Н. Н. Ладыгина-Котс «Развитие форм отражения в процессе эволюции организмов»

Журнал «Вопросы философии» 1956 г., № 4, стр. 94-103

Развитие форм отражения в процессе эволюции организмов

Классики марксизма-ленинизма придавали большое значение изучению истории развития форм отражения в процессе эволюции организмов. В. И. Ленин указывал, что история умственного развития животных, как и история умственного развития ребенка, наряду с историей отдельных наук, историей языка, психологией и физиологией органов чувств, является той областью знания, из которой должна сложиться теория познания и диалектика.

Ф. Энгельс писал, что благодаря установлению эволюционного развития организмов была создана основа для предистории человеческого духа, для прослеживания различных ступеней его развития.

Без этой предистории существование мыслящего человеческого мозга должно было бы казаться чудом.

Как известно, отражение является свойством, присущим всей материи, но форма отражения зависит от качественного различия материи.

Отражение проявляется в способности каждого материального тела отвечать на внешние воздействия в соответствии с характером этого воздействия и природой тела.

Живая органическая материя по сравнению с неживой обладает качественно своеобразной формой отражения — раздражимостью, на основе которой у живых организмов в процессе их эволюции возникают более высокие формы отражения — ощущение, восприятие, представление, мышление.

Рассмотрим в филогенетическом ряду живых организмов конкретные данные о формах отражения ими окружающего мира.

* * *

Животные, стоящие у корня филогенетического древа, — одноклеточные организмы — обнаруживают биологическую форму отражения типа раздражимости. Раздражимость проявляется в способности этих животных приходить в состояние возбуждения под влиянием воздействующих стимулов и отвечать на эти воздействия положительной или отрицательной реакцией. Разные части тела простейших организмов обладают неодинаковой возбудимостью по отношению к различным стимулам. Возбуждение распространяется обычно от пункта максимального возбуждения к месту минимальной возбудимости организма. «Весь организм простейшего является «анализатором» и обладает рецептивной способностью дифференцировки, но он различает интенсивность, а не качество стимула. Характер ответной реакции простейших организмов на механические, химические и температурные раздражители определяется не только характером стимула, но и физиологическим состоянием организма. У этих живых существ весьма трудно обнаруживаема и, быть может, даже проблематична способность к образованию временных связей» (см. Jan DеmЬоwski «On conditioned reactions of Paramaecium caudatum towards light». Acta Biologiae experimentalis. Vol. XV, № 4. 1950).

У более высокоорганизованных животных, именно у многоклеточных, наблюдается усложнение строения тела и возникновение психических форм отражения. У многоклеточных животных появляется нервная система, которая, с одной стороны, устанавливает связь между различными частями организма, с другой стороны, является посредником между организмом и средой. «Как часть природы, — пишет И. П. Павлов, — каждый животный организм представляет собой сложную обособленную систему, внутренние силы которой каждый момент, покуда она существует как таковая, уравновешиваются с внешними силами окружающей среды» (И. П. Павлов. Полное собрание сочинений. Т. III, ч. 1-я, стр. 124. 1951).

Далее И. П. Павлов уточняет, как происходит это уравновешивание: «Чем сложнее организм, тем тоньше, многочисленнее и разнообразнее элементы уравновешивания. Для этого служат анализаторы и механизмы как постоянных, так и временных связей, устанавливающие тончайшие соотношения между мельчайшими элементами внешнего мира и тончайшими реакциями животного организма» (там же).

Впервые нервная система появляется у кишечнополостных животных; у них она представляет собой диффузную нервную сеть, состоящую из тончайших волокон, пронизывающих все тело организма и особенно обильно развитую на подвижных щупальцах — органах, которые больше всего приходят в соприкосновение с пищей и окружающими предметами.

У кишечнополостных в связи с наличием нервной системы элементарная аналитико-синтетическая деятельность выражена более ярко, чем у простейших. Кишечнополостные различают не только интенсивность, но и качество стимула. Они реагируют на химические, температурные, механические и в слабой степени на собственно световые стимулы. (Медузы имеют световоспринимающие элементы, различают свет от тени; гидроидные полипы повертывают свои венчики к свету, а гидры способны различать направление света и обычно движутся к свету.)

Отсутствие доминирующего центра в нервной системе кишечнополостных является причиной того, что животное не в состоянии осуществить синтез внешних раздражений на основании интеграции индивидуального опыта, полученного отдельными частями его тела (например, ощущение при опробовании пищи одной группой щупальцев не передается другой группе щупальцев, не участвовавших в опробовании, и им требуется особое опробование для последующей, соответственной реакции питания). Как показывают опыты, у кишечнополостных образуются временные связи, но они отличаются большой нестойкостью.

Особенность отражения, свойственного этому типу животных, состоит в том, что видовые реакции, относящиеся, например, к акту питания, осуществляются не только целым, неповрежденным животным, но и отрезанными от него органами, например, щупальцами, содержащими частички нервной сети и сохраняющими автономность своих действий. (Так, например, отрезанное щупальце гидры схватывает пищу и делает движения поднесения пищи к несуществующему рту.)

Расширение ареала распространения жизни в наземной, подземной и воздушной среде, связанное с осложнением строения тела и с увеличением подвижности организмов, вызывает большую активность животных и ведет к более широким возможностям их жизненных встреч с различными предметами и с живыми организмами своего вида и других видов. Поэтому у более высокоорганизованных животных, у которых имеется головной отдел тела, более центрированная, цепочечная нервная система и более развитые рецепторы, уровень отражательной способности более высок, чем у кишечнополостных. Кроме химической (обонятельной и вкусовой), а также явно выраженной световой чувствительности, у дождевых червей в связи с их образом жизни, то есть с ползанием по земле, особое развитие получает осязательная и кинестетическая рецепция, дающая пространственные и контурные восприятия предметов.

У червей возникает способность к дифференцировке многочисленных стимулов как биологически значимых, так и биологически нейтральных, но связанных с биологически значимыми. Эти животные способны не только к более тонкому анализу, но и к более прочному синтезу раздражителей внешнего мира при установлении более сложных временных связей.

Уровень аналитико-синтетических процессов у червей более высок, чем у ранее рассмотренных групп животных, и активность червей в их взаимодействии со средой более ярко выражена, чем у кишечнополостных. Наличие практического анализа проявляется у червей в обонятельных и осязательных дифференцировках, связанных с активными поисками пищи (например, у кольчатых червей). Этот анализ сочетается с практическим синтезом, проявляющимся в сборах пищевого материала и в складывании его в запас.

Активность животного выражается в его воздействиях на окружающую среду при воспроизведении им роющей и конструктивной деятельности, например, при выкапывании жилья — нор, при склеивании из песка жилых трубочек (у многощетинковых червей).

Особенность отражения у животных этой группы состоит также и в том, что способностью к образованию временных связей, включающих пространственные осязательно-кинестетические восприятия, обладают не только неповрежденные животные, но и черви, лишенные головы и даже передней части тела. Это происходит потому, что оставшиеся части тела животного содержат ганглии, которые регулируют ориентировочные движения червя (например, в условиях эксперимента, при проползании червя в лабиринте).

Значительно более высокого уровня развития формы отражения действительности достигли у типа членистоногих (у ракообразных, пауков, насекомых). Мозг, органы чувств и рецепция у этой группы животных (по сравнению с червями) усложнились в связи с более высокой степенью их приспособления к передвижению в разных средах: в воде, на земле, в воздухе. У наиболее высокоорганизованных членистоногих, именно у насекомых, возникают рецепторные способности, связанные с восприятием новых свойств окружающего мира: цвета, форм предметов и звуков.

Анализаторная способность членистоногих связана с дифференцировкой самых разнообразных свойств биологически значимых предметов, воспринимаемых при помощи обоняния, вкуса, зрения, осязания и органов слуха. Практический анализ у членистоногих сочетается с более высокой степенью развития практического синтеза, проявляющегося в осуществлении активных связей животного не только с предметами окружающей среды, но и с сочленами своего вида и других видов. Напомним сложные формы инстинктивного поведения, выражающегося в уходе этих живых существ за своим потомством (у муравьев, пчел, ос), в построении изумительных по своей структуре сложных ловушек, создаваемых пауками для ловли живой добычи, в постройке гнезд насекомыми, в симбиозе муравьев с тлями. Это свидетельствует о высоком развитии у насекомых сложных синтетических процессов, базирующихся на видовом опыте.

Более высокий уровень аналитико-синтетических процессов у насекомых по сравнению с рассмотренными группами животных проявляется не только в естественных условиях, но и в условиях эксперимента. Многие виды насекомых оказываются способными образовывать условно-рефлекторные связи; при этом происходит интеграция показаний разных рецепторов: зрительных, обонятельных, вкусовых, осязательных, двигательных — кинестетических.

Наблюдается большая прочность установленных у насекомых временных связей и возможность их переделки.

В настоящее время в различных областях народного хозяйства широко практикуется направленное изменение поведения насекомых путем образования у них нужных человеку условно-рефлекторных связей. Так, например, используя натуральный условный рефлекс посещения пчелами при медосборе нектароносных растений, удается путем устранения одних условных рефлексов и усиления других переключить насекомое на сбор с одного медоноса на другой, имеющий большее сельскохозяйственное значение (важное кормовое растение, обогащающее почву азотистыми веществами, например, клевер).

В некоторых случаях переключают пчел с посещения сильного медоноса (например, гречихи) на другое растение, бедное нектаром и слабо посещаемое пчелами (например, горчицу), в целях повышения перекрестности опыления полезных растений.

Данные факты указывают на пластичность нервной системы насекомых, обусловливающую приспособляемость насекомого к видоизменяемым условиям жизни, что дает возможность человеку направленно изменять поведение насекомых путем установления у них новых временных связей со средой.

Все сложнейшие формы инстинктивного поведения беспозвоночных имеют в своей основе прирожденную, то есть безусловно-рефлекторную, деятельность, в большей или меньшей степени включающую условно-рефлекторные компоненты. Все же беспозвоночные животные, даже такие, как насекомые, имеющие весьма сложные инстинктивные формы поведения, обладают ограниченной способностью к их перестройке, в особенности при резком отклонении условий их жизни от нормальных. Попадая в необычные для них жизненные ситуации, насекомые проявляют привычные, инстинктивные формы поведения, неадекватные ситуации, и погибают. Аналитико-синтетическая деятельность насекомых, проявляющаяся в их инстинктивном поведении, определяется наличием в окружающей среде специальных раздражителей. Насекомое реагирует на эти раздражители строго определенной серией последовательно развиваемых действий.

Формы отражения насекомыми окружающего заключены преимущественно в рамках их видового поведения.

Переходя к выявлению эволюции форм отражения у представителей основных классов позвоночных животных, представляющих более высокую ступень эволюционного развития, а именно: рыб, амфибий, рептилий, птиц, млекопитающих, — мы прежде всего должны подчеркнуть появление у них морфолого-анатомических черт организации, возникших под воздействием среды и закрепившихся в результате естественного отбора.

Более централизованная и сильно развитая нервная система, богатая иннервацией мускулатура обусловливают многообразное развитие движений и возникновение поведения более высокого уровня, координируемого главным образом головным мозгом. Отходящие от головного мозга спинно-мозговые нервы имеют спинные чувствующие и брюшные двигательные корешки. Иннервируя все тело, органы чувств, конечности, они дают возможность связывать получаемые извне раздражения, проводить их к центральному отделу мозга, перерабатывать в мозгу и отражать вовне, в различного рода двигательных реакциях.

Эти новые признаки позвоночных животных (по сравнению с беспозвоночными) обусловливают появление новых форм их взаимоотношения со средой, новых форм отражения окружающего мира в связи с приспособлением представителей разных систематических групп позвоночных животных к различным условиям их существования.

Геолого-морфологические, физические, механические изменения поверхности земли, колебания температурных, световых, химических и биологических условий жизни позвоночных животных, адаптация последних к различным средам обитания, естественно, вызывали то постепенные, то резкие переходы в эволюции их организации и форм отражения. Каждая новая стадия эволюции покоилась на изменениях, возникших раньше, в предыдущей стадии. Каждая эпоха имела свое направление в развитии позвоночных, соответствующее в целом изменениям физической среды.

Строение тела позвоночных дает предпосылки для более прогрессивного развития их форм отражения по сравнению с беспозвоночными.

У позвоночных животных процессы анализа и синтеза раздражителей внешнего мира приобретают особый характер в связи с изменением морфолого-анатоми ческого строения их тела, способов передвижения, в связи с увеличением объема, структуры мозга, появлением нового мозга (Neopallium) — коры, сложных рецепторов, а также в связи с приспособлениями животных к разным экологическим условиям их местообитания. Хотя головной мозг всех позвоночных животных имеет 5 отделов: передний, промежуточный, средний, мозжечок и продолговатый мозг, относительное развитие каждого из этих отделов у представителей разных классов позвоночных неодинаково.

Жизнь низших позвоночных, например, рыб, протекающая в сравнительно однородной, водной среде, обусловила слабое развитие их центральной нервной системы, высших отделов мозга (кора мозга имеется только у акул) и своеобразие их рецепторов.

У рыб при наличии обонятельной, вкусовой, осязательной, температурной, зрительной, слуховой чувствительности возникает своеобразная, а именно вибрационная, чувствительность, связанная с наличием органов боковой линии, воспринимающая ритмические колебания воды, помогающая им оплывать находящиеся в воде препятствия.

Зрительный анализатор рыб способен дифференцировать не только интенсивность света, но и пять основных цветов спектра, движение, формы различных предметов. Разнообразие рецепций предполагает довольно многосторонний и своеобразный анализ рыбами окружающего, синтез различных раздражителей, наличие длинных цепей безусловно-рефлекторных (инстинктивных) связей, особенно при ловле хищными рыбами живой добычи и проявлении у некоторых видов рыб сложных форм ухода за молодью, связанного с конструированием гнезд.

Способность рыб к установлению условно-рефлекторных связей в экспериментальной ситуации хотя и обнаружила сигнальную значимость для них вкуса, цвета, звука, движения, но выявила слабость их синтеза, нестойкость тормозных пищевых и двигательных условных рефлексов, быстрое их растормаживание и неспособность к образованию условного тормоза.

Полуводные, полуназемные позвоночные, а именно амфибии, имеют все пять вышеупомянутых отделов мозга, но коры мозга у них нет. Они обладают вибрационной чувствительностью, связанной с восприятием колебаний воды, лишь в личиночной стадии (головастики) и утрачивают ее во взрослом состоянии. Но зато у них усиливается, обостряется по сравнению с рыбами обонятельная, зрительная и слуховая рецепции.

Амфибии способны к дифференцировке запаха, цвета, движения предметов и к синтезу раздражителей, который особенно ярко проявляется при осуществлении сложных форм ухода за созревающей молодью и при конструктивном оформления (некоторыми тропическими видами амфибий) довольно искусных гнезд из ила и листьев для помещения икры и выведения потомства.

Но синтез у амфибий, осуществляемый при выработке у них условных связей в лабораторной обстановке, весьма несовершенен. Условные связи амфибий отличаются большой инертностью, непластичностью. Характерно, что удаление большого мозга не мешает амфибиям воспроизводить главнейшие из безусловно-рефлекторных, инстинктивных реакций, связанных не только с актами питания, но и с зарыванием их в землю и даже со спариванием.

У класса наземных позвоночных, более высокоорганизованных, именно у пресмыкающихся, рептилий, имеющих более развитый мозг (с зачатком коры) и обладающих большей способностью к передвижению по земле, проявляющих большую активность при ловле разнообразнейшей живой добычи, анализаторная деятельность достигает более высокого уровня, чем у земноводных. Интегрирование деятельности анализаторов: зрения, обоняния, осязания, например, в актах питания, связанных у некоторых видов с ловлей живой, сильно сопротивляющейся жертвы (например, у змей) свидетельствует о более высоком развитии аналитико-синтетических процессов их мозга.

Значительно более высокий уровень аналитико-синтетических процессов обнаруживается в следующем классе позвоночных, именно у птиц, в связи с широтой ареала их обитания, сферы их передвижения (земля, деревья, вода, воздух) и способами передвижения — летанием.

В соответствии с этим у птиц сильно развит головной мозг, особенно зрительные доли, зрительные бугры и мозжечок (регулирующий положение тела птицы при ее полетах), в совершенстве развиты у птиц органы зрения и слуха.

Содружественная деятельность у птиц главных анализаторов, таких, например, как зрение и слух, связана с биологически важнейшими моментами их поведения, с ловлей живой добычи (у хищных птиц), с процессами размножения — брачными играми, токами — и с актами, относящимися к выведению птенцов, например, к гнездостроению.

Во всех этих актах птицы осуществляют тончайшую дифференцировку окружающего мира, то производя тщательный анализ места нахождения добычи, то изыскивая подходящий гнездовой материал. Этот анализ осуществляется во взаимодействии с синтезом при энергичной двигательной активности птиц, связанной, например, с поимкой жертвы или с конструктивной деятельностью при постройке искусных гнезд для выведения птенцов, сложно оформленных площадок для токования (у шалашниковых птиц) и т. д.

При исследовании сложной инстинктивной, безусловно-рефлекторной деятельности птиц обнаружено широкое использование птицами индивидуального опыта при осуществлении процесса гнездостроения, что опять-таки свидетельствует о пластичности и подвижности их нервных процессов и сравнительно высоком уровне синтетической деятельности мозга. Значительное развитие синтеза у птиц подтверждается и наличием у них подражательных и звукоподражательных способностей, проявляющихся в воспроизведении ими голосов и звуков других животных.

Но, отмечая высокий уровень развития аналитико-синтетических способностей у птиц, обнаруживаемых ими, например, при выполнении сложной конструктивной деятельности, мы должны подчеркнуть, что эти способности проявляются при определенных, нормальных условиях их жизнедеятельности.

Отклонение от нормы вызывает нецелесообразные действия птиц, свидетельствующие о ситуационной-связанности их восприятий, об известной стереотипности их сложной инстинктивной деятельности. Так, например, если у чаек, гнездящихся на земле среди прибрежных камней, переместить яйца, которые лежали в ямке, в другое место, то птицы будут продолжать насиживать пустую ямку, хотя яйца лежат близ нее. Если яйца заменить камнями или другими округлыми деревянными предметами, птица-мать этого не заметит и будет продолжать насиживание. (Опыты Г. А. Скребницкого «Отношение чайки к гнезду, яйцам и птенцам». Сборник «Рефлексы, инстинкты». Соцэкгиз. 1936.)

Птицы оказались более способными, чем рептилии, амфибии и рыбы, к переделке сигнального значения раздражителей. У них значительно лучше выражены и тормозные процессы. По характеру своих аналитико-синтетических процессов птицы занимают среднее положение, резко превосходя в этом отношении стоящих ниже их в системе животных рыб, амфибий, рептилий, но не доходя до уровня развития млекопитающих, в частности, собак.

Более сложные, несомненно, более высокие и более совершенные формы поведения наблюдаются у класса млекопитающих, особенно у приматов, то есть ближайших к человеку животных.

Такие приспособительные признаки млекопитающих, как теплокровность, волосяной покров, давший возможность терморегуляции и обитания в разных климатах, а также радикальное обеспечение сохранения потомства путем выкармливания его молоком матери, обусловили значительное развитие этой группы животных, имеющей и более сложные формы поведения.

Распространение млекопитающих, живущих в разных местах обитания, обусловившее приспособление к жизни на земле, под землей, в воде, на открытых пространствах суши и в лесах, отразилось прежде всего на многообразии способов их передвижения.

Млекопитающие могут ходить, бегать, прыгать, плавать, лазать по деревьям, перескакивать в воздухе с дерева на дерево и даже летать (летучие мыши). У некоторых приматов — обезьян, особенно высших, — имеется кратковременная вертикальная походка.

Разнообразие условий обитания млекопитающих, беспредельные возможности вступать в контакт с колоссальным количеством раздражителей внешней среды обусловили высокое развитие нервной системы у млекопитающих, в частности, головного мозга, а вместе с тем большое и порой весьма специфичное развитие их рецепторов: зрения, слуха, обоняния, осязания, вкуса и кинестезии.

Обоняние, как и слух, в некоторых отрядах млекопитающих (у хищных) по остроте своей превосходит обоняние человека. Эти рецепторы у хищных животных играют ведущую роль при отыскивании живой добычи.

Опытами академика И. П. Павлова доказано, что собаки прекрасно отличают звуки, различающиеся между собой на 1/8 тона; порог раздражения звуками у них ниже, чем у человека; «наше ухо слышит только звуки в 45—50 тысяч колебаний в секунду, а анализатор собаки слышит тон в 80—100 тысяч колебаний» (см. И. П. Павлов. «Лекции по физиологии», стр. 297. Москва. 1952).

У собак и у некоторых других хищных животных обнаружена способность к образованию следовых условных рефлексов, обеспечивающих сохранение следов раздражений, что, несомненно, содействует повышению уровня аналитико-синтетической деятельности их мозга и расширению и углублению диапазона связей животных с окружающим миром.

Установлено, что у группы приматов, именно у обезьян, обнаруживается не только большая по сравнению с собаками сила и лучшая подвижность нервных процессов, но и большая легкость и быстрота в осуществлении анализа и синтеза сложных раздражителей. У обезьян наблюдается синтез более обширных связей вследствие более широких двигательных возможностей этих животных, благодаря наличию у них хватательных конечностей — рук — и высококоординированной деятельности зрительного, кинестетического, осязательного и гаптического анализаторов.

У высших обезьян (шимпанзе) обнаружена большая подвижность раздражительных и тормозных процессов, особенно по сравнению с подвижностью этих процессов у других млекопитающих, именно у хищных (собак) и особенно у грызунов (мышей). У обезьян в отличие от собак процессы возбуждения сильнее, чем процессы торможения. Наблюдается некоторое отставание тормозного процесса от раздражительного.

У обезьян «легче происходит слияние отдельных компонентов сложного раздражителя в единый раздражитель. Так же довольно легко образуются условные рефлексы второго, третьего порядка и временные связи на основе ориентировочно- исследовательского рефлекса»… «На примерах одновременно-комплексных и цепных раздражителей, условно-тормозных комбинаций и т. п. было показано, что обезьяны по степени развития анализа и синтеза несколько превосходят собак» (Л. Г. Воронин «Итоги сравнительно-физиологического изучения нервной деятельности». «Известия АН СССР», серия биологическая, № 5 за 1954 год, стр. 131).

Все это указывает на высокий уровень высшей нервной деятельности у обезьян, превосходно приспособляющихся к изменяющимся условиям среды.

Действительно, учитывая кочевой образ жизни многих видов обезьян — стадность — и зачастую встречаемую у них жизнь в двух средах обитания: на деревьях и на земле, — всеядность, богатство окружающей их флоры и фауны, величайшее многообразие раздражителей, направленных к разным рецепторам обезьян, можно придти к заключению, что высокая подвижность их нервных процессов возникла в результате воздействия среды и весьма высокой адаптации их к этим воздействиям.

В поисках пищи обезьяны обычно охватывают значительную территорию, совершая при этом довольно большие переходы.

Как преимущественно растительноядные животные, обезьяны имеют разнообразнейший растительный корм: ягоды, орехи, плоды, листья, молодые побеги, почки, цветы, корневища растений.

Все внешние признаки растений, конечно, должны различаться ими и ассоциироваться с соответственным вкусом потребляемого корма.

Разнообразие характера пищи обезьян, ее внешнего вида и внутренней структуры, как и мест ее нахождения (не только на ветвях деревьев, но и в древесных полостях, под корой, в дуплах, в пазухах листьев, а при спуске обезьян на землю — под камнями и в углублениях камней), требует утонченной дифференцировки окружающего. Следует отметить, что обезьяны употребляют также в качестве пищи некоторые виды насекомых, их яйца, личинки, яйца птиц, мед. Поиски и собирание этой пищи совершенствуют аналитические способности обезьян.

В поисках съедобного и предпочитаемого корма обезьяны должны быть особенно «наблюдательными», чтобы выделять, дифференцировать съедобные плоды и ягоды от несъедобных и даже ядовитых, зрелые — от незрелых, особенно вкусные, предпочитаемые — от менее излюбленных.

У обезьян должна быть сильно развита быстрая, точная и тонкая, сопровождающаяся анализом ситуации дистантная зрительная дифференцировка окружающего, для того, чтобы при быстрых стадных переходах в поисках корма они могли выделять на ходу по цвету на зеленом фоне растений пригодный, предпочитаемый плод.

Обезьяны, как обитатели тропического леса с пышной растительностью, изобилующей яркими окрасками цветов и плодов, составляющих их обычную пищу, естественно, имеют хорошо развитое цветоразличение.

В лабораторных условиях доказано, что обезьяны обладают цветным зрением.

Экспериментами автора этих строк установлено, что высшие обезьяны (шимпанзе) в состоянии различать до 22 цветов спектра, до 7 оттенков одного и того же цветового тона (например, красные) и превосходно различают форму, величину изображения, рисунки предметов.

Особенности способов питания обезьян, как выискивателей и собирателей пищи, обусловили высокое развитие их ориентировочно-исследовательского рефлекса, а именно ознакомительно-обследовательской деятельности, обнаруживающейся и в условиях их свободного поведения в неволе и связанной с сильным развитием их тонкого практического анализа.

Этот анализ не ограничивается только выделением предметов и ознакомлением с их поверхностными свойствами; он сочетается с более глубоким обследованием, сопровождающимся расчленением употребляемых в качестве пищи продуктов и дифференцировкой скрытых частей при их обработке.

Принимая во внимание сложную внутреннюю структуру многих плодов, наличие в некоторых из них камер, а в последних более вкусного, питательного содержимого, наличие в плодах несъедобных косточек, а иногда и съедобных зерен, следует предполагать, что практический анализ происходит у обезьян не только при ознакомительном обследовании поверхностных свойств плодов, но и при обработке плодов, осуществляемой в соответствии со структурой плода. Обезьяны разгрызают скорлупы, снимают кожуру, разделяют плоды руками и зубами, вычленяют их внутренние части, вылущивают и бросают несъедобные косточки.

Практический анализ проявляется и при дифференцировании частей, получающихся в результате обработки, когда мельчайшие, но биологически ценные пищевые вещества не теряются в общей груде грубо расчленяемого материала, а вылущиваются зубами, выковыриваются пальцами и выделяются для потребления.

На основе ознакомительной и обрабатывающей деятельности и подмечания пространственных отношений между частями предметов у высших обезьян возникают попытки конструктивной, воссоединяющей деятельности, указывающие на способность их к практическому синтезу. Так, например, высшая обезьяна, осуществляя акт распутывания, разматывания (например, веревки, запутанной за палочку), окончив действие, осуществляет акт заматывания; низшие же обезьяны обычно ограничиваются лишь распутыванием.

Конструктивные формы деятельности обезьян, с которых они осуществляют соединение предметов, являются у высших обезьян (шимпанзе) видовой особенностью. Ежедневно они строят гнезда на деревьях для ночлега. В период особенно палящей жары, которой обезьяны избегают, они спускаются на землю под сень деревьев и делают себе так называемые дневные постели, то есть настилы из травы, листьев и тонких, прижатых к земле ветвей.

Исследование автором этих строк гнездостроительной активности взрослого шимпанзе показывает, что в этих актах процессы разъединения и соединения предметов неразрывно и тесно связаны. Взаимодействие того и другого осуществляется при выборе ими подходящего материала из окружающей среды, при расположении разного по качеству и по плотности материала в определенном его соотношении в сложных двухслойных гнездах.

У высших обезьян (например, у шимпанзе) на базе высокоразвитого манипулирования с предметами, обогащающего их восприятиями свойств предметов, в особенности формы, величины, твердости, обычно обследуемых руками, возникает новая, не существующая у других млекопитающих форма деятельности — именно «орудийная» деятельность[1]. Эта деятельность есть та предтрудовая деятельность животных, то есть та биологическая база, на которой позднее возникли животнообразные формы труда, характерные для непосредственных животнообразных предков человека.

Именно в этой форме деятельности шимпанзе сочетает предметы не столько на основе инстинкта (как при конструировании гнезд), сколько на основе приобретенного им опыта.

В «орудийной» форме деятельности шимпанзе осуществляет опосредствованное употребление предмета как орудия, устанавливая новые связи между собой и другими предметами и даже между двумя биологически индифферентными предметами на основе адаптивного синтеза объектов внешнего мира.

При анализе свободной «орудийной» деятельности шимпанзе оказалось, что шимпанзе применяет предмет в качестве орудия при ознакомительно-обследовательской деятельности (при ознакомлении с колющим объектом, например, ежом, с которым он явно избегал непосредственного соприкосновения, с обжигающим, например, огнем, с движущимся — живой мышью и т. п.).

Шимпанзе прибегал к «орудию», будучи не в состоянии произвести непосредственное воздействие на предмет руками (например, когда он производил разбивание удаленного от него толстого стекла взятой в руку палкой, вычищал у себя под ногтями грязь проволочкой) или тогда, когда избегал непосредственного соприкосновения с неприятными предметами (от нечистот, прилипших к его ногам, он очищался взятой в руку палкой, тряпкой, бумагой).

В «орудийной» деятельности в большей степени, чем в какой-либо другой, обнаруживалось включение обезьяной подсобных, предварительных действий, направленных на осуществление биологически значимого для нее результата, связанного то с опознаванием предмета, то с воздействием на предмет, то с установлением связи посредством одного предмета для достижения им другого.

В этой «орудийной» форме деятельности практический синтез у шимпанзе поднимается на столь высокий уровень, что позволяет признать установление обезьяной таких связей, которые характерны для мышления.

Мышление особенно явственно проявляется в тех случаях, когда шимпанзе не только употребляет предмет в качестве «орудия», но и активно подрабатывает этот предмет, производя ряд предварительных действий, облегчающих употребление «орудия». Так, например, прежде чем просунуть ветвь в узкие просветы между жердями клетки для контактирования с другими, смежно сидящими обезьянами, шимпанзе обрывает боковые побеги этой ветки, затрудняющие ее просовывание.

В этих подсобных действиях шимпанзе устанавливает такие связи между предметами, которые относятся к использованию их не столько в данной, сколько в будущей ситуации, правда, отделенной от данной весьма кратким промежутком времени, причем воздействие на обрабатываемый предмет осуществляется на базе оставшегося от прошлого опыта следа, зрительного образа, представления об использованном орудии.

По нашим наблюдениям, специфика использования «орудия» антропоидом (шимпанзе) состоит также и в том, что это «орудие» не сохраняет закрепленного за ним назначения. После употребления палки, по исчезновении необходимости в ней, шимпанзе разрушает ее, хотя порой не имеет замены для повторного использования. После момента употребления «орудие» теряет свое назначение. Таким образом, употребление «орудия» у шимпанзе качественно иное, чем у человека.

Экспериментальное исследование способности обезьян к употреблению «орудия» в виде палки было поставлено целым рядом советских (а также и зарубежных) ученых с применением различных испытуемых животных и разнообразнейших методик (Вацуро, Войтонис, Рогинский, Павлов, Протопопов, Хильченко, Штодин и другие).

В условиях эксперимента, проводимого советскими учеными, палка употреблялась обезьянами в качестве «орудия» захватывания и притягивания приманки в горизонтальной плоскости (прямым или обходным путем), как «орудие», сбивающее приманку, подвешенную высоко в воздухе, как «орудие» выталкивания приманки из узкой металлической трубы, откуда шимпанзе не мог извлечь ее руками.

В наших опытах взрослый шимпанзе Парис сразу выбирал подходящее для употребления «орудие», годное для проталкивания в трубу с приманкой, дифференцируя различные его признаки: форму, длину, ширину, плотность, толщину, выбирая из нескольких предложенных различных палок нужную палку. Более того, если не было готового, подходящего для употребления «орудия» — палки, — шимпанзе Парис производил обработку не совсем подходящего предмета. Например, он отламывал боковые отростки веток, удалял мешающие проталкиванию в трубу поперечины на палке и оставлял только прямой ствол; он обгрызал толстые палки, производил отщеп лучины от целой широкой доски, расправлял закрученную проволоку и употреблял ее распрямленные концы в качестве «орудия» доставания приманки, помещенной в узкой трубе.

Но как в наших опытах, так и в опытах других исследователей (В. Келера и Э. Г. Вацуро) шимпанзе испытывал чрезвычайное затруднение при необходимости конструктивного составления «орудия» (см. В. Келер «Исследование интеллекта человекоподобных обезьян». М. 1930; Э. Г. Вацуро «Исследование высшей нервной деятельности антропоида (шимпанзе)». 1948).

Хотя в «орудийной» деятельности шимпанзе, особенно при подработке «орудия», мы усматриваем элементарное мышление, это мышление то оперирует непосредственными восприятиями предметов, то опирается на их следы — генерализованные зрительные образы (представления) обычно употреблявшегося орудия. Мысленного нового комбинирования своих действий на базе представлений, предваряющего конкретное составление «орудия», направленного к его удлинению, обезьяны без предварительных проб осуществить не могут.

Хотя у шимпанзе интеллект, мышление проявляется чаще всего при «орудийном» оперировании с предметами, трудовая деятельность в собственном смысле этого слова у них отсутствует.

Эта неспособность к мысленному новому конструированию своих действий даже у высших животных — антропоидов — резко отличает их от человека, способного мысленно планировать свою деятельность.

Шимпанзе совершенствует свои сенсорные дифференцировки в процессе упражнения, у него остаются генерализованные зрительные образы в результате прошлых опытов, но он все же не доходит до образования понятий, которые могут возникать лишь при условии выделения существенных черт предмета из многообразно меняющихся несущественных: он не может и мысленно оперировать представлениями, так как его представления ситуационно связаны с окружающей обстановкой.

Общие представления животных, которые И. П. Павлов считает «аналогами понятий», не переходят в понятия по причине отсутствия у животных слова, появившегося лишь в процессе трудовой деятельности коллективно работающих пра- людей, в процессе их общения и обмена мыслями не только о наблюдаемых ими, но и о полученных ими ранее результатах своего труда.

«Наверное протекли сотни тысяч лет, — в истории земли имеющие не большее значение, чем секунда в жизни человека, — пишет Ф. Энгельс,— прежде чем из стада лазящих по деревьям обезьян возникло человеческое общество» («Диалектика природы», стр. 136. 1952).

Решающим фактором в этом процессе был переход от жизни на деревьях к жизни на земле и возникновение вертикальной походки.

При появлении прямохождения руки освободились для осуществления трудовых актов, а легкие и голосовые связки могли лучше развиваться, что содействовало возникновению членораздельной речи.

Для того, чтобы этот сдвиг произошел, потребовались изменения условий жизни и местообитания, охлаждение климата, а также уменьшение легко добываемой пищи и т. д. В результате этих изменений обезьяноподобные предки человека вынуждены были в силу необходимости (выделение ред. РП) перейти к осуществлению более сложных предтрудовых процессов, обеспечивших им со временем прогрессивное развитие, завершившееся появлением мыслящего, говорящего, творящего человека.

***

На основании нашего обзора развития форм отражения окружающего мира в филогенезе организмов мы можем конкретизировать ряд философских положений, относящихся в материалистическому объяснению генезиса психики, ее изменения и поступательного развития, завершившегося возникновением качественно нового свойства — человеческого сознания.

Развившиеся из доклеточных форм жизни простейшие, одноклеточные организмы обладали лишь свойством раздражимости по отношению к различным внешним стимулам, причем дифференцировалось не качество, а лишь интенсивность стимула. Воздействие внешнего мира воспринималось весьма ограниченно.

В длительном естественно-историческом процессе эволюции видов животных под воздействием внешней среды и в неразрывной связи с окружающей природой происходило усложнение телесной организации животных, появилась многоклеточность, возникли нервная система и органы чувств. Таким образом, образовалась материальная основа, биологическая база для возникновения сознания.

Сознание, как качественно новое свойство, присущее лишь человеку, развивалось во времени и в пространстве на базе раздражимости, в связи и в соответствии с возникновением новых типов многоклеточных организмов, эволюции их от низших в высшим, от более простых к более сложным, обладающим более развитым мозгом и органами чувств, более высокими и многосторонними свойствами отражения действительности, то есть ощущением, восприятием, представлением, дающими более многогранное отражение свойств окружающей среды и более глубокое ее опознавание.

Это прогрессивное развитие форм животных, появление качественно новых состояний организма при видообразовании, как и возникновение качественно новых форм отражения мира, сопровождалось количественными и качественными изменениями. Эти изменения происходили в результате воздействия среды на организмы.

Степень и результаты этого воздействия зависели и от исторически сложившейся природы того или иного типа животных.

В сложной связи причин, определивших прогрессивное развитие психики от первичной раздражимости до сложных форм безусловно рефлекторной, инстинктивной деятельности, следует учитывать значение внутренних и внешних противоречий, возникавших как в недрах самих организмов, в процессе ассимиляции и диссимиляции ими элементов из окружающей среды при взаимодействии частей их тела, так и тех противоречий, которые возникали между организмом и средой, в том числе внутривидовыми и межвидовыми взаимоотношениями организмов друг с другом.

У высших животных, в частности, в группе приматов, у обезьян, возникают сложные и многообразные формы деятельности, такие, как, например, ориентировочно-обследовательская (или ознакомительная), обрабатывающая, конструктивная, игровая и особенно значимая в эволюции приматов, определенно выраженная у высших обезьян «орудийная» деятельность. Последняя присуща преимущественно, если не исключительно, этим высокоорганизованным животным, отличающимся способностью к употреблению предметов в опосредствованном значении и к установлению таких сложных адаптивных связей, которые явно включают наличие мышления.

Но даже высшие обезьяны обладают лишь чувственной формой отражения действительности, базирующейся на ощущениях, восприятиях, представлениях и конкретном, элементарном, наглядном мышлении; человек же образует понятия, благодаря чему у него появляется возможность обобщения и отвлечения с помощью слова.

Качественное своеобразие человеческого мышления возникло в процессе коллективной трудовой деятельности, опосредованной через орудие труда в процессе не только употребления, но изготовления орудий, беспредельно совершенствующихся, начиная со времени формирования доисторического человека.

Овладевая силами природы, прачеловек познавал дотоле неведомые, скрытые свойства предметов и связи явлений, подмечаемые и выделяемые им в форме обобщений, понятий, абстракций, обозначаемых словом. Это обеспечивало становление человека и переход его познавательных процессов на качественно новую ступень сознания.

Таким образом, диалектико-материалистическое исследование развития форм отражения в филогенезе организмов, вскрывая биологические предпосылки становления человеческой психики, дает возможность понять возникновение качественно иной, но берущей свои истоки в психике низших форм животных психики человека и его изумительных специфических свойств — труда, речи и сознания.

Н. Н. Ладыгина-Котс

[1] У низших обезьян эта деятельность имеется только в зачатке.