Некоторые замечания к письму израильского товарища

Данная заметка — ответ на недавно опубликованное письмо нашего товарища из Израиля.

I

Часто приходится слышать жалобы передовых товарищей на рабочую массу, на трудящихся. Но массы такие, какие есть, других нет. Они — движущая сила истории, они — источник революционеров. А поведение трудящихся сильно зависит от того, кто и как ими руководит. Руководит буржуазия — массы ведут себя, в общем, по-мелкобуржуазному. Руководят большевики, если, конечно, правильно руководят, — массы начинают поступать по-коммунистически. Слабость рабочих в том, что на производстве у них нет опоры и руководителя, за которым они могут идти. Неправда, что рабочие не хотят руководства. Люди хотят, чтобы ими правильно руководили, и классовый инстинкт рабочих никуда не исчез. Но они не видят своего руководителя. А политика капиталистов заключается в том, чтобы путём мелких индивидуальных уступок или «льгот», запугивания поодиночке, развращения, послаблений тому или другому рабочему, удовлетворения единичных требований — короче говоря, путём разобщения рабочих укрепить свою власть над ними. Если в Германии в своё время вожди социал-демократической партии выдавали свои грехи за шовинизм и революционное бессилие масс, то сейчас массы не имеют никаких своих организаций, пусть трижды оппортунистских и фашистских, но связывающих и организующих миллионы в нечто целое, на базе которого могли бы действовать коммунисты. Капитал нынче в таком состоянии, что боится даже фашистских массовых организаций простонародья. Порядки в обществе фашистские, но рабочие не организованы, каждый за себя. Что же пенять на массы? В 1925-1932 гг. в Германии рабочие и не могли разом выступить против фашизма, ибо организация (с.-д. партия и профсоюзы), за которую держалось большинство, воплощённая в горстке лидеров с.-д., предала массу, а для создания новой организации нужно было время, решимость и мужество выбросить вон старую, гнилую, отжившую организацию, нужна была более высокая большевизация КПГ. Не в оппортунистическом перерождении массового рабочего движения, не в революционном бессилии масс корни нынешнего положения рабочих, а в ничтожности и слабости самого рабочего движения, в отсутствии у него революционного вождя. Пока в бригаде, цехе, предприятии не будет практически действующей большевистской ячейки, за которой пойдёт масса за свои, сперва самые насущные экономические нужды, — работницы будут вынуждены продавать себя за перерывы, выходные, доплаты и т. п. «льготы». Соединение передовых, коммунистических элементов в такую ячейку может и будет происходить лишь в ходе самой этой борьбы. Такова диалектика создания ячеек.

Завоевание большинства рабочих на свою сторону, преодоление мелкобуржуазного эгоизма, косности, распущенности требует не истерик, а выдержки, дисциплины, твёрдости, непреклонности и единства воли передовых рабочих, умения правильно подойти к людям. Для этого ячейка не должна представлять собой слабую и немощную группу, организационно не оформленную и идеологически не подкованную. Нельзя забывать, что во время обострения кризиса победить буржуазию политически можно в несколько недель. На войне можно побить буржуазию в несколько месяцев. Но идейное влияние буржуазии на рабочих является самым глубоким и самым мощным. Поэтому срок борьбы за умы трудящихся нужен длинный, а упорство, настойчивость и систематичность работы коммунистов в этом деле — самые высокие, т. к. здесь сегодня главный участок борьбы, где враг действует наиболее жестоко и отчаянно.

Большевики умели втягивать в борьбу и малые предприятия с 7-10 отсталыми рабочими, связанными ещё с деревней и кустарным промыслом. Не в плохих рабочих дело. Дело в их экономическом, классовом положении, которое предполагает революционную борьбу. Дело не в том, в чём в данный момент видят свои интересы отдельные несчастные работницы или даже весь коллектив. Дело в том, что они есть пролетариат, и что они — в соответствии с условиями своей жизни — исторически будут вынуждены делать. А вынуждены они будут идти войной на капитализм, ликвидируя причины и условия своего пролетарского положения. Но это дело не идёт автоматически, в порядке самотёка. Оно идёт лишь тогда, когда рабочие убеждаются, завоёвываются, организуются и ведутся в бой своей революционной организацией или будущими членами её, если такая партия пока не сложилась. Члены будущей партии коммунистов обязаны организовать на предприятиях борьбу за повседневные интересы рабочих, чтобы рабочие на деле почувствовали прочную опору и крепкую руководящую организацию. Чтобы они на повседневном собственном опыте убедились в правильности агитации, в правильности лозунгов коммунистов. Без упорной работы на предприятии невозможно завоевание рабочих масс, завоевание большинства рабочих вообще.

Израильская буржуазия не имеет никакого иного выхода из кризиса, кроме бешеного наступления на рабочий класс. Израильский рабочий класс поэтому не имеет никакого иного выхода, кроме как контрнаступление. Сумеют ли передовые рабочие Израиля организоваться в авангард, сумеет ли этот авангард собрать за собой многонациональное большинство рабочих региона и непролетарских угнетённых финансовым капиталом масс, сможет ли он повернуть против империализма движение за самоопределение палестинцев, или рабочий класс капитулирует перед наступлением капитала в современном кризисе — от этого зависит будущее революции на Ближнем Востоке. Такая капитуляция поставит народные массы надолго в условия неслыханного террора, средневековых дикостей буржуазии, войны, геноцида, нищеты, голода и холода, вымирания в буквальном смысле слова.

II

Что касается трущоб и коммунального хозяйства. В нём также действуют всеобщий закон капиталистического накопления, закон максимальной прибыли, закон непрерывного обнищания пролетариата и трудящихся масс. Снижение потребительной стоимости жилья для трудящихся до уровня лагерного барака при самой высокой цене за проживание — это не случайность и не «каприз природы». Капиталисты стремятся снизить свои издержки на строительство жилья для народа до минимума. Они применяют самые дешёвые проекты, строительные материалы, нарушают и без того антинаучные буржуазные нормы строительства. Отсюда — проседающие фундаменты, «картонные» стены, хрупкие перекрытия, отсутствие удобств, низкая стойкость природным условиям. С каждого квадратного метра дорогой городской земли капиталисты стремятся получить максимальную прибыль. Отсюда — строительство всякого рода «небоскрёбов», чудовищная теснота в домах и на улицах, отсутствие мест отдыха и зелени, появление трущоб, где уродливые доходные дома или квартиры громоздятся одно на другое, как коробки обуви в кладовке.

С другой стороны, цена самого паршивого жилья чрезвычайно высока. Купить своё жильё не может большая часть трудящихся, поэтому поколение за поколением многие трудящиеся вынуждены жить в съёмном жилье, уплачивая за него 50 и больше %% совокупного дохода семьи. С каждого квадратного метра съёмного жилья капиталисты стремятся получить максимум прибыли, но свои затраты на поддержание этого жилья в нормальном состоянии (на ремонт и амортизацию) они стремятся снизить до минимума. Доходные дома быстро приходят в ветхость, становятся не просто мало пригодными для жизни людей, а опасными для них. Часто хозяева стараются не только сдирать с жильцов непомерную плату за самое отвратительное жильё, но и переложить на них часть расходов по его ремонту и поддержанию. Снижение издержек производства массового жилья в совокупности с высокой ценой на это жильё или его аренду — это даёт капиталистам, хозяевам жилья возможность получать максимально высокую прибыль. Огромный размер земельной ренты в городах даёт капиталистам, владельцам земли возможность паразитически «снимать» с каждого квадратного метра десятки тысяч долларов в год из карманов трудящихся. Наладить условия человеческой жизни рабочих можно только одним путём — свержением буржуазных порядков и заменой их порядками социалистическими.

​III

Насчёт врачей. Многие трудящиеся хотят, чтобы их дети стали врачами, ибо обыватели считают, что это выгодная профессия, дающая достаток и «положение в обществе». Но рабочим не по карману учить детей на врача. Поэтому врачами чаще становятся дети буржуазии и приближённой к ней обслуги. По своему положению большинство из них выражает и проводит интересы своего класса. Но и дети рабочего класса, подвизавшись в буржуазной медицине, часто становятся на позицию буржуазии, т. к. положение в производстве, главные материальные интересы определяют сознание человека. Поскольку в классовом обществе медицина также является классовой, постольку сегодня она обслуживает интересы фашистской буржуазии. Цель буржуазной медицины — не народное здравоохранение, а грабёж и террористическое подавление рабочих и трудящихся. Отсюда «коронавирусные» врачи — смесь буржуазного дельца с фашистским карателем. Гуманистов, борцов за жизнь и здоровье народа среди врачей осталось немного. Это одно.

Второе. Интересы реакционной буржуазии требуют сокрытия истины в целях сохранения и укрепления её господства. Материалистическая наука в целом, мичуринская биология в частности, без которых медицины нет, угрожают классовым интересам буржуазии. А это значит, что врачей сегодня учат на базе идеалистической лженауки, по существу, на базе анимализма и поповщины, проведённой в тонкой, наукообразной форме. Методом нынешней буржуазной медицины является субъективный идеализм, смесь самых мракобесных и реакционных «теорий» Беркли, Юма, Маха, неогегельянства, Фрейда. Буржуазная биология и медицина всё больше обращаются к нематериальным «жизненным силам», к «душе», а не к законам природы. Отсюда — мало больниц без церквей, редкое помещение не увешано иконами и не загажено попами. Трудящихся приучают уповать не на медицинскую помощь, а на бога, при условии, конечно, что есть деньги платить за «лечение», так называемым «врачам». Так называемым — ибо большинство из них не люди науки, а «коронавирусные» шарлатаны, которые умеют калечить людей, но не умеют лечить, так как не знают настоящей науки. Их знания не политехнические на базе диалектического материализма, а идеалистические, поверхностные, однобокие при отрыве теории от практики.

Всё это не значит, однако, что общество осталось без медицины вовсе. При империализме идёт уничтожение народного здравоохранения. Это, во-первых, ликвидация бесплатной медицины. При этом бесплатная «медицина» для народа остаётся: у неё есть своя цель — делать больных трудящихся ещё более, хронически больными. Принуждать их массово и постоянно покупать лекарства и нести деньги врачам за «настоящее» лечение, обеспечивая тем самым высшую прибыль капиталистам. Это, во-вторых, карательная медицина для подавления трудящихся. Борьба правительства с действительными эпидемиями идёт лишь тогда, когда они угрожают верхушке буржуазии. Но правительства пользуются и настоящей эпидемией, чтобы организовать дополнительный грабёж и всякого рода террор против народных масс. Это разделение медицины на действительную, более-менее квалифицированную для богатых, и платную, но неквалифицированную для бедных.

Это значит, что борьба против платной медицины и медицинского террора становится частью классовой борьбы пролетариата с буржуазией. При этом у рабочего класса возникает необходимость в подпольной, «партизанской» медицине, прежде всего, в терапии, но и в сложной медицинской помощи (хирургия, может быть, роды, стоматология). Массового уклонения трудящихся от медицинских «акций» правительства и освоения ими навыков медицины уже недостаточно, ибо это пассивное сопротивление и приспособление к террору. Нужно массовое, организованное, активное сопротивление правительству против его «эпидемических» затей, шире — атака на него, гражданская война. Буржуазная медицина не устраивает пролетариат «по определению». И подпольная, «партизанская» медицина тоже не устраивает! Но она нужна рабочим, как своя медицина на время войны против правительства.

​IV

Об авариях. Буржуазия за современную технику, когда она обещает наивысшую прибыль. Буржуазия против передовой техники, за ручной труд, если техника не сулит высшей прибыли. Не интересы общества, о которых пишет товарищ, а интересы прибыли — вот движущая сила капитализма. Капиталистическое производство может кое-как удовлетворять некоторые потребности общества. Но это происходит не потому, что в этом состоит суть капиталистического производства, а выходит как побочный продукт, как случайный результат в хаосе и анархии буржуазного хозяйства, в ходе гонки капиталистов за прибылью. Монополии задерживают развитие производства, цепляются за свою устаревшую технику, чтобы выжать из неё всё, иногда доводя износ машин и оборудования до разрушения. Дело в том, что в старую технику производства монополии вложили колоссальные средства, которые монополисты боятся потерять в случае «преждевременного» обновления оборудования. С другой стороны, обновление производства означает для монополий новые огромные расходы, на что их хозяева не хотят идти, не выжав всё, что можно из старой техники. Отсюда — деревянные столбы времён Голды Меир, старые трансформаторы, гнилые трубы и т. д. А острой конкуренции, которая подтолкнула бы израильские электрические и т. п. монополии к обновлению техники, видимо, нет. Большую роль играет стремление монополий к снижению издержек производства. А это вызывает не только «экономию» на зарплате рабочих и охране труда, но и падение качества товаров (т. н. дефицит потребительной стоимости). Товары в коммунальное хозяйство могут поступать новые, но срок их службы будет низким, условиям эксплуатации они отвечать не будут. Отсюда — непрерывный рост аварий на производстве.

Рабочие не исчезли. Но современная техника производства и капиталистическая «рационализация» ведут к увеличению кадров малоквалифицированного труда, упрощают функции рабочего, превращают рабочих в действительный придаток машины, когда физический труд упрощён и разорван с умственным. Простой труд позволяет монополиям меньше платить рабочим, при этом увеличивая интенсивность труда и ухудшая его условия. Рабочий отупляется условиями производства.

Внутри страны капиталисты получают максимальную прибыль путём нещадной эксплуатации рабочих, разорения и обнищания большинства населения. В водном, электрическом или газовом хозяйстве буржуазии зарплата рабочих низкая, а условия труда тяжёлые. В таких условиях эксплуатации рабочая сила людей не восстанавливается, идёт её хищнический износ. Происходит не только отток капиталов из коммунального хозяйства в другие отрасли производства в порядке конкуренции, но и отток рабочей силы в порядке поиска лучших условий её купли-продажи (например, в армию, полицию, госаппарат, другие непроизводительные и паразитические отрасли). Свою роль играет и то, что буржуазия всё меньше заказывает своей системе образования подготовку рабочих высокой квалификации. И это оборачивается против самой буржуазии.

​V

О трудовых договорах. Буржуазные законы, выгодные для рабочих, «действуют» лишь тогда, когда рабочие силой вынуждают буржуазию их соблюдать. Нет у рабочих организованной силы в защиту своих прав и свобод — капиталисты сбрасывают со счетов все «законные» права и свободы рабочих.

​VI

Товарищ пишет о том, чтобы каждый читатель понял, независимо от политических взглядов, что простой человек — не человек в глазах капиталиста. Верно последнее. Наёмный раб для хозяев производства есть источник прибавочной стоимости, и только. По мнению буржуазии, этот источник обязан исправно поставлять её в обмен на минимум жизненных средств для восстановления своей рабочей силы. Если источник не даёт достаточно прибавочной стоимости, его следует заменить на новый, как меняют старую шерстяную овцу на молодую. Если источник требует себе больше средств к жизни и лучших условий её, его следует покарать, чтобы не мешал капиталисту обогащаться. Если положение на рынке требует сократить производство или издержки на него, рабочие должны безропотно уходить или работать за меньшую плату и в худших условиях. Если рабы возмущаются против этой «законной» воли хозяев, их снова следует покарать силой государства. Экономически ничего другого в рабочих буржуазия не видит. Отсюда — отношение капиталистов к рабочим, как к расходному материалу. Но буржуазия знает, что пролетариат, за счёт труда которого она богатеет и который она угнетает, есть её главный и заклятый враг. Отсюда — страх буржуазии перед рабочими, стремление во что бы то ни стало разъединить и разделить их, отчаянная борьба капиталистов против любых попыток объединения и организации рабочих, особенно и главным образом — против появления элементов политической партии пролетариата. Ибо появление у рабочего класса своей революционной партии будет означать, что дни капитализма сочтены.

Неверно первое. Сознание людей партийно. Не всегда сознание соответствует классовому положению человека. Сегодня много рабочих одурачено и принимает интересы буржуазии за свои собственные. Бывает, что представитель буржуазии становится марксистом и беззаветным борцом за интересы пролетариата. Но всегда человек — сознательно или нет — стоит либо на позиции рабочего класса, либо на позиции фашистской буржуазии. Мелкобуржуазная «партия середины», самая гнусная партия («сам за себя», «ни за кого», «за свою семью» и т. п.) есть не что иное, как хвост и агент фашистской буржуазии в рабочем классе. Вполне возможно теоретически понять суть буржуазной эксплуатации, угнетения, фашизма. Сама буржуазия так или иначе признаёт существование борьбы классов, фашизма и пр. Но действовать практически-революционно, вести борьбу за освобождение рабочего класса нельзя, не имея строго определённых политических взглядов, именно — стоять на позиции рабочего класса, иметь не любые взгляды, а только большевистские. Ведь существо дела как раз и состоит в том, чтобы не только правильно объяснить рабское положение трудящихся, но и сознательно бороться за то, чтобы изменить, уничтожить его. А для этого «любые», т. е. мелкобуржуазные, политические убеждения непригодны.

РП.