Демократия

ДЕМОКРАТИЯ (от греч. demos — народ и kratos — власть), буквально народовластие. Слово это перешло к нам от Аристо­теля (см.) как обозначение одной из форм государства. Сущность всякой демократии, по его классификации, заключается в том, что верховная власть в государстве принад­лежит не одному лицу (монархия) и не замкнутому кругу лиц (аристократия), а всему народу как совокупности свободных граждан.

Но современная демократия резко отли­чается от первобытных и древних форм демократии, где она понималась как непосредственная власть народа. Ныне говоря о демократии, иногда и о «чистой» демократии или «демократии вообще», мы имеем в виду форму государства, каким оно вышло в результате буржуазных революций. «Ни в одной цивилизованной капиталистиче­ской стране не существует „демократии вообще”, а существует лишь буржуазная демократия» (Ленин).

Современная демократия — это государство с пред­ставительным правлением и с формальным равенством всего населения перед законом. А население рассматривается буржуазной доктриной как простая совокупность рас­пыленных жителей, индивидов. Таким образом эта демократия является договорной формой государ­ства, где договор понимается или как миро­вая сделка с прежней властью (обычная фор­ма конституций) или как договор между самими гражданами в форме голосования (избирательное право).

Демократия не является чем-то вечным и неизменчивым. Естественно, что понятие демократии формальной или договорной мог­ло возникнуть и развиться лишь в обще­стве, в котором договор сделался универсаль­ным (всеобщим) отношением. А это возмож­но было лишь в обществе с развитым товаро­оборотом. Из товарооборота понятия ра­венства и договора перешли в государствен­ный обиход. В обществе с товарооборотом и государственную власть стали понимать как конкретно договорную власть (анг­лийские сектанты 17 века). Средневековые города по договорам покупали у своих мо­нархов права демократии (Англия, Франция, Герма­ния). В сознании же философов этот договор уже принял отвлеченную форму какого-то воображаемого «общественного договора» (Ж. Ж. Руссо). Между тем в действитель­ности никто при этом не думал об ослабле­нии власти государства, напротив — заботи­лись об ее усилении. Недаром идея государ­ства заменила буржуазии церковь, идея закона — бога (Ф. Энгельс).

Как и всякому новому государственному строю демократии предшествовала революция. В этой революции демократия является полемической формою государства, формой борьбы с феода­лизмом и абсолютизмом. Крепостничество и абсолютизм не только стали нетерпимым препятствием к развитию производительных сил, они стали и идеологически невыноси­мыми. Буржуазная революционная идеоло­гия задолго до взрыва выдвинула лозунг демократии. В этом отношении буржуазная револю­ция имела те громадные преимущества, что она в городах заранее могла выработать готовые формы капиталистических органи­заций, а равно и готовые формы идеологи­ческой надстройки — демократию. «Перед буржуазной революцией была только одна задача: смести, отбросить, разрушить все путы прежнего общества» (Ленин, Собрание сочинений, 2 изд., т. XXII, стр. 315).

Поэтому буржуазия в самый день своей победы делается кон­сервативной, контрреволюционной силой. Она не желает продолжения революции. Для нее демократия является самоцелью, а не сред­ством дальнейшей борьбы за освобождение и равенство всех людей. Буржуазная демократия уже дала буржуазии все, что ей было нужно. Она отделила политику от хозяйства, она, по словам Маркса, раздвоила человека на гражданина и человека, причем она дала ему формально равные политические права в виде демократии, но оставила нетронутым эконо­мическое неравенство, основанное на част­ной собственности, относя это к области частных дел человека. Демократическое го­сударство стало лучшим средством для охра­ны «священного» права частной собствен­ности и неприкосновенности свободы догово­ра, направленных против неимущих и тру­дящихся.

Эта демократия иногда изображается как демократия потре­бителей. Один из новейших английских государствоведов, Ласки (член Рабочей партии), отмечает: «Государство имеет дело с людь­ми в качестве, которое является общим для всех, т. е. в качестве потребителей известных благ». Но вопрос о государственной власти решают производство и средства производства. По­этому буржуазные государствоведы не го­ворят о классах, а лишь о населении как о совокупности жителей-потребителей. Бла­годаря экономическому неравенству демократия на деле превратилась всюду во власть класса имущих, капиталистов. Она оказалась фак­тически властью ничтожного меньшинства монополистов средств производства над гро­мадным большинством пролетариев и тру­дящихся вообще.

Буржуазная и формальная демократия является важным этапом развития общества. «Демо­кратический переворот буржуазен… Но мы, марксисты, должны знать, что нет и быть не может другого пути к настоящей свобо­де пролетариата и крестьянства, как путь буржуазной свободы и буржуазного прогресса… нет и быть не может в настоящее время другого средства приблизить социа­лизм, как полная политическая свобода, как демократическая республика…» — так писал Ленин в 1905 г. (Ленин, «Две такти­ки», т. VIII, стр. 103 —104).

Однако буржуаз­ная демократия является типичной формою властво­вания буржуазии, ибо охраняет право част­ной собственности на средства производства и формальную свободу договора: сначала весьма суровыми мерами внеэкономическо­го принуждения, со временем — с помощью самодействующе «хитрой механики», в которую превращается вся эта система и в которой немалую роль играют иллюзии свободы и равенства. Так, демократия на деле превратилась в лицемерно скрытую диктатуру буржуазии.

Но Ленин не так понимал борьбу за демократию. Он трезво оценивал уровень сознания ши­роких масс. «Было бы ошибкой ждать прос­того, немедленного, верного осуществления этих задач сразу. Нет мы не ждем этого, мы умеем ценить значение упорной, медлен­ной, часто невидной работы политического воспитания» (Ленин, т. VII, стр. 384). По­нимая лозунг демократии в буржуазной революции как лозунг «вся власть — всему народу», он пи­шет: «Революционное правительство берет в руки власть от имени всего народа, для обе­спечения воли народа, для деятельности посредством народа». Ленин на этом не оста­навливается. Выставляя свой лозунг демократии в форме диктатуры пролетариата и крестьян­ства, он и на эту демократию смотрит не как на само­цель, а лишь как на первый этап революции. «Эта буржуазная демократия является — по ее тенден­циям, обусловленным тем, что она вынужде­на делать, — революционной демократией.» (Ленин, т. IX, стр. 295). А «когда фактом будет не только революция, а полная победа револю­ции, — тогда мы подменим… лозунг демокра­тической диктатуры лозунгом социалистиче­ской диктатуры пролетариата» (Ленин, «Две тактики», т. VIII, стр. 119).

По мере роста капитализма, а вместе с тем и рабочего класса для буржуазии возникает вопрос: необходима ли вообще для нее во что бы то ни стало демократия? Ленин на этот вопрос отвечает: «Вообще политическая демократия есть лишь одна из возможных (хотя теоретически для «чистого» капитализма и нормальных) форм надстройки над капитализмом. И капитализм и империализм, как показывают факты, раз­виваются при всяких политических формах, под­чиняя себе все эти формы» (Ленин, т. XIX, сто. 246).

Буржуазная демократия все же дает про­летариату известные возможности организо­ваться и накапливать силы. Но в критиче­ские для себя моменты, как только рабочие, используя свободы демократии, становятся серьезной угрозой буржуазному режиму, буржуазия отказывается от демократии и бросается в объятия диктатуры. Так не раз бывало в истории бур­жуазных государств (бонапартизм, реста­врация во Франции и т. д.). В современную же эпоху социалистических революций от­крытая буржуазная диктатура — фашизм — стала закономерным, исторически обуслов­ленным средством обороны гибнущей капита­листической системы. Вожди предателей социал-демократии в страхе перед революцией и в интересах своего личного благополучия изменяют сво­им прежним взглядам оппозиционного демократизма и всеми мерами рвутся в бур­жуазную коалицию, служащую якобы «пе­реходной ступенью к социализму» (теория ренегата Каутского), а на деле — последней защитой власти буржуазии.

Демократию иногда понимают только как извест­ный «каталог» политических свобод, свой­ственных демократическому строю: свобо­да личности, совести, печати, собраний, об­ществ и союзов. Но именно эти свободы пред­ставляют собою верх лицемерия формаль­ного равенства, не говоря уже о фактиче­ском их несуществовании для рабочих. Их великолепно высмеивает Маркс в своем «18 брюмера», а Ленин дает самую суровую кри­тику этих ничем не обеспеченных свобод, противопоставляя им нашу конституцию: после победы пролетариата «центр тяжести nepедвигается от формального признания свобод (как было при буржуазном парламен­таризме) к фактическому обеспечению поль­зования свободами со стороны трудящихся, свергающих эксплуататоров, например, от признаний свободы собраний — к передаче всех лучших зал и помещений рабочим, от приз­нания свободы слова — к передаче всех луч­ших типографий в руки рабочих, и т. д ».

Только пролетарская революция доводит до конца буржуазную революцию, т. е. и демократию. Но, достигнув этого, пролетарская револю­ция отбрасывает в сторону буржуазную демократию как пережиток и переходит к высшему и последнему типу демократии, диктатуре пролетари­ата. Ее основная цель — уничтожение эко­номического неравенства, т. е. ликвидация классов эксплуататоров и классов вообще. Эта цель не может быть достигнута голосо­ванием, как то пытались доказать буржу­азные подголоски. Лишь «решение классо­вой борьбою и гражданской войною против эксплуататоров — пролетарская демократия.» (Ленин­ский сборник, т. III,стр.496). «Демократия для гигант­ского большинства народа и подавление си­лою, т. е. исключение из демократии эксплуатато­ров, угнетателей народа, — вот каково изме­нение демократии при переходе от капитализма к коммунизму» (Ленин, том XXI, часть 2, стр. 431).

Эта демократия впервые появилась на свет в Париже в виде Коммуны, но она просуще­ствовала там только 70 дней. Она в развер­нутом виде проведена Советской властью, существующей в СССР уже 13 лет. Если бур­жуазная демократия была демократией эксплуататоров, то «со­ветская демократия есть демократия про­летарская, демократия трудящихся масс, демократия против эксплуататоров» (про­грамма Коминтерна).

Но и этот последний вид демократии является го­сударством, «буржуазным государством без буржуазии» (Ленин, «Государство и ре­волюция», т. XXI, стр. 438). Необходимость в нем, с окончательным исчезновением не­равенства людей в виде деления на классы, исчезнет. По мере укрепления социализма в виде высшей его ступени, коммунизма, — государство отмирает. Это будет скачок из «царства необходимости в царство свободы» (Энгельс). Но это будет свобода без прину­ждения, без государства. Понятие демократия станет излишним пережитком и исчезнет.

П. Стучка.

БСЭ, 1 издание, т.21, к.250-253

Дополнительная литература:

1. В.И.Ленин «Государство и революция»
2. В.И.Ленин «Пролетарская революция и ренегат Каутский»