«Лишние люди». Евангелие от Собянина

Вопрос: Подскажите, что вы со своим коллективом думаете о время от времени декларируемых в СМИ планах капиталистов по сокращению населения? И про «цифровое рабство» с тотальным контролем над личностью. Как современный МЛ на эти темы смотрит?

Ответ. О «цифровом рабстве» мы здесь укажем кратко и вскользь, а вот о планах империалистов начёт сокращения трудящихся стоит поговорить подробно.

Итак, у нас снова радость. В России открыто объявился ещё один мальтус.

Недавно на одной из олигархических сходок (видео здесь) мэр Москвы Собянин заявил о том, что российское правительство насчитало примерно 30 миллионов лишних людей в стране. Эти «экономически неэффективные» люди – рабочие и остальные трудящиеся, пенсионеры и школьники, проживающие в сельской местности и малых городах России.

Почему эти граждане стали «лишними» для российской правящей олигархии?

Собянин, один из рупоров этой шайки, долго распинался насчёт «современных технологий», «инноваций» и т. п., но затем фактически признал, что на большей части территории РФ, на которой как раз и проживают эти «лишние люди», промышленное и сельскохозяйственное производство и система обеспечения жизни разрушены «эффективными собственниками», или же скоро будут добиты до конца. Что же, говорит Собянин, раз нет в этих районах производства, дающего прибыли капиталистам (нет «эффективности»), значит, и населения в них тоже быть не должно.

Причём этот людоед не поясняет, куда и почему за последние 30 лет делось производство и инфраструктура на 70% территории бывшей РСФСР, он просто «сопоставляет факты» и приходит к выводу о том, что эти территории должны быть зачищены от людей. Нельзя же, продолжает свою мысль Собянин, и дальше тратить государственные деньги на пособия, пенсии, коммунальные дотации, и вообще на поддержание жизни «экономически лишнего» населения во всех этих районах. Это настоящее расточительство, верещит Собянин, поскольку «мировая практика» показывает, что у государства не может и не должно быть средств для «лишних» родившихся (и живущих) ртов. Такое расточительство, дескать, подрывает позиции «великой России» на мировых рынках, а также отнимает ресурсы от «защиты отечества».

А куда же девать «неэффективное» население?

Собянин от лица своего класса отвечает: согнать в большие резервации, для чего надо, по его мнению, «построить ещё три Москвы». В этих гигантских «нью-москвах» будет якобы сконцентрирована промышленность, торговля и транспорт, что даст работу всем этим лишним миллионам россиян. Тем самым, по Собянину, экономика вновь станет эффективной, у всех будет работа и кусок хлеба. Все кризисы будут преодолены, Россия вырвется вперёд на мировых рынках и приобретёт такую военную силу, что сможет дать по башке любым внешним конкурентам.

Ну, что на уме у империалистов, то у них периодически и на языке. Речь Собянина перевести нетрудно. За последние 18 лет «эпохи Путина» капитализм так основательно разрушил избыточные для себя производительные силы социализма, что сам сел в лужу, оказавшись в разорённой на 2/3 стране. Нет общественного производства – распадается и общество, при этом армия безработных становится колоссальной, а вместе с ней так или иначе «лишним населением» становятся и все члены семей этих безработных. А это уже не миллионы, а именно десятки миллионов человек населения, лишённых или почти лишённых самых необходимых средств и условий для жизни.

У этих десятков миллионов складывается ситуация, когда в прямом смысле доедаются последние запасы пищи, когда ещё есть обустроенное жильё, но уже нечем платить за коммуналку, когда разрушены транспорт и связь, когда дети болеют, но их негде и не за что лечить, когда их надо учить, но для этого нет возможностей и средств, и т. д. и т. п.

30 и более миллионов трудящихся превратились или превращаются в дичающих пауперов, для которых в буржуазной России действительно нет ни места, ни средств существования.

Олигархия не желает более тратить свою прибыль на пенсии бывшим рабочим и другим рядовым трудящимся. Пенсионеров очень много, и хотя пенсии для них малы и в большинстве своём не дают возможности жить даже в полу-голоде, всё же в совокупности на содержание стариков тратятся сотни миллиардов. Какой же интерес путиным, собяниным, сечиным и др. эти миллиарды «выбрасывать в пустоту», тратить их на тех, кто уже искалечен капиталистическим производством, кто выброшен из него и не может более приносить желанную прибыль «эффективным собственникам»?

Что же остаётся российской монополистической буржуазии?

Остаётся силой государства «утилизировать» лишнее население. Для того чтобы сделать часть этого населения «экономически эффективной», можно согнать «лишних людей» в закрытые резервации, где перевести всех трудоспособных на условия рабского лагерного труда (без зарплаты, без личной свободы, за еду и барак). В таких условиях «трудовая повинность» десятков миллионов экономит огромную часть капитала, на которую в обычных условиях буржуазия вынуждена покупать у рабочих их способность к труду. Нетрудно понять, что такой уклад производства действительно позволит российской олигархии получить максимум прибыли, позволит ей повысить свою конкурентоспособность на рынках, сделать себестоимость своих товаров ниже, произвести этих товаров больше, чем конкуренты.

Но можно и не идти на полное превращение рабочего человека в вещь, в собственность новых рабовладельцев, а оставить небольшую лазейку найма и «личной свободы» для того, чтобы рабочий не мог покинуть пределы «нью-москвы» или иного концлагеря, но мог бы при этом получать ничтожную зарплату и кое-как содержать на неё своих детей и стариков, ещё или уже не способных к труду. Как раз в этом случае «кардинально решается» проблема пенсий и пособий.

Большие трудовые концентрационные лагеря, о строительстве которых говорил Собянин, хороши ещё и тем, что позволяют черпать из них сотни тысяч новых солдат для империалистической войны, которую усиленно готовит российское государство и его западные «партнёры». В самом деле, военная служба – это всё же не голодный лагерный, а усиленный паёк и кое-какие льготы для пушечного мяса, и по расчётам собяниных это обстоятельство даст избыток желающих вырваться из ада трудового лагеря.

Смысл гигантских концентрационных лагерей для рабочих ещё и в том, что они – это гарантированный рынок сбыта для товаров, гигантская хозяйская лавка, в которой миллионы рабочих принуждаются покупать втридорога самые паршивые предметы потребления, не имея никакого иного выбора и выхода. Такие «лавки», по сути, уже существуют сегодня в форме крупных и крупнейших торговых сетей, которые шаг за шагом монополизируют всё распределение товаров широкого спроса, сужая выбор и вытесняя мелкую и среднюю частную торговлю.

Но главным мотивом для строительства новых гигантских промзон является мотив классовой борьбы реакционной буржуазии против пролетариата. Самим своим положением издыхающий класс вынужден отчаянно защищаться от революции, а концлагерь как раз и даёт российской (и мировой) олигархии такой инструмент борьбы, который обеспечивает и получение максимальной прибыли, и наиболее полный контроль над обществом.

Такой контроль, кроме вооружённой и чиновничьей силы государства, обеспечивается всеми средствами современной машинной техники: тотальным и вездесущим видеонаблюдением и подслушиванием, применением электронных меток, вшиваемых в организм людей, радиомаяками, спутниковым контролем, спецбраслетами, пультами наблюдения, мощными компьютерами, анализирующими речь, движения, и так далее – всем подобным набором полицейско-гестаповской электроники.

Всё это означает, что хотя в тяжёлых условиях лагеря рабочее движение не может прекратиться, но оно усложняется и затрудняется, а, стало быть, на известное время замедляется и вся революционная работа трудящихся масс. Для монополистической буржуазии, наиболее умные представители которой понимают историческую обречённость своего класса, такое замедление революции принципиально важно – это что-то вроде последней сигареты или последних глотков воздуха перед казнью. За эти «глотки» она и будет отчаянно бороться с рабочим классом.

Апостолы голодной смерти

Выше мы упомянули о том, что Собянин – это очередной мальтус. Не всем понятно такое сравнение, поэтому давайте внимательно разберёмся с теориями, которые защищают капитализм и, отвергая объективные законы природы и истории, оправдывают существование «лишних» людей и проповедуют их «утилизацию».

Одним из обязательных условий материальной жизни общества является достаточное количество людей, составляющих это общество. Основой существования человечества является общественное материальное производство. Но можно ли говорить о нём, если отсутствует или недостаточна главная производительная  сила – сами люди? Ясно, что нельзя. Возьмите для примера город, спешно покинутый жителями, например, при эвакуации. Что вы видите? Вы видите, что как бы велики и многочисленны ни были предприятия, расположенные в этом городе, без людей они сразу же превратились в бессмысленные нагромождения бетона, стали, стекла и т. д. Эти предприятия перестали производить свои продукты, а это, в свою очередь, означает, что и общественная человеческая жизнь в таких условиях стала невозможна.

Для общественного производства не менее губителен и недостаток трудоспособных людей. В этом случае производство замирает не всё сразу, какая-то часть его работает, но поскольку нет прироста трудящегося населения и налицо его убыль, постольку и эта часть со временем приходит к своему закату и остановке.

Но означает ли сказанное, что рост населения является главной силой, которая определяет развитие общества и тип общественного строя? Нет, не означает. Ниже мы объясним, почему.

Правда многие буржуазные идеологи и «учёные», борясь с марксизмом, пытались и пытаются доказать, что именно рост населения «меняет все общественные порядки и заставляет людей приспосабливаться к природе». Именно это в своё время утверждал английский социолог Г. Спенсер.

Вослед ему об исключительной роли прироста населения для истории говорил французский буржуазный «специалист-обществовед» Ж. Стецель. Он заявлял, что именно прирост и убыль населения той или иной страны полностью управляют всей экономической и политической жизнью этой страны.

Со Стецелем полностью, почти слово в слово, соглашался один из главных идеологов русского народничества М. Ковалевский. Он правильно отмечал, что экономические уклады общества не идут друг за другом произвольно, как попало, а их ход и смена подчинены определённым законам. Однако главным из этих законов Ковалевский считал «закон народонаселения», по которому якобы шла вся историческая эволюция общества: тот или иной уклад и политический строй Ковалевский объяснял ростом или убылью населения, большей или меньшей его «густотой».

Видим, что вся эта троица указывает одну главную, коренную причину, вызывающую развитие общества, его движение вперёд. Эта причина – рост населения. Также исключительно ростом населения они объясняли характер и структуру всякого общества. Таким образом, Спенсер, Стецель, Ковалевский и их школки абсолютизировали количественные изменения населения, видя в этих изменениях «первопричину» всех остальных общественных изменений.

На другом «полюсе» буржуазно-демографической теории исторического развития также считали рост населения «главной силой истории», но рассматривали этот рост не как абсолютное, ни от чего другого не зависимое благо, а наоборот, как фактор, тормозящий развитие общества. На этом полюсе и орудовал упомянутый «дедушка» Собянина – поп Мальтус.

Буржуазные идеологи «школы Мальтуса» всеми силами старались и стараются объяснить вопиющие противоречия капитализма, нищету трудящихся масс, безработицу, грабительские войны буржуазии, разрушение и физическое вырождение производительных сил и т. д.  всего одним «простым» фактором – чрезмерным ростом населения.

Сам батюшка Мальтус, живший в Англии на рубеже XVIII–XIX веков, однажды провозгласил открытый им «закон истории». По этому «закону» прирост населения происходит в геометрической прогрессии, а средства существования для населения увеличиваются лишь в прогрессии арифметической, т. е. намного медленнее. В таком «несоответствии» между  ростом населения и увеличением средств существования Мальтус увидел главную и единственную причину голода, нищеты, безработицы и всяких других бедствий пролетариата и остальных трудящихся масс.

Свои идеи Мальтус изложил в книге «Опыт о законе народонаселения», которая вышла в свет в 1798 г., вскоре после французской революции и как раз в разгар промышленного переворота в Англии. Именно тогда появлялись крупные предприятия промышленности, а буржуазия ускоренным темпом вела пролетаризацию мелких частных производителей, ремесленников (шёл быстрый процесс их разорения). Нищета в стране принимала повальный характер, росла безработица, а те рабочие, которым «повезло» остаться на фабриках и заводах, подвергались чудовищной эксплуатации.

В такой обстановке английская буржуазия обоснованно боялась, как бы угнетаемые ею  народные массы не охватил «вольный французский дух»: ведь во Франции решающую роль в революции сыграли именно бедняки, ремесленники и крестьяне.

Поэтому «учение» Мальтуса пришлось как раз кстати: формально выступая лишь против Великой французской революции 1789–1794 гг., Мальтус и его книга более всего служили именно интересам английских капиталистов. Поп лицемерно, на словах сочувствовал угнетённым, а на деле «теоретически» оправдывал неисчислимые бедствия рабочего класса Англии, его нужду и безработицу. Мальтус «снимал» с капитализма всю ответственность за бедствия трудящихся и перекладывал их на «естественное окружение», т. е. на саму природу.

Мальтус утверждал, что в силу «природы вещей» всему органическому миру присуще якобы «стремление к абсолютному перенаселению». Народы, по Мальтусу (и Собянину), размножаются быстрее, чем растёт производство средств для жизни. Неизбежным и «естественным» следствием этого положения является жестокая борьба людей за существование, в результате которой могут выжить (хорошо жить) только немногие. А большинство людей, продолжает Мальтус, в первую очередь и главным образом, рабочих и прочих бедных классов, обречено «природой» на страдания и вымирание.

Далее Мальтус несколько уточняет свой «закон»: всякий новый человек появляется на свет, который уже давно занят другими людьми, теми, кто «успел родиться раньше». И если такой новый человек, родившись, не получил от своих родителей или близких средств для существования, а также если общество не нуждается в его будущем труде, то этот новый человек не имеет права требовать себе какого-либо пропитания, так как он лишний на этом свете.

А если человек родился «лишним», говорит Мальтус, то природа своим «объективным ходом» приказывает ему умереть, если, конечно, не найдётся каких-нибудь добрых людей, которые возьмут на себя все расходы по содержанию этого несчастного.

Что же Мальтус предлагал рабочим в качестве «мер» борьбы с нуждой и безработицей? Мальтузианцы всегда утверждали, что в своей нищете пролетариат и трудящиеся виноваты сами, так как они якобы слишком быстро размножаются. Поэтому наиболее подходящим средством «борьбы с нищетой» Мальтус и его последователи считали воздержание от брака и рождения детей. Больше того, эта публика уверяла и уверяет рабочих в том, что опустошительные войны, эпидемии, отсутствие медицины и всякое другое одичание в варварство есть блага, которые «служат лишь на пользу всему человечеству» (в своё время и Гитлер кричал на всех нацистских собраниях о том, что война является «естественным состоянием» человеческого рода, следовательно, мир между народами, по мнению фюрера, – это лишь «выдумка большевиков и евреев»). Стало быть, рабочие должны «не роптать на бога», а главное – на существующие общественные порядки, а принять эти порядки, как должное, ну и применять побольше противозачаточных средств.

До Маркса и Энгельса эта людоедская теория «растущей» буржуазии практически не подвергалась критике. Но уже молодой Энгельс в 1843 г., вскрыв научную несостоятельность мальтузианства, характеризовал эту «теорию», как отвратительное издевательство над природой и человеком.

Позже Маркс в «Капитале» разнёс «учение» Мальтуса на куски. Он показал, что при капиталистическом способе производства всё развитие этого производства, весь прогресс техники всегда используются буржуазией против рабочих. Технический прогресс не улучшает жизнь рабочих, а раз за разом выбрасывает их из общественного производства. В итоге в обществе образуется относительное перенаселение, т. е. масса безработных –  трудоспособных людей, которые не имеют возможности участвовать в экономической жизни своего общества.

Это относительное перенаселение, созданное капиталом, Мальтус и его ученики выдавали и выдают за абсолютное перенаселение, которое якобы вызвано «законами природы».

В то же время развитие производительных сил, начиная со второй половины XIX века и заканчивая сегодняшним днём, наглядно показало, что вопреки всем «законам» Мальтуса производительные силы и общественное богатство человечества росли намного быстрее, чем население Земли. Но весь этот период плоды растущей производительной силы труда присваивались и присваиваются классом буржуазии. Это означает, что истинные причины нищеты, безработицы, голода и нужды рабочих кроются не в вымышленных «законах природы», а законах капитализма, в самом его существовании. Такое положение полностью  доказывалось практикой строительства социализма в СССР и странах народной демократии: там было покончено с капитализмом и поэтому не могло быть «избыточного населения» и безработицы; чем больше было в СССР рабочих рук и умных голов, тем сильнее и богаче становилась страна.

Ленин, говоря о мальтузианских теориях, замечал, что сознательные рабочие обязаны вести самую беспощадную борьбу против попыток навязать это реакционное и трусливое учение самому передовому, самому сильному, наиболее готовому на великие преобразования классу современного общества – пролетариату.

В самом деле. Мальтузианские бредни опровергались многочисленными фактами общественной жизни. Против Мальтуса и за правоту марксизма говорило сравнение темпов роста населения и темпов роста производительных сил. Так, с 1800 по 1938 гг. население Европы выросло с 187 до 517 миллионов человек, т. е. примерно в 3 раза. В этот же период производительные силы европейского общества, определяющие его способность создавать себе средства для жизни, производить материальные блага – пищу, одежду, жилище, топливо, энергию, транспорт и т. д. – даже в условиях капитализма росли значительно быстрее.

Никто не может отрицать, что в течение XIX–XX вв. было сделано множество научных открытий, оказавших огромное влияние на развитие промышленности и сельского хозяйства. Нужды растущего капиталистического производства требовали раскрытия всё новых и новых тайн природы, они решительно требовали постановки на службу производству всё более могучих сил природы.  Производительные силы росли в этот период намного быстрее, чем европейское народонаселение. Этот факт признают буржуазные экономисты и статистики, но используют его не против теории Мальтуса, а как «доказательство вечной прогрессивности» капитализма. То, что при этой «прогрессивности» почти весь общественный продукт могучих производительных сил присваивается узким и ничтожным классом частных собственников, – об этом буржуазные «учёные» или глухо молчат или выкручиваются, идя на всякого рода фальсификации, передёргивания  и подлоги.

А ведь ещё в начале XX века было очевидно (тем, кто хотел видеть истинное положение вещей), что на фоне быстрого развития производства было впору говорить не о «перенаселении» Европы, а о недостатке населения. И это «недонаселение» было результатом не биологических, а экономических причин, было следствием законов капиталистической системы.

Но всё же Европа была и остаётся одной из самых густонаселённых частей света. А сколько пригодных к освоению и возделыванию земель пустует во всех остальных частях света?

Собянины всех наций и народов криком кричат, что «не могут прокормить лишние миллионы» людей. А между тем только на Африканском континенте площадь неосвоенных плодородных земель, вполне пригодных для сельского хозяйства, более чем на 70 % превышает территорию Европы. В современной РФ заброшенные сельхозугодия также сопоставимы по площади с целым континентом. Наконец, в мире есть огромные пустынные территории, пустыни и полупустыни, которые уже давно можно было бы превратить в самые плодородные области земледелия.

В сталинском СССР к такому преобразованию пустынь и полупустынь готовились ещё до Великой Отечественной войны с мировым капиталом, а непосредственно приступили сразу после её окончания. Работами передовых русских и советских биологов школы Мичурина–Лысенко было доказано на практике, что мальтузианское «убывающее плодородие» земли – не «всеобщий объективный закон природы», а следствие капиталистических производственных отношений. Социализм позволил добиться всё возрастающего плодородия почв, причём не путём их отравления синтетическими материалами, а путём роста качества естественного плодородного слоя, с помощью самых передовых агротехники, севооборота и селекции.

Право-троцкистская контрреволюция в СССР остановила и разрушила работы по этому великому плану коммунистического преобразования природы.

Так можно ли было на фоне всего этого говорить о «перенаселении» Земли?

Можно, отвечают мальтусы, фогты и собянины. В качестве иллюстрации своей «правоты» они приводят Индию, беднейшие африканские страны, иногда Китай. Отсталость и нищету народных масс Индии и Африки они объясняют тем, что там население якобы «увеличилось до невероятных размеров», так что в них, мол, невозможно всех прокормить.

В действительности же население Индии за последние 350 лет увеличилось в 4,2 раза. За этот же срок население Великобритании выросло в 8 раз, а население США – почти в 10 раз. Что же касается производства продовольствия в Индии, то оно за последние 3 века выросло в 5,5 раза, т. е. больше, чем население, хотя до сих пор свыше 1/4 плодороднейшей индийской земли остаётся неиспользованной, а агротехника в большинстве индийских штатов, где существует мелкое крестьянское хозяйство, находится в средневековом положении: волы, деревянный плуг, соха, мотыга. Если до приобретения независимости до 80% всего производимого в Индии продовольствия и иных материальны благ доставалось английскому империализму, то после завоевания независимости примерно столько же общественного продукта забирает себе крупная и крупнейшая индийская буржуазия. Как говорится, хрен не стал слаще редьки.

По этим причинам в Индии до сих пор ежегодно умирает от голода (и от причин, прямо связанных с крайним недоеданием) около миллиона человек, и прирост населения там значительно ниже, чем в большинстве европейских стран. Таковы факты, и поэтому старая мальтузианская легенда о «чрезмерном» росте населения Индии – это всего лишь лженаучное оправдание старого английского империализма и «молодой» индийской олигархии.

Классики марксизма давно доказали, что уровень развития производительных сил, уже достигнутый при капитализме, позволяет обеспечить высокое благосостояние всех членов общества. Техника производства вполне позволяет это сделать. Но такому положению мешает сам капиталистический уклад хозяйства и буржуазный общественный строй.

Таким образом, истинной причиной народных бедствий является господствующий способ производства и отсталый общественный строй, а вовсе не выдуманное мальтузианцами «перенаселение». Этого «перенаселения» не только нигде и никогда не было, но его никогда и нигде и не может быть. Об этом, кстати, говорил ещё наш великий русский демократ Н. Г. Чернышевский. Он отмечал, что не может быть границ росту производительных сил, так как невозможно поставить границы прогрессу, развитию техники и науки. О ничтожестве мальтузианства Чернышевский писал так:

«Неужели вы думаете мерить далёкое будущее нашими обычаями, понятиями, средствами производства? Неужели вы полагаете, что ваши праправнуки будут такими, как вы? Не бойтесь, они будут умнее вас…».

Однако не все праправнуки вняли Чернышевскому. Несмотря на то, что ещё в начале XX века сама производственная практика человечества опровергла теорию Мальтуса, его идеи оказались живучи. Эти идеи до сих пор используются монополистической буржуазией разных стран для замазывания кричащих противоречий капитализма, для обоснования «утилизации» своего и чужого трудящегося населения в войнах и концлагерях, для оправдания политики внешних захватов.

Ошибка Дарвина

В распространении и «научном обосновании» мальтузианства известную роль сыграла ошибка, допущенная Ч. Дарвином. В силу своей буржуазной ограниченности Дарвин не понял эксплуататорской сущности «закона» Мальтуса. Великий английский натуралист в своём учении о развитии живой природы предположил, что существует перенаселённость внутри видов, которая ведёт к борьбе живых организмов друг с другом за существование, и что в итоге этой борьбы происходит естественный отбор – выживание особей, наиболее приспособленных для данных условий внешней среды.

Надо сказать, что честный исследователь Дарвин был гуманистом и поэтому он не только не сделал из мальтузианства реакционных выводов, но даже робко опровергал эту «теорию». Так, он писал в своё время, что нищета бедняков является следствием не естественных законов, а государственного строя. Однако Дарвин, плохо разбиравшийся в вопросах политической экономии, не продумал всей сути этой своей оговорки о государственном строе: для биологии он принял всерьёз мальтусовский «закон перенаселения».

Но Дарвин заблуждался ещё и в том, что борьба за выживание существует внутри существ одного и того же вида. Получилось так: то, что Дарвин в своё время не отверг с порога, а принял к сведению «закон» Мальтуса, – это привело Дарвина к выводу о неизбежности конкуренции, борьбы между организмами одного вида на почве перенаселения, т. е. на почве нехватки пищи. Однако Дарвин так и не привёл конкретных фактов, свидетельствующих о наличии в природе внутривидовой борьбы: учёный сослался на то, что в силу несовершенства методов науки многие тайны природы пока что нельзя раскрыть.

Ясно, что такая шаткая позиция в этом вопросе советскую сталинскую науку удовлетворить не могла. Академик Т. Д. Лысенко и его ученики точно установили, что в природе нет внутривидовой борьбы. В самом деле, было бы глупо утверждать, что зайцы мешают друг другу жить больше, чем им мешают волки и лисы, или что волки вредят друг другу больше, чем им вредят зайцы тем, что, имея тонкий слух и длинные ноги, часто удирают от волков, оставляя их голодными. Советские биологи доказали, что в природе идёт не внутривидовая, а жестокая межвидовая борьба за выживание, которая, вместе с природными условиями, и служит своеобразным регулятором численности того или иного вида

Именно благодаря мичуринской биологии (которую так ненавидит мировая буржуазия и ненавидела контра внутри СССР), очистившей, развившей и поднявшей дарвинизм на высшую ступень, стало ясно, что признать внутривидовую конкуренцию – значит отказаться от дарвинизма вообще, отказаться от естественного отбора.

Почему так? А потому что такая конкуренция неизбежно вела бы к подрыву каждого вида изнутри, к ослаблению каждого вида в борьбе с другими видами и внешней средой, к постепенной утрате полезных признаков, а не к накоплению таких полезных признаков и способностей.  В действительности дело обстоит так, что гибель менее приспособленных и сохранение и развитие более приспособленных организмов, т. е. собственно естественный отбор, – это результат межвидовой, а не внутривидовой, борьбы за существование, и воздействия на организмы окружающих условий жизни.

Мальтусы всех мастей, обслуживая интересы монополий, банков, гитлеров, черчиллей, чубайсов и собяниных, как раз и вцепились в эту ошибку Дарвина, и, опираясь на его авторитет, перенесли эту ошибку на общество. Получился не просто механический перенос на общество законов биологии, а перенос на общество грубой ошибки относительно биологических законов развития. Буржуазные социологи не перестают твердить о «социальном дарвинизме». Они прямо или в обёртке словесного мусора преподносят ту гнилую идею, что страдания трудящихся масс вызваны не частной собственностью и эксплуататорским строем, а неким «универсальным законом человеческой борьбы», над которым люди не властны. Так было и так будет всегда – заявляют они. Больше того, идеологи буржуазии кричат о том, что борьба людей между собой за выживание чрезвычайно полезна – она якобы ведёт к отбору «лучших особей», при этом малоценные, наименее приспособленные к жестокой борьбе (имеются в виду нищие рабочие и другие эксплуатируемые трудящиеся) могут спокойно подыхать. Для них на празднике жизни нет столовых приборов.

На этом основании социал-дарвинисты выступали против фабричного законодательства, против государственной помощи бедным, даже против общественных работ, которые было вынуждено вести в 30-х гг. XX в. правительство Рузвельта в рамках пресловутого «Нового курса» (дело дошло до того, что наиболее реакционная часть монополистов США обвиняла Ф. Д. Рузвельта и всё правительство страны в большевизме и расшатывании основ «американского образа жизни»!). Социал-дарвинисты заявляют, что всякое государственное пособие бедным, в том числе и пенсии старикам, являются «грубым вмешательством в естественный ход вещей»: мол, такие меры мешают нормальному развитию общества, его «очищению», ибо «обессиливают естественный отбор и идут вразрез с законами природы».

Ясно, что все измышления и «теории» социал-дарвинистов – это гнусное жульничество. В живой природе нет и в помине «закона перенаселённости», поэтому не может быть и речи о переносе несуществующего явления на общественные отношения.

Антинаучный характер социал-дарвинизма состоит также и в том, что он не видит принципиальных различий, существующих между человеческим обществом и животным миром. Даже действительно существующие биологические законы не могут быть применены к человеческой истории, в которой действуют свои особые закономерности, открытые Марксом, Энгельсом, Лениным и Сталиным. Марксизм-ленинизм категорически отвергает все попытки перенести на общественную жизнь биологические закономерности, в том числе и выводы мичуринской биологии. Это важный момент: развитие общества подчиняется не биологическим, а более высоким, социальным закономерностям. Поэтому всякое стремление распространить на историю законы животного мира есть стремление принизить человека до уровня зверя.

«Убывающее плодородие» капитализма

Выше мы кратко упомянули о буржуазной «теории убывающего плодородия почв». Эта теория также возникла на почве мальтузианства. Суть её в том, что уровень жизни человечества якобы неминуемо снижается вследствие непрерывного истощения почвы, и поэтому, мол, гибель цивилизации неизбежна.

Вздор этого мальтузианского утверждения выявили классики марксизма. Они доказали, что никакого «закона» убывающего плодородия почвы не существует. Развитие земледелия и животноводства тормозится не какими-то законами природы, а только капиталистической системой хозяйства, разоряющей и тружеников, и варварски опустошающих саму землю. Ленин, говоря об этой «теории», отмечал, что на самом деле увеличилась не трудность производства пищи, а трудность получения этой пищи для рабочего. Объяснять эту растущую трудность существования рабочих тем, что природа якобы сама по себе сокращает свои дары – это значит полностью вставать на защиту эксплуатации и буржуазного грабежа трудящихся масс.

Всю нелепость «теории убывающего плодородия»  показали работы выдающихся русских и советских биологов – Тимирязева, Докучаева, Мичурина, Вильямса, Лысенко, Нуждина и многих других биологов-мичуринцев. Вся «теория истощения» была опровергнута успехами советского сельского хозяйства в сталинском СССР. На тысячах фактов было доказано, что ни сама природа растений, ни почва не ставят «объективных» ограничений для урожая. Его размер зависит только от состояния земледелия и уровня агротехники. Так, в конце 30-х годов передовики сельского хозяйства в Советском Союзе на тех же землях получали урожаи, в 10–15 раз превышавшие средние урожаи в царской России, причём урожайность полей постоянно и неуклонно росла – без всякого «истощения» почвы.

Что это означало? Это означало, что блестяще подтвердилось положение Маркса о том, что плодородие вовсе не есть такое уж природное качество почвы, как это может показаться. Плодородие тесно связано с теми общественными отношениями, которые господствуют в данное время в данном обществе.

Ясно, что появление «теории убывающего плодородия» почвы было вызвано теми же классовыми причинами, что и появление всей мальтузианской «теории». «Учение» убывающего плодородия есть клевета на природу, на землю. Её выдумали лжеучёные, чтобы выполнить заказ своих хозяев – капиталистов на одурачивание пролетариата, на продление капиталистического господства всеми средствами идеологии.

Против жизни

Видим, что старые и новые мальтузианцы лезут из кожи вон, чтобы скрыть от трудящихся масс тот факт, что капитализм несовместим с планомерным и правильным использованием ресурсов природы, что капиталистический способ производства и общественный строй давно уже несовместимы с нормальным ходом жизни на Земле.

В погоне за прибылью капиталисты всех стран варварски эксплуатируют богатства природы, землю, мало заботясь о рациональном ведении сельского хозяйства, о селекции, агрокультуре, о борьбе с эрозией, выветриванием и вымыванием почвы. Всё это, наряду с чудовищным отравлением почвы химикатами и всякого рода ускорителями роста, ведёт к истощению плодородного слоя, в результате чего самые богатые сельскохозяйственные районы превращаются в пустоши, в полупустыни, иногда и в настоящие пустыни. Эти процессы «грабежа почвы» уже давно идут в такой развитой стране мира, как США, особенно в южных штатах, где наблюдается постоянное падение урожайности, которое идёт, несмотря на все ухищрения «генетиков», «селекционеров», химиков и других учёных лакеев из лабораторий «Монсанто», АГЕ, «Юнайтед Фрут» и других пищевых монополий.

Там же всё сильнее становятся и «чёрные бури», которые достигают катастрофических размеров и уносят с собой сотни тысяч тонн драгоценного гумуса (нет защитных лесополос, почвы не структурированы научным образом, нет правильных севооборотов, подбора растений, орошения и т. д.). Сегодня самые отъявленные защитники империализма вынуждены признавать, что за последние 200 лет Северная Америка лишилась примерно 25% своих наилучших сельскохозяйственных почв.

Та же, в общем, история происходит и в современной РФ.

Но разве хищническое разрушение почв и других естественных богатств в нашей стране является объективным законом природы?

Нет, такое разрушение свойственно лишь капитализму. Вот что пишет Маркс по этому поводу:

«…всякий прогресс в капиталистическом земледелии есть прогресс не только в искусстве подвергать рабочего ограблению, но вместе с тем и в искусстве ограбления почвы. Всякий прогресс во временном повышении её плодородия есть в то же время прогресс в разрушении постоянных источников этого плодородия».

Поэтому было неудивительно, что в сталинском СССР, где государство рабочего класса было кровно заинтересовано в самом передовом и научно организованном земледелии, пустыни превращались в плодородные области. А в США или в современной РФ наблюдается противоположная картина, когда плодородные земли превращаются в заброшенные пустыри и пустыни, и в этой связи собянины воют о том, что у них «нечем кормить 30 миллионов лишних людей».

В сталинском СССР был начат и успешно осуществлялся грандиозный план преобразования природы, который был самым сокрушительным ударом по мальтузианско-фашистским бредням о бессилии человека сознательно управлять стихиями природы. Именно социализм, сняв все барьеры развитию производительных сил, позволил приступить к завоеванию господства над природой. Такое господство не под силу дряхлому и убогому капитализму, ведь для управления силами природы, как писал Энгельс, требуется нечто большее, чем простое познание её законов. Требуется полный переворот в существующем способе производства и вместе с ним во всём существующем общественном строе.

Реальная действительность опровергала и опровергает все измышления мальтузианцев. Капиталисты, стремясь обеспечить высокие цены и тем увеличить свои прибыли, периодически уничтожают «лишние» средства производства и продукты труда – машины, заводы, фабрики, дороги, земли, зерно, сахар, мясо, яйца, хлопок и т. д. И всё это делается именно тогда, когда нужда рабочего класса, нужда народных масс принимает наибольшие размеры, т. е. во время кризисов капитализма, мировых войн, стихийных бедствий, эпидемий. Но на само уничтожение части средств общественного производства и сотен тысяч тонн хороших продуктов, которые могли бы прокормить миллионы голодных и полуголодных людей, также затрачиваются труд, ресурсы и огромные суммы денег. Это усугубляет и без того громадные потери общественного богатства по вине буржуазии. И в это же время представители милллиардерской верхушки, вроде Собянина, или их учёные холуи хором твердят своё – о нехватке средств существования, о пресловутом избытке населения, о том, что земля не может всех прокормить, и поэтому народ России надо согнать в лагерь и слегка сократить – миллионов на 20–30.

Говоря об уничтожении средств производства и продуктов труда, нужно уточнить, что это явление было в капиталистическом мире не только во времена довоенного «Великого кризиса» конца 20-х – 30 гг. В начале 50-х годов XX века, когда финансовая олигархия США сказочно разжилась на войне и её последствиях, вонь от облитого керосином картофеля, сахара, зерна, кофе, печенья стояла, как говорится, на всю Америку. Сотни тысяч тонн ценных продуктов не только сжигали или топили в океане, но и выбрасывали на свалки, предварительно облив ядами или нитрокрасками, чтобы безработные и нищие не могли использовать эти продукты в пищу. В 80-х годах прошлого века бразильская крупная буржуазия неоднократно топила в океане десятки тысяч тонн мясных туш, миллионы тушек птицы – и всё это для того, чтобы не допустить падения цен на эти продукты, которое было вызвано их перепроизводством.

Сегодня в РФ вырубаются или травятся целые рощи фруктовых деревьев – для того, чтобы у трудящихся не было хороших и бесплатных фруктов. Олигархией выдумывается всякого «птичий» и «свиной» грипп, и под эту марку вырезаются и уничтожаются миллионы голов скота и птицы. Буржуазное государство всеми силами заставляет народ платить за всё то, что могло доставаться бесплатно и хорошего качества, причём, не просто платить, а покупать гадкие вредные продукты только у промышленно-торговых монополий, которые принадлежат российскому и иностранному финансовому капиталу. Если на полях большой урожай, но плохая конъюнктура капиталистического рынка, то перепахиваются тысячи гектаров вместе с урожаем. Если российской олигархии становится выгодно (или к тому её вынуждают западные «партнёры»), то уничтожается сельское и пищевое (и всякое другое) производство целых областей, и вот тогда у собяниных вдруг откуда ни возьмись появляются миллионы «лишних» людей.

Таковы дикие законы капитализма. Абсолютно прав был большевик Сталин, когда говорил, что система хозяйства, не знающая, куда девать «излишки» своего производства, и вынужденная их сжигать в момент, когда в массах царят нужда и безработица, голод и разорение, – такая система хозяйства сама произносит над собой смертный приговор.

Фирма «Фогт и сыновья»

Хотя все положения мальтузианства давно уже опровергнуты, всё же, как западные мальтусы, так и их российские ученички, типа Чубайса, Лаховой, Собянина и др., уже много лет пугают человечество угрозой перенаселения, которое якобы «неизбежно» ведёт к войнам – массовому уничтожению людей.

Из плеяды сиятельных мальтузианцев XX века особо выступали американские лжеучёные профессора Бэрч и Пендл. Особенностью их теорий было не то, что с помощью сказок о перенаселении они пытались оправдать германский и итальянский фашизм, а то, что они как бы вывернули мальтузианскую теорию наизнанку, заявляя, что режимы Гитлера и Муссолини поощряли высокую рождаемость, но при этом эти режимы были лишены пространства для размещения своих народов. Отсюда профессора делали вывод о том, что прирост населения вполне допустим, но при этом население, организованное «сильной рукой» просто обязано идти завоёвывать себе новые земли, т. е. начинать войну, которая, в свою очередь, сама по себе «отрегулирует» нужное количество людей.

Однако самым выдающимся мальтузианцем в этом ряду по праву считается чикагский мракобес Уильям Фогт. Этот идеолог фашистской буржуазии старался использовать мальтузианскую «теорию», прежде всего, во внутриполитических целях, для классовой борьбы против американского пролетариата, для затемнения классового сознания трудящихся США. В своих буйных опусах Фогт писал о том, что человечество постоянно находится в тяжёлом положении, и поэтому все трудящиеся должны это понять и «…перестать жаловаться на экономические системы, погоду, невезение и бессердечие святых». Такая пассивная позиция рабочего класса, по Фогту, и будет «началом премудрости» и первым шагом в длинном пути к счастью всего человечества. Фогт открыто провозглашает свой главный лозунг: «Не жаловаться на капитализм, а принять его таким, каков он есть».

Вторым шагом «ко всеобщей благодати» Фогт считал уменьшение населения, точнее, избавление от «экономически ненужного населения». В ходе всякого рода жульнических расчётов он пришёл к выводу, что существующей земельной площади, пригодной для сельского хозяйства, «недостаточно», и что в Америке живёт слишком много народу. В середине XX века Фогт утверждал, что территория США уже «перенаселена», «битком набита»: якобы в стране к 1950 году «накопилось» 40 миллионов человек, которые своим существованием и претензиями на часть общественного продукта мешают другим 100 миллионам американцев хорошо жить.

Заявляя о «лишних» 40 миллионах, Фогт, как и его последователи в сегодняшней России, оправдывает империалистическую политику правительства (народу, дескать, стало тесно жить в своей стране) и одновременно силится доказать, что в данных условиях на земле возможно прокормить лишь пресловутый «золотой миллиард». Правда, Фогт «мыслил», так сказать, в мировом масштабе, тогда как чубайсы и собянины пока что заняты сокращением «лишних ртов» в России.

Единственный путь к «спасению человечества» людоед Фогт видел в резком уменьшении населения разных стран путём голода, эпидемий и истребительных войн с «умеренным» применением оружия массового поражения. В одной из своих статей Фогт прямо писал о том, что любая попытка правительств ликвидировать голод и бороться против эпидемий в чрезмерно населённых странах может закончиться катастрофой.

Фогт весьма болезненно реагировал на успехи медицины и весьма скорбел о том, что такие простые приёмы охраны здоровья, как очистка и кипячение воды, личная гигиена, отвод стоков в подземные системы и т. п., способствуют росту населения. Он в отличие от нынешних «лакированных» капиталистических людоедов, угробивших здравоохранение, рассуждающих об инновациях и о «защите отечества», честно говорил, что общество, получив возможность бороться со многими болезнями, пришло к тому, что «самая действенная причина, сдерживавшая чрезмерный рост населения», стала исчезать. Фогт отдавал себе отчёт в том, что никак не может «организовать» голод и эпидемии в сталинском СССР, поэтому большую часть своих «теорий» он предметно посвящал Китаю и Индии: голод в Китае, заявлял Фогт, не только желателен, но и необходим.

Справедливости ради надо отметить, что в свой книге «Путь к спасению» Фогт опирается на обширные «исследования» американских мальтузианцев Пирсона и Харпера, которые получали щедрые гранты от финансовой олигархии США за то, что ещё  со времён Великой депрессии пугали весь буржуазный мир «мировым голодом». Они дружно уверяли, что к 1950 году на Земле будет якобы полтора миллиарда «лишних» людей, которых надо собирать в огромные резервации для «постепенной нормализации их числа», а также сокращать их  «всеми другими  приемлемыми путями». Резервации и «другие приемлемые пути» сокращения «экономически бесполезного населения», по Пирсону и Харперу, – это всё те же пути, которыми сегодня Собянин предлагает сокращать трудящихся России: война за расширение «жизненного простора», безработица, голод, болезни, высокая детская смертность, каторжный рабский труд. Разрушив средства производства и почти всю материальную структуру обеспечения жизни на огромных территориях, присваивая себе более 90% всего общественного продукта, буржуазия и её идеологи сваливали и сваливают последствия своего варварства и грабежа на «быстрое размножение рабочих».

Дело Фогта развивали и продолжали американский «биолог» Кук и британский «учёный» Фауссет. Первый утверждал, что «проблема перенаселения» была и всегда будет «зловещей тенью нашего будущего», если, конечно, «ответственные классы» и «эффективные хозяева» (читай, финансовая олигархия) не примут «чрезвычайных мер». О характере этих мер говорил коллега Кука, доктор Фауссет: если, мол, не ограничить рождаемость, то человечеству останется только один выход – «апеллировать к древней троице – войне, болезням и голоду».

Фогт и другие его коллеги по мальтузианскому бандитизму считали необходимым разработать детальный план «сокращения населения земного шара». Правда, тогда, в конце 40-х – начале 50-х гг. XX века, они, в целом, не имели в виду сокращать население США и Британии. Свой «план» эти «учёные» направляли в первую очередь против государств, «где господствует коммунистическая идеология». Так,  папаша Фогт очень сокрушался по поводу того, что гитлеровцы уничтожили в СССР «очень мало людей». По его мнению, население Советского Союза нужно было сократить до 100 миллионов человек. В противном случае, мол, большевики «оттягивают на себя и потребляют недопустимо много общих мировых ресурсов».

Через 30 лет примерно эти же слова в адрес советского народа произнесёт английский премьер М. Тэтчер, а ещё через 15 лет американский госсекретарь М. Олбрайт заявит о том, что в «новой России» должно быть всего 40–50 миллионов «экономически эффективного населения», а природные богатства и недра Сибири и Дальнего Востока «должны принадлежать всему человечеству», т. е мировому финансовому капиталу.

Всё это похоже на бред сумасшедшего, но это не бред, а часть политики и идеологии международных империалистов. Однако современные идеологи буржуазии ушли гораздо дальше Мальтуса. Если старый «классик» проповедовал рабочим лишь поменьше рожать детей, то его вчерашние и сегодняшние последователи требуют массового «сокращения» трудящихся масс путём насилия, войны, одичания и жестокой эксплуатации их труда. Такой прямой призыв к уничтожению и концлагерям вызван тем, что и олбрайты, и собянины живут в период общего кризиса капитализма, который непрерывно обостряется и углубляется, толкая своих главных «авторов» к исторической могиле. Чем острее и глубже этот кризис, тем труднее буржуазии становится убедить трудящихся в том, что капитализм прочен и дан «на века». Но тем тотальнее и изощрённее становится ложь собяниных, тем громче их вой о «лишнем населении». Общий кризис и закон максимума прибыли (закон выживания олигархии в современных условиях) снова толкают империалистов к мировой войне, в которой они видят своё спасение от гибели. Они надеются продлить своё существование и господство, потопив все язвы капитализма в крови и спрятав революционные силы в концлагеря. Для этой цели снова и снова вытаскивается на свет «теория лишнего населения».

Но появление и развитие людоедских «теорий», широкая пропаганда их в России и других странах является признаком неизлечимой слабости, обречённости капиталистической системы. Империалисты и их идеологи стараются доказать «расчётами», что война неизбежна, что все преступления капитала являются «объективными законами природы». Но Ленин давно говорил, что нельзя рассчитывать правильно, когда стоишь на пути к гибели.

А как должно быть?

Мы видели, что во всей мальтузианской теории нет и не может быть науки. Она служит лишь идейным прикрытием, ширмой и оправданием империалистической реакции, фашизма. Развитие общества не объясняется только и исключительно ростом или убылью народонаселения. Рост или убыть, взятые по-буржуазному, сами по себе и в отрыве от всех остальных факторов исторического развития, не могут объяснить ни структуры общества, ни причин смены одного хозяйственного уклада другим, строго определённым экономическим и общественным укладом.

В самом деле, если бы рост населения являлся бы главной силой развития общества, то более высокая плотность населения должна была бы вызвать к жизни и более высокий тип общественно-экономического строя. Но такого в жизни не наблюдается. Например, в 1952 году плотность населения Голландии была в 14 раз выше, чем в США, и в 21 раз выше, чем в СССР. Но при всём этом США стояли выше Голландии в экономическом и общественном развитии, а от переходившего к коммунизму Советского Союза буржуазная Голландия отстала, так сказать, на полторы исторических эпохи. Так что плотность населения не может определять характер общественного строя той или иной страны.

Действительное значение роста или недостатка населения для истории состоит в том, что рост или убыль облегчает или замедляет развитие общества. От плотности населения и скорости его прироста в определённой мере и при прочих равных условиях зависит военная мощь той или иной страны, возможности освоения новых земель и природных богатств, темпы экономического развития. Так, в сталинском СССР для освоения всех богатств Сибири, Дальнего Востока, Крайнего Севера, Средней Азии нужен был значительный прирост населения, увеличение его плотности. В условиях социализма такой рост ускорял темпы развития страны, увеличивал размеры народного богатства, так как в этих условиях, когда все трудятся на общее благо, рост населения – это прирост трудящихся, главной производительной силы, прибавка бесценных умелых рук и умных голов.

Рост населения, как мы видели, не является только биологическим фактором, не зависящим от общественных условий. Прирост населения ускоряется или замедляется в зависимости от характера общественного строя и степени его развития. Маркс установил, что каждому способу производства свойственны свои особые законы народонаселения. В условиях капитализма темпы роста производительных сил сдерживают рост населения, численность населения падает. В условиях социализма развитие производительных сил ничем не сдерживается, поэтому оно стимулирует и рост населения. Так, за десятилетие с 1931 по 1941 гг. СССР давал больший естественный прирост населения, чем вся буржуазная Европа. Это был прямой результат социалистического общественного строя, при котором трудящиеся избавлены от кризисов, безработицы, нищеты и одичания. Рождаемость уверенно превышала смертность, никто от голода не умирал. Наоборот, статистка показывала, что прирост способствовал ускоренному развитию социалистического производства.

Что касалось непосредственно производства еды, то о положении дел в этом направлении неоднократно докладывали советские учёные. Так, критикуя очередной всплеск мальтузианства и теорию «убывающего плодородия почвы», академики Опарин и Палладин докладывали, что советская сталинская наука не на словах, а на миллионах гектаров пахотной земли показала, что живая природа таит в себе такие возможности, которые при их  умелом использовании удовлетворят потребности всего населения земного шара даже тогда, когда численность этого населения будет непрерывно расти. Вопрос только в том, чтобы очистить весь земной шар от капитализма, который стал глобальной помехой продолжению жизни на планете.

Таково вкратце положение дел с «лишними людьми».

Подготовил М. Иванов