Сгущение оппортунизма и дороги страны

14 ноября в интернет-газете «Красная Звезда» (далее — КЗ), которая не боится сказать правду, был опубликован материал тов. Скитикова под классическим названием «Забастовка дальнобойщиков» в РФ и кризис коммунистического движения». Мы этот материал прочитали. И по прочтении на ум пришли сразу три других материала с не менее классическими названиями: это ленинская работа «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» и две сталинские, речь на пленуме МК и МКК от 19.10.1928 г. «О правой опасности в ВКП (б)» и речь на пленуме ЦК и ЦК ВКП(б) от 14.04 1929 г. «О правом уклоне в ВКП(б)».

Что здесь общего? Общее здесь то, что статья КЗ о забастовке не просто ошибочное мнение отдельного товарища, а едва ли не программная статья оппортунистов.

КЗ не боится говорить правду? (В шапке сайта КЗ гордо значится — «Мы не боимся говорить правду».) Это хорошо. Но этого мало. Ведь важно не просто не бояться говорить правду, надо ещё и понимать, что правда тоже имеет классовый характер, что никакой ренегатской, т.е.  «общечеловеческой» правды нет, а есть искусная буржуазная ложь.

Мы постарались разобрать статью подробно, по существу, абзац за абзацем, не теряя общей канвы.

Сначала замечания по форме. При цитировании отрывков из статьи мы везде сохраняли авторскую орфографию и выделяли цитаты курсивом. Многие места в тексте производят впечатление, что это подстрочный перевод, или что пишет эмигрант, или человек, для которого русский язык не является родным. Автором допускаются пропуски запятых. У некоторых читателей это влияет на восприятие текста, а пропущенная запятая, как известно, иногда стоит головы.

Итак, автор стать тов. Скитиков утверждает, что буржуазные СМИ назвали забастовку дальнобойщиков своим именем, т.е. забастовкой, на что «купились», как он выразился, «некоторые представители коммунистического движения».

Расставим акценты: во-первых, забастовку транспортников не удалось замолчать именно из-за того, что это событие имело важнейшее значение не только для трудящихся России, но и для самой буржуазии, которая понимает, что эта забастовка может быть очень опасна для неё. Поэтому, видоизменив старый макиавеллистский принцип: не можешь победить – возглавь, буржуазия обязана была реагировать, и она реагировала, действуя по принципу: хочешь победить – комментируй. Поэтому практически каждое из буржуазных СМИ опубликовало об этом событии какую-либо информацию. Наглухо замолкли только главные телеканалы страны. Забастовка буржуазными СМИ была названа правильно – забастовкой, иного названия этому событию они дать уже не могли, даже если бы и хотели, — было поздно, начался информационный резонанс.

Во-вторых, автор статьи в КЗ совершенно не предполагает у «некоторых представителей коммунистического движения» наличия собственной головы. Это, как минимум, невежливо. Мы воспитаны диалектически, поэтому учитываем и анализируем не только отражение информации в буржуазных «зеркалах», не только чужое мнение. У нас есть возможность смотреть на события без искривляющих линз. 90% информации о любом событии – это открытая информация, которую мы тщательно собираем и анализируем, прежде чем сделать какой-то вывод, а 10% — это наша работа, которая заключается в том, что на основании фактов и опираясь на определённый метод исследования, мы приходим к выводам, которые подтверждаются реальной жизнью.

Автор пишет: «В условиях перманентного кризиса, когда распад более передового, социалистического способа производства на территории бывшего СССР, и РФ в частности, до сих пор не преодолен, а, при этом, надвигается, волна за волной, очередной всемирный кризис системы империализма, на всей территории бывшего СССР наблюдается постоянный упадок производства».

Тут или конструкция предложения неудачна, то ли это действительная мысль, но из этого текста следует вывод, что постоянный упадок производства на территории бывшего СССР и РФ является следствием того, что до сих пор не преодолён распад социалистического способа производства. Но распад социалистического способа производства в СССР – это процесс, и происходил он много лет назад, особенно быстро – в период с 1985 по 1991 гг. Преодолеть распад означает: а) остановить распад и б) устранить его следствия. Сейчас процесс распада социалистического способа производства преодолеть невозможно по причине отсутствия такового способа. На дворе у нас другой способ производства, с ним связаны и «перманентный» кризис, и постоянный упадок производства. Именно капиталистический способ производства и нужно не только преодолеть, но и уничтожить как явление.

Далее автор пишет, что за упадком производства следует ситуация «перманентного локаута», относительного перенаселения – то есть массовая безработица (и стоящие за спинами работающих сотни кандидатов на их место), которая ударила по рабочему движению. Здесь он считает причинами массовой безработицы «перманентный локаут» и перенаселение. Применяя слово «перманентный», т.е. непрерывный, постоянный, к явлению локаута, автор, видимо, видит, что в РФ или Украине сплошь и рядом одна за другой происходят остановки работы предприятий или существенные сокращения объёмов выпуска продукции по инициативе работодателя с целью оказания давления на наёмных работников этих предприятий. Вроде других методов борьбы буржуазии с наёмными работниками нет, обязательно нужен локаут, да ещё и непрерывный.

Локауты достаточно сильно бьют по самой буржуазии, поэтому говорить о них как о массовом и непрерывном явлении — явлении, характерном для современного капитализма, нельзя. Относительное перенаселение, резервная трудовая армия – это не «ситуация», а явление, присущее капиталистическому способу производства, в котором, как правило, сотен кандидатов на одно рабочее место не бывает, разве что этих кандидатов понадобится свезти в одно место из нескольких регионов, что увеличит конкуренцию, но не доведёт число претендентов на рабочую вакансию до сотен. Нужно добросовестно подбирать пропорции.

И главное здесь: по мнению автора, локауты и безработица ударили по рабочему движению, дополнив усилия государства и отдельных капиталистов. А ведь локауты – есть не что иное, как «забастовка» со стороны предпринимателя, объявляемая им в ответ на организованные требования трудового коллектива. Но если рабочие уже организовались и заявили о своём намерении бороться, значит, локаут – это не удар по рабочему движению, а следствие рабочего движения, его производная. Практика классовой борьбы показала, что локауты часто приводили не к ослаблению рабочей организации, а к её усилению, централизации, росту сознательности рабочих.

Считать одной из причин ослабления рабочего движения безработицу тоже не всегда корректно, так как если безработица обрушивается на сложившийся коллектив, то в этом случае в коллективе объективно должны усилиться стремления к защите от неё, так или иначе приводящие людей к объединению и началу классовой борьбы. Это не гипотеза — объединение трудящихся для борьбы за свои права происходит здесь и сейчас, прямо на наших глазах. Многие из нас находятся внутри таких коллективов.

Если же автор имеет в виду безработицу среди разрозненных потенциальных трудящихся, то в этом случае говорить об ослаблении ею рабочего движения – значит, врать, говоря об ослаблении того, чего среди потенциальных работников вообще не существует. Рабочее движение удары по себе со стороны буржуазии воспринимало и воспринимает «по-ницшеански». Это когда то, что его не убивает, неизбежно делает его только сильнее. Самые страшные удары по рабочему движению наносятся изнутри, уполномоченными капитала, ряжеными в красные колпаки «марксистами», влюблёнными в метафизику и словоблудие.

Говоря об удушающих рабочее движение усилиях буржуазного государства и отдельных капиталистов, автор  акцентирует внимание на словосочетании «отдельные капиталисты». Тем самым, он  разделяет капиталистов на «плохих», тех, которые «душат» рабочих, и «хороших», видимо, тех, с кем стоит входить в партнёрские отношения.

А почему такая избирательность? А потому что деление «левыми» капиталистов на «хороших» и «плохих» чрезвычайно выгодно буржуазии: с одной стороны, это позволяет «левым», ругающим одних, например, олигархию, удерживаться в рабочей среде в статусе «своих», а с другой стороны, уводить рабочих с классовых позиций в экономизм и соглашательство, направлять их протест на недосягаемых буржуев, делая его холостым, безопасным, и, наконец, отводить претензии трудящихся от буржуазного государства.

Тов. Скитиков прав в том, что большинство коммунистов бывшего СССР не ищут связи с рабочими. За исключением явных оппортунистов – эти как раз такие связи ищут и находят, так как в этом их работа по разложению рабочих. Тут, очевидно, автор хотел сказать, что большинство коммунистов бывшего СССР разложилось ещё во время бытия СССР, и к настоящему времени либо давно забыли, что когда-то их называли коммунистами, либо за деньги по памяти имитируют – даже не агитационную, а балаганную деятельность. Откуда у них революционные традиции, если эти традиции начали уничтожать, по сути, с утра 6 марта 1953 года? Тем не менее, автор указывает «истинные» причины отсутствия связи коммунистов и рабочих: малочисленность коммунистов и потерю революционных традиций. Но в буржуазном государстве коммунистов не может быть много, в противном случае это было бы уже не буржуазное государство. Другое дело, что марксистов-ленинцев чрезвычайно мало, катастрофически мало для поворота рабочего дела в нужное русло. И именно эти люди и ищут связи с рабочими, и могут их установить, и устанавливают. Именно эти люди, опираясь на опыт большевиков, восстанавливают те самые революционные традиции рабочего класса, которые «членам партии» (речь о КПСС) сначала показались обременительными, затем вызывающими мещанское раздражение, а затем и классово чуждыми.

Вот ещё цитата из Скитикова: «…любое, более или менее существенное, выступление имеющее некоторые признаки активности пролетариата, стали объявлять некоторыми товарищами «пролетарским».

Переводим: любое, более или менее существенное выступление, имеющее признаки активности пролетариата, некоторыми товарищами объявляется «пролетарским». Любое выступление, имеющее «признаки активности пролетариата», является и пролетарским, и существенным, так как если активность проявляет пролетариат, то такое выступление нельзя назвать маршем пенсионеров — это и есть пролетарское выступление. А если выступление существенное, как отмечает сам автор, то категории «более – менее» означают, что такое выступление важно как факт, но может иметь разные последствия. Оснований для того, чтобы «некоторые товарищи» объявили важный факт выступления рабочего класса – пролетарским, более чем достаточно. Вещи названы своими именами. Какие претензии?

Автор притягивает и выстраивает в единый ряд события, вызвавшие государственный переворот в Украине в 2013 – 2014 гг., события в Молдавии, обусловившие отставку правительства и забастовку дальнобойщиков в РФ. И обвиняет «товарищей» в том, что они увидели во всех этих событиях участие пролетариата.

Но эти события уподоблять друг другу никак нельзя, потому что оба Майдана и молдавские события инициированы буржуазией и проводились в интересах буржуазии. А вот забастовка водителей, транспортного пролетариата — это именно тот случай, когда пролетариат действует как ведущая сила, как часть общества, осознавшая общность своих классовых интересов и выражающая в этой забастовке коренные интересы рабочего класса, преследующая в ней свои классовые цели.

В своей статье автор называет пролетариат «заветным» — тем явлением, которое существует (sic!) и участвует в майданах, действует на кишинёвских пощадях. Да, наёмные работники участвуют и действуют — площади не заполняются только буржуазией или иностранцами, но действуют не как класс, а как классово-дезорганизованная масса, как атомизированная куча людей, объединённых не на основе своих общих и постоянных интересов для достижения своих классовых целей, а на основе интересов временно и частично совпаюших с интересами другого класса. Говорить, что на площадях был пролетариат как класс, это то же самое, что заявить — на пляжах Крыма лежит исключительно буржуазия как класс.

Вызывает вопрос и формулировка Скитикова «самостоятельное политическое направление» относительно пролетариата. Разве пролетариат – это какое-нибудь направление? И если он это направление, то направление куда?

Автор замечает, что критикуемые им «товарищи», говоря о забастовке дальнобойщиков, не открыли никакой принципиальной политической новизны. Он отмечает, что использование пролетариата в буржуазных революциях и междоусобной борьбе буржуазии – дело для истории обычное.  И далее весьма выборочно цитирует следующий абзац из «Манифеста коммунистической партии»: «…Буржуазия ведет непрерывную борьбу: сначала против аристократии, позднее против тех частей самой же буржуазии, интересы которых приходят в противоречие с прогрессом промышленности, и постоянно — против буржуазии всех зарубежных стран. Во всех этих битвах она вынуждена обращаться к пролетариату, призывать его на помощь и вовлекать его, таким образом, в политическое движение».

На этом цитата, в которой умышленно упущены начало и конец, заканчивается, и не случайно, так как приводить данное высказывание классиков марксизма целиком оппортунистам всегда невыгодно.

Почему? Потому что в начале этого абзаца Маркс и Энгельс говорят: «Вообще столкновения внутри старого общества во многих отношениях способствуют процессу развития пролетариата». А в конце добавляют: «Она (буржуазия), следовательно, сама передает пролетариату элементы своего собственного образования, т. е. оружие против самой себя».

Раздёргивание цитаты, вынесение автором её начала и конца в следующий абзац статьи не случайно, так как в этом случае теряется смысловая цельность цитаты, начинается туман. Автор упорно не желает признавать, что майданы есть столкновения внутри самого класса буржуазии, в которых пролетариат активно действует, но действует именно как её способный воспитанник, как её ученик, развивающий своё политическое сознание. Да, пролетариат организуется в этих случаях буржуазией на том основании, что, во-первых, своей политической организации, партии рабочего класса, способной разъяснить ему его классовые интересы и организовать его для взятия политической власти, он пока не имеет. Организуется, том числе, и по причине отказа левых партий от работы с протестными массами из-за того, что такие массы ими считаются сплошь мелкой буржуазией. А во-вторых, на том основании, что на майданах и площадях интересы пролетариата и буржуазии частично и временно совпали.

Так кто стоял на майданах? Массовые акции такого масштаба невозможно организовать, выводя на улицу только чиновников, мелкую буржуазию, иностранцев и деклассированный элемент. Там стоял промышленный и сельский пролетариат, полупролетариат, т.н. самозанятые, очень небольшая часть крестьян. Это был именно пролетариат —  независимо от наличия у него собственных средств производства, так как принадлежность к пролетариату определяется не этим, не только этим, а в первую голову – местом в общественном производстве.

Автор из КЗ, видимо, так и не понял, что, даже если у человека есть собственный грузовик или комбайн, или трактор, это ещё не делает его буржуазией, потому что водитель — владелец таких средств производства, даже индивидуальный предприниматель, продаёт свой собственный труд, и этот труд обменивается не на доход, а на капитал. Поэтому такой водитель, такой предприниматель, такой «самозанятый» – это пролетарий или полупролетарий, с которым важнее всего и первее всего нужно работать тем, кто заявляет о себе как о коммунистах.

Товарищам «левым» не понимать таких очевидных связей при анализе политических событий нельзя, в противном случае такое непонимание является показателем работы на классового врага.

Тем не менее, автор из КЗ далее заявляет: «…однако считать движение, в котором участвует достаточная доля пролетариата пролетарским, рассуждать о том, что «народ поднялся» исходя из, пускай и громких, но не многочисленных и не несущих никакой угрозы нынешнему, капиталистическому строю, в целом, движению — не верно, и такой подход ведет, часто, к ошибочным выводам. Такие рассуждения приводят их авторов не к тому, что они «стоят на точке зрения пролетариата», а лишь к принятию стороны одной из групп буржуазии, борющейся за свои цели руками организованного ей пролетариата».

А это уже улика. Это прекрасный образец объяснения, почему тов. Ситиков и КЗ в целом отказываются работать «в поле», с людьми, почему они игнорируют основы марксизма-ленинизма, почему они – в лучшем случае – путаники.

Скажите, а можно ли считать движение, в котором участвует значительная доля мелкой буржуазии, — буржуазным? Если, например, революция 1789 года или события февраля 1917 года, в которых принимали участие «достаточные» массы мелких собственников, использующих наёмный труд, получили названия буржуазных революций. На каком основании их так назвали?

И опять бессмыслица: политическое «движение», в котором участвует достаточная доля пролетариата, по мнению автора, не является пролетарским, на том основании, что цели и задачи этого «движения» сформулированы буржуазией. Автор – за стерильную чистоту революционной породы.

Но так не бывает. Как будто пролетариат живёт в вакууме и организуется сам собой и самодеятельно достигает высших форм такой политической организации, без всякого влияния на себя со стороны буржуазного государства, без всякого использования реальных экономических и политических отношений групп буржуазии, без использования  конфликтных ситуаций внутри страны.

Автор отказывается учитывать особенности классовой борьбы при империализме. Он отказывается от ленинского положения о том, что только изучение совокупности стремлений всех членов данного общества или группы обществ способно привести к научному определению результата этих стремлений. Он забывает и о том, что на майданах пролетариат действовал ещё и потому, что считал свергаемое правительство – правительством национальной измены. Автор не обратил внимание на тот факт, что Янукович и его режим даже под угрозой своей жизни не захотели обратиться за помощью к народу и вооружить его для наведения порядка в стране. А почему они поступили так?

Потому что так было и в 1870 году, когда спасти Францию от разгрома, защитить Париж от наступавшей прусской армии можно было, только вооружив и по-военному организовав пролетариат. Но буржуазия боялась вооружённого и организованного пролетариата, она боялась вооружить социальную революцию. Маркс позднее писал: «В этом конфликте между национальным долгом и классовым интересом правительство национальной обороны не поколебалось ни на мгновение превратиться в правительство национальной измены». А почему?

Потому, что действительным врагом французского буржуазного правительства был «не прусский солдат, а парижский рабочий». Поэтому буржуазия, готовя майданы, отчаянно боролась именно за руководство пролетариатом, исключительно своё влияние на него, ни на секунду не выпуская его из виду, ни на миллиметр не допуская к киевскому пролетариату коммунистов, отчаянно обманывая его, обещая золотые горы, давая любые авансы, идя на любые издержки.

КЗ этого обстоятельства не заметила, списав весь пролетариат в «реакционную мелкую буржуазию». Авторы КЗ отказались тогда и отказываются до сих пор от использования всякой возможности бить одного врага руками другого врага. Они отказываются, «стоя на точке зрения пролетариата», видеть тактические выгоды в борьбе буржуазии между собой и овладевать такими выгодами момента в свою пользу.

Автор, обвиняя нас в авантюризме, в принятии стороны одной из буржуазных группировок, ничем не отличается от каутских, черновых, данов и аксельродов, когда-то обвинявших большевиков в сектантстве и действиях «не по Марксу», а на самом деле, обвинявших большевиков именно в их революционной активности, в «преступлениях» реальной работы. Так, по аналогии, импотент всегда обвиняет здорового мужчину в невоздержанности, называет его самцом, – на том только основании, что сам  ничего не может и не желает.

Здесь автор ясно признаёт, что ищет не способы коммунистической организации пролетариата, не творческие, гибкие подходы к этому трудному делу, а причины и оправдания своему нежеланию таковой организацией заниматься.

Браво, господа «левые», наконец-то ваш представитель честно признался в том, кто он!

В самом деле, зачем бороться, не лучше ли есть свой скромный буржуазный хлеб? И дальше морочить голову трудящимся, теоретически сводя любое их движение к бессмысленности, к «ничего из этого не выйдет». Лучше не работать, а тихо и подло дискредитировать марксизм и большевиков, и пусть народ идёт под крылышко буржуазным националистам, пусть разуверится в своей борьбе и опустит руки.

Но что же произошло 11 ноября в России?

Автор говорит, что произошла весьма масштабная акция протеста, которую сами участники акции и СМИ называли забастовкой, с чем он лично не согласен. Акция — де имела широчайшую географию, что не удивительно для дальнобойщиков.

Опять телега впереди лошади. Причина массовости и широкой географии забастовки – усиление классового гнёта буржуазии — путается с благоприятными объективными обстоятельствами, которые способствовали её массовости и распространению – наличием транспорта и связи у водителей.

Автор пишет о незаконном противодействии полиции забастовщикам в Ростовской области, ссылаясь на то, что разрешение на забастовку было якобы заранее получено.

Какое и кто даст разрешение на забастовку? Автор опять не вдумывается в текст, который пишет: именно потому, что никакого разрешения на «акцию» не было и быть не могло, именно потому, что это и была забастовка, именно поэтому власть и пыталась применить силу!

Далее автор замечает, между прочим, что в «акции» принимало участие около тысячи водителей, что намного больше, чем в последней акции такого рода, которая (вот главное!) не принесла протестующим успеха. Дескать, очень жаль, но ничего с этим не поделаешь. И количество не перейдёт в качество, и не пытайтесь.

Основное требование забастовки автор видит в отказе правительства РФ от введения дополнительных платежей с владельцев «большегрузов» за пользование федеральными дорогами. И на этом всё.

Разберёмся. Во-первых, «предметом» забастовки «тяжёлого дальнобоя» была не только плата за пользование дорогами федерального значения. Такую же плату собирались установить и для более легких грузовиков, причем не только за пользование федеральными дорогами, но и за передвижение по региональным трассам. Это обстоятельство значительно расширяет социальную базу конфликта и обостряет его.

Во-вторых, автор ни слова не говорит о штрафах, обусловленных вводимой системой платежей, штрафах за отказ одевать на машину, т.е. на себя, электронный ошейник, указывающий, где сейчас находится грузовик. Такой «ошейник» связан с системой тотального слежения, которая всегда укажет, кто его не одел, и кто, будучи окольцован, не заплатил за проезд по какой-нибудь дороге.

Автор, как «левый», не мог не понимать, что, помимо экономической составляющей, система «Платон» есть не что иное, как технический аспект фашизма, его  зоркий гестаповский глаз.

Никто не думал отменять и существующие бандитские штрафы за нарушения ПДД, которые официально закладывают в бюджет как статью доходов. Это ещё один «предмет» забастовки, который в статье Скитикова аккуратно обойден. Автор в тексте делает сильное ударение на то, что дополнительное бремя затрат ложится только и исключительно на владельцев автотранспортных средств, и на этом основании задаётся «пролетарским» вопросом: а что это за забастовка, которая отстаивает интересы владельцев грузовиков?

Да, более 60% дальнобойщиков – индивидуальные предприниматели, остальные – работники транспортных компаний, которые хотя расходы за проезд по дорогам и не несут, но зато большую часть штрафов вынуждены платить из своего кармана. В любом случае принятые законы ущемляют именно их, а не столько хозяев их компаний, которые свое все равно возьмут — как с клиентов, так и урезанием «социалки» и зарплат сотрудников.

Сразу поясним для некоторых наших «левых», которые плохо знакомы с основами марксизма, что по классовому составу участники забастовок это не мелкая буржуазия, как они полагают, а пролетариат и полупролетариат. Если с водителями – наемными работниками транспортных компаний вопросов у них, как правило, нет, то всех предпринимателей они необоснованно относят к мелкой буржуазии.

На каком основании, господа? Форма, как известно, еще не есть содержание. Мелкая буржуазия неоднородна. В ней есть, по меньшей мере, два слоя: один использует наемный труд, а другой наёмный труд не использует – работает сам. Если первый слой, бесспорно, мелкая буржуазия, имеющая средства производства (машины, оборудование, сырьё, энергию, топливо и т.п.), и живущая, в том числе, за счет эксплуатации чужого наёмного труда, и тут с ней всё ясно, то второй слой – это типичные трудящиеся, которые отличаются от пролетариата только тем, что имеют в собственности средства производства.

Среди водителей — дальнобойщиков людей, использующих наемный труд, нет, они все сидят за баранкой сами. Тут важно понимать сущность деятельности таких трудящихся, поскольку одной  профессиональной принадлежности человека для оценки его классового положения совершенно недостаточно, нужно еще знать, чем оплачивается его труд, что идет в его оплату – доход или капитал. То есть, кто и для чего нанимает их на работу – частник ли для удовлетворения личных нужд (и тогда он платит водителю из своего дохода), или какая-то фирма  — для выполнения определенных работ по перевозке чего-либо (и тогда она расплачивается с водителем частью переменного капитала). По логике крайне маловероятно, чтобы частные лица для своих личных  нужд нанимали такие большегрузные фуры, ну, если только при переезде с одного места жительства на другое. Таких заказов много явно быть не может. Они разовые. В подавляющем большинстве случаев водителей-предпринимателей нанимают коммерческие фирмы для перевозки своих грузов, а значит, эти водители выполняют работу обычных наемных работников-водителей.

Отсюда следует только один вывод: эти индивидуальные предприниматели не мелкая буржуазия, а самые настоящие транспортные рабочие, только не постоянно занятые (в штате), а временно занятые, как же, как в прежние времена батраки в сельском хозяйстве или крестьяне на отхожих промыслах. То есть дальнобойщики – это классические пролетарии, либо, если они выполняют личные заказы частных лиц – полупролетариат.

По логике тов. Скитикова, относящего водителей, имеющих в собственности ТС, промышленный альпинист или холодильщик, работающие только своей или почти всегда своей «снарягой», какая бы дорогая и специфическая она ни была, тоже мелкая буржуазия. Но это абсурд.

Автор КЗ считает пролетариатом только штатных водителей транспортных компаний и при этом интересуется, какой такой личный или коллективный интерес штатному водителю, управляющему грузовиком, который принадлежит владельцу компании, «в сохранении или увеличении нормы прибыли капиталиста – нанимателя».

Интерес прямой, но не в норме прибыли. Водители транспортных компаний и торговых сетей уже давно оплачивают из своего заработка многие издержки производства (штрафы, мелкий ремонт автомобилей, замену шин или сами шины и многое другое, за что платить должен работодатель). Эти мелкие, но многочисленные издержки при империализме капитал всегда стремится переложить на плечи наёмных рабочих.

Пример: когда наши товарищи, искавшие постоянную работу по ремонту и обслуживанию холодильной техники, приходили на собеседование в конторы фирм, всегда, в четырёх случаях из четырёх, одним из первых вопросов работодателя был вопрос о том, есть ли у них личный транспорт? Если говорили, что есть, разговор продолжался, им предлагали использовать личный транспорт для работы – с компенсацией амортизации и бензина. Если нет – разговор переходил в дежурную фразу «мы вам позвоним».

Что такое компенсация бензина и амортизации – разговор отдельный. Компенсация не покрывала и 70% расходов на бензин (ездить приходилось по городу, пробки и т.п.), а полугодовых амортизационных начислений на ВАЗ 2112 не хватило и на пару амортизаторов отечественного производства. Поэтому компенсация есть профанация, это перекладывание производственных издержек капиталиста на рабочего.

А в случае рабочих транспортных компаний вопрос встаёт ещё жёстче: их, спекулируя на страхе увольнения, вынудят платить и за дороги, и возросшие штрафы. Работодатели обязательно начнут жаловаться на возросшие затраты (мол, что я могу сделать, так государство решило, я за него не ответчик), говорить о необходимости очередной «оптимизации», что, мол, клиенты не соглашаются на высокие ставки по перевозке, а значит надо урезать «наши» зарплаты, иначе вообще фирма разорится, и все окажемся на улице без копейки вообще. В итоге заработную плату рабочим транспортных компаний обязательно сократят, тем более что на улице будет полно стоять их безработных конкурентов, в которых превратятся нынешние ИПшники. Борясь сейчас формально за них, водители ТК борются за себя, ибо в конечном итоге больше всех проиграют именно они, лишенные всего, даже своей машины («средства производства»), которую можно продать и хоть какое-то время продержаться с семьей «на плаву».

Далее автор спрашивает: почему вдруг водитель должен бастовать, т.е. прекращать свою работу, и как это поможет в деле изменения или сохранения налоговой нагрузки на предприятие? И какое дело водителю до того, какой налог взимается с владельца ТС?

Тов. Скитиков не понимает, что плата за пользование дорогами, а также штрафы – это не налоги, т.е. это не обязательные, индивидуально безвозмездные платежи, взимаемые с организаций и физических лиц, в целях финансового обеспечения деятельности государства или муниципальных образований.  Плата за пользование дорогами – это несколько иное, это сбор, т.е.  обязательный взнос, взимаемый с организаций и физических лиц, уплата которого является одним из условий совершения в отношении плательщиков сборов государственными органами, органами местного самоуправления, иными уполномоченными органами и должностными лицами юридически значимых действий, включая предоставление определенных прав или выдачу разрешений. Знакомство с политэкономией обязывает «левых» различать налоги от сборов. А штраф – это денежное взыскание, мера материального воздействия, наказания, применяемая в случаях и порядке, установленных законом.

Говоря о причинах забастовки дальнобойщиков, нельзя путать новые или возросшие сборы и штрафы, платить которые прямо или опосредованно будут именно они, дальнобойщики, с налогами, которые остались пока неизменными и применяются к физическим и юридическим лицам обязательно и независимо от их желания.

Из-за путаницы в определениях платежей автор далее отождествляет налоги с закупочными ценами и, попутно, с платой за аренду земли. Мол, забастовка из-за возросшей, по его мнению, налоговой нагрузки на владельца ТС так же абсурдна, как и забастовка трудящихся из-за возросших цен на сырьё или увеличения абсолютной земельной ренты.

Во-первых, забастовки из-за увеличения налогового бремени на владельцев средств производства исключать нельзя, они возможны, когда увеличение налогов сводит к нулю доход от работы такого владельца. Если для крупного капитала рост налогов не опасен, он будет компенсирован за счёт большого объёма переменного капитала, то для массы мелких собственников увеличение налогов может означать разорение, потерю средств производства и пролетаризацию. Закупочные цены на сырьё для производства действительно прямой связи с причинами забастовок не имеют, но имеют, так же, как и увеличение земельной ренты, связь косвенную, выраженную в уменьшении капиталистом заработной платы в связи со своими возросшими расходами на аренду земли и закупку сырья.

Автор пишет: «Если же — ситуация именно такая, и налог владельцем вычитается именно из зарплаты водителя, то к чему требование об отмене или задержке выплаты налога? С чего бы, вдруг, водителям проявлять такую солидарность с эксплуатирующими их, жирующими за их счет хозяевами-капиталистами?»

Здесь тов. Скитиков уверен, что перепутанный со сбором и штрафами некий налог владельцем ТС удерживается из зарплаты водителя. Но налоги удерживает не владелец ТС, а государство, это его исключительная прерогатива.

Ну, допустим, что автор всё-таки подумал и перестал путать налог и сбор, что получается у него в этом случае? Получается, что сбор владельцем ТС будет удерживаться из зарплаты водителя.

Так и водители вышли на забастовку, предполагая именно такой финал — перекладывание государственных подорожных сборов на зарплату конкретных лиц!

Водители, вышедшие на забастовку, не выдвигали ни единого требования об отмене или задержке выплаты какого-то государственного или муниципального налога — причины забастовки иные, они указаны выше. Мягко говоря, перепутав виды платежей, автор получил «солидарность наёмных работников – водителей с капиталистами», в том смысле, что те ~ 40% штатных водителей, не имеющих в собственности ТС, забастовкой борются с государством за отмену налога с прибыли владельца ТС, как будто наёмные работники имеют какое-то отношение к прибыли капиталиста. Их зарплата – это авансированный капитал, теоретически обязательный к затрате так же, как обязательны для работы транспортной компании затраты на топливо, энергию, запчасти и т.п.

Автор, упорно считая подорожный сбор и сопутствующие ему штрафы «новым налогом», предлагает забастовщикам перенести свой протест на конкретных хозяев своих предприятий (мы много раз говорили о том, что такими приёмчиками пользуются провокаторы и оппортунисты для распыления рабочего движения) и добиваться от последних, чтобы «расплата по новому налогу» происходила не за счёт водительских зарплат, а за счёт прибыли  этих конкретных капиталистов. Т.е. автор призывает рабочих не трогать «коллективного капиталиста – государство», а капиталистам предлагает ответить перед рабочими за действия этого государства!

Вот так над Россией встаёт призрак попа Гапона.

Едем дальше. Тов. Скитиков продолжает свою мысль о необходимости забастовок штатных водителей на конкретных предприятиях, безо всякого упоминания о других водителях, владельцах своих ТС. Напомним, их наш «марксист» заклеймил навеки и отринул в лагерь буржуазии. Автор делает открытие, формулируя главный смысл забастовок – удар по прибыли капиталистов: «В том и смысл забастовок — в ударе по главнейшему слабому месту капиталистов — их прибыли и, при том, ударом самым сильным из имеющихся, в рамках капитализма, у пролетариата орудий — совместно и планомерно применяемой пролетариями рабочей силой».

Забастовка вполне справедливо связывается с невыходом водителей в рейсы, с нарушением транспортного сообщения, сокращением грузопотока и падением прибыли капиталистов. Но при этом автор сомневается в том, что транспортники действительно бастуют, на том основании, что они не выдвинули требований к конкретным капиталистам увеличить или, по крайней мере, не уменьшать свою зарплату, уменьшить вычеты из неё (налоги, что ли?). Он не видит забастовки, так как водители, по его мнению, не прервали свою работу, вышли в рейсы, их действия не стали причинами заторов и пробок.

Давайте разберёмся. Водители действительно выехали на дороги и остановились для начала на обочинах и правых полосах. Это первое. Второе и главное: водители организованно остановили таким образом свою работу с целью добиться от правительства выполнения своих требований относительно сборов и штрафов. Автор сам пишет о тысяче вставших грузовиков, не так ли?

А как называется такое коллективное организованное прекращение работы в организации или предприятии с целью добиться от работодателя или правительства выполнения каких-либо своих требований? Что это за явление?

Это и есть забастовка, которую автор не видит.

Далее. Автор спрашивает, откуда у грузовиков дальнобойщиков топливо в баках? И почему те 40% «истинных пролетариев» выехали на забастовку на чужих, принадлежащих капиталистам машинах?

Топливо в баки или талоны (деньги) – это тоже часть авансированного капитала, поэтому на работающем предприятии оно выдаётся (закупается) предварительно и независимо от начала забастовки. Будет забастовка или нет, топливо должно быть куплено. Автору нужно более внимательно вникать в особенности работы автотранспортного предприятия, как и вообще во всё, о чём пишет или собирается писать.

Теперь о чужих машинах. Можно было бы понять, что новые сборы и штрафы опасны для средних и мелких собственников ТС, каковых на рынке абсолютное большинство, так как неизбежно приведут их к разорению и монополизации рынка автотранспортных перевозок несколькими крупными предприятиями. Поэтому здесь и сейчас интересы мелких и средних капиталистов – собственников ТС совпадают с интересами отдельных водителей – собственников своих ТС. Зачем захватывать ТС, если сами такие собственники чувствуют угрозу и принимают сторону пролетариата?

Автор пишет о невозможности согласования с местными властями захвата ТС и выезда на забастовку. Мы подумали, что это типичное «Волга впадает в Каспийское море». Вот эта фраза: «…Но, позвольте, а откуда у них средства на топливо, чтобы выехать на трассы? Почему они ВЫЕХАЛИ НА ЧУЖИХ, ПРИНАДЛЕЖАЩИХ КАПИТАЛИСТАМ, МАШИНАХ? Как это произошло? Они захватили машины? Но это никак не могло быть согласовано с местными властями капиталистической РФ, о чем есть упоминания в ряде сообщений о акции…»

Здесь, вольно или невольно, Ситиков озвучил желаемое им положение всякого рабочего протеста. В его идеале протест должен быть только разрешённым, согласованным с властями. Автор недоволен тем, что забастовщики на забастовку ни у кого разрешения не спрашивали, поэтому своим лихим виражом насчёт выезда на чужих буржуйских машинах и чужом топливе (ах, негодяи, ах, разбойники!) вполне определённо даёт понять читателю, что правильной будет только такая протестная ситуация, в которой ни один материальный ресурс, ни одна старая телега не должны сдвинуться с места без разрешения на то властей или хозяев.

Переходим к «репортажам с мест».

Автором цитируются дальнобойщики, бастовавшие на Дальнем Востоке. В рассказе водителя Евгения Игумнова в глаза бросилась фраза: «Это чтобы до Владивостока, грубо говоря, съездить туда-обратно, 10 тысяч километров, надо отдать 34 тысячи».

Минуточку! Этот бастующий водитель, по заверению автора, бастует на Дальнем Востоке. Где нужно находиться, чтобы «до Владивостока съездить туда – обратно, 10 тысяч километров»? Нужно находиться примерно в 5000 км от Владивостока. Так где бастует этот водитель? Тут что, снова лексический мрак или незамеченный автором обман читателя?

Водитель Игумнов, цитируемый автором, упоминает введение Росавтодором специального сбора. Всё-таки сбора, а не налога, о котором автор статьи говорил выше. Автор не читает собственный текст? Или не верит водителю?

Априори считая цитируемого дальнобойщика буржуем, автор не верит ему, но силится быть объективным, мол, вот, привожу мнение классового врага. В приводимых монологах водителей автор не услышал упоминания об их зарплате. Из чего делается вывод о том, что эти водители живут на прибыль от использования средства производства, которое у них есть. Они, заключает Ситиков, не пролетарии и даже не полупролетарии, так как заняты в перевозках постоянно. Они не используют наёмного труда, работают самостоятельно, но при этом они обладают средствами производства и работают на рынке грузоперевозок. Они, пишет автор, индивидуальные производители, такие же, как вымершие «слесаря-кустари или крестьяне – середняки, которые почти исчезли». Значит, эти забастовщики с Дальнего Востока – самые настоящие мелкие буржуа.

Классовый анализ, указывающий на то, что владельцы средств производства – это не всегда буржуазия, мы приводили выше. Остаётся добавить, что автор, включая в мелкую буржуазию «слесарей-кустарей» и крестьян-середняков, должен был бы понимать, что слесарь – кустарь, владеющий ящиком с инструментом и столом в каморке – это такая же неправомерная аналогия для мелкой буржуазии, как и промышленный альпинист. А крестьянин, владеющий средствами производства, но не эксплуатирующий чужого труда, стоящий по экономическим признакам между сельской буржуазией (кулаком) и сельским пролетариатом (бедняком), т.е. середняк – это ещё более огульный пример, так как употребление ссылки на середняка всегда требует от добросовестного автора краткого разбора именно экономических признаков середняка. Какого середняка имел в виду автор КЗ? Удачливого, немногочисленного, движущегося к кулаку? Середняка – союзника рабочего класса, которого повернули на путь социализма? Или  бывшего бедняка, которому помогли стать хозяином своего труда внутри колхозов?

Автор, обосновывая своё мнение о водителях — буржуях, ссылается на высказывание А. Котова, «председателя профсоюза дальнобойщиков», который сказал, что 60% дальнобойщиков – это предприниматели. Котов далее заявляет, что если до 20–го не отменят «эту систему», они, т.е. дальнобойщики, встанут полностью. Неизвестные водители говорят вслед за Котовым, что введение сбора вызовет лавинообразный рост розничных цен. И в этом месте текста, на основании а) высказывания Котова о 60 % предпринимателей и планах идти в борьбе до полной остановки перевозок, и б) слов водителей о вынужденном повышении цен на перевозку и, соответственно, росте почти всех розничных цен, Скитиков делает вывод о том, что участники акции протеста открыто говорят, что они – предприниматели, а не наёмные  работники, т.е. – чистая буржуазия!

Это, кстати, по мнению КЗ, и объясняет, почему так легко «организовалась акция», почему выведены машины, — их пригнали хозяева, мелкие буржуа, или, в случае оставшихся 40% грузовиков, были пригнаны пролетариями, но по указанию их начальников – хозяев АТП.

О причинах солидарных действий водителей – владельцев ТС и хозяев АТП мы достаточно подробно говорили выше.

Ниже, в статье КЗ, можно выделить ещё один важный момент. Автор приводит высказывания водителей, предпринимателей, управленцев, общий смысл которых сводится к недовольству неизбежным повышением общего индекса розничных цен – ввиду дополнительного транспортного сбора и неизбежных штрафов.

«Что это, как не агитация для простых обывателей или случайных свидетелей акции, тех же пролетариев?», — спрашивает автор, говоря о реальном факторе, усугубляющем угрозу нищеты почти для всего народа.

Это ещё одна улика: реакцию на усугубление нищеты масс и попрание государством остатков буржуазных прав и свобод он презрительно называет «агитацией для обывателей, свидетелей (т.е. в его транскрипции – праздных зевак) и пролетариев»; в его понимании такая агитация не только дёшева, бессмысленна, не обоснованна, не серьёзна (куда уж мелким буржуям до агитационных высот КЗ!), но и вредна.

Автор, едва прикрываясь иронией, говорит этим обывателям и пролетариям: вас обманывают мелкие буржуи – водители! Они хотят получить большую прибыль, они хотят задрать цены на перевозку и вывернуть ваши карманы, и поэтому они придумали какой-то «Платон» и затеяли «эту акцию». Не верьте им и более всего – не помогайте им, не поддерживайте их!

Что ж, приёмы оппортунистов не меняются. И тут провокатор громче всех кричит: они все провокаторы! – указывая на тех, кто более всего становится опасен для буржуазии и её политического режима.

Далее автор, говоря о коррупционной составляющей, связанной с введением нового сбора и штрафов, снова приходит к противоречию с собственноручно написанным выше. Цитируя источники и соглашаясь с ними, автор выводит, что всё-таки окупать поборы будут все жители государства, так как «побор» увеличит цену перевозок и, соответственно, грузов. Автору нужно всё-таки определиться, борьба с поборами – это реклама, т.е. агитация для дурачков, или всё же общенародное дело?

Какие же выводы из большей части собственной статьи делает автор КЗ?

Вывод первый: в России верховодит крупная буржуазия (умно!), забастовка дальнобойщиков – это противостояние ей со стороны средней и мелкой буржуазии и примкнувших к этим двум водителей – пролетариев.

И только. Видеть тот факт, что почти 100% бастующих водителей – это пролетариат, автор отказался. Почему – думаем, уже ясно.

Вывод второй: средняя и мелкая буржуазия с помощью забастовки борется за выживание. Она, по мнению автора, делает это зря, поскольку, как и крупная буржуазия, она есть явление для пролетариата враждебное и реакционное, и поэтому должна немедленно сдохнуть, прихватив с собой и олигархию.

Увидеть и оценить в целом прогрессивную для пролетариата роль мелкой и средней буржуазии в фазе империализма автор не желает, потому что он считает её буржуазией вообще, отождествляет её с буржуазией крупной – не на основании анализа внутренних противоречий в этом классе, а на основании терминологии. А ведь именно мелкой и средней буржуазии ещё предстоит стать одной из движущих сил буржуазно-демократической (антиимпериалистической) революции, направленной на уничтожение господства олигархии, против реакции и фашизма.

Не понимать этого означает полное политическое невежество. Или полную измену! В последнем случае перед нами умный и опытный провокатор, ловко использующий и шкуру простачка из рабочих, и «рваную кепку» гегемона, который только делает первые шаги в революционной публицистике, мол, если что – простят за классовую неопытность.  Главное – успеть заложить часовые мины под рабочее движение, запутать его, смешать приоритеты, забить сознание рабочих аля-марксистской терминологией, подменить ею тщательный классовый анализ.

Авторский вывод № 3: дальнобойщики – пролетарии в забастовке выступают как защитники интересов пославшей их буржуазии. Опыт борьбы они, конечно, получают, но свои кровные интересы они в забастовке представляют «очень косвенно».

Косвенно – это как? В содержании политической борьбы интересы сторон либо представлены, либо нет. Другой вопрос – как значительно. Интересы пролетариата в этой забастовке представлены значительно, подавляюще. Почему — на этот вопрос мы уже ответили.

Автор сетует о том, что некому разъяснить пролетариату его интересы. Вопрос: а автор пробовал разъяснить? Не пробовал, потому что пролетариат уже перерос тов. Ситикова политически — он это понимает и поэтому боится к пролетариату идти. Таких «пропагандистов» пошлют, но не потому, что они малограмотны, и даже не потому, что они скрытые враги пролетариата, это откроется позже, их пошлют потому, что люди хорошо чувствуют, зачем тот или иной деятель идёт к ним. Автор же, видимо, идёт для того, чтобы сесть на рабочее движение и паразитировать на нём, использовать его как средство попадания в буржуазную политику, как способ давления на буржуазию с целью личного обогащения.

Деятели  вроде автора статьи, не разъясняют пролетариату его классовые интересы, а создают сайты и газетки, пишут кастрированные статьи и бросаются ими с безопасного расстояния в пролетариат так же, как рыбак забрасывает блёсны – а ну как клюнет какой-нибудь дурачок?

Впрочем, автор справедливо и честно пишет об интересах трудящихся, что «…их им бы следовало кому-то разъяснить».

Это ещё одна улика против тов. Ситикова и КЗ. Этой фразой они подтверждают:

1) что этот «кто-то» — не они, и это хорошо;

2) что они не способны разъяснять классовые интересы пролетариата;

3) что они надеются, что их всё-таки заметят и призовут для «возглавления» классовой борьбы, но при этом отдают себе отчёт в том, что такая надежда слаба.

Тов. Ситиков спрашивает, в чём состоит коренной интерес дальнобойщиков – пролетариев? И отвечает: в уничтожении капитализма.

Это напоминает часто встречающиеся в мемуарах руководителей сталинской эпохи эпизоды, в которых описываются речи «леваков» на собраниях: вопрос, например, стоит о финансовой дисциплине в учреждении, о хлебозаготовке в конкретном районе, а оратор кричит о том, как велики вожди, а потом — о мировой революции.

Да, гражданин автор, интерес пролетариата – в уничтожении капитализма. Но это фраза самая общая, уровень которой выходит за рамки вашей статьи. Вы уходите от конкретики политического анализа текущей ситуации в словоблудие о социализме как надёжном средстве, позволяющем отгородиться от проблем снижения цен, роста производительности труда, увеличения рентабельности и т.п. «Речь сейчас о ремонте улиц, а не о революции в Мексике» — вот что ответил бы Вам тов. Сталин.

Автору статьи в КЗ интересно, победят ли представители мелкой и средней буржуазии в своей борьбе? И он сам отвечает в том смысле, что  «…в рамках нынешнего положения и такой околополитической борьбы, которой является нынешняя акция протеста» они могут рассчитывать только на небольшие уступки со стороны олигархии.  Он, в частности, пишет — «Радикально ситуация в ряд-ли изменится…».

Однако настоящая забастовка не может быть актом «околополитической» борьбы, это и есть политический акт классовой борьбы, потому что речь идёт об изменениях, влияющих и затрагивающих большинство трудящегося населения. Такое изменение решения власти и есть изменение политическое хотя бы потому, что власть идёт (или пойдёт) на него под давлением той части населения, чьи интересы затронуты, а не единиц, чьи интересы не совпали с интересом власти. Это принципиальный момент.

Говоря о небольших уступках, автор их не конкретизирует, но опять клонит к их ничтожности, а значит, и к бессмысленности  борьбы за них. Он пишет, что небольшие уступки со стороны олигархии не спасут мелкую буржуазию от разорения и пролетаризации. Но это зависит от того, какие уступки удастся выбить из крупной буржуазии, ведь люди говорят даже не о снижении существовавших налогов и сборов, а о сохранении их числа и размеров в будущем, т.е. о staus quo.

Скитиков этого как бы не видит и призывает «мелкую буржуазию» не распыляться по мелочам на всякие там забастовки и ждать пролетарской революции, которая сметёт капитализм. Тогда, мол, у индивидуальных производителей появится выход, их положение улучшится само собой.

Да, улучшится, кардинально улучшится, но ведь автор призывает её и пальцем не шевелить для того, чтобы такое улучшение стало возможным. Он гремит фразой, заталкивая «мелких транспортников в ряды пролетариата», обещает им все средства производства в стране, призывает их «включаться в Советскую власть», но даже не заикается о том, что путь к этому ещё далёк и очень сложен.

Об «Аналогии на Украине – «Автомайдане». Автор связывает единой канвой забастовку дальнобойщиков в РФ и украинский «Автомайдан». Посмотрим, насколько это правомерно.

У Автомайдана была предыстория, самым прямым образом связанная с попыткой введения властью Украины дополнительного налога – утилизационного, взимаемого и разово, при покупке авто, и периодически, раз в год — с владельцев ТС. Кроме введения этого налога и попутно с ним двумя законопроектами предусматривались штрафы за отказ от его уплаты. Причина недовольства понятна и имеет общую суть с причинами забастовки транспортников в РФ.

Но почему же тогда Автомайдан не получил массовой поддержки? Автор сам  и отвечает на этот вопрос: потому, что введением налога и штрафов прежде всего и больше всего затрагивались интересы «средних капиталистов – перевозчиков и импортёров автомобилей». Рост затрат на приобретение и содержание автомобилей не мог вызвать массовый рабочий протест по той причине, что трудящиеся массово в закупках автомобилей не участвуют, редко покупают их в личное пользование и крайне малый % населения участвует в перегонах и продажах авто. Ущерб доходам торговой («автомобильной») буржуазии не воспринимался пролетариатом как ущерб своим доходам, как покушение власти на классовый пролетарский интерес. Поэтому автор и признаёт, что оргкомитет Автомайдана никто не поддержал, и поэтому тот продолжил протесты в Киеве, под Кабмином, небольшими силами.

Законопроекты о введении экологического налога по утилизации ТС были приняты. Реакцией на принятие законов стали протестные автопробеги по Западной Украине численностью около 100 машин, составление и передача представителям власти прошений и протестов против введения нового налога. По мысли автора, «…зародившееся движение очень скоро влилось в общую реку подогреваемых и ведомых одной группой буржуазии против другой «майданных протестов», вылившихся, в итоге, чего и следовало ожидать, не в социалистическую революцию а в гражданскую войну и интервенцию соседей империалистов из ЕС и РФ, как дипломатическую, так, позже, и военную».

А кто ожидал, простите, что майданные протесты выльются в социалистическую революцию? Если этого ожидал тов. Скитиков, то ему следует знать, что в условиях империализма социалистической революции предшествует буржуазно-демократическая, и не может не предшествовать, о чём мы уже говорили выше. А вот ход и исход буржуазно-демократической революции как раз и зависит, в частности, от позиции и активности «мелких и средних буржуев», которых автор опять обвиняет в том, что: «…для достижения этой маленькой цели (отмены экологического налога) мелких и средних буржуев потребовалось расколоть, отдать на откуп иностранным интервента и империалистам и почти разорить целую страну!».

Вот так, учитесь, товарищ Ленин, у КЗ правильной оценке империализма: «там буржуи за два острова бьются — за Аннексию и Контрибуцию!»

О разделе «Кризис коммунистического движения». Сначала цитата из Скитикова: «Итак, как показано выше, огульная поддержка любых выступлений, в которых принимает участие пролетариат, совсем не равна, и скорее даже противоположна поддержке пролетариата».

Как это прикажете понимать? У нас две версии перевода.

Версия №1. Поддержка любых выступлений, в которых принимает участие пролетариат, без их внимательного разбора, без  анализа действующих в них сил и их целей, является неэффективной и даже вредной для:

— самого пролетариата;

— тех, кто оказывает ему поддержку.

Версия № 2: поддержка кем-то выступлений пролетариата не равна и даже противоположна по существу и силе поддержке кого-либо самим пролетариатом.

К версии № 1 можно только добавить, что важна поддержка любых выступлений, в которых принимает участие пролетариат, особенно если этой поддержке предшествует наша работа внутри самого пролетариата. Если политическое событие оценивается нами правильно, с классовых, с марксистских позиций, когда людям простым и доступным языком говорится правда о ситуации, в которой они действуют, тогда и массы постепенно начинают действовать не в чужих интересах, а в своих, независимо от того, кто и куда их зовёт.

А вот к версии № 2 стоит присмотреться внимательно. Если автор действительно это имел в виду, то он, должно быть, говорил о себе и подобных себе. Когда некто расплывчатый издалека поучает пролетариат, говорит пролетариату суконным или заумным слогом о том, чего сам не знает, когда напускается туман или пишется смысловая жвачка, когда вместо длительной и кропотливой работы с людьми к ним идут крикуны с лозунгами о вождях и мировой революции — вот тогда в ответственный момент пролетариат и уходит под шовинистические или национал-фашистские знамёна. Там, по крайней мере, больше ясности и там крепче вожди. Уходит, потому что поддерживать слюнтяев и глупцов ему неинтересно.

На этом можно было бы и закончить разбор статьи в КЗ, если бы не одно «но»: в самом конце своей работы автор даёт ответ на важный вопрос о том, что явилось бы выходом из кризиса коммунистического движения. Выходом из кризиса было бы, по мнению Скитикова, «…создание серьезной организации, которая бы, за счет планомерно и коллегиальной работы, могла бы исключить эмоциональные всплески, проводить достаточно мощную, в целом, агитационную и пропагандистскую работу, а, как итог, достичь связи с пролетариатом».

Надо заметить, что достижение самой широкой связи с пролетариатом – это и промежуточная (а не конечная!) цель организации, и средство для установления диктатуры пролетариата.

Исключение «эмоциональных всплесков» в контексте статьи этого автора нельзя понимать иначе, нежели действия «серьёзной организации» исключительно в рамках буржуазного законодательства, её решительные действия в написании ворохов статей, в отважной публикации этих статей в интернете, в маскарадах с флажками и будённовками на 1 Мая и 7 Ноября. В этом случае было бы логично избрать главой этой «серьёзной организации» Блаженного Августина, но тот, скорее всего, отказался бы, — по причине своей неугомонности и любви к практической работе.

Планомерность и коллегиальность, к которым призывает автор, по всей видимости, это замаскированные схоластика и боязнь персональной ответственности, боязнь принимать решения в оперативной работе, в поле, когда времени на консультации нет, или когда могут за пустозвонство набить морду.

Агитационная и пропагандистская работа, «достаточно мощная, в целом» останется простым добрым пожеланием, если она далека от людей и не интересна им, когда на вопросы рабочих «агитаторы» отвечают, что, мол, вот вам статья, там всё написано, читайте! И статья летит в мусорку.

Ещё цитата из Скитикова:  «Такая организация могла бы внедрится в ряды протестующих, связаться ними, внести в их среду коммунистические идеи и взгляды коммунистов на сложившуюся ситуацию, направить движение по пути, который бы реально привел к выходу на политическую арену пролетариата, как самостоятельной политической силы и, в будущем, реализации его коренных интересов — социалистической революции! Увы, пока такой организации нет, подобное некому сделать, а, следовательно, движение пролетариев остается на откуп руководящей ими средней и мелкой буржуазии, и его итоги трудно предсказать. Ясно одно — для пролетариата любой его итог не означает никаких коренных изменений без его самостоятельной политической деятельности».

Тут хотелось бы заметить, что внедряются в ряды протестующих, обычно, провокаторы или агенты «охранки», а связываются  — с проститутками или шпаной. Автор либо допускает оговорку «по Фрейду», либо неудачно подбирает глаголы неопределённой формы. Вносить в среду пролетариата необходимо не «взгляды коммунистов на сложившуюся ситуацию», а марксистско–ленинскую оценку ситуации, причём, делать это необходимо не только для текущего момента, но и детерминистски оценивать ситуацию в развитии, её перспективу. Здесь же нужно уточнить, что социалистическая революция – это не реализация коренных интересов пролетариата, а способ, путь их реализации. Появление политической организации пролетариата, а не «такой организации» — вопрос перезревший, вопрос  ближайшего времени, который, кстати, в известной степени решается сейчас на дорогах, и решается он, в том числе, и теми, кого автор причислил к лику мелкой буржуазии. Такой вот у автора КЗ парадоксальный склад ума.

В принципе, выводы из анализа статьи тов. Скитикова в КЗ были нами уже даны. Но заключение все же дать необходимо.

1. Болезнь «левизны» у многих левых прогрессирует. Причина общая, как чумной диагноз — теоретическая безграмотность и мелкобуржуазная классовая позиция, которая даже при желании обучающегося просто не позволяет понять и усвоить в должной степени революционной теории рабочего класса.

Марксистом, большевиком мало назваться. Марксист, большевик – это упорное самообразование. Ленин часто говорил о том, что настоящим коммунистом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество.

Мы по этому поводу обращаемся не к автору рассмотренной статьи, а к тем товарищам нашим, которые будут читать эту критику. К нашему огромному сожалению, сейчас и речи нет о знании нашими левыми хотя бы малой части марксистско-ленинского наследия. Но «азбуку» марксизма, политграмоту в объёме рабфака знать все-таки надо, иначе вас будут бить на каждом шагу – и свои, потому что вы неизбежно будете путаться и невольно мешать революционному делу, и чужие – потому что слабых бьют.

2. В левом движении чрезвычайно силён оппортунизм. Многие из нас употребляют этот термин, не зная точного значения. Напомним его.

Оппортунизм — это теория и практика, противоречащие действительным интересам рабочего класса, толкающие рабочее движение на путь, выгодный буржуазии. В более общем смысле это приспособленчество «элиты» левого движения, тихое подстраивание, подлаживание действий левого движения к требованиям буржуазии. Это соглашательство, политическая беспринципность, характерная для «великих вождей» современных коммунистических партий. Оппортунисты прямо или косвенно, путём соглашательства или путём открытой капитуляции перед буржуазией или посредством неоправданных и провокационных действий запутывают рабочее движение и подчиняют его буржуазии.

Дух и буква разобранной нами статьи, опубликованной на сайте КЗ, требует дать её автору политическую оценку.

Кто он? Автор маневрирует, применяет пёструю смесь отрывков из реформистских теорий, навязывает читающим соглашательские тактические установки, направленные на подчинение рабочего движения, на контроль рабочего движения буржуазией, на отказ от фундаментальных интересов рабочего класса ради временных и частичных выгод. В тексте сквозит фаталистическая концепция, которая подменяет трезвый учёт объективных обстоятельств «непостигаемой умом» стихией экономического развития. Автор часто принимает мелкие формы, слабые подвижки, «качели» за постепенное и неуклонное движение к социализму, причём он выступает именно за «автоматическое» перерождение капитализма в социализм, за ненужность по этому поводу классовой борьбы.

Статья защищает «сотрудничество классов», автор за словесной метелью о революции и диктатуре пролетариата прячет отказ от идеи социалистической революции и диктатуры пролетариата, шарахается и проклинает революционные методы борьбы и приходит к фетишизации, к абсолютизации легальности и буржуазной демократии. Он отражает настроения тех слоёв мелкой буржуазии, бюрократии и отдельных групп рабочего класса (рабочей аристократии), которые имеют пока ещё сносные, удовлетворительные материальные условия.

Так кто же автор? Все перечисленные признаки, найденные нами в статье, вполне соответствуют понятию «правый оппортунист».

С другой стороны, налицо «левацкие» выпады, призывы перескакивать через исторический процесс и напролом, без подготовки, идти «в социализм», не считаясь с конкретными обстоятельствами и наличными силами. Автор считает процесс, путь к цели,  важнее самой цели (привет Бернштейну!) и призывает идти по этому пути под звонкими революционными лозунгами, не считаясь с реальными обстоятельствами. А это уже троцкизм.

Правый уклон и троцкизм: они всегда идут рука об руку, идейно сбивая рабочее движение с правильного пути, обескровливают его в бессмысленных лобовых атаках, подставляя его под пули и тюрьмы режима.

3. «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Коммунистических партий в стране не может быть две, может быть только одна – это политическая партия пролетариата, политическая организация класса наёмных работников. Путь к такой организации непрост, но вполне по силам тем, кто согласен, что без марксистского образования, без научного анализа текущих событий и правильной оценки политических сил; без работы непосредственно с людьми, в коллективах, на улицах, в быту и использования в организационных целях обостряющихся конфликтов между администрацией и рабочими, государством и трудящимися; без постоянного поиска путей к расширению и углублению политической грамотности и сознательности трудящихся масс — без всего этого объединение левых в единую политическую организацию, твердо стоящую на классовой позиции рабочего класса, невозможно.

В.Бородаенко