Партия и армия

Некоторые вопросы декабрьского вооружённого восстания 1905 года

В декабре 1905 года в Москве, других городах и промышленных центрах России вспыхнуло вооружённое восстание рабочего класса против самодержавия и капитализма. Это было первое большое и по-военному организованное восстание пролетариата в эпоху империализма. Оно было подавлено царизмом с необычайной жестокостью и «формально» проиграло русским помещикам и капиталистам. Но это восстание сыграло (и сыграет ещё, в этом уже сомнений нет) в истории русской революции огромную роль. Ход и итоги вооружённой борьбы пролетариата в 1905 году сказались, в последнем счёте, на всей истории международного рабочего движения, показав всему трудовому миру, что самых могучих и «незыблемых» врагов можно бить и разбивать. Оно же показало, что борьба пролетариата, хорошо организованного в политическом и военном смысле, отличается от борьбы регулярных армий лишь технически, и что поражения рабочих отрядов произошли во многих случаях из-за недостатка тех средств борьбы, которыми обладает государство.

Политическое содержание

Война московских рабочих и рабочих других городов против самодержавия внесла сильное брожение в народные массы всей России и подняла революционное движение на новую ступень развития. Ленин писал: «После декабря это был уже не тот народ. Он переродился. Он получил боевое крещение. Он закалился в восстании. Он подготовил ряды бойцов, которые победили в 1917 г.»[1]

Революцию 1905 года считают генеральной репетицией Октябрьской социалистической революции. Однако по своим целям и задачам, по своему социальному содержанию 1905 год был революцией буржуазно-демократической. Её непосредственной задачей было свержение самодержавной царской власти, установление в России демократической республики рабочих и крестьян, ликвидация всех остатков феодализма и прежде всего конфискация крупного дворянского землевладения. К целям революции относились получение революционным путём 8-ми часового рабочего дня и другие преобразования в целях подъёма экономического и культурного уровня рабочего класса. Ленин указывал, что это была первая буржуазно-демократическая революция новой эпохи, эпохи империализма, в такой стране, которая является «болезненным нарывом», узловым пунктом всех противоречий империализма.

В отличие от всех буржуазных революций прошлого движущими силами русской революции 1905 года могли быть только пролетариат и крестьянство, потому что буржуазия в эпоху империализма становится реакционным классом. Рабочий класс во главе с партией большевиков был главной движущей силой, гегемоном революции, её локомотивом. Крестьянство выступало непосредственным союзником пролетариата в борьбе против самодержавия и остатков крепостничества. В этой связи Ленин выдвинул лозунг революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, которая была необходима для того, чтобы достичь победы над царизмом, для подавления контрреволюции, для того, наконец, чтобы начать прямой переход от революции буржуазно-демократической к революции социалистической.

Размах и направление буржуазно-демократической революции определил рабочий класс. Он применил в ней свои пролетарские средства борьбы – стачку и вооружённое восстание. «Только в нём, только в пролетариате, поддерживаемом крестьянством, — писал Ленин, — только в их вооружённом восстании, только в их отчаянной борьбе с лозунгом «смерть или свобода» лежит залог действительного освобождения России от всего крепостнически-самодержавного строя»[2].

Линия Ленина и большевиков в революции 1905 года принципиально отличалась от позиции меньшевиков. Меньшевики отвергали идею гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции, отвергали политику союза рабочего класса с крестьянством. Они проповедовали соглашательство пролетариата с либеральной буржуазией, с предоставлением ей роли полновластного руководителя революции. Меньшевики были против вооружённого восстания, выдвигая вместо него «легальность и законность», то есть, не жёсткую классовую борьбу, а имитацию борьбы  — созыв «Земского собора» или Государственной думы.

Безжалостные оплеухи меньшевикам и обоснование большевистской тактики в революции 1905 года Ленин даёт в своей книге «Две тактики социал-демократии в демократической революции». Эта книга становится программным документом РСДРП в борьбе за свержение царизма путём вооружённого восстания.

Именно вооружённое восстание пролетариата при поддержке крестьянских масс большевики считали важнейшим средством революционной борьбы. Соответственно, исключительное значение должна была иметь подготовка масс к вооружённой борьбе и ее военная организация.

Лозунг вооружения рабочего класса и вооружённого восстания можно видеть уже в первых крупных работах Ленина: в книге «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», в статье «Задачи русских социал-демократов» и в других работах. Но в первой фазе развития революционного рабочего движения этот лозунг был лишь программным требованием. «Здесь …нет даже речи о подготовке восстания, а только о собирании армии, т.е., о пропаганде, агитации, организации вообще»[3].

Марксизм учит, что одним из решающих условий победы вооружённого восстания является правильный выбор момента начала атаки, момент решающего удара. Маркс и Энгельс указывали на этот счёт, что господствующие классы всячески стремятся спровоцировать пролетариат на преждевременное выступление, чтобы разбить революцию до того, как она вырастет, сконцентрируется, окрепнет и займёт выгодные позиции для боя. Энгельс замечает по этому поводу: «…господствующие классы хотят заманить нас непременно туда, где стреляет ружьё и рубит сабля? Почему нас теперь упрекают в трусости за то, что мы не желаем прямо выходить на улицу, где мы наперёд уверены в поражении? Почему нас так настойчиво упрашивают согласиться, наконец, сыграть роль пушечного мяса?

Эти господа совершенно напрасно расточают свои просьбы и свои вызовы. Мы не настолько глупы»[4].

Но правильный момент для начала атаки – это только треть дела. Революционная партия рабочего класса постоянно сталкивается с государственной властью, которая располагает могучим аппаратом насилия и мощными военно-техническими средствами. Этот аппарат и военные средства направлены на подавление революции. И перед партией пролетариата остро встаёт вопрос о том, как победить большого и сильного противника малыми силами и средствами. Вот тут и выходит на передний план тщательная и всесторонняя подготовка к вооружённому восстанию и правильный выбор места для начала революционной войны. Энгельс говорит: «Если изменились условия для войны между народами, то не меньше изменились они и для классовой борьбы. Прошло время внезапных нападений, революций, совершаемых немногочисленным сознательным меньшинством, стоящим во главе бессознательных масс. Там, где дело идёт о полном преобразовании общественного строя, массы сами должны принимать в этом участие, сами должны понимать, за что идёт борьба, за что они проливают кровь и жертвуют жизнью. Этому научила нас история последних пятидесяти лет. Но для того, чтобы массы поняли, что нужно делать, необходима длительная, настойчивая работа…»[5].

Такую работу по подготовке масс к вооружённому восстанию и проводили большевики.

С ростом и развитием массового революционного движения в России, с приближением революции 1905 года лозунг вооружённого восстания перестаёт быть программным и далёким. Он приобретает практическое значение. В книге «Что делать?» (1902 год) Ленин пишет так: «Перед нами… ясно выдвинут лозунг подготовки восстания, но нет ещё прямого призыва к восстанию…»[6]. Только после событий 9 января 1905 года лозунг превратился в самый прямой призыв к вооружённой борьбе с царизмом, к организации всех боевых сил революции, к тщательной подготовке этих сил и средств к решающему бою.

8 февраля 1905 года в газете «Вперёд» Ленин публикует статью «Должны ли мы организовать революцию?», в которой разбивает меньшевистскую теорию стихийности восстания и ставит в противовес этой теории практические вопросы подготовки и организации вооружённого восстания. Центр всей партийной работы переносится с пропаганды необходимости восстания — на систематическую работу по вооружению народа, на саму организацию восстания. Для решения этих задач нужно было решить узловую задачу – укрепить партию пролетариата и превратить её в боевой штаб восстания.

О подготовке и организации восстания коротко и ясно написал Сталин в прокламации «Что выяснилось?» Кавказского союзного комитета РСДРП от 26 марта 1905 года. Опыт трёхмесячной революционной борьбы показал, — говорилось в этой прокламации, — что пролетариат рвётся к революции, что для победы революции нужна пролетариату крепкая, истинно руководящая партия и что организовать восстание – прямой долг такой партии. В этой прокламации Сталин намечает и конкретные мероприятия по подготовке восстания.

Что это за мероприятия?

1. Создание боевых организаций;
2. Заготовка оружия и боеприпасов;
3. Развёртывание революционной работы в армии и на флоте;
4. Налаживание связей с арсеналами и стационарными артиллерийскими батареями;
5. Налаживание связей с государственными служащими: Госбанка и его отделений, почтовых и телеграфных учреждений, железных дорог, телефонных узлов и т.д.

Важнейшим моментом в подготовке восстания признаётся укрепление связей рабочих с крестьянством. Сталин пишет: «Положим, что где-нибудь в Петербурге поднято знамя восстания, как это было 9 января. Тут партия даёт сигналы – начинается восстание. Вооружённый пролетариат, взбудораженный всеобщей стачкой, производит нападения на арсеналы, государственные банки, почту, телеграф, железные дороги; всё это происходит по возможности одновременно в названных главных пунктах, дабы у правительства не осталось времени для «мероприятий». За этими передовыми городами следуют остальные города, за ними идут деревни… Это и значит организовать восстание»[7].

Эти установки партии были положены в основу решений 3-го Съезда о вооружённом восстании. В резолюции Съезда говорится, что революционное движение в стране уже привело к необходимости вооружённого восстания пролетариата. В качестве практических мероприятий Съезд наметил:

1. Выяснить (разъяснить) пролетариату путём пропаганды и агитации не только политическое значение, но и практически-организационную сторону предстоящего вооружённого восстания
2. Выяснить при этой пропаганде и агитации роль массовых политических стачек, которые могут иметь важное значение в начале и в самом ходе восстания;
3. Принять самые энергичные меры к вооружению пролетариата, а также к выработке плана вооружённого восстания и непосредственного руководства таковым, создавая для этого, по мере надобности, особые группы из партийных работников. (Фактически Ленин ведёт речь идёт о штабной работе по тщательному планированию крупной военной операции. Эта работа должна охватывать «штабы» всех уровней, от ЦК партии до штаба заводской дружины)[8].

Что получается? Получается, что 3-й съезд  нацелил партию на вооружённое восстание и дал конкретные указания для подготовки рабочего класса к вооружённой борьбе. А поскольку нарастающее восстание имеет ряд своеобразных моментов, то съезд в своём решении подчеркнул большую роль массовых политических забастовок как в самом начале восстания, так и в его дальнейшем ходе. Анализ обстановки показывал, что стачки необходимо соединить с восстанием, «вплести» их в восстание, соединить таким образом, чтобы стачки играли роль и детонатора революции, и «взрыва внутри взрыва», при котором энергия ударных волн умножается.

Весь период от 9 января до декабря 1905 года прошёл под знаком нарастающей революционной борьбы. Именно этот период отмечен крупнейшими забастовками рабочих по всей России. В январе число бастующих достигло 440 тысяч человек, что означало, что в один месяц бастует больше рабочих, нежели за все предыдущие 10 лет. Общее количество рабочих, бастовавших в 1905 году, достигло 2,8 миллиона человек. Забастовочное движение сопровождалось большими политическими демонстрациями и вооружёнными стычками с жандармерией и войсками. Борьба особенно накалялась в крупных промышленных центрах, таких как Петербург, Москва, Харьков, Варшава, Киев, Лодзь, Рига.

Интересно, как это обстоятельство отмечает министр финансов Коковцов в своём докладе царю Николаю: «…Более серьёзным представляется положение дела на западных окраинах империи, особенно в Прибалтийском крае и в западной части края Привисленского. В Ревеле, Риге, Либаве и Митаве произошли забастовки, отличавшиеся упорным характером, причём в первых двух городах дело дошло даже до вооружённого столкновения рабочих с войсками. Но особо важное значение, по моему мнению, имеют забастовки, происшедшие, в Лодзи и Варшаве. Возникнув на почве весьма развитой здесь социально-революционной пропаганды, стачка охватила все фабрики и заводы Лодзинского и Варшавского районов, и число забастовавших превышает 100 тысяч человек. При этом никаких признаков ослабления стачки и успокоения рабочего населения в этих районах пока не замечается» (из докладной записки № 3 В. Коковцова от 16 января 1905 года).

Со своей стороны Ленин так анализирует сложившуюся ситуацию: «Русская революция была вместе с тем и пролетарской, не только в том смысле, что пролетариат был руководящей силой, авангардом движения, но и в том смысле, что специфически пролетарское средство борьбы, именно стачка, представляло главное средство раскачивания масс и наиболее характерное явление в волнообразном нарастании решающих событий»[9].

Ясно, что царский финансист Коковцов бьёт тревогу не напрасно, ибо недоимки казны за последний квартал 1904 года составляли уже около 326 миллионов рублей. Размах забастовочного движения дезорганизовал промышленную жизнь страны. Стачки нарушили деятельность государственного аппарата царизма и создали неустойчивое, тревожное настроение во всей стране, изматывая и распыляя силы самодержавия.

Применение мощных политических стачек в начале и в ходе вооружённого восстания было новым тактическим ходом большевиков, с помощью которого удалось мобилизовать на борьбу огромные массы пролетариата.

Узловым политическим моментом в революции 1905 года были летние события, особенно стачка в Иваново-Вознесенске. Эта стачка привела к образованию Совета уполномоченных, который был первым Советом рабочих депутатов.

Особое значение массовой политической стачки состояло и в том, что таким путём пролетариат города влиял на деревню, звал и поднимал на борьбу крестьянство. Рабочие стачки 1905 года объединили и направили крестьянскую борьбу за землю и отмену пережитков крепостничества. Крестьяне шли за рабочими, они втягивались в их борьбу, они как бы заходили противнику в тыл: поджигали помещичьи усадьбы, захватывали хлеб, распределяли между собой обширные дворянские и церковные земли. К осени 1905 года крестьянскими восстаниями было охвачено более трети всех уездов страны. Тогда крестьяне сожгли и разрушили около 2 тысяч помещичьих усадеб. Особого напряжения борьба крестьян достигла в тех районах, где большевикам удалось соединить её с местным рабочим движением (Московская, Харьковская, Киевская, Екатеринославская губернии и пр.).

Военно-политический аспект

Чем ближе подходила революция к своему логическому продолжению и высшему этапу – вооружённому восстанию, тем острее Ленин и большевики ставили вопрос о его подготовке и организации. Революционная война есть самая справедливая из всех войн, какие знает история, потому что это война эксплуатируемых против эксплуататоров, тружеников против паразитов. Это так. Но для победы в такой войне, как и во всякой другой, необходима материальная сила – революционная армия. Ленин говорит: «Революционная армия необходима потому, что только силой могут быть решены великие исторические вопросы, а организация силы в современной борьбе есть военная организация»[10].

О том же говорил и Сталин. В своей речи на митинге в Тифлисе по случаю объявления царского манифеста он отвечал на провокаторские лозунги меньшевиков: «Мы не хотим оружия, долой оружие!» — говорят нам. Но какая революция может победит без оружия и кто тот революционер, который говорит: долой оружие? Оратор, который это говорит, наверное, толстовец, а не революционер, и кто бы он ни был, он враг революции, свободы народа… Что нужно, чтобы действительно победить? Для этого нужны три вещи: первое, что нам нужно, — вооружение, второе – вооружение, третье – ещё и ещё раз вооружение»[11].

Отсюда ясно и то, для чего пролетариату нужна собственная армия. Она нужна для борьбы против военной силы царского самодержавия. Она нужна для борьбы с вооружённой силой империалистических государств, которые, несомненно (нужно иметь в виду хотя бы миллиардные англо-французские займы царизму и англо-франко-бельгийские миллиарды, вложенные в промышленность центра и юга России), окажут поддержку царскому правительству в критический момент. Такое развитие событий предполагалось большевиками ещё в начале 1905 года.

Революционная армия состоит из вооружённых рабочих и крестьян и передовых элементов царской армии, завоёванных революцией на свою сторону. Действительно, 1905 год показал, что под влиянием массового революционного движения рабочих и крестьян, под влиянием большевистской пропаганды и агитации начала колебаться главная опора царизма – армия и флот. Революционные события первой половины 1905 года, с одной стороны, и военные поражения на японском фронте, с другой, произвели решительный перелом в настроении солдатских масс. Хотя и с некоторым опозданием, вполне объяснимым из-за специфики солдатской жизни, но рост революционности пролетариата и крестьянства находил отклик в социально-родственных им слоях солдатской массы. При этом точно так же, как в общем ходе развития революции резко обозначилась руководящая роль рабочего класса, в «пробуждающейся казарме» застрельщиками волнений являлись те войсковые единицы, где преобладали солдаты из рабочих (флот, инженерные части, артиллерия, связь). И чем дальше шло развитие революции, тем шире поток революционных веяний задувал под тесные своды «тюрьмы – казармы», тем больше облегчался доступ туда представителям революционных партий.

«Серая скотинка» просыпалась. Она начинала роптать, протестовать и кое-где в своей наиболее передовой пролетарской части — открыто с оружием в руках присоединяться к рабочим.

В июне 1905 года вспыхнуло восстание в Черноморском флоте на линейном броненосце «Потёмкин-Таврический» и миноносце № 267 (о котором часто и несправедливо забывают). «Заграничная печать всех стран и всех партий, — писал Ленин 27 июня 1905 года в газете «Пролетарий», — полна известиями, телеграммами, статьями по поводу перехода части судов Черноморского флота на сторону русской революции. Газеты не находят слов для выражения своего изумления, для достаточно сильной характеристики того позора, до которого довело себя самодержавное правительство. Верхом этого позора было обращение царского правительства к Румынии и Турции с просьбой о полицейской помощи против восставших матросов. Вот когда сказалось, что «турки внутренние» страшнее для русского народа, чем «всякие турки внешние»».

Вообще, Ленин расценивал это восстание, как начало образования ядра революционной армии: «…Всё-таки, самое большее, чего царскому правительству удалось добиться, это – удержать флот от активного перехода на сторону революции. А броненосец «Потёмкин» остался непобеждённой территорий революции, и, какова бы ни была его судьба, перед нами налицо несомненный и знаменательный факт: попытка образования ядра революционной армии… С другой стороны, переход «Потёмкина» на сторону восстания сделал первый шаг к превращению русской революции в международную силу, в сопоставлении её лицом к лицу с европейскими государствами… Заслуга «Потёмкина в том, что в его лице русская революция объявила Европе об открытой войне русского народа с царизмом».

Марксизм учит, что без серьёзной революционной борьбы за войско победа революции невозможна. Отказ лидеров II Интернационала и русских меньшевиков от революционной работы в армии и во флоте большевики сразу расценили как измену революционному долгу, как полный переход на позиции реакционной буржуазии. В проекте резолюции ко 2-му съезду партии о работе в войсках Ленин рекомендует направить все усилия к скорейшему закреплению и оформлению всех имеющихся связей среди солдат и офицеров. Ленин считал необходимым образовать особые группы из находившихся в армии социал-демократов, которые должны были стать «филиалами» местных комитетов партии и ЦК по организации военной работы[12].

Задачи партийной работы в армии у большевиков целиком вытекали из их отношения к вооружённому восстанию. Что это значит? Если «движение… уже привело к необходимости вооружённого восстания», то наряду с практически-организационной стороной подготовки восстания, наряду с технической его подготовкой, наряду с вооружением рабочего класса необходима одновременная со всем этим работа в армии с тем, чтобы в решительный момент из её среды на сторону рабочих могли перейти целые революционные части.

Все стороны этой работы большевиками увязывались воедино. Поэтому работа среди солдат не должна была превращаться во что-то самодовлеющее, изолированное, в самоцель. Работа в войсках была поставлена в теснейшую зависимость от общего хода событий и, в первую очередь, от хода подготовки вооружённого восстания.

Такие организации в армии были созданы ещё до 1905 года. Однако самый широкий размах работа в армии принимает лишь после 9 января, когда массовое рабочее и крестьянское движение и массовое убийство людей у Зимнего дворца приводят к многочисленным волнениям в войсках.

За восстанием на «Потёмкине»  последовала целая полоса восстаний в армии и флоте. 17 июня взбунтовалась команда броненосца «Георгий Победоносец», восстал экипаж транспортного судна «Прут». 20 июня начались вооружённые выступления в дисциплинарном батальоне в Херсоне. Волнения в частях Одесского гарнизона в конце 1905 года носили настолько серьёзный характер, что высшее начальство поспешило открыть поскорее «предохранительный клапан» – объявило досрочную демобилизацию запасных, призванных в войска весной 1905 года – случай в царской армии беспрецедентный. Командование округа приступило к замене резервных частей Дунайского и Ставучанского полков, а также 52-й артиллерийской бригады на полки 15-й дивизии, которые возвращались с дальневосточного фронта, из Манчжурии.

Осенью 1905 года при участии киевской организации РСДРП началось восстание 5-го, 6-го, 7-го, 14-го, 21-го сапёрных и 5-го  понтонного батальона. Киевские сапёры, среди которых была значительная прослойка заводских рабочих, широко привлекались большевиками к участию в митингах и демонстрациях. Восстание в Киевском гарнизоне оказало большое влияние на дальнейшее разложение во всей царской армии.

Вот один любопытный документ, показывающий как в связи с революцией начинался перелом в настроениях небольшой и лучшей части царского офицерства. Это письмо одного офицера, служившего в 5-м сапёрном батальоне в Киеве. Вот что он пишет: «…Можно ожидать, что офицерство в близком будущем будет бойкотироваться всеми порядочными людьми… Лучше на корке хлеба сидеть да жить полной жизнью – вот к какому выводу пришёл я, прослужив военным до 31 года… Сбросив свой офицерский мундир, перехожу в класс пролетариев. Моё перерождение началось года два с половиной назад, после бывших в Киеве усмирений» (выписка документа взята из папки «Дело Киевского охранного отделения, сб. 34 т. за 1905 г.) «Киевские усмирения» — речь идёт о июльской стачке 1903 года, которая закончилась массовым расстрелом безоружных рабочих у депо станции Киев-1 пассажирский. По данным полиции было убито на месте и умерло впоследствии от ран 28 человек, среди которых 7 женщин и двое детей. Сколько было раненых разной степени, неизвестно, но явно больше 60-ти человек. Уже за один этот расстрел царя Николая, командующего Киевским округом Сухомлинова, генерала Дракэ и ещё целый ряд высших офицеров и чиновников нужно было судить и тащить на виселицу. А ведь 9 января, Златоустовский и Ленский расстрелы и другие массовые убийства рабочих, крестьян, женщин и детей были ещё впереди. Это к вопросу о «покаянии большевиков» за казнь одного кровавого подонка и его семьи.

В некоторых гарнизонах, как, например, в Баку, Киеве, Чите, Владивостоке, Кронштадте, РСДРП удалось создать не отдельные революционные группы, а широкую сеть полковых и ротных комитетов, состоящих из революционно-настроенных солдат, и тесно связать эту сеть с местными партийными организациями. Была развёрнута широкая печатная и устная пропагандистская и агитационная работа в войсковых частях.

Было оперативно налажено издание специальных солдатских газет: «Казарма», «Солдатская жизнь» и т.п. Издавались и широко распространялись тематические  листки (по принципу «конкретный факт – конкретный отзыв»), прокламации, брошюры. Так, например, только в одном Кронштадтском гарнизоне большевики за 6 месяцев распространили около 12 тысяч брошюр, 2400 экземпляров газеты «Казарма» и около 10 тысяч экземпляров различных листков[13].

О масштабах и силе большевистской работы в армии говорят и многочисленные документы врага. Вот типичный пример. «Преступная пропаганда в войсках ведётся настолько усердно и энергично, — писал прокурор Кавказского военного окружного суда, — что можно сказать без преувеличения, едва ли найдётся войсковая часть, в которой не разбрасывались бы сотни преступных воззваний»[14].

Ещё в 1901 году царское правительство было очень обеспокоено частыми случаями с.-д. пропаганды в войсках. В секретном письме царского военного министра от 31 октября 1907 года есть такие строки: «Возникновение вопроса о борьбе с пропагандой относится к 1902 году, ввиду полученных от Министерства внутренних дел сведений, что революционеры-агитаторы с особенной настойчивостью  начали стремиться к пропаганде своих идей в среде армии…». Собранные сведения показали, что в войсках в то время пропагандистская деятельность с.-д. и с.-р. не достигала больших масштабов. Тем не менее, ввиду страха царского военного руководства перед революцией военный министром был сделан запрос всем главным начальникам военных округов об их мнении по этому вопросу и о тех мерах, которые могли бы послужить ограждению армии от проникновения революционных социалистических учений в её ряды.

В конце 1905 года революционное движение в войсках достигает своего пика. Формы революционных выступлений были самые разные. 20 октября 1905 года в Баку матросы Каспийского флотского экипажа потребовали от командиров удаления из своих казарм черносотенцев, которые пришли к ним с «патриотической агитацией». Офицеры не захотели удалять классово близких членов «Союза русского народа имени Михаила-архангела». Матросы взяли инициативу на себя, избили «архангелов» и выгнали их вон, говоря, что «царь – палач, а бога никакого нет».

22-26 октября вспыхнуло и развернулось восстание в Кронштадтском крепостном гарнизоне. Восставшие захватили арсенал, разгромили офицерское собрание. Это восстание удалось подавить лишь с помощью пехотных и казачьих частей, специально прибывших из Петербурга.

Аналогичные события происходили 30 – 31 октября во Владивостоке.  14 ноября началось вооружённое восстание экипажей военных судов Черноморского флота под руководством лейтенанта П.П.Шмидта. В том же месяце происходили волнения солдат в Батуме, Сухуме, Варшаве, Остроленке, Волковишках. В Воронежском дисциплинарном батальоне солдатами были предъявлены политические требования. Там «гороховый бунт», т.е. недовольство плохим питанием, перерос в протест против коренных причин невыносимой каторжной жизни солдат. Восставшие разгромили офицерские квартиры. Для усмирения «бунта» командование пригласило в Воронеж карателей – казаков и те пехотные части, которые комплектовались из крестьян, имели мало старослужащих солдат и были на тот момент наиболее реакционны. Произошёл настоящий бой, фактически мини-гражданская война между солдатами одной армии.

22 ноября произошли волнения в дисциплинарном батальоне в Минске. «Сценарий» почти тот же, что и в Воронеже. 24 ноября во время солдатского восстания в Бобруйской крепости солдаты захватили арсенал и мастерские по ремонту оружия (это уже комплексный, большевистский подход к делу). Восстание было ликвидировано кавалерийскими и пехотными частями из Минска.

30 ноября началось вооружённое восстание солдат в Иркутске. Солдаты и местные казаки (в своей массе крестьяне-середняки из окрестных станиц) захватили склады с оружием, освободили арестованных солдат с гауптвахты, организовали вооружённую демонстрацию и выдвинули политические требования, а именно: амнистии, всеобщего избирательного права, созыва учредительного собрания и т.п. (подробнее о требованиях сибирских солдат см. в статье «Читинская республика»).

Статистика солдатских волнений 1905 года велика. Её анализ показал, что основными недостатками выступлений в армии была их слабая организация, отсутствие программы и чёткого плана действий, нерешительность и колебания, расслоение среди солдат. Отсюда вытекала главная задача большевистских военных организаций – сплотить эти разрозненные выступления, изгнать меньшевиков, эсеров и анархистов, разлагавших изнутри солдатские организации и комитеты. Необходимо было слить воедино борьбу рабочих, крестьян и солдат против русского царизма во всероссийском вооружённом восстании.

Дружины

Армия – армией, но подготовка восстания требовала особой работы по созданию и военной организации рабочих вооружённых отрядов – дружин. Пролетариату необходим был прообраз будущей Красной гвардии. В ряде статей, помещённых в большевистских газетах «Пролетарий» и «Новая жизнь» Ленин подробно рассматривал план организации собственной революционной армии рабочего класса, её задачи и тактику.

Это важнейший момент, поэтому рассмотрим его подробно.

По мысли Ленина состав боевых дружин и отрядов должен быть самым разнообразным: подвижные штурмовые и диверсионные группы, тройки, пятёрки, десятки; сотни – отряды прорыва и развития успеха в 70–80 человек. Их непосредственная деятельность состояла в следующем:

— защита рабочих и трудящегося населения;
— добывание оружия;
— освобождение арестованных;
— захват денежные средств для восстания путём экспроприации правительственных средств и средств хозяев крупного производства;
— систематическая борьбы с «чёрной сотней» и погромщиками.

В статье «Задачи отрядов революционной армии» Ленин указывал на две стратегические задачи этих отрядов:

• самостоятельные военные действия;
• руководство толпой.

В вооружённом восстании неорганизованные элементы будут во много раз обширнее организованных. Задача отрядов революционной армии состоит в том, чтобы руководить этими неорганизованными элементами, разжигать революционную страсть и порывы толпы и направлять эту огромную энергию на правильное решение волнующих трудящиеся массы проблем, в самые важные места и на самые необходимые действия.

Для этого отряды революционной армии должны упорно учиться военному делу, используя в качестве учителей революционные элементы регулярной армии. Ленин настойчиво требовал, чтобы рабочие отряды немедленно добывали себе оружие и начинали практическую военную учёбу, нападая на полицейских, жандармов, взрывая полицейские участки, убивая шпионов и провокаторов, выступая вооружённой силой против черносотенцев и т.п.[15]

Могут сказать, что ведь при этом были неизбежны жертвы? Да, жертвы были неизбежны, поскольку «революция без жертв – ничтожная ложь». Но эти жертвы окупятся с лихвой тем, что дадут революции сотни и тысячи опытных бойцов, которые в момент восстания организуют и поведут в бой за свое освобождение новые сотни и тысячи трудящихся.

Вопрос о задачах боевых отрядов не обходил стороной и Сталин. В газете «Борьба пролетариата» от 15 июля 1905 г. № 2 (это орган Кавказского союзного комитета РСДРП) помещается его статья «Вооружённое восстание и наша тактика». В ней автор, как опытный планировщик, чётко определяет принципиальную задачу пролетарской партии в подготовке и организации восстания и намечает развёрнутую программу вооружения народа. «Создание специальных групп для вооружения на местах, организация районных групп для доставки оружия, оборудование мастерских для подготовления всяких взрывчатых снарядов, выработка плана для захвата казённых и частных оружейных складов и арсеналов, за всё это, не откладывая ни минуты, должны взяться комитеты. Не только вооружать народ «жгучей потребностью самовооружения» должны мы, как советует новая «Искра» (меньшевистская), но и на деле принять самые энергичные меры к вооружению пролетариата, как того от нас требует III съезд».

В статье Сталин тщательно рассматривает вопрос о характере деятельности боевой организации: «Параллельно с увеличением запасов оружия и организации дела его доставки и фабрикации, необходимо обратить самое серьёзное внимание на создание всевозможных боевых групп. Разнообразные группы, научившись хорошо владеть оружием, в момент восстания, начнётся ли оно стихийно или будет наперёд подготовлено, явятся теми основными ядрами, вокруг которых соберётся восставший народ и под руководством которых пойдёт в бой. Благодаря их активности и организованности, а также хорошему вооружению им удастся использовать все силы восставших масс для достижения ближайшей задачи – вооружения всего народа и проведения в жизнь предварительного плана действий. Они быстро овладевают различными складами оружия, правительственными и общественными учреждениями, почтовыми и телеграфными сообщениями и т.д., нужными для дальнейшего развития революции»[16].

Революционное правительство

Большевики увязывали задачу создания революционной армии с необходимостью образования временного революционного правительства. «Революционная армия и революционное правительство, — пишет Ленин, — это две стороны одной медали. Это – два учреждения, одинаково необходимые для успеха восстания и закрепления плодов его»[17].

Если с революционной армией более-менее ясно, то с революционным правительством такой ясности у кружковцев обычно нет, потому придется остановиться и на этот вопросе.

По своей классовой природе временное революционное правительство является диктатурой пролетариата и крестьянства. По своим целям и задачам оно должно осуществить программу-минимум пролетарской партии. В этой программе на первом месте стоял вопрос о достижении революционным путём политической свободы, отмене всех законов, стесняющих свободу слова, собраний, митингов, печати, союзов, стачек, созыве всенародного учредительного собрания, которое опиралось бы на свободный и вооружённый народ. Это, в общем, задачи буржуазно-демократической революции, направленной на уничтожение оставшихся феодальных порядков в обществе.

Временное революционное правительство должно было взять на себя дело вооружения народа всеми имеющимися в его распоряжении средствами. Оно должно было дать свободу угнетённым народам. Оно должно принять немедленные меры к закреплению завоёванного 8-часового рабочего дня и другие меры для ограничения капиталистической эксплуатации. Наконец, оно должно было поддержать все революционные мероприятия крестьянства, направленные на захват помещичьей земли и уничтожение власти помещиков и самодержавия вообще.

По своему происхождению и характеру деятельности временное революционное правительство должно явиться органом растущего  вооружённого восстания. Оно должно превратиться во общероссийский политический центр восстания, тесно связанный с народом, пользующийся полным доверием трудящихся, способный объединить все силы пролетариата, крестьянства и революционной части войск для решительного и повсеместного натиска на царизм.

Зародышем такого правительства были Советы рабочих депутатов, возникшие в дни октябрьской политической стачки. Есть известное ноябрьское письмо Ленина в редакцию «Новой жизни», в котором он писал: «Может быть, я ошибаюсь, но мне (по имеющимся у меня неполным и «бумажным» только сведениям) кажется, что в политическом отношении Совет Рабочих Депутатов следует рассматривать как зародыш временного революционного правительства. Мне кажется, что совет должен как можно скорее провозгласить себя временным революционным правительством всей России или (что то же самое, лишь в иной форме) должен создать временное революционное правительство»[18].

Советы в революции 1905 года сыграли исключительную роль как органы восстания и зачаточные органы государственной власти там, где в руководстве этих советов были большевики, как, например, в Московском совете. Этот Совет к моменту декабрьского вооружённого восстания имел в своём составе 204 депутата от 134 фабрик и заводов. Эти депутаты представляли более 100 тысяч рабочих. Также в Москве были созданы районные советы рабочих депутатов.

Московский Совет явочным порядком осуществил свободу революционной печати, установил 8-часовой рабочий день, вооружал рабочие дружины, организовал пролетарскую милицию для борьбы с черносотенцами, призывал трудящихся забирать свои вклады из государственного и частных банков, не платить налогов царскому правительству и т.п. Московский совет издавал постановления, которые имели силу закона в тех районах Москвы и области, где власть принадлежала восставшим рабочим.

Там же, где к руководству советами пробирались меньшевики, советы «хирели, тухли, продавались, распадались». Меньшевики, будучи членами советов, не признавали эти советы ни органами власти, ни органами восстания. Они смотрели на советы как на стачечный комитет или муниципальный орган – орган местного самоуправления. Факт: всё руководство в Петербургском совете удалось захватить меньшевикам и предателям Хрусталёву, Троцкому, Парвусу. Они развернули Совет против восстания. Поэтому Совет в Петербурге не сыграл той роли, которую он должен был сыграть как столичный Совет, как Совет крупного революционного центра России. Меньшевики блестяще показали, что на деле они были контрреволюционерами и пособниками царизма.

Реакция

Возникновение советов в период октябрьской политической стачки ещё более приблизило момент вооружённого восстания. Эта стачка охватила всю страну вплоть до самых отдалённых районов. Она вовлекла в движение около миллиона промышленных рабочих, огромную массу железнодорожников и мелких служащих. Она парализовала на время силу царского самодержавия и завоевала свободу слова и печати. Революционные газеты стали выходить свободно. Рабочие, служащие, учащиеся могли свободно обсуждать политические вопросы.

Главным требованием стачки было учредительное собрание на основе всеобщего, прямого, тайного и равного голосования. Как уже говорилось, хозяйственная жизнь страны вышла из обычного хода. В крупных центрах промышленности — в Москве, Харькове, Киеве, Варшаве, Екатеринославе забастовки переросли в баррикадную борьбу. Под ударами революции царизм был вынужден идти на новые уступки. 17 октября был выпущен царский манифест, который обещал всем классам общества гражданские свободы, расширение прав Государственной думы и ряд других «пряников».

Однако за спиной самодержавия притаились и большие «кнуты». В статье «Первая победа революции» Ленин писал: «неприятель не принял серьёзного сражения. Неприятель отступил, оставив за революционным народом поле сражения, — отступил на новую позицию, которая кажется ему лучше укрепленной, и на которой он надеется собрать более надёжные силы, сплотить и ободрить их, выбрать лучший момент для нападения»[19]. Несмотря на большой размах революционной борьбы, Ленин крайне осторожно подходит к оценке текущего момента, называя его «неустойчивым равновесием сил». «Царизм, — пишет он, — уже не в силах подавить революцию. Революция ещё не в силах раздавить царизма»[20].

Ещё Маркс и Энгельс указывали, что революция, двигаясь вперёд, вызывает мобилизацию всех сил реакции. Так было и в революции 1905 года. Царским правительством усиливаются (деньгами, оружием, инструкторами и пр.) союзы «Русского народа» и «Михаила Архангела» — тогдашние фашисты. Усиленно разжигается национальная и расовая вражда, особенно в национальных окраинах России. По всей стране прокатывается волна черносотенных погромов. В апреле проходят крупные погромы в Мелитополе, Симферополе, Житомире, Киеве и других городах на юге. Затем волна погромов переносится в Польшу (промышленные центры Лодзь, Варшава, Катовице). Спешно готовится проект военно-полицейской диктатуры во главе с генералом Треповым. Фактически получалось, что манифест 17 октября лишь прикрывал мобилизацию сил контрреволюции.

«Контр-революция, — пишет в эти дни Ленин, — работает во-всю. Трепов «оправдывает себя». Стреляют из митральез (Одесса), выкалывают глаза (Киев), выбрасывают на мостовую с пятого этажа, берут приступом и отдают на поток и разграбление целые дома, поджигают и не позволяют тушить, расстреливают тех, кто смеет сопротивляться чёрным сотням. От Польши и до Сибири, от берегов Финского залива до Чёрного моря, — всюду одно и то же»[21].

Как обстояло дело на местах, можно судить, например, по уцелевшим показаниям киевских с.-д. Так, один из руководителей восстания сапёрных батальонов подпоручик Б.П. Жадановский свидетельствует: «…Однако октябрьские события в Киеве показали, насколько слабым ещё было влияние с.-д. военной организации в частях Киевского гарнизона. Инерция дисциплины, влияние генералитета и черносотенного офицерства оказались ещё достаточными для того, чтобы сделать войска слепым орудием контр-революции.

Некоторая, правда, довольно незначительная часть солдат и офицеров была в эти дни на улицах; в толпе тысячных демонстраций, на сходках и митингах можно было видеть отдельные группы солдат и офицеров с красными бантиками  в петлицах, выражавших свой восторг по поводу «дарованной свободы» (имеется в виду пресловутый царский манифест от 17 октября). Но в этот же день, когда у (киевской) Думы события достигли наивысшего развития, когда с думского балкона стали раздаваться речи, разоблачавшие всю мизерность «куцой конституции», неожиданно в мирную десятитысячную толпу людей врезался отряд кавалерии, и вслед затем посыпались залпы пехоты…

А когда к вечеру начался еврейский погром и тысячи жителей были отданы на расправу организованным отрядам чёрной сотни – войсковые патрули безучастно посматривали по сторонам и всячески охраняли погромщиков… На улицах были войска, пехота, казаки, драгуны, даже конная артиллерия. Тактика их состояла в следующем: когда громилы принимались за дело, то кучку их огораживал патруль солдат с ружьями при штыках, за патрулём находилась толпа зрителей. Если у разбиваемого помещения раздавались выстрелы самообороны, тогда солдатики меняли своё пассивное сопротивление погрому на активное противодействие самозащите и начинали осыпать «мятежный дом», противящийся распоряжениям высшего начальства, выстрелами… Наша лихая кавалерия, спокойно разъезжавшая по улицам под крики «ура» толпы, в этот момент тоже начинала громить врага из своих винтовок. Когда разгром бывал кончен, к разбитым помещениям приставлялся патруль, уже никого не выпускавший, через улицу вытягивалась цепь солдат, оттеснявшая толпу громил от разгромленных мест в ещё нетронутые. Солдаты «действовали» не одни, а находились под командой офицеров, на улицах виднелись даже генералы. Но к кому бы ни обращались с просьбой разогнать громил – полицейскому или офицеру – ответ был один: не приказано вмешиваться».

Царизм через своё министерство иностранных дел мобилизовал силы контрреволюции и во внешней политике. Он стремился получить от европейских империалистов не только новые займы, но и гарантии военной помощи в случае «угрожающего трону положения».

Начало

Революция вплотную подходила к своей высшей точке. В ноябре 1905 года в Россию возвращается Ленин. Он призывает партию к решительной вооружённой борьбе с самодержавием. Проходившая в Таммерфорсе декабрьская конференция большевиков по предложению Ленина спешно завершила свою работу, и делегаты разъехались на места, чтобы принять личное участие в вооружённом восстании.

5 декабря Московская общегородская конференция большевиков принимает решение предложить Московскому совету начать всеобщую забастовку с тем, чтобы превратить её в восстание. 6 декабря Московский совет, во главе которого стояли большевики, единогласно постановил начать забастовку. В тот же день было принято воззвание ко всем рабочим, солдатам и гражданам с призывом начать восстание против царя. Воззвание говорило о необходимости вооружённой борьбы с правительством, о решительной и смелой войне народа против царизма.

В это время в Москве работала конференция железнодорожников в составе представителей 29 железных дорог. Конференция постановила примкнуть к постановлению Московского совета, то есть, начать забастовку и присоединиться к восстанию. В общем, забастовка в Москве начиналась дружно. Забастовали рабочие и мелкие служащие всех крупных заводов и фабрик, правительственных и иных учреждений. Всего в первые три дня «снялось» с работы около 100 тысяч человек. В «Известиях Московского Совета» от 8 декабря сообщалось, что всё движение на железных дорогах московского узла остановлено, все типографии встали, что к забастовке присоединились союзы техников, работников печати, булочников, приказчики и т.д.

Именно начало всеобщей стачки в Москве всюду было воспринято как сигнал к восстанию. 8 и 9 декабря начинаются забастовки в Ростове-на-Дону, Новороссийске, Екатеринославе, Самаре, Ярославле, Двинске, Костроме, Уфе, Казани и других городах. В Тифлисе к этому времени вооружённая борьба уже шла полным ходом. Народ поднимался на борьбу везде – в Прибалтике, Средней Азии, Восточной Сибири.

Силы и средства

К периоду декабрьских боёв соотношение сил в Москве было не в пользу восставших. Тем не менее, при правильной тактике решительного наступления восстание имело шансы на успех. Московский комитет большевиков, начиная восстание, имел в своём распоряжении боевую организацию, состоявшую из 1000 дружинников. Вместе с дружинами заводов и фабрик насчитывалось около 2000 «штыков».

Надо признать, что вооружение дружин было недостаточным. Кроме того, дефицит оружия сильно тормозил численный рост боевых дружин. Например, в Замоскворецком районе желающих вступить в боевые отряды насчитывалось 200 человек, а в распоряжении районного боевого штаба было всего 70 винтовок, 10 маузеров и несколько револьверов. В Городском районе желающих вступить в дружины насчитывалось более 1200 человек, а оружия на всех осталось смехотворно мало — ничтожное количество винтовок, 11 маузеров, 3 берданки. В Лефортовском районе было несколько рабочих отрядов общей численностью более 700 человек, а оружия у райкома на всё про всё было 19 винтовок, 10 винчестеров, 10 маузеров, 20 браунингов. Лучше были вооружены рабочие Красной Пресни. Даже после разгрома Пресни при обысках было найдено на одной только Прохоровской фабрике более 20 единиц огнестрельного оружия.

Чем располагал враг? В Москве находился большой гарнизон:

— 8 гренадерских полков;
— 1-я артиллерийская бригада;
— 3-й Сумской драгунский полк;
— 1-й Донской казачий полк;
— 34-й казачий полк

и ещё несколько сапёрных батальонов. Однако солдаты большинства этих частей были настроены революционно, и царизм считал, что надёжных войск в Москве недостаточно. Московский генерал-губернатор Дубасов был вынужден просить помощи из Петербурга. Настроения солдат Московского гарнизона были хорошо выражены в письме гренадер Перновского полка своему командиру. «Если найдётся такой офицер, — писали солдаты, — который поведёт нас расстреливать наших же братьев земляков и товарищей, то пусть знает, что первая пуля будет пущена ему в голову»[22]. Открытое недовольство царило в Ростовском гренадерском полку. Этот полк был хорошо вооружён и экипирован, однако именно он находился фактически в состоянии восстания. 3 декабря 1905 года делегаты этого полка, как и делегаты других распропагандированных частей, предлагали Московскому совету свои услуги. Более или менее верными самодержавию оставались казаки и драгуны.

Тактика и стратегия

Оценка сил противника приводила руководство партии к тактике решительного и быстрого наступления. В те дни в своих выступлениях в советах и на местах большевики часто приводили знаменитые слова Маркса и Энгельса о восстании. Вот эти слова полностью: «…Восстание есть такое же искусство, как война или всякое другое искусство, и подчиняется определённым правилам, пренебрежение которыми приводит к гибели пренебрегшую ими партию. Эти правила, логически вытекающие из характера партий и обстоятельств, с которыми в данном случае приходится иметь дело, настолько просты и ясны, что короткий опыт 1848 года достаточно хорошо научил им немцев. Во-первых, не нужно затевать восстания, если нет решимости считаться со всеми его последствиями. Восстание есть вычисление с крайне неопределёнными величинами, которые могут меняться каждый день. Враждебные вам силы имеют все преимущества организации, дисциплины и обычного авторитета. Если нельзя противопоставить им достаточно крепкую силу, повстанцы терпят поражение и гибнут.

Во-вторых, раз восстание начато, нужно действовать с величайшей решимостью и идти в наступление. Оборонительное положение есть смерть всякого вооружённого восстания, — и оно гибнет, не померявшись силами с врагом. Нужно ударить на врага, пока его силы разрознены, и подготовлять новые победы, как бы малы они ни были, но чтобы они одерживались изо дня в день. Нужно удержать моральный перевес, который дал первый успех, и перетянуть на свою сторону те колеблющиеся элементы, которые всегда поддаются более сильному импульсу и всегда смотрят, к кому безопаснее пристать. Нужно заставить врага отступить, прежде чем он соберёт против вас свои силы. Словом, как сказал Дантон, величайший из известных до настоящего времени мастеров революционной политики: de l’audace,  de l’audace, encore de l’audace! (смелость, смелость и смелость!)»[23].

Эти правила вооружённого восстания, как искусства, московскому пролетариату осуществить не удалось. А будучи вынужден отступить от них, он уже не мог победить. С первых дней восстание в Москве потерпело большую неудачу. 7 декабря был арестован Московский комитет большевиков – руководящий центр восстания. 8 декабря было жестоко ликвидировано восстание в Ростовском полку. Солдаты сдались перед лицом поголовного расстрела. Московский совет не сумел перевести всеобщую стачку в вооружённое восстание в первые же дни, как это намечалось общим планом. 8 декабря на заседании «нового» Московского совета было принято решение укреплять районные советы, ежедневно созывать митинги, готовиться к вооружённому восстанию, обходить свои районы, закрывать фабрики, заводы, магазины, лавки, которые продолжают работать. При появлении войск было решено столкновений с ними избегать и действовать на солдат товарищеским словом.

Такая нерешительность восставших дала время и возможность растерявшемуся правительству прийти в себя и начать ожесточённую борьбу против рабочих и солдат.

Дубасов повёл в Москве решительное наступление. Он произвёл налёты на митинг в саду «Аквариум» и училище Фидлера, где было сосредоточено большое число дружинников. Чуть позже драгуны и погромщики сожгли Сытинскую типографию, наборщики которой были в первых рядах восстания. Следом московский генерал-губернатор издаёт грозный приказ: «…прекратить теперь же все виды забастовок частных и общих и приступить к правильным занятиям в учреждениях государственных, общественных, торгово-промышленных и всяких других»[24]. Одновременно были приняты меры против революционно настроенных частей Московского гарнизона: как и в Одессе, командование спешно демобилизовало революционно настроенных солдат, выслало в Москву новые части, всячески натравливало солдат на московское население.

Несмотря на это, революционная энергия продолжала возрастать. 9 и 10 декабря рабочие приступили к постройке баррикад. В течение трёх суток были построены несколько тысяч баррикад. По Москве нельзя было проехать.

Баррикады были расположены полукольцом, по Садовой, отрезав центр города, находившийся в руках Дубасова, от пролетарских районов (Пресни, Сокольников, Миусского, Рогожско-Симоновского и других), где вся власть была в руках восставших. Баррикады затрудняли деятельность войск, особенно кавалерии, и являлись опорными пунктами борьбы. Войска боялись баррикад, хотя за ними часто не было дружинников. Баррикада бывала препятствием на пути войск, вызывала топтание на месте, во время которого войска обстреливались из засад.

Московское восстание выработало новую тактику баррикадной  борьбы, неизбежность которой предвидел ещё Энгельс. Позднее эта тактика была детально разработана в многочисленных брошюрах и статьях Ленина. Он указывал, что в эпоху империализма, в эпоху гигантски выросшей военной техники, когда действуют артиллерия и пулемёты, защищать баррикады, как это было в прошлом веке, с револьвером в руках и действовать толпой – глупость и преступление. Ленин выдвигает тактику партизанской войны, тактику действий небольших мобильных групп и отрядов, которые наносят удары врагу со всех сторон.

Выражением это новой тактики городского боя явилась инструкция восставшим, опубликованная 11 декабря 1905 года от имени боевой организации при Московском комитете РСДРП в «Известиях Московского Совета». Статья называлась «Советы восставшим рабочим». Воспроизведём их.

1. «Главное правило – не действуйте толпой, действуйте небольшими отрядами в 3-4 человека, не больше. Пусть только этих отрядов будет возможно больше, пусть каждый из них научится быстро нападать и быстро исчезать.
2. Кроме того, товарищи, не занимайте укреплённых мест. Пусть вашими крепостями будут проходные дворы и все места, из которых легко стрелять и легко уйти.
3. Поэтому, товарищи, если кто будет вас звать идти куда-либо большой толпой и занимать укреплённое место, считайте того глупцом или провокатором. Если глупец – не слушайте, если провокатор – убивайте. Всегда и всем говорите, что нам выгоднее действовать одиночками, двойками, тройками, что полиции выгоднее расстреливать нас оптом, тысячами.
4. Избегайте также ходить теперь на большие митинги. Правительство нашими митингами пользуется для того, чтобы избивать и обезоружить нас.
5. Собирайтесь лучше небольшими кучками для боевых совещаний. Каждый на своём участке и при первом появлении войск рассыпайтесь по дворам.
6. Строго отличайте ваших сознательных врагов от врагов бессознательных, случайных. Первых уничтожайте, вторых щадите.
7. Пехоты, по возможности, не трогайте. Офицеров, ведущих солдат на избиение рабочих, безусловно, убивайте. Казаков не жалейте: на них много народной крови, они всегдашние враги рабочего.
8. На драгун и патрули делайте нападения и уничтожайте.
9. В борьбе с полицией поступайте так: всех высших чинов до пристава включительно убивайте, при всяком удобном случае, околоточных обезоруживайте и арестовывайте, тех же, которые известны своей жестокостью и подлостью, тоже убивайте. У городовых только отнимайте оружие и заставляйте служить не полиции, а нам.
10. Дворникам запрещайте запирать ворота, следите за ними; если кто не послушает, того первый раз побейте, а второй раз убейте. Заставляйте дворников служить нам, а не полиции. Тогда каждый двор будет нашим убежищем и засадой».

Относительно общего плана восстания в «Советах восставшим рабочим» было сказано так: «Наша ближайшая задача, товарищи, передать город в руки народа. Мы начнём с окраин, будем захватывать одну часть за другой»[25]. Это значит, что восставшие рассчитывали, опираясь на рабочие окраины, занять всю Москву. Точно так же поступали парижские рабочие в июньском восстании 1848 года.

В своё время Маркс и Энгельс, анализируя план восстания парижского пролетариата в июне 1848 года, составленный Керсози, указывали, что большим достоинством этого плана является то обстоятельство, что он «вполне правильно опирался на населённые исключительно рабочими части города». Эти части «…окружают полукругом всю восточную половину Парижа и расширяются по мере приближения к восточной части города». По плану Керсози предполагалось «…сперва очистить от всех врагов восточную часть Парижа и лишь потом двинуться по обоим берегам Сены на западную часть и её центры, Тюильри и Национальное собрание»[26].

Ошибкой этого плана Маркс и Энгельс считали то, что на первом этапе восстания план оставлял «без всякого внимания западную часть Парижа», то есть буржуазные кварталы, где могла произойти скрытная концентрация реакционных сил.

Аналогичную ошибку совершили и московские рабочие. В распоряжение генерала Дубасова был предоставлен весь центральный район Москвы. Впрочем, эта ошибка могла быть быстро исправлена – в том случае, если бы восставшие начали решительное наступление на центр города. Этого жутко боялся Дубасов. Такое наступление означало бы окружение и уничтожение небольшой группы правительственных войск, расположенной в центре и отрезанной от воинских частей, дислоцированных на окраинах. Это был бы маленький «Сталинград» образца 1905 года.

Несколько дней Дубасов откровенно трусит. Вот что докладывает штаб МВО военному министру в рапорте от 20 декабря: «…Баррикады эти были воздвигнуты по обе стороны от старых Триумфальных ворот и можно было опасаться намерения со стороны мятежников заградить баррикадами всю Садовую, окружающую город, и, таким образом, разобщить центр от расположенных на окраинах войсковых частей»[27].

Бой

Однако опасения Дубасова оказались напрасными. Московское вооружённое восстание разбилось на районы – Пресненский, Миусский, Замоскворецкий, Рогожско-Симоновский, Вокзальную площадь и т.д. – и ограничилось обороной. В свою очередь Дубасов подтянул резервы с окраин и начал бить восставших по частям. Он посылал сравнительно небольшие экспедиционные отряды в отдельные районы города. Рабочие дружины дрались отчаянно, с большим желанием. С 13 декабря центром всей борьбы в городе становится район Пресни. Этот район больше и лучше всех других районов подготовился в вооружённой борьбе, поэтому он и продержался дольше всех остальных. Рабочие Красной Пресни были организованы и вооружены лучше. Здесь была сильнее большевистская организация.

Пресня – это окраина Москвы, населённая по преимуществу рабочими людьми. Здесь располагалось несколько крупных предприятий, из которых наибольшее значение имели Прохоровская мануфактура и мебельная фабрика Шмидта. Справка: хозяин этой фабрики Н.П. Шмидт сам организовал фабричную дружину и сам принимал участие в нападениях на полицию и в боях с войсками. Вскоре он был арестован. Отказался выдать место, в котором скрывались дружинники, поэтому войскам было приказано разбить и сжечь мебельную фабрику дотла. Шмидт 14 месяцев содержался в следственном изоляторе и, не выдержав издевательств, покончил с собой.

В целом Пресня занимала выгодное стратегическое положение: её правый фланг был прикрыт рекой Москвой, на подступах к центру Пресни располагался Зоологический сад, от центра район был отделён лощиной.

Преимущества местности оценивал и штаб Дубасова. Поэтому штурм Пресни был отложен на несколько суток – до подхода подкреплений.

К тому моменту движение по Николаевской железной дороге остановить не удалось. По этой дороге в Москву перебрасывается «придворный» Семёновский полк под командованием полковника Г. Мина. Из Варшавского округа на помощь Дубасову прибыл Ладожский пехотный полк. Кроме того для карательной экспедиции в Москве были использованы некоторые фронтовые части, которые возвращались с Дальнего Востока и Манчжурии.

Для восстановления движения войск и грузов по Московско-Казанской железной дороге из состава Семёновского полка была организована карательная экспедиция под руководством полковника Римана-1-го. Среди прочего, Риману предписывалось уничтожать рабочие дружины, арестованных не иметь, действовать беспощадно. Каждый дом, из которого будет произведён выстрел, приказывалось уничтожать огнём артиллерии.

13 декабря 1905 года Дубасов приказывает начать артиллерийский обстрел Красной Пресни. Позже мы детально и подробно остановимся на этом обстреле. А пока заметим, что масштабы этого военного преступления видны из сообщения начальника артиллерии командиру карательного корпуса: «Стрельба началась в 12 часов дня из всех батарей по крышам и стенам Прохоровской мануфактуры и по близлежащим улицам и переулкам, где было скопление дружинников. Стрельба продолжалась до 2 ч. 30 мин. Выпущено 400 снарядов, в том числе 80 гранат»^[1]. Пресня была превращена в груду развалин.

Только после этого пресненские дружинники решили прекратить борьбу. Они закончили её организованно, стараясь спрятать оружие.

Что началось потом – догадаться нетрудно. Началась жестокая расправа, расстрелы без суда и следствия. Каратели расстреливали безоружных рабочих, женщин и детей. На Пресне началось первобытное зверство, которое можно было сравнить разве что со зверствами палачей Парижской Коммуны.

Впоследствии, уже в 1918 году, Ленин так оценивал борьбу рабочих Красной Пресни: «Подвиг пресненских рабочих не пропал даром. Их жертвы были не напрасны. В царской монархии была пробита первая брешь, которая медленно, но неуклонно расширялась и ослабляла старый, средневековый порядок»^[2].

Вооружённой борьбой был охвачен целый ряд городов и районов. Ожесточённая борьба велась в Закавказье, в Прибалтике и в Сибири. Здесь восстание часто сопровождалось созданием революционной власти и изгнанием власти царской. «Нас опередили в этом отношении, — писал Ленин, — и Кавказ и Польша и Прибалтийский край, т.е. именно такие центры, где движение всего дальше ушло от старого террора, где восстание подготовлено всего лучше, где массовый характер пролетарской борьбы всего сильнее и ярче выражен»^[3].

В Грузии революционная борьба рабочих и крестьян с самого начала переросла во всенародное вооружённое восстание. Наряду с рабочими советами и комитетами широкое развитие получили крестьянские организации. Они захватывали помещичьи земли, отказывались платить налоги. В ряде районов Грузии действовала революционная местная власть. Начальник кавказской полиции Ширинкин в рапорте от 10 декабря 1905 года докладывал: «Кутаисская губерния в особом положении… жандармов обезоружили, завладели западным участком дороги и сами продают билеты и наблюдают за порядком. Донесений из Кутаиса не получаю, жандармы с линии сняты и сосредоточены в Тифлисе. Посылаемые нарочные с донесениями обыскиваются революционерами, и бумаги отбираются; положение там невозможное…»^[4]. Явно чувствуется дельная сталинская рука.

На окраинах империи в революционную борьбу были вовлечены и войска, сказывался ряд объективных обстоятельств. В Финляндии, например, рабочие создали свою Красную гвардию на основе военнослужащих, которые перешли на сторону восстания. В Красноярске и Чите были организованы Советы рабочих и солдатских депутатов. Читинский совет имел в своём распоряжении большое количество оружия. В руки восставших попали несколько вагонов с боеприпасами. Читинские рабочие имели на руках около 36 тысяч винтовок, 900 пудов взрывчатки, 10 тысяч ручных гранат, около 4 миллионов патронов. Только разобщённость районов не позволяла использовать всю эту массу оружия для нужд восстания в других городах.

Итоги

С поражением декабрьского вооружённого восстания начинается постепенный поворот к отступлению революции. По-разному встретили и оценили поражение восстания большевики и меньшевики.

Меньшевики поспешили «заклеймить» вооружённое восстание рабочих и крестьян. Плеханов выступил с подлейшим заявлением о том, что «не надо было браться за оружие». Меньшевик Череванин утверждал, что «восстания широких народных масс нигде не было». В этих формулировках выражена классовая ненависть меньшевиков не только к революционной роли рабочего класса, который шёл во главе восстания, но и к тем приёмам и средствам борьбы, благодаря которым пролетариат добился некоторых побед. Меньшевики презирали рабочий класс, считали его недоумком, тупым рабом. В 1905 году история в известном смысле повторилась: как немецкие филистеры, полицейские историки и литераторы после поражения революции 1848–1849 гг. кричали о «безумном годе», так и русские меньшевики после декабрьского поражения кричали о сумасшедшем годе. Как и все прихвостни буржуазии, они были не оригинальны «в подлом оплёвывании революционных традиций русской революции»^[5].

Тут удивляться нечему. В 1905 году меньшевики выполняли социальный заказ буржуазии в её борьбе с революцией. Это выразилось в том, что они изо всех сил старались уничтожить организующую роль партии, роль рабочего класса в восстании. «Раз революция буржуазная, то ею должна руководить прогрессивная буржуазия», — твердили они. (Тупая механистическая логика, суждение по форме при полном игнорировании содержания, т.е. методологическая база все та же, что и у буржуазии. — прим. РП)

Характеризуя тактику меньшевиков накануне революции в статье «Должны ли мы организовать революцию?», Ленин указывал, что меньшевистская тактика «организации–процесса» есть не просто мертвенное интеллигентское резонёрство, а метод, способ борьбы против революции. «…разве не тащат эти люди партию назад, — спрашивает Ленин, — от насущных задач революционного авангарда к созерцанию «задней» пролетариата?»^[6]. Как, говорится, не в бровь, а в глаз – для всех нынешних оппортунистических «рабочих» партий.

Несмотря на очевидные недостатки вооружённого восстания, большевики высоко оценивали его. Подход к недостаткам и ошибкам 1905 года был таким же, каким он был у Маркса и Энгельса в их оценках Парижской Коммуны. Классики высоко ценили Коммуну и её опыт, но именно по этой причине они беспощадно разоблачали все её слабые стороны и промахи. Так же поступают Ленин и большевики. Ленин говорит прямо, что «…человечество вплоть до 1905 года не знало ещё, как велико, как грандиозно может быть и будет напряжение сил пролетариата, если дело идёт о том, чтобы бороться за действительно великие цели, бороться действительно революционно!»^[7]. Но при этом со всей суровостью были вскрыты недостатки декабрьского восстания, чтобы извлечь уроки из него, чтобы показать пролетариату, как нужно и как не нужно поступать в будущих войнах, в новых восстаниях против капиталистов.

Причины поражения декабрьского восстания указаны в «Кратком курсе истории ВКП(б). Что это за причины?

1. Отсутствие прочного союза рабочих и крестьян в борьбе против царизма. «…Крестьяне действовали слишком распылённо, неорганизованно, недостаточно наступательно, и в этом заключается одна из коренных причин поражения революции»^[8];
2. Большинство солдат ещё помогало царю подавлять забастовки и восстания рабочих. Правительство вело ожесточённую борьбу за войско, оно усилило репрессии за нарушение воинской дисциплины, усилило черносотенную агитацию и пропаганду, удерживало колеблющихся солдат и матросов различными мерами: обманом, запугиванием, раздачей денег, подарков, спаиванием водкой целых частей, организацией так называемых «орг.периодов» для рот, батальонов, полков, когда эти части оказывались, по сути, запертыми в своих казармах. Наконец, командование получило прямое указание царя беспощадно расстреливать и вешать революционно настроенных солдат.

В то же время революционный народ (рабочие, крестьяне, часть передовых служащих) не проявил упорной и энергичной борьбы за колеблющееся войско. Солдатские и матросские восстания с политической точки зрения были стихийны, а с военной – разрозненны. Ряд восстаний в армии нанёс царизму удар не кулаком, а растопыренными пальцами. Увы. «Не раз власть переходила в войсках в руки солдатской массы, — писал Ленин, — но решительного использования этой власти почти не было; солдаты колебались; через пару дней, иногда через несколько часов, убив какого-нибудь ненавистного начальника, они освобождали из-под ареста остальных, вступали в переговоры с властью и затем становились под расстрел, ложились под розги, впрягались снова в ярмо – совсем в духе Льва Николаевича Толстого!»^[9].

3. Да, революция показала, что рабочий класс был передовой и основной силой революции. Но не все рабочие действовали дружно и смело. Вооружённые восстания произошли в целом ряде городов, но одновременного всероссийского восстания не последовало. Петербург, крупнейший и важнейший центр страны, в восстании практически не участвовал. Восстания в провинции были разрозненными, несогласованными, со слабой связью между собой. «Когда Москва боролась на баррикадах, Петербург безмолвствовал, Тифлис и Кутаис готовились к штурму, когда Москва была уже «покорена»; Сибирь бралась за оружие, когда Юг и латыши были побеждены»^[10].

Настоящая беда была в том, что восстание (не только в Москве) не носило наступательного характера. «Декабрь, — писал Ленин, — подтвердил наглядно ещё одно глубокое и забытое оппортунистами положение Маркса, писавшего, что восстание есть искусство и что главное правило этого искусства – отчаянно-смелое, бесповоротно-решительное наступление. Мы недостаточно усвоили себе эту истину. Мы недостаточно учились сами и учили массы этому искусству, этому правилу наступления во что бы то ни стало»^[11].

Для тех членов партии и сознательных рабочих, кто по разным причинам читать Маркса и Энгельса не мог (или не успел), Ленин дополнительно «расшифровывает» марксистские условия победоносного восстания:

А) восстание должно опираться не на партию, заговор, группу лиц, а на передовой, лидирующий класс общества;

Б) этот передовой класс должен иметь поддержку большинства народа;

В) для начала восстания должен быть выбран такой момент, когда революционный подъём масс находится в высшей точке и когда колебания и противоречия в стане противника наибольшие.

Восстание без выполнения этих трёх условий – авантюра. Если же эти условия выполнены, то к подготовке и проведению восстания нужно подходить с позиций военного искусства, относиться так, как относится полководец к подготовке и проведению крупной наступательной операции, а именно:

а) Всегда помнить, что нельзя играть в восстание. Начали – надо идти до конца;

б) Нужно иметь громадный перевес революционных сил в решающий момент в решающем месте;

в) Оборона – смерть восстания. Надо завоевать первый успех, и двигаться дальше от успеха к успеху, не прекращая наступления на врага, пользуясь его растерянностью и внезапностью атаки.

4. В рядах рабочего класса не было единства благодаря раскольнической деятельности меньшевиков. «Меньшевики своей соглашательской тактикой тормозили революцию, путали значительную часть рабочих, раскалывали рабочий класс. Поэтому рабочие выступали в революции не всегда дружно, и рабочий класс, не имея ещё единства своих собственных рядов, не смог стать настоящим вождём революции»^[12].

Вооружённое восстание, как наступательная операция фронта, по своему существу требует безраздельного единоначалия, то есть, руководства только одной революционной партии. В революции 1905 года на основе уроков Парижской Коммуны 1871 года большевики стремились к безраздельному руководству одной партии. Однако в ряде городов для руководства восстанием были созданы федеративные комитеты, в которые наряду с большевиками входили меньшевики и эсеры. Эта публика всячески пыталась дезорганизовать восстание. Гришинский учитель Дейнега, эсер, известный читателям по статье РП о событиях 1905 года в Донбассе, был одним из тех рядовых эсеров, что шли к большевизму практически: Дейнега хорошо воевал за пролетариат и геройски погиб за рабочее дело в горловском бою с царскими войсками.

Словом, никаких двух хозяек на кухне быть не должно. Партия, командующая восстанием и её политический штаб берут на себя всю ответственность за успех и за  неудачу всего дела.

5. Самодержавию здорово помогли в подавлении революции западноевропейские империалисты. В частности, выручил царя и его правительство Портсмутский мир с Японией, срочно заключённый в сентябре 1905 года. За этот мир Витте, подписавший мирный договор от лица России, получил титул графа Полу-сахалинского. В обмен на возможность сконцентрировать силы и задушить революцию царизм не остановился даже перед территориальными уступками: ему пришлось отдать японцам Курилы и южную часть острова Сахалин.

И всё же несмотря ни на что декабрьское вооружённое восстание 1905 года разрушило меньшевистские догмы о том, будто бы пролетарское восстание в эпоху империализма невозможно. «Революция показала, что большевики умеют выступать, когда этого требует обстановка, что они научились наступать в первых рядах и вести за собой народ на штурм. Но революция показала, кроме того… что большевики научились правильно отступать, без паники и суетливости, с тем, чтобы сохранить кадры, собраться с силами и, перестроившись применительно к новой обстановке, вновь пойти в наступление на врага»^[13].

Оценивая итоги 1905 года, Ленин писал: «Пусть оба эти грандиозные восстания (1871 и 1905 гг.) рабочего класса подавлены. Будет новое восстание, перед которым слабыми окажутся силы врагов пролетариата, из которого с полной победой выйдет социалистический пролетариат»^[14].

На политических и военных уроках Коммуны и революции 1905 года вырос Октябрь 1917 года, который установил диктатуру пролетариата и положил начало социалистической революции в России.

Подготовил М. Иванов

[1] Ленин. Соч., т. 26, стр. 60.
[2] Ленин. Соч., т. 7, стр. 239.
[3] Там же, т. 8, стр. 16.
[4] Маркс и Энгельс. Соч., т. 16, стр. 481.
[5] Маркс и Энгельс. Соч., т. 16, стр. 481.
[6] Ленин, Соч., т. 8, стр. 17.
[7] Л. Берия. «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье», стр. 52,  Партиздат, 1937 г.
[8] «ВКП(б) в резолюциях и решениях», ч. 1, стр. 44.
[9] Ленин. Соч., т. 19, стр. 345.
[10] Ленин. Соч., т. 7, стр. 383.
[11] Л. Берия. «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье», стр. 52.
[12] Ленин. Соч., т. 7, стр. 383.
[13] «Протоколы первой конференции военных и боевых организаций РСДРП», изд. 1932 г., стр. 23.
[14] Брошюра «Революционное движение в царской армии накануне и в период революции 1905 г.», стр. 23.
[15] Ленин. Соч., т. 8, стр. 327 — 330.
[16] Статья Г. Крамольникова в журнале «Пролетарская революция» № 7 за 1936 г., стр. 155 – 156.
[17] Ленин. Соч., т. 7, стр. 386.
[18] Ленин. Наши задачи и Совет рабочих депутатов. Газета «Правда» от 5 ноября 1940 г.
[19] Ленин. Соч., т. 8, стр. 354.
[20] Там же, стр. 353.
[21] Там же, стр. 369-370.
[22] «Известия Московского Совета Рабочих Депутатов» № 2 от 8 декабря 1905 г.
[23] Маркс и Энгельс. Соч., т. 6, стр. 99.
[24] «Из истории Московского вооружённого восстания», изд. 1930 г., стр. 204.
[25] «Известия Московского Совета Рабочих депутатов», 1905 г., стр. 94-96.
[26] Маркс и Энгельс. Соч., т. 6, стр. 203.
[27] «Известия Московского Совета Рабочих Депутатов», 1905 г., стр. 94 – 96.
[28]Красный архив, т. 9 за 1925 г., стр. 389 – 390.
[29] Ленин. Соч., т. 23, стр. 451.
[30] Там же, т. 9, стр. 27.
[31] Л. Берия «К истории большевистских организаций в Закавказье», стр. 62.
[32] Ленин. Соч., т. 12, стр. 34.
[33] Там же, т. 7, стр. 126.
[34] Там же, т. 19, стр. 346.
[35] Ленин. Соч., т. 19, стр. 354.
[36] Там же, т. 12, стр. 334.
[37] Сталин. Текущий момент и объединительный съезд рабочей партии.
[38] Ленин, Соч., т. 10, стр. 51.
[39] История ВКП(б), Краткий курс, стр. 89.
[40] История ВКП(б), Краткий курс, стр. 91.
[41] Ленин. Соч., т. 12, стр. 164.