О национализации подлинной и мнимой

От ред. РП: В последнее время монополистический капитал все активнее и решительнее наступает на права трудящегося населения во всем мире. В ответ на это все решительнее и мощнее становятся протесты трудящихся масс во главе с рабочим классом, в ходе которые трудовой народ требует от буржуазной власти проведения в стране социально-ориентированных реформ и широких возможностей в отстаивании своих прав. Это стремление пролетарских масс к настоящим, а не мнимым политическим свободам и реальному социальному равенству, которое возможно только на основе равенства экономического, есть не что иное, как стремление рабочих масс к социализму, которого капитал боится больше всего на свете.

В надежде подавить растущую революционизацию пролетарских масс, верные слуги капитала — госчиновники, идеологи-пропагандисты и реформисты всех мастей широко применяют ложь и обман, нередко выдавая те или иные меры буржуазных правительств, осуществляемые исключительно в интересах капиталистических монополий, за меры «социалистические», «народные». Особенно активно этот подлый прием используется в России, республиках бывшего СССР и бывших соцстранах, где стремление трудящегося населения, помнящего реалии социализма, к социалистическому обществу наиболее сильно.

Наши читатели, вероятно, помнят, как активно спекулировали российская буржуазная власть и подавляющая часть российских левых (реформистов), выдавая образовавшиеся на Донбассе в 2014 году буржуазные республики за «народные».

Теперь глава ДНР Захарченко подает примитивную схватку украинских и российских капиталистов за донбасскую собственность (заводы, шахты, недра, инфраструктуру и т.п.) как «национализацию», осуществляемую якобы в интересах народа ДНР. 16 марта 2017 г. на пресс-конференции в Симферополе он заявил, что теперь задачей ополченцев является превращение украинских предприятий, реквизированных «народно-республиканской» властью, в «народные предприятия».

Тем же самым занимаются сплошь и рядом «желтые» профсоюзы в России, например, профсоюзы ФНПР. Вместо того, чтобы организовывать борьбу рабочих с капиталистами и правительством за свои трудовые права, эти реформисты советуют российским рабочим просить буржуазную власть «национализировать» их предприятия, распространяя вредные иллюзии о том, что якобы только эта мера (чуть ли не социалистическая!) может решить все проблемы рабочих. Самый последний пример такого рода — ситуация с Медвежьегорским молокозаводом, о которой подробнее рассказывается в соответствующей заметке РП-Информ.

В программе главных реформистов в России — КПРФ «национализация» части отраслей экономики РФ при сохранении в стране политической власти класса буржуазии является чуть ли не центральным пунктом (см. п.4 здесь), и именно из-за этого пункта большинство сторонников этой партии считают ее действительно коммунистической.

РП в одной из своих прошлых статей пытался популярно разъяснить, чем настоящая национализация отличается от национализации фиктивной, мнимой (см.  «О национализации и «государственных банках» в России»). Однако тема эта в настоящее время приобрела столь важное значение, что возникла необходимость в гораздо более серьезном и подробном материал, в котором бы на примерах истории было наглядно показано, к чему приводит капиталистическая «национализация» и в чьих интересах она всегда и неизбежно осуществляется. Такой материал мы нашли в журнале «Вопросы философии» № 3 за 1949 г., и предлагаем его вниманию наших читателей.

Огосударствление в интересах английских монополий
(Сущность и цели лейбористской «национализации»)

И. Н. ДВОРКИН

1

Среди правых социалистов Запад­ной Европы, выступающих в роли агентуры монополистического капи­тала и злейших врагов рабочего класса, особенно гнусную и подлую роль играют правые лейбористы. Особая способность английской бур­жуазии к лицемерию и обману масс, которую отмечали неоднократно Ленин и Сталин, целиком присуща праволейбористской верхушке. В условиях обострения общего кризиса капитализма после второй мировой войны лейбористские реакционеры имеют немаловажные заслуги перед английским и американским импе­риализмом. Они выполняют ведущую роль среди партий правых социали­стов, снабжая их политическими ло­зунгами, той реакционной идеологи­ческой мешаниной, которую они называют «демократическим социа­лизмом».

Под прикрытием «демократиче­ского социализма» лейбористские руководители осуществили после вы­боров 1945 года ряд мероприятий, действительным содержанием и целью которых было укрепление по­зиций английского монополистиче­ского капитала во внутренней поли­тике, спасение английского империа­лизма и подготовка войны против лагеря мира и демократии во главе с СССР. Цель этой войны — уста­новление американского господства над миром, господства, при котором английскому империализму будет отведена роль приказчика и млад­шего партнёра.

Важнейшим мероприятием, кото­рое английские лейбористы провели с особой ловкостью, в интересах английского монополистического ка­питала, усиленно выдавая его за «социалистическое», было огосудар­ствление некоторых отраслей про­мышленности. Они сумели использо­вать популярный среди рабочих масс лозунг национализации, для того чтобы их обмануть и сделать вид, будто бы они проводят в жизнь этот лозунг в интересах народа. В то же время они сумели с большой ловко­стью передачу в государственную собственность отдельных отраслей промышленности осуществить в фор­ме, выгодной крупному капиталу и ни в коей мере не нарушающей его интересы.

В лейбористской «национализа­ции» обман и демагогия тесно пере­плелись с реальными мероприятия­ми, соответствующими интересам монополистического капитала. Не­сомненно, что «национализаторские» мероприятия лейбористов, разрекла­мированные ими как «социалистиче­ские», были одной из важнейших причин того, что им до сих пор уда­валось, опираясь на реакционный бюрократический аппарат профсоюзов и в союзе с ним, сохранять базу в массах рабочего класса Англии. И это в то время, как в других крупнейших странах капиталистической Европы, во Франции и Италии, влия­ние правых социалистов в рабочих массах подорвано.

Интересы борьбы за единство ра­бочего класса, за разоблачение под­лой, реакционнейшей роли правых лейбористов требуют раскрытия и разоблачения действительной сущно­сти лейбористской «национализации», разбора мероприятий лейбо­ристского правительства в этой области, экономических и политиче­ских причин, побудивших английскую буржуазию пойти на лейбористскую «национализацию». Раскрывая и разоблачая капиталистическое со­держание лейбористской «национа­лизации», необходимо противопоста­вить ей национализацию без кавы­чек, проводимую рабочим классом в интересах народа.

II

В эпоху общего кризиса капита­лизма, когда характерное для импе­риализма сращивание государства с монополиями достигает громадных размеров, довольно часто имеют ме­сто случаи прямого огосударствле­ния предприятий. В империалистиче­ских государствах отдельные пред­приятия или даже целые отрасли промышленности могут обращаться в государственную собственность. И, наоборот, когда это оказывается в интересах тех или иных монополи­стических групп, происходит репри­ватизация — обратное превращение предприятий из государственных в частные.

В работах классиков марксизма-ленинизма дан всесторонний анализ природы такого огосударствления, равно как и сущности государствен­ной собственности в условиях капи­тализма. Переход предприятий, же­лезных дорог и т. д. в собственность капиталистического государства не означает исчезновения эксплуатации. Наоборот, отношения эксплуатации становятся при этом особенно острыми и конфликтными. (здесь и далее выделение жирным шрифтом — РП, выделение жирным курсивом — авт.) Эксплуататором выступает не отдельный капиталист, а государство, то есть орган власти класса капиталистов. Или, как это часто имеет место при общем кризисе капитализма, госу­дарственная собственность стано­вится прикрытием для непосред­ственной эксплуатации рабочих монополистами, бывшими владель­цами огосударствлённых предприя­тий. В этом случае огосударствление имеет то неоценимое преимущество для капиталистов, что государство выступает в качестве гаранта полу­чения капиталистами прибыли. Вы­плачивая прежним владельцам опре­делённый процент по облигациям, капиталистическое государство га­рантирует им доход, не зависящий от колебаний конъюнктуры. Оно избав­ляет капиталистов от опасности банкротства, резкого снижения при­былей во время кризисов, становя­щихся всё более глубокими и остры­ми.

Обращение капиталистических предприятий в государственную соб­ственность осуществляется и непо­средственно для спасения капита­листов от банкротства. Последняя причина огосударствления является особенно частой. Она имела место и до наступления империалистической стадии развития капитализма. Так, Энгельс в статье «Социализм госпо­дина Бисмарка», написанной в 1880 году, анализируя причины огосудар­ствления железных дорог в Герма­нии, указал именно на такую причи­ну. В 1869—1873 годах значительная часть акций германских железных дорог была скуплена двумя банка­ми: Учётным обществом и банком Блейхредера. В 1873 году, когда на­ступил экономический кризис, оба банка оказались перед опасностью банкротства и постарались сбыть свои акции государству. «Проект концентрации всех железных дорог в руках имперского правительства, — писал в связи с этим Энгельс, — имеет своим исходным пунктом не общественное благоденствие страны, а индивидуальное благоденствие двух несостоятельных банков»[1].

Акции железных дорог были скуп­лены государством по искусственно завышенным курсам (так же в 2005 г. Газпром купил у Абрамовича «Сибнефть» по супер высоким ценам — более 13 млрд. долл. — прим. РП), и владельцы железнодорожных акций, уже не на­деявшиеся сбыть их без больших убытков, получили громадные при­были. Бисмарк, осуществив огосу­дарствление железных дорог, одно­временно спас крупнейших капитали­стов от банкротства и получил воз­можность более удобно управлять железными дорогами в случае войны.

Ленин в своих работах неодно­кратно отмечал, что в эпоху империализма государственная монопо­лия является средством повышения доходов и спасения от банкротства отдельных капиталистов и групп капиталистов. «Банковые тузы, — писал Ленин, — как бы боятся, не подкрадывается ли к ним государ­ственная монополия с неожиданной стороны. Но, разумеется, эта боязнь не выходит за пределы конкуренции, так сказать, двух столоначальников в одной канцелярии. Ибо, с одной стороны, миллиардными капиталами сберегательных касс распоряжаются на деле в конце концов те же маг­наты банкового капитала; а с другой стороны, государственная монополия в капиталистическом обществе есть лишь средство повышения и закреп­ления доходов для близких к бан­кротству миллионеров той или иной отрасли промышленности»[2].

В этом отрывке из ленинского труда об империализме с исключи­тельной глубиной раскрывается сущ­ность огосударствления в капитали­стическом обществе. Преуспеваю­щий монополист, банковский или промышленный туз не хотят обраще­ния своей собственности в государ­ственную, хотя собственность госу­дарства на отдельных предприятиях прекрасно уживается с господством монополий. Больше того, она оказы­вается при определённых условиях полезной и необходимой классу капи­талистов. Но преуспевающие монопо­листы ревниво относятся к обраще­нию их предприятий в собственность государства.

Капиталисты же, близкие к бан­кротству, видят в огосударствлении возможность спасения своих прибы­лей и охотно прибегают к этому средству увеличения своих доходов.

В условиях государственно-моно­полистического капитализма огосу­дарствление отдельных предприятии и даже отраслей промышленности имеет место вследствие того, что го­сударственная собственность в ряде случаев является наиболее выгодным и удобным для монополистов сред­ством усиления эксплуатации масс.

Ленин писал: «Империалистская война чрезвычайно ускорила и обо­стрила процесс превращения моно­полистического капитализма в госу­дарственно-монополистический капи­тализм. Чудовищное угнетение тру­дящихся масс государством, которое теснее и теснее сливается с всесиль­ными союзами капиталистов, стано­вится всё чудовищнее»[3].

Основным содержанием, сущ­ностью государственно-монополи­стического капитализма является именно слияние государства с моно­полистическими союзами капитали­стов, подчинение государства этим союзам.

Государственный аппарат являет­ся наиболее эффективным орудием такого усиления эксплуатации, какое недостижимо никакими другими средствами в условиях резкого обо­стрения классовой борьбы. Субси­дии, займы, подарки и т. д., предо­ставляемые государством промыш­ленникам и банкирам, идут за счёт налогового обложения, за счёт по­шлин, акцизов. Это прямой вычет из заработной платы рабочего клас­са и доходов трудящихся. Конечно, эти миллионы и миллиарды частная монополия на своих предприятиях не могла бы выкачать из рабочих путём прямого и открытого снижения заработной платы.

Буржуазный экономист Кейнс весьма обстоятельно объяснил капи­талистам и их правосоциалистиче­ским подручным, что великая польза налогов состоит именно в возможно­сти грандиозной перекачки средств в карман монополий под предлогом всякого рода соображений об «об­щем благе», «интересах народа», необходимости борьбы с безработи­цей и т. п. Правые социалисты, систематически подхватывающие и переписывающие реакционнейшие теории буржуазных экономистов, услужливо поспешили объявить эту форму ограбления народа «социа­лизмом».

Прямое огосударствление при вла­сти монополистов — лишь одна из форм использования государства монополиями для усиления эксплуа­тации масс. В условиях борьбы двух систем огосударствление становится средством не только спасения от банкротства отдельных монополи­стов. Оно используется для того, чтобы осуществлять строительство предприятий с последующей переда­чей их частным монополиям для целей военных, а также как сред­ство спасения от банкротства моно­полистов отдельных отраслей про­мышленности, как это мы видим в Англии после второй мировой войны.

В нынешних условиях, когда вели­чайшие экономические успехи стра­ны социализма, основанные на национализации промышленности, транспорта, средств связи и земли, хорошо известны миллионам трудя­щихся в странах капитала, правые социалисты вместе с другими пар­тиями буржуазии особенно охотно объявляют всякое обращение в госу­дарственную собственность меро­приятием «социалистическим».

Ещё Энгельс подверг сокруши­тельной критике «…особого рода ложный социализм, проявляющийся то там, то тут в виде своего рода добровольного лакейства, без даль­них околичностей объявляющего со­циализмом всякое, даже бисмарково, огосударствление»[4].

При этом Энгельс указывал, что буржуазия прежде всего предпочи­тает обращать в государственную собственность почту, телеграф, же­лезные дороги.

Лейбористы, обосновывая перед второй мировой войной необходи­мость буржуазной «национализации» угольной промышленности, желез­ных дорог, объявили почту самым ярким показателем того, что буржу­азное государство уже вросло в со­циализм. Это нужно было им для обмана рабочих масс, которые хоте­ли национализации ради осуществле­ния социализма. Лейбористы по­этому объявили «социализмом» про­ектировавшееся ими обращение в государственную собственность в интересах капитала угольной про­мышленности, железных дорог, Английского банка и т. д. Правые социалисты выдают за «социализа­цию» государственно-капиталистиче­скую монополию для того, чтобы скрыть, затушевать, спрятать от масс тот факт, что буржуазная «национа­лизация» противоположна по своим целям национализации, осуществляе­мой в интересах социализма. «…Са­мой распространённой ошибкой, — писал Ленин, — является буржуазно­-реформистское утверждение, будто монополистический или государствен­но-монополистический капитализм уже не есть капитализм, уже может быть назван «государствен­ным социализмом» и тому подоб­ное»[5].

Ленинизм учит, что государствен­но-монополистический капитализм представляет собой полнейшую орга­низационно-техническую подготовку социализма.

Будучи полнейшей материальной подготовкой социализма, государ­ственная монополия не может быть обращена на пользу всего народа без уничтожения буржуазного гос­подства. Указывая, что государ­ственно-монополистический капита­лизм «есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступень­кой) и ступенькой, называемой со­циализмом, никаких проме­жуточных ступеней нет»[6], Ленин в то же время доказывал, что для осуществления перехода к социа­лизму нужно революционное свер­жение господства того класса, в ин­тересах которого государственно-монополистические мероприятия осу­ществляются. Без революционного свержения буржуазии государствен­но-монополистические мероприятия не могут быть обращены на пользу народа.

Таким образом, основным, корен­ным, главным, что определяет тип национализации, является природа, характер той власти, которая нацио­нализацию осуществляет. Так как речь идёт об обращении средств тру­да и производства в государствен­ную собственность, самый характер огосударствления, его формы — ор­ганизационные, политические, реше­ние вопроса о компенсации, о характере руководства предприятиями, обращаемыми в государственную собственность, — будут определяться формой государственной власти.

Национализация есть переход соб­ственности в руки нации, народа. Огосударствление, осуществляемое в интересах монополий, не означает подлинной национализации.

Всякая «национализация», осуще­ствляемая партиями монополистиче­ского капитала или их правосоциа­листическими приспешниками, имеет целью укрепление власти буржуа­зии, укрепление основ её эксплуатации. Национализация, ведущая к со­циализму, — лишь результат сверже­ния власти буржуазии и имеет своей целью подрыв позиций буржуазии и создание условий для построения со­циалистического общества.

Обратимся к классическому образ­цу национализации социалистиче­ской, осуществлённой советской вла­стью в результате победы Великой Октябрьской социалистической рево­люции. Уже Апрельская конференция большевистской партии, по предло­жению Ленина, приняла требование национализации промышленности и синдикатов. Ленин писал в статье «К пересмотру партийной программы» 21 (8) октября 1917 года, то есть менее чем за три недели до Октябрь­ского вооружённого восстания: «Вой­ной и разрухой все страны вынужде­ны итти от монополистического капитализма к государственно-моно­полистическому капитализму. Таково объективное положение. Но в обста­новке революции, при революции го­сударственно-монополистический ка­питализм непосредственно переходит в социализм. Нельзя итти вперёд при революции, не идя к со­циализму, — таково объективное по­ложение, созданное войной и рево­люцией. Его учла наша Апрельская конференция, поставив лозунги «рес­публики Советов» (политическая форма диктатуры пролетариата) и национализация банков и синдикатов (основная из переходных мер к со­циализму)»[7].

Ленин, таким образом, совершен­но ясно и точно формулировал суще­ство большевистской программы на­ционализации. Прежде всего и рань­ше всего Ленин ставит вопрос о вла­сти. При государственно-монополи­стическом капитализме движение вперёд может быть лишь в направ­лении к свержению власти капитала, к установлению власти рабочего класса. Национализация — основная из переходных мер к социализму. По­этому Ленин, говоря о национализа­ции, рассматривает её не как само­цель, а в связи с классовой природой власти, осуществляющей национали­зацию. Ленин писал: «Мы едем на рать, т.-е. мы боремся за завоевание нашей партией политической власти. Эта власть была бы диктатурой про­летариата и беднейшего крестьян­ства. Беря эту власть, мы не только не боимся выйти за пределы буржу­азного строя, а, напротив, ясно, пря­мо, точно и во всеуслышание гово­рим, что мы выйдем за эти пределы, что мы пойдём безбоязненно к со­циализму и что вот какой дорогой ле­жит наш путь: через республику Со­ветов, через национализацию банков и синдикатов, рабочий контроль, всеобщую трудовую повинность, на­ционализацию земли, конфискацию помещичьего инвентаря и проч. и проч. В этом смысле программу пе­реходных мер к социализму мы дали»[8].

Большевики шли к победе социа­листической революции, имея ясную программу национализации в каче­стве основной из переходных мер к социализму. С победой советской власти национализация земли, про­мышленности, банков, транспорта, средств связи и т. д. была проведена на протяжении 1918 года. 27(14) де­кабря 1917 года Всероссийским Центральным Исполнительным Ко­митетом был принят декрет о нацио­нализации банков. В декабре 1917 года и в 1918 году на основании декретов Совета Народных Комис­саров переходит в собственность на­рода одна отрасль промышленности за другой.

«Для подрыва экономической си­лы буржуазии и организации нового советского народного хозяйства, прежде всего — для организации новой, советской промышленности — были национализированы банки, железные дороги, внешняя торговля, торговый флот и вся крупная промышленность во всех её отраслях: угольная, ме­таллургическая, нефтяная, химиче­ская, машиностроительная, текстиль­ная, сахарная и т. д.»[9]. Это была экспроприация буржуазии с перехо­дом средств производства в соб­ственность государства.

Самый порядок национализации, её очерёдность диктовались интере­сами уничтожения экономической власти буржуазии, интересами осу­ществления необходимых переход­ных мер к социалистическому строи­тельству и борьбы с контрреволюци­ей. Это была национализация всей крупной промышленности, диктовав­шаяся интересами пролетариата, со­циалистической революции и направ­ленная против интересов капитала. Советская социалистическая нацио­нализация является образцом и примером национализации, цель ко­торой — ликвидировать господство капитала, осуществить переход к со­циалистическому строительству.

Национализация промышленности и банков, осуществлённая в странах народной демократии Восточной Ев­ропы, является национализацией, направленной на уничтожение вла­сти финансового капитала путём экспроприации крупных и крупней­ших капиталистов. Основной особен­ностью национализации в странах народной демократии являлось на первом этапе безвозмездное отчуж­дение в собственность государства всех предприятий, принадлежавших немцам, коллаборационистам, со­трудничавшим с немецко-фашист­скими оккупантами. Одновременно национализировались предприятия, превышавшие определённые раз­меры.

Условием осуществления национа­лизации в странах народной демо­кратии было освобождение их Со­ветской Армией от фашистской оккупации, передача власти в руки народа под руководством рабочего класса. В каждой из стран народной демократии время, когда осуще­ствлялась национализация, размеры её и условия определялись ходом борьбы рабочего класса под руко­водством компартии против реакци­онных классов и их политических партий. Мощь советского государ­ства, Советской Армии обеспечива­ла эти страны от интервенции и опас­ности реставрации буржуазных по­рядков вследствие реакционных заговоров и мятежей, поддержанных иностранными империалистами.

В Чехословакии на основе декрета «О национализации шахт и некото­рых промышленных предприятий» от 25 октября 1945 года было национа­лизировано около 62% всей промыш­ленности.

Разгром заговора чехословацкой реакции, организованного при под­держке иностранных империалистов, создал условия для проведения даль­нейшей национализации промышлен­ности. В марте 1948 года были национализированы предприятия с числом рабочих свыше 50. В 1948 го­ду проведена национализация внеш­ней торговли.

В Польше на основе закона от 3 января 1946 года были национали­зированы банки, страховые компа­нии, предприятия связи и транспорта, тяжёлая промышленность, внешняя торговля и промышленные предприя­тия с числом рабочих свыше 50 че­ловек в одной смене. Согласно дан­ным, приведённым в докладе Берута[10] на пленуме ЦК Польской объ­единённой рабочей партии, стоимость продукции общественного сектора (государственная и кооперативная промышленность) в 1946 году состав­ляла 83% по отношению ко всей промышленной и ремесленной про­дукции.

В Венгрии основные национализаторские мероприятия были проведены позже, нежели в Чехословакии и Польше. Это объяснялось особенно­стями борьбы за разгром реакцион­ных сил в стране. В июне 1946 года были национализированы угольные шахты вместе с электростанциями, связанными с угольной промышленностью. К началу осуществления трёхлетнего плана — 1 августа 1947 года — был принят закон о национа­лизации банков. 25 марта 1948 года по указу президиума Национального собрания Венгерской народной рес­публики были национализированы предприятия с количеством рабочих 100 и более человек. 28 декабря 1949 года в государственную собствен­ность были переданы все промыш­ленные, транспортные и горнодобы­вающие предприятия с количеством работающих 10 и более человек.

В Румынии национализация основ­ных отраслей промышленности была произведена после уничтожения мо­нархии и установления народно-демократической республики.

В Болгарии национализация про­мышленности, транспорта и кредита была проведена в широких размерах в конце 1947 года, обеспечив в этих областях народного хозяйства обоб­ществлённому сектору «почти моно­польное положение» (Димитров).

Характеристику национализации в странах народной демократии дал тов. Жданов: «Национализация круп­ной промышленности и банков, кон­фискация собственности сотрудни­чавших с немцами предателей в корне подорвали позиции монополи­стического капитала в этих странах и избавили массы от империалисти­ческой кабалы. Вместе с этим была заложена основа государственной общенародной собственности, был создан новый тип государства — на­родная республика, где власть принадлежит народу, крупная промышленность, транспорт и банки принадлежат государству и ведущей силой является блок трудящихся классов населения во главе с рабо­чим классом. В итоге народы этих стран не только избавились от тисков империализма, но закладывают осно­ву перехода на путь социалистическо­го развития»[11].

Характерной чертой национализа­ции в её революционной народно-демократической форме является прежде всего то обстоятельство, что она разворачивается и осуще­ствляется в условиях победы социа­лизма в СССР, на основе советского опыта, опираясь на содействие и помощь страны социализма.

Особенности национализации в странах народной демократии опре­деляются характером власти, являю­щейся формой пролетарской дикта­туры. Национализация промышлен­ности, банков, транспорта является в этих странах составной частью процесса народно-демократических революционных преобразований, осу­ществляемых в обстановке ожесто­чённой классовой борьбы. Эти народ­но-демократические преобразования представляют собой исходный пункт для осуществления перехода на путь социалистического строительства.

В современных условиях обостре­ния общего кризиса капитализма, когда гнёт монополий стал небывало тяжким и от этого гнёта страдают самые различные слои населения, лозунг национализации становится популярным в широчайших массах трудящихся. Опыт Советского Союза, построившего социалистическое об­щество, оказал и оказывает глубокое влияние не только на пролетариат, но и на обширные слои непролетар­ских трудящихся (трудящихся кре­стьян, ремесленников и др.). Комму­нистические партии различных ка­питалистических стран выдвигают лозунг национализации как общена­родную революционную задачу. При этом содержание, которое вкладыва­ют коммунистические партии в ло­зунг национализации, прямо проти­воположно тому, которое вкладывают в него правые социалисты. Нацио­нализация, которую отстаивают ком­партии (в Италии и в других странах капитала) направлена против моно­полий, имеет своей целью сломать их власть, обеспечив руководящую роль рабочего класса.

В нынешних условиях лозунг на­ционализации, являющийся оружи­ем в борьбе с финансовым капита­лом, соединяется, сливается с зада­чами борьбы против американского гнёта, против подчинения власти чу­жеземных, американских монополий.

Об этом свидетельствуют, напри­мер, события во Франции. В этой стране реакционные правительства, сменявшие друг друга после вытес­нения коммунистов из правительства, стремятся в интересах американских монополий отдать в частную соб­ственность предприятия, национали­зированные в 1945—1946 годах. Аме­риканские монополии добиваются ликвидации конкурирующих с про­мышленностью США государствен­ных предприятий или скупки их по дешёвке. (То же самое, только в громаднейших масштабах, происходило в России, в бывших советских республиках  и во всех бывших соцстранах после реставрации в них капитализма. Основная причина деиндустриализации России — это не «неконкурентоспособность бывших советских предприятий», а как раз-таки высокая их конкурентоспособность, и, как следствие, опасность для крупнейших мировых монополий, в угоду которым российская буржуазная власть, от Ельцина до Путина, холуйски их и уничтожала. — прим. РП)

Этим, в частности, объясняются требования денационализировать авиационные и автомобильные заво­ды и принятие французским прави­тельством в конце 1948 года решений, позволяющих именно эти предприя­тия обратить в частную собствен­ность. Борьба против денационализа­ции предприятий, которую возглав­ляет компартия, сливается с борьбой против национального предательства французских монополий, за освобож­дение Франции от её подчинения аме­риканскому империалистическому господству. В этих условиях лозунг национализации, выдвигаемый ком­партией, является оружием мобили­зации и сплочения масс на борьбу за свержение господства американских и французских монополий. Этот ло­зунг становится оружием в борьбе за свержение власти монополистиче­ского капитала и создание прави­тельства, в котором руководящую роль будет по праву играть компар­тия, как единственный представитель революционного французского про­летариата. Национализация стано­вится острым оружием классовой борьбы. Её характер и формы опре­деляются тем, какая власть нацио­нализацию осуществляет и какое правительство распоряжается нацио­нализированными предприятиями.

Буржуазная «национализация», происходящая в условиях господства монополистического капитала и осу­ществляемая правыми социалистами или другими партиями буржуазии, означает переход в государственную собственность отдельных предприя­тий или даже отраслей промышлен­ности, но отнюдь не в народную соб­ственность. Она означает переход этих предприятий в коллективную собственность монополистов.

Сохранение власти капитала об­условливает характер, природу «на­ционализации». Поскольку она про­водится партиями буржуазии, её целью неизбежно остаётся сохране­ние и укрепление основ капитализма.

Правые социалисты — злейшие враги рабочего класса. Если они про­водят «национализацию» отдельных предприятий или даже отраслей про­мышленности, образуя правительство (как то было в Англии после выбо­ров 1945 года), или в коалиции с другими буржуазными партиями, — они действуют в интересах монопо­листического капитала и руководимы лишь заботой о его спасении и уси­лении.

Введение государственной соб­ственности в условиях государствен­но-монополистического капитализма может происходить в различных странах под влиянием различнейших обстоятельств. Представляя высшую ступень концентрации капитала, уже огосударствлённые предприятия мо­гут обращаться обратно в частную собственность — реприватизировать­ся. В этом случае монополисты на­живаются как на огосударствлении, так и на обратной передаче пред­приятий в частную собственность.

При определении целей, пресле­дуемых огосударствлением, необхо­димо исходить из конкретного ана­лиза классовой обстановки и причин этого огосударствления в каждой стране в соответствующий момент. Конечно, возможна национализация, направленная против иностранного капитала и представляющая собой акт национально-освободительной борьбы против иностранного импе­риализма.

Так обстояло дело с национализа­цией нефтяной промышленности в Мексике в 1938 году, в Боливии перед второй мировой войной. Пред­приятия нефтяных монополий Соеди­нённых Штатов были обращены в этих странах в государственную соб­ственность. Это был акт националь­но-освободительной борьбы против засилия иностранного капитала, це­ликом поддержанный народными массами.

Теперь, после второй мировой вой­ны, американский империализм, опираясь на местную буржуазию и помещиков, вновь «прибрал к рукам» и Мексику и Боливию, используя и государственный аппарат этих стран для усиления эксплуатации трудя­щихся и выколачивания из них сверх­прибылей.

Но при оценке борьбы вокруг на­ционализации, разворачивающейся в различных странах после второй ми­ровой войны, необходимо иметь в виду, что эта борьба в современной обстановке не может рассматривать­ся изолированно от борьбы двух лагерей: лагеря социализма, мира и демократии во главе с СССР и лаге­ря империализма и реакции во главе с США.

В колониальных странах борьба вокруг национализации разворачи­вается в обстановке перехода вер­хушки местной буржуазии на сторо­ну империализма и превращения пролетариата в признанного гегемо­на революции.

В своих работах Ленин неодно­кратно подчёркивал, что в условиях революции национализация не мо­жет не означать движения к социа­лизму. В современной обстановке это означает, что национализация в ус­ловиях революции происходит под руководством пролетариата, состав­ляя важнейшую экономическую ме­ру в осуществлении перехода от ка­питализма к социализму.

Национализация является во­просом не только экономическим, но и политическим. Подход с позиций классовых, политических является здесь единственно правильным. От­каз от такого подхода с неизбеж­ностью приводит к неправильным, немарксистским выводам.

Для оценки существа лейборист­ской «национализации» необходим конкретный анализ её причин и це­лей в связи с общей экономической и политической обстановкой в Анг­лии, сложившейся в результате вто­рой мировой войны.

III

Два документа, изданные в 1949 году, разоблачили перед мил­лионами рядовых английских рабо­чих сущность лейбористской «нацио­нализации». Мы имеем в виду изби­рательную программу лейбористов «Лейбористы верят в Англию» и из­бирательную программу старейшей партии английского империализма — консерваторов — «Правильный путь для Англии».

Содержание этих избирательных программ было потом изложено в форме избирательных манифестов обеих партий, опубликованных в ян­варе 1950 года. Манифест лейборист­ской партии был издан под заголов­ком «Совместными усилиями добьём­ся победы». Избирательный мани­фест консерваторов сохранил то же название, что и избирательная про­грамма, принятая съездом консерва­тивной партии в июле 1949 года.

Эти документы свидетельствуют, что в программных требованиях двух основных партий английской буржуа­зии принципиальных различий нет. Примечательно в этих документах следующее: лейбористы в программе «Лейбористы верят в Англию», а также в январском избирательном манифесте отказываются от дальней­ших мер «национализации», тогда как консерваторы принимают ряд осуществлённых лейбористами «национализаторских» мероприятий.

Все лейбористские мероприятия по «национализации» в новой програм­ме ограничиваются предложениями «национализации» фирм, занятых производством и рафинированием сахара, цементных заводов.

«Национализаторские» мероприя­тия, намечаемые в новой избиратель­ной программе лейбористов, пред­ставляют собой не что иное, как попытку лейбористов сохранить свою репутацию партии, якобы продол­жающей осуществлять национализа­торские мероприятия. По существу же, новая лейбористская программа означает, что «тур национализации» правые лейбористы считают закон­ченным. Так это и было понято эко­номической печатью английской бур­жуазии. Орган Сити «Таймс» писал по этому поводу: «Будет труднее, чем когда-либо, провести различие между партиями (имеются в виду партии лейбористов, либералов и консерва­торов.— И. Д.) на основе только раз­личия их программ»[12]. Действительно национализация была основным мо­ментом, который отделял раньше лейбористскую программу от про­грамм старых буржуазных партий.

Положения новой избирательной программы консерваторов раскры­вают существо дела. Консерваторы яростно выступали во время выбо­ров 1945 года против «национализаторских» мероприятий, объявляя их «социалистическими». Новая про­грамма консерваторов является при­знанием того, что меры по «национа­лизации», проведённые лейбориста­ми, не противоречат интересам бур­жуазии, а, наоборот, вполне им соот­ветствуют. Эта программа является признанием того, что отказ от ряда уже осуществлённых лейбористами мероприятий в нынешней обстановке ухудшит, а не улучшит положение английского капитализма.

Экономический орган монополи­стического капитала «Экономист» пи­сал по поводу лейбористской «нацио­нализации»: «Возможно, что в двух важных случаях положение было бы хуже без национализации. Угля было бы недостаточно, и он был бы ещё дороже; и почти наверняка железно­дорожные тарифы были бы выше, чем теперь»[13].

И когда «Рейнольдс Ньюс» пи­сал, что консерваторы «совершили ограбление… принципов лейборист­ской партии»[14], а Моррисон жало­вался в «Дейли Геральд», что про­граммное заявление консерваторов «имеет поразительное сходство с лейбористской политикой»[15], то этим лишь подтвердилось, что лейборист­ская «политика национализации» ве­лась в интересах того же класса, в благополучии которого заинтересо­ваны консерваторы.

Во время избирательной кампании в январе — феврале 1950 года кон­серваторы прославляли «частную инициативу». Но это же, по сути де­ла, содержалось и в избирательной программе лейбористов, в которой «предприниматели» были объявлены «опекунами», «представителями на­ции» на предприятии, а всемерная помощь им — обязанностью лейбо­ристского правительства.

Задача, следовательно, заключает­ся не только в том, чтобы вскрыть буржуазную природу лейбористской «национализации», но и выяснить, как и почему английская буржуазия пошла на осуществление этих меро­приятий, приняла их.

Вся история лейбористских про­грамм, в частности, в вопросе о на­ционализации, равно как и история самой лейбористской «национализа­ции», является блестящим подтвер­ждением ленинской характеристики лейбористской партии. Ленин писал, что это «…насквозь буржуазная пар­тия, ибо, хотя она и состоит из рабо­чих, но руководят ею реакционеры, притом самые худшие, совершенно в духе буржуазии, и с помощью анг­лийских Носке и Шейдеманов они си­стематически обманывают рабочих»[16].

Лейбористская партия, верхушка которой представляет собой самый отвратительный союз рабочей ари­стократии, тредюнионистской бюро­кратии и буржуазных элементов, выставила лозунг национализации отдельных отраслей английской про­мышленности в своей первой про­грамме, принятой в 1918 году, ещё до окончания первой мировой вой­ны. Прежде всего на основании ло­зунга о национализации лейбористы объявили себя «социалистами». На­ционализация некоторых отраслей промышленности пропагандирова­лась ими как «социализация». Это был обман, который давал возмож­ность буржуазно-реформистской вер­хушке лейбористской партии дер­жать под своим влиянием массы ра­бочих.

В программе 1918 года, изданной под названием «Рабочий и новый со­циальный порядок»[17], было деклари­ровано требование национализации железных дорог, шахт и производ­ства электроэнергии. Кроме того программа отстаивала национализа­цию Английского банка и страховых обществ, а также объявляла о намерении лейбористской партии осуще­ствить национализацию земли.

Нет сомнения в том, что самая программа была принята лейборист­скими лидерами под давлением нара­ставшего революционизирования ан­глийского рабочего класса. Она была принята лейбористскими запра­вилами из страха перед Великой Октябрьской социалистической рево­люцией.

Лейбористские лидеры в каче­стве верных слуг английских гос­подствующих классов пошли на при­нятие якобы «социалистической» программы для того, чтобы удер­жать рабочих от революционной борьбы с капиталом. При этом про­грамма была составлена так, что формы национализации целиком и полностью укладывались в рамки буржуазного общества, а объекты её были выбраны в интересах капитали­стов.

Раздел первый лейбористской про­граммы, о «немедленной национали­зации», как и вся программа, был проникнут одной заботой — предло­жить такие мероприятия, которые не затронули бы коренных интересов английского капитализма.

Программа всемерно убеждала буржуазию, что меры национализа­ции «ни в коем случае не являются «классовыми мерами», что в них заинтересованы не только рабочие, но и сами капиталисты. (Сегодня именно такую национализацию и предлагают реформисты из КПРФ и «желтые» профсоюзы, в которой заинтересованы сами капиталисты. — прим. РП)

Программа была построена таким образом, чтобы не только убедить рабочих в её якобы «социалистиче­ском» характере, но и буржуазию в необходимости некоторых реформ для спасения капитализма от гибели. Она начиналась специальным разде­лом об опасности «гибели европей­ской (читай — капиталистической. — И. Д.) цивилизации».

С лозунгами национализации от­дельных отраслей промышленности, транспорта и Английского банка лей­бористская партия выступила и в из­бирательных кампаниях 1922 и 1923 годов. Однако с приходом пер­вого лейбористского правительства к управлению страной в 1924 году лейбористы пальцем о палец не уда­рили для того, чтобы осуществить собственные обещания по части на­ционализации.

В новой программе лейбористской партии, принятой в 1928 году, издан­ной под названием «Лейбористы и нация», были повторены требования 1918 года. При этом необходимость национализации прямо мотивирова­лась тем, что «организация британ­ской промышленности является уста­релой и отсталой»[18].

С приходом к власти в 1929 году второго лейбористского правитель­ства повторилась старая история. Лейбористское правительство и не подумало провести в жизнь требова­ния своей собственной программы.

Банкротство лейбористского пра­вительства 1929—1931 годов и от­крытый переход Макдональда, Сно­удена и других лейбористских «вождей» на сторону консерваторов побудили лейбористских идеологов заняться разработкой проектов на­ционализации в таком направлении, чтобы практическое осуществление этих проектов обезопасило как инте­ресы капиталистов национализируе­мых отраслей, так и интересы моно­полистического капитала в целом.

С точки зрения группы реакцион­ных буржуазных политиков, образо­вавших руководство лейбористской партии после ухода Макдональда, группы, которая продолжает руково­дить этой партией и поныне (Эттли, Моррисон, Дальтон и др.), национа­лизация некоторых отраслей про­мышленности (угольной, железных дорог, электрической) должна была осуществиться, во-первых, путём пре­вращения частных монополий в госу­дарственно-капиталистические; во-вторых, это должно было не осла­бить, а укрепить загнивающий и теряющий свои прежние позиции на мировом рынке английский капита­лизм.

Таким образом, государственно-монополистический капитализм был объявлен стержнем лейбористской программы.

Особое удобство мероприятий по огосударствлению заключалось как раз в том, что они изображались пе­ред рабочими как «социалистиче­ские». Это было тем более необходи­мо для лейбористов в обстановке, когда успехи сталинских пятилеток, отсутствие безработицы и кризисов в СССР создавали яркий контраст с капиталистическим миром, пережи­вающим жесточайшие кризисы (сна­чала в 1929 — 1933 годах и потом в 1937—1938 годах). Успехи социали­стического строительства, победа социализма в СССР оказывали всё возрастающее влияние на англий­ский рабочий класс. Старая фаби­анская стряпня о врастании капи­тализма в социализм, сдобренная лейбористскими проектами национа­лизации, стала важнейшим сред­ством обмана масс, удержания их от перехода на сторону коммунизма.

Лейбористские лидеры рассчиты­вали убить одновременно двух зай­цев: выработать программу государ­ственно-монополистических мер для английского капитализма и в то же время выдать эти меры за социали­стические в глазах рабочих масс. «Буржуазии, — писал Ленин, — нужны такие прислужники, которым бы доверяла часть рабочего класса и которые бы прихорашивали, подкра­шивали буржуазию разговорами о возможности реформистского пути, засоряли народу глаза этими раз­говорами, отвлекали народ от революции размалёвыванием преле­стей и возможностей реформистского пути»[19]. (Прекрасная характеристика КПРФ! Лучше не скажешь! — прим. РП)

Это же размалёвывание прелестей и возможностей реформистского пу­ти и буржуазной «национализации» имеет место и в третьей по счёту программе лейбористской партии, опубликованной в 1934 году под названием «Нация и мир» («Nation and Peace»). В программе 1934 года никаких изменений в общих требо­ваниях национализации нет. Они просто изложены с присущей «прак­тичным» лейбористам любовью ко всякого рода подробностям о том, как их осуществить.

Эту краткую историю пунктов о национализации в лейбористских программах необходимо напомнить именно в целях разоблачения лейборизма и борьбы с ним. Лейбористы усиленно проповедывали и пропове­дуют, что их программы начиная с 1918 года были социалистическими прежде всего в связи с принятием пунктов о «национализации», что они эти программы и провели в жизнь после прихода к власти. Этот гнус­ный обман должен прикрыть буржу­азный характер как их программы, так и самого руководства этой пар­тии, являющейся злейшим врагом ра­бочего класса.

Разоблачение государственно-ка­питалистического характера пункта лейбористских программ о «национа­лизации» тем более важно и необхо­димо, что представление о лейборист­ской программе национализации как «социалистической», к сожалению, проскальзывало кое-где и на страни­цах коммунистической печати наших братских компартий.

Английская коммунистическая пар­тия, как это явствует из докладов Поллита на февральском Пленуме ЦК 1949 года и на XXI съезде анг­лийской компартии, настойчиво под­чёркивает, что без разоблачения лживых легенд о «национализации» в Англии нельзя разоблачить лейбо­ризм и подорвать его влияние в мас­сах.

В период второй мировой войны лейбористские заправилы становятся удивительно сдержанными в своих высказываниях насчёт программных мер по части национализации. В ча­стности, Моррисон в своей книге «Перспективы и политика», изданной в 1944 году[20], лишь глухо упоминает о необходимости национализации «естественных монополий», имея в виду угольную промышленность и производство электроэнергии. Зато Моррисон с величайшим рвением выступает в этой книжке в защиту монополий, предлагая лишь «улуч­шить» их, устранив присущие им «недостатки». Осуществить это пред­лагалось путём мер «государствен­ного контроля», то есть контроля, осуществляемого монополистами.

По сути дела, такова же была позиция исполкома перед конференцией лейбористской партии, состо­явшейся в Лондоне в декабре 1944 года. Конференция должна бы­ла подготовить платформу для изби­рательной программы лейбористской партии к выборам 1945 года. В сво­ём докладе конференции исполком предлагал ограничиться национали­зацией угольной промышленности. В остальном же лидеры лейборист­ской партии выступали лишь за сохранение над промышленностью контроля военного времени. Однако конференция голосовала за предло­жение об осуществлении национали­зации банков и важнейших отраслей промышленности.

Этот инцидент с поражением ру­ководства лейбористской партии на конференции симптоматичен. Лиде­ры лейбористской партии считались с возможностью победы лейборист­ской партии на выборах. Но если при первом и втором лейбористских пра­вительствах отказ от осуществления лейбористской программы национа­лизации отдельных отраслей можно было бы оправдать тем, что лейбо­ристская партия не располагала абсолютным большинством в парла­менте, а зависела от голосов либе­ралов, то теперь, к концу войны, дело складывалось так, что лейбори­сты имели шансы получить абсолют­ное большинство в парламенте. Пе­ред лицом такой перспективы лейбо­ристские лидеры стояли за то, чтобы отодвинуть осуществление меро­приятий по огосударствлению желез­ных дорог, газовой, электрической промышленности, Английского бан­ка отнюдь не потому, что национализаторские мероприятия, осуществ­лённые ими, должны были бы в действительности нанести удар по буржуазии. Такого рода вещей не предполагали, как мы видели, ни прежние программы лейбористов, ни лейбористские лидеры. Лейборист­ские лидеры достаточно исписали бу­маги перед второй мировой войной в виде брошюр и книг, в которых самым тщательным образом предусматрива­ли мероприятия, долженствовавшие обеспечить интересы монополистиче­ского капитала и владельцев «нацио­нализируемых» предприятий. Пре­данность этих лидеров английскому монополистическому капиталу была вне сомнений.

Предложения исполкома лейбо­ристской партии ограничивались ис­пользованием государственных суб­сидий, ссуд и других форм «поощре­ний» монополистов для осуществле­ния переоборудования промышлен­ности. Это была программа государ­ственно-монополистических меро­приятий без осуществления «нацио­нализации». (Подобные меры активно применяет российская власть, не поднимающая вопроса о национализации, а напротив, стремящаяся приватизировать все и вся. Только разницы, как видим, нет никакой — все эти меры идут на пользу крупному монополистическому капиталу и осуществляются исключительно в его интересах. — прим. РП) Как отмечала буржуаз­ная печать, эта программа по своему существу не отличалась от програм­мы партии консерваторов.

Когда конференция лейбористской партии принимала большинством го­лосов программу национализации отдельных отраслей, она отражала настроения миллионов английских рабочих, имевших перед глазами за­мечательные результаты социали­стической национализации в СССР. К концу войны миллионы английских рабочих были настроены в пользу решительных вторжений в буржуаз­ные отношения.

Но лейбористские лидеры, приняв на словах решения конференции о национализации, заранее готовились обмануть массы и осуществить эти мероприятия по-буржуазному и толь­ко по-буржуазному.

Лейбористские лидеры составили избирательную программу, которая содержала требования национализа­ции тех же отраслей промышленно­сти, что перечислялись в прежних программах, с добавлением требова­ния национализации сталелитейной и железоделательной промышленно­сти.

Избирательная программа «Лицом к будущему», принятая лейборист­ской конференцией в Блэкпуле в мае 1945 года, указывала, что Анг­лийский банк должен быть передан в общественную собственность, «дея­тельность других банков должна быть согласована с потребностями промышленности». Пункт о «согла­совании деятельности других бан­ков» с интересами промышленности абсолютно ничего не меняет в дея­тельности монополистической боль­шой пятёрки банков, составляющих костяк английской финансовой оли­гархии.

В отношении национализации зем­ли избирательная программа делала шаг назад даже по сравнению с прежними программами. Программа 1945 года провозглашала, что лейбо­ристы «верят в национализацию земли». Но никаких мер национали­зации земли программа не предлага­ла. Всё сводилось к обещанию покуп­ки отдельных участков земли «для общественных целей».

Такова была программа национа­лизации и борьба вокруг этой про­граммы, которая развернулась при её обсуждении на конференции лей­бористской партии в 1944 году.

История лейбористской избира­тельной программы 1945 года пока­зывает, таким образом, следующее.

К периоду окончания войны в мас­сах английского рабочего класса произошло серьёзное полевение. Миллионы рабочих, входящих через профсоюзы в низовые организации лейбористской партии, не хотели жить по-старому. Массы стремились покончить с буржуазным строем, хо­тели социализма. Голосование мил­лионов рабочего класса за лейбо­ристскую партию выражало именно надежду на то, что лейбористская партия осуществит политику дружбы и сотрудничества с Советским Сою­зом, выражало стремление пойти по пути Советского Союза, по пути со­циализма. Но массы рабочих, вхо­дившие в лейбористскую партию, были охвачены иллюзиями о воз­можности осуществить социалисти­ческое переустройство Англии при лейбористском руководстве. Эти ил­люзии сознательно сеяли и всемерно насаждали лейбористские лидеры, заранее готовясь обмануть чаяния масс.

Мнимую «смену программ» лейбо­ристы пытались представить как пе­реход лейбористской партии на рель­сы социализма, а национализацию в Англии — как шаги к «осуществле­нию социализма». Эта явная и на­рочитая ложь распространялась тем более рьяно, чем более ясными ста­новились, с одной стороны, успехи лагеря мира, социализма и демокра­тии и, с другой, чем ясней становился переход лейбористов на службу аме­риканских поджигателей новой ми­ровой войны.

Представление о том, что лейбо­ристские вожди, приняв «программу национализации», приняли тем самым под давлением масс социалистиче­скую программу, к сожалению, встречается и в советской литерату­ре. Так, Л. Я. Эвентов писал в своей книге «Военная экономика Англии», имея в виду лейбористскую програм­му, следующее: «Рабочие организа­ции, сознавая свою ответственность за будущее Англии и учтя опыт пер­вой и второй мировых войн, разрабо­тали положительную программу пре­образования английской экономики в сторону её социализации. Реали­зация этих требований связана с рас­ширением государственного и рабо­чего контроля над хозяйством»[21].

Вслед за лейбористами Эвентов указывает, что к национализации «созрели» лишь некоторые отдель­ные отрасли — именно те, которые указаны в лейбористской программе.

Таким образом, перед нами на­стоящая апология и лейбористского «контроля» и лейбористской «нацио­нализации». Эвентов призывал к «реализму», то есть, по сути дела, призывал рабочий класс к участию в укреплении позиций английского монополистического капитализма. Таким образом, разоблачение суще­ства лейбористской «национализа­ции» и выяснение причин того, поче­му лейбористское руководство так легко дополнило программу контро­ля программой национализации, имеет значение крайне актуальное.

К концу второй мировой войны английский империализм подходил с крайне неблагоприятными перспек­тивами. Он должен был готовиться к острой борьбе за сохранение и ук­репление своих позиций на мировых рынках, прежде всего с империализ­мом США.

Английская экономика сложилась в те времена, когда буржуазия этой страны обладала фактически про­мышленной монополией. Капитали­стическая промышленность в других странах Европы в этот период или не существовала вовсе или только нарождалась.

Ленин указывал, что английская промышленность окончательно уте­ряла свою промышленную монопо­лию в последней четверти XIX столе­тия. «Промышленная монополия Анг­лии, — писал Ленин, — разрушена ещё в конце XIX века. Это бесспор­но»[22]. Эта потеря Англией своей промышленной монополии была ре­зультатом действия закона неравно­мерности капиталистического разви­тия при империализме, приводящего, как показали Ленин и Сталин, к войнам за передел уже поделённого мира.

Товарищ Сталин указывал, что «…дальнейшее развитие мирового капитализма, особенно же развитие Германии, Америки и отчасти Япо­нии, выступивших конкурентами Анг­лии на международном рынке, подо­рвали в корне былое монопольное положение Англии. Война и после­военный кризис нанесли ещё один решающий удар монопольному поло­жению Англии»[23].

Однако, потеряв промышленную монополию и господство на мировом рынке, Англия не изменила своей экономической структуры, приспо­собленной к условиям этой промыш­ленной монополии, что породило ряд противоречий и конфликтов.

Английская капиталистическая промышленность была приспособле­на к тому, чтобы значительная часть её продукции сбывалась на мировом рынке. Действие закона неравномер­ности капиталистического развития при империализме, в частности, в об­становке общего кризиса капитализ­ма, привело к оттеснению Англии на вторые позиции на мировом рынке. Угольная промышленность — преж­няя основа экономического могуще­ства Англии — пришла в состояние крайнего упадка. Оборудование шахт устарело, добыча угля систематиче­ски падала.

Шахтовладельцы получали прибы­ли не за счёт снижения издержек производства, а за счёт всемерного повышения эксплуатации рабочих.

Техническая отсталость характерна не только для угольной, а и для других отраслей промышленности. Железные дороги — верхний путь и подвижной состав — находились в состоянии сильнейшей изношенно­сти. Техническая и организацион­ная отсталость английской про­мышленности была результатом крайнего паразитизма английской экономики. Имея необъятные коло­нии с дешёвым сырьём и дешёвой ра­бочей силой, английские монополи­сты на протяжении десятилетий пред­почитали вывозить капитал в коло­нии и получать громадные сверхпри­были, нежели вкладывать капиталы в переоборудование промышленных предприятий внутри страны. (Сегодня та же самая проблема стоит и перед российской экономикой. И причина та же — крайний паразитизм, только не на колониях а на доставшемся в наследство советском народном достоянии, которое уже все проедено. — прим. РП)

После второй мировой войны анг­лийский капитализм стоял перед необходимостью острой борьбы за рынки сбыта. Английская буржуазия в этой борьбе должна была прежде всего вернуть себе старые рынки, по­терянные за время войны. Она наме­ревалась завоевать новые позиции на мировых рынках.

В предстоявшей после второй ми­ровой войны конкурентной борьбе за рынки сбыта английская промышлен­ность оказалась крайне плохо воору­жённой.

Лейбористские заправилы были прежде всего озабочены тем, чтобы обмануть массы и в то же время смягчить затруднения английского капитализма. «Мы должны, — гово­рил Моррисон на конференции лей­бористов в Кардиффе 21 октября 1944 года, — добиться эффективно­сти производства, мы должны завое­вать рынки». Эти верные приказчики и агенты монополистического капи­тала думали не о свержении власти буржуазии, а о спасении её от банк­ротства и повышении её конкуренто­способности на мировом рынке.

Главной заботой лейбористов бы­ло избавить английских капитали­стов от обесценения их капиталовложений, обеспечить им повышение прибылей, повысить конкурентоспо­собность английской промышленно­сти. Или, как было сказано в тронной речи короля (которая, как известно, в Англии является правительствен­ной декларацией) при открытии пар­ламента нового состава в 1945 году, программа лейбористов была не чем иным, как суммой мероприя­тий по переходу от войны к миру. Иными словами, она озна­чала сумму мероприятий по укрепле­нию весьма основательно пошатнув­шихся позиций английского капита­лизма.

Между тем борьба за всемерное повышение экспорта и укрепление позиций на мировых рынках дикто­валась перспективой неизбежного ухудшения английского платёжного баланса после войны.

Огромная колониальная империя с населением, в десять раз превышаю­щим население метрополии, обеспе­чивала английской буржуазии колос­сальные добавочные прибыли. Эти прибыли, получавшиеся в форме до­ходов по капиталовложениям в коло­ниях и зависимых странах, составля­ли огромные суммы, которыми анг­лийская буржуазия покрывала пас­сивность торгового баланса.

За счёт громадных сверхприбылей, получавшихся английской буржуази­ей от эксплуатации колоний, экспор­та капитала, английская буржуазия подкупала верхушку рабочего клас­са — рабочую аристократию, слу­жившую и служащую базой лейбо­ризма, английского социал-предательства.

Чудовищный паразитизм, ограбле­ние колоний — вот что лежало в основе британской внешней торгов­ли. Английский внешнеторговый ба­ланс всегда был пассивен. Ввоз всег­да превышал вывоз. Но пассивность торгового баланса покрывалась за счёт колоссальных доходов по капи­таловложениям за границей, за счёт фрахтов торгового флота и т. д. Это положение в основном ещё сохраня­лось между первой и второй миро­выми войнами, хотя общий кризис капитализма не мог не сказаться со всей силой на Англии, представляю­щей самую обширную колониальную империю мира.

Перед второй мировой войной и в годы второй мировой войны проис­ходило систематическое увеличение пассивности торгового баланса Анг­лии. Однако, несмотря на громадный пассив по внешней торговле, предво­енные годы давали в общем уравно­вешенный платёжный баланс. Объяс­нялось это большими доходами по невидимым статьям платёжного ба­ланса.

Положение Англии с торговым и платёжным балансом в годы второй мировой войны резко ухудшилось.

Между сентябрём 1939 года и ию­нем 1944 года Англия продала за­граничных ценных бумаг более чем на миллиард фунтов стерлингов. Сумма заграничных капиталовложе­ний сократилась в результате войны более чем на одну четверть.

Таким образом, конец второй ми­ровой войны английский империа­лизм встречал с крайне неблагопри­ятными перспективами. Систематиче­ское падение экспорта отражало обо­стрившуюся конкуренцию на миро­вых рынках, общую относительную стабильность рынков, характерную для общего кризиса капитализма. Падение английского экспорта было связано, далее, с другим характер­ным проявлением общего кризиса ка­питализма — ростом промышленно­сти в колониях и зависимых стра­нах.

Для того чтобы сбалансировать свой платёжный баланс, обеспечить возможность ввоза потребного сырья и продовольствия, английская бур­жуазия должна была резко увеличить вывоз. Это означало неизбежное по­сле войны резкое обострение конку­ренции на мировых рынках. Но сде­лать свои товары способными к та­кого рода конкуренции английский монополистический капитал не мог без технического переоборудования экспортных отраслей промышленно­сти, снижения их издержек производ­ства. Но английская буржуазия, при­выкшая получать громадные (до сотни и более процентов в год) при­были от вложений капитала в коло­нии, не собиралась вкладывать ка­питалы в переоборудование промыш­ленности. Это, по программе лейбо­ристов, должно было быть осуществ­лено за государственный счёт, т. е. за счёт народа.

Поэтому и программа «национали­зации», принятая лейбористским ру­ководством, включала лишь те отра­сли, переоборудование которых за счёт государства должно было сни­зить издержки производства товаров других отраслей. Так, в программу «национализации» были включены угольные шахты, электрическая и газовая промышленность, внутренний транспорт. «Главная цель национа­лизации отдельных отраслей, — пи­сал в статье «Уголь и сталь» в жур­нале английской компартии «Лейбор Монсли» Вильям Галлахер, — снаб­жение необходимыми материалами в максимально возможной степени и по низким ценам частной… промыш­ленности. Это — национализация для капиталистов и ни в коем случае не для рабочих»[24].

Таким образом, лейбористская «на­ционализация», по сути дела, выра­жала лишь стремление спасти от банкротства английских миллионе­ров. Реакционные заправилы лейбо­ризма с соизволения английского фи­нансового капитала пошли на «на­ционализацию» угольной промыш­ленности, железных дорог, электро­станций не от хорошей жизни, а для спасения капитализма. «Осущест­влённая в Англии национализация ни в коей мере не открыла пути для построения нового, социалистическо­го общества и не способствовала уни­чтожению экономической власти фи­нансовой олигархии»[25].

Вместе с тем «национализация» была спасением от банкротства угольных и железнодорожных маг­натов. Вследствие застоя и упадка, резкого падения экспорта значи­тельная часть угольных шахт была убыточна. Лейбористский министр Шинуэлл говорил в 1946 году в до­кладе в Институте топлива: «Прави­тельству придётся перенять у шахто­владельцев их собственность. Но разве они не придут от этого в во­сторг? Ведь угольная промышлен­ность тяжело больна, и многие будут рады освободиться от своих шахт». Действительно, британская федера­ция шахтовладельцев с восторгом приветствовала «национализацию» и всемерно ей содействовала. Это был для неё поистине крайне удачный бизнес, так как условия «национа­лизации» были для шахтовладельцев крайне выгодны. За убыточные шах­ты и омертвлённые капиталы они получили колоссальную компенса­цию.

Но так же обстояло дело и с же­лезными дорогами. По сообщению журнала «Трибюн» (от 2 декабря 1949 года), перед войной железнодо­рожные акции быстро обесценива­лись и железнодорожные магнаты редко платили дивиденды. В своём заявлении в палате общин во время обсуждения законопроекта о «нацио­нализации» транспорта (в декабре 1946 года) Криппс заявил, «что же­лезнодорожные компании стоят пе­ред полным банкротством»[26].

И лейбористские предатели заня­лись спасением угольных и железно­дорожных магнатов от банкротства. Принцип, которым руководствова­лось лейбористское правительство при национализации, заключался в том, чтобы привести в восторг вла­дельцев «национализируемых» пред­приятий щедростью компенсации за государственный, т. е. народный, счёт.

Лейбористские идеологи ещё во время второй мировой войны забот­ливо подыскивали доводы, оправды­вающие необходимость компенсации капиталистам «национализируемых» отраслей.

Так, нынешний лидер лейборист­ской партии Эттли в своей книге «Лейбористская партия в перспекти­ве» «доказывал», что необходимость полной компенсации владельцам на­ционализируемых предприятий дик­туется, во-первых, тем соображением, что их нехорошо («несправедливо») обижать; во-вторых, тем, что «глупо вызывать ненужный антагонизм».

Требование конфискации лейбори­сты встречали с ужасом, видя в нём нарушение «вечных принципов спра­ведливости».

Другой лейбористский идеолог, Дальтон, в своей книжке «Практиче­ский социализм для Британии» обо­сновывал необходимость компенса­ции в полных размерах, во-первых, тем, что нельзя обижать владельцев; во-вторых, тем, что конфискация может привести к «саботажу» и «серьёзным нарушениям» в произ­водстве.

Лейбористский идеолог Дэвис, обосновывая решения лейбористских конференций о необходимости «спра­ведливой компенсации» владельцам предприятий, прямо говорил, что главное в национализации — не на­пугать капиталистов, так как цель национализации — «осуществле­ние мероприятий государ­ственного капитализма»[27].

Этот защитник монополий заявлял, что при отказе от компенсации «бу­дут разрушены стимулы к производ­ству…», и угрожал… «стачкой капи­талистов».

Сказано достаточно ясно и откро­венно. «Социализм» для этих откро­венных идеологов капитализма — не что иное, как государственно-моно­полистический капитализм, «нацио­нализация» — средство ещё тесней слить монополии с государством, ещё больше подчинить государство мо­нополиям, капитализм — вечная, соот­ветствующая природе форма произ­водства. Таковы позиции всей лейбо­ристской верхушки. Условия, на ко­торых осуществлена «национализа­ция», целиком вытекают из этой за­боты о спасении капиталистического производства.

Лейбористское правительство на­чало мероприятия по «национализа­ции» с Английского банка. Закон о национализации был принят в конце 1945 года и вступил в силу в марте 1946 года. Сущность его сводилась к тому, что банк, деятельность ко­торого в течение столетий была свя­зана с государственным казначейст­вом, стал государственным банком официально.

В самом факте обращения банка такого типа в государственную собст­венность нет ничего необычного для капиталистического мира. В боль­шинстве капиталистических стран центральный эмиссионный банк яв­ляется государственной собственно­стью. Таковым он был и в царской России. «Национализация» никак не затронула деятельности пятёрки ги­гантских банков монополистов и была встречена с полным удовлет­ворением финансовой олигархией. Цель «национализации» Английского банка — обеспечить наилучшее суб­сидирование монополистического ка­питала, расширить прибыли моно­полистов за счёт государства, то есть за счёт народа.

«Национализация» Английского банка, как и все другие мероприятия по огосударствлению, которые про­вело лейбористское правительство, осуществлена таким образом, что государство гарантирует прежним собственникам получение дивиден­дов. Акции Английского банка, как и национализированных отраслей, обмениваются на государственные облигации, по которым выплачивает­ся ежегодный твёрдо установленный процент.

Первоначальный капитал Англий­ского банка составлял 14,5 миллиона фунтов стерлингов. Средний диви­денд акционеров за последние 20 лет составил 12%. Вследствие высоких дивидендов курс акций в 100 фунтов котировался на бирже в 357,5 фунта стерлингов (1 августа 1945 года). Лейбористское же правительство вы­дало акционерам по 400 фунтов за каждую 100-фунтовую облигацию. Таким образом, бывшие акционеры банка получили компенсацию, значи­тельно превышающую биржевой курс их акций. Для этого казначей­ство выпустило облигации в обмен на акции более чем на 58 миллионов фунтов стерлингов, гарантировав их владельцам трёхпроцентный доход.

Таким образом, прибыль банка по-старому идёт в карманы прежних его владельцев. Государство гаран­тирует получение акционерами дохо­дов по неслыханно благоприятному курсу.

По такому же принципу проведена «национализация» угольных шахт, внутреннего транспорта, электриче­ской и газовой промышленности.

Всего владельцы «национализиро­ванных» предприятий получили ком­пенсационных облигаций на сумму 2884 миллиона фунтов стерлингов. Что означает эта колоссальная сум­ма, которую прежние владельцы по истечении некоторого времени полу­чат право реализовать на бирже, видно из её сопоставления с суммой национального дохода, составившего в 1947 году 9027 миллионов фунтов стерлингов[28].

Эти облигации приносят их вла­дельцам гарантированный доход, не зависящий от колебаний экономиче­ской конъюнктуры, в размере 81 мил­лиона фунтов стерлингов. Компенса­ции, выплачиваемые лейбористским правительством прежним владель­цам «национализированных» пред­приятий, являются ярким подтверж­дением глубочайшей заботы лейбори­стов об интересах монополистов, их благополучии, о закреплении и уве­личении их доходов.

Формы управления предприятиями, переданными в государственную собственность, лейбористы выдумали не сами. Управление и руководство «национализированными» предприя­тиями организовано лейбористами по типу «публичных корпораций» — мо­нополий, возникших в Англии в на­чале XX века. В 1902 году специаль­ным парламентским актом была со­здана для поглощения лондонских водопроводных компаний монополь­ная публичная корпорация — столич­ное управление водопроводом. Сто­личное водное управление выкупило акции и облигации частных компа­ний. В то время как номинальный ка­питал всех акционерных компаний, которые слились в одну монополию, составлял 22 900 тысяч фунтов стер­лингов, акции этих компаний были обменены на облигации управления в сумме 46 939 тысяч фунтов стер­лингов, то есть на сумму вдвое боль­шую. В результате курс акций с 22 фунтов 13 шиллингов поднялся до 46 фунтов 9 шиллингов, и держатель акций получил двойной твёрдый до­ход и возможность по двойной цене в любой момент продать свои акции на бирже. А для уплаты высоких про­центов по облигациям была повы­шена оплата за воду.

По такому же принципу было со­здано — на основе парламентского акта 1908 года — самоуправление лондонского порта, во главе которо­го были поставлены прежние вла­дельцы и капиталисты — отправите­ли и получатели грузов. Образцом публичной корпорации является так­же лондонское управление пассажир­ским транспортом — монополия, со­зданная в тридцатых годах в резуль­тате поглощения 92 различных пред­приятий.

Перед нами, таким образом, ряд монополий, управляемых бывшими владельцами вошедших в эти моно­полии предприятий, получающими попрежнему, даже в повышенном размере, дивиденды и кроме того ко­лоссальные оклады в качестве чле­нов управления монополией.

По такому же типу была построе­на созданная при консервативном правительстве перед второй мировой войной Британская радиовещатель­ная компания, управление которой состоит из крупнейших капиталистов, назначаемых правительством. Так же была организована электрическая монополия.

Перед второй мировой войной лей­бористские идеологи усиленно «до­казывали», что лучшим способом «национализации» является создание в отраслях промышленности, пере­шедших в государственную собствен­ность, управлений по типу публичных корпораций, то есть государственно­-капиталистических монополий, по сути дела, не зависимых от прави­тельства и управляемых капитали­стами — прежними владельцами пред­приятий.

Именно такую форму управления и руководства национализируемыми предприятиями отстаивали до войны Эттли, Дальтон, Морррсон. Эту фор­му государственной монополии, под­чинённой частным монополистам и обеспечивающей им постоянный и твёрдый доход, осуществили лейбо­ристы в своих «национализаторских» мероприятиях.

Таким образом, публичные корпо­рации, по типу которых построены «национализированные» предприя­тия, есть монополии, находящиеся формально в государственной соб­ственности; фактически же ими рас­поряжаются частные монополисты из числа бывших собственников этих предприятий. Так заботливо лейбори­сты охраняют интересы монополи­стов.

Обратимся к новой структуре «национализированной» угольной промышленности. Во главе её, согласно закону, поставлено управ­ление угольной промышленностью (Coal Board) и восемь районных управлений. Управление «авто­номно» по отношению к государству и делает то, что оно считает нужным. Государственное руководство сво­дится к назначению членов централь­ного управления и к «общим указа­ниям» о направлении его деятельно­сти. Председателем угольного уп­равления состоит лорд Хайндли, бывший главный директор крупней­шего угольного треста Англии и гла­ва ассоциации шахтовладельцев. Ранее он являлся членом правления Английского банка и был тесно свя­зан со сталелитейными монополиями. Заместителем его является консер­вативный чиновник, бывший помощ­ник министра военной авиации, упол­номоченный монополистического ка­питала сэр Артур Стрит. Из осталь­ных семи членов управления два — бывшие шахтовладельцы (Янг и Борроуз), один — директор крупной финансовой корпорации и в то же время научный консультант гене­рального штаба армии, один — круп­ный финансист, два — профсоюзные чиновники, тесно связанные с моно­полистами, и один — бывший чинов­ник министерства иностранных дел.

Как видно из этого перечня, в со­ставе правления хозяйничают как сами монополисты, так и их предста­вители с участием прямых уполно­моченных генерального штаба[29].

Как сообщал орган английской компартии «Labour Monthly», во главе районных управлений угольной промышленности стоят бывшие шах­товладельцы. Таково же положение в управлениях и других «национали­зированных» отраслей промышлен­ности.

Вся структура «национализирован­ной» промышленности обеспечивает полное и беспрекословное подчине­ние этих государственно-монополи­стических предприятий интересам частных монополий.

Нет сомнения в том, что национализаторские мероприятия, имеющие целью повысить конкурентоспособ­ность английской промышленности на мировом рынке путём переоборудования угольной промышленности, железных дорог, электростанций за государственный счёт, пришли в про­тиворечие с интересами американ­ских монополистов. Во-первых, аме­риканские монополии — против по­вышения конкурентоспособности ан­глийской промышленности на миро­вом рынке, так как это укрепило бы позиции английского капитализма по отношению к американскому экспор­ту. Американский империализм заин­тересован не в усилении, а в даль­нейшем ослаблении английской промышленности и препятствует мероприятиям по её техническому переоборудованию.

Во-вторых, американские монопо­лии стремятся подешевле скупать предприятия внутри Англии. Переход определённой отрасли промышлен­ности в государственную собствен­ность является препятствием к внед­рению в эту отрасль иностранного капитала. Всем этим и объясняются выступления Гарримана и Гофмана против проектов «национализации» сталелитейной промышленности в Англии. Этим и объясняется выступ­ление печати американских монопо­лий за полное прекращение дальней­ших «экспериментов с национализа­цией» в Англии,

Фактический отказ от дальнейшей «национализации», который нашёл своё выражение в лейбористских из­бирательных программах в апреле 1949 года и в январе 1950 и в заявле­ниях Эттли после февральских выбо­ров, объясняется не только тем, что правые лейбористы считают меро­приятия по буржуазной «национали­зации», предпринятые ими после 1945 года, исчерпанными. В частно­сти, они фактически отказываются от осуществления ими же провозгла­шённой «национализации» сталели­тейной промышленности, против ко­торой выступали консерваторы на том основании, что это отрасль, даю­щая монополиям высокие прибы­ли и теперь, в обстановке подготовки к войне, сулящая им ещё более вы­сокие прибыли. Отказываясь от ме­роприятий по дальнейшей «национа­лизации», лейбористы осуществляют не только пожелания английских мо­нополий, но и выступают в качестве холопов американского империа­лизма.

IV

Осуществляя «национализацию» угольной промышленности, внутрен­него транспорта, электрической и га­зовой промышленности, лейбористы руководствовались определённой ли­нией, направленной на обман рабо­чих лозунгом национализации и на поддержку борьбы монополий про­тив рабочего класса.

«Национализация» осуществля­лась лейбористами как часть плана, направленного на то, чтобы разору­жить английский рабочий класс, па­рализовать его, сковать его силы, держать в подчинении монополисти­ческому капиталу в приближавшихся и наступавших великих классовых битвах пролетариата против капита­ла. И здесь сказалось то обстоятель­ство, что лейбористы, по меткому выражению Гарри Поллита, — «наи­более хитрая и предательская соци­ал-демократия в мире»[30].

Английский монополистический ка­питал стоял к концу второй мировой войны перед перспективой острей­ших классовых столкновений внутри страны. Всемирно-исторические побе­ды советского народа во второй ми­ровой войне над германским фашиз­мом и японским империализмом про­извели на широчайшие массы англий­ского рабочего класса неизгладимое впечатление. Героическая борьба Советской Армии, её победы встре­чались с энтузиазмом и восхищени­ем. Миллионы рабочих понимали, что именно героическая борьба и победы построившего социалистический об­щественный строй советского народа спасли Англию от вторжения фа­шистских орд. Народные массы хоте­ли тесного союза и братской дружбы с советскими народами. В массах рабочего класса, среди солдат, при­шедших с фронта, росли революци­онные настроения.

Несмотря на закон военного вре­мени, запрещавший стачки, число стачек выросло с 2194 в 1944 году до 2293 в 1945 году; значительно вырос­ло и число потерянных рабочих дней. В 1945 году было потеряно 2840 ты­сяч рабочих дней.

Положение тем более внушало бес­покойство монополистическому капи­талу Англии и его верным слугам из лейбористской верхушки, что после первой мировой войны имели место мощный подъём революционной вол­ны в массах рабочего класса Англии и революционные выступления в ар­мии и флоте.

Английский рабочий класс вёл то­гда героическую борьбу с интервен­цией против СССР.

В августе 1920 года был создан специальный «Комитет действия» для борьбы с агрессивной интервенцио­нистской политикой английского пра­вительства против Советской России.

22 сентября 1920 года на Всерос­сийской конференции РКП(б) Ленин говорил: «…Последствием нашего пребывания под Варшавой было мо­гущественное воздействие на рево­люционное движение Европы, осо­бенно Англии… мы добрались до английского пролетариата и подняли его движение… на совершенно но­вую ступень революции…»[31].

Если самый факт того, что Крас­ная Армия в 1920 году была под Варшавой, произвёл такое револю­ционизирующее действие на англий­ский пролетариат, то можно себе представить, какое впечатление про­извёл на умы английских рабочих факт разгрома фашизма, занятие Берлина, освобождение Вены, Праги и других европейских столиц армией страны победившего социализма.

В послевоенной обстановке, когда ряд новых стран выпал из цепи капи­тализма и вступил на путь социали­стического строительства, когда ги­гантски вырос лагерь социализма и демократии, лейбористы видели в «национализации» некоторых отрас­лей промышленности одно из важ­нейших средств рассеять революци­онные настроения, удержать рабочие массы под влиянием лейборизма, со­здать из лейбористской партии, по выражению Криппса, «барьер против коммунизма».

По лейбористскому плану, «нацио­нализация» угольной промышленно­сти и железнодорожного транспорта должна была изолировать от осталь­ной массы рабочих горняков и же­лезнодорожников, игравших на про­тяжении последних десятилетий ве­дущую роль в классовых битвах английского пролетариата.

Именно шахтёры вместе с желез­нодорожниками вели борьбу с капи­талом, предаваемые и продаваемые своими вождями.

Напомним «чёрную пятницу» (15 апреля 1921 года), когда Томас, Бевин и Вильямс предали назревав­шую стачку трёх профсоюзов (горня­ков, железнодорожников, транспорт­ников). Горняки забастовали одни. 3—12 мая 1926 года возникла всеоб­щая забастовка в связи с сопро­тивлением горняков наступлению шахтовладельцев. После того как общая стачка была предана и сорва­на лидерами тредюнионов, горняки продолжали стачку одни. «Англий­ский капитал, — говорил товарищ Сталин в своём докладе в Тифлисе 8 июня 1926 года, — напал на угле­копов не только потому, что уголь­ная промышленность плохо оборудо­вана в техническом отношении и нуждается в «рационализации», но, прежде всего, потому, что углекопы были всегда и остаются до сих пор передовым отрядом английского про­летариата. Обуздать этот передовой отряд, снизить заработную плату и увеличить рабочий день для того, чтобы, расправившись с этим основ­ным отрядом, потом подтянуть и другие отряды рабочего класса, — вот какова была стратегия англий­ского капитала. Отсюда тот героизм, с каким ведут свою забастовку анг­лийские углекопы. Отсюда та бес­примерная готовность, которую про­явили английские рабочие в деле поддержки углекопов путём всеоб­щей забастовки»[32].

Ситуация, перед которой стояла английская буржуазия после второй мировой войны, была не менее гроз­ной, чем после первой. И страте­гия лейбористских заправил заклю­чалась в том, чтобы сковать по рукам и ногам и заодно обмануть передовой отряд рабочего класса Англии — горняков и железнодорож­ников. Одним из важнейших средств была буржуазная «национализация» угольной промышленности и вслед за этим — внутреннего транспорта (железных дорог, каналов и пр.).

«Национализация» угольной про­мышленности и железных дорог оз­начала, что два наиболее передовых отряда английского рабочего класса окажутся в борьбе за свои требова­ния не перед лицом отдельных капи­талистов, а перед лицом буржуазно­го государства, которое в случае обострения классовой борьбы будет преследовать горняков и железнодо­рожников и расправляться с ними, прикрываясь «интересами обще­ства».

Расчёт заключался в том, что ра­бочих «национализированных» от­раслей можно будет побудить к по­вышению интенсивности труда «во имя интересов социализма».

«Во имя социализма» лейборист­ские агенты монополистического ка­питала рассчитывали повысить эксплуатацию рабочих, за их счёт дать возможность английскому монопо­листическому капиталу разрешить те противоречия, в которых он запу­тался. (Именно ради этого Захарченко, наместник российских олигархов в ДНР, нагло заявляет сейчас, что украинские предприятия, ухваченные новоявленным донецким и российским капиталом, есть якобы предприятия «народные» — ради того, чтобы усилить эксплуатацию рабочего класса под видом «работы для всего народа»! — прим. РП)

Что речь шла о гнусном плане, специально разработанном и к тому же тщательно скрываемом от рабо­чих масс, видно из отдельных при­знаний, высказанных лейбористски­ми заправилами и идеологами в тол­стых книгах. Так как этот пункт чрезвычайно важен для разоблаче­ния действительного классового смысла лейбористской «национали­зации», нам придётся привести кое-какие из этих признаний.

В статье «Экономическая социали­зация», помещённой в официальном сборнике лейбористской партии, Мор­рисон писал, что в угольной про­мышленности до национализации и «стачки и локауты были частыми… в последние годы не было возможно­сти обеспечить получение дешёвого угля».

В угольной промышленности, под­чёркивает Моррисон, до её национа­лизации «не было промыш­ленного мира»[33].

Национализация, по заявлению Моррисона, должна обеспечить «про­мышленный мир», «создать новый общественный дух», благоприятный для повышения интенсивности труда. Вследствие национализации, писал далее Моррисон, «может быть про­ведено понижение заработной пла­ты и жалованья, которому известные лица… оказывали сопротивление по­средством стачек» (стр. 24).

В другой статье этого же сборни­ка Коль заявляет, что национализа­ция имеет то значение, «что рабочий должен заинтересоваться состоянием производительности труда в той от­расли, в которой он работает, и дол­жен в его собственных интересах и в интересах своих товарищей сде­лать всё, что в его силах, чтобы по­высить производство и снизить из­держки» (стр. 12).

Таким образом, при помощи «на­ционализации» лейбористы хотели повысить интенсивность труда, пони­зить издержки производства и тем самым укрепить конкурентоспособ­ность английской промышленности на мировом рынке.

Бесчисленные обращения лейбо­ристских заправил к рабочим с тре­бованием жертв, вся политика на­ступления на заработную плату под прикрытием «интересов социализ­ма» — всё подтверждает, что именно таковы были расчёты лейбористов. «Национализация» должна была обеспечить выход английского импе­риализма из трудностей за счёт ра­бочего класса, обезоружить рабочий класс перед лицом монополий.

Дуглас Джей в своей книге «The Socialist case», которую Эттли объя­вил одним из лучших изложений идеологии «демократического социа­лизма», прямо и откровенно заяв­ляет, что национализированные пред­приятия должны стать опорой для наступления на заработную плату и условия труда рабочего класса. (Это стоит крепко запомнить на будущее. Не исключено, что российский капитал применит и этот способ одурачивания рабочего класса. — прим. РП)

Джей писал, что в национализиро­ванных отраслях «жалованье и зара­ботная плата должны определяться принципами свободной конкурен­ции», то есть без вмешательства профсоюзов.

Повышение заработной платы, за­являет Джей, в национализирован­ных отраслях недопустимо, так как оно «нарушает отношение различных видов издержек, то есть приводит к уменьшению доходов предпринима­телей других отраслей». Если повы­сить заработную плату в национали­зированных отраслях, то это приве­дёт, по заявлению Джея, к требова­ниям повышения заработной платы и в отраслях, находящихся в руках частных собственников.

В своей книге «Тройной призыв», являющейся полуофициальным изло­жением политики лейбористов, Виль­ямс прямо писал: «Ввиду крайней серьёзности проблем, перед которы­ми стоит Британия… национализация отнюдь не означает для рабочего класса того, чего он ожидал, — более лёгких времён: она означает призыв к рабочему работать напря­жённей без всякой ком­пенсации»[34].

Так лейбористские реакционеры превратили национализацию в ору­дие чудовищного обмана масс и борь­бы монополий против рабочего класса.

Именно поэтому в меморандуме лейбористского правительства, пред­ставленном парламенту в декабре 1948 года по поводу так называемо­го «четырёхлетнего плана», указыва­лось в качестве важнейшей заслу­ги лейбористов перед буржуазией уменьшение числа промышленных конфликтов по сравнению с периодом после первой мировой войны. «Зна­чительным вкладом было, конечно, — читаем мы в меморандуме, — сохра­нение мира в промышленности в зна­чительно большей мере, чем это можно было ожидать в эти трудные времена переустройства, если срав­нить их с опытом соответствующего периода после войны 1914—1918 го­дов».

Но радость лейбористских лидеров преждевременна. Наступление на жизненный уровень рабочего класса, осуществляемое лейбористским пра­вительством в интересах монополий, раскрывает глаза рабочим на дей­ствительное положение дел. Надви­гающийся кризис чреват резким обострением классовой борьбы в Англии. При этом в качестве пере­дового отряда рабочего класса попрежнему идут горняки, а также же­лезнодорожники.

В развернувшейся после «нацио­нализации» стачечной борьбе горня­кам принадлежит почётное место. Так, по данным английского мини­стерства труда, в 1948 году было 1759 стачек — больше, чем в 1947 году. Охвачено забастовками 426 ты­сяч рабочих, потеряно почти 2 мил­лиона рабочих дней. Больше полови­ны забастовок произошло на шахтах. Девять десятых всех стачечников были шахтёры. Данные за девять ме­сяцев 1949 года показывают такую же картину: произошло 1127 стачек. 695 стачек, или больше половины их общего количества, приходятся на долю угольной промышленности. Из общего количества 1606 тысяч по­терянных в результате стачек рабо­чих дней в угольной промышленно­сти было потеряно 724 тысячи рабо­чих дней. Это свидетельствует о том, что лейбористским предателям не удалось разложить и лишить боевого духа героических шахтёров Англии.

Рост боевых настроений наблю­дается и среди железнодорожни­ков. За 9 месяцев 1948 года на транспорте бастовало 63 тысячи ра­бочих. В результате была потеряна 321 тысяча рабочих дней. За 9 меся­цев 1949 года бастовало 92 тысячи рабочих, была потеряна 521 тысяча дней. Более 75% всех потерянных вследствие стачек в 1949 году рабо­чих дней падает на стачки горняков и железнодорожников. Это свиде­тельствует о том, что лейбористским агентам монополистического капита­ла не удалось заставить шахтёров и железнодорожников поверить, что государственно-капиталистические предприятия, служащие монополиям, являются «народными», «социалисти­ческими» предприятиями. На лейбо­ристских и профсоюзных конферен­циях нередки выступления предста­вителей местных отделений профсо­юзов, в которых указывается, что порядки на «национализированных» предприятиях такие же, какие были прежде, что хозяйничают теперь те же монополисты, но уже в качестве «специалистов» и членов управле­ний.

В лейбористских журналах встре­чаются статьи с жалобами на то, что не удалось вселить в рабочих «на­ционализированных» предприятий «новый дух сотрудничества с адми­нистрацией» и заставить их отка­заться от требований улучшения своего положения. Не удалось лей­бористской агентуре монополий убе­дить рабочих отказаться и от борь­бы за повышение заработной платы в обстановке роста цен. Это ясно по­казала чрезвычайная конференция тредюнионов, созванная генсоветом 12 января 1950 года для того, чтобы добиться одобрения своей линии на «замораживание» заработной платы, проводимое в интересах монополий. Несмотря на то, что вся структура английских тредюнионов обеспечи­вает представительство на конферен­ции профсоюзных бюрократов, свя­занных с лейбористской верхушкой и монополиями, на этот раз лишь с большим трудом удалось протащить резолюцию генсовета о «заморажи­вании». Против неё и за требование повышения заработной платы было подано немного менее половины.

И здесь горняки и железнодорож­ники оказались в первых рядах. Это ясно обнаружилось в конце декабря 1949 года, когда был проведён ре­ферендум среди горняков по вопросу о поддержке линии реакционного профсоюзного руководства в лице Лоутера и др. на «замораживание» заработной платы. Подавляющее большинство горняков голосовало за требование повышения заработной платы, поддержав линию коммуни­ста Хорнера, являвшегося генераль­ным секретарём тредюниона горня­ков, против реакционных заправил этого тредюниона. Железнодорож­ники, у которых за три года, несмо­тря на систематический рост цен, де­нежная заработная плата не повы­силась ни на один пенс, также тре­буют повышения заработной платы.

Газета «Манчестер Гардиан» писа­ла, открыто признавая крах расчётов на то, что «национализация» обманет, разложит и обессилит рабочий класс: «Проблема трудовых отношений в национализированных отраслях про­мышленности имеет решающее зна­чение как в политическом, так и в экономическом отношениях; однако нет признаков, которые бы свиде­тельствовали о том, что с помощью нынешних методов национализации можно разрешить эту проблему»[35].

Важное признание. Оно свиде­тельствует о том, что «национали­зация», вопреки лейбористским рас­чётам, не обезоружила английский пролетариат и оказалась не в состоя­нии лишить его боевого духа и ре­шимости дать отпор наступлению капитала.

Пока эти выступления английских рабочих ещё ограничиваются стачеч­ной борьбой. Они ещё не сказались в крупных размерах в области полити­ческой. Оказывая отпор наступлению на жизненный уровень рабочего класса, осуществляемому монополиями при полном содействии лейбористско­го правительства и его руками, рабо­чие ещё не сделали необходимых по­литических выводов. Они всё ещё охвачены иллюзиями и верой в своих реакционных и верно служащих ка­питалу лейбористских лидеров. Это сказалось на выборах 23 февраля 1950 года. Своей политикой «нацио­нализации» (нагло выдававшейся ими за «социализацию») и некото­рых «реформ» лейбористские реакцио­неры сумели сохранить своё влияние на значительные слои английских рабочих. Они используют это влия­ние для того, чтобы поддержать бри­танский империализм, позиции кото­рого оказались подорванными. Эту заслугу правых лейбористов неодно­кратно признавали и Черчилль, и Гарриман, и органы финансового ка­питала «Экономист» и «Таймс».

Но их радость преждевременна. Действие законов исторического раз­вития не в состоянии парализовать ни лейбористский обман, ни полити­ка реакционных руководителей тредюнионов.

Нет сомнения, что Англия идёт на­встречу острым классовым столкно­вениям большого масштаба. Моно­полистический капитал будет искать выхода из надвигающегося кризиса в новом наступлении на рабочий класс. Политика лейбористов сво­дится к всемерному осуществлению этих требований монополистическо­го капитала. Деятельность компар­тии Англии, вся обстановка в стране показывают, что рабочий класс ока­жет наступлению капитала всё возра­стающий отпор.

«Национализация», осуществлён­ная лейбористами, должна, по их расчётам, быть им полезной не только в борьбе с революционными высту­плениями рабочих, но и в военное время. Как известно, наряду с уголь­ной промышленностью в государ­ственную собственность обращены ещё железнодорожный транспорт, электрическая и газовая промыш­ленность. Всё это такие отрасли, от которых зависит работа других ви­дов промышленности. Стачка на электростанциях и газовых заводах может парализовать работу всех дру­гих отраслей промышленности.

Когда лейбористы прокламируют огосударствление электростанций и газовых заводов как «электрический и газовый социализм», они нагло прикрывают словом «социализм» именно расчёт на то, что империа­листическое государство, по праву собственника и маскируясь «интере­сами народа», сможет подавить ра­бочие выступления на этих пред­приятиях военной силой. Нет сомне­ния, что к этим фашистским методам прибегнут в случае необходимости праволейбористские враги рабочего класса. Здесь буржуазная национа­лизация выступает уже как оружие реакции против возможных револю­ционных выступлений, в частности, в случае войны. То же относится к железнодорожному транспорту. Во время обсуждения законопроекта о «национализации» внутреннего тран­спорта в палате общин Криппс и Моррисон оправдывали эту меру на­ряду с другими соображениями так­же и соображениями военными.

Именно исходя из военных сооб­ражений, в большинстве буржуазных государств транспорт обращён в го­сударственную собственность.

Лейбористы, как и правые социа­листы других капиталистических стран, «первыми переняли выбро­шенный Черчиллем лозунг об орга­низации нового крестового похода против страны социализма. Они яв­ляются идейными глашатаями поли­тических и военных блоков, органи­зуемых империализмом для подго­товки такого крестового похода»[36].

Лейбористские поджигатели новой войны, исполняя директивы своих «отечественных» и американских хо­зяев, развернули усиленную военную подготовку, превращая Англию в американский авианосец. Участвуя в Западном союзе, Атлантическом пакте, лейбористское правительство рассчитывает использовать «национализированные» отрасли промыш­ленности как опору в борьбе против рабочего класса в случае войны, борьба английских рабочих за мир, против поджигателей новой войны требует поэтому разоблачения воен­ных приготовлений лейбористов и их стремлений использовать «национа­лизацию» как оружие для борьбы с рабочим классом во время войны.

Компартия Англии, разоблачая действительный смысл лейборист­ской «национализации», всемерно подчёркивает, что для изменения ха­рактера национализации следует из­менить характер государственной власти, заменив правительство лей­бористов действительным правитель­ством рабочего класса.

Мероприятия, отстаиваемые ком­партией, означают в своей совокуп­ности превращение буржуазной «на­ционализации» в свою прямую противоположность — в подлинную национализацию, ломающую власть монополий, открывающую путь к со­циалистическому строительству в Англии. Но осуществить такую под­линную национализацию может лишь иная по своей классовой природе власть, действительная власть рабо­чего класса.

Компартия разоблачает лейборист­скую «национализацию» как нацио­нализацию в интересах монополи­стического капитала. Гарри Поллит указывал на пленуме ЦК в феврале 1949 года, что «нынешняя форма на­ционализации означает усиление эксплуатации и рост прибавочной стоимости» класса капиталистов.

Исходя из такой оценки лейбори­стской «национализации», компартия требует иной, действительной нацио­нализации, осуществляемой народом в интересах социализма. Избира­тельная программа компартии, из­данная под названием «Социалисти­ческий путь для Англии» к выборам в феврале 1950 года, требует «национализации нового ти­па», «национализации для народа»[37].

В соответствии с этим XXI съезд компартии Англии, состоявшийся в конце ноября 1949 года, во вновь принятой избирательной программе выставил требование национализа­ции земли и основных отраслей про­мышленности. Программа, утвер­ждённая съездом, требует немедлен­ной национализации строений, судо­ходства и судостроения, производ­ства строительных материалов, хи­мической промышленности и маши­ностроения, деловых банков, страхо­вых компаний, сталелитейной про­мышленности. Национализация этой последней, вопреки программным обязательствам лейбористов, на деле ими сорвана.

Компартия требует отказа от вы­платы компенсаций крупным моно­полистам и ликвидации тех колос­сальных выплат бывшим собствен­никам, которые означают присвоение ими по-прежнему прибавочной стои­мости, производимой в национализи­рованных областях промышленно­сти. «Мы, — говорил Поллит в до­кладе на февральском пленуме ЦК английской компартии, — возражаем против всякой компенсации капита­листам и в качестве первого шага требуем немедленного решительного снижения размеров компенсации и процентов».

Требование резкого снижения ком­пенсаций включено в избирательную программу компартии. Временно дол­жны быть сохранены лишь годовые выплаты мелким владельцам акций. Крупные капиталисты должны быть лишены компенсаций.

Избирательная программа компар­тии требует изгнания капиталистов из управлений национализированных отраслей и предприятий. Управления предприятиями должны комплекто­ваться из рабочих и специалистов с прямым участием профсоюзов на каждой ступени управления.

Широкие массы английских рабо­чих всё больше начинают понимать, что лейбористские вожди их подло обманули. Они начинают понимать, что «национализация» по-лейборист­ски есть мнимая национализация, осуществляемая не в интересах со­циализма, а в интересах монополи­стического капитала. Гарри Поллит писал в «Дейли Уоркер», в связи с результатами голосования в палату общин, что «сотни тысяч избирателей, не голосовавших за нас, соглас­ны с предложенной нами политикой. В ближайшие годы миллионы пой­мут на своём собственном опыте не­обходимость включиться в борьбу за эту политику. Жизнь и то положение, к которому мы быстро приближаем­ся, обострят классовую борьбу и уничтожат глубоко укоренившиеся иллюзии»[38].

Как писал Пальмиро Тольятти, оценивая итоги английских выборов, «объективно эти выборы свидетель­ствуют о поражении, или, вернее, о провале лейборизма».

Настроения недовольства среди рабочих, как их ни стремятся пода­вить лейбористские заправилы и их союзники из среды реакционных профсоюзных бюрократов, проявля­ются всё чаще на профсоюзных кон­ференциях, на конференциях лейбо­ристской партии. Благодаря работе компартии и собственному опыту ря­довые рабочие с неизбежностью при­дут к выводу, что подлинная народ­ная национализация может быть осуществлена лишь на основе раз­грома лейборизма, свержения власти монополий, с установлением действи­тельной власти рабочего класса, вла­сти, ставящей своей целью осуще­ствление социализма.

[1] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XV, сто. 489—490.
[2] В. И. Ленин. Соч. Т. 22, стр. 205. 4-е изд.
[3] В. И. Ленин. Соч. Т. 25, стр. 355.
[4] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XV, стр. 539. Примечание.
[5] В. И. Ленин. Соч. Т. 25, стр. 414.
[6] Там же, стр. 333.
[7] В. И. Ленин. Соч. Т. 26, стр. 143.
[8] Там же.
[9] «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 205.
[10] Газета «Правда» от 19 ноября 1949 года.
[11] «Информационное совещание представи­телей некоторых компартий в Польше в кон­це сентября 1947 года», стр. 15—16. Госполитиздат. 1948.
[12] «Times» от 13 апреля 1949 года.
[13] «Economist» от 3 августа 1949 года.
[14] «Reynoldes News» от 27 июля 1949 года.
[15] «Daily Herald» от 23 июля 1949 года.
[16] В. И. Ленин. Соч. Т. XXV, стр. 365.
[17] «Labour and the New Jocial Order». The Programme of the Labour Party on Recon­struction. London, p. 14.
[18] «Labour and the nation». Published by the Labour Party Transport House». London, p. 16.
[19] В. И. Ленин. Соч. Т. XXIV, стр. 396.
[20] Prospects and policies. London — Toronto. 1944.
[21] Л. Я. Эвентов. Военная экономика Англии, стр. 268. Госполитиздат. 1946.
[22] В. И. Ленин. Соч. Т. 23, стр. 103.
[23] И. В. Сталин. Соч. Т. 8, стр. 156.
[24] «Labour Monthly» за декабрь 1948 года.
[25] Пальмиро Тольятти. Единство рабочего класса и задачи коммунистических и рабочих партий. Совещание Информа­ционного бюро коммунистических партий в Венгрии во второй половине ноября 1949 года, стр. 70. Госполитиздат. 1949.
[26] «Railway Gazette» от 3 января1947 года.
[27] «How much compensation», by Ernest Davies. London. 1937. (Разрядка моя. — И. Д.).
[28] Эта сумма национального дохода силь­но преувеличена вследствие повторного счёта внутри отдельных его статей, при­нятого английской буржуазной статистикой.
[29] Данные о составе Угольного управления см. в статье Леонидова в журнале «Новое время» № 47 за 1948 год.
[30] «Daily Worker» от 26 ноября 1949 года. Доклад Гарри Поллита на XXI съезде коммунистической партии Англии.
[31] В. И. Ленин. Соч. Т XXV, стр. 378
[32] И. В. Сталин, Соч. Т. 8, стр. 158.
[33] «The British Labour Party, its History, growth, policy and leaders». Vol. II, p 20. London, 1948.
[34] «The triple challenge» by Francis Williams, p. 120. London 1948. (Разрядка моя.— И. Д.).
[35] «Manchester Guardian» от 26 мая 1949 года.
[36] Пальмиро Тольятти. Единство рабочего класса и задачи коммунистических и рабочих партий. Совещание Информаци­онного бюро коммунистических партий в Венгрии во второй половине ноября 1949 го­да, стр. 68. Госполитиздат. 1949
[37] «The racialist Road for Britain». (Раз­рядка моя.— И. Д.).
[38] Газета «Правда» от 27 февраля 1950 года.