О настоящей коммунистической партии. Организационные основы большевизма. Окончание.

Часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10,часть 11, часть 12

Глава IX.

Левый коммунизм

Остановимся на некоторых моментах из эпохи диктатуры пролетариата (1917 и последующие годы). В 1918 году партия пережила большой вну­тренний кризис, связанный с возникновением в ее рядах фракции или группы «левых коммунистов». Левые коммунисты не хотели признавать Брест-Литовского мира, навязанного нам германским империализмом. Партия, руководимая Лениным, пошла на этот тяжелый мир с целью выиграть время и получить передышку, нужную для укре­пления только что возникшей советской власти. Ход событий целиком подтвердил правильность по­литики Ленина.

Оппозиция левых коммунистов представляла собой мелкобуржуазное течение, по­беда которого привела бы к гибели диктатуры про­летариата. Борьба большевиков-ленинцев с левым коммунизмом носила одно время чрезвычайно острый характер, но рабочие и крестьяне не под­держали левых, поддержали политику партии, а вспыхнувшая в Германии революция аннулировала Брест-Литовский мир и уничтожила почву для дальнейших разногласий. Левый коммунизм тихо умер своей смертью, никем не поддержанный, и руководители левого коммунизма открыто признали свою ошибку. Вот что говорил на 7-м съезде партии (март 1918 г.) Ленин о левом коммунизме:

«Тот тяжелый кризис, который переживает наша партия в связи с образованием в ней ле­вой оппозиции, является одним из величайших кризисов, переживаемых русской революцией.»

«Этот кризис будет изжит. Никоим образом ни наша партия ни наша революция на нем себе шеи не сломают, хотя в один момент это было совсем близко, совсем возможно. Гарантией того, что мы на нем шеи не сломаем, является то обстоятельство, что вместо старого способа ре­шения фракционных разногласий, который со­стоял в необыкновенном количестве литературы и всяких дискуссий, в создании достаточного числа расколов, события принесли нам новый способ, как людям учиться. Это — способ про­верки спора фактами, событиями, уроками все­мирной истории. Я вижу ясно… что старым способом фракционных расколов эта болезнь не будет излечена, потому что ее излечит жизнь раньше». (Речь на 7-м съезде партии. 1918 г.)

Никакого сомнения не может быть в том, что если бы интересы дела потребовали, Ленин не оста­новился бы перед исключением левых из партии. Но Ленин видел, что левый коммунизм недолгове­чен, отомрет сам собою, и левые с партией поми­рятся, как только пройдет опьянение «революцион­ной фразой». Левые говорили, что мир подписывать не нужно, немец не будет наступать, а если будет, то мы сможем обороняться. Стремительное развитие событий ежедневно показывало тем, кто шел за левыми, что мы драться не можем, наступать немец будет и мир подписывать обязательно надо. Почва из-под ног левых ускользала с великой бы­стротой, жизнь показывала всем, что передышка, отстаиваемая Лениным (левые говорили, что пере­дышка невозможна), есть факт. Сторонники левых на ежедневном опыте убеждались, что политика Ленина верна, а левых — ошибочна. Левый коммунизм растаял, отмер. Ленин рассуждал так: жизнь в ближайшее же время докажет левым правоту нашей тактики, поэтому можно потерпеть наличие в партии «фракции» левых коммунистов, не исклю­чать ее, — она все равно скоро сама растворится в партии. Благодаря такому подходу Ленина, дело обо­шлось без раскола, и левые избежали опасности оказаться вне партии.

Группа демократического централизма.

Ко времени 9-го съезда (1920 г.) в партии возникла оппозиция, известная под именем «группы демо­кратического централизма». Это мелкобуржуазное течение зародилось и развилось на почве недоволь­ства неустойчивых элементов тем строгим внутри­партийным режимом, который партия установила в своих рядах в период гражданской войны. Партия понимала, что без централизма, без железной дисциплины, без распределения работников центром победить нельзя. Неустойчивые элементы тяготи­лись дисциплиной, роптали против «назначения» центром руководителей местными организациями, хотя эти назначения вызывались интересами воз­можно более быстрого и точного выполнения распо­ряжений центра, руководившего обороной страны. На 9-м съезде оппозиция (т.т. Сапронов, Максимов­ский, Осинский) выступила с нападками против Ц.К., против «диктатуры вождей», «олигархии» и проч. Вся эта оппозиция была направлена, в конце-концов, против Ленина, как вождя партии и вдохно­вителя политики партии и ее Центр. Комитета.

Оппозиции, нападавшей на «назначенство», Ленин говорил:

«Зачем же тогда централизм? Могли ли бы мы продержаться два месяца, если бы мы не на­значали в течение двух лет, когда мы в равных местах переходили от полного истощения и раз­рушения опять к победе». (Речь на 9-м съезде партии. 1920 г.)

Дальше шли упреки оппозиции в «неправиль­ном» перемещении и распределении работников.

«Как можно так распределять, чтобы каждый был доволен? Если не будет этого распределе­ния, то тогда зачем говорить о централизме».

Группа демократического централизма имелась и на 10-м съезде партии (1921 г.).

Рабочая оппозиция.

Рабочая оппозиция (1920—21 гг.) представляла собой анархо-синдикалистский уклон в партии. В чем отличие коммунизма от синдикализма?

«Коммунизм говорит: авангард пролетариата, коммунистическая партия, руководит беспартийной массой рабочих, просвещая, подготовляя, обучая, воспитывая эту массу («школа» ком­мунизма), сначала рабочих, а затем и крестьян, для того, чтобы она могла прийти и пришла к со­средоточению в своих руках управления всем народным хозяйством.

«Синдикализм передает массе беспартийных рабочих, разбитых по производствам, управле­ние отраслями промышленности («главки и центры»), уничтожая тем самым необходимость в партии, не ведя длительной работы ни по воспитанию масс ни по сосредоточению на деле управления в их руках всем народ­ным хозяйством». (Кризис партии. 1921 г.),

Взгляды рабочей оппозиции, если их довести до конца, представляли собой отрицание роли и значения политической партии пролетариата, как руководителя всеми сторонами рабочего движения. Точка зрения рабочей оппозиции приводила к под­чинению партии беспартийной стихии и к уничто­жению диктатуры пролетариата. Ленин на 10-м съезде партии (съезд происходил во время кронштадт­ского мятежа) выступил с резкой критикой идеоло­гии рабочей оппозиции. Взгляды рабочей оппози­ции были осуждены съездом.

Полезно вдуматься в то, как Ленин объяснял возникновение в партии такого мелкобуржуазного течения, как рабочая оппозиция (анархо-синдика­лизм). Не забудем, что «расцвет» рабочей оппозиции относится к тому периоду, когда военный комму­низм уже изжил себя, больше не оправдывал себя, и нужны были новые формы хозяйствования: пар­тия нашла их в новой экономической политике. Переход от военного коммунизма к новой экономи­ческой политике был чрезвычайно тяжел. Военный коммунизм давил мелких товаропроизводителей, сковывал развитие товарооборота, разрушал кре­стьянскую экономику, заставлял мелкобуржуазную стихию колебаться, волноваться, подыматься про­тив советской власти (Кронштадт). Эти колебания передавались и внутрь партии, вызывая шатания и метания среди наиболее неустойчивых элементов, разочарование в силе партии найти выход из по­ложения, убеждение в том, что беспартийная масса сама, без партии справится с тяжелым кризисом и выведет страну из экономических затруднений. Если бы взгляды рабочей оппозиции восторже­ствовали, диктатура погибла бы.

Ленин объяснял возникновение анархо-синдикалистского уклона в партии тем именно, что этот уклон вызван

«отчасти вступлением в ряды партии элемен­тов, не вполне еще усвоивших коммунистическое миросозерцание, главным же образом уклон этот вызван воздействием на пролетариат и на РКП мелкобуржуазной стихии, которая исключи­тельно сильна в нашей стране и которая неизбежно порождает колебания в сторону анар­хизма, особенно в моменты, когда положение масс резко ухудшилось, вследствие неурожая и крайне разорительных последствий войны и когда демобилизация миллионной армии вы­брасывает сотни и сотни тысяч крестьян и ра­бочих, не могущих сразу найти занятия и средства к жизни». (Составленная Лениным ре­золюция 10-го съезда о синдикалистском и анар­хистском уклоне в нашей партии. 1921 г.)

Мелкобуржуазные колебания и настроения в партии могут принимать самые разнообразные формы, носить самый различный характер. Объяс­няются они, во-первых, наличием в партии элемен­тов, не вполне еще усвоивших коммунистическое миросозерцание, во-вторых, воздействием на проле­тариат и на РКП мелкобуржуазной стихии. Мелко­буржуазная стихия давит на партию, находящиеся в ней неустойчивые элементы поддаются этому давлению, откликаются на него высказыванием мелкобуржуазных идей, выражением мелкобуржу­азных настроений. Всякая оппозиция внутри на­шей партии до тех пор, пока она является партией ленинской, большевистской, есть мелкобуржуаз­ная оппозиция, есть результат давления на пар­тию мелких товаропроизводителей, интеллигенции, служилого «сословия», верхушек крестьянской бур­жуазии, ищущих внутри партии проводников своих интересов и нужд и находящих этих проводников в лице элементов, «не вполне еще усвоивших ком­мунистическое миросозерцание». Сказанное здесь применимо к любой оппозиции внутри нашей партии за все время ее существования, к последней оппозиции в том числе. (Подробнее о «Рабочей оппозиции» можно прочитать в брошюре ««Рабочая оппозиция». Материалы и документы 1920-1926 гг.» в разделе «Литература». — прим. РП)

Кризис партии в 1920—1921 гг.

Военный коммунизм исчерпал себя и находится в тупике. Все противоречия военного коммунизма проявляются с особенной остротой и со всех сторон давят на партию, пролетариат, крестьянство. На­зрела потребность в переходе к новой экономиче­ской политике. Значительный рост мелкобуржуаз­ных настроений и шатаний в партии. Рост оппо­зиционных течений внутри партии. Дискуссия о профсоюзах. Восстание в Кронштадте. Внутри пар­тии ряд фракций, групп и группок: «большевики-ленинцы» («десятка»), «троцкисты», «буфер», «ра­бочая оппозиция», «демократический централизм» и др. Опасность раздробления партии. В ходе дис­куссии о профсоюзах и на 10-м съезде партии (март 1921 г.) огромное большинство партии сплачивается вокруг Ленина и преодолевает все мелкобуржуаз­ные течения. Партийный «закон» о запрещении в партии группировок. Партия выходит единой из величайшего кризиса. Новая экономическая поли­тика.

Во время внутрипартийной борьбы, носившей ожесточеннейший характер, Ленин поставил во­прос: что надо делать, чтобы достигнуть быстрей­шего и вернейшего излечения партии? — и отвечал на этот вопрос так:

«Надо, чтобы все члены партии с полным хладнокровием и величайшей честностью при­нялись изучать, во-первых, сущность разно­гласий, и, во-вторых, развитие партийной борь­бы. Необходимо и то и другое, ибо сущность разногласий развертывается, разъясняется, кон­кретизируется (а сплошь и рядом и видоизме­няется) в ходе борьбы, которая, проходя разные этапы, показывает нам всегда на каждом этапе не одинаковый состав и число борющих­ся, не одинаковые позиции в борьбе и т. д. Надо изучать то и другое, обязательно требуя точ­нейших документов, напечатанных, доступных к проверке со всех сторон. Кто верит на-слово, тот безнадежный идиот, на которого махают ру­кой. Если нет документов, нужен допрос сви­детелей обеих или нескольких сторон и обяза­тельно «допрос с пристрастием» и «допрос при свидетелях». (Кризис партии. 1921 г.)

(Это очень важные ленинские замечания, которыми, к сожалению, основная масса людей, считающих себя коммунистами, пренебрегают. Часто они выступают против всяких споров и дискуссий в партии, не понимая их глубокой классовой природы, того, что эти дискуссии есть отражение, а точнее — форма классовой борьбы пролетариата с буржуазией, а занимаемая ими позиция — «никаких дискуссий!» — есть фактически помощь буржуазии, переход на ее классовую позицию. Умственная лень, нежелание вдумываться и разбираться в «теоретических тонкостях» на практике, в политике и экономике, выливаются в итоге контрреволюционные действия, губящие все дело социализма, дело социалистической революции. Имея теперь за плечами страшный опыт поражения от буржуазии, когда используя вот такие массы политически безграмотных коммунистов, не способных отличить черное от белого, коренные классовые интересы рабочего класса от коренных классовых интересов буржуазии, мировой капитал сумел уничтожить мировую систему социализма и первое в мире социалистическое государство — великий СССР, всякий действительный коммунист должен сделать необходимые выводы и не относиться более к теоретическим (идеологически) спорам и дискуссиям как к чему-то ненужному, неважному и излишнему, только отвлекающему коммунистов от «более важных» практических дел. Ведь ударил классовый враг по коммунистической идеологии, по революционной теории марксизма-ленинизма — использовал в своих целях те самые «теоретические тонкости», которые казались большинству коммунистов того времени несущественными, являясь на деле сверхважными и ключевыми.  

Требуется понять, наконец, что теория — это та же практика. Это обобщенный, суммированный, осмысленный опыт классовых боев рабочего класса! Следует крепко усвоить приведенное замечание В.И.Ленина и заставлять себя вдаваться в каждую «идейную мелочь», в каждое возникающее в коммунистическом движении разногласие, каким бы мелким оно не казалось на первый взгляд, понимая, что если его вовремя не разобрать, не пресечь, не ликвидировать, оно в итоге способно привести партию и все мировое коммунистическое движение к большим ошибкам и даже поражению. — прим. РП)

Ленин с величайшим вниманием изучал разви­тие внутрипартийной борьбы, прослеживая ее шаг за шагом. Таков метод Ленина: всегда брать какое-нибудь явление в его зарождении, развитии, завер­шении, доискиваться корней, изучать процесс из­менения. Изучая ошибки оппозиции (Троцкий, Бу­харин и др.), ее отклонения от правильной линии, Ленин писал:

«Из маленьких расхождений и разногласий выросли большие, как всегда бывает при сравнительно маленьких ошибках, если на малень­кой ошибке настаивают и сопротивляются изо всех сил ее исправлению или если за малень­кую ошибку одного или немногих уцепятся люди, делающие большую ошибку. Так всегда растут разногласия и «расколы».

Всякая борьба имеет свою логику. Если я сде­лал ошибку и не хочу ее исправить, я должен де­лать дальнейшие выводы из неправильной мысли, то есть, должен все дальше и дальше уходить от партийной линии.»

«Есть объективная логика фракционной борь­бы, которая даже лучших людей, если они на­стаивают на занятой ими неправильной пози­ции, неизбежно приводит к положению, ничем фактически не отличающемуся от беспринцип­ной демагогии. Этому учит вся история фрак­ционных войн».

Можно привести бесчисленное множество при­меров того, как люди, сделавшие ошибку и не по­желавшие ее исправить, но, наоборот, продолжав­шие на ошибке настаивать, цепляться за ошибку, обращались в конце концов во врагов партии.

Отстаивая партийную линию против нападений оппозиции, Ленин в то же время не игнорировал и правильных мыслей у оппозиции, если таковые у нее были, и внимательно относился ко всем де­довым предложениям, от кого бы они ни исходили.

«Если есть хотя что-либо здоровое в этой оппозиции, — говорил Ленин о рабочей оппози­ции, — надо все силы употребить, чтобы здоровое от нездорового отсеять». (Речь на 10-м съезде партия 1921 г.)

Как Ленин относился к той дискуссия о проф­союзах, которая отняла у партии так много вре­мени?

«На мой взгляд… допустив такую дискус­сию, мы, несомненно, сделали ошибку». (Речь на 10-м съезде партии. 1921 г.)

Дискуссия разбила партию на несколько фрак­ций, ожесточенно боровшихся между собой в тот период, когда страна переживала величайшие хо­зяйственные затруднения. Дискуссия отвлекала внимание партии от стоящих перед ней задач. Ко­гда Ленин говорил во время дискуссии оппозицио­нерам: «Смотрите, тут есть угроза господству рабочего класса и диктатуре рабочего клас­са», — товарищи из оппозиции кричали, что Ленин их хочет запугать, застращать. А в марте вспых­нуло кронштадтское восстание, и диктатура проле­тариата в самом деле подверглась величайшим ис­пытаниям. Партия, стоящая у власти в такой стра­не, как наша, не должна позволять себе роскошь дискуссий, должна бороться с теми, кто ставит пар­тию перед необходимостью фракционной борьбы.

Единство партии.

Для того, чтобы рабочий класс мог в Советской России сохранить свою диктатуру, безусловно, не­обходимо строжайшее единство партии. Если бы пар­тия раскололась на несколько частей, ожесточенно борющихся друг с другом за влияние, то рабочий класс не мог бы удержать свою власть. Наша сила в том, что партия большевиков действует и борется, как один человек. Политические враги пролетариата за годы гражданской войны были раздроблены на множество партий. Против них стояла единая партия пролетариата — большевики. Мы победили всех своих противников между прочим и потому, что сумели сохранить свои ряды сплоченными. (Напоминаем, что автор писал это в 1924 г. Он не мог знать, что произойдет впоследствии, через 30 лет — что абсолютизация единства партии на фоне политической безграмотности коммунистов станет оружием в руках буржуазной контрреволюции, позволив ей в итоге уничтожить советский социализм. Здесь мы имеем еще один пример верности одного из важнейших марксистских выводов, что абсолютной истины не существует, что истина всегда конкретна. Ниже автор сам приводит примеры, что В.И.Ленин не боялся расколов в партии и сам шел на такие расколы, если этого требовали коренные классовые интересы пролетариата. К сожалению, в 1953-1957 гг. таких руководителей, как Ленин или Сталин, у большевистской части партии не было. Большевики не смогли так же решительно, как это сделал в свое время Ильич, противостоять правотроцкистской оппозиции, захватившей ЦК. Одна из важнейших причин тому, в том числе возведенный в абсолют принцип партийного единства — боязнь раскола партии, боязнь сказать рабочему классу правду о том, что произошло, результатом чего стало фактическое уничтожение КПСС как партии большевиков,  превращение ее в партию ревизионистов.

Потому дальнейшие рассуждения автора следует понимать не абсолютно, а диалектически. Сорин  говорит все правильно, но надо помнить, что единство партии — это не идол, на который надо молиться во все времена, что бывают случаи, когда иного пути, кроме как раскол партии, нет, что только таким образом — изгоняя негодную контрреволюционную часть из своих рядов, партия рабочего класса способна сохранить свою чистоту, а значит и свою верность коренным классовым интересам рабочего класса.)

Была большая опасность раскола в 1918 году, когда образовалась фракция или группа левых коммунистов.

Остро вопрос об единстве партии стоял в 1920—1921 гг., когда партия переживала тяжелый вну­тренний кризис: партийному большинству (Ленин, Зиновьев, Сталин, Каменев и др.) пришлось вести упорную борьбу с целым рядом всяких групп и фрак­ций, разлагавших партию.

В третий раз партия пережила большой кризис во время последней дискуссии (ноябрь 1923—январь 1924 г.), незадолго до смерти Ленина. Остатки ста­рых группировок объединились и во главе с т.т. Троц­ким, Сапроновым, Преображенским и др. повели борьбу против основного большевистского ядра, со­стоящего из учеников Ленина и играющего в партии руководящую роль. Дискуссия носила ожесточен­нейший характер и обнаружила наличие в партии мелкобуржуазного уклона. Рабочие ячейки в своем подавляющем большинстве сплотились вокруг цен­трального комитета партии, вокруг «ленинцев», и дали твердый и решительный отпор всем попыткам колебнуть партийное единство.

Перейдем теперь к изучению принятой 10-м съездом по предложению Ленина резолюции об единстве партии, останавливаясь при этом на каждом пункте резолюции. Эта резолюция, написанная Лениным, является одним из важнейших документов лени­низма: она определяет внутрипартийную политику вперед на все годы пролетарской диктатуры.

Ко времени 10-го съезда партия на опыте увидела вою гибельность дискуссий, связанных с ожесточен­ной групповой и фракционной борьбой.

«Сплочение партии, недопущение оппозиции в партии — политический вывод из современного момента». (Речь на 10 съезде партии. 1921 г.)

Так Ленин определял наши внутрипартийные задачи.

«Съезд обращает внимание всех членов партий на то, что единство и сплоченность ее рядов, обеспечение полного доверия между членами пар­тии и работы действительно дружной, действи­тельно воплощающей единство воли авангарда пролетариата является особенно необходимым в настоящий момент, когда ряд обстоятельств уси­ливает колебание в среде мелко-буржуазного на­селения страны». (Резолюция 10-го съезда об единстве партии.)

Ленин требует от всех членов партии, прежде всего, единства и сплоченности. Внутри партии должно быть полное доверие друг к другу, а доверие бывает лишь в том случае, если все члены партии чувствуют себя единомышленниками, чле­нами единой партии. Никакое доверие невозможно, если мы принадлежим к каким-либо фракциям или группировкам и потому неизбежно смотрим на вся­кого члена другой, не моей группы, как на своего политического противника, врага, чужого. Если я действительно член своей партии, большевик-ленинец, то, разумеется, я не могу питать ни малейшего доверия к людям, которые образуют внутри партии группировки и разлагают партию, расшатывают ее.

Нужна, — говорит дальше Ленин, — дружная работа, воплощающая единство воли партии. Ко­гда партия дробится на группы и фракции, ведущие между собою ожесточенную дискуссию, ни о какой дружной работе нельзя, конечно, и думать. В период групповой борьбы всякая положительная работа во­обще разваливается, ибо все усилия борющихся на­правлены к тому, чтобы обеспечить победу своего направления.

Фракционная борьба (1918 г. — левый коммунизм; 1920—21 г.г. — группа демократического центра­лизма, рабочая оппозиция, дискуссия о профсоюзах; 1923 — 24 г.г.— оппозиция т.т. Троцкого, Преобра­женского, Сапронова и др.) постоянно наносила огромный ущерб партийной работе.

Единство, взаимное доверие, дружная работа нужны партии всегда; в особенности же соблюдение этих условий необходимо в период усиленного коле­бания в среде мелкобуржуазного населения страны (Кронштадт; «ножницы»). (Здесь речь идет о контрреволюционном Кронштадтском восстании 1921 года и разнице между ценами на промышленные и сельско-хозяйственные товары, которая называлась тогда «ножницы цен». — прим. РП)

Партии нужно единство; но было ли оно в пол­ной мере к весне 1921 года? Ленин пишет:

«Между тем еще до общепартийной дискус­сии о профсоюзах в партии обнаружились неко­торые признаки фракционности, то есть возникновение групп с особыми платформами и со стремлением до известной степени замкнуться и создать свою групповую дисциплину».

Иногда сторонники создания в партии группиро­вок говорят: мы за допущение групп, но против фракций, — и тем создают у неопытных товарищей впечатление, будто бы это совсем-совсем разные вещи. Что вы, что вы? разве мы за фракции? Разве мы не знаем, что фракции вредят партии? мы толь­ко за группы, а это совсем другое дело. Это в роде того испанца, который говорил, что верить в бога — противно всякому образованному человеку, но ве­рить в богородицу — это совсем другое дело. Никакой мало-мальски серьезной разницы между фракцией и группой нет. Фракция или группа — это по сути дела одно и то же. В обоих случаях дело идет о создании внутри партии организации, рассма­тривающей себя как нечто обособленное от партии. Если эта обособленность не очень большая, зашла еще не очень далеко, то можно говорить, что мы имеем дело с группой, в противоположном случае — с фракцией. Но это разделение до последней степени искусственное и условное. «Левые коммунисты», на­пример, составляли фракцию в полном смысле слова: не подчинялись партии, издавали свой особый жур­нал, имели свое особое «бюро», но называли себя «группой».

Пусть юристы занимаются «научным» разграни­чением групп и фракций. Партия и против групп и против фракций. Партия против того, чтобы те или иные члены ее собирались отдельно от всей партии, имели бы свои собственные комитеты или бюро, со­ставляли бы особые платформы (резолюции, про­граммы по тем или иным вопросам), вводили для своих членов особую групповую или фракционную дисциплину и т. д.

«Необходимо, чтобы все сознательные рабочие ясно сознали вред и недопустимость какой-бы то ни было фракционности, которая не­минуемо ведет на деле к ослаблению дружной ра­боты и к усиленным повторным попыткам при­мазывающихся к правительственной партии вра­гов ее углублять разделение и ис­пользовать его в целях контрреволюции».

Заметим, что Ленин высказался не просто против вполне сложившихся, вполне организованных фрак­ций, но даже против «какой бы то ни было фракционности»: партия должна сознавать вред и бороться против зачатков и зародышей фракционных группировок.

Надо уяснить себе следующее. Дело вовсе не об­стоит так, что коммунисты всегда, везде, при всех обстоятельствах стоят за единство рабочей партии, всегда, везде осуждают всякий раскол, всякую фракционность. Если в какой-нибудь заграничной со­циал-демократической (меньшевистской) партии образуется коммунистическая, революционная фрак­ция, которая будет вести борьбу против большинства (меньшевистского) и не остановится перед расколом, выходом из партии и т. д., то это хорошо, мы за такую фракцию и за нарушение такого единства. До 1912 года мы вместе с меньшевиками входили в общую партию, постоянно вели с ними борьбу и несколько раз раскалывались. Такая тактика была вполне законной, ибо мы отстаивали большевизм, ленинизм против соглашателей и оппортунистов, бо­ролись за создание крепкой, сплоченной, централи­зованной марксистской партии.

На втором съезде партии (1903 г.), где произошло разделение социал-демократов на большевиков и меньшевиков, последние, по их собственным словам, подняли знамя «восстания против ленинизма», стали в оппозицию к ленинизму. По этому поводу Ленин писал:

«Восстание — прекрасная вещь, когда вос­стают передовые элементы против реакционных. Когда революционное крыло восстает против оп­портунистического, — это хорошо. Когда оппорту­нистическое крыло восстает против революцион­ного, — это дурно». (Ленин. Шаг вперед, два шага назад. 1904 г.)

В этом-то все дело. Под руководством Ленина большевики создали могучую партию пролетариата, подлинно революционную, марксистскую партию. До тех пор, пока это так, всякие фракции и груп­пировки внутри партии суть фракции и груп­пировки антимарксистские, антиленинские, анти­большевистские, мелко-буржуазные. И партия не мо­жет позволить им колебать основы партии. Ибо «когда оппортунистическое крыло восстает против революционного, это дурно».

Все надежды наших врагов построены на том, что партия когда-нибудь да поколется, что внутри ее образуется сильная мелкобуржуазная фракция, ко­торая нарушит, наконец, единство партии, расша­тает ее. Поэтому всякий раз как в партии возникает фракционная борьба, буржуазия пытается, как ска­зано у Ленина, «углублять разделение и использо­вать его в целях контрреволюции». В подобных слу­чаях буржуазия всегда хвалит «оппозицию», по­ощряет ее, находит в ней разные хорошие качества, советует довести борьбу до конца и пр.

«Использование врагами пролетариата всяких уклонений от строго выдержанной коммунисти­ческой линии с наибольшей наглядностью пока­зало себя на примере кронштадтского мятежа, когда буржуазная контрреволюция и белогвардейцы во всех странах мира сразу выявили свою готовность принять лозунги даже советского строя, лишь бы свергнуть диктатуру пролетариата в России, когда эсеры и вообще буржуаз­ная контрреволюция использовала в Кронштад­те лозунги восстания якобы во имя советской власти против советского правительства в Рос­сии».

Кронштадтские мятежники заявляли, что они стоят за советы, но только без коммунистов, без дик­татуры партии. Выходило, что кронштадтцы тоже как будто признают советскую власть, но только с небольшими изменениями. Буржуазия тотчас же уцепилась за это «уклонение от строго выдержан­ной коммунистической линии» и заявила себя сто­ронником кронштадтцев и ихних советов.

«Такие факты доказывают вполне, что бело­гвардейцы стремятся и умеют перекраситься в коммунистов и даже «левее» их, лишь бы осла­бить и свергнуть оплот пролетарской революции в России. Меньшевистские листки в Петрограде накануне кронштадтского мятежа показывают равным образом, как меньшевики использовали разногласия в РКП, чтобы фак­тически подталкивать и поддерживать крон­штадтских мятежников, эсеров и белогвардейцев, выставляя себя на словах противниками мяте­жей и сторонниками советской власти лишь с не­большими будто бы поправками».

Дальше Ленин переходит к определению задач нашей внутрипартийной пропаганды.

«Пропаганда по данному вопросу должна со­стоять, с одной стороны, в обстоятельном объяснении вреда и опасности фракцион­ности с точки зрения единства партии и осу­ществления единства воли авангарда пролетариата, как основного условия успеха диктатуры пролетариата, с другой стороны, в объяснении своеобразия новейших тактических приемов врагов советской власти».

Главнейшая опасность фракционности состоит в том, что всякая фракция или группировка есть зародыш новой партии внутри партии большевиков. Если «разрешить» фракции, то все они будут бо­роться друг с другом за влияние, за преобладание. Каждая фракция захочет, чтобы проводились те взгляды, которые она отстаивает. Но ведь партия наша живет не в подполье, а управляет государ­ством, держит в своих руках государственный аппа­рат, профессиональные союзы, Красную армию. Если бы в советах, профсоюзах, армии создалось две фрак­ции, то это значило бы, что советы, профсоюзы, ар­мия разделились бы на две враждебные части, и если бы обострение зашло далеко, то спор стали бы решать силой оружия. Это значило бы конец совет­ской власти и диктатуры пролетариата в России. Меньшевики и большевики тоже когда-то составля­ли две фракции внутри официально единой партии, тоже боролись за преобладание в рабочем классе и, наконец, разрешили свой исторический спор вооруженной борьбой.

Ленин постоянно, много раз указывал на то, что всякое отклонение от партийной линии, если во время не остановиться, может завести очень да­леко.

«Всякое маленькое разногласие может сделаться большим, если на нем настаивать, если выдвинуть его на первый план, если при­няться за разыскание всех корней и всех вет­вей этого разногласия. Всякое маленькое разногласие может получить огромное значе­ние, если оно послужит исходным пунктом по­ворота к известным ошибочным воззрениям, и если эти ошибочные воззрения соединятся, в силу новых и добавочных расхождений, с анархи­ческими действиями, доводящими партию до раскола». (Ленин. Шаг вперед, два шага назад. 1904 г.)

Это писалось во время борьбы большевиков с меньшевиками после 2-го съезда партии (1903 г.). А вот снова та же мысль:

«Из маленькой ошибки всегда можно сделать чудовищно-большую, если на ошибке настаивать, если ее «доводить до конца». (Ленин. Детская болезнь левизны в коммунизме. 1920 г.)

С большой силой и ясностью мысль об опасности расхождений повторена Лениным в 1921 году не­задолго до 10-го съезда, в разгар дискуссии о проф­союзах.

«Всякий знает, что большие разногласия вы­растают иногда из самых маленьких — ничтож­ных даже в начале — расхождений. Всякий знает, что ничтожная ранка или даже царапин­ка, которые каждому приходилось получать в жизни десятками, способна превратиться в опас­нейшую, а то и безусловно смертельную болезнь, если ранка начала загнивать, если возникает за­ражение крови. Так бывает во всяких, даже чисто личных конфликтах. Так бывает и в политике. Любое, даже ничтожное расхождение может стать политически опасным, если является воз­можность того, что оно разрастется в раскол, и притом такого именно рода раскол, который способен поколебать и разрушить все политическое здание, привести — говоря сравнением тов. Буха­рина — к крушению поезда». (Еще раз о проф­союзах. 1921 г.)

Разногласия становятся особенно опасными тог­да, когда они связаны с образованием обособляю­щихся от партии фракций. Всякая группировка может дойти до откола от партии, ибо всякая борьба имеет свою логику. Надо не забывать поэто­му требования Ленина об «обстоятельном объяснении вреда и опасности фракционности с точ­ки зрения единства партии».

Ленин требовал также разъяснять «своеобразие новейших тактических приемов врагов советской власти». В чем заключается новая тактика буржуа­зии? Ленин поясняет:

«Эти враги, убедившись в безнадежности контрреволюции под открыто белогвардейским флагом, напрягают теперь все усилия, чтобы, ис­пользуя разногласия внутри РКП, двинуть контр­революцию так или иначе путем передачи власти политическим группировкам, наиболее близким по внешности к признанию советской власти».

Буржуазия не могла свалить нас открытой си­лой. Поэтому она изменила свою тактику, решила поддерживать тех, кто «по внешности» близок к лозунгам советской власти, но только чуть-чуть отклоняется от большевистской линии.

(Как мы теперь знаем, это именно так и произошло. Контрреволюции пришлось полностью мимикрировать под большевиков, марксистов-ленинцев — только в таком обличие у них был шанс на успех. Никого другого трудящиеся массы в СССР слушать бы не стали. Собственно, точно так же обстоит дело и в Китае — там политику варварского неоколониализма проводит абсолютно буржуазная партия, но с коммунистическим названием. Разобраться в подмене и противостоять  этому циничному обману могут помочь только знания, и ничего более. Никаких иных способов, кроме как научиться самим разбираться в идеологических «мелочах», легко вычисляя по ним своих классовых врагов, выдающих себя за друзей, нет и быть не может. Только это есть залог победы пролетариата в классовой борьбе над буржуазией в идеологической сфере — последнем оплоте, позволяющем ей сохранять и поддерживать капитализм. — прим. РП)

«Пропаганда должна выяснить также опыт предшествующих революций, когда контрреволюция поддерживала наиболее близ­кие к крайней революционной партии мелкобур­жуазные группировки, чтобы поколебать и свергнуть революционную диктатуру, открывая тем дорогу для дальнейшей полной победы контр­революции капиталистов и помещиков».

(И здесь Ленин был полностью прав. Не случайно во главе всей контрреволюции в СССР встали именно троцкисты. Это произошло отнюдь не из-за гениальности их лидера Троцкого, не в связи с его особыми данными как политика. Это случилось потому, что именно троцкисты выставляя себе «левее самых левых» — большевиков, называя себя «истинными марксистами-ленинцами» и разобраться в гнилости их идей мог только политически грамотный человек — настолько тонкую подмену они использовали, нередко спекулируя на идея Маркса и Ленина, противопоставляя, Ленина Сталину, а Маркса — Ленину. Эта троцкистский прием с большим успехом использовали в Перестройку либералы с демократами, о чем сообщил «архитектор Перестройки» А.Н.Яковлев. — прим. РП)

Во время великой французской революции контр­революция воспользовалась образованием фракций внутри победившей революционной (якобинской) партии, поддержала «умеренное» крыло против «крайнего» крыла той же партии, свалила таким пу­тем крайних, а вслед за ним пришла очередь и умеренных. Умеренные оказались бессознательным орудием в руках контрреволюции. Нынешняя бур­жуазия была бы, конечно, очень довольна, если бы в среде нашей партии образовалось «умеренное» крыло, которое стояло бы за «смягчение диктатуры» и пр. и свалило бы «крайнее», ленинское крыло. Но надежды буржуазии останутся тщетными. Проследим дальше за директивами Ленина.

«Необходимо, чтобы каждая организация пар­тии строжайше следила за тем, чтобы без­условно необходимая критика недо­статков партии, всякий анализ общей линии пар­тии или учет ее практического опыта, проверка исполнения ошибок и т. п. были бы направляемы не на обсуждение групп, складывающихся на ка­кой-либо «платформе» и т. п., а на обсуждение всех членов партии. Для этого съезд, предписы­вает издавать регулярнее «Дискуссионный ли­сток» и особые сборники».

Ленин отнюдь не запрещает критиковать недо­статки партии, напротив, он считает подобную кри­тику «безусловно необходимой». Но Ленин говорит: если у тебя есть что сказать о наших недостатках, если у тебя возникли какие-нибудь мысли и идеи о политике партии, о способах исправления наших ошибок, то ты не подбирай себе группу, которая где-то такое собирается помимо партии, конспири­рует, шушукается, чтобы потом выстрелить по пар­тии «платформой», а неси результаты своих раз­мышлений на обсуждение всех членов партии. Это единственно правильный путь разрешения всех пар­тийных вопросов.

Критиковать недостатки партии необходимо, но в то же время

«всякий, выступающий с критикой, должен учитывать положение партии среди окружающих ее врагов, а также должен своим непосредствен­ным участием в советской и партийной работе стремиться к исправлению на деле ошибок партии».

Ленин указывает рамки критики: она не должна носить безответственного характера. Надо помнить, что нашу критику слушают не только друзья и еди­номышленники — рабочие и крестьяне, — но и враги. Наша критика должна носить такой характер, чтобы она помогала партии находить и преодолевать ее недостатки и в то же время не давала оружия в руки врагов. Критика ради критики — ничего не стоит. Не только критикуй недостатки, но и помогай непосредственно делом устранению их.

«Поручал Центральному Комитету провести на деле полное уничтожение всякой фракционности, съезд заявляет в то же время, что по вопросам, привлекающим особое внимание членов партии, об очистке партии от непролетарских и ненадежных элементов, о борь­бе с бюрократизмом, о развитии демократизма и самодеятельности рабочих и т. п., какие бы то ни было деловые предложения должны быть рассматриваемы с величайшим вниманием и испытываемы на практической работе».

Партии нужны не фракции и группировки с «платформами», а деловые предложения.

«Все члены партии должны знать, что по этим вопросам партия не осуществляет всех необхо­димых мер, встречая целый ряд разнообразных препятствий, и что, отвергая решительно недело­вую и фракционную критику, партия неустанно будет продолжать, испытывая новые приемы, бо­роться всякими средствами против бюрократиз­ма, самодеятельности, за раскрытие, разоблаче­ние и изгнание примазавшихся к партии и т. д.».

Указанные здесь задачи партия никогда не долж­на забывать.

«Съезд предписывает немедленно распустить все без изъятия, образовавшиеся на той или иной платформе, группы и поручает всем организациям строжайше следить за недопущением каких-либо фракционных выступлений. Неисполнение этого постановления съезда долж­но вести за собой безусловное и немедленное исключение из партии».

Фракции и группировки представляют для пар­тии большую опасность, но эта опасность еще уси­ливается, если фракционность проникает в среду Центрального Комитета партии, если какая-нибудь фракция возглавляется теми или иными членами ЦК, противопоставляющими себя всему Централь­ному Комитету. Нельзя, чтобы в верхушке партии образовалась трещина. Поэтому 10-й съезд по предло­жению Ленина принял следующее, до времени хра­нившееся в тайне, постановление: совместное засе­дание ЦК и ЦКК имеет право большинством двух третей голосов перевести из членов в кандидаты и даже исключить из партии любого члена ЦК в слу­чае нарушения партийной дисциплины или «допу­щения фракционности». Так как во время послед­ней дискуссии как раз обнаружилась опасность пе­ренесения фракционности внутрь Центрального Ко­митета партии, то 13 партийная конференция поста­новила опубликовать указанный выше пункт резо­люции об единстве партии.

На 11 съезде партии (1922 г.) — последнем съезде, на котором присутствовал Ленин — выступали пред­ставители бывшей рабочей оппозиции, пытавшиеся перед съездом сорганизовать группу. По этому по­воду Ленин снова коснулся вопроса об единстве партии.

«Есть вещи, — говорил Ленин, — которыми шу­тить непозволительно; есть такие вещи, как един­ство партии…

«Мы не должны тратить время на игру в един­ство партии. Мы знаем, что от борьбы в партии мы не мало теряем. Этого урока забывать нельзя!» (Речь на 11 съезде. 1922 г.)

* * *

На этом мы пока и закончим краткий обзор учения Ленина о партии. Гибкость организации, умение быстро перестраиваться применительно к ме­няющимся условиям борьбы; сохранение коренного большевистского типа организации при всякой смене организационных форм; постоянное сохра­нение единства руководства, воли, действия; посто­янное сохранение традиций партии: поучений и выводов предшествующего организационного и по­литического опыта партии; централизм; самодея­тельность местных организаций; строжайшая дис­циплина в рядах партии; высокое понятие о член­стве в партии; организационная и политическая са­мостоятельность партии; понимание партии, как авангарда класса, борьба против всяких попыток растворить партию в классе; неуклонное отстаива­ние марксистской идеологии; непримиримая борьба со всякими искажениями марксизма (ленинизма), со всякими уклонами и отклонениями от строго вы­держанной марксистской точки зрения; единство партии и ее внутренняя сплоченность на опреде­ленной идейной основе; постоянное очищение пар­тии от всяких попутчиков; теснейшая и всестороннейшая связь с массами; постоянное базирование на пролетариат, постоянное вливание в партию но­вых и новых рабочих; признание фабрично-завод­ской ячейки основной клеткой партии; активность всех членов партии; ответственность каждого за порученную ему отрасль партийной деятельности; тщательный отбор партией руководящих кадров (подбор сверху и выбор снизу); постоянное предпо­чтение требований революционной целесообразно­сти перед формальными доводами (интересы дела выше формы) — таковы, примерно, организационные основы большевизма, обеспечивающие пролетариату выполнение тех исторических задач, которые перед ним лежат, и делающие нашу партию образцом для всех других коммунистических партий Западной Европы.

Будем распространять возможно шире, разъяснять возможно полнее и всестороннее среди рабочих масс всех стран учение Ленина о партии. Это одна из важнейших наших задач.

Вл.Сорин «Учение Ленина о партии. (Организационные принципы большевизма), 3-е издание, «Московский рабочий», 1924 г.