию происходит процесс обобществления процесса изобретений и усовершенствований. Финансовый капитал создал целую сеть крупных исследовательских институтов и лабораторий, в которых процесс технических изобретений и усовершенствований осуществляется фактически «по конвейеру», путём коллективной работы тысяч научных работников и инженеров разных специальностей, путём использования так называемых «пленных изобретателей», подписывающих при поступлении на работу контракт, по которому они обязаны передавать фирме патенты на все свои изобретения за символическое вознаграждение в 1 доллар или 1 евро.

Таким путём корпорации скупают науку оптом и в розницу и подчиняют её себе. Таким путём ещё на заре XX века осуществился переход технических изобретений и усовершенствований, а также самой организации НИОКР от старых мануфактурных форм к методам и формам организации, соответствующим крупной машинной промышленности. Этому способствовала и способствует всё увеличивающаяся сложность и дороговизна научного оборудования, необходимого для исследовательских работ (спектрографы, циклотроны, микроскопы, телескопы, мощные серверы и т.п.), приводящая к значительному росту основного капитала таких институтов и лабораторий (т.е. научных подразделений крупных фирм).

Это, в свою очередь, приводит к росту концентрации и централизации НИОКР и развитию техники. Несколько нынешних транснациональных корпораций и банков сосредоточили в своих руках большую часть всего мирового научно-исследовательского аппарата и научных кадров. Именно эти корпорации и банки используют науку в своих целях. Таким образом, гигантский прогресс человечества, всё обобществление мирового производства и процесса технических изобретений и усовершенствований, открывающее возможности ускорения технического прогресса производства, идёт на пользу только финансовому капиталу.

Одновременно с усилением застоя и загнивания, техника в период империализма продолжает расти — под воздействием обостряющейся конкуренции крупнейших групп финансового капитала, усиливающейся военной и контрреволюционной подготовки буржуазии. Но при этом быстрый рост техники становится всё более неравномерным, перекошенным, скачкообразным и прерывистым. Такой рост техники усиливает несоответствие между различными отраслями народного хозяйства, приносит с собой всё больше элементов хаоса и кризиса. Развитие техники всё более перерастает общественные условия империализма и всё сильнее отстаёт от огромных возможностей, которые технике открывает развитие современной науки, а сама наука при этом, даже открыв новое и правильно отразив это новое, тут же складывает это открытие в долгий ящик, — если, конечно, это открытие не сулит капиталу быстрого роста прибыли, военного или полицейского усиления. Прогресс производительных сил сковывается рамками убогих производственных отношений, капитализм окончательно становится преградой для общественного развития во всей его полноте.

 Все эти противоречия до предела обостряются и углубляются в периоды общих кризисов капитализма. В эти периоды развитие техники содействовало расширению хронической массовой безработицы в главных промышленных странах, наглядно показывая, как развитие производительных сил капитализма всё больше приходит в столкновение с ограниченными рамками внутренних рынков этих стран, как оно обостряет и осложняет все противоречия капиталистического хозяйства. Но при этом оба раза перед мировыми войнами развитие капиталистической техники было непосредственно связано с подготовкой войны и обслуживанием её нужд. Тот же процесс идёт и сегодня, когда империалисты готовят третью мировую войну, т.е. третий большой передел мира.

Что касается второй мировой войны, то она оказала существенное влияние на развитие науки и техники. Труд тысяч учёных, изобретателей, конструкторов был сосредоточен на задачах обслуживания военных производств. При этом под воздействием обширного рынка сбыта, оплачивавшегося за счёт государственной казны, на время были ослаблены те преграды, которые финансовый капитал ставил внедрению технических изобретений и усовершенствований. Перед войной и в ходе её из архивов спешно извлекались, дорабатывались и внедрялись в производство многие изобретения и открытия, спрятанные в своё время монополиями в свои сейфы. Чрезвычайно ускорилось качественное совершенствование всех видов военной техники и целого ряда отраслей производства, обслуживающих военную промышленность сырьём, орудиями производства, приборами и т.п.

Таким образом, с одной стороны, вторая мировая война, которая привела к невиданному уничтожению производительных сил общества, в то же время подстёгивала и подгоняла развитие техники как непосредственно в военных отраслях, так и во многих других отраслях промышленности, связанных с военным производством и ведением войны.

Те же процессы, только связанные со многими «малыми» войнами, идут и сегодня. Это ещё раз хорошо показывает, что развитие техники в условиях современного империализма получило уродливый, односторонний характер. Это развитие техники, т.е. части производительных сил общества, направлено империализмом на разрушение производительных сил этого же общества.

Во всех ведущих империалистических государствах перед войной были созданы специальные государственные органы, которые руководили процессом переключения науки и техники на нужды войны и финансированием военных научно-исследовательских работ. Сами государственные расходы на развитие науки и техники сильно возросли, однако, это не только не ослабило, но ещё больше усилило роль монополий в развитии науки и техники. В полное распоряжение этих монополий были переданы результаты научно-исследовательских работ, которые велись за счёт казны, т.е. за счёт рабочего класса и других трудящихся.

В 1940 г. в докладе Временного национального экономического комитета сената США отмечалось, что вся национальная наука фактически находится под полным господством нескольких гигантских концернов, таких как «Дженерал Электрик», «Боинг», «Дженерал Моторс», «Стандарт Ойл» и т.п. Согласно данным комиссии сената по делам мелких предприятий за 1947 г., во время войны научные исследования велись, в основном, в лабораториях этих фирм. В 13 американских компаниях была сосредоточена 1/3 всего персонала, занятого научными исследованиями в промышленности, в 140 компаниях — 2/3 этого персонала. В то же время 150 000 промышленных фирм США вообще не имели исследовательских лабораторий. Средства, отпущенные правительством США по контрактам для лабораторий и исследовательских учреждений в промышленности, размещались таким образом, что в 1940-1944 гг. 10 крупнейших фирм получили 2/5 всех израсходованных средств, а 68 ведущих фирм — 66 % всех сумм. По контрактам, заключённым правительством с этими фирмами, им предоставлялись патентные права на использование всех изобретений и открытий, которые запрашивали эти фирмы. Это означало, и сенатская комиссия это открыто признала, что всеми плодами технического прогресса, достигнутого во время войны, воспользовались только крупнейшие концерны. Сенаторы также указали на то, что теоретические работы в основных областях естественных наук, в том числе в физике (не считая физику ядра) и химии (не считая химию боевых средств), были почти полностью остановлены. С 1939 по 1947 гг. почти не проводилась подготовка новых научных кадров. В результате в США до самого конца 1970-х гг. ощущалась нехватка квалифицированных кадров в «гражданской» науке — и это при том, что молодёжи не рекомендовалось идти в науку. Полный абсурд, т.е. капитализм.

В 1946-1947 финансовых годах в США на развитие науки и техники было выделено из госбюджета 1 миллиард 152 миллиона долларов, тогда как в 1940 г. на эти же цели было отпущено всего 50 миллионов. При этом расходы самих корпораций на НИОКР в 1946-1947 гг. составили 110 миллионов долларов. Но самое основное в том, что 90 % всех государственных средств, т.е. около миллиарда долларов, пошли на исследования, имевшие военный и полицейский характер, т.е. непосредственными заказчиками работ были Пентагон, ЦРУ и ФБР. Первое место по затратам и концентрации научно-технических сил в тот период заняли работы по развитию ядерного оружия, а также работы специальных отделов штаба ВВС США по созданию и совершенствованию ракет дальнего действия, способных нести ядерные заряды. Большая часть теоретических исследований в области физики, химии, биологии, прикладной математики и других наук, которые велись в лабораториях университетов, колледжей, промышленных предприятий, различных «неправительственных» и «общественных» организаций, финансировалась министерством обороны и разведкой. Это происходит по нарастающей и сегодня.

В начале 1948 г. Белый дом утверждает программу военного министерства, согласно которой в ближайшие годы должно быть достигнуто 100%-е использование каждого учёного и инженера в США, т.е. полное вовлечение всех работников науки и техники в подготовку новой войны. Таким образом, на службу милитаризации и империалистической политике ставились все научно-технические достижения и все лучшие силы науки и техники. Такое положение сохраняется в ведущих капиталистических государствах и по сей день

Классики марксизма предвидели, что на известном этапе развития капитализма его производительные силы превратятся из собственно производительных сил в силы разрушительные. В этом смысле высшие достижения прикладной математики, теории автоматического управления, лучшие компьютеры, роботы, программы и т.п. империализм превратил в свои средства конкурентной борьбы, в орудия новых войн за передел мира, иначе говоря, в те самые средства уничтожения людей и их материальной культуры, о которых говорил Ленин.

Империализм есть загнивающий и умирающий капитализм, последний этап в историческом развитии капитализма, но не потому, что прекращается развитие производительных сил и рост техники. Развитие и рост техники продолжаются, но дело в том, что современный капитализм уже не может использовать это развитие в своих целях — вследствие дошедшего до крайних пределов противоречия между производительными силами и производственными отношениями, в частности, потому, что все лучшие достижения техники направляются не на развитие всего общества, а на обслуживание войны и фашистского террора против народов, что неразрывно связано с самим существом империализма.

Но в то же время империализм подготовил все материальные условия для устранения этого несоответствия революционным путём, для ликвидации оболочки капиталистических производственных отношений, мешающей росту и развитию производительных сил.

Каково же было положение и развитие техники в СССР?

Ликвидация отношений частной собственности и победа социализма в нашей стране привели к огромному росту применения машин и развитию техники.

В условиях капитализма механизация и автоматизация производства и развитие новой техники сочетаются с сохранением самых отсталых способов производства, особенно в колониях, полуколониях, новых колониях, а также в отдельных отраслях хозяйства самих передовых капиталистических стран. Это означает, что прогресс техники в условиях современного капитализма ещё более усиливает и обостряет неравномерность развития различных стран и отраслей производства.

В социалистическом обществе эта неравномерность и ограничения, препятствующие повсеместному внедрению крупного машинного производства, постепенно ликвидировались. Это было результатом политики диктатуры пролетариата и планового ведения народного хозяйства, основанного на общественной собственности на средства производства.

В то время как в условиях капитализма сельское хозяйство, как правило, отстаёт от промышленности по своему техническому уровню, коллективизация сельского хозяйства в СССР и победа социализма в советской деревне позволили перейти к широкой механизации сельхозпроизводства, к превращению сельского хозяйства в отрасль крупного машинного производства, оснащённую первоклассной техникой. За годы сталинских пятилеток в сельском хозяйстве СССР была проведена техническая революция: механизация охватила все важнейшие процессы в земледелии и животноводстве. К 1953 г. новая современная техника составляла основу не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве страны.

Большевистская национальная политика и социалистическое решение национального вопроса в СССР привели к развитию самой передовой промышленности и сельского хозяйства в национальных республиках — бывших отсталых колониях и полуколониях царской России. Это означало, что ликвидировалась хозяйственная и техническая неравномерность развития СССР, а на этой основе исчезало также и культурное неравенство разных районов страны.

В условиях социализма коренным образом изменилось воздействие машин и технического прогресса на рабочего. При социализме машина сама по себе сокращает рабочее время, тогда как её капиталистическое применение так или иначе удлиняет рабочий день. Машина при социализме облегчает труд, но её капиталистическое применение повышает до крайних пределов интенсивность труда. Машина при социализме означает победу человека над теми или иными силами природы, увеличивает богатство производителей, тогда как её применение при капитализме означает обнищание и деградацию широких трудящихся масс. Иными словами, только при социализме машина заняла именно то место в общественном производстве, которое и должна занимать.

Только при социализме развитие техники стало кровным, собственным делом рабочего класса. В разработке новых машин и новых технологий участвовали не только учёные и инженеры, но и сотни тысяч стахановцев промышленности, транспорта и сельского хозяйства.

Планомерное развитие народного хозяйства СССР по законам расширенного социалистического воспроизводства обеспечило такое ускорение технического развития, такое быстрое обновление и расширение основных средств производства, каких капиталистические страны не знали даже в периоды самой высшей рыночной конъюнктуры. При этом будет нелишним ещё раз повторить — для наших обывателей и мелкобуржуазных фантазёров, — что Россия, нищая аграрная страна, отстававшая до революции по оснащению современными орудиями производства от Англии в 4 раза, от Германии в 5 раз, от США в 10 раз, в итоге первых пятилеток, т.е. к 1938 г., превратилась в мощную индустриальную державу с передовой техникой, несколько отставая по уровню механизации только от США. По этому поводу на XVIII съезде ВКП(б) Сталин говорил, что только социалистическая система хозяйства дала возможность в несколько лет переоборудовать всю промышленность на новой, современной технической базе. Такой возможности не даёт и не может дать капиталистическая система хозяйства.

В том, что это действительно так, мы можем наглядно убедиться, посмотрев вокруг себя: за последние 28 лет господства буржуазии новые капиталистические государства, бывшие республики СССР, не только не провели у себя обновление технической базы ведущих отраслей хозяйства, но и провалились во многих отраслях буквально в мануфактурный или ранне-капиталистический период, образно говоря, от экскаватора — к лопате, от заводов-автоматов — к кустарной мастерской. Техническая деградация колоссальная!

Помещичье-капиталистическая Россия до революции была полуколонией западноевропейских империалистов. Из страны ежегодно вывозились десятки миллионов рублей в виде процентов на вложенные капиталы и займы, в виде сверхприбылей от усиленной эксплуатации русских рабочих и бедных крестьян. Иностранный капитал, господствовавший в основных отраслях промышленности, был заинтересован в сохранении технической отсталости производства в царской России.

Между тем, талантливый трудовой народ России ещё до Октябрьской революции выдвинул целый ряд великих учёных, техников, инженеров, изобретателей, открывших новые пути научного и технического развития производства, новые вещества, новые тайны природы, двинувшие далеко вперёд мировую науку и технику. Однако эти выдающиеся открытия почти не находили производственного применения внутри страны и сплошь и рядом безнаказанно присваивались иностранными капиталистами. Например, целая плеяда русских химиков XIX века — Д.И. Менделеев, Н.Н. Зинин, А.М. Бутлеров, М.Г. Кучеров и другие — по сути дела, создала своими открытиями и исследованиями основу для многих технических переворотов, однако, плодами этих открытий пользовался не русский народ, а германский, английский и французский финансовый капитал.

Царское самодержавие тормозило развитие науки и техники, душило просвещение и культуру, обрекало народ на позорное отставание. Правящие классы в России были проникнуты низкопоклонством и раболепием перед всем иностранным. Это отражало полуколониальную зависимость страны от иностранного капитала. Царское семейство и члены правительства, получая всякого рода ссуды, кредиты и взятки от зарубежных правительств, будучи акционерами крупных иностранных банков и промышленных обществ, были прямыми исполнителями воли хозяев этих банков и обществ. Такое положение выражалось, в частности, в том, что многие отечественные научно-технические изобретения и открытия получали возможность некоторого, узкого применения в России только после их реэкспорта из-за границы, под иностранной маркой и со всеми авторскими правами, принадлежавшими банку или той иностранной фирме, которая господствовала в той или иной отрасли русской промышленности. Это, в свою очередь, усиливало эксплуатацию трудящихся России.

Совсем другое положение было в сталинском СССР К началу 1940 г. наша страна догнала и перегнала главные капиталистические страны по новизне производственного аппарата, т.е. по технике производства, а значит, и по темпам роста промышленности. Тогда же перед диктатурой пролетариата встала новая задача — догнать и перегнать в кратчайшие исторические сроки наиболее развитые капиталистические страны в экономическом отношении, т.е. по производству основных видов продукции на душу населения. В решении этой задачи крупнейшая роль отводилась как раз прогрессу техники, орудий и средств производства. Встал вопрос и о том, что пора переводить на автоматическое производство не только отдельные производственные линии, но и целые предприятия. Это означало, что и сама техника автоматов, вычислителей и роботов должна была подняться на новый, высокий уровень, а наука об автоматизации, в свою очередь, должна была обеспечить новое производство правильными теориями, программами и технологиями. В своём докладе на XVIII съезде нашей партии Сталин указывал на это, говоря, что чем более будет у нас совершенствоваться техника производства, тем скорее будет выполнена основная экономическая задача СССР. В этом смысле третий пятилетний план и намечал большую программу технического развития промышленности и сельского хозяйства, широкое внедрение в производство новейших достижений науки и техники, изобретений и рационализаций.

Мировой капитал понимал, что мирное строительство в СССР нужно прервать любой ценой и при этом постараться сделать так, чтобы производительным силам социализма был нанесён колоссальный урон. В этом случае, по мысли американских и европейских империалистов, даже если СССР и выстоит, он всё равно будет сильно ослаблен войной и отброшен назад, дав, таким образом, капитализму передышку, отсрочку гибели.

Советский трудовой народ под руководством своей партии большевиков победил объединённые силы мировой буржуазии, разбив германский империализм — её передовой отряд. Эта победа означала и доказывала преимущества социалистического способа производства, общественного и государственного строя. Эта победа могла быть одержана благодаря предварительной подготовке всех материально-технических сил страны к активной обороне, благодаря социалистической индустриализации и коллективизации села. Стала очевидна правота большевиков, что советский народ не сможет отстоять свою страну от мирового фашизма, не имея достаточной промышленной базы для обороны. С другой стороны, было невозможно создать такую промышленную базу, не обладая высшей техникой в промышленности. Для этого и нужен был весь довоенный высокий темп развития советской индустрии, а не длинный «текстильно-торговый» путь, который предлагали правые враги социализма (Бухарин и компания).

После окончания войны было необходимо быстро восстановить пострадавшие районы страны, восстановить довоенный уровень производства в промышленности и сельском хозяйстве, а затем значительно превзойти этот уровень. Одним из главных условий успеха этой работы являлось обеспечение дальнейшего технического прогресса во всех отраслях народного хозяйства СССР. Без этого было немыслимо достичь мощного подъёма производства и производительности труда в предельно короткий срок. То обстоятельство, что сразу после войны сами трудящиеся развернули движение за выполнение пятилетки в 4 года, говорило о том, что ставка делалась на новую технику производства, которая реально позволяла поднять нормы выработки на 20-30 %.

Послевоенный пятилетний план (1946-1950 гг.) поставил целый ряд крупнейших задач по развитию новых отраслей производства и новой техники. К таким производствам относились, например, энергохимическое использование твёрдого топлива (полный цикл переработки угля, торфа и сланцев на ряд сложных химических веществ), подземная газификация углей, широкое использование кислорода в самых разных технологических процессах, применение высоких напряжений и больших токов в производстве лёгких и цветных металлов, легированных сталей, химических продуктов и в металлообработке, производство новых синтетических продуктов и материалов, практическое применение передачи постоянного электрического тока на большие расстояния, использование электроники в народном хозяйстве, развитие реактивной техники и применение новых типов двигателей, обеспечивающих высокие скорости и мощности, широкое использование атомной энергии в промышленности и на транспорте.

Некоторые из этих задач, представляющих собой задачи переходного периода от социализма к полному коммунистическому обществу, вообще выходили за рамки возможностей капиталистического производства и техники, которые хотя и подошли вплотную к их разрешению, но в то же время были не в состоянии добиться их осуществления в широких масштабах и для мирных целей, для блага народных масс. Это особенно касалось мирного использования ядерной энергии, автоматизации производства и применения электронных устройств в гражданской промышленности, которое явно тормозилось мощными капиталистическими монополиями и тесно связанными с ними милитаристскими кругами. Широкое мирное использование новых видов энергии и новой техники могло очень быстро произвести переворот в самых разных отраслях производства. Но именно этого переворота очень боялись хозяева крупнейших монополий, в которых, по словам Сталина, старое оборудование висит на ногах у производства и тормозит дело внедрения новой техники. Иначе говоря, пока из старого оборудования капиталист не выжмет все соки, пока не окупит его множество раз, до тех пор только угроза полного разорения может заставить его провести у себя модернизацию.

В результате перспективных требований производства и ряда научных открытий к концу 40-х гг. XX века техника стояла на переломе, на грани крупнейших переворотов в разных отраслях производства. Но осуществить эти перевороты на пользу трудящихся было в состоянии только плановое хозяйство СССР и стран народной демократии, свободное от противоречий капитализма, не боящееся кризисов и безработицы.

Но при всём этом нужно было учитывать — и в этом было своеобразие очередного этапа в развитии социализма в СССР, — что осуществление этих новых технических задач, этого качественного скачка в развитии техники социализма было невозможно без нового, мощного подъёма науки, без обширных, обеспеченных современным сложным оборудованием и высококвалифицированными кадрами научно-исследовательских работ. В свою очередь, эти кадры должны были высвободиться из промышленности и сельского хозяйства за счёт непрерывного роста производительности труда, в том числе, в результате широкого и глубокого внедрения в производство автоматов, роботов, электронных вычислителей и т.п. приборов и комплексов. Речь уже фактически шла о массовом высвобождении трудящихся и их перенаправлении на научную и исследовательскую работу. Грань между производством и наукой, трудом физическим и трудом умственным постепенно стиралась: наука всё больше пронизывала производство, а производство становилось вообще немыслимым без постоянной научной работы — не только в НИИ, а главным образом, здесь же, в цеху, на заводе, фабрике, станции и т.д. Народное хозяйство СССР всё быстрее и увереннее переходило на новые виды энергии, новые вещества, новые технологии, новую организацию производства — полное автоматизированное производство.

Подготовили: Е. Яровая, П. Круглов

Продолжение следует

[1] В. И. Ленин, ПСС, т. 24., стр. 16-17.