О внутрипартийных плебисцитах и референдумах.

Тов. Ю.П.Соломатину по поводу его «5 копеек»

В редакцию РП недавно пришло письмо от тов. Ю.П.Соломатина, как он себя рекомендует — «Советского человека, члена КПСС с 1970 года», иногда еще добавляя — «члена Киевского обкома КПУ с 1990 года и в настоящее время». Тов. Соломатин решил сообщить нам свое мнение по поводу статьи «Ещё раз о причинах поражения социализма в СССР (дискуссия)», опубликованной недавно на сайте РКРП.

На самой статье, побудившей тов. Соломатина высказаться, мы останавливаться не будем — особого интереса она у нас не вызвала. К сожалению, все то же, что и прежде у РКРП и подобных ей осколков КПСС — субъективные иллюзии и фантазии на фоне удручающего непонимания марксизма и элементарного незнания истории партии и СССР. Если чем данная статья и интересна, то разве что особой комичностью некоторых заявлений ее автора, и комментарием Идеологической комиссии ЦК РКРП, всерьез объявившей это досужее умствование «теоретической работой» и предложившей по ней «продолжить дискуссию».

По мнению редакции РП, гораздо интереснее замечания тов. Соломатина. Вот что он пишет (текст оригинальный, без редакторской правки РП):

«Мои «5 копеек» (Ю.П.Соломатин, член КПСС с 1970 года, Советский человек, 03.06.2017)

ЦК и во главе  Вождь/Учитель  — это ВСЁ. Партийная масса -ВСЕМ В СТРОЙ.

Партийная масса — это ВСЁ. ЦК — это лишь добросовестный исполнительский аппарат.

***

История показывает, что «наделать делов» может как ЛИЧНОСТЬ, так и вся ПАРТИЯ.

Но… Личности/Вожди  приходят и …уходят. А Партия -… остается ВЕЧНОЙ? Или Партия тоже может уйти ?

Коммунизм — САМОуправляющееся БЕЗгосударственное и БЕСпартийное общество.

Но это в далёком светлом БУДУЩЕМ.

На пути к нему Партия должна «учиться, учиться и ещё раз учиться»  САМОуправлению на основе критики и самокритики, внутрипартийных плебисцитов и референдумов. Стать образцом для ВСЕХ, для  ОБЩЕСТВА. Делай как Я, делай лучше МЕНЯ!

Пока не получается… Преобладают всего лишь  ПРЕТЕНЗИИ на лидерство.»

Размышляя о случившемся со страной и партией, тов. Соломатин поднимает такие вопросы, на которые стоит дать ответы не в личном письме, а публично, в виде небольшой статьи, для того, чтобы прояснить их не столько для «члена Киевского обкома КПУ», которому, как показала практика многолетнего общения, доказывать что-либо абсолютно бесполезно, сколько для наших думающих читателей. Что мы и попросили сделать одного из наших постоянных авторов — тов. Л.Сокольского.

* * *

Итак, тов. Соломатин, коммунист с партийным стажем в 47 лет, убежден, что коммунистическая партия должна быть устроена следующим образом: функционировать на основе «самоуправления», решения в ней принимаются путем «внутрипартийных плебисцитов и референдумов», роль ЦК партии второстепенная — он должен быть только «лишь исполнительским аппаратом», который выполняет волю «партийной массы», т.е. обслуживает ее. Так сказать, широчайшая партийная демократия и никакой, по сути, централизации.

Почему нет централизации? Ведь вроде тов. Соломатин не исключает наличия в партии ЦК, как, видимо, и других партийных органов — местных комитетов и пр.

А потому что получаются следующее. Если ЦК не является руководящим органом (он только «лишь исполнительский аппарат»), то такого рода «исполнительские аппараты» будут существовать и на местах — в регионах, городах и районах. Нет никаких оснований думать о том, что на местах будет иначе, что там партийные органы будут другими, с гораздо более серьезными функциями — руководящими, а не просто исполнительскими, выполняющими волю «партийной массы».

Поскольку решения в партии и местных партийных организациях принимаются все время и постоянно общим собранием, опросом, выяснением позиции каждого члена партии, т.е. «внутрипартийными плебисцитами и референдумами», как предлагает это тов. Соломатин, значит все комитеты и все организации в такой партии будут равноправными — не будет низших и высших органов, подчинения одних другим, и т.п. То есть такая партия будет устроена на основе принципа федерализма, а не централизма, как это было у партии большевиков.

Что можно на это сказать? А то, что такое мы уже проходили. Именно так или примерно так думали меньшевики в самом начале становления РСДРП, требовавшие построения партии рабочего класса на принципе федерализации и яростно боровшиеся против предлагаемой В.И. Лениным и большевиками централизации. После революции, в начале 20-х годов, с несколько видоизмененными, но подобными же идеями выступила партийная оппозиция: сначала группа «демцентралистов», затем «рабочая оппозиция»  — обе были разоблачены как мелкобуржуазные на IX, X, XI съездах РКП(б), в отношении «рабочей оппозиции» в резолюциях 10 съезда по предложению В.И. Ленина специально указано, что это анархо-синдикалистский уклон, позднее троцкисты, классовая физиономия и контрреволюционный характер действий которых хорошо известны.

То, что предлагает тов. Соломатин, это действительно мелкобуржуазная идеология, единокровная с анархизмом. И вот почему.

Что означает принцип федерализма? Это значит, что все организации независимы одна по отношению к другой и заключают между собою соглашения и договоры.

«До сих пор принцип «соглашения» между членами одной и той же организации или партии, во всех существенных вопросах программы и тактики между собою спевшихся, считался принципом анархизма. Социал-демократы всего мира в таких случаях проводили и проводят принцип подчинения меньшинства большинству»,[1] — писал В.И. Ленин (выделения в цитатах здесь и далее — Л.С.).

При федерализме принцип подчинения части целому или меньшинства — большинству не действует. Мелкобуржуазный индивидуализм рулит! Каждая организация — сама для себя верховный орган. Комитеты составляются по правилу равного представительства всех организаций и фактически не имеют никаких прав, поскольку исполняются только те их постановления, с которыми согласны проголосовавшие за них члены комитета, представляющие те или иные местные организации. Подчинение низшего органа — высшему также отсутствует, вместо этого действует принцип соглашения высшего с низшим.

Стихийность и неразбериха вместо сознательности и организованности. Такой партией никто не управляет, никакой дисциплины в ней нет. Высшие руководящие органы ничем не руководят, никто никакой ответственности ни за что не несет, никто никому ничем не обязан.

Крепкой, сплоченной политической организации с властными, авторитетными руководящими органами, которым подчиняются все нижестоящие партийные организации, при федерализме быть не может.  На что будет годна такая партия? Представляет ли она из себя единый кулак?

Разумеется, нет. В.И. Ленин указывал, что: «Без единого руководящего центра, без единого центрального органа действительное единство партии невозможно»[2]. А без партийного единства и своего штаба, т.е. полномочных руководящих органов, партия как куча гороха, который рассыпать (разгромить), раз плюнуть. Такая партия бороться с буржуазией не способна. Еще менее она способна строить социализм. Зато она хорошо помогает буржуазии дезорганизовывать трудящиеся массы, сохраняя тем самым  капитализм или помогая его восстановить.

В.И. Ленин говорил о значении дисциплины для партии рабочего класса следующее:

«Кто хоть сколько-нибудь ослабляет железную дисциплину партии пролетариата (особенно во время его диктатуры), тот фактически помогает буржуазии против пролетариата»[3].

Федерализм — это те самые «горизонтальные связи», которые позиционируются многими левыми как современный принцип построения политических организаций, борющихся за социализм. К примеру, именно так был в свое время выстроен «Левый фронт» С. Удальцова, чем политически наивные члены этой «организации» козыряли, противопоставляя свой мелкобуржуазный анархизм строгому централизму большевиков. Недееспособность федералистски организованных объединений была доказана на практике: добиться сплоченных, целенаправленных действий тысяч своих членов тот же «Левый Фронт» оказался не в состоянии, они все время действовали «кто в лес, а кто по дрова». В итоге эта «партия» быстро распалась, и сегодня о ней ничего не слышно.

Не случайно умная и хитрая буржуазия активно пропагандирует такой способ объединения левых сил, однако сама при этом объединяется против пролетариата исключительно на централистской основе. Достойно ей противостоять и тем более побеждать можно только, организуясь на основе строгой централизации и железной дисциплины в партии, которую В.И. Ленин считал одним из важнейших факторов победы большевиков.

«Наверное, теперь уже почти всякий видит, что большевики не продержались бы у власти не то что 2,5 года, но и 2,5 месяца без строжайшей, поистине железной дисциплины в нашей партии…»

«Опыт победоносной диктатуры пролетариата в России показал наглядно тем, кто не умеет думать или кому не приходится размышлять о данном вопросе, что безусловная централизация и строжайшая дисциплина пролетариата являются одним из основных условий для победы над буржуазией», — писал он в «Детской болезни «левизны» в коммунизме».

А вот что пишет о дисциплине в партии его соратник Вл. Сорин в брошюре «Организационные основы большевизма»:

«Почему коммунисты придают такое большое значение дисциплине?

Да потому, что без дисциплины партия не могла бы выполнить те громадные задачи, которые перед нею стоят.

Что было бы, если предоставить в армии каждому солдату право подчиняться или не подчиняться приказам военного командования?

Тогда, но сути дела, никакой армия не было бы. Штаб отдает распоряжение наступать; одна воинская часть решает подчиниться и идти в бой; другая находит, что бой давать невыгодно, и поэтому она не пойдет; по мнению третьей части, гораздо лучше вообще покинуть позиции и уйти в тыл. Такая армия была бы побита в два счета, так как у нее вместо дисциплины — своеволие, разброд и развал. (Именно так происходило и у «Левого Фронта» — разброд и развал, хочу или не хочу. — прим. Л.С.)

Также, примерно, дело обстоит и с партией. Партия сильна, если все члены ее действуют, как один, если она выступает, как одно целое. Если бы каждому коммунисту было предоставлено на его усмотрение подчиняться или не подчиняться постановлениям партии, то это не была бы партия, а любительский кружок. Если бы каждый коммунист соглашался выполнять только те постановления, которые ему нравятся, и не выполнять тех, с которыми он не согласен, то тогда вообще незачем было бы создавать партию.

Партия должна, быть уверена, что каждый член ее выполнит то, к чему его обязывает партия, даже, если он не согласен с ее решением. В том-то вся суть. Маленькое дело выполнять постановления, с которыми согласен; трудность в том, чтобы подчиниться постановлению, с которым не согласен. Дисциплинированность как раз в том и заключается, чтобы подчинить свою личную волю воле коллектива, воле партийного большинства, делать то, чего хочет партия, что она считает нужным.»

Потому большевики и предпочли централизм анархическому федерализму, что это единственный принцип построения партии рабочего класса, который позволяет создать железный пролетарский кулак, способный уничтожить буржуазию и построить на месте капитализма коммунистическое общество.

При централизме верховным органом партии является съезд. Съезд избирает Центральный Комитет, который в промежутках между съездами представляет собой высшее партийное учреждение, которое выражает волю всей партии и управляет всеми ее организациями, руководит ими, принимая необходимые решения в период между съездами. Это Генеральный штаб, который ведет партию, а с ней — весь рабочий класс вместе с трудящимися массами в бой.

Что касается демократии в партии, то ее никто не отбрасывал, она была реализована в известном всем принципе «демократического централизма», сущность которого следующая:

«…все руководящие учреждения и органы партии снизу до верху избираются; чем выше стоит партийный орган, чем большую часть партии он представляет, тем больше полномочий и власти он имеет по отношению к нижестоящим инстанциям; постановления вышестоящих органов обязательны для нижестоящих.

…Общее собрание ячейки избирает свой руководящий центр — бюро, которое может быть всегда переизбрано. Все вопросы на общем собрании или на собрании бюро решаются простым большинством голосов. Как только постановление принято — оно обязательно для всех членов данной организации. Меньшинство подчиняется большинству — таково основное правило демократизма.

…На общепартийном съезде избирается Центральный Комитет партии. Каждое партийное учреждение ответственно за свою деятельность перед своей организацией и перед вышестоящим органом.»

В 1920 году в Заключительном слове по докладу ЦК на IX съезде партии В.И. Ленин сказал о демцентрализме, что:

«Демократический централизм значит только то, что представители с мест собираются и выбирают ответственный орган, который и должен управлять… Демократический централизм заключается в том, что съезд проверяет ЦК, смещает его и назначает новый».

Здесь, кстати, и лежит ответ на невысказанный тов. Соломатиным вопрос, который, по всей видимости, и стал исходной причиной его анархической идеи о самоуправляемой с помощью референдумов партии, в которой ЦК играет лишь роль обслуги — что делать, если партию подвели ее вожди? Если ЦК партии оказался несостоятельным, изменил партии, как это произошло в позднем СССР?

Ленин отвечает на этот вопрос: «сместить ЦК и назначить новый». То есть избрать новое партийное руководство, которое строго поведет рабочий класс к его конечной цели — коммунистическому обществу, а не будет тянуть в болото оппортунизма, как старые партийные руководители.

Все очень просто и вполне реализуемо. Но реализуемо при одном важнейшем условии, и это не безгранично широкая демократия в партии, на которую уповает тов. Соломатин, наивно полагая, что она сама по себе все решит, а нечто гораздо более важное — высочайшая политическая сознательность и активность самих членов партии, тех самых рядовых коммунистов,  которые и составляют, собственно, «партийные массы». Потому что только в этом случае они будут способны заметить малейшее отступление своих руководителей от большевистской линии и вовремя их поправить или заменить на более авторитетных и достойных вождей.

Тов. Соломатин сознательность и активность самих коммунистов в расчет не принимает вообще — он ищет абсолютную схему устройства партии, которая бы эффективно работала во все времена. Логика его такова — если все дело с КПСС и СССР напортили партийные вожди, значит надо урезать их полномочия, ликвидировать партийных руководителей вообще, передав все полномочия партийной массе. Но это неверно, это метафизическая, буржуазная логика, а не диалектическая, не марксистская, какую должен был бы применить настоящий коммунист.

Давайте посмотрим, что получится, если реализовать предлагаемые тов. Соломатиным идеи — его «внутрипартийные референдумы и плебисциты» — на практике.

Считать, что вся партия до последнего ее члена способна каждый раз принимать совместные, согласованные решения, в том числе по мелким вопросам (потому что уполномоченного на это органа не существует!), есть полная утопия. Такая партия неизбежно оторвется от рабочих и трудящихся масс, превратится в постоянную говорильню, перестанет быть боевым органом революционного класса, центральным штабом, который ведет пролетариат в бой. Она будет только обсуждать, поскольку вопросов, которые требуется срочно решить, всегда множество — их сотни и тысячи, особенно в период строительства социализма, когда основной и важнейшей функцией партии становится хозяйственная деятельность. Это значит, что управлять и направлять такой партии будет некогда — все время ее членов будет занято обсуждением тех или иных вопросов, а их решения претворять в жизнь будет кто-то другой.

Но кто? И как? Только тот, кто не состоит в партии, то есть менее сознательная часть рабочего класса и других слоев трудового народа, больше некому. Как эта менее сознательная часть трудящихся поймет партийные решения, бог его знает — помочь им понять их правильно будет некому — все члены партии заняты обсуждением других вопросов, требующих решения. Контролировать выполнение решений партии тоже будет некому. Учитывая, что классовая борьба до полного уничтожения классов и построения коммунизма во всем мире никуда не девается, а составляет важнейший закон развития классовых обществ, получается, что вся эта масса трудящихся, даже организованная в профсоюзы и советы, становится легкой добычей контрреволюционных буржуазных сил, которые, безусловно, воспользуются столь удобным положением вещей и станут проводить на местах свою классовую политику, ту, которая нужна и удобна мировой буржуазии. Что после этого останется от пролетарской революции? Пшик, да маленько.

Еще более бессильной такая партия будет до пролетарской революции. Она окажется совершенно  неспособной вести в бой с буржуазией пролетарский класс: у нее элементарно не будет времени  заниматься им в реале — все время такой партии занимают обсуждения и принятие решений! Рабочее движение будет существовать отдельно, а партия — отдельно, сама по себе. Такие «коммунисты» будут вариться в собственном соку, не зная и не понимая, что происходит в рабочем классе, не имея на него никакого влияния. Как это и было у «Левого Фронта». Кружок по интересам, а не партия!

Другая сторона вопроса о «референдумах» — нереальность предложения тов. Соломатина с точки зрения организации процесса функционирования подобной партии. Для принятия постоянных совместных решений необходимо собрать всех вместе членов партии в одно время, что совершенно невыполнимо даже в мирное социалистическое время, не говоря уже о военном. Еще более утопична эта идея при капитализме в период всегда вероятного подполья. Мало того, эта идея вообще провокационна, поскольку позволяет классовому врагу, узнав о подобном сборе, мгновенно уничтожить всю партию одним ударом.

Не решают проблему и современные технологии, в частности интернет. Да, его использование не требует сбора в реале всех членов партии. Однако они все должны быть постоянно на связи, чтобы, как мы выше показали, все время заниматься обсуждением вопросов, которых сотни и тысячи (в рамках местных проблем и общероссийских). Элементарный здравый смысл подсказывает, что это абсолютно нереально, ибо подавляющему большинству коммунистов при капитализме необходимо еще где-то работать на буржуазию, чтобы кормить свои семьи. Кто будет их материально обеспечивать, освобождая их для пустой болтовни? Рабочий класс точно не будет, вожди, которые ничем не руководят и ничего не умеют, кроме того, что все время обсуждать, ему просто не нужны. Большие проблемы будут и с безопасностью такой партии. Всем известно, что капиталисты усиленно стараются поставить сейчас под свой контроль все интернет-пространство. Конечно, в полной мере им не удастся этого сделать никогда по самому принципу интернета, но отследить постоянно функционирующие в системе конференц-связей или аналогичных программ массовые контакты буржуазным специалистам в сфере IT не составит никакого труда. Последствия однозначно будут те же — разгром всей партии сразу до последнего человека, если, конечно, такая партия-говорильня будет представлять для капиталистов хоть какую-то опасность.

С материальным обеспечением коммунистов, постоянно находящихся в состоянии участия в «референдумах» и при социализме получается не все так просто, неважно, интернет будет использоваться ими для принятия решений или реальное общение.

Чтобы они постоянно занимались обсуждением и решением вопросов, как предлагает это тов. Соломатин, им придется положить некоторый оклад, позволяющий им и их семье иметь определенные жизненные средства. Учитывая, что сами эти коммунисты в материальном производстве никак не участвуют и таких средств не создают, а все время только обсуждают, получается, что таких болтунов придется полностью содержать трудовому народу — рабочим и крестьянам, не являющимся членами партии. (Напомню, что освобожденные работники в партии большевиков содержались за счет партийных взносов самих членов партии, отчислений из их заработной платы, получаемой за работу в народном хозяйстве страны.) Такая партия фактически будет представлять из себя что-то вроде буржуазного парламента — сборища постоянно действующих безответственных лиц, изображающих из себя законодательную власть и оторванных от власти исполнительной. ЦК исполнительной партийной властью стать не сможет, как предлагает это тов. Соломатин, потому что его члены также все время будут заняты обсуждением и принятием решений — им исполнять эти решения будет некогда. Как этот «партийный парламент» будет взаимодействовать с советами — основой пролетарского государства и другими частями диктатуры пролетариата, неизвестно. Видимо, никак — окажется лишним звеном, не имея с ними никаких связей. В итоге диктатура пролетариата останется без головы, важнейшего элемента в любом живом организме. Ясно, что долго такая диктатура пролетариата не просуществует. Вместо постепенного разрешения  противоречия между умственным трудом и физическим, получится его крайнее обострение, характерное для всех классовых обществ. Строгое разделение труда на управляющий и исполнительский, этакий специфический «соломатинский» паразитизм вкупе с полной оторванностью от масс неизбежно вновь приведет к выделению членов такой партии в особый господствующий класс, который рано или поздно предъявит свои права на общественную собственность. Создастся элитарный слой самой настоящей закостенелой бюрократии, напрочь оторванной от трудящихся масс и озабоченных только защитой собственного привилегированного положения. В этот слой (партию) полезут все карьеристы и проходимцы, не желающие работать и нести хоть какую-то ответственность перед обществом, но при этом желающие сыто жить. Туда же всеми силами будут стремиться попасть и настоящие враги народа, агенты мирового капитала, поскольку отсутствие ответственности и общественного контроля будет для них лучшей защитой, позволяющей им эффективно тормозить дело социалистического строительства, разворачивая политику страны в сторону реставрации капитализма. Учитывая тот факт, что политическая партия  не является органом, избираемым общественным классом, кто достоин стать ее членом, она определяет сама, становится ясно, что довольно скоро такая партия будет представлять из себя главную контрреволюционную силу, которой уничтожить в стране социализм не составит никакого труда. Это закономерный результат реализации в пролетарской партии буржуазного принципа «разделения властей» — диктатура пролетариата становится невозможной на практике, поскольку она необходимо требует соединения законодательной и исполнительной власти в одном лице.

Далее, простая логика подсказывает, что у партии, построенной на принципе принятия решений через «референдумы и плебисциты», эти принятые решения будут в итоге неправильными, неверными — решениями в интересах контрреволюции, мирового капитала, но не рабочего класса и не трудового народа страны. И вот почему.

Партия неоднородна. В ней всегда есть более грамотные политически члены партии и менее грамотные, люди, имеющие больший опыт коммунистической работы и меньший, более авторитетные в рабочих массах и менее авторитетные. Причем наиболее политически образованных, имеющих большой авторитет и опыт работы в массах коммунистов всегда меньшинство, потому что партия старается включить в свои ряды новых рабочих лидеров, поднимающихся из глубины рабочих масс, а они не рождаются сразу «готовенькими», политически грамотными коммунистами. При равном количестве голосов у каждого члена партии, как только и может быть на референдумах и плебисцитах, мнение и позиция этого авторитетного меньшинства будет  тонуть в количестве голосов молодых, политически не вполне зрелых, хотя и искренних коммунистов.

Если принцип демократического централизма, при котором в руководящие партийные органы выдвигаются наиболее достойные коммунисты, нивелирует эту неоднородность тем, что самые знающие и опытные становятся во главе менее знающих и менее опытных коммунистов, то принцип «референдумов и исполнительного ЦК», предложенный Соломатиным, напротив, отодвигает самых авторитетных коммунистических лидеров на задний план — они просто тонут в море середнячков и только еще начинающих коммунистическую работу членов партии. В такой партии классовым врагам и разного рода оппортунистам (мелкобуржуазной оппозиции) будет одно раздолье. Ведь у тех, кто умеют их распознавать и бороться с ними, будут полностью связаны руки — они не будут иметь возможности убедить или заставить с помощью партийной дисциплины через наиболее сознательных коммунистов-руководителей партийную массу делать то, что правильно и что наилучшим образом отражает классовые интересы рабочего класса и трудящихся масс.

Что из сказанного вытекает? А то, что большевики были полностью правы — для борьбы с капитализмом и для построения социалистического общества требуется коммунистическая партия, выстроенная только на основе централизма, степень же демократии внутри партии определяется исключительно теми условиями, в которых партии приходится действовать. Демократия в партии то расширяется, то сужается, а случается и совсем сходит на «нет» в зависимости от объективных обстоятельств, которые определяют ее деятельность.

К примеру, в условиях подполья ни о каком демократизме в партии не может быть и речи, ибо это гарантированный провал всей партийной организации рабочего класса. Точно так же невозможна никакая демократия в партии в период войны, которую вынужден вести завоевавший власть в стране рабочий класс против напавшей на него мировой буржуазии. Чтобы он мог отстоять свою свободу и свою власть, партия рабочего класса необходимо должна перестроиться на военный лад, как это было в ВКП(б) в период гражданской и Великой Отечественной войн.

Совсем иное дело мирное время социалистического строительства. Здесь партийная демократия не только возможна, но и необходима. Потому что только такая форма политической организации партии — самой активной и самой сознательной части революционного класса дает возможность не только членам партии, но и другим представителям этого общественного класса, и всем остальным трудящимся социалистической страны раскрыть все свои способности и таланты — могучий и неиссякаемый источник созидательной энергии народных масс, без которого строительство социализма невозможно. Однако  даже в этом случае, при самой широкой демократии в партии, нет никаких оснований думать, что можно будет обойтись без централизма, что можно лишить руководящих полномочий комитеты и ЦК и все решать партийными референдумами. Всякая демократия в политической партии рабочего класса должна быть ограничена централизмом — подчинением меньшинства большинству, низших органов высшим и т.п., ибо в противном случае она неизбежно превратится в анархию, уничтожив партию как организацию, как цементирующую структуру, связывающую весь рабочий класс в едино целое.

Не стоит забывать и о том, что «плебисциты» и «референдумы» — это приемы лживой буржуазной демократии, нередко таким способом имитирующей «народное волеизъявление». Зачем они, скажите на милость, коммунистической партии, когда у нее есть свои, гораздо более верные способы узнать позицию партийных и рабочих масс?

Референдумы\плебисциты буржуазии, например, требуются только тогда, когда имеется большое желание манипулировать людьми, когда нужно создать видимость демократии, видимость того, что  массы якобы что-то решают. Им формально дают высказаться, но на самом деле не позволяют решать — не дают возможность даже всесторонне обсудить вопрос! Ведь на референдумы выносятся отдельные конкретные вопросы, сформулированные так, чтобы можно было понимать его как угодно, и при этом вариантов ответа всего два: «да» или «нет». Но, как мы знаем (если мы марксисты, то бы обязаны это знать!), истина всегда конкретна и абсолютных истин не бывает. А это значит, что такая постановка вопросов, тем более сложнейших вопросов общественной жизни (другие вопросы на референдумы и плебисциты не выносятся!), заведомо некорректна — она не способна дать тот результат, который ждут от нее народные массы. Действительно правильными и справедливыми могут быть диалектические ответы, неодносложное, оговаривающие определенные обстоятельства, к примеру, «да, но только при таких-то и таких-то условиях» или «нет, при других условиях». А такие ответы — действительно отражающие позицию партийных или народных масс — в предложенных буржуазией ответах референдумов не предусматриваются никогда. Часто их и невозможно предусмотреть заранее! Ибо, опять-таки, жизнь диалектична, и все возможные ситуации, которые могут возникнуть в будущем, предвидеть нельзя, а значит нельзя и составить заведомую схему, точно определяющую будущие действия. Всякая попытка абсолютизировать, составить некое лекало, под которое потом придется подгонять жизнь, есть действия в интересах буржуазии, а не рабочего класса. Такое «лекало» капиталисты всегда развернут в свою пользу, и станут им размахивать, как флагом, убеждая, что они исполняют «волю народа».

Возьмите референдум «о сохранении СССР», когда вот таким образом откровенно «кинули» советский народ. Вспомните, как скользко был составлен вопрос, вынесенный на голосование 17 марта 1991 года? Не случайно над его формулировкой контрреволюционные силы в стране бились несколько месяцев.

Из Постановления ВС СССР от 16 января 1991 года № 1910-1:

«….2. Включить в бюллетень для тайного голосования следующую формулировку вопроса, выносимого на референдум, и варианты ответов голосующих:

«Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности».

«Да» или «Нет».»

Вот он скользкий корень — «СССР как обновленная федерация равноправный суверенных республик…»! А каких республик, простите, социалистических или буржуазных? Любых? Вот в итоге и получили «любые», то есть буржуазные, такие, какие требовались буржуазным манипуляторам. И нет никакого СССР в помине — не прошло и года, как капиталисты растащили его по частным карманам.

При такой формулировке и таких возможных ответах заведомо можно было оправдать разрушение страны при любом исходе голосования! Что «да», что «нет», итог один — разрушение СССР. Что, собственно, и произошло. СССР принудительно разорвали на части, создали «взамен» недееспособный СНГ и сослались при этом на итоги референдума — мол, вы же просили «обновленную федерацию», вот и получайте!

Могут ли рабочий класс и его партия использовать такие подлые методы манипулирования людьми? Конечно, нет! Такие плебисциты и референдумы нужны только классовым врагам рабочего класса, потому что они есть имитация демократии, а не сама демократия. Сказать свое мнение на референдуме, еще не значит провести его в жизнь. А провести в жизнь свою позицию можно только, реально участвуя в управлении партией, государством и через их структуры — всем производством, экономикой и жизнью страны в целом. Чем шире это участие — принятие и исполнение решений, тем больше и демократия.

Как осуществляется участие партийных масс в управлении своей партией, мы выше говорили —  на основе демократического централизма. Именно этот принцип организационного построения партии, постоянно сохраняя централизм и, то расширяя степень демократии, то сужая ее, наилучшим образом позволяет приспособлять организационную структуру партии к конкретным условиям, в которых ей приходится действовать. Не случайно сегодня с демократическим централизмом ведется активная борьба многими группами оппортунистов. К примеру, одна известная в России левая группа мелкобуржуазных интеллигентов, мимикрирующая под марксистов, борьбу с демцентрализмом считает своей главной задачей, противопоставляя этому истинно пролетарскому демократическому принципу свой насквозь буржуазный, идеалистический, махрово-реакционный принцип «научного централизма».

Теперь другая сторона вопроса — что определяет степень широты участия партийных масс в управлении своей партией? Только ли действия «верхов», т.е. партийного и государственного руководства, как часто приходится слышать? Безусловно, принцип критики и самокритики, правильно отмеченный тов. Соломатиным, имеет огромное значение для развития и совершенствования партии и ее аппарата. Но не только! Огромное и в определенных случаях решающее значение имеет сознательность самих партийных масс, их ответственность, политическая, общеобразовательная и специальная грамотность (большевики говорили — «культурность»). Активно участвовать в управлении своей партией и своим государством будут только те, кто понимает, о чем идет речь, в чем суть вопросов, на которые требуется найти решение. Малограмотные (и политехнически, и политически), не достаточно культурные члены партии участвовать в управлении не будут — они просто не захотят этого делать от того, что не умеют и не понимают, о чем идет речь! Не им кто-то не позволит — а они сами не захотят! Вот в чем корень вопроса о пролетарской демократии, что в партии, что в государстве.

Не случайно одной из задач пролетарской диктатуры была культурная революция, без успешного осуществления которой построить коммунизм невозможно. В.И. Ленин, а позднее И.В. Сталин указывали на это не раз. Постоянно на съездах партии звучало: «Кадры! Кадры!», «Втягивать массы в управление!» Все условия были созданы для участия самых широких масс в управлении страной и партией, власть в стране народная, рабочая, управляй — не хочу! Как на аркане туда тянули, а результаты не слишком радующие. Почему? А потому что не было той самой культурности — понимания, о чем идет речь, в чем вообще проблема! Вот и боялись люди решать, передавая другим право думать за них.

Сегодня мы сплошь и рядом сталкиваемся с тем же самым явлением. Стоит только завести разговор с любым рабочим, что трудящимся надо самим управлять своей страной, тогда не будет всех этих безобразий капитализма, так сразу у собеседника возникает полный стопор: «Как это я стану управлять? Я ж ничего не понимаю! Нет, пусть лучше кто-то другой…» Еще более распространенный вариант рассуждения, который встречали, наверное, все: «Если не Путин, то кто? Нет же никого другого!» А что нужно самому вместе с со своими товарищами брать все бразды правления в свои руки и тогда все в стране наладится, такая элементарная вещь в голову не приходит. Почему? А потому что нет знаний, нет полного понимания происходящего, вот и прячутся сегодня люди за других — за тех, кто решительнее и наглее.

Социализм и тем более коммунизм — это общество, выстраиваемое и управляемое сознательно! Поэтому вопрос знания и умения применять это знание на деле, в практике жизни на определенном этапе развития социалистического общества становится вопросом первостепенной важности.

Это значит, что повышать свой культурный и политический уровень это не право, а обязанность  члена рабочей партии, коммуниста — рабочего лидера, если он действительно коммунист. Это значит, что та цитата, которую тов. Соломатин написал в своих замечаниях мимоходом — ленинское «учиться, учиться и учиться» — это не набившая оскомину заплесневелая догма, на которую можно не обращать никакого внимания, как оно было в поздней КПСС, а жизненная необходимость для всякого рабочего, всякого трудящегося, искреннего сторонника социализма! Политически безграмотный коммунист — не боец, он кукла в руках опытного и искусного классового врага. С ним можно делать все, что угодно, вплоть до того, что заставить его разрушать все то, что он или его товарищи по партии до него строили. Именно так и была захвачена классовым врагом КПСС, которая стала главным оружием буржуазной контрреволюции против советского рабочего класса и его диктатуры. Слабое знание теории марксизма-ленинизма и самое главное — истории своей собственной партии, ее борьбы со всякого рода оппортунизмом и ревизионизмом, уклонами и контрреволюционными группами, стало не последним  фактором, который использовал в своих целях мировой капитал, ведя борьбу не на жизнь, а на смерть с первым пролетарским государством в истории человечества. Политическое невежество не позволило коммунистам КПСС разглядеть классового врага в своих рядах, скрыло от них его подлые замыслы и намерения, хотя увидеть их классовую суть не составляло особого труда, если бы у них был хотя бы минимум знания. В итоге советский народ под руководством советских коммунистов сам своими собственными руками уничтожил то, что искренне любил и ценил больше всего на свете — свою страну и социализм.

Понятно, что историю вспять не повернуть. Но учесть свои ошибки коммунисты обязаны. Не искать их только лишь у партийных вождей, а в первую очередь посмотреть на себя, задав самим себе прямой вопрос — а был ли я достоин высокого звания коммуниста, которое носил? Это и есть пример той самой самокритики, к которой призывает тов. Соломатин. Правда, говоря о ней, он имеет в виду не себя лично — в своих действиях «член КПСС с 1970 года» не видит никакого криминала. Он говорит «вообще», что было бы, дескать, хорошо, если бы в партии…

Но мы марксисты, и мы помним, что истина всегда конкретна. Чтобы принцип критики и самокритики восторжествовал в партии, он должен активно применяться в каждой ячейке, каждым коммунистом — только тогда мы вылезем из тухлого оппортунистического болота, в котором сидим не первый десяток лет, и двинемся вперед.

Далее, тов. Соломатин в своем замечании задается вопросом, будет ли партия существовать вечно, и сам на него отвечает, что при коммунизме партии не будет: «Коммунизм — САМОуправляющееся БЕЗгосударственное и БЕСпартийное общество.»

Безусловно, коммунизм — это общество без классов. А раз в нем отсутствуют общественные классы, то не требуется и государство как орган насилия господствующего общественного класса над другими. Коммунистическая партия при социализме — важнейшая часть диктатуры рабочего класса, её руководящий центр, объединяющий в своих рядах самых сознательных и активных борцов за коммунистическое переустройство общества. Логично предположить, как это и делает тов. Соломатин, что при коммунизме, раз больше не требуется насилия одного класса над другими, раз диктатура рабочего класса изжила себя в виду отсутствия общественных классов, а общество организовано на основе самоуправления его членов, что вместе с государством диктатуры пролетариата отомрет и его важнейший орган — партия рабочего класса.

Это действительно верно, если рассматривать диктатуру рабочего класса только с точки зрения только одной ее функции — функции насилия над эксплуататорскими классами, при условии, что капитализм уничтожен во всем мире, то есть для рассматриваемой страны, строящей коммунизм, не существует капиталистического окружения. А вот если капиталистическое окружение присутствует, то об уничтожении пролетарского государства пока мечтать не придется — оно сохранится в стране, построившей коммунистическое общество, даже если исчезнут общественные классы. Почему так, Сталин в свое время разъяснил довольно подробно. История последних десятилетий, особенно то, что случилось с Советским Союзом и странами народной демократии, дают все основания предполагать, что он был прав на все 100%.

Но здесь есть другая сторона вопроса — другие функции пролетарского государства, которых в эксплуататорских государствах либо не имеется вообще, либо они присутствуют, но играют незначительную роль. Речь идет, в частности, о функции управления экономикой и культурно-воспитательной функции. Отрывать их от диктатуры пролетариата, а, следовательно, и от задач партии как важнейшего звена этой диктатуры, понимая эту диктатуру только как насилие пролетариата над буржуазией, никак нельзя. Это будет не диалектический подход, а метафизический. Следовательно, это будет не марксистская позиция, не классовая позиция рабочего класса, а мелкобуржуазная или прямо буржуазная точка зрения.

Мы не должны забывать о том, что государство диктатуры пролетариата, именно потому, что там господствует большинство над меньшинством, уже не вполне государство, это «полу-государство», по словам Ленина (см. «его работу «Государство и революция»). Именно потому, что господствует большинство, этому большинству нет особой необходимости активно применять насилие к тем, кого оно подавляет — сама многократно превосходящая численность большинства не требует применения к подавляемому меньшинству тех жестких карательных мер и методов, без которых эксплуататорские государства не могут просуществовать и дня. В то же время у диктатуры пролетариата, в отличие от диктатур эксплуататорских классов, сразу же возникают и другие функции — функция управления страной и ее экономикой (в силу общественной собственности на средства производства) и культурно-воспитательная функция (как метод, все более применяемый вместо насилия). С движением к коммунизму эти последние две функции диктатуры пролетариата становятся доминирующими, а функция насилия постепенно отмирает (что, собственно, и понимается под «отмиранием» государства как органа угнетения).

Что это означает? А то, что общественных классов при коммунизме, да, не будет. И партии как политической организации наиболее активных и сознательных членов общественного класса тоже не будет. Но поскольку люди и при коммунизме не будут одинаковыми — кто-то будет более активно участвовать в управлении страной, кто-то менее, то вполне логично предположить, что более активные и сознательные члены коммунистического общества составят некую организацию, которая будет подтягивать остальных, подсказывать им, направлять, воспитывать. Централизм должен и обязан остаться, иначе невозможно будет никакое управление общественной собственностью!

То есть при коммунизме будет существовать организация с некоторыми функциями, которые будут аналогичны части функций политической партии рабочего класса при диктатуре пролетариата. Это будет, конечно, уже не политическая партия в нынешнем понимании этого слова, хотя название «партия» вполне может сохраниться, как это часто бывает в истории, но содержание у этой «партии» будет несколько другое.

В любом случае предполагать, что коммунизм — это общество неорганизованных людей есть явный анархизм. Как раз напротив — организованность членов коммунистического общества будет чрезвычайно высока и крайне разнообразна. Именно к этому ведет диктатура пролетариата и процесс ее «отмирания» при приближении к полному коммунистическому обществу.

Иное дело, что высокая сознательность и культурность членов коммунистического общества сделают ненужным, излишним специальный аппарат управления (т.н. бюрократию), поскольку функцию управления возьмут на себя сами члены коммунистического общества в силу своей громадной образованности и разносторонности. Но это не значит, что они не будут организованы для выполнения этой задачи. Ровно напротив, сама эта сложнейшая задача — управление мощнейшими производительными силами коммунистического общества — потребует от них высочайшей организованности, а значит и множества организаций как структур, необходимых для ее выполнения.

Отсюда самоуправление при коммунизме следует понимать не как отсутствие организованности, т.е. раздробление общества на несвязанные между собой единицы, а напротив, как тотальную организованность, если так можно выразиться, которая возникает без понуканий со стороны в силу высочайшей сознательности самих членов коммунистического общества, как их реальную самоорганизацию.

Проще говоря, партия при коммунизме сохранится, только ее функции станут несколько другими. Полагаем, что идея тов. Соломатина об отсутствии партии при коммунизме есть прямое следствие недостаточного понимания им сущности диктатуры пролетариата и ее диалектического развития при приближении к коммунизму.

Л.Сокольский, 19.06.2017 г.

[1] В.И. Ленин «Третий шаг назад»

[2] В.И. Ленин «Предисловие к брошюре: «Рабочие о партийном расколе»».

[3] В.И. Ленин «Детская болезнь «левизны» в коммунизме».