Среди множества вопросов, которые встают сегодня перед коммунистическим движением, есть вопрос о том, существует ли ныне пролетарское искусство, и если да, то как и где найти его лучшие образцы?
Что касается самого факта существования, то поскольку есть рабочий класс, постольку должны быть и его классовые культура и искусство. Пролетариат, как и всякий другой класс, имеет свою идеологию, а значит, создаёт элементы своей культуры, в которых отражается его экономическое, политическое, правовое и культурное положение, а также противоречия буржуазного общества, его несправедливость и бедствия. Соответственно, в этих элементах рабочей культуры выражаются политические и этические взгляды и позиции угнетённого класса и его организации.
Как бы ни старалась всякая (национально-фашистская или международная) буржуазия, но культура и искусство рабочего класса по своему характеру объективно являются демократическими и социалистическими. Этот характер определяется условиями материальной и духовной жизни пролетариата. По форме современная пролетарская культура национальна, так как в обществе существуют не только классовые, но и национальные различия. Но в то же время, поскольку международный рабочий класс есть единый класс, с общими коренными общеклассовыми интересами, постольку суть пролетарской культуры также едина, различаются лишь её конкретные национальные формы.
Другое дело, что сегодня пролетарская культура находится в загоне, она слаба и не может быть господствующей в капиталистическом обществе, так как господствующей культурой в обществе является культура того класса, который господствует экономически и политически. Таким классом сегодня является буржуазия, которая не заинтересована в развитии идеологических форм своего могильщика. Поэтому первые ростки и формы пролетарской культуры и искусства, появившиеся в последние годы, подавляются и разлагаются буржуазией в рамках классовой борьбы, и это происходит по всей реакционной линии — от прямого запрета и уголовного преследования до «кастрации», «мягкой» подмены классовой сути того или иного произведения, постановки, рассказа, книги и т.д.
Кроме того, сами попытки создания классово-пролетарских форм искусства страдают от той же болезни, что и большая часть нового левого движения — от незнания основ большевизма, от мелкобуржуазной позиции авторов. Часто бывает так, что нужная и по начальному замыслу правильная художественная работа вырождается в процессе создания и скатывается в идеализм, в мелкобуржуазную революционность, в экономизм или даже в обывательскую пошлость.
В тысячный раз надо сказать, что кадры решают всё. Но не всякие кадры. Область литературы и искусства — это важный участок идеологической борьбы пролетариата за своё освобождение. Поэтому молодые творческие кадры из левой среды, которые до сих пор считают, что искусство стоит вне классовых отношений, что оно нейтрально и призвано лишь «залечивать душевные раны и делать человека чище, лучше», неизбежно впадают в поповщину и буржуазное болото. Не исправив упорной марксистской учёбой своё сознание, они при всём желании не поставят своё творчество (литературное, театральное, изобразительное и т.д.) на службу революции, на службу рабочему делу.
Готовых, так сказать, оформленных пролетарских писателей, поэтов, художников у нас нет. Больше того, у нас пока нет и государственного аппарата для перевоспитания творческой интеллигенции в коммунистическом духе.
Такое положение означает, во-первых, что развитие нового пролетарского писателя, скорее всего, пойдёт из пишущего левого, имеющего и развивающего свой литературный талант. Но это вовсе не означает, что коммунисты должны отшвырнуть от себя тех писателей, художников, музыкантов, которые не стоят на большевистских позициях, но при этом не примыкают к буржуазии, стараются дистанцироваться от нее, которые недовольны своим шатким положением, видят бесперспективность и опасность капитализма, а потому колеблются и готовы к сотрудничеству с рабочими организациями.
Кроме того, рост новых пролетарских художников, опирающихся в своём творчестве на культурное наследие сталинского СССР, не должен сопровождаться огульным отбрасыванием ценных достижений буржуазной культуры. На голом месте и с нуля, без критического освоения всех идейных богатств классовых обществ, настоящая культура и искусство невозможны. Попытки создания новой культуры без учёта всех существующих культурных достижений, равно как и попытки создать «новую» культуру искусственно, выдумав её «законы» и фундаментальные положения, всегда служили контрреволюции и фашизму.
Во-вторых, развитие пролетарского художника должно быть строго партийным, увязывающим творчество с практикой, оно не должно быть анархическим, стихийным, заочным, вне конкретной партийной работы в кружке или секции. Развитие рабочего писателя, музыканта, режиссёра вне новых большевистских организаций, по крайне мере, без самой тесной связи с ними, неизбежно приведёт к отходу от действительности, к уклонам в идеализм и шатаниям, к «неклассовой» политической и творческой позиции, т.е. в лагерь буржуазии, где и самый большой талант может быть использован, как проститутка, разбазарен и загублен.
Наконец, в-третьих, учёба начинающих пролетарских художников (в широком смысле этого слова) должна проводиться не только в марксистском кружке. Большое значение имеет большевистское самообразование художника, помноженное на осознание острой необходимости стать большевиком, выразителем и борцом за интересы рабочего класса, как в политике, так и в искусстве.
Стало быть, требования к новым молодым пролетарским писателям, поэтам, музыкантам и т.д., пожалуй, ещё выше, чем к «рядовым» кружковцам и рабочим активистам.
Такое положение естественно. Своеобразие искусства состоит в том, что оно познаёт и отражает реальный мир не в понятиях, как, например, наука, а в художественных образах. Формы отражения действительности в искусстве могут быть самыми разнообразными. Это и живопись, и танец, и музыка, и скульптура, и, конечно, искусство слова — литература. В этих формах и образах искусство обобщает различные явления действительности, раскрывает их сущность, наглядно и ярко показывает скрытые противоречия и тенденции развития.
При этом «боевая» особенность искусства состоит в том, что оно самым сильным образом воздействует на сознание людей, вызывает у них различные чувства, связывает эти чувства с мыслями человека и наполняет их определённым идейным содержанием. Когда мы смотрим фильм «Великий гражданин» или читаем строки Маяковского о революции, мы испытываем определённые чувства, которые выражены в этих произведениях в виде образов большевиков, контрреволюционеров, тех или иных событий и т.д. Это значит, что перед нами идеологически насыщенные, партийные (т.е. классовые) произведения искусства, в которых проводятся философские и политические взгляды рабочего класса, выражается своеобразное познание и утверждение марксистских законов общественного развития.
Если же в произведении искусства нет классово-политического стержня, если художник относится к своему творчеству как к попытке «систематизации чувств» и только, то он помогает буржуазии, так как именно она заинтересована в изоляции искусства от политики, философии и классовой борьбы.
Всё это означает, что великая сила искусства обязательно предполагает и высокую марксистскую квалификацию художников, и их великую ответственность перед рабочим классом. Художники, одарённые люди лучше, шире, глубже, острее ощущают эксплуатацию, несправедливость, ненормальность существующего строя. И в то же время, не обладая марксистским классовым сознанием, эти люди часто не понимают сути того, что видят и чувствуют, не осознают сущности классового общества и причин эксплуатации, а значит не видят правильных путей её уничтожения. В этом случае могучий дар художника вольно или невольно служит буржуазии, а не трудящимся, как бы хорошо этот художник ни описывал народные беды и угнетение.
Стало быть, задача новых пролетарских художников заключается в том, чтобы перестать идейно обслуживать класс буржуазии и примыкать к нему, но твёрдо встать на классовые позиции пролетариата — независимо от своего текущего классового положения. И задача рабочих организаций как раз и состоит в том, чтобы помочь в этом художнику.
Несколько слов о тактических моментах.
Ясно, что образцом для нового пролетарского искусства есть и будет искусство сталинского СССР. Но вопрос в том, чтобы революционная классика стала для молодых писателей не кормушкой, которую бы они без конца переписывали на свой лад, а базой для творчества, такой же, какой для нас является марксизм-ленинизм в политике и практике классовой борьбы.
Второй момент, непосредственно касающийся названия этой заметки. В 2016 г., когда мы расклеили в городе объявление об открытии первого «философского кружка», позвонил, а затем пришёл на занятия один человек. Разговорились. Он долго ходил вокруг да около, а потом рассказал, что несколько лет играл в театре-студии «Эпикур».
Что за театр? — спрашиваем. Оказалось, что в нашем городе, на окраине, у чёрта на выселках, в ДК им. Горького долгое время существовала студия театрального искусства. До 2010 г. она называлась «Гестия», а вот затем, когда ушли старые художественный руководитель, литературный редактор и администратор и пришли новые люди, у студии изменилось название, она стала «Эпикуром».
Но главное состояло в том, что тогда у студии существенно изменился репертуар. Товарищ, игравший в студии, рассказывал, что основой репертуара «Гестии» был Чехов, его рассказы и миниатюры, А. Островский, О. Уайльд. Ничего необычного, стандартный репертуар. Но при этом студия часто практиковала моноспектакли, когда тот или иной актёр читал со сцены рассказ или кусок пьесы.
Именно этот приём особенно пригодился тогда, когда родился «Эпикур», и театр стал давать рассказы и пьесы Горького («Ф. Гордеев», «Мать», «Враги» и т.д.), Л. Толстого о крестьянских бедствиях («Проезжий и крестьянин» и т.п.), Короленко («Голодный год», «Дети подземелья»), Энгельгардта «Письма из деревни». Постепенно спектакли и моноспектакли по острой социальной классике стали популярны не только в близлежащих микрорайонах, но и в районе. О труппе и постановках пошла слава по городу, на субботние и воскресные спектакли начали приезжать из других районов.
Ясно, что долго и безнаказанно такое творчество продолжаться не могло. Первая стычка с администрацией ДК у студии произошла то ли из-за чтения «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева, то ли из-за «Библии для верующих и неверующих» Ярославского. Театр предупредили о необходимости строго соблюдать разрешённый репертуар.
В ответ на претензии и в знак протеста против сворачивания демократии «Эпикур» ставит спектакль по «Одноэтажной Америке» Ильфа и Петрова, а затем, когда идеологический отдел районной администрации разрешил лирические стихи Маяковского, был запущен цикл моноспектаклей по «Облаку в штанах», «Клопу» и «Левому маршу» Маяковского.
Также театр ставил отдельные вечера поэзии, на которых не один, а несколько актёров по очереди читали стихи Маяковского о революции, «Двенадцать» Блока, «Молотобойца» Гейне, кое-что из Д. Бедного. Бывало так, что по окончании литературной части эти вечера превращались в дискуссионные политические клубы, на которых не только «обкатывался и согласовывался со зрителем репертуар студии» (это была ширма, под прикрытием которой и устраивались литературные вечера), но и велись разговоры о политике текущего момента.
В итоге «Эпикур» получил несколько предупреждений от районной администрации. Студию хотели выселять и даже забрать разрешение на культмассовую деятельность, но до середины 2014 г. театр выкручивался тем, что на какое-то время отступал и давал в репертуаре разрешённые произведения Чехова, Байрона, Гёте и другую классику. А затем, когда полуфашистская хватка ослаблялась, в репертуар снова включался Горький, Маяковский, Пётефи, Короленко.
Летом 2014 г. «Эпикур» развалился, так как его ядро (худрук, лит. редактор, администратор) уехали кто куда от начавшейся войны.
В чём роль и заслуга «Эпикура»? Он показал, что действительно думающие и искренне болеющие за народ люди неизбежно приходят к марксистскому кружку, даже если они не называют таким именем свое неожиданно возникшее сообщество единомышленников.
Этот театр показал, что при правильной постановке дела границы между театральной студией и большевистским кружком могут быть условны, когда театральная студия – это внешнее явление, оболочка, прикрытие, а марксистско-ленинская секция (партийная секция) – настоящая сущность.
«Эпикур» показал намётки того, как можно и нужно работать коммунистам, и, в частности, совмещать легальную и полулегальную работу с полностью нелегальной, добиваясь большого агитационно-пропагандистского эффекта по всем этим направлениям. Постановки и литературные вечера могут хорошо развивать и дополнять работу марксистского кружка, перенося в широкую массу большевистские идеи, выраженные в хорошо понятной любому трудящемуся художественной форме, а большевистский кружок, выполняя роль партийного ядра, определял бы репертуар и формы подачи драматического материала.
М. Иванов
Хорошая, нужная статья.
Спасибо.