Где-то в семидесятых годах прошлого века у советской интеллигенции стали появляться отвратительные замашки. В ней стала проявляться какая-то надменность, какое-то презрение к рабочему классу. Рабочий класс ее кормил, поил, одевал, обувал. Работал на полях и фермах, на заводах и фабриках, растил хлеб, добывал уголь, строил дома, проводил дороги. А интеллигенция пользовалась всеми этими благами и считала, что так и должно быть. Благодарности к своему кормильцу она не испытывала. Наоборот, полагала, что это он должен ей быть благодарен, что он ее недостоин и по своей грубости и низменности неспособен оценить ее, такую тонкую и возвышенную.
Сперва она презирала рабочий класс втихомолку. Потом — все более открыто и демонстративно. И все более льстила и подобострастничала другому классу — классу формирующейся советской буржуазии. Классу всяких «хозяйственных» управленцев (хозяйственных на то, чтобы прибирать к рукам общенародную собственность) и чванливых бюрократов, которые использовали свое положение и покрывали делишки этих самых проходимцев, помогали им грабить Советское государство.
И вот эта мразь без стыда и совести, которая богатела и тучнела грязными аферами, считала себя новой элитой, высшей расой, и смотрела с брезгливостью и презрением на рабочий народ. И вот перед этой-то публикой лебезила и виляла хвостом позднесоветская интеллигенция. Угождая новым хозяевам и беря с них пример, она тоже преисполнялась презрением к рабочему классу.
Она презирала его за все. За то, что у него нет высшего образования. За рабочую одежду, за мозоли на руках, за усталое и пыльное лицо после целого дня на шахте или в цехе. За то, что не умеет говорить складно (сама она привыкла к гладкой, увертливой и насквозь фальшивой речи бюрократов).
Одним словом — позднесоветская интеллигенция презирала рабочего именно за то, что он был рабочим. Она видела в нем не человека, создателя всех благ на земле, а грубого и грязного хама, какое-то полуживотное.
Имея самое прямое отношение к СМИ и искусству, интеллигенция нередко выдавала «на гора» злобные и издевательские пасквили на рабочий класс. Под видом «юмора и сатиры» ею планомерно создавался отталкивающий образ рабочего — хама, скота, лентяя, пьяницы и дебошира. Интеллигенция от души издевалась над работниками физического труда, упивалась чувством превосходства и презрения.
Примерно в это время началось увлечение всякого рода дворянскими и барскими усадьбами. Массово стали создаваться музеи-усадьбы: «усадьба графов таких-то», «усадьба помещика такого-то». Сначала создавали усадьбы в честь помещиков и аристократов, которые были чем-нибудь прославлены — писали, рисовали, сочиняли музыку, или на худой конец меценатствовали, или что-то построили. Потом стали создавать такие «памятники старины» кому попало — только за то, что владелец в прежние времена жил на широкую ногу.
Местная интеллигенция считала долгом непременно создать в своей округе хоть одну такую «усадьбу» в честь какого-нибудь жившего здесь в дореволюционное время богача или аристократа. Она представляла это как дело большой культурной и просветительской важности. Мол, граждане обязательно должны знать, как у нас жили до Революции сливки общества — ведь это наша история!
Оно, конечно, так. Эксплуатация, классовое общество и эксплуататорские классы — часть нашей дореволюционной истории. И для победившего пролетариата было очень поучительно и даже крайне необходимо знать, как жили те, кто веками притеснял его дедов и прадедов.
Но те, кто затевали и устраивали эти усадьбы, имели совсем другие цели. Они не стремились создать правдивую историческую картину, показать безнравственность существования паразитов, которые вели роскошную жизнь за счет бедствий большинства народа. Наоборот — они ставили себе целью именно опоэтизировать этих самых паразитов, прославить их, а вместе с ними опоэтизировать и прославить дореволюционный строй, при котором так хорошо жилось.
Экскурсоводы водили посетителей по залам усадьбы и с почтением и восторгом рассказывали об ее прежних владельцах. И образованны-то они были, и утонченны, и манеры имели самые благородные, а как были преданы семейным ценностям! А как свято чтили традиции! А как широко жили, какие балы задавали! Даже благотворительностью порой занимались, уделяли крохи со своего стола больным и голодным, которые потому и голодали, и болели от голода, чтоб утонченные господа могли жить беззаботно и на широкую ногу. Но последнего, разумеется, не говорили, этакие низменные подробности интеллигенции были ни к чему, они ее не интересовали.
Сперва исподволь, а затем и открыто проводилась мысль — что именно они, эти «утонченные» и «патриархальные» владельцы усадеб, которых смела октябрьская буря — именно эти помещики, князья и т. п. были настоящим «цветом нации», ее «культурной элитой». Интеллигенция все больше демонстрировала свое сочувствие и симпатию привилегированным классам дореволюционной России. И, естественно, все более злобно противопоставляла этим утонченным господам — грубую и хамскую чернь, какой был, по ее мнению, тот самый революционный пролетариат, который в Октябре семнадцатого положил конец этой господской идиллии. А потом она уже открыто стала интерпретировать на свой лад: Октябрь — катастрофа, в которой хамская и некультурная чернь уничтожила интеллектуальный цвет нации, то есть, буржуазию, банкиров, помещиков и прочих кровососов. Интеллигенция умилялась над белогвардейцами (как утонченны, как благородны, да еще вдобавок князья или графы!), а бойцов революции с ненавистью называла «вшивой матросней» и «тупой солдатней».
Интеллигенция уже не скрывала своего горячего желания: чтобы вернулись прежние порядки, чтобы правили богатые, знатные и «утонченные» люди, а «хамы» и «скоты», т.е. рабочий класс, знали свое место у станка и на поле. Интеллигенция была уверена, что уж культурные-то господа смогут ее оценить по достоинству, не то что этот грубый и необразованный рабочий класс, который ее выверты не понимал и частенько по головке за это не гладил. Как только вернутся старые порядки, как только придут культурные господа — они сразу начнут ее носить на руках, — думала интеллигенция.
А что вышло на деле? Вышло то, что и должно было выйти — она получила шиш с маслом.
Интеллигенция воображала, что после реставрации капитализма с ней будут носиться, как с писаной торбой, заглядывая ей в глазки и слушая ее благоглупости, начисто оторванные от реальной жизни, — а ее теперь в грош не ставят.
Некоторые особо не щепетильные представители интеллигенции, правда, пристроились неплохо. Они, случается, даже получают иногда щедрые подачки с хозяйского буржуйского стола, поскольку занимается тем, что вырабатывает и пропагандирует требуемую буржуазии идеологию. Свободы творчества, понятное дело, никакой – на все это нынешним хозяевам жизни плевать с высокой башни, зато хоть не голодно.
Это вполне понятно. Суть буржуа — погоня за наживой. Все остальное — наука, культура, искусство — интересует его лишь с одной точки зрения — приносит оно доход или нет. Ожидать, что буржуазия будет бескорыстно поддерживать культуру, науку и искусство — величайшая глупость. На такую глупость способна была только позднесоветская интеллигенция, претенциозная, но наивная, политически безграмотная, живущая в своих иллюзиях.
Ныне интеллигенция платит за свое чванство, свою глупость и наивность. Ее нынешнее положение отлично описано в Манифесте Коммунистической партии: капитал лишил всякого возвышенного ореола профессии учителя, врача, ученого, писателя и артиста, превратив их в наемных слуг буржуазии и не оставив в отношениях между людьми ничего, кроме бессердечного чистогана.
К профессии врача в советское время относились почти с трепетом, учитель — было святое слово. Теперь и тот и другой — обыкновенные поставщики медицинских или образовательных услуг (часто на платной основе, то есть — продавцы услуг, торговцы). Писатель, художник, певец, музыкант, артист — теперь не творцы, не выразители народных дум и надежд. Все они теперь — тоже торговцы, которые стараются выгодней и удачней продать свой талант, свои знания и умения.
В советское время старались выявить и оказать поддержку одаренному человеку. Социалистическое общество, построенное на основах коллективизма, считало талант каждого своего члена общим достоянием, достоянием всех – всего советского народа, и бережно относилось к нему, делало все, чтобы его сохранить и поддержать. В издательствах были специальные отделы для работы с начинающими писателями. То же самое и с художниками, музыкантами. Проводились специальные конкурсы и фестивали для музыкантов, для художников — выставки. Все для того — выявить талантливых, помочь им и дать им путевку в жизнь.
Теперь не то. Если у тебя талант писателя, художника или певца — это твое личное дело, и только. Сумеешь выгодно продать свое творчество, найдешь для него покупателя — хорошо. Нет — твои проблемы. Значит, «не вписываешься в рынок». А помогать тебе и поддерживать тебя только за то, что у тебя, видите ли, талант, буржуазное государство и нынешние хозяева жизни не подумают. Наоборот — они постараются по максимуму нажиться на твоем желании заниматься искусством. К примеру, если ты хочешь принять участие в музыкальном конкурсе, тебе придется выложить денежки за одно только участие (помимо денег на дорогу, проживание в гостинице, и пр.) Обучение, без которого невозможно выковать, отточить талант, часто стоит огромных денег, которых просто неоткуда взять.
Припомним еще некоторые факты. В советское время, когда правил рабочий класс (тот самый, который интеллигенция презрительно считала хамским и некультурным) — мы были самой читающей страной мира. Тогда любили и читали настоящую литературу — высокого художественного качества, умную, честную, мыслящую. Теперь, когда правит буржуазия («культурная и просвещенная», по мнению той же интеллигенции) — о самой читающей стране и речи нет. Читать стали очень мало, может быть только те, у кого осталась такая привычка еще с советских времен. А молодежь книги в руки не берет. И не только потому, что теперь они не нужны и ныне все заменил компьютер. Дороги ныне книги, так дороги, что только богатые и могут себе позволить их купить. Библиотеки же все разорены, значительная часть их них – просто уничтожена. И хотел бы что-то прочесть, да нет ничего.
А если и есть, то плакать хочется, глядя на то, что печатают. Это не литература, а низкопробное мещанское чтиво. То же самое и кино. В рабочем государстве создавались настоящие шедевры киноискусства. Теперь под властью «культурной» буржуазии — фабрикуют только примитивную, бездарную пошлятину. То же в музыке. В советское время было создано огромное количество бессмертных песен, песен-легенд. Многие песни поют до сих пор.
А чем радуют народ нынешние певцы? То, что они поют и как поют, отвратительно и по содержанию и по исполнению. Зачастую эти певцы сами омерзительны также как и их «песни».
Что же выходит? Выходит, что не буржуазия — а именно рабочий класс имеет потребность в настоящей культуре и вкус к ней, и только он способен по-настоящему ценить интеллигенцию, ее талант и ее труд, направляя ее по тому пути, когда все ее способности и все ее умения служат всему обществу. Только у него, у рабочего класса — есть мысли, чувства и идеи, которые могут и должны стать содержанием настоящего искусства. Из головы много не выдумаешь. А вот реальная жизнь дает тысячи примеров того, что должно и обязаны быть запечатлено в произведениях искусства. Главное в этой реальной жизни – человек-творец, человек труда, преобразователь природы и общества. И только люди искусства, выражающие его дух — способны создать бессмертные и великие песни, книги, фильмы и картины.
А буржуазия — этот самый пресловутый «цвет нации», как и холуйствующая перед ней «интеллектуальная элита», — на самом деле глубоко антикультурна, враждебна истинной культуре. Она способна лишь развратить и заразить трупной гнилостью все, к чему прикоснется — музыку, литературу, живопись. При власти буржуазии буржуазные творцы будут создавать пошлое, ничтожное, упадочное искусство, пропагандировать мещанские мысли и чувства, прославлять всевозможные извращения и мерзости. Исторический тупик, в котором находится этот реакционный умирающий класс, является причиной его нравственного гниения, а гниение проявляется в извращенном и упадочном искусстве.
Упадок буржуазии проявляется и в науке. Буржуазные ученые сплошь и рядом занимаются только тем, что разрабатывают реакционные, лженаучные теории. Буржуазия не нуждается в настоящей науке, в настоящем познании мира. Ей нужны именно лженаучные теории, которые исказят действительное положение вещей в природе и обществе, скроют перспективу ее неизбежной гибели, оправдают ее господство и представят его вечным.
Лишь приход к власти рабочего класса — передового и культурного — даст новое свежее дыхание науке, литературе, музыке, поэзии, живописи. Рабочий класс отправит на помойку всю ту мерзость и пошлость, которую нам теперь навязывают под именем «культуры» и представит миру настоящую культуру – культуру будущего прогрессивного общества, продолжив дело своих великих предшественников – дедов и прадедов, создавших первое в мире пролетарское государство – великий СССР.
Анна Тропинина
Спасибо за статью. Среди прочих, очень порадовала мысль, что «Социалистическое общество, построенное на основах коллективизма, считало талант каждого своего члена общим достоянием, достоянием всех – всего советского народа…». Мне кажется, что это была единственно объективная и очень правильная позиция. Потому что никакая идея, ни в науке, ни в искусстве, не рождается на пустом месте: она — продукт общества и того времени, в котором живёт творец, в той же степени, что и самого творца (а может быть и в большей степени). А вот буржуазное идеалистическое мировоззрение представляет себе процесс творчества так, как будто автор извлекает новую идею в готовом виде исключительно из своей головы. И на этом убеждении в том числе и стоит это дурацкое «право интеллектуальной собственности».
Очень хорошая статья. Ее нужно опубликовать во многих газетах и журналах. Тем не менее интеллигенция является духовным пастырем народа. Если она стоит на народных позициях, то и народу она полезна и Родине. И наоборот. На мой взгляд советская интеллигенция стала усиленно загнивать с приходом к власти Хрущева. Его слова » кадры не будем избивать, а перевоспитывать» были восприняты как поощрение разного рода нарушений дисциплины, снижения ответственности и морально-нравственной атмосферы в обществе. Этим сразу же воспользовалась часть творческой интеллигенции, которая считала себя обиженной Советской властью за ее якобы непризнанные таланты.
В то же время очень много стало печататься зарубежных писателей, которые якобы описывают мрачные стороны капитализма. Но многие видели в них совсем другое и хотели жить как в Америке и на Западе. То же и в музыке, кино, телевидении. То есть буржуазия вползала в души наших людей змеей подколодной. А наши идеологические работники может и видели это, но не могли противопоставить действенные ответы. Вот и нужно этой интеллигенции увидеть себя со стороны без прикрас…