Крах «чавизма» — крах «социализма XXI века»

С западного полушария приходят тревожные новости: 12 января 2016 г. «Верховный суд Венесуэлы лишил оппозицию квалифицированного большинства в парламенте»,16 января 2016 г. — «В Венесуэле объявлено чрезвычайное экономическое положение». Учитывая, что в начале декабря прошлого года безраздельно правящая более 15 лет в стране партия «чавистов» (сторонников Чавеса и его политики), позиционировавшая себя партий социалистической, а свое правительство соответственно — «левым» и «народным», потерпела сокрушительное поражение от правых — буржуазно-реакционных партий, откровенно отражающих интересы монополистического капитала и все последние месяцы на улицах многих городов  не утихают массовые протесты трудящихся, становится ясно — ситуация в стране, и экономическая, и политическая, обострена до предела. Говоря научным языком, в Венесуэле во всей красе общенациональный кризис, который способен привести к серьезным социальным потрясениям, тем более, что тенденций к его разрешению, если судить по политике действующего правительства и президента Мадуро, пока не наблюдается.

Не лучше ситуация в Аргентине и Бразилии — странах, которые еще недавно вместе с Венесуэлой позиционировались чуть ли не лидерами мирового революционного движения. Там также внедрялся в жизнь «чавизм» — своеобразный латиноамериканский вариант так называемой концепции «Социализма XXI века», о которой взахлеб говорила наша КПРФ и которая левыми многих стран мира противопоставлялась в качестве реальной альтернативы советскому социализму. В этих странах правящие много лет левые партии к концу 2015 года тоже провалились на выборах, мировой экономический кризис вызвал резкое обнищание трудящихся масс и не прекращаются массовые акции протеста.

Чтобы понять, почему так произошло (и не могло не произойти!), почему громкие обещания левых, суливших своим народам благополучие и процветание, так сильно разошлись с реальностью, не выдержав никакого сравнения с советским социализмом, давайте разберемся, что такое «чавизм», который многие российские левые, случалось, выдавали чуть ли не за «новый большевизм». Тогда нам будет гораздо проще понять всё происходящее в южно-американских странах и соответственно, перспективы идущих в них политических процессов.

Вообще говоря, в «чавизме», если иметь в виду явление, а не слово, нет ничего особо нового. Это все та же старая и дряхлая политика буржуазии в рабочем движении, известная мировому революционному движению, как минимум, с середины XIX века. Хотя в разное время оно именовалось по-разному: «бернштейнианство», «оппортунизм», «каутскианство», «социал-демократия II Интернационала», «социал-фашизм», «национальный социализм», «христианский социализм», «демократический социализм», «еврокоммунизм» и т.п., суть его одна и та же — реформизм. Это стремление декоративными, несущественными реформами заменить социальную революцию, отсрочив таким способом проведение необходимых кардинальных изменений общественных отношений, которые только и способны избавить угнетенные классы, трудовой народ от всех ужасов капитализма, и в первую очередь главное из таких изменений — уничтожение частной собственности на средства производства. Реформизм — это на деле всегда сохранение существующего общественно-экономического строя — капитализма, какими бы словами он при этом ни прикрывался. И итогом его всегда станет только еще большее угнетение и эксплуатация масс, их дальнейшее обнищание, еще большее обогащение монополий, прогрессирующее социальное расслоение общества, рост коррупции, преступности, безработицы, инфляции и т.п. — всего того, с чем знакомы, испытывая это постоянно на своей собственной шкуре, все граждане капиталистических стран.

Это и произошло и с «чавизмом».

Президент Венесуэлы Мадуро подавал «чавизм» традиционно напыщенно и высокопарно: «Чавизм вбирает все лучшее  из всех революционных течений, чтобы создать универсальную мысль нового гуманизма XXI века».

Но на деле «чавизм» означал совершенно другое — обычное «социальное государство» (Welfare State), известное в капиталистических обществах, пытающихся подделываться под «социализм», только с некоторым национальным, латиноамериканским оттенком — значительной долей авторитаризма вперемешку с крайним популизмом и социальной демагогией.

Каких-либо кардинальных экономических и политических реформ в Венесуэле, которая до прихода Уго Чавеса к власти в 1998 г. (он победил на демократических выборах) была страной крайней нищеты — за чертой бедности проживало 80% населения, не проводилось. Боже упаси затронуть крупный монополистический капитал, в том числе и американский!

Национализация нефтедобывающих отраслей промышленности в Венесуэле проводилась, это верно, но нефтегазовые предприятия отнюдь не стали после этого народной собственностью — они всего лишь перешли из собственности американских корпораций в собственность буржуазного государства Венесуэлы, и контроль над ними получила новая буржуазия, названная впоследствии «боливарианской», т.е. госчиновники, сторонники Чавеса. Отсюда — из примитивного передела ценнейшей и доходнейшей частной собственности и вытекала вся антиамериканская и антиимпериалистическая риторика самого команданте и его единомышленников.

В Венесуэле, как и во многих других странах Латинской Америки, и не только в них, до Чавеса царствовали империалистические монополии, в первую очередь американские, которые с помощью Международного валютного фонда и др. империалистических структур, специально созданных для этого мировым финансовым капиталом, активно проводили в стране политику неоколониализма. ТНК, стремящимся заполучить все богатства страны под свой полный контроль, мешали формы традиционного национального суверенного государства. В стране шла тотальная приватизация государственных предприятий, резко сворачивались все социальные программы и ликвидировались дотации, ужесточалось трудовое законодательство, росли цены, тарифы и процентные ставки в банках. Финансовый капитал разорял страну подчистую. Поэтому антиимпериалистическая риторика Чавеса с ее буржуазно-националистической и патриотической направленностью нашла широкую поддержку в среде трудящихся масс Венесуэлы.

Однако за время безраздельного царствования «чавистов» в национальном парламенте сделано было немного — коренные основы капиталистического строя не затронуты были никак.

Была немного изменена Конституция страны, политические права простых граждан страны формально были немного расширены. Но именно что формально. На деле особых прав в выборе тех, кто ими правит, даже в рамках буржуазных свобод, всегда по определению урезанных и ограниченных, трудовой народ Венесуэлы не получил. Все было обставлено «чавистами» так, чтобы в парламент попадали только «свои» люди.

Типичный пример: если буржуазные правительства других стран с целью сформировать нужный им парламент,  осуществляют масштабные подтасовки результатов голосования, как, например, в России, то «чависты» просто стали публиковать списки избирателей с указанием их избирательных предпочтений. Выступить «против» в таких условиях достаточно сложно, учитывая тот факт, что государственный аппарат при Чавесе не только не сократился, но еще и многократно увеличился в размерах. И это еще одно «достижение» «чавистского» правительства в Венесуэле, вообще говоря, характерное для стран, где правит крупный монополистический капитал.

Огромная бюрократическая машина, состоящая из правительства, Единой социалистической партии Венесуэлы (PSUV), «боливарианской буржуазии», занявшей ключевые посты в строительстве, сельском хозяйстве, животноводстве и пр., профсоюзы, обслуживающие интересы правящей партии и ставшие, по сути, частью государственной системы — все это стал реальностью еще при Чавесе и не раз подвергалось резкой критике оппозицией[1], которая, несмотря на свой буржуазный характер, справедливо отмечала и еще ряд черт, свойственных «чавизму» — крайний авторитаризм и беспредельный популизм «социалистов XXI века».

Чавес действительно был превращен в Венесуэле (и не только там, даже в России нам встречались его горячие почитатели, в том числе среди «коммунистов») в идола, чуть ли не в божество, приравнен к Боливару. Его имени был придан ореол героя и борца за свободу Венесуэлы, а остальные — простой народ должны были поклоняться ему, быть фанатично преданы и покорны. Чавеса стремились представить не только политическим лидером, но и проводником идей «христианского социализма», мессией новой «церкви» спасения человечества, который призван вести за собой наиболее обездоленных жителей трущоб, бедных крестьян, противостоящих богатым буржуям, олигархам, фашистам, убийцам, предателям интересов родины.

Причем такое позиционирование сильной личности, ведущей за собой быдло, в официальной пропаганде дополнялось ничтожными, но широко разрекламированными социальными подачками, культом досуга и развлечения, презрением к науке, искусству, к глубоким знаниям.  Критическое мышление отрицалось, научное образование подменялось буржуазно-поверхностным, насквозь идеалистическим. Дополнял картину возведенный в норму новояз, совершенно чуждый какой-либо научной аргументации, полный выражений, непонятных простым людям, да и самим демагогам.

«Чавистам», как и социал-фашистам прежних времен (не случайно внимательный читатель заметит много аналогий), это позволяло дезориентировать трудящиеся массы, давало возможность манипулировать ими, внедряя в их сознание национализм и национальную исключительность, леность, позу, привычку к кривлянию, китч, навязывалось показушное любование нищетой, а значит и довольствование ею, что, бесспорно препятствовало действительной борьбе обездоленных за лучшую жизнь. Добавьте сюда резкую, демонстративную антиамериканскую риторику, формирующую у трудящегося населения страны образ врага (разумеется, внешнего, а отнюдь не внутреннего, не буржуазию), с которым требуется воевать не на жизнь, а на смерть, и агрессивную, напыщенную, сверхпатриотичную манеру выступлений.

Сплошной спектакль, искренности ни на грош, учитывая, что при этом производство собственных продуктов, даже первой необходимости, в стране не увеличивается, а падает, зависимость от империалистов все больше растет. За всем этим «антиимпериализмом» и «антиамериканизмом» «чавистов» на деле прячется прямо противоположное — пресмыкательство перед теми же США, перед силой американского доллара!

Не случайно их политические противники пишут: «Чавес знал, что его социализм был и остается не более, чем фарсом. Он также знал, что хлеб и зрелища нужны для поддержания желудка и хорошего настроения. Знал он и то, и это сейчас повторяют его приспешники, что ненависть — наилучшая форма для того, чтобы объединить неудачников, которым не хватало справедливости, а также еды, питья, жилья и собственности. Поэтому он возомнил себя актером, мессией и растратил миллионы долларов, развратив общественное сознание.

…Вся словесная трескотня, направленная против США и Колумбии, мгновенно затихает при виде долларов, живительного источника боливарианской «революции».»

Кстати, национализация нефтяных отраслей, проведенная в свое время Чавесом, оказалась отнюдь не бесплатной — народу Венесуэлы еще предстоит за нее расплатиться, не доедая и затягивая пояса до предела. Той же американской Exxon Mobil по решению Международного центра по урегулированию инвестиционных споров правительство Венесуэлы должно выплатить 1,5 млрд. долларов за национализацию ее активов, чему «чависты» чрезвычайно рады — ведь Exxon Mobil  требовал целых 20 млрд. долл.! Как частные собственники «чависты» не понимают, что народ Венесуэлы, если бы он национализировал капиталистические предприятия, не заплатил бы этим жирным паразитам ни копейки, ибо они и так немало крови с него выпили за то время, что грабили и разоряли страну и народ. Но «чависты» боятся сказать слово поперек мировому капиталу, ведь они от него полностью зависят! Кто, кроме империалистов, станет покупать их нефть, на которой держится экономика всей страны?

В стране за время правления «чавистов» получила невиданный разгул уличная и организованная преступность, сделавшая насилие образом жизни и способом решения всех вопросов и пользующаяся покровительством государственной судебной системы. Коррупция пропитала все органы государственной власти в Венесуэле до такой степени, что в стране шагу нельзя вступить без взяток, приходится платить либо преступникам, либо чиновникам.

Что же было сделано в Венесуэле «чавистами» хорошего, для людей, ведь государство-то вроде позиционировалось левыми «социальным»?

Об этом рассказал один из «чавистов», председатель Национальной Ассамблеи Боливарианской Республики Венесуэлы Диосдадо Кабайо, посетив 2 года назад Москву: «С 2003 г. было запущено 20 государственных программ, направленных на улучшение в социальной, политической, институциональной и культурной сферах.»

Что это за программы? Это чисто декоративные акции — социальные подачки, не меняющие принципиально материального положения трудящегося и беднейшего населения страны, составляющих подавляющее большинство ее граждан.

Вот основные три, получившие в стране наибольшую известность: «Робинсон», «Рибас» и «Сукре». Все они касаются исключительно образования.

«Робинсон», стартовавшая 1 июля 2003 г., направлена на ликвидацию неграмотности среди неграмотной молодежи. Причем не всей, а только той небольшой части, которой удалось попасть в программу. (С буржуазными программами так всегда — это общий принцип, действующий, в том числе и у нас, в России.) Счастливчику, попавшему в «Робинсон» может достаться грант на обучение, пенсия, займ, возможность посещать учебные курсы или отремонтировать жилье. 28 октября 2005 г. было официально заявлено, что благодаря этой программе 1,5 млн неграмотных венесуэльцев обучились грамоте, и теперь в Венесуэле нет неграмотных граждан. Хорошо, если так. Но не слишком в это верится, если честно.

Программа «Рибас» помогает тем, кто в ней участвует, завершить обучение в средних учебных заведениях, предлагая после окончания трудоустройство или возможность дальнейшего обучения.

Программа «Сукре» позволяет выпускникам, «исключенным ранее из системы высшего образования, интегрироваться в национальную систему образования». Что это означает, бог знает.

В стране действует ряд программ в области здравоохранения, что, конечно же, неплохо. В этой сфере Венесуэла активно сотрудничает с Кубой, которая известна своей лучшей в мире медициной, поставленной в свое время благодаря помощи СССР.

Как утверждает Кабайо, «Венесуэла смогла обеспечить широкий доступ населения к медицинским услугам на основе модели комплексного управления здравоохранения». Но «широкий» всё же не есть всеобщий. А значит, в стране существует слой людей, которые не имеют возможности получать медицинскую помощь. И каков этот слой, остается только догадываться.

Наиболее мощная программа в области здравоохранения в Венесуэле «Баррио Адентро», она «занимается развитием сети первичного медицинского обслуживания». «Первичное» — это опять же не полное, а значит до реальной и полноценной медицинской помощи гражданам страны Венесуэле еще очень и очень далеко.  Программа «Милагро» — помогает беднейшим людям в области офтальмологии, при этом особо отмечается, что помощь оказывается бесплатно, а значит в остальных медицинских программах услуги врачей вполне могут осуществляться за плату. Пусть эта плата невысока, но сам факт необходимости платежа делает медицинские услуги недоступными всем гражданам страны.

Что же касается главного — экономики, то здесь все намного скромнее, хотя, как видим, и в области образования и здравоохранения отнюдь не шикарно.

Представитель Венесуэлы на экономических вопросах останавливался не слишком подробно, отметив только три таких программы: «Вуэльван Карас», помогающей организовать мелкое производство товаров и услуг по месту жительства, «Мадрес дель Баррио», организующее домохозяек в сфере надомного труда, и аналогичную в области сельского хозяйства — «Самора», в рамках которой венесуэльским крестьянам помогают получить землю, кредиты, техническую помощь, машины и оборудование.

Все они хорошо показывают вектор, по которому направлена экономическая политика «чавистов»: экономического суверенитета и независимости, в том числе продовольственного, страдающая от страшного дефицита самых основных продуктов потребления Венесуэла пытается достичь путем «адресного» развития мелкого производства, которое заведомо неспособно удовлетворить потребности населения. Никакого развития крупной промышленности нет и не планировалось, а значит экономический крах подобной политикой был фактически предопределен.

Что же касается самого главного из того, что волнует людей — безработицы, решения принципиальных проблем в сфере труда и занятости и повышения уровня жизни трудящихся граждан страны, то здесь у «чавистов» только одна сплошная высокопарная демагогия. Чего стоят  только названия: «Великая миссия Сынов и Дочерей Венесуэлы в борьбе с крайней нищетой в странах и с низким уровнем доходов», «Великая миссия Знание и Работа с целью создания с 2011 до 2018 года трех миллионов рабочих мест» и пр.!

Только, увы, миллионов рабочих мест как не было, так и нет, а население страны нищает катастрофически, за что оно, собственно, и «прокатило» на выборах «чавистов».

Выводы из всего сказанного совершенно очевидны — широко разрекламированный «чавизм» как национальное латиноамериканское выражение концепции «социализма XXI века» потерпел полный крах, в очередной раз доказав истину, открытую еще Марксом, что без уничтожения частной собственности на средства производства никакими реформами жизнь трудящихся масс при капитализме кардинально не изменить. Любые реформы будут только подкрашивать гнилой капитализм, позволяя ему продержаться еще немного, а значит нести горе, разорение и угнетение трудовому народу. Настоящий социализм может быть только один — тот, что был построен в СССР в 20-50-ее гг. Все «национальные социализмы» и «социализмы XXI века» это все тот же капитализм, только завернутый в другую оболочку, не дающий трудовому народу освобождения, к которому он стремится.

Идеологией революционного рабочего класса, идущего во главе народных масс, борющихся за свою свободу, может быть не «чавизм», «не социализм XXI» века, а только марксизм-ленинизм (большевизм), который единственный в мировой истории привел русский рабочий класс к его победе над капиталом, к действительному строительству нового общества — социализма.

В.Кожевников, МЛД РП

[1] http://reporter.by/world/obyiknovennyij-chavizm/

* * *

От редакции «Рабочего Пути: Теперь хотелось бы дать слово левым других стран мира, в большей или меньшей степени старающимся ориентироваться на марксизм-ленинизм. Настоящими коммунистами-большевиками мы бы их называть не стали по ряду причин, но их оценка произошедшего в Венесуэле и других странах южно-американского континента во многом верна и достаточно интересна.

Сначала слово Пабло Миранда из Марксистско-ленинской коммунистической партии Эквадора (перевод Ирины Маленко):

Выборы в Венесуэле

Парламентские выборы в Венесуэле, которые состоялись 6 декабря 2015 года, нанесли сокрушительное поражение Боливарианскому правительству Николаса Мадуро со стороны реакционных сил и американского империализма.

Последствия этого поражения на выборах выходят далеко за пределы Венесуэлы; оно влияет на все страны Латинской Америки и большинство стран мира. Многие считают, что «победили демократия и свобода»; многие другие — что революция и социализм потерпели крупное поражение.
Представители венесуэльской оппозиции, ликуя, торжествовали победу и обязались «работать до завершения кризиса». Со своей стороны, Мадуро сказал: «Глядя на эти результаты, мы с нашими моралью, этикой, можем сказать об  этих неблагоприятных результатах, что демократия в Венесуэле победила.» Мы выиграли экономическую войну; мы «будет управлять с улиц.»

На самом деле результаты выборов от 6 декабря вовсе не выражают торжество демократии и свободы; они безошибочно выражают экономическую и информационную власть буржуазии и международных монополий, которая позволила им, среди прочего, воспользоваться недовольством большинства населения, с тем, чтобы прикрыться идеей «смены курса».

Тем не менее, никто не может и не должен игнорировать ответственность руководства и правительства Венесуэлы, Объединенной Социалистической партии Венесуэлы (PSUV) за углубление и расширение экономического кризиса; нехватку в стране большинства предметов первой необходимости; высокий уровень инфляции; коррупционные скандалы, которые осуждаются ежедневно с участием различных представителей различных уровней правительства и партий; неконтролируемый разгул преступности и царящее отсутствие безопасности; дефицит, результатом которого стали длинные очереди за продуктами питания. Именно эти материальные и идеологические составляющие были использованы реакцией и империализмом для борьбы с «чавизмом» и получения избирательной поддержки большинства венесуэльцев.
Анализируя венесуэльский избирательный процесс, Атилио Бор, выдающийся защитник Боливарианской революции Чавеса и Мадуро, пишет:

«В этих условиях, к которым, безусловно, надо добавить грубые ошибки правящей партии в макроэкономическом управлении и разрушительную коррупцию, с которой правительство никогда не воевало всерьез, было очевидно, что выборы в минувшее воскресенье должны были привести именно к таким результатам.»

И Гонсало Абейя, ярый сторонник «боливарианской революции», продолжает:
«»Война» — это слово легко сказать, когда оно не является частью твоей повседневной жизни. Матери, желающие накормить своих детей и вынужденные терпеть длинные очереди, наполняя свои сумки не продуктами, а непрерывным разочарованием в связи с отсутствием молока, муки для хлеба, туалетной бумаги, мыла и многих других предметов, которые преступно исчезают потому, что их контрабандным путем увозят в Колумбию, забирая то, чего не хватает в каждом городе, хорошо понимают ее на собственном личном опыте. Надо самому пережить это, чтобы знать, что гнев, вызываемый данной ситуацией, почти всегда направлен ​​наверх, и не только против тех, кто действительно выработал эту смертельную стратегию — миллионеров и недобросовестных владельцев бизнеса, связанных с наиболее строптивыми членами оппозиции, а почти всегда, что вполне логично, разочарование направляется в центр, на правительство.»

Мы постараемся ответить на это конкретным анализом с марксистско-ленинских позиций.

Неоспорим факт, что в течение последних двух лет Венесуэла была охвачена глубоким экономическим кризисом, который всей своей тяжестью лег на плечи трудящихся, простого народа. Правительство Мадуро объясняет этот кризис результатом низких цен на нефть. (Следует помнить, что эта страна почти полностью зависит от эксплуатации и продажи углеводородов; такая ситуация существовала в течение десятилетий, но значительно усугубилась за период нахождения в правительстве сторонников Чавеса). Он утверждает, такое положение связано с международными причинами, и ни слова не говорит об обязанностях венесуэльского правительства.

Падение цен на нефть, безусловно, является одним из компонентов экономического кризиса в Венесуэле, но оно также является и результатом капиталистического характера экономики этой страны — закономерным итогом борьбы спроса и предложения, конкуренции, сверхэксплуатации рабочего класса, огромного увеличения бюрократии, разбазаривания и пустой траты существенных доходов, получаемых от высоких цен на углеводороды (тысяч миллионов долларов!), которые только значительно увеличились за время «чавизма»; зависимости экономики страны — всех ее сфер от иностранных закупок, это результат коррупции и теневых сделок чавистского руководства на всех уровнях, нехватки продовольствия и предметов первой необходимости.

Конечно, американский империализм, буржуазная оппозиция, владельцы бизнеса и банкиры, и, в частности, крупные импортеры, несмотря на то, что они получают основную выгоду от экономического бума и тысячи миллионов долларов по официальному обменному курсу, осуществляют экономический бойкот, а в последнее время — «экономическую войну», что способствовало обострению кризиса в Венесуэле.

Это реакционное наступление началось и продолжает осуществляться на основе реальной экономической ситуации, с которой правительство Венесуэлы не знает, как справиться. Оно, несмотря на всю его риторику, на самом деле примирилось с владельцами бизнеса и банкирами, и даже предоставляет им льготы и преимущества.

Вот в каких условиях состоялись выборы 6 декабря 2015 года. Не удивительно, что их результатом стало, как уже отмечалось, поражение «чавизма».  Вышеуказанные обстоятельства фактически предопределили этот провал.

Тем не менее, надо сказать, что и сам процесс выборов был проигран «чавистами». Лидеры Единой социалистической партии Венесуэлы (PSUV) и правительство продолжали твердить о победе, были крайне самоуверенны, они утверждали, что опросы общественного мнения показывают, что они победят. Эти утверждения и то, как они реагировали на ситуацию — фаворитизм в выборе кандидатов, размещение в списках кандидатов родственников и друзей, а также то, как развернулась сама избирательная кампания, показывают, что их ответственность никто не может и не должен игнорировать.

Боливарианская революция как выражение реформизма

Мы приветствовали победу Чавеса в 1998 году, считая, что в этом событии нашла свое воплощение долгая борьба венесуэльских рабочих и молодежи на избирательной политической арене, в нем отразилась их оппозиция к неолиберализму, коррупции и гнилому правлению прежней двухпартийной  системы —  Социал-христианской партии  «Копей» и Социал-демократической партии «Демократическое Действие».

Мы видели и указывали на достижения и перспективы «чавизма», декларирующего благие намерения, выступающего на стороне трудящихся и народных масс в защиту природных ресурсов и за то, чтобы порвать с абсолютной зависимостъю, характерной для страны с помощью так называемого «внутреннего развития».

Мы, не колеблясь, охарактеризовали крупные общественные движения, энтузиазм рабочих и молодежи Венесуэлы в поддержку изменений в стране как проявление революционного процесса, который включал в себя миллионы людей, борющихся за идеалы революции и социализма. Мы снова и снова поддерживали интересы и борьбу рабочего класса, указали на различия между правительством Чавеса и другими прогрессивными правительствами Латинской Америки в продвижении интересов рабочих и профсоюзов, что он разрешил деятельность левых и пролетарских революционеров.

Но мы также указали на ограниченность этого процесса. Мы всегда заявляли,  что «боливарианская революция» и «социализм 21-го века» – это просто карикатура на революцию и социализм, которая, безусловно, протолкнула важные изменения в пользу трудящихся  и народных масс, но, по сути, она поддерживает структуры капитализма, власть олигархии, привилегии крупных собственников бизнеса и банкиров. Мы указывали, что антиимпериалистические позиции «чавизма» больше словесные, декларативные, но не действительные, поскольку экономические интересы монополий США в основном остались нетронутыми. Мы также отмечали, что открытие и развитие экономических и торговых отношений с Китаем и Россией для Венесуэлы означало лишь попадание в новую зависимость.

Ни в Венесуэле, ни в любой другой стране, где «прогрессивным правительствам» удалось через выборы  прийти к власти, не было свержения капитализма, там революция на деле не свершилась и не были построены даже зачатки социализма. Все это еще только предстоит сделать!

В соответствии с этим анализом мы заявляли: «Мы с теми, кто занимает передовые позиции против эстэблишмента; мы с теми, кто борется, находясь в оппозиции к политической пассивности; мы на стороне народа против империализма, в окопах трудящихся против капиталистической эксплуатации; мы со всем тем, что является новым и прогрессивным против того, что старо, отжило свой век и является мракобесием; мы с революционными традициями в оппозиции к импровизации новых парадигм; мы левые и боремся против правых; мы революционеры и за народную власть, против капитализма и реакции»[1].

Администрации различных прогрессивных правительств Латинской Америки выступают за экономическое развитие: будучи в оппозиции к неолиберальной политике, они вернулись к роли государства в ответственности за здравоохранение и образование; в контексте экономического бума они развивают общественные работы, строят дороги, порты, аэропорты, гидроэлектростанции, больницы и школы. Они основывают развитие экономики на добыче полезных ископаемых и сырья. Они, конечно, модернизировали свои страны, инфраструктуры и правила для иностранных инвестиций. Но очевидно, что они не проводят в жизнь каких-либо структурных изменений; экономические и законодательные рамки по-прежнему носят капиталистический характер; эти страны отмечены все той же зависимостью от империализма, что и прежде.

Отметим, что эти правительства подвергались и подвергаются, с одной стороны, давлению со стороны империализма и реакции, а с другой стороны, давлению требований трудящихся и народных масс, и что ответственностью революционеров и коммунистов является усиление этого народного давления. По этим причинам мы поддерживали данные правительства и их действия, требовали выполнения ими своих предвыборных обещаний, и когда они поддались шантажу правящих классов и изменили курс, показав, что они были  лишь новой формой капиталистического правящего класса, мы организовали им общественную оппозицию, четко заявив о своей позиции —  позиции рабочего класса и народных масс. Вот как мы боремся в Эквадоре.

В случае Венесуэлы наблюдается явный реформистский процесс, который стремится изменить экономические отношения, но делает это очень робко, неуверенно. К примеру, экспроприация некоторых капиталистических предприятий и передача их в управление якобы рабочих на деле в большинстве случаев оказалась передачей их в руки «чавистских» должностных лиц, которые сделали это либо в своих личных интересах или интересах какой-то группы лиц.  Или земельное право, которое  просто перераспределяет собственность среди крестьян. Предложение  «внутреннего развития», которое пыталось наладить использование природных ресурсов, богатств почвы и пресной воды для индустриализации страны и для производства продуктов питания, но вскоре после начала процесса было отложено в долгий ящик. Или Органический закон общественного планирования и Власть Народу, провозглашающие право масс организоваться для того, чтобы осуществлять свои права на всех уровнях власти, фактически остались на бумаге, бюрократически реализовавшись в так называемом Народном парламенте, типичной буржуазной структуре.

Все это качественно отличало Венесуэлу от других прогрессивных правительств и являлось одной из причин того, почему мы, надеясь на лучшее,  всегда защищали венесуэльский процесс и осуждали «экономическую войну» олигархии и империализма янки.

Это реформистское правительство, держащееся на трудящихся и народных массах, в какой-то степени влияло на интересы правящего класса и американского империализма. Оно провозглашало «боливарианскую революцию» и «социализм 21-го века», заявляя, что значительные экономические ресурсы, крупнейшие запасы нефти в мире, высокие цены на углеводороды, железо и алюминий, наконец, политическая поддержка на выборах большинства венесуэльцев (между 2005 и 2010 гг. оно имело 167 из  167 членов парламента!), то есть, практически все необходимые материальные и политические условия, позволят ему защитить страну от натиска международного империализма и реакции.

Этот реформизм выражает, в сущности, льготы для трудящихся и народных масс; но он ни в коем случае не означает освобождения их от цепей наемного рабства; он меняет привычки и формы правления, но ни в коем случае не приведет к власти рабочих и народа — к действительно народной власти. Реформизм сокращает льготы для работодателей, но практически без изменений оставляет льготы и привилегии капиталистов. Хотя он материально способствует улучшению жизни трудящихся масс, но оказывается не в состоянии полностью решить их проблемы и удовлетворить их потребности. Следовательно, реформизм не способен превратить бедняков в защитников своих позиций, в политических субъектов, действующих лиц  для реализации их собственных интересов.

В случае Венесуэлы значительная часть избирателей разочаровалась в «чавистах» и повернулась спиной к «боливарианскому революционному» процессу, перейдя на сторону буржуазной оппозиции. Правительство «чавистов» разъедает коррупция, бюрократия и невозможность использовать свои людские и материальные ресурсы для углубления процесса — оно пожинает то, что само посеяло, и отказ большей части граждан Венесуэлы от его поддержки на выборах есть результат его собственной политики.

Восьмой съезд Коммунистической марксистско-ленинской партии Эквадора (PCMLE), состоявшийся в ноябре 2014 года, заявил: «В Венесуэле ведется суровая битва между левыми и правыми, между патриотами и предателями, между реакцией и революционными позициями. Очевидно, что в Венесуэле революция не состоялась, несмотря на все заявления «чавистов», там не построен социализм, но происходит патриотический, демократический и революционный процесс, которому противостоит ожесточенный натиск реакции. Исход этого противостояния не может быть предсказан в краткосрочной перспективе. В любом случае, трудящиеся, народные массы и молодежь Венесуэлы учатся воевать в самых ожесточенных битвах. Они понимают свою роль в процессе общественной трансформации. Перед революционной партией пролетариата, марксистско-ленинской коммунистической партия Венесуэлы встают большие задачи и обязанности».

Результаты выборов 6 декабря 2015 года — это избирательный политический исход противостояния между реформистскими и реакционными силами. В этой кампании приняли активное участие многочисленные организации и группы революционных левых, призывавшие к защите общественных и материальных завоеваний трудящихся, к голосованию за кандидатов от Единой социалистической партии Венесуэлы (PSUV), но при этом также отмечавшие ограниченность и проблемы правительства и предлагавшие порвать существующие институциональные, идеологические и политические связи с буржуазией  для того, чтобы начать действительно революционное решение экономического и политического кризиса в Венесуэле.

Очевидно, что борьба продолжается. 6 декабря стало поворотным моментом в венесуэльском революционном движении. «Чавизм» и Мадуро потерпели серьезное поражение, но они не были уничтожены. Потому важно  проанализировать, как развиваются события.

Следует признать, что венесуэльский конституционный строй является президентским, а это означает, что, хотя буржуазная оппозиция имеет абсолютное большинство в Национальном собрании, президент Мадуро имеет все атрибуты и полномочия, которые позволяют ему в значительной степени сохранить за собой власть и продолжать управлять государством

При помощи этих полномочий ныне принимаются некоторые меры, которые должны были бы быть приняты гораздо раньше, например, функционирование «Коммунального парламента», вводится ряд ограничений полномочий Национального собрания. То есть, победившей на выборах буржуазной реакции создаются институциональные и правовые препятствия для развития и распространения.

Но пока, к сожалению, не было принято никаких мер в ответ на кризис, который продолжает обостряться в этой стране, на нехватку и дефицит продовольствия, медикаментов и других предметов первой необходимости. Не уделяется достаточно внимания проблеме безопасности. Все это по-прежнему используется правыми силами для наступления на революцию, тем более что теперь  они имеют абсолютное большинство в Национальном собрании.

Немалая часть «чавистов», состоящих в рядах Единой социалистической партии Венесуэлы (PSUV), требует корректировки, серьезной самокритики и признания ошибок прежнего курса. Некоторые из них указывают на необходимость решительно добраться до корня проблемы и изменить вектор действия, поменять тех или иных политических деятелей, говоря,  что «должны быть поправки курса, независимо от того, кто от этого падет.»

Трудящиеся массы и молодежь не желают отказываться от социальных завоеваний, они будут защищать их, активно выступать против демонтажа этих достижений, что непременно попытаются сделать правые.

Левые организации и группы, пролетарские революционеры призывают к ректификации и углублению революционного процесса, к изменениям, которые затронут интересы капиталистов в пользу трудящихся, послужат укреплению профсоюзов, искоренению бюрократии, усилят контроль и противодействие коррупции, дадут возможность всерьез наказывать коррупционеров. Революция и социализм по-прежнему остаются для них целью.

Идеологическая и политическая конфронтация, которая происходит в Венесуэле между трудящимися, народными массами и молодежью с одной стороны, и правящими классами и империализмом, с другой, будет продолжаться, она будет развиваться и выходить на новый уровень в борьбе за народную власть и социализм.

«Чавистские» предложения «боливарианской революции», «социализма 21-го века» привели миллионы людей к социальным и политическим мобилизациям и позволили добиться значимых социальных и материальных завоеваний. Они возродили идеалы освобождение и социализма в умах миллионов, но оказались не в состоянии решить основные проблемы трудящихся масс и главный вопрос —  освобождение страны от империалистической зависимости.

Уровни социальной и профсоюзной организации, степень идеологической и политической мобилизации масс и молодежи будут способствовать развитию народной борьбы за власть. Вместе с тем будут укрепляться и развиваться  революционная теория и пролетарская партия. Идеологические и политические результаты реформизма и его неспособность решить главные задачи отрицательно скажется на этом процессе — потребуется упорная работа, чтобы преодолеть его и направить массы на продолжение революционной борьбы.

«Чавизм» сыграл свою историческую роль, в этом ему нельзя отказать, и его роль эта должна быть оценена должным образом. Он был выражением недовольства, восстания венесуэльского народа, демонстрацией его возможностей содействия процессу изменений, повлиявших на экономические интересы класса буржуазии и империализма США, а также опорной точкой для народной борьбы, выходящей за национальные границы. Он стал важным шагом вперед в развитии рабочего и народного движения, возрождением и развитием различных форм левых движений, этапом созревания пролетарских революционеров.

«Чавизм», как это видно со многих сторон, страдает от недостатков и отклонений: он позиционирует себя в качестве революционного и радикального, но придя к власти, показывает свой примиренческий характер, вырабатывая компромиссы с олигархией и империализмом. В действительности «чавизм» не выдвигал и не мог выдвигать задачу свержения капитализма и империализма — он пытался «подсластить» их, приукрасить их декларациями и декоративными мерами, направленными якобы на благо трудящихся. Все это прямо проистекает из реформистского характера его идей и предложений.

Уго Чавес был выдающейся личностью, руководителем и лидером «боливарианской революции», последовательным борцом за концепции и идеалов, в которые он верил. Его роль была важна в этом процессе, и после его безвременной смерти процесс утратил свой динамизм.

Отражение идей «боливарианской революции» в массах не было достаточным для ее электоральной поддержки и тем более для активной защиты ими ее достижений. Однако она по-прежнему доминируют в их воображении; это выразилось в поддержке «чавистов» более чем пятью миллионами избирателей, а значит может послужить основой для консолидации, для преобразования революционных идей в осознанные действия, в понимании ими собственной роли героев в революции и социализме.

Обязанность революционеров состоит в том, чтобы объяснить массам ограниченность и ответственность реформизма за поражения политики «чавизма», вскрыть его разногласия с концепцией социалистической революции, и одновременно вести бой,  разоблачая  венесуэльскую реакцию, используемую международной буржуазией в целях дискредитации и борьбы с революционной альтернативой и левыми силами.

В Венесуэле, как и во всех странах, революция ныне встает в повестку дня. Обязанность пролетарских революционеров, коммунистов марксистско-ленинского типа – в том, чтобы продолжать  работать над ее подготовкой и проведением.

Пабло Миранда, Марксистско-ленинская коммунистическая партия Эквадора, Эквадор, январь 2016г.

 * * *

А вот что думают о произошедшем в странах Латинской Америки троцкисты — статья журналиста Билла Вэн Оукена с сайта WSWS:

Выборы в Венесуэле и тупик латиноамериканского «левого поворота»

Понесенный Единой социалистической партией Венесуэлы (ЕСПВ), правящей партией президента Николаса Мадуро, разгром в ходе парламентских выборов 6 декабря является частью растущего кризиса, охватившего «левые» буржуазные правительства по всей Латинской Америке.

Результаты голосования говорят о том, что правая оппозиционная коалиция, известная как MUD (Круглый стол демократического единства), получила две трети мест в законодательном органе, который неизменно контролировался правящей партией Мадуро и покойного Уго Чавеса на протяжении последних 16 лет.

Такое подавляющее превосходство в парламенте дает право отменять законы и даже инициировать перевыборы или внести конституционную поправку для сокращения срока Мадуро. Оно открывает возможность добиться якобы конституционными средствами цели смены режима, преследуемой Вашингтоном и его венесуэльскими союзниками, финансируемыми США, — при помощи методов, примененных в ходе неудавшегося переворота 2002 года, поддержанного ЦРУ, и волны уличного насилия, прокатившейся по стране в результате победы Мадуро с незначительным перевесом на выборах 2013 года.

Поражение чавистов в Венесуэле произошло вслед за аналогичным явлением в Аргентине, где   после победы правого кандидата в президенты Маурисио Макри (9 декабря он был приведен к присяге) потерпели поражение перонисты. Победа Макри окончила десятилетнее правление президента Кристины Фернандес Киршнер и ее покойного мужа Нестора Киршнера, которые позиционировали себя в качестве «левого» варианта перонизма.

До однозначного показателя упал рейтинг доверия у президента Бразилии Дилмы Руссефф, представляющей Партию трудящихся (PT). Ей угрожает перспектива импичмента со стороны Конгресса, а ее правительство по-прежнему остается замешанным в коррупционном скандале на несколько миллиардов долларов, разгоревшемся вокруг государственного нефтяного гиганта Petrobras, крупнейшей корпорации в Латинской Америке.

В то время как, несомненно, присутствуют значительные различия в исторических корнях и политических траекториях этих трех правительств, их объединяют некоторые существенные особенности. Все они были частью явления, получившего название латиноамериканского «левого поворота», который произошел на рубеже тысячелетия.

Этот поворот был вызван целым рядом событий. Политика свободного рынка 1990-х годов, названная «Вашингтонским консенсусом» и состоящая из мер масштабных приватизаций и сноса всех барьеров на пути проникновения иностранного капитала, создала условия для интенсивной социальной поляризации и массового обнищания подавляющего числа граждан капиталистических стран, что стало угрожать существующему социальному порядку.

В то же время рост китайской экономики и неуклонное повышение цен на сырье и товары, являющиеся основой экономики всех трех латиноамериканских государств, создали экономические условия, при которых часть растущих доходов от экспорта могла быть использована для финансирования программ социальной помощи. Одновременно такие условия позволили латиноамериканским правительствам добиться большей степени независимости от американского империализма и его ослабевающей гегемонии в западном полушарии, перейдя на позиции лево-националистической ориентации.

В основе нынешнего кризиса правительств, возникших на почве этого «левого поворота», лежат конвульсивные изменения в производственно-экономических условиях, происходящие под воздействием углубляющегося кризиса мирового капитализма, замедления роста Китая и быстрого падения цен на сырьевые товары.

Венесуэла, на долю которой приходится 96 % экспортных поступлений страны, испытывает колоссальное влияние падения цен на нефть (как известно, они опустились от уровня 100 долларов за баррель до семилетнего минимума менее 28 долларов за баррель). Инфляция возросла до трехзначных цифр, что является самым высоким показателем в мире, а население сталкивается с проблемой нехватки важнейших продуктов питания и других предметов первой необходимости.

Бразилия оказалась перед лицом самого сильного экономического кризиса со времен Великой депрессии 1930-х годов. Экономический спад достиг 4,5 % по сравнению с прошлым годом, инфляция достигает двузначных цифр, а сокращения охватили 1,5 миллиона человек с последующим уничтожением их рабочих мест.

Аргентина также поставлена перед фактом резкого экономического спада и 30-процентной инфляции.

Кризис уже привел к значительным последствиям во всем западном полушарии. По данным Организации экономического сотрудничества и развития, неравенство в регионе вновь начало резко возрастать: верхние 10 % населения получают в 900 раз больше дохода, чем беднейшие 10 %. Самый богатый 1 % в Латинской Америке в настоящее время владеет 41 % богатств региона и, по прогнозам, к 2022 году будет иметь больше богатств, чем остальные 99 %. Венесуэла и Бразилия являются странами с одним из наиболее быстрых процессов роста неравенства.

Выборы в Венесуэле, как и в Аргентине, а также признаки массовой поддержки перспективы импичмента Руссефф в Бразилии не означают какого-либо поворота населения вправо. Скорее, все это служит выражением массового протеста против социальных нападок и существующих правительств в условиях, когда отсутствуют массовые партии рабочего класса в каждой из этих стран.

При всей своей риторике о «Боливарианской революции» и «социализме XXI века» правительства Чавеса и Мадуро защищали венесуэльский капитализм и поддерживали целостность и сохранность основных институтов капиталистического государства, прежде всего вооруженных сил, составляющих ключевой столп их правления.

Правящая олигархия страны по-прежнему твердо контролирует командные высоты в экономике, 71 % которой остается в частных руках, что является большей долей, чем раньше при президенте Чавесе.

У той верхней части общества, у которой накапливаются невероятные богатства, банковские прибыли взлетели на 72 % в первом квартале этого года, тогда как рабочий класс сталкивается с резким обнищанием. В ряду тех, кто обогатил себя, стоят политики правящей партии, частные подрядчики и финансовые спекулянты, а также связанная с властью социальная прослойка — так называемая «боливарианская буржуазия».

Правительство Мадуро защищает прибыли этого слоя, гарантируя Уолл-стрит своевременную выплату в этом году 11 млрд долларов внешнего долга страны. Оно навязало политику урезания реальной заработной платы вместе с сокращением программ социальной помощи. Работники, которые сопротивлялись этим нападкам, проводя забастовки и протесты, были объявлены Мадуро «трудовыми преступниками» и с ними обращались соответствующим образом.

Псевдо-левые организации, как в Латинской Америке, так и на международном уровне, рекламировали «Боливарианскую революцию» Чавеса в качестве некой новой дороги к социализму. Эти политические элементы, чья политика отражает интересы более привилегированных слоев среднего класса, привлекал chavismo («чавизм») именно потому, что он представлял собой не независимое движение рабочего класса снизу, а, скорее, буржуазное движение, подчиняющее рабочих харизматичному «команданте», чья политика была направлена на посредничество во взрывоопасной классовой борьбе в Венесуэле.

Эти политические тенденции, ранее способствовавшие подобным иллюзиям в отношении Партии трудящихся Бразилии, политического представителя бразильского капитализма за последние двенадцать лет, несут ответственность за политическое разоружение латиноамериканского рабочего класса на фоне усилий по упразднению так называемых «левых» правительств, а также серьезных новых угроз, исходящих от политических побед правых сил.

Из горьких уроков всего этого политического опыта можно лишь вывести необходимость выковывания политической независимости рабочего класса в противовес этим буржуазным партиям и правительствам и их псевдо-левым сторонникам. По всей Латинской Америке должны быть построены революционные партии… для объединения рабочего класса в борьбе за власть трудящихся и социализм.

Билл Вэн Оукен, 17 декабря 2015 г.