«Проект Венера» — экологическая теория империализма

1

В послесловии ко 2-му изданию «Капитала» Маркс писал:

«Как только классовая борьба пролетариата приобрела для капитализма угрожающие формы, пробил смертный час для научной буржуазной экономии. Отныне дело шло уже не о том, правильна или неправильна та или другая теорема, а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или неудобна, согласуется с полицейскими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наёмных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой»[1].

Всё это целиком касается многочисленных современных «теорий будущего», проектов по эволюционному достижению счастья и гармонии человечеством. Все эти проекты различаются по форме, но содержат в себе общие и существенные черты. Они все и всегда защищают устои капитализма и всеми силами «опровергают» социализм, насмерть бьются с марксизмом, отчаянно пытаясь доказать его «несостоятельность». Эти теории создаются и распространяются буржуазией для того, чтобы  увести рабочий класс с пути классовой борьбы в область бесплодных социальных фантазий. Эти теории и проекты существуют для того, чтобы вбить в сознание трудящихся масс мысль о том, что капитализм есть высшая точка развития человеческого общества, что он может быть улучшен, и поэтому может без революции плавно перетечь в народную мечту – социализм и коммунизм. В который раз повторяется старая реформистско-меньшевистская теория о «врастании капитализма в социализм».

Другой общей «родовой» чертой этих теорий является их ненаучность, бездоказательность тезисов и основных положений. Вместо добросовестного анализа фактов авторы обращаются к эмоциям читателя или слушателя: даётся какой-нибудь простой лозунг, а на вопрос о том, на чём он основан и как его воплотить в жизнь, они предпочитают не отвечать, а вместо этого показывают различные цветные картинки, мол, скоро всё это увидите в реальности. Видно, что авторы этих идей путаются в огромном множестве противоречивых фактов, не в силах найти объективную закономерность среди них. Да они и не хотят её искать, так как объективные законы общественного развития внушают им страх перед неизбежной гибелью их самих и того класса, для которого они стараются и отчаянно лгут.

Одним из показательных и наиболее известных «проектов счастья» является так называемый «Проект Венера: мир без политики, нищеты и войн» Жака Фреско[2]. Теория этого проекта не содержится в одной отдельной книге, а разбросана в целой серии книг, статей, лекций, фильмов, рекламных брошюр и т.п. продукции, которой занимается «Организация «Проект Венера», то есть, коммерческая контора Фреско. Эта организация представляет из себя головную штаб-квартиру, расположенную в г. Венус, штат Флорида, США, и целую сеть филиалов, разбросанных по 18 странам мира[3].

Показательным этот проект является потому, что он вобрал в себя все или почти все современные буржуазные мифы и наукообразные социальные провокации, призванные «заменить» социализм. «Проект Венера» предлагает решить все родовые проблемы капитализма и непримиримые противоречия за счёт применения к общественной жизни современных технологий и достижений науки, директивной отмены капиталистической прибыли и денежного обращения, за счёт применения современной техники, точного управления производством и распределением материальных благ. По мнению Фреско и его сторонников, инновации в науке и технологиях, взятые сами по себе, могут обеспечить всё человечество всем необходимым для нормальной жизни, «если мы направим их на защиту окружающей среды и на заботу о благополучии каждого человека»[4].

Но кто и как должен направить науку и производство на службу всему обществу, Фреско не говорит. Не говорит он и о том, что именно заставит науку служить массам, а не избранным единицам, как сейчас. На первый план своего проекта Фреско выносит принцип «всеобщей организации», когда радикальные экономические и социальные изменения в обществе могут якобы обеспечиваться правильным планированием и точным учётом всего, что можно учесть:

«Чтобы приступить к созданию экономики, основанной на ресурсах, архитекторы будущего должны применять научный метод и поставить вопрос: «что мы имеем?» Когда потребности каждого удовлетворены самым эффективным, комфортным и надёжным образом, главную роль играет чисто техническая оценка основных потребностей всего населения. Имеющаяся у нас возможность обеспечить каждому человеку бесплатную пищу, воду, здравоохранение, транспорт, образование и другие потребности — основывается на реальном потенциале тех ресурсов, которые есть на нашей планете. Всё это должно быть сбалансировано с потребностями и других видов живых организмов, с которыми мы делим этот мир. Главная цель — преодолеть дефицит и обеспечить всем необходимым население земного шара. Для того, чтобы создать работоспособную и устойчивую модель цивилизации как можно быстрее, нам нужны большие запасы энергии. Остро необходима стратегия развития энергетики в глобальных масштабах, требующая кооперации международного планирования на никогда ранее невиданном уровне»[5].

Иначе говоря, у Фреско планирование и учёт есть самоцель, когда планы разрабатывает некая элитарная группа, и эти планы развития существуют сами по себе, а общество, для «счастья» которого разрабатываются эти планы, продолжает существовать само по себе.

Это положение подтверждается, например, при просмотре документального фильма «Морские города», заказанного «Проектом Венера» и снятого в 2002 году. Говоря об огромных экономических и социальных проблемах общества, Фреско определённо указывает, что, по его мнению, их единственная причина — перенаселённость суши. Значит, и решение этих проблем, по Фреско, заключается в том, чтобы разработать план и одним махом переселить миллионы людей на искусственные острова в море. И все проблемы будут решены.

Неизвестно, читал ли Фреско роман А. Беляева «Человек-амфибия», однако, там, в главе «Слово подсудимого» один из героев, доктор Сальватор, также говорит о возможности расселения людей в океане:

«Но эта пустыня с ее неистощимыми запасами пищи и промышленного сырья могла бы вместить миллионы, миллиарды человек. Больше трехсот шестидесяти одного миллиона квадратных километров — это только площадь, поверхность. Но ведь люди могли бы расположиться по нескольким подводным этажам. Миллиарды людей без тесноты и давки могли бы разместиться в океане».

Но Сальватор в романе Беляева – не фашист-планировщик Фреско, а человек прогрессивных взглядов. Описав огромные блага, которые океан может дать обществу, доктор справедливо заключает:

«- Я не спешил попасть на скамью подсудимых, …и потом я опасался, что мое изобретение в условиях нашего общественного строя принесет больше вреда, чем пользы. Вокруг Ихтиандра уже завязалась борьба. Кто донес на меня из мести? Вот этот Зурита, укравший у меня Ихтиандра. А у Зуриты Ихтиандра отняли бы, чего доброго, генералы и адмиралы, чтобы заставить человека-амфибию топить военные корабли. Нет, я не мог Ихтиандра и ихтиандров сделать общим достоянием в стране, где борьба и алчность обращают высочайшие открытия в зло, увеличивая сумму человеческого страдания».

Сальватор отказывается от своих намерений плодить «ихтиандров» и посылать их в море для счастливой и обеспеченной жизни. Он понимает, что пока существует на суше «наш общественный строй», никакие усилия науки не могут быть направлены на заботу о благополучии каждого человека, так как отношения капитализма, общественного строя, в котором живут герои романа, последуют в океан, вслед за «ихтиандрами», и неизбежно установят своё господство в подводных колониях. Без революционного свержения капитала все вшитые жабры, подводные города и массовый исход людей с земли не изменят их жизнь к лучшему, а только принесут новые формы эксплуатации.

А Фреско и его последователи считают, что достаточно перенести людей на искусственные острова, и тот общественный строй, его отношения, в которых они жили до переселения, исчезнут сами собой. Да, Сальватор в романе Беляева так и не доходит до революционной практики, он остаётся интеллигентом–мечтателем, просто отрицающим капитализм. Вместо борьбы он бежит от ужасов капитализма в горы. А Фреско наоборот, никуда от капитализма не бежит, а всеми силами защищает его, уводит людей от идеи социальной революции, заменяя её механическим перемещением масс в пространстве и изменением бытовых условий проживания согласно глобальному плану своей «кооперации».

«Проект Венера», как и многие подобные проекты, стыдливо называет проявления общего кризиса капитализма «угрозами, выходящими за рамки государственных границ»[6]. По мнению Фреско, главными проблемами человечества являются перенаселение, дефицит энергии, загрязнение окружающей среды, нехватка воды, экономические катастрофы, эпидемии и появление новых болезней, а также безработица из-за «вытеснения человеческого труда машинами»[7]. Он классически для фашиствующего идеолога подменяет причину следствиями.

Капиталистическое сдерживание развития производительных сил общества Фреско и его наследники называют «сознательным снижением эффективности»[8], и поэтому у них выходит так, что стоит лишь поменять некоторые представления в человеческом сознании, и буржуазные оковы с прогресса будут сброшены. Безудержное стремление капитала к получению максимальной прибыли в «Проект Венера» объясняется запланированным устареванием техники производства, мол, амортизация есть процесс объективный, поэтому «финансово заинтересованные стороны»[9] (т.е. монополии, финансовый капитал) не виноваты в том, что для быстрого обновления своего производства они готовы загнать в рабство и разрушить полмира, что здесь нет никакого экономического интереса для них.

«Проект Венера» указывает на причины этих проблем: ориентированная на прибыль экономика, навязанные ею ценности и убеждения, контроль и потребление могущественными государствами и финансово-заинтересованными сторонами большей части мировых ресурсов. Решать эти проблемы Фреско предлагает гегельянским идеалистическим путём некой «реконструкции культуры, при которой деньги, политика, личные и общенациональные интересы изживут себя»[10]. Не иначе, как их место в общественной жизни займёт Абсолютная обще-организующая идея, или, попросту говоря, господь бог.

По «Проекту Венера» развитие общества достигается на основе использования инженерной науки и «чистых» технологий в социальной системе, что должно якобы привести к росту благополучия каждого человека. То есть, видим, что все проблемы общества предлагается решать тем же «механическим» путём, какой предлагал Богданов в своей «организационной теории», только на более высоком техническом уровне:

«Для принятия решений мы используем научный метод и компьютерные системы, имеющие обратную связь с окружающей средой. Компьютеры будут оснащены электронными датчиками, расположенными по всему земному шару. Например, множество датчиков будет установлено в сельскохозяйственных регионах, где автоматические информационные системы контролируют и соблюдают необходимые для выращивания урожая условия, осуществляя мониторинг уровня воды, насекомых, вредителей, болезней растений, питательных веществ почвы, и т. д. Решения принимаются на основе непосредственной связи с окружающей средой. В результате мы создадим очень гуманную и высокоразвитую цивилизацию, основанную на заботе о людях, а не на эгоистичных желаниях и амбициях какой-либо секты или личности»[11].

Инструментом общей «реконструкции культуры» в «Проекте Венера» является «ресурсо-ориентированная экономика» — некая система, в которой «все товары и услуги становятся доступными каждому человеку без денежной платы, долговых обязательств, бартера или прислуживания в любой форме»[12]. Этот «открытый» Фреско хозяйственный уклад «оперирует не деньгами, а имеющимися в наличии ресурсами»[13] — землями, промышленными предприятиями, человеческими трудовыми ресурсами и т. п. Здесь авторы «Проекта Венера» прикидываются дурачками, которые будто бы не понимают, что «оперировать» землями, предприятиями, наёмным трудом – означает, оперировать капиталом в различных его формах. Они заявляют, что в случае успешного построения новой экономики можно будет легко произвести все блага, необходимые человечеству.

Но в своей теории Фреско рассматривает исключительно техническую и организационную сторону производства, старательно обходя главный вопрос о том, в каких производственных отношениях людей будет идти само это производство. Он считает, что достаточно иметь под рукой сырьё и опереться на существующее производство, и эти обстоятельства вкупе с широкой разъяснительной и воспитательной деятельностью «Проекта Венера» автоматически приведут к построению общества всеобщего благополучия. Здесь теория Фреско кое в чём перекликается с представлениями Р. Оуэна о построении идеального общества:

«Когда всё, за исключением только предметов чисто личного обихода, превратится в общественное достояние, а общественное достояние будет всегда иметься в избытке для всех, когда прекратят свое существование искусственные ценности, а требоваться будут только внутренние ценные блага, тогда будет должным образом понято несравнимое превосходство системы общественной собственности над системой частной собственности с вызываемым ею злом»[14].

Как и Оуэн, Фреско отрицает частную собственность. Но Оуэн не отказывался от денег как таковых. В своём «Институте справедливого трудового обмена» он попытался использовать так называемые «трудовые деньги». Институт принимал от производителей всякие товары, а взамен выдавал трудовые боны, на которых было обозначено, сколько часов труда ушло на производство того или иного товара. Производители, получившие такие «деньги», могли идти на специальные базары Института и там обменять эти боны на товары с соответственным содержанием труда. Такие «деньги» Оуэна скоро потерпели крах. Определение стоимости того или иного товара (в часах индивидуально затраченного труда) часто бралось производителем приблизительно, а иногда и прямо «с потолка». В процессе производства товара менялись сами условия его производства, уменьшалось или увеличивалось время труда, следовательно, менялось и количество общественно необходимого труда. А количество часов труда, указанное на ценнике, оставалось прежним. Нарушался закон стоимости. Кроме того, очень скоро в Институте обнаружилась разница между ходовыми и неходовыми товарами, между теми товарами, которые пользовались высоким спросом, и теми, которые имели невысокую потребительную стоимость и залёживались на базаре. На стихийном рынке такой перекос был бы быстро отрегулирован тем же законом стоимости, когда цены неходовых товаров опускаются ниже их стоимости, а цены на товары популярные, с высокой потребительной стоимостью, наоборот, выросли бы. Рынок Института Оуэна такого регулятора не имел и потому после двух лет своей работы закрылся. Да и этот срок он существовал лишь постольку, поскольку производители больше определяли не содержание труда в своих товарах, а ориентировались на рыночные цены аналогичных товаров[15].

А у Фреско деньги для глобального процветания не понадобятся. Он утверждает это бездоказательно, отвергая не только марксизм, но и классическую буржуазную политэкономию. Деньги в «Проекте Венера» отменяются сразу же, без всяких исторических переходных периодов, в течение которых деньги ещё будут нужны:

«Существование денег вряд ли когда-либо изучалось и исследовалось, но давайте взглянем на то, как мы используем деньги. Сами деньги не имеют никакой ценности. Это всего лишь картинки на дешёвых листочках бумаги и договорённость среди людей о том, что можно на них купить. Если завтра пойдёт дождь из стодолларовых чеков, все будут счастливы, кроме банкиров»[16].

Фреско явно подтасовывает, умалчивая о К. Марксе, который в своем «Капитале» дал замечательное и глубоко научное исследование денег и денежного обращения, показав их тесную связь с частной собственностью и товарным производством, а следовательно и с капитализмом. Маркс показал исторически преходящий характер денег и условия, при которых общественное производство человечества перестанет в них нуждаться, — это общественная собственность на средства производства.

Но Фреско не утруждает себя изучением политэкономической науки, он даже не уточняет, какие именно деньги он собирается отменять. Он явно «уходит» от бумажных денег, факт существования которых, по его теории, есть корневая причина всех социальных бедствий. Но «отменить» бумажные деньги не значит отменить деньги вообще как всеобщий эквивалент стоимости товаров. Это значит всего лишь заменить форму, в которой этот всеобщий эквивалент выражается. Что у Фреско станет такой формой и заменит собой бумажные деньги, не ясно. О коммунизме в научном понимании речь у него точно не идет. Нигде в «Проекте Венера» не говорится об отмене всеобщего эквивалента меновой стоимости товаров, да и самих товаров, а, следовательно, и товарного производства. Да и само обращение бумажных денег Фреско и его последователи «отменяют» не потому, что «Проект Венера» предполагает будущее общество как коммунистическое, где реализованы наивысшая производительность труда, изобилие и принцип непосредственного распределения по потребностям, а потому, что «на всеобщее процветание никаких денег не хватит»[17]. А раз денежной массы на это не хватит всё равно, то можно замазать логичные вопросы о том, а) почему не хватит? и б) а если бы денег хватало, отменил бы их Фреско или нет?

А так получается, что то ли печатные станки у всех правительств должны разом сломаться, то ли роль всеобщего эквивалента Фреско желал бы передать одному из тех ресурсов, которыми он собирался «оперировать». Но это последнее всё равно и неизбежно привело бы к появлению удобного и признанного всеми другого всеобщего эквивалента стоимости, т.е. тех же денег. Так зачем огород городить?

Однако в «Проекте Венера», с одной стороны, скрытно предусматриваются деньги (как мировые деньги и как сокровище). Но эти деньги у Фреско тут же теряют всякий смысл, так как они, по его мнению, не нужны как всеобщий эквивалент для обмена. Но если деньги не являются средством для обмена одних товаров на другие, то зачем же их накапливать, превращая в сокровище? Зачем тогда они нужны в расчетах между разными странами, если они не выполняют своей главной функции — быть мерилом всех товаров? Где тут логика?

А логика в том, что Фреско считал себя очень хитрым.

Во-первых, он понимает и не отказывается открыто от роли драгоценных металлов и товаров с высокой меновой стоимостью, таких как бриллианты, картины старых мастеров, музейные сокровища, квадратные метры земли в центре городов, в курортной зоне и т.п. Всё это лишь превращается им в природный ресурс, которым можно «оперировать» вместо денег. (Не отсюда ли растут ноги у «нефтедолларов»?)

Во-вторых, Фреско не понимает сущности денег как всеобщего эквивалента меновой стоимости товаров и рассматривает их внеисторически, как некое правовое отношение, что-то вроде добровольного соглашения между людьми, которое можно легко поменять, переписав (или отменив) тот или иной закон, оставив при этом неизменным товарный способ производства.

А в-третьих и главных, он тщательно скрывает, что они (деньги и/или «оперативные» природные ресурсы) так и останутся в руках у «финансово заинтересованных сторон» — на том основании, что именно те, кому он фанатично служил, т. е. объединения финансового капитала, составляют и должны, по логике Фреско, составлять реальную основу всего мирового хозяйства.

Это для трудящихся у Фреско денег нет (и ресурсы планеты ограничены). Отсюда и необходимость в механическом свёртывании мирового денежного обращения, в сокращении денежной массы (чтобы у трудящихся денег было поменьше и они при этом не ныли, а понимали, что так и должно быть в «обществе всеобщего благоденствия»). Но Фреско запутывается окончательно, загоняет себя в тупик, так как ставит под вопрос смысл всего товарного производства.

Поскольку Фреско видит минимум потребительной стоимости в распоряжении гигантских трудящихся масс, постольку он не видит и нужды в эквиваленте меновой стоимости: зачем нужны деньги как средство обращения и платежа (о накоплении и речи нет), если плата рабочим за их труд в обществе будущего планируется в натуральной форме, — в виде самого минимального набора «природных ресурсов», т.е. средств существования, например, сухарей, рогожи, горсти крупы, дощатых нар и т. п. Но тогда кто будет основным потребителем всех производимых товаров, и для чего тогда нужно будет производить средства производства этих товаров? Фреско, в теории доводя до самого ничтожного уровня покупательную способность трудящихся — главного и основного потребителя всех товаров, тем самым, теоретически доводит до финала капиталистические кризисы перепроизводства: у него выходит, что не должно покупаться почти ничего из того, что производится мировым капиталистическим хозяйством. Развитие производительных сил приостанавливается, а буржуазия («финансово заинтересованные стороны») как класс разоряется и сдаёт политическую власть. Трудящимся остаётся лишь нагнуться и спокойно подобрать собственность и бесхозное государство. В этой дешёвой мистификации – весь политический смысл «отказа» Фреско от денег, в ней смысл и всей «ресурсо-ориентированной экономики».

В вопросе с деньгами Фреско явно хотел усидеть на двух стульях. С одной стороны, он показывает, кому должно принадлежать всё или почти всё общественное богатство. А с другой, «отменяя деньги», он «отменил» товарное производство, завёл вместо него натуральное хозяйство в своей теории и не указал, как при этом будет происходить процесс распределения продуктов, произведённых в мировом натуральном хозяйстве.

Такая «наивность» Фреско имеет ещё один дальний прицел. Он даже не рассматривает первый этап своего «общества всеобщего процветания» — социализм, в котором ещё сохраняется денежное обращение. Он сразу же выставляет само отсутствие денег как абсолютное благо и потому механически и волюнтаристски признаёт социализм плохим и невозможным: раз в социализме есть деньги как средство обращения, платежа и накопления, значит, это не социализм, а тот же замаскированный капитализм. Мол, только там, где денег нет вообще, там – истинное справедливое общество. Получается форма с полным игнорированием содержания. Это явное отрицание диалектики — прыжки через этапы исторического развития, свойственные анархизму и левацким формам социал-либерализма, методологической базой которых является идеализм и механицизм.

Но главное здесь в том, что автор «Проекта Венера» даёт понять трудящимся, что отмирание денег согласно учению Маркса-Ленина, а значит, и вся борьба за социализм и коммунизм, – дело тяжёлое и непростое. А если это так, то и бороться за него не надо, дескать, всё равно деньги марксистским путём когда ещё отойдут за ненадобностью? Не доживём, не увидим. А вот путём «Проекта Венера» — отменим быстро и запросто: напишем несколько брошюр, и «финансово заинтересованные стороны» сами уйдут с исторической сцены вместе со всеми функциями денег. В вопросе с отменой денег видим у Фреско целый набор старых мелкобуржуазных теорий, от анархизма и реакционного утопического социализма до пораженчества социал-демократии.

При всём этом авторы «Проекта Венера» утверждают, что смогут отменить закон стоимости (анархию и конкуренцию на рынке) на том основании, что обществу нужны не собственно деньги как мера стоимости товара, а свободный доступ ко всем материальным благам — без всякого промежуточного обмена денег на товары и товаров на деньги. Раз по факту всех материальных ресурсов у человечества уже много, или будет много, то вполне достаточно их инвентаризировать, т.е. пересчитать и взять на учёт, собрать в общественные кладовки, а затем начать мирную спокойную работу по их научно обоснованному распределению — «наиболее гуманным и эффективным способом». И общее благополучие будет достигнуто. Заведомо без революции, без уничтожения частной собственности и экспроприации капитала.

Как говорится, осталось только принцессу уговорить, т.е. производить то и столько, чтобы удовлетворить потребности всех людей. А как это сделать? Как от общества, которое разделено на классы с противоположными экономическими интересами, прийти к обществу коммунистического распределения, чтобы всего хватало всем?

Фреско описывает, по сути, черты коммунизма, точнее, примитивное, мелкобуржуазное его понимание, но попасть в него хочет сразу — одним прыжком, опираясь на одну свою «организационно-техническую науку». И нет никаких оснований думать, что это возможно, поскольку такое общество полностью противоречит классовым (экономическим) интересам нынешнего господствующего класса капиталистов. Куда их-то деть? Ведь они станут сопротивляться.

Как собрать в кладовки всё общественное богатство и как его «научно» распределять, тоже остаётся непонятным. Но не это главное. Существенно то, что необходим процесс производства, который бы позволил удовлетворить все потребности людей. Для такого производства требуются технологии на сто порядков выше, чем существуют сегодня. И люди требуются другие. И совсем другая организация процесса общественного производства. Фреско лишь говорит о том, что всё это будет возможно с помощью автоматизированных технических систем будущего, которые, по его мысли, действуют почти независимо от людей и поэтому будут объективны при учёте и дележе всех ресурсов и богатств. Но это означает, что распределение неизбежно будет идти не по потребностям всех людей, а по какой-то программе, иначе говоря, по воле тех, кто эту программу закажет или напишет. А кто может её заказать? А всё та же часть общества, которая будет держать в своих руках производство, природные ресурсы, в том числе и фресковские заменители денег. Как будет называться эта часть общества в футурологии «Проекта Венера», значения не имеет. Значение имеет то, что эта группа будет представлять собой господствующий класс, чьи материальные интересы будут противостоять интересам всего остального общества — трудящихся масс.

Иначе говоря, по Фреско получается, люди как-то создадут высшую технику, внедрят её во все сферы производства, после чего сами отойдут в сторону, предоставив машинам всю заботу о человечестве. Тем самым все проблемы трудящихся будут самостоятельно решены умными машинами. А ведь это не что иное, как механистический материализм, доведенный до абсолюта, и превратившийся в крайний идеализм — вера во всесилие машин, в искусственный разум, т.е. все та же кибернетика, философская база которого — субъективный идеализм Богданова, его «всеобщая организационная теория».

Суть обмана «Проекта Венера» одна: отвести массы от классовой борьбы на ложный путь, подменить революционное устранение капитализма применением совершенной техники. На заре капитализма рабочие ломали машины, считая их виновниками безработицы и своей нищеты. Теория Фреско наоборот, предполагает классовый мир с предпринимателями и безропотный труд ради создания «волшебной техники» будущего. Это вполне логично: капитализм, возникший в связи с изобретением машин, всегда их возвеличивал, он потому и человека считал одушевлённой машиной[18] или придатком к машине.

Непосредственными методами преодоления «дефицита ресурсов», т.е. капиталистического распределения, когда 1% населения бесится с жиру, а 95% бедствуют[19], Фреско и его компания считают целенаправленное использование современных технологий, возобновляемых источников энергии, полной автоматизации производства. Все города, по Фреско, необходимо модернизировать так, чтобы до предела снизить их энергопотребление. Это означает вовсе не глубочайшую модернизацию электрической техники и оборудования городов на основе последних достижений науки. Нет, если перевести это намерение Фреско с языка буржуазии на нормальный язык, то речь идёт об урезании до предела потребностей трудящегося населения в электроэнергии, то есть, об одичании и деградации рабочих и других трудящихся. Фреско собирался экономить на удобствах, комфорте и остальных благах современной цивилизации, принадлежащих исключительно большинству народа, — вместо того, чтобы думать об увеличении выработки электроэнергии для максимально полного удовлетворения растущих потребностей всего общества.

Заметим, что именно такую политику и ведут все буржуазные правительства: они лицемерно ставят вопрос об избыточном энергопотреблении коммунальной сферы и на этом основании увеличивают цены на электроэнергию. Но при этом палец о палец не ударяют для того, чтобы её производилось больше, чтобы это производство становилось дешевле и чище, наконец, чтобы вся электрическая техника в производстве и в быту становилась бы всё более экономичной – при всё более растущей производительности. Многие научные достижения сегодняшнего дня, получи они развитие и широкое применение в производстве, уже позволяют ставить вопрос именно так: повышение производительности машин при снижении затрат вещества и энергии. Пример такой техники — ядерные реакторы для космических аппаратов последнего поколения.

В социальной сфере «Проект Венера» предлагает людям всеобщее здравоохранение и востребованное образование, но не уточняет, будет ли всё это платным, то есть, будет ли медицина и образование по-прежнему, сферой бизнес-услуг, как сейчас, или нет.

Зато Фреско и его теории громогласно провозглашают, что обязательно будут созданы новые «наборы стимулов» — новые идеи и взгляды, обязательные для всего человечества. Речь идёт исключительно о моральных факторах, которыми людей заставят максимально ограничить свое потребление, урезать свои потребности. Это уже «казарменный» коммунизм, плавно перетекающий в фашизм, учитывая, что потребности монополий никто урезывать при этом не будет.

Опираясь на эти «стимулы», всех заставят заботиться о ближнем и о природе и научат жить в гармонии с «несущей способностью Земли»[20]. Здесь Фреско прямо говорит о том, что построение нового общества по «Проекту Венера» без тоталитарной фашистской идеологии не удастся. Когда идеологические «стимулы», идеи и взгляды создаются искусственно, это всегда означает, что они создаются для того, чтобы навязать их обществу, чтобы загнать в рабство трудящиеся массы и как можно дольше удерживать их там. Для чего? Естественно, ради максимальной их эксплуатации на радость «господам».

С этой позиции легко понять и слова насчёт энергопотребления городов и возобновляемых источников энергии. Ведь именно капитализм остановил развитие крупной энергосберегающей техники, чистой и мощной ядерной энергетики и т.п. Упор делается на энергию солнца и ветра, которая якобы уже сегодня может удовлетворить все потребности человечества. А она не может их удовлетворить, потому что пока ещё нет техники, позволяющей в нужных объёмах, непрерывно и с высоким КПД преобразовывать энергию солнца и ветра в электрическую и тепловую энергию. Невзирая на все и всякие проекты и добрые пожелания, факты говорят о том, что за последние 40 лет мировой капитал свернул и сократил все работы по мирному использованию термоядерного синтеза, по внедрению в широкое производство компактных «ампулированных» ядерных реакторов, наконец, по дальнейшему исследованию и совершенствованию солнечной и ветровой энергетической техники. (Империалистам эти технологии не требуются — ведь у них не стоит цель удовлетворить все потребности всех людей на земле. Они руководствуются исключительно интересами своей прибыли, корень которой в том, чтобы заставить трудящихся работать на себя почти бесплатно и полностью присваивать в свою собственность все продукты их труда. Изучение экологически чистых и возобновляемых источников энергии, создание на основе этого изучения новых технологий требует мало того, что колоссальных материальных ресурсов, но еще и громадных затрат человеческого труда, которые для капиталистов бессмысленны — они не приносят им немедленной и тем более максимальной прибыли. Овладение человечеством этими видами энергии станет возможным только в будущем коммунистическом обществе, которое будет прямо заинтересовано в том, чтобы проникнуть в тайны природы как можно глубже, стремясь заставить ее силы служить Человеку.)

Коммунальная сфера потребляет сейчас едва ли не 40% всего производимого в мире топлива и энергии, и она крайне нуждается в массовых, мощных и компактных источниках дешёвой электрической и тепловой энергии. Однако сегодня 30–40% потребителей-трудящихся вообще не могут оплачивать огромные коммунальные счета либо оплачивают их частями и с большой задержкой. Но буржуазию интересует лишь «быстрый» и платёжеспособный спрос на топливо и электроэнергию. Коммунальная сфера всё больше становится обузой для капитала, который и рад бы выбросить на улицу всех нищих рабочих-неплательщиков, но тянет с этим, опасаясь сильнейшего революционного взрыва. Иначе говоря, существующий способ производства и общественный строй предусматривают, что энергетическая проблема решается и будет решаться не путём полного удовлетворения общественных нужд, а путём принудительного сокращения потребностей общества в энергии.

Такое положение дел вызывает к жизни фашистские экологические или социальные теории, спекулирующие на проблемах экологии. Их авторы проповедуют умеренность потребления энергии населением и полный переход коммуналки на возобновляемые источники, солнце, ветер и т.п. Экономия, понятное дело, касается лишь неимущего большинства населения, которому в витиеватых выражениях предлагается отказаться от благоустроенного жилья и перебираться в хламиды на окраинах, за город, в бараки, пещеры, землянки, не пользоваться электрической техникой в быту, греться кострами из сухого навоза и сушняка, а освещать жильё лучинами. Все блага цивилизации, драгоценное топливо и сырьё должны достаться лишь избранному меньшинству населения, которое останется в экологически чистых городах и будет пользоваться возобновляемыми источниками энергии как вспомогательными. Нельзя на трудящееся население, т. е. на абсолютное большинство, тратить топливо и энергию, это расточительство. Рабочие не должны потреблять столько, сколько могут потреблять жители «городов будущего», в которые Фреско переселяет буржуазию как класс. Эти города должны цвести – за счёт рабства и одичания миллионов. Именно в этом состоит классовый смысл «экономии ресурсов» по Фреско и ему подобным футурологам.

Фашистско-мальтузианская идеология «Проекта Венера» проявляется ещё и в том, что Фреско часто ссылается на т. н. «несущую способность Земли». У него мальтузианство выступает в виде очень модной ныне «природозащитной» идеи, согласно которой в хищническом отношении к природе и истощении земных ресурсов виновато опять-таки большинство населения земли, т. е. трудящиеся, а вовсе не капитализм с его частной собственностью, огромными монополиями и ручными правительствами. Отсюда Фреско делает традиционный для мальтузианцев вывод о перенаселении, но тут же уходит от доказательств этого вывода в пустые рассуждения о необходимости жить в гармонии с природой: ведь нельзя же открыто заявлять о том, что «ресурсо-ориентированная экономика будущего» предусматривает периодическую «утилизацию» избыточного населения в трудовых зонах, которые и будут обслуживать города будущего и их хозяев! Вот для этих зон и пригодятся «наборы стимулов», о которых писал Фреско — будущим рабам объяснят, что ради экономии ресурсов и сбережения природы они должны довольствоваться малым — настолько малым, насколько это необходимо для физиологического существования раба. Иначе, мол, планету не спасти.

Фреско и Медоуз (подручная Фреско) предполагают, что могут возникнуть вопросы насчёт перенаселённости, в том смысле, что если 1-2% населения присвоили 80% всех средств для жизни[21], то о какой перенаселённости вещает «Проект Венера», когда этих средств, будь они общественными, с избытком хватило бы на всех для нормальной жизни. Они тут же перескакивают с конкретного решения этого вопроса — на рассуждения об обществе, в котором по мановению волшебной «технологической» палки удовлетворены все потребности людей. Как именно будет построено такое общество, объяснений нет.

Но и здесь «Проект Венера» садится в калошу. По нескольким причинам. Буржуазный идеолог Фреско презирает труд и идеалистически делает его необязательным для людей из общества будущего. Он считает, что поскольку все потребности человека будут удовлетворены, постольку работать не нужно, — всё сделают автоматы. Труд, как первейшая жизненная потребность человека, как основа и смысл его жизни, отрицается. Это чья идеология? Всех паразитических классов, какие были в истории человечества. Но поскольку объективно общество не может существовать, не трудясь, постольку «Проект Венера» освобождает от труда не всех его членов, а лишь некоторую, наилучшую часть, расселяет эту часть в прекрасные замки в живописных местах планеты и отдаёт в руки этой части все продукты общественного труда. Что это, если не перенос в будущее нынешнего состояния общества, а, стало быть, что это, если не идеологическая попытка сохранить, законсервировать империализм?

По Фреско получается, что после достижения всеобщего изобилия развитие производительных сил останавливается и замирает на месте. Потребности у людей не растут — им ведь нечего больше хотеть от жизни, у них все есть. И они неизбежно начинают деградировать, опускаясь в своем развитии на уровень животных. А существующее общественное производство становится вечным двигателем, не требующим ни ухода, ни модернизации. Как такое возможно в материальном мире, который состоит из вещества и энергии и существует во времени и пространстве, ни Фреско, ни Медоуз не объясняют. Должно быть, они как-то научились останавливать время и отменять движение. А ведь даже простейший физический износ средств производства есть объективный физический закон природы, не говоря уже о противоречивом моральном износе, когда эти средства производства могут устареть (перестать удовлетворять новым потребностям общества), не будучи изношенными физически.

Но Фреско и подобные ему буржуазные идеологи не признают существования объективных законов развития природы и общества. Они признают развитие, но только как количественное изменение чего-либо, или как бесконечное улучшение чего-то начального, данного навсегда.

У нынешних телепроповедников иногда мелькает «аргументация» против диалектического развития материального мира, которую можно назвать «теорией телефона». Смысл её в том, что между самым современным мобильным телефоном и первым телефоном Белла качественных различий нет — так как и то и другое есть, прежде всего, прибор для голосовой связи. Трубка Белла, мол, всего лишь множество раз дополнялась и улучшалась в соответствии с достижениями науки и техники, поэтому сегодня она лишь по форме смартфон, а по сути — та же трубка Белла. По мнению этих философов никаких качественных скачков в развитии производительных сил вообще и средств производства, в частности, в истории телефона не наблюдается. Там наблюдаются озарения отдельных гениев, которые реализуются «в металле» отдельными гениальными предпринимателями, и только.

Примерно то же самое исповедует и «Проект Венера»: люди будущего, достигнув высокого уровня развития производства, передадут свои функции машинам и программам, которые будут в определённое время заменять изношенные части машин на новые. А эти новые части также будут производиться, как гвозди, по раз и навсегда установленной технологии. И этого, по Фреско, для существования общества достаточно. Он вольно или невольно, но очень близко подходит к средневековой ретроградной проповеди о вреде прогресса. С этой проповедью выступали идеологи позднего феодализма в своей отчаянной борьбе с молодой буржуазией, нуждавшейся в быстром развитии науки и техники. А вот на завершающем витке своего исторического пути капитализм сам начал нуждаться в ретроградных учениях, «замораживающих» развитие производительных сил. Ведь то, что мы читаем у Фреско и «теория телефона», — это, по сути, отрицание научно-технической революции, которую идеологи буржуазии воспевали почти весь XX век.

Поэтому Фреско и его подручным неплохо платит господствующий ныне класс, которому очень нужно красивое философско-экологическое обоснование «конца истории», точнее, нужен образ некого «экологического абсолюта», который ради спасения природы остановил развитие общества в нужной капитализму стадии, законсервировав империализм «навечно».

Чувствуя, что путаются и садятся в лужу, авторы «Проекта Венера» переходят к атаке на марксизм. Они ставят свой вопрос о труде так: что будет мотивировать развитие общества (о производительных силах они не упоминают), если все потребности будут удовлетворены и если труд полностью автоматизирован? Не возникнет ли заминка? Нет, не возникнет, говорит Фреско. Он понимает, что без труда говорить о развитии общества тяжело, и поэтому делит труд на примитивный, который позволяет удовлетворить материальные, т.е. «низшие» потребности человека, и на высший, который заключается только в умственной деятельности. Фреско разрывает до конца умственный и физически труд и бросает обвинение марксизму в том, что идеология пролетариата видит в труде лишь источник «низших» потребностей — еды, одежды, жилища и т.п. Отсюда вывод фашиста Фреско — марксизм есть идеология неполноценных, тех, кому не интересен и недоступен высший труд, труд умственный. А поскольку проект «Проект Венера» предусматривает полную автоматизацию «низшего» труда, и поскольку машины и роботы носителями какой-либо идеологии быть не могут, постольку читатели и слушатели Фреско подводятся к выводу о том, что в обществе будущего у марксизма не будет физической социальной базы, что время марксизма давно ушло, что он — архаичная идеология XX века, совершенно не пригодная для нового счастливого человечества. Так Фреско «отменяет» рабочий класс.

Но каким же будет труд в человечестве по «Проекту Венера»? Что будет мотивом развития человека? Будет только и именно труд высшего типа: всё общество, избранное и расселённое Фреско в городах будущего, состоит исключительно из мыслителей, интеллигенции — профессиональных изобретателей, писателей, учителей и т. п. При этом выходит так, что само появление этих профессий вызвано не потребностями материального производства, а лишь духовным производством лучших представителей человечества. Передовая инженерная мысль, по мнению Фреско, будет той единственной настоящей силой, которая двинет вперёд историю.

Но он не объясняет, что будет двигать саму эту инженерную мысль, ради чего инженер будет напрягаться и что-то придумывать, если все потребности у него удовлетворены, как они удовлетворены и у всех в обществе «Проект Венера». Так Фреско сам загоняет себя в тупик: желая разоблачить марксизм, он вновь разоблачил сам себя, доказав исходную утопичность и реакционность своего «Проекта Венера».

Существование рабочего класса, как главного смутьяна и примитивного потребителя, либо не предусматривается вовсе, либо, как мы и предполагали выше, предусматривается лишь в виде орд рабского скота, эксплуатируемых в закрытых и отдалённых «зонах» и потому по умолчанию не входящих в состав человечества Фреско. Точно так же было в античном Риме или Афинах, где рабы — основная производительная сила общества — не считались членами этого общества. На долю рабочих «Проектом Венера» заранее отводится лишь «скучная и рутинная работа ради заработка, уничтожающая мотивацию и стимулы», то есть, Фреско и его последователи и не думали менять к лучшему нынешнее положение пролетариата и трудящихся масс — подавляющего большинства человечества. Ведь при всех своих социальных фантазиях и провокациях Фреско не мог не понимать, что в его проектах будущего обязательно должна присутствовать такая социальная группа, за счёт труда которой будут существовать города мыслителей и поэтов, а главное, их «мэры» и другая «администрация».

Но если этой группе нет места ни в городах будущего, ни в составе полноценного человечества, то где же будет её место? Выходит, что только в подземных цехах и прочих плавучих концлагерях, подальше от глаз «почтенной публики».

Кстати, часть дизайнерских работ Фреско, если внимательно присмотреться к деталям, содержит то, что отсутствует в текстах его письменных работ. Концепция крупных сменных блоков-модулей, из которых набираются дома, корабли, даже целые острова, как нельзя лучше подходит именно для содержания и перевозки в таких блоках огромных людских масс вместе с теми средствами производства, к которым они прикованы в буквальном смысле слова. Набрал из таких модулей остров – «зону», подключил высоковольтный кабель, вот вам и завод с рабами.

(Надо сказать, что эта концепция домов и городов-модулей пробралась в своё время и в позднесоветскую печать, особенно в журнал «Техника-молодёжи». Редкий номер в конце 70-х годов выходил без яйцеобразных монстров из алюминия и стали, соединённых трубами. Эти фантастически дорогие этажерки преподносились советским читателям, как единственная жилищная архитектура будущего. То обстоятельство, что эти конструкции меньше всего подходят для длительного проживания людей, редакцию не смущало: ведь это же общемировая тенденция! Сейчас становится понятно, что дело было не в тенденции, а в том, чтобы показать «несостоятельность» большевистской, гуманной и уютной архитектуры сталинского периода[22], которая до 1957 года не стояла на месте и создавала всё более удобное и комфортное жильё для народа[23]. Нужно было постепенно провести вредительскую теорию буржуазного города-муравейника, города из узких клетушек-камер, сделать эту концепцию модной и единственно правильной).

Что касается мотивов к развитию личности, то такими мотивами Фреско опять-таки считает не материальные потребности общества, а всякого рода значительные и вызывающие интерес задачи, «творческие, нетривиальные и конструктивные устремления». Иными словами, побуждением к какому-либо интеллектуальному действию человека, к выработке идей, служат продукты его сознания, другие идеи, а не воздействия материального мира и не нужда в его изменении. В обществе, созданном «Проектом Венера», сознание порождает само себя и весь мир вокруг себя.

Весь «Проект Венера» создан и содержится крупным капиталом. Это хорошо видно из того, с какой изобретательностью его авторы защищают глобализм — идеологию современного американо-британского империализма. Фреско и его последователи справедливо утверждают, что ни одна страна сегодня не может полноценно существовать без тесных связей с другими странами. Но, имея в виду хозяйственную взаимозависимость и широкое разделение труда, созданное империализмом, «Проект Венера» тут же намекает на то, что ни одна страна не имеет права вырываться из существующей империалистической системы, так как при этом будет нарушено «равновесие системы перехода» — необходимое материальное основание для строительства будущего по проекту «Проект Венера». Поскольку, мол, весь мир уже связан нитями обмена, дорогами, транспортом, энергетикой, финансами и т.п., постольку рвать эти нити никому нельзя.

Фреско очень переживает за целостность техники производства, за капиталы, и полагает, что рвать нити глобальной технической связности (т.е. разрушать существующие отношения производства) и экспроприировать средства производства у буржуазии – это одно и то же. Поэтому Фреско, как и большинство философов фашизма, прикрытого словом «социализм», рассматривает социальные перевороты в отдельных странах исключительно как зло, приводящее к крушению национальную техносферу, а распространение революции рабочего класса от одной страны к другой – как крах всего глобального хозяйства. Орды пролетариев вырываются из своего подземелья и разносят в щепки все достижения высокой эко-цивилизации — это традиционная картина, рисуемая в махрово-реакционных буржуазных теориях. Фреско не проводит прямых параллелей с гибелью древнего Рима, но идея пролетария–варвара сквозит буквально из всех его книг и статей.

Это значит, что создатели «Проекта Венера» отнюдь не слепые, и они хорошо видели признаки надвигающегося революционного кризиса. Чем в этих условиях парировать идеи пролетарской революции, как лучше отработать деньги буржуазии? Фреско и его помощники выдвигают теорию глубокой модернизации всех существующих средств производства с целью «предотвращения дефицита ресурсов, обеспечения всемирного изобилия и защиты окружающей среды».

«Проект Венера» предлагает мирную производственно-техническую эволюцию, в рамках которой будут постепенно перестроены все города, весь транспорт, все предприятия так, чтобы всё это работало как «гармоничная интегрированная глобальная система» производства. Здесь Фреско явно спекулирует на коммунизме, который только и способен к глобальному преобразованию природы и производства в интересах всех людей, прежде всего, в их материальных интересах.

Но фашист Фреско не только спекулирует на близких и желанных идеях и чаяниях подавляющего большинства населения капиталистического мира. Говоря о переделке всей антропосферы, Фреско имеет точную политическую задачу – создать очередную теорию канализирования огромной энергии масс в гигантские пустые проекты. По мысли теоретиков «Проекта Венера», перестройка и модернизация всех мест поселения и всего производственного комплекса — это как раз та глобальная «национальная идея», которая должна отвлечь людей от социализма, объединить классы, ликвидировать на долгий срок классовую борьбу, подменить научный коммунизм «конкретными технологиями достижения общего изобилия».

Иными словами, буржуазия через Фреско открывает один из своих планов борьбы с революцией путём больших общественных работ, в ходе которых она рассчитывает задёшево поправить свои дела (привести в порядок дороги, расчистить новые промплощадки и т. п.) руками миллионов безработных, которые, по её мысли, «предпочтут сухарь и воду отсутствию таковых», а значит, социальный протест этой части пролетариата можно будет пустить в свисток.

(Здесь просматривается кое-что общее с хрущёвской Целиной. Ведь перед правыми и троцкистами в Политбюро и ЦК тогда стояла та же задача — задача срочного слива творческой энергии масс советских людей, которая требовала себе выхода в продолжении величественного плана преобразования природы СССР, в ускоренном развитии производительных сил, в достижении реального изобилия научно обоснованным путём, в постепенном переходе к полному коммунистическому обществу. Эта энергия масс, вызванная к жизни всем ходом сталинского периода строительства социализма, всей широкой демократией того времени была очень опасна для контры. Поэтому сотни тысяч молодых людей требовалось сорвать с места, отвлечь от противоречий, нараставших в обществе в связи с действиями контрреволюции, и направить по ложному, бессмысленному пути, но под лозунгами коммунистического строительства, преобразования природы и достижения продовольственного изобилия[24]).

Весь проект Фреско описывает идеалистические социальные процессы, которые происходят сами собой, в порядке плавной эволюции, когда для решения внутренних проблем общества достаточно лишь применения к социальной сфере науки и экологически чистой технологии, а также некоторых реформ в области техники и в сфере распределения. «Проект Венера» и его идеологи упорно проводят свою центральную идею о том, что капитализм не содержит в себе непримиримых противоречий, что ему, как и социализму, присущи лишь неантагонистические противоречия, для разрешения которых не требуется революционный путь. В этом отношении Фреско и его последователи — типичные фашисты, агностики и позитивисты.

2

Проект «Проект Венера» с самого своего появления вызвал критику со стороны буржуазной философии и социологии. Конкурирующие идеологические «фирмы» считали Фреско выскочкой и дилетантом, который пишет свои теории из головы, без проведения широких экономических, социологических и прочих исследований, — как будто все другие «научные» исследования в современной буржуазной экономике и социологии носят объективный и истинный характер. Это был настоящий спектакль из «беспристрастной критики», в ходе которого буржуазия быстро поняла, что идеи Фреско, вообще-то, ей полностью подходят.

Буржуазные СМИ, с одной стороны, обвиняли «Проект Венера», в отсутствии какой-либо конкретики, а с другой, длительное время «проверяли», нет ли в идеях Фреско скрытой коммунистической крамолы. Конечно, никакой «крамолы» в «Проекте Венера» нет. И поскольку буржуазии необходим самый широкий выбор учёных лакеев, пастырей и мелкобуржуазных идейных отцов, постольку она всегда готова принять в этот отряд толкового демагога и щедро его содержать.

И, надо сказать, во многих отношениях Фреско превзошёл других буржуазных шарлатанов от экономики и социологии: его концепция общественного устройства оказалась настолько размытой, туманной и ненаучной, что «фальсифицировать» её, т.е. выдумать что-то ещё более абсурдное и противоречивое, оказалось затруднительно даже для профессиональных буржуазных лакеев от идеологии.

Кроме того, при создании «Проекта Венера» ставка была сделана на наглядность и художественную привлекательность образов, яркие стенды и широкое применение футуристических моделей. Размах «Проекта Венера» предполагал самое широкое использование технологий массовой обработки сознания людей, «завораживания» наивных трудящихся красотой пустых образов. Именно так финансовый капитал использует телевидение, прессу, кино и др. Так же, опираясь на хорошо выполненные цветные картины, работает и его детище — «Проект Венера».

Фреско — профессиональный дизайнер, долго работавший с вопросами инженерной эстетики и эргономики. Он хорошо понимал всё рекламное значение натурных моделей, макетов, действующих кукол и прочих материальных образов той или иной, пусть самой невероятной и фантастической идеи. Фреско очень ловко использовал технические «ловушки для ума», смысл которых заключается в том, что в буржуазном конкурсе социальных теорий победит та, которая не только написана на бумаге или видна на экране, а та, которая, кроме записи идей, имеет их роскошное оформление, а главное, макеты и прочие игрушки, которые можно потрогать руками. Массы людей, как правило, намного больше доверяют тому, что видят «в металле» и осязают, чем теоретическим описаниям, требующим силы абстракции. Здесь кроется огромная опасность для трудящихся: макеты, стенды, модели и игрушки позволяют отразить в себе какие угодно дикие и утопические идеи и теории, совершенно не ограничиваясь тем, что объект, который представляет модель, не существует в реальности, или существовать не может в принципе. Фреско хорошо видел, как работает Голливуд, понимал силу кинодекораций. Эта сила — в убедительности иллюзий, подкреплённых «фанеркой», когда краска, свет, фанерные стенки и куклы с электроприводом создают полную видимость настоящей жизни.

Фреско соединил художественную постановку с махрово-реакционной философией, прикрытой демогогией об удовлетворении потребностей масс. Поэтому он и его «Проект Венера» выиграли в конкурентной борьбе за кормушку: несколько крупных корпораций, среди которых ТНК «Монсанто» и «Шеврон», периодически финансируют «Проект Венера». На деньги монополий для проекта в городе Венус, штат Флорида, было куплено около 10 га очень дорогой земли, на которой был выстроен «исследовательский центр» — довольно внушительное здание, окружённое большим парком. Ежегодно «Проект Венера» получает щедрые ассигнования, на которые строятся павильоны с футуристическими декорациями, снимаются фильмы о «Проекте Венера», издаются книги и горы дорогущих лакированных рекламных буклетов. На эти же средства содержится центральный аппарат «Проекта Венера» и более 20-ти филиалов, в которых по разовым контрактам работают переводчики, юристы и другие «добровольные» консультанты.

При этом как сам Фреско, покуда был жив, так и продолжатели его дела, на всех углах заявляют, что «Проект Венера» живёт и работает исключительно за счёт продажи своих изобретений, на добровольные пожертвования и с помощью неоплачиваемых волонтёров.

Почему монополии платят десятки миллионов долларов за гектар заповедной территории, почему они за свой счёт строят «научные центры» размером с небольшой завод, за что они дают «добровольные пожертвования» всяким философам и социальным теоретикам, догадаться несложно. За то и только за то, что те являются выдающимися в своём роде проводниками буржуазной идеологии, способными эффективно одурачивать массы, сковать и отравить их сознание, временно увести их от действительно опасного для буржуазии марксизма.

Нужно сразу отметить, что у проектов Фреско есть и критика слева, со стороны идеологов оппортунистических партий и «евромарксистов». Суть этой критики в том, что проект «Проект Венера» рассматривается ими как утопический социализм XXI века, то есть, как добросовестное заблуждение лично Фреско и его единомышленников. Некоторые левые умудряются увидеть в реакционных, насквозь фашистских идеях Фреско замаскированную пропаганду коммунистических идей — «протаскивание коммунизма».

Но возможно ли «протаскивать коммунизм», если ещё основоположники марксизма говорили о том, что коммунисты не могут скрывать от масс свои взгляды и цели? Коммунизм могут построить только сами массы — «за уши» в коммунизм притащить нельзя. Наверное, некоторые левые этого не знают и потому ходят вокруг и около социализма, удивляясь, почему рабочие не воспринимают их всерьёз. Но и эти критики всё же обвиняют «Проект Венера» в том, то он волюнтаристски предлагает избавиться от экономических кризисов путём отмены денег. Хотя, как мы выше показали, фресковской «отменой денег» от капиталистических экономических кризисов не избавиться.

То же касается и замены частной собственности на общественную собственность с помощью декретов, просвещения и рекламы «Проекта Венера». Есть и такие «марксисты», которые рассматривают «Проект Венера» как один из многих возможных путей развития человечества, мол, чего только в мире не бывает, может, действительно как-то отменятся деньги, и общество заживёт нормальной жизнью. Эти обвиняют Фреско не в открытой буржуазной провокации, а только в том, что он предложил отмену денег не как один из многих вариантов борьбы с экономическими кризисами, а как единственный вариант, без альтернатив.

На этом «марксистская» критика проекта иссякает.

А ведь даже начинающий пропагандист, знакомый только еще с основами марксизма-ленинизма, при изучении материалов о «Проекте Венера» должен был задать целый ряд вопросов.

Первый из них: идеологическим выражением интересов какого класса является проект Фреско? Основных общественных классов на сегодня два, буржуазия и пролетариат, при этом существует промежуточный класс мелкой буржуазии, имеющий, кроме общих для буржуазии интересов, ряд своих, специфических. Авторы «Проекта Венера», принципиально открещиваясь от научного социализма как пути (или способа) перехода к бесклассовому обществу, от классовой борьбы и пролетарской революции как метода изменения общественно-экономической формации, могут выражать лишь интересы капитала и мелкой буржуазии.

При внешнем сходстве основных положений «Проекта Венера» и теориями утопического социализма между ними есть принципиальные отличия, подтверждающие, что Фреско и его последователи проводят классовую линию буржуазии.

Например, один из ранних утопистов, Джерард Уинстенли, в своей политической и литературной деятельности выражал классовые интересы английских диггеров («землекопов»), наиболее радикального и революционного движения городской и сельской бедноты. Фреско в своих теориях пытается выражать интересы всего человеческого общества без разбора и деления на классы. Он «поднимается» над классами и объединяет их в единое непротиворечивое человечество на том основании, что все классы живут в общей природной среде.

А это безошибочно означает, что речь идёт об интересах буржуазии, поскольку это та же теория классового мира на основе единства и «защиты отечества», только взятая в планетарном масштабе. Но это идеализм — мир, которого не существует. Для этой теории, выкручиваясь и уходя от реальных и очевидных противоречий между трудом и капиталом, от полностью противоположных экономических интересов двух основных общественных классов, Фреско выдумывает новое название капиталистическому способу производства и новое название для «улучшенной» версии капитализма. Но, как известно, не название определяет явление, а его суть, т. е. способ производства материальных благ.

Утопический социализм, хотя и с фантастических позиций, но открыто описывал будущее коммунистическое общество, общество без частной собственности, эксплуатации и классов, чем выражал наивные чаяния трудящихся масс, в большей степени мелкобуржуазных. Проекты Фреско в социальном отношении нагоняют туман и упорно избегают называть вещи своими именами. Сам Ж. Фреско, показывая в своих книгах некоторые вопиющие противоречия современного капитализма, называет его только «денежной средой», явно указывая на существование денег как на главное общественное противоречие. Но это утверждение — ложь, поскольку главным противоречием капитализма является противоречие между трудом и капиталом, иными словами, между непрерывно развивающимися производительными силами общества и застывшими, реакционными производственными отношениями — той политической формой, в которой вынуждены ютиться и мучиться эти производительные силы.

Да, частная собственность в «Проект Венера» для виду отрицается, но при этом стороной обходятся её следствия — эксплуатация и неизбежные классовые противоречия в эксплуататорском обществе. Если социалисты-утописты в своих трудах чётко обобществляли всё наличное имущество общины или народа и на этой основе изгоняли из общества эксплуататоров, делая всех равными трудящимися, то в «Проекте Венера» вопрос о форме собственности, эксплуатации и классовом гнёте тщательно замазан рассуждениями об автоматизации производства и сбережении ресурсов. И Фреско нигде не говорит о том, кому принадлежит произведенный (с машинами или без них) продукт труда — самим производителям или кому-то иному, а в этом весь корень вопроса. Здесь и определяется характер способа общественного производства.

Но если это так, и если Фреско, «отменяя» частную собственность, не признаёт существования антагонистических классов, то выходит, что частная собственность существовала и существует без своих обязательных проявлений, как непознаваемая вещь в себе. Если, как утверждает Фреско, эксплуатации и классов не было и нет, тогда не может быть и их основы — частной собственности. Но тогда как он собрался отменять то, чего не было и нет? Здесь Фреско запутывается в очередной раз: он признаёт существование частной собственности, но только в виде отдельных конкретных вещей вне общественных, производственных отношений, как собственность робинзона на острове (сундук, золото, коза, дом, бинокль и т. д.). Как такое возможно в современном мире, он не отвечает. Ну а кому принадлежит главное — средства производства, то есть то, из чего все производится, и то, с помощью чего это все производится, он не поясняет.

При этом Фреско сам пишет, что в обществе есть «огромные противоречия при распределении благ». Он указывает и на причины этого:

«До тех пор, пока всего несколько могущественных государств и финансово заинтересованных сторон будет контролировать и потреблять большую часть мировых ресурсов, останутся нерешенными социальные проблемы и проблемы окружающей среды, несмотря на то, что многие люди пытаются смягчить положение»[25].

Но на каком основании зиждется возможность государств и «финасового-заинтересованных сторон» контролировать и потреблять большую часть мировых ресурсов? На основании экономического и политического господства тех групп частных лиц, кому принадлежат средства производства. Частная собственность — основа этого господства. Право владения, или титул частной собственности этих лиц закреплён юридически и защищён всей силой буржуазных государств, прежде всего, людьми с оружием — армией, полицией, и пр. А совокупность этих частных собственников, объединённых общими экономическими интересами, и есть класс буржуазии

Фреско и его сторонники не объясняют, что именно отношения частной собственности лежат в основании всех нерешённых и неразрешимых социальных проблем капитализма. Они стыдливо прячут частную собственность за ширмой болтовни о коллективности. Они дают понять, что если средством или предметом труда владеет не одно частное лицо, а несколько таких лиц, то это средство или предмет труда автоматически выходит из отношений частной собственности и без малейшей классовой борьбы входит в отношения собственности общественной. Но это не общественная собственность — это та же самая частная собственность, только групповая. Общественная — это собственность всех членов общества. А такого положения «Проект Венера» не предусматривает в принципе.

Но что же тогда является источником развития общества? Фреско и «Проект Венера» твердят: внушение, реклама «Проекта Венера» и воспитание идеальных элит.  То есть «хорошие дяди-капиталисты», «добрые цари» все сами дадут бедному народу, который на них горбатится, главное — это убедить этих «дядь» и «царей», перевоспитать их. Здесь «Проект Венера» действительно повторяет положения утопических социалистов. Те также не видели внутренних противоречий, присущих всякому способу производства и «не признавали первенствующей роли условий материальной жизни общества в развитии общества и, впадая в идеализм, строили свою практиче­скую деятельность не на основе потребностей развития материальной жизни общества, а независимо от них и вопреки им, строили на основе «идеальных планов» и «всеобъемлющих проектов», оторванных от реальной жизни общества»[26]. То же все надеялись на «хороших капиталистов» и «добрых царей». Только не было таковых в природе, и быть не могло.

И утопические социалисты, и Фреско, не понимали объективных законов развития общества и не видели роли классовой борьбы как движущей силы общественного развития.

Но если первые искренне заблуждались и мечтали о будущем бесклассовом обществе для всех трудящихся и угнетённых, то «Проект Венера» создавался и существует как идейное оружие реакционной империалистической буржуазии, с помощью которого она защищает свои устои, борется за сохранение классов, забивая сознание трудящихся сказками о справедливом технократическом обществе будущего.

В теориях утопического социализма находил своё выражение резкий протест передовой части общества против социального гнёта как со стороны слабеющего феодального дворянства, так и со стороны растущей буржуазии. Социалисты–идеалисты очень резко и метко бичевали существующий строй, обнажали и выводили на свет многие социальные язвы.

В теориях Фреско трудно обнаружить что-либо подобное и хоть сколько-нибудь прогрессивное. Там есть жалобы самого общего характера на то, что мир устроен не так как надо, что общественные  отношения неразумны. Также есть мягкие упрёки в адрес правительств и руководства крупных фирм, но эти упрёки «Проект Венера» делает не за то, что капиталистические монополии и буржуазные государства заводят человечество в тупик, а лишь за то, что они слабо прислушиваются к гениальным теориям оракула Фреско и, соответственно этому, недостаточно щедро платят за широкую и добросовестную работу «Проекта Венера» по футуристическому и экологическому одурачиванию масс.

Утописты писали о таком обществе, в котором все его члены имеют равные права и обязанности, в том числе, равное право и обязанность управлять своей общиной и трудиться на общее благо.

Фреско, наоборот, ни слова не говорит насчёт политической организации общества, прав и обязанностей граждан будущего. У него из общества сами собой исчезают господствующий способ производства и его надстройки, прежде всего, государство. А власть дробится и «видоизменяется» до расплывчатого и безликого «самоуправления» отдельных общин, которые сами собой организуются и сами же налаживают все общественные отношения внутри себя и между собой. После перехода общества в «ресурсо-ориентированную экономическую модель» люди, по мнению Фреско и его сторонников, настолько умственно созреют, что государство становится излишним. Опираясь на невиданное развитие своего ума, эти люди будущего могут полностью отказаться от труда, доверив всё общественное производство автоматам и роботам. Но тогда зачем такому обществу человек? Он становится лишним звеном. Ясно, что отказ от труда, основы жизни людей, да и от самих людей, не мог прийти в голову даже самым наивным и безграмотным утопистам. Такая мечта — это мечта записного паразита, мечтающего о том, чтобы его паразитизм на других никогда не заканчивался.

Существенное различие между утопическими теориями социализма и «Проектом Венера» проявляется в их детализации, то есть, в уровне конкретики. Уже Томас Мор в своей «Утопии» весьма подробно описывает общественное и политическое устройство будущего идеального общества, называет его основные институты и даёт их структуру. Мор детально указывает принципы организации труда и распределения материальных благ. В «Утопии» подробно показаны многие стороны общественной жизни, расписаны некоторые функции государственной власти, такие как хозяйственная, функция защиты от внешних и внутренних врагов, культурно-воспитательная функция, организация охраны здоровья и т.п. Ясно, что умозрительная детализация общества будущего у ранних социалистов-утопистов есть метафизика и идеализм. Но в таких попытках проявлялось искреннее желание дать угнетённым и страдающим людям исчерпывающую и конкретную цель борьбы, подробно описать лучшую и справедливую жизнь, предполагаемые детали которой должны были, по мысли того же Мора, сильнее убедить несчастных в том, что такая жизнь вполне возможна и практически достижима. Классовый оптимизм, вера угнетённых трудящихся в свои силы и в то, что общество можно изменить к лучшему, опираясь на труд и на разум, — вот рациональное зерно подробного описания «Утопии».

В учениях Фреско и его последователей таких оптимистических зёрен нет. Фреско и руководители «Проекта Венера» не дают детальных описаний даже для своих конкретных футуристических объектов, таких как дома, тематические парки, транспорт или город будущего, объясняя расплывчатость формулировок тем, что их идеи, мол, могут перехватить и использовать коммерсанты. При этом сами конкретные проекты «Проекта Венера» не идут дальше макетного проекта, в лучшем случае, действующей модели. Главного — людей и их отношений между собой — там нет. Поэтому чаще всего проекты «Проект Венера» существуют лишь в виде богато оформленных рекламных альбомов.

Подводя итог критике «Проекта Венера» необходимо ещё раз спросить: может ли этот проект быть замаскированной пропагандой коммунистических идей? Из сказанного выше вполне очевидно, что, если это «коммунизм», то он вполне подходит для длительного и безопасного существования буржуазии и он ничем не отличается от того строя, что существует сегодня.

М. Иванов, С. Агапченко

[1] К. Маркс, Капитал, т. I. Послесловие ко второму изданию, 1949, стр. 13.

[2] Ж. Фреско, Проектирование будущего , 2007.

  Фильм Ж. Фреско«Проект Венера: Реконструкция культуры, 1994.

  Фильм Ж. Фреско «Морские города», 2002.

  Ж. Фреско, К. Кейс, Взгляд вперёд, 1969.

  Ж. Фреско, Всё лучшее, что не купишь за деньги, 2002.

[3] Пресс-кит 2012 www.thevenusproject.com

[4] Пресс-кит 2012 www.thevenusproject.com

[5]Ж. Фреско, Проектирование будущего, стр. 26, 2007.

[6] Пресс-кит 2012, стр. 3, www.thevenusproject.com

[7] Там же, стр. 3.

[8] Ж. Фреско, Проектирование будущего, стр. 72, 2007,

[9] Пресс-кит 2012, стр. 3, www.thevenusproject.com

[10] Ж. Фреско, Всё лучшее, что не купишь за деньги, стр. 12, 2002.

[11] Ж. Фреско, Проектирование будущего, стр. 63, 2007.

[12] Ж. Фреско, Проектирование будущего, стр. 6, 2007.

[13] Ж. Фреско, Проектирование будущего, стр. 74, 2007.

[14] Р. Оуэн,Книга о новом нравственном мире, стр. 9.

[15] Ф. Михалевский, Политическая экономия, стр. 40-41, изд. МР, 1928.

[16] Ж. Фреско, Проектирование будущего, стр. 22, 2007.

[17] Пресс-кит 2012, стр. 5, www.thevenusproject.com.

[18] См.: Р. Декарт Избранные произв., Описание человеческого тела, Изд. АН СССР, ИФ, 1950.,стр. 547, 553, 567- 593.; Ж.О. де Ламетри Сочинения, Человек – машина, стр. 169 – 224, М.: Мысль, 1983.

[19] См.: https://news.work-way.com/odin-protiv-vsex-ili-vse-protiv-kuchki-izbrannyx/

[20] Пресс-кит 2012, стр. 5, www.thevenusproject.com.

[21] См.: https://news.work-way.com/odin-protiv-vsex-ili-vse-protiv-kuchki-izbrannyx/

[22] См.: «Техника-молодёжи» № 12, 1946, стр. 1-3.;«Правда» от 28.09.1950, передовая «Советский архитектор»; «Архитектура СССР», № 1, 1936, стр. 15-21, 42-43; «Архитектура СССР», № 11, 1938, стр. 11-13; «Архитектура СССР», № 11, 1954, стр. 12-26, 38.

[23] См. Постановления ЦК КПСС и СМ СССР от 04.11.1955 № 1871 «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» и от 31.07.1957 № 931 «О развитии жилищного строительства в СССР». Вопрос о т.н. «хущёвках» — дешёвом малогабаритном массовом жилье требует отдельного капитального исследования.

[24] «Целина» также требует отдельного исследования, выходящего за рамки настоящей статьи

[25] Пресс-кит 2012, стр. 3, www.thevenusproject.com.

[26] Сталин, Вопросы ле­нинизма, 11 изд., стр. 546.