Возникновение марксизма — великий революционный переворот в философии

маркс.cdrК 200-летию К. Маркса. Статья академика Г. Ф. Александрова из журнала «Вопросы философии», 1948, № 1, стр. 31-52.

Возникновение марксизма — великий революционный переворот в философии

  1. Исторические условия возник­новения диалектического материализма

Маркс и Энгельс — вожди и идео­логи пролетариата — совершили подлинную революцию в философии, вскрыли общие законы движения природы, общества, человеческого мышления и столь смело и верно про­никли в грядущее, что вот уже сто лет, как история идёт по пути, пред­указанному ими.

В «Манифесте Коммунистической партии» вскрывается глубочайшее противоречие, в которое вступило в капиталистическом обществе разви­тие производительных сил с произ­водственными отношениями. Буржу­азное общество уже тогда походило, по словам Маркса и Энгельса, на волшебника, который не может бо­лее справиться с вызванными им са­мим силами. Промышленность евро­пейских стран переживала всё более глубокие и длительные кризисы. Условия труда рабочих становились всё более тяжёлыми. Увеличивалась безработица, возрастал пауперизм. Мощной волной распространялись стихийные волнения и восстания ра­бочих на фабриках, в мастерских, шахтах, охватывая порой целые фабричные посёлки и города.

Энгельс в своей волнующей книге «Положение рабочего класса в Анг­лии» отмечал, что общественные классы всё резче и резче обособля­ются друг от друга, дух протеста всё более и более охватывает рабо­чих, ожесточение растёт, отдельные партизанские стычки разрастаются в более крупные сражения и демон­страции, и скоро достаточно будет небольшого толчка для того, чтобы привести лавину в движение.

Под угрозой всё более широкого распространения волнений рабочих объединялись реакционные классы. Избирательная реформа в Англии 1832 года свидетельствовала о сою­зе между аристократией и верхуш­кой английской промышленной бур­жуазии, которую Энгельс характери­зовал как класс глубоко деморали­зованный, безнадёжно испорченный своекорыстием, внутренне разлагаю­щийся и совершенно неспособный к какому бы то ни было прогрессу[1]. Во Франции в конце 30-х годов один из лидеров ультрарояли­стов, виконт де Бональд, организует реакционное движение за создание неограниченной монархии. Жозеф де Местр ратует за насаждение крепо­стничества и передачу всей полноты власти католической церкви, Шатобриан воспевает диктатуру помещи­ков под эгидой церкви. Затхлость политической обстановки и крайняя реакционность государства были особенно сильны в Германии, кото­рая представляла, по словам Энгель­са, картину беззастенчивой реакции, отличавшейся робостью и сла­бостью.

«…Без инициативы, без веры в себя, без веры в народ, без всемирно- исторического призвания; проклинае­мый всеми старец,.. старец, потеряв­ший зрение, слух, зубы, потерявший всё»[2], — так характеризовали Маркс и Энгельс прусскую буржуазию со­роковых годов прошлого века. Вме­сте с тем Германия находилась то­гда накануне буржуазной револю­ции. Общественные противоречия, классовая борьба проявлялись с особой остротой в Германии. Това­рищ Сталин подчёркивал, что Германия была чревата тогда буржуазной революцией и что центр революци­онного движения перемещался в Германию. «Едва ли можно сомне­ваться, — говорит товарищ Сталин, — что именно это обстоятельство …по­служило вероятной причиной того, что именно Германия явилась роди­ной научного социализма, а вожди германского пролетариата — Маркс и Энгельс — его творцами[3]»

Историческая наука, сделавшая шаг вперёд в лице французских историков эпохи Реставрации, зашла в тупик, ибо не могла обобщить на­копленных фактических данных. Появились учёные, сделавшие своей специальностью, по сути дела, обо­снование невозможности историче­ского познания.

В области политической экономии происходит полное отречение бур­жуазных экономистов от их класси­ческих предшественников. Галлер и Мюллер отрекаются от Адама Сми­та. Демократические начинания объ­являются «конституционным безу­мием».

Что касается утопического социа­лизма, то он окончательно выродил­ся и превратился в реакционную эк­лектическую похлёбку. Несмотря на развернувшееся наступление капита­листов на рабочих, утописты продол­жали взывать «к человеколюбию буржуазных сердец и кошельков». Оуэнисты в Англии и фурьеристы во Франции активно выступили против рабочего движения. Во Франции да­же биржевые спекулянты прикрыва­лись учением Сен-Симона и, как удачно сказал Гейне, мученики со­циализма несли свой крест, только он назывался теперь крестом Почётного легиона.

Разложение глубоко проникло и в область философии. Во Франции воз­рождалась средневековая мистика, спиритуализм; в Англии развивались философские системы, наполненные жвачкой берклеанских идей, в Гер­мании идеалистическая диалектика Гегеля выродилась в метафизиче­скую схоластику.

В художественной литературе ста­ли усиливаться мотивы пессимизма, индивидуализма, мистики, эротики, шовинизма. Литература эпигонов стала вытеснять литературу класси­ков критического реализма и запол­нила книжный рынок. Немецкую ли­тературу захлестнула волна ядови­того шовинизма. Идеологическое родство тогдашней националистиче­ской литературы и современной фа­шистской идеологии оказалось на­столько близким, что появившиеся в то время реакционные стихи «Стра­жа на Рейне» были впоследствии одними из самых популярных в гит­леровской Германии. Не только в Германии, но и во Франции и в Анг­лии всё реже появляются вдохновен­ные прогрессивные произведения, вроде песен и стихов Беранже, пла­менных статей Берне или едкой са­тиры на прусские порядки Гейне.

Буржуазное искусство, пережив сильный взлёт в XVII—XVIII веках, в XIX веке приходит в упадок. Бур­жуазный романтизм утрачивает свей боевой характер и пронизывается оторванным от жизни эстетством, мистикой и формализмом. Немецкие романтики опустились особенно низ­ко со своей нелепой субъективист­ской «теорией» зависимости искус­ства от «каприза художника». В 30-х годах начинает свою музыкальную деятельность Вагнер, в произведени­ях которого всё более и более нахо­дят выражение националистические и милитаристические настроения, являвшиеся характерными признака­ми обстановки того времени.

И только естествознание, развитие которого обусловливалось ростом промышленности и торговли, продол­жало в своей специальной области развиваться, однако и оно заходит в тупик в сфере метода и мировоз­зрения.

Приближалась пора великих от­крытий в естествознании XIX века. В 1838—1839 годах немецкие учё­ные — зоолог Шванн и ботаник Шлейден — доказывают клеточ­ное строение всех тканей жи­вотных и растений, что имело круп­нее значение для выяснения единства процессов, совершающихся в живой природе, и установления пол­ной естественности, зако­номерности развития организ­мов.

Не меньшее значение имели от­крытие Робертом Майером в 1842—1845 годах закона сохране­ния и превращения энер­гии (силы) и разработка этого за­кона с математической стороны Гельмгольцем в 1847 году.

Большое значение для обоснова­ния материализма имели мысли Май­ера о том, что сила есть нераз­рушимая причина и она способна принимать качественно разные формы. Сам Майер делал тот вы­вод из своего открытия, что в при­роде не существует «никаких нема­териальных материй».

Дальнейшим подтверждением и развитием научного материализма явилась созданная позднее Дарви­ном теория эволюции видов растений и животных путём есте­ственного отбора. Выход в 1859 году книги Дарвина «Происхождение ви­дов» нанёс крупнейшее поражение прошлым — виталистическим, телео­логическим и всякого рода метафи­зическим теориям.

Все эти открытия в естествознании имели крупнейшее значение для вы­работки и победы диалектического, материалистического взгляда на природу.

К 40-м годам прошлого века бур­жуазное общество не только выяви­ло свои глубочайшие внутренние противоречия, но и воздвигло огром­ные препятствия для деятельности передовых классов, для осуществле­ния политических свобод, для успе­хов науки и философии, литературы и искусства. Самой историей был выдвинут на первый план вопрос о той общественной силе, которая спо­собна разрешить социальные проти­воречия, о силе, которой принадле­жит будущее. И тогда же историей были выдвинуты великие вожди про­летариата, гениальные творцы но­вой, революционной идеологии — Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Опираясь на гигантский труд по изу­чению истории, экономики, между­народной политики, философии и со­циализма, опираясь на тщательное и глубокое изучение положения и борьбы всех общественных классов, Маркс и Энгельс пришли к тому вы­воду, что будущее развитие челове­чества связано с деятельностью са­мого передового класса в современ­ном обществе, с деятельностью про­летариата. Маркс и Энгельс доказа­ли, что пролетариат является един­ственным классом, способным ликвидировать капиталистический строй и, возглавив общественный прогресс, построить социализм, со­крушить препятствия, созданные буржуазией развитию производи­тельных сил, политических свобод, развитию науки и искусства.

К тому времени, когда у Маркса и Энгельса сложилось их революци­онное, коммунистическое мировоз­зрение, то есть в середине 40-х го­дов прошлого столетия, широко раз­вернулась стихийная классовая борь­ба европейских рабочих против бур­жуазии.

История рабочего движения глав­нейших европейских стран уже тогда показывала, что самое развитие ка­питализма, обостряя капиталистиче­ские отношения, неуклонно просвет­ляет сознание пролетариев, высво­бождает им руки для классовой борьбы против буржуазии. Обостре­ние классовых противоречий и клас­совых конфликтов, накопление опы­та совместной работы и постепенное уяснение общности интересов всех пролетариев будит мысль рабочего и превращает, по словам Ленина, глу­хое и неясное недовольство в созна­тельный протест, превращает раз­дробленный, мелкий, бессмысленный бунт в организованную классовую борьбу за освобождение всего трудящегося люда.

В конце 30-х и в начале 40-х годов прошлого столетия повсеместно ста­ло нарастать массовое брожение и недовольство рабочих буржуазией и её государственной властью. Рабо­чие начинают понимать противопо­ложность своих интересов интересам класса буржуазии, и классовая борь­ба в связи с этим начинает прини­мать более организованный харак­тер. Постепенно от ломки машин, поджогов фабрик, убийства отдель­ных заводовладельцев, наказания штрейкбрехеров рабочие переходят к стачкам и даже восстаниям. Одна­ко стачки и восстания, посредством которых пролетариат выражал своё недовольство, не имели ещё ясной цели и не приводили потому к суще­ственным результатам и победам ра­бочих.

Маркс и Энгельс, творцы научно­го коммунизма, не только разъясни­ли рабочему классу, как он должен бороться за свои интересы, за инте­ресы всех трудящихся, они указали ему великую цель, которая должна служить путеводным маяком в его борьбе.

«…Будьте мужественны и отваж­ны, — говорил Энгельс, обращаясь к рабочим в марте 1845 года. — Успех ваш верен, и ни один шаг, сделанный вами в этом движении вперёд, не будет потерян для нашего общего дела — дела всего человечества»[4].

Перед революционерами, комму­нистами той эпохи стояла задача — внести социалистическое сознание в рабочее движение, придать движе­нию всеобщий организованный и боевой характер.

Ни одно прежнее воззрение не бы­ло способно решить эту новую исто­рическую задачу. Не был пригоден для этого и утопический социализм. В 40-х годах прошлого столетия не было недостатка во всякого рода мечтателях, проповедовавших, буд­то следует лишь убедить правителей и господствующие классы в неспра­ведливости современного обще­ственного порядка, — и в обществе будет водворён мир и благополучие.

Маркс и Энгельс первые поняли необходимость поднять стихийное движение рабочих на уровень созна­тельной борьбы против капитализма и приложили всю свою кипучую энергию, весь свой гений к разреше­нию этой задачи.

Тщательно изучив всю историю политического и идейного развития Европы, Маркс и Энгельс открыли законы исторического развития че­ловеческого общества, применив своё великое открытие к оценке классовых сил того времени. Они установили, что положение рабочего класса есть действительная основа и исходный пункт всех социальных движений современности.

Маркс показал, что в пределах основного классового противоречия капиталистического общества бур­жуа представляет собой консерва­тивную сторону движения, пролета­рий же — разрушительную и про­грессивную.

Пролетариат выступил на арену политической борьбы как един­ственный до конца революционный класс. Другие классы не могли быть последова­тельно революционными в силу того, что они, приходя к власти, не стави­ли и не могли ставить цели — унич­тожить эксплуатацию человека че­ловеком, они стремились увековечить собственное господство. Пролета­риат ликвидирует эксплуатацию и угнетение трудящихся; он не только низвергает прошлые буржуазные об­щественные отношения, но смело смотрит в будущее, ибо и своё соб­ственное господство он считает временным, пока не будут ликвидиро­ваны классы вообще. Заслуга Маркса и Энгельса в том и состоит, что они дали научную оценку вели­кой освободительной миссии проле­тариата как могильщика капитализ­ма и впервые показали, что пролета­риат, организовавшийся для полити­ческой борьбы, вооружённый наукой о законах исторического процесса, станет неизмеримо более могучей силой, чем все силы старого мира, и окажется способным свалить ка­питализм, создать новый строй об­щественной жизни — коммунизм.

Для практического осуществления этой цели надо было просветить со­знание рабочих, создать организа­цию, которая возглавила бы рево­люционное движение пролетариата и повела его открытой дорогой поли­тической классовой борьбы к свер­жению капитализма.

За эту великую, благородную за­дачу взялись революционные марк­систы. Вот уже столетие, как они развивают свою деятельность. Их успехи в организации и коммунисти­ческом просвещении рабочих всех стран огромны. Эти успехи связаны с деятельностью вождей пролетари­ата, классиков его теории, с револю­ционной деятельностью Маркса и Энгельса, Ленина и Сталина.

Но чтобы выполнить великую за­дачу просвещения и организации ра­бочего класса, нужно было критиче­ски переработать, переплавить все достижения прошлой науки и куль­туры, философии и политической эко­номии, учений о социализме и есте­ствознания. Марксизм, говорил Ленин, есть законный преемник луч­шего, что создало человечество в XIX веке в лице немецкой филосо­фии, английской политической эко­номии и французского социализма. Без критической переработки прош­лых знаний нельзя было создать но­вую науку нового класса. Вместе с тем надо было разрушить старую, буржуазную идеологию, сокрушить её. Эту задачу блестяще выполнили Маркс и Энгельс.

  1. Критика Марксом и Энгельсом прошлой философии

Маркс неоднократно подчёркивал критический и революци­онный дух своей теории. Оба эти качества марксизма связаны с по­ложением и историческим развитием пролетариата как класса. Именно последовательная революционность пролетариата, осознавшего цели сво­ей борьбы, делает его самого и его мировоззрение критическим как в смысле сокрушения старого, буржуазного общества и замены его новым, социалистическим обще­ством, так и в смысле преодоления, отрицания идеологии поме­щиков и буржуазии и замены её идеологией пролетарской, социали­стической, неизмеримо более высо­кой, принципиально новой, последо­вательно научной. Только партия рабочего класса, его идеологи и вожди смогли совершить полный переворот в мировоззрении людей, настоящую революцию в философии и в идеологии вообще, что вполне отвечало коренным интересам и историческим задачам рабочего класса. Марксизм, как целиком но­вое мировоззрение, критически пре­одолевая и заменяя старые воззре­ния, прямо ставит своей задачей «вскрыть все формы антагонизма и эксплуатации в современном об­ществе, проследить их эволюцию, доказать их преходящий характер, неизбежность превращения их в другую форму и послужить таким образом пролетариа­ту для того, чтобы он как можно скорее и как можно легче покончил со всякой экс­плуатацией. Непреодолимая привле­кательная сила, которая влечёт к этой теории социалистов всех стран, в том и состоит, что она соединяет строгую и высшую научность (яв­ляясь последним словом обществен­ной науки) с революционностью, и соединяет не случайно, не потому только, что основатель доктрины лично соединял в себе качества учё­ного и революционера, а соединяет в самой теории внутренне и нераз­рывно»[5].

Коренная противоположность марксизма, марксистской философии буржуазному философскому ми­ровоззрению, буржуазной идеологии вообще вытекает из противополож­ности и непримиримости пролетариа­та и буржуазии как общественных классов. Прошлые же системы фи­лософского знания не только не мог­ли решить новых задач, вставших перед обществом, перед его передо­вым классом — пролетариатом, но превратились в реакционную идеоло­гическую силу, вступившую в ярое противоборство с марксизмом, с ра­бочим движением. Поэтому задача критики всей предшествующей идеологии, её разрушения и полного преодоления, задача создания пролетарской идеоло­гии явилась исторически необходи­мым средством для возвышения, консолидации пролетариата как класса и организации борьбы против исконных его классовых противни­ков.

В этом смысл той «критики ору­жия», которую предприняли Маркс и Энгельс в середине 40-х годов прошлого века.

Здесь может встать следующий вопрос: мы говорим о критике Марксом и Энгельсом всей прош­лой философии, о противодействии со стороны этой философии классовой борьбе пролетариата, о её неспособности решить про­грессивные задачи, вставшие перед обществом, о провале попыток буржуазных философов научно объ­яснять новые достижения естествен­ных наук. Таково было в действи­тельности положение, в котором фактически очутилась вся прежняя философия. Но ведь эта прежняя философия была весьма разнообраз­ной, она была классовой философи­ей, выражала разные стадии в раз­витии общества и борьбе классов, являла собой также большое разно­образие течений, борющихся друг с другом.

Великим открытием Маркса и Энгельса было подразделение ими всей прошлой философии на два главных лагеря: материализм и идеализм — в зависимости от решения философами вопроса об от­ношении мышления к бытию, созна­ния к природе. Марксизмом был най­ден тот центральный вопрос, реше­ние которого давало возможность научно, по объективному признаку, совершенно заново рассмотреть всю историю борьбы в области филосо­фии и за кажущимся бесконечным разнообразием философских систем увидеть основное их подразделение на две решающих партии.

Открытие закона развития фило­софии через борьбу материализма и идеализма ставило на совершенно новую почву рассмотрение всей истории философии и давало возмож­ность научно оценить каждое направ­ление и любую систему философии.

Но, несмотря на исключительное значение этого открытия, Маркс и Энгельс отлично понимали, что од­ного анализа борьбы двух направле­ний в философии недостаточно, что­бы вскрыть и уяснить всю противо­положность пролетарского и буржу­азного мировоззрений. Они и здесь были последовательными диалекти­ками. Они ясно видели, что, несмот­ря на всю противоположность мате­риализма и идеализма и острую борь­бу двух главных направлений в фи­лософии, все философские системы прошлого имели также и существенно общее между собою. Эта общая черта прошлых воззрений резко отграничивает их от марксизма и противопостав­ляет всю прошлую философию новой, революционной идеологии пролетар­ских масс.

Марксизм-ленинизм доказал, что общим для всех прошлых классо­вых обществ была эксплуатация трудящихся масс господствую­щими классами — рабовладельцами, помещиками, буржуазией. Вполне понятно, что этот важнейший факт имеет первостепенное значение и для верного понимания прошлого идео­логического развития. Иссле­дователь-марксист не может, не имеет права отвлекаться от того об­стоятельства, что как бы различны ни были теории в прошлом и сколь бы разную роль ни играли они в об­щественной жизни, в развитии науки, они, как правило, оставались фило­софской идеологией эксплуататорских классов, что налагало на них свой особый отпечаток и де­лало их чуждыми народу.

Именно это послужило объектив­ной основой того важного вывода марксизма, согласно которому об­щественное сознание в прошлые ве­ка, несмотря на всё его разнообра­зие, вращалось до сих пор, как говорил об этом Маркс, в известных общих формах, ибо все эти формы сознания в своём огромном большинстве являлись идеологией господствующих, иму­щих классов. Подобно тому, как со­циалистической революцией закан­чивается предистория челове­ческого общества и открывается его настоящая история, так и с возник­новением марксизма, совершившего великую революцию в области идео­логии, в области философии, закан­чивается один, донаучный период её развития и открывается новая эпоха в философии — эпоха торжества и широчайшего распространения рево­люционной философии пролетарских масс.

В чём же конкретно выражаются те общие черты, а также коренные пороки прошлой философии, кото­рые делают необходимым сокрушить и отвергнуть её, критически исполь­зуя и перерабатывая её положитель­ные идеи для новых целей?

Первое, что необходимо отметить в этой связи, — это присущее всем без исключения философам прошлого идеалистическое, противонаучное, извращённое понимание раз­вития общества.

Из этого крупнейшего порока прошлой философии вытекает и иг­норирование решающей роли трудя­щихся как подлинных творцов исто­рии, рассмотрение народа как инерт­ной, пассивной массы. По сути дела, в этом вскрывается антинародное содержание прошлых философских учений, если не иметь в виду отдель­ных мыслителей, возвышавшихся над общим уровнем и характером прежней идеологии, как это было, например, с Чернышевским. У этих философов были гениальные догад­ки, они приближались к материали­стической трактовке отдельных во­просов общественной жизни, но ни один из них не открыл законов раз­вития общества.

Тот факт, что прежние философы оказались оторванными от народа одиночками, вытекал из классовой их природы. Вместе с тем он вполне соответствовал и идейному содержа­нию учений этих философов. Народ­ные массы для всех мыслителей домарксистской эпохи в лучшем слу­чае являлись лишь объектом изучения, объектом мер, предприня­тых правителями, или идей, выска­занных философами, сырым и пассивным материалом, который надлежит так или иначе использо­вать, направить и т. д. Это есть пря­мое и последовательное проведение идеалистического принципа рассмотрения истории, при котором народные массы, классы трудящихся и особенно пролетариат никогда не выступают в качестве субъектов, то есть творцов истории. Но это означает, что фактический, предоп­ределённый классовыми мотивами отрыв философов господствующих классов прошлых обществ от народ­ных масс, отрыв в силу чуждости их теорий трудящимся классам, нахо­дил последовательное идеологиче­ское обоснование в виде разработки в этих теориях идеалистического по­нимания истории.

Далее. Философские системы про­шлого, являясь идеологией господ­ствующих классов, всеми своими средствами служили идеологическим обоснованием, оправданием сначала рабства и политики, направленной на его укрепление, затем крепостниче­ских порядков и, наконец, капита­лизма. Нередко поэтому перед об­щими классовыми интересами идео­логов прошлого расхождения в об­ласти философии отступали на зад­ний план.

И ещё. Идеализм прямо и открыто, метафизический материализм либо стыдливо, в виде теологических непоследовательностей, либо в своих конечных выводах,— но и тот и дру­гой неизбежно приводили к религиозной точке зрения. Это посто­янное соскальзывание метафизиче­ского материализма к идеализму, непоследовательное проведение ма­териализма было характерным даже для таких боевых материалистиче­ских направлений прошлого, каким является, например, французский материализм XVIII века.

Понятно, конечно, что и эти и не­которые другие общие черты прош­лой философии, связанные с её клас­совыми основами, не устраняют того основного факта, что все системы философии резко делились на два главных противоположных лагеря — материализм и идеализм — и что со­держанием развития философии бы­ла постоянная борьба материализма и идеализма. Нельзя также игнори­ровать принципиально раз­личной роли материализма и идеализма в развитии знаний о природе, ибо если материализм, как правило, развивался в связи с раз­витием естествознания и сам опло­дотворялся и подкреплялся откры­тиями в естественных науках, то идеализм противодействовал разви­тию наук и был всегда враждебен науке.

Вся история философии является, как это глубоко раскрыл това­рищ А. А. Жданов, «историей за­рождения, возникновения и развития научного материалистического ми­ровоззрения и его законов. Посколь­ку материализм вырос и развился в борьбе с идеалистическими течения­ми, история философии есть также история борьбы материализма с идеализмом»[6].

Все философы прошлого, как идеалисты, так и метафизические материалисты, были лишены истори­ческой точки зрения на мир, на природу и особенно на обществен­ную жизнь. Свои воззрения филосо­фы провозглашали незыблемыми, окончательными, не подлежащими дальнейшему развитию, обогаще­нию. Каждый изобретатель очеред­ной системы философских знаний объявлял о совпадении своих воззре­ний с истиной в полном её объёме, отрицая вместе с тем всё прежнее и будущее развитие философии. Маркс вскрыл эту механику превращения ограниченных и несовершенных зна­ний философов в абсолют, заметив, что философы прошлого, будучи и сами-то «абстрактной формой от­чуждённого человека», выдают се­бя, однако, за масштаб мира и притом, если идёт речь об идеализ­ме, мира извращённого, мистифици­рованного.

Метафизический материализм так же грешил этим, как и идеализм. Спиноза и Фейербах считали свои системы не менее «абсолютными» и «окончательными», чем Беркли и Ге­гель. Таких представителей «абсо­лютного знания» оказывалось столь­ко же, сколько было и создателей философских систем. Закон капита­листической конкуренции и здесь проявлялся в бесконечном «ниспро­вержении» одних систем буржуазной философии другими. Здесь выяв­ляется, между прочим, закономерность противоречивого развития фи­лософии в классовом обществе. Бу­дучи по классовой природе общими, близкими, родственными друг другу, они развивались, борясь друг с дру­гом, как противники, безжалостно отбрасывая своих конкурентов и на­лагая вето на возможное создание новых систем философского знания в будущем.

Учение Маркса решительно поры­вало со всей системой прежних воз­зрений и указало путь ликвидации классов, создавших эти воззрения.

Маркс и Энгельс изложили и обо­сновали новое, революционное миро­воззрение пролетарских масс в ту пору, когда идеалистическая фило­софия Гегеля получила значительное распространение среди интеллиген­ции Германии, Англии и Франции, когда вокруг идей Гегеля шла острая идеологическая борьба.

Гегельянцы той поры производили своими крикливыми выступлениями большой шум и создавали впечатле­ние, будто гегелевский идеализм может идейно питать творческие, ре­волюционные порывы. Маркс и Энгельс показали, что младогегельянские идеологи были вопреки их якобы «миропотрясающим» фразам величайшими консерваторами. Им не было дела до изменения действи­тельной социальной жизни, до её ре­волюционного преобразования. От­влекаясь от всех исторических эпох и классов, гегельянцы раздували, аб­солютизировали господствовавшее в Германии юнкерско-буржуазное со­знание и выдавали его за общечело­веческое сознание. Эта «спекулятив­ная идея» превращается затем у ге­гельянцев в движущую силу исто­рии, и последняя становится «сказ­кой о духах и призраках». При таком понимании развития общества вся история сводится к рассмотрению лишь теоретической деятель­ности, а историк, социолог выступает поочерёдно апологетом всех явлений духовной жизни людей, всех господ­ствовавших в разные времена теорий.

Надо было сокрушить эти широко распространённые, но нелепые, вре­доносные взгляды, дабы расчистить почву для борьбы против реально существовавшего капиталистического строя. Маркс и Энгельс выполнили эту задачу. Они в це­лом ряде блестящих произведений 1844—1848 годов разоблачили и от­бросили весь этот идеалистический вздор и показали, что действитель­ные люди вступают прежде всего в практические отношения, а за­тем уже эти отношения изображают, представляют себе, укрепляют, оправдывают. Маркс и Энгельс вскрыли классовую и гносеологиче­скую основу отрыва идеологии от жизни. Они вскрыли тот факт, что гегельянцы «неизбежно ставят пред­мет на голову и считают свою идео­логию творческой силой и целью всех общественных отношений, меж­ду тем как в действительности она есть лишь их выражение и симп­том»[7].

Может быть, самым глубоким и разящим из всех аргументов, выдви­нутых тогда Марксом и Энгельсом против идеализма, оказалось поло­жение о том, что всё это идеаль­ное вознесение философов над миром есть лишь идеологическое выражение их бессилия по отношению к миру.

Бессилие их было обусловлено тем, что они, будучи идеологами господствующих классов в буржуаз­ном обществе, никогда не собира­лись, не ставили и не могли ставить цели обратиться против буржуазно­го мира. Если же они и болтали о необходимости «исправить» его, то не шли дальше крикливых фраз об обществе, которыми нельзя ничего изменить. Социальной основой, кото­рая вскрывает смысл и характер ге­гелевской философской системы, является тот факт, что немецкий идеализм той поры явился, как глу­боко и метко сказал товарищ Сталин, прусской аристократической реакцией на Французскую револю­цию и французский материализм.

Известно, что споры о философии Гегеля, особенно о его идеалистиче­ской диалектике, до сих пор не смолкли ни в среде советских фило­софов, ни за рубежом. Однако боль­шая часть спорящих потому впадает в ошибки при пересмотре этого давно марксизмом решённого вопроса, что рассматривает философию Гегеля метафизически.

Не существует абстрактной проб­лемы — прогрессивна или реакцион­на была философия Гегеля, его иде­алистическая диалектика. Отвечая па этот вопрос, нельзя отвлекаться от периода, в который подвизался Гегель и распространялась гегелев­ская философия.

Сыграв известную прогрессивную роль в первой трети XIX века, иде­алистическая диалектика Гегеля ста­ла играть реакционную роль в 40-х подах, сразу как только сложился марксизм, как только была создана материалистическая диалектика. Сам Маркс постоянно обращал на это внимание. В знаменитом своём пись­ме к Вейдемейеру от 5 марта 1852 го­да он, критикуя немецкого «слугу буржуазии», «болвана Гейнцена», отмечал, что тот «лаял на гегелев­скую философию до тех пор, пока она носила прогрессивный харак­тер», а теперь он питается её поте­рявшими всякий вкус крохами, кото­рые изрыгают не переварившие их немецкие либералы[8].

Известно, что Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин в кристально ясной форме изложили свои взгляды на идеалистическую гегелевскую диа­лектику и в самой резкой, не терпя­щей никаких оговорок и компромис­сов форме противопоставили ей диалектику материалистическую.

В классическом труде по мар­ксистско-ленинской философии, в работе товарища Сталина «О диа­лектическом и историческом мате­риализме», мы читаем:

«Характеризуя свой диалектиче­ский метод, Маркс и Энгельс ссыла­ются обычно на Гегеля, как на фило­софа, сформулировавшего основные черты диалектики. Это, однако, не означает, что диалектика Маркса и Энгельса тождественна диалекти­ке Гегеля. На самом деле Маркс и Энгельс взяли из диалектики Гегеля лишь её «рациональное зерно», от­бросив гегельянскую идеалистиче­скую шелуху и развив диалектику дальше, с тем чтобы придать ей со­временный научный вид» [9].

Не может быть никакого сомне­ния в том, что советские философы должны прежде всего разрабатывать и двигать дальше открытую Марксом и Энгельсом, развитую во всех направлениях Лениным и Сталиным материалистическую диа­лектику, а не тратить свои усилия на то, чтобы повторять работу, уже проделанную Марксом и Энгельсом по вышелушению «рационального зерна» из идеалистической гегелев­ской диалектики.

Однако многие из нас, вместо того чтобы сосредоточить все свои уси­лия на выполнении этой боевой за­дачи, проделывали, а некоторые и до сих пор проделывают, следую­щую операцию: берут найденное классиками марксизма-ленинизма в «навозной куче» гегелевской фило­софии и по-революционному ими переплавленное «жемчужное зерно», запрятывают его обратно в навозную кучу гегельянщины, а затем присту­пают к самостоятельным поискам этого самого «зерна».

Нельзя считать нормальным, что­бы наши философы вновь и вновь повторяли уже проделанную однаж­ды работу и тем самым, искусствен­но тормозили развитие своей теории.

Известно, что Марксу и Энгельсу потребовалось вскрыть и преодолеть пороки старого материализма и в соответствии с новым уровнем раз­вития наук, в соответствии с зада­чами нового класса, пролетариата, перестроить заново философский ма­териализм, придать ему совершенно новый вид.

До возникновения марксизма нау­ка и философия не имели такого ма­териалистического мировоззрения, которое было бы способно до конца выстоять в борьбе против идеализма. Перед Марксом стояла грандиозная задача: выработать совершенно но­вый вид материализма, вполне отве­чающий новой эпохе в развитии есте­ствознания, классовым интересам пролетариата, свободный от всех ог­раниченностей и непоследовательно­стей прошлого материализма.

Маркс первый открыл, что после­довательное проведение материали­стического взгляда целиком совпа­дает с интересами пролетариата как класса. Маркс увидел, что здесь нет и не может быть никакого компро­мисса: либо последовательный, то есть диалектический, материализм, с его распространением на общество в виде исторического материализма, и тогда материализм способен вы­разить в философии историческую роль пролетариата; либо метафизи­ческий материализм, и тогда неиз­бежный и полный разрыв филосо­фии с теоретическими и политиче­скими интересами пролетариата.

Опираясь на имевшийся к тому времени опыт рабочего движения в ряде европейских стран, и прежде всего в Англии и во Франции, Маркс и Энгельс впервые выдвинули и обо­сновали ещё в 1844 году то важней­шее положение их философского ми­ровоззрения, что рабочие крупных промышленных городов не думают, чтобы можно было «чистым мышле­нием» избавиться от хозяев и соб­ственного практического унижения. Рабочие «очень болезненно ощуща­ют различие между бытием и мышлением, между сознани­ем и жизнью»[10]. Рабочие, продол­жают Маркс и Энгельс, знают, что собственность, капитал, деньги, на­ёмный труд представляют собой да­леко не призраки воображения, а весьма практические и конкретные продукты самоотчуждения рабочих и что поэтому они должны быть упразднены тоже практическим и конкретным образом для того, чтобы человек мог стать человеком не только в мышлении, но также в общественном бытии, в жизни. Пролетариат отнюдь не склонен отождествлять жизнь, практику с мыслительным процессом, свести первое ко второму. Идеализм, как идеология буржуазии, призван со­вершить это слияние, это сведение практической деятельности лишь к мыслительному процессу. Пролетар­ский же материализм объясняет мыслительный процесс общественной практикой. Маркс и Энгельс подчёркивали, что именно это обстоятель­ство и отличает буржуазную идеоло­гию от пролетарской идеологии, идеализм от материализма, от со­циализма и коммунизма.

Таким образом, Маркс как вождь и идеолог революционных пролетар­ских масс создал не только метод, прямо противоположный ме­тоду Гегеля, оказавшемуся непри­годным для решения новых задач, но и совершил великий исторический подвиг, совершенно заново со­здав научную материалисти­ческую теорию исторического процесса, распространив материа­лизм на общество,  он разработал вместе с тем новый вид материализма.

В области социальных воззрений Маркс и Энгельс научно доказали беспомощность утопического социа­лизма и показали, что утопический социализм не являлся угрозой капи­тализму, а с возникновением мар­ксизма стал даже служить громоот­водом для классовых врагов проле­тариата, спасительным средством для буржуазии.

Утопические социалисты потрати­ли много усилий, чтобы доказать, будто бы социализм — это надклас­совое и внеклассовое явление. С точ­ки зрения науки, тезис о неклассо­вом социализме, как и положение о неклассовой политике, оказался, по словам Ленина, пустым вздором. Кто до сих пор, после огромного опыта классовой борьбы во всех странах мира, говорит о неклассовом социа­лизме, того, говорил Ленин, «стоит просто посадить в клетку и показы­вать рядом с каким-нибудь австра­лийским кенгуру»[11].

Как сильно и метко бьют слова Ленина нынешних холуев империа­листов, провозгласивших социализм «делом всех классов», окрестивших американский план закабаления ев­ропейских народов «социалистиче­ским планом» и «демократическим социализмом»!

Итак, возникновение марксизма как революционной теории пролетар­ских масс явилось самым радикаль­ным и полным разрывом с традици­онными буржуазными идеями, на­стоящей революцией в области фи­лософии.

  1. Сущность революционного пере­ворота в философии, осуществлён­ного Марксом и Энгельсом, и конец старой философии

На протяжении двух с лишним ты­сяч лет вряд ли можно перечислить десяток философов, которые согла­сились бы друг с другом в понимании предмета, целей, задач философско­го знания. Одни видели эту задачу в стремлении и любви к истине, дру­гие — в самоусовершенствовании человека; одни выдвигали на пер­вый план воспитательно-педагогиче­ские цели философии и считали, что философия выполнит свою задачу, если сумеет создать благоприятное общественное мнение, в котором вы­растут благородные и справедливые характеры, талантливые личности; другие, напротив, запрещали фило­софии вмешиваться в людскую жизнь и сосредоточивали своё вни­мание на природе, выискивая в ней то единый механический закон дви­жения, то целеполагающую дея­тельность божества, то внутреннюю силу некоей отвлечённой субстан­ции. Этот факт указывает на изме­нение и развитие самого предмета философии в истории философии и науки, на изменение этого предмета сообразно новым общественным ус­ловиям, в которых создавались фи­лософские системы, и соответствую­щему состоянию естественных наук.

Но на какую бы сторону духовной или материальной жизни ни обраща­ли свои взоры прошлые мыслители, каждый из них считал необходимым объявить свои воззрения «оконча­тельной истиной», к которой нако­нец-то пришло человечество.

Устранение пороков в понимании самого предмета философии, рево­люционная замена предмета прош­лой философии новой философской наукой могли быть осуществлены лишь тогда, когда появились, по крайней мере, два новых факта всемирно-исторического значения: когда возник, сложился и начал осознавать свои исторические цели революцион­ный пролетариат, отвергающий всякое окостенение науки, выступаю­щий врагом застоя и абсолютизации знания; когда уровень развития есте­ственных наук и обобщение новых научных данных дало возможность опрокинуть и разбить метафизиче­ский метод, разоблачить и свалить идеализм.

Возникновение новой философии — диалектического материализма — означало крушение, конец старой философии. Отныне философия уже не выискивала для изучения некую абсолютную субстанцию, не дикто­вала естественным наукам своих принципов, не сливалась с этими науками, не подменяла их и не явля­лась более ментором человеческой истории, не повелевала людям: дей­ствуйте так-то и слепо веруйте в истинность этих рекомендаций. Есте­ственные науки благодаря проникав­шему в их сферу диалектическому мышлению не нуждались более в особой науке, стоящей над ними. Марксизмом были разбиты и отбро­шены философская метафизика, тео­логия, религиозно-идеалистические системы, сковывавшие деятельность общественного человека, призывав­шие его к безропотной покорности, самоусовершенствованию и созерца­нию. Философия приобрела во всех своих разветвлениях новый вид: она стала подлинной наукой, неизмеримо более богатой, по-настоящему содер­жательной и революционной. Фило­софия рабочего класса явственно, чётко обрисовала свою область. Её предмет — законы объектив­ного мира человеческого мышления, исторически верно отражающего диа­лектическое развитие при­роды и общества.

Тем самым положения и понятия, которыми стала оперировать рево­люционная философия пролетариата, полностью утратили таинственный вид. Диалектический материализм был определён как наука об общих законах движения внешнего мира и человеческой мысли. Но это уже не были два ряда независимых друг от друга и в принципе различных зако­нов. Напротив, по словам Энгельса, эти законы были тождественны по своему содержанию, хотя и различ­ны по форме. Это их тождество вы­ражается как в том, что понятия, ко­торыми оперируют люди, являются лишь копиями, снимками, отраже­ниями действительных материаль­ных процессов, происходящих в природе и обществе, так и в том, что человек, сознательно пользуясь по­знанными законами природы, овла­девает силами природы.

Таким образом, марксистская фи­лософия, устранив вымышленную прежними философами искусствен­ную связь между явлениями, указа­ла на действительные, истинные свя­зи в природе и в обществе. «За фи­лософией, изгнанной из природы и из истории, остаётся, поскольку остаётся, лишь область чистой мыс­ли: учение о законах процесса мыш­ления, логика и диалектика[12]».

На первый взгляд может пока­заться, что разница не столь вели­ка между прошлыми философскими теориями, замыкавшимися в узкие рамки изучения мышления, логики, и тем, что сказал Энгельс в только что приведённой выдержке о фило­софии как науке о законах процесса мышления. Но нет ничего более не­верного, чем такое представление.

Известно, что прошлая философия не была ни по-настоящему научной, ни по-настоящему революционной. Для неё было недоступно знание подлинных законов развития мате­риального мира, и она не ставила пе­ред собою цели организовать, вдох­новить революционный класс для преобразования общественной жиз­ни. А между тем положение, разра­ботанное Марксом и Энгельсом о совпадении по существу законов объективного мира и законов мыш­ления, отражающих этот мир, цели­ком устраняло прежнее представле­ние о предмете философии и на ме­сто спекуляции поставило науку. Теперь содержание философии уже не могло зависеть от произвола ав­тора того или иного трактата по фи­лософии, но черпалось из живой жиз­ни, проверялось ею, служило этой жизни, служило передовому классу. Теперь разработка философской науки перестала быть делом отдельных людей, любителей, а стала делом революционного класса, его комму­нистической партии.

Не будь совпадения по своему со­держанию законов диалектики, ца­рящей в природе и обществе (объек­тивная диалектика), и законов про­цесса мышления, отображающих эту диалектику (субъективная диалекти­ка), марксисты не могли бы исполь­зовать свою философскую теорию как мощное и действенное средство познания и революционного измене­ния общественной жизни.

Недаром Маркс и Энгельс отме­чали, что выработку диалектическо­го метода они считают результатом, который едва ли уступает по своему значению разработке материалисти­ческой теории.

Чтобы революционным путём пре­образовать общественную жизнь, на­до было распознать законы, по ко­торым живёт и развивается челове­ческое общество. Создание такой науки явилось величайшим завоева­нием марксизма.

Оценивая это великое открытие, соратник Маркса Фридрих Энгельс в речи на могиле своего друга гово­рил, что Марксом был открыт за­кон развития человеческой исто­рии, скрытый до последнего времени под идеологическими наслоениями простой факт, что люди раньше все­го другого должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем быть в состоянии заниматься поли­тикой, наукой, искусством, религией и т. д. Это означает, что каждая данная ступень экономического раз­вития народов образует основу, из которой развились государственные учреждения и все формы идеологии. Но заслуга Маркса при исследова­нии общественной жизни состояла не только в открытии этих общих зако­нов исторического процесса. Маркс гениально применил открытое им ма­териалистическое понимание исто­рии к научному анализу буржуазного общества, капиталистического спо­соба производства.

Чтобы выяснить историческую роль пролетариата, надо было вскрыть законы развития капитализ­ма, механику капиталистической эксплуатации рабочего класса. Маркс открыл тайну капиталистической эксплуатации — прибавочную стои­мость — и поставил тем самым клас­совую борьбу пролетариата против буржуазии на обоснованную строго научным образом почву.

Следовательно, в результате работ Маркса и Энгельса идеализм был изгнан не только из области гносео­логии, но и из его последнего убе­жища — из области истории, ибо те­перь был найден путь к объяснению человеческого самосознания усло­виями человеческого существования вместо прежнего объяснения этих условий человеческим самосозна­нием. Теперь всё здание обще­ственной науки было построено на материалистической основе.

Ленин так оценивал великое от­крытие марксизма: «Величайшим завоеванием науч­ной мысли явился исторический ма­териализм Маркса. Хаос и произвол, царившие до сих пор во взглядах на историю и на политику, сменились поразительно цельной и стройной научной теорией, показывающей, как из одного уклада общественной жизни развивается, вследствие ро­ста производительных сил, другой, более высокий, — из крепостничества, например, вырастает капитализм» [13].

Открытие Маркса и Энгельса од­ним ударом опрокинуло все прежние воззрения на общество и открыло великие перспективы для обществен­ной науки, для пролетариата. Это великое открытие в корне преобра­зовало знания об обществе и поста­вило всю борьбу пролетариата на гранитный фундамент науки.

Великое открытие Маркса на­столько решительно отвергало сло­жившиеся прежние воззрения на об­щественную жизнь, что с самых пер­вых своих шагов встретило беше­ное, всё возраставшее сопротивле­ние, настоящую войну сил старого общества против новой идеологии.

Этот факт находит своё глубочай­шее социальное и гносеологическое объяснение. Уже одно ниспроверже­ние всех прошлых взглядов на мир достаточно глубоко затрагивало ин­тересы господствующих классов, чтобы они могли остаться пассивны­ми и спокойно созерцать беспощад­ное разрушение их идеологии, раз­рабатывавшейся на протяжении мно­гих веков.

Открытие Маркса имело в высшей степени революционные последствия не только для теории, но и для прак­тики. Если с позиций исторического материализма материальные произ­водительные силы общества прихо­дят на известной ступени своего развития в противоречие с сущест­вующими производственными отно­шениями и последние превращаются в оковы для этих сил, если в резуль­тате этого противоречия неизбежно наступает эпоха социальной рево­люции и вслед за изменением эко­номической основы происходит пе­реворот во всей громадной надстройке, то вполне понятно, что бла­годаря последовательному примене­нию материализма к общественным явлениям нам сразу открывается, говоря словами Энгельса, «перспек­тива великой, величайшей револю­ции всех времён».

Согласно учению Маркса и Эн­гельса, производительные силы об­щества созданы деятельностью мно­гих поколений людей. Чем шире ста­новились производственные связи и сфера деятельности людей, вырос­шей, по словам Маркса, до «все­мирно-исторической деятельности», тем менее могли люди в классовом обществе осознать эти связи, тем бо­лее эти связи выступали в сознании людей как чуждая и грозная сила, которая то обёртывается к ним сво­ей положительной стороной, то при­носит им несчастье. Эксплуататорские классы не смогли осознать эко­номические законы движения обще­ства. Буржуазная идеология, как настоящий эксплуататор человече­ского духа, набросилась на эту «та­инственную» силу; внимание читате­лей произведений философов идеалистов постоянно направлялось на поиски корней всевозможных явле­ний общественной жизни в суще­ствовании «мирового духа».

Перед философами прошлого ни­когда не вставала историческая за­дача революционного преобразова­ния действительности и созидания новых, более высоких форм обще­ственной жизни, а это означает, что всем им без исключения была свой­ственна созерцательность и пассив­ность. Домарксовский материализм не имел в этом смысле каких-либо преимуществ перед идеализмом. По­этому, когда Маркс отмечал как главный недостаток всего предше­ствующего материализма то, что он брал действительность только в форме созерцания, а не как челове­ческую деятельность, не в виде прак­тики, не понимал значения револю­ционной практической деятельности, то это, собственно, относилось ко всей философской идеологии прош­лой мировой истории. Духу этой фи­лософии вполне соответствовал тот ложный и по сути своей глубоко реакционный взгляд, согласно кото­рому основная масса человечества, трудящееся население, всегда рас­сматривалось в качестве пассивного, бесплодного материального элемен­та истории; всё же активное и яко­бы творящее историческое действие приписывалось «мозговой деятельно­сти», «чистому мышлению» и его но­сителям — творцам философских и социологических систем. Это не означает, конечно, что прошлой фи­лософии вообще не была свойствен­на критика, целенаправленная борь­ба, известная активность — всё это, несомненно, можно наблюдать в истории философской мысли. Дело, однако, заключается в том, что «действенность» этой философии бы­ла ограничена сферой чистой мысли. Этим объясняется, почему вся раз­рушительная работа прежней фило­софии приводила в результате к консервативной философии, ибо подобная точка зрения предпо­лагала, что действительный, пред­метный, чувственно реальный мир побеждён, коль скоро он превра­щается в «мыслительную вещь». «Над действительным противником», превращённым, как говорил Маркс, в «эфирное существо», конечно, лег­ко одержать победу в «эфире чисто­го мышления».

Те же из философов, которые вре­менами выражали недовольство сло­жившимися в их пору общественны­ми отношениями, стремились нало­жить на них те или иные заплаты и даже писали иногда о необходи­мости «перевернуть мир», сами, однако, веровали в сверхъестествен­ное могущество философских идей и разделяли ту нелепую иллюзию, будто изменением сознания, ис­толкованием существующих от­ношений в новом направлении мож­но подправить, а то далее и перевер­нуть весь существовавший до сих пор мир.

Но как всем хорошо известно, от различного рода манипуляций в сфе­ре идей, независимо от того, называ­лись ли эти манипуляции преобра­зующей силой «коллективного опы­та», или активным стремлением к «самоусовершенствованию», крити­кой или даже «перевёртыванием ми­ра», действительный практический мир, исторически действующие клас­сы, практические люди и человече­ские отношения не изменялись, а стремления философов оказывались тщедушными, бесплодными, спеку­лятивными. История философии лишь подтвердила этим знаменитый тезис Маркса о том, что «идея» не­изменно посрамляла себя, как толь­ко она отделялась от практического «интереса».

Всё это лишний раз подтверждает полные глубочайшего смысла слова Маркса, что «для философов одна из наиболее трудных задач — спустить­ся из мира мысли в действительный мир»[14].

Марксизм полностью вскрыл не­способность прежней философии вы­работать подлинно научный метод познания и революционного преоб­разования общественной жизни.

Когда это было сделано, тогда от­крылась богатейшая возможность «восстановить земную правду». И если философы прошлого в лучшем случае обращали свои критические стрелы в небо, теперь активность фи­лософии была обращена в сокруши­тельную критику земли, то есть ка­питалистических общественных от­ношений, критика религии — в раз­облачение буржуазного права и го­сударства, критика теологии — в кри­тику и низвержение буржуазной по­литики. Разрешение общественных противоречий, ликвидация социаль­ного гнёта, эксплуатации и неспра­ведливости уже не являлись отвле­чённой задачей познания и самопо­знания, а превратились в действи­тельно жизненную задачу пролета­риата, борющегося за своё освобож­дение. Марксистская философия раз­облачила и отбросила, как негодный хлам, лживое «искусство» превра­щать реальные цепи, в которые были закованы народные массы, в цепи идеальные, существующие лишь в субъекте. Было разбито и отброше­но враждебное пролетариату «искус­ство» философов-идеалистов посто­янно превращать практические, чув­ственные битвы в «битвы чистых идей». Маркс первый доказал, что пролетарским массам, если они хо­тят освободиться от цепей капитала, «недостаточно подняться лишь в мыслях и оставить висеть над действительной, чувственной головой действительное, чувственное ярмо, которого не отгонишь прочь никаким колдов­ством с помощью идей»[15].

Чтобы нацело покончить с мисти­фикацией, на которую оказалась столь падкой прежняя философия, нужно было, по словам Маркса, «вы­прыгнуть из пределов философии», ибо, с точки зрения марксистской фи­лософии, идеи никогда не могут вы­вести за пределы старого строя, они могут вывести лишь за пределы «идей» старого строя. Для осуществ­ления же идей требуются люди, ко­торые должны употребить практиче­скую силу.

Решение вопроса о соединении ре­волюционной теории с практикой, разработка важнейшей проблемы действенности философии, её способности верно поставить задачу коренного преобразования буржуаз­ного общества и указать силы, кото­рые могут эту задачу выполнить, — всё это было жизненно назревшим вопросом, требовавшим своего не­отложного решения. Вопрос стоял так: либо эта задача будет теорети­чески разработана и практически разрешена — и тогда пролетариат быстро выйдет на широкую дорогу классовой борьбы, намного ускорит всё развитие к социализму; либо эта задача не будет выполнена — тогда рабочее движение потерпит огром­ный урон и дело социализма сильно пострадает.

Решающее отличие марксистской философии от всех прошлых фило­софских систем состоит в том, что она сама является великой действен­ной силой, направленной на револю­ционное практическое изменение ми­ра. Становым хребтом историческо­го материализма в противополож­ность буржуазной, идеалистической социологии является открытое и обо­снованное Марксом коренное поло­жение нового мировоззрения — о ре­шающей роли народных масс и прежде всего пролетариата в истори­ческом развитии человечества.

Товарищ Сталин дал классическое изложение и разработку той великой мысли, что содержанием историче­ского процесса является творчество народных масс, что история обще­ственного развития «есть вместе с тем история самих производителей материальных благ, история трудя­щихся масс, являющихся основными силами производственного процесса и осуществляющих производство ма­териальных благ, необходимых для существования общества»[16].

Исходя из этой в принципе новой установки о решающей роли народных масс в истории, уста­новки, являющейся, по выражению товарища Сталина, краеугольным камнем революционной теории, марксизм делает тот программный вывод, что только освобождение масс от гнёта капитализма освобо­дит и человеческую личность, что освобождение личности невозможно до тех пор, пока не освободится мас­са. Отсюда лозунг марксизма: «всё для массы».

Именно этот центральный пункт марксистского учения о развитии общества выражает внутреннее единство коренного положения марк­систской диалектики и решающего положения исторического материа­лизма. Без выяснения движущей силы человеческой истории, деятель­ности народных масс, трудящихся, нет и не может быть новой, револю­ционной, действенной философии пролетарских масс, не может быть поставлена, а тем более осуществле­на великая цель этой философии — революционное преобразова­ние человеческого общества на принципах коммунизма, измене­ние мира в соответствии с сами­ми законами его развития и целями партии коммунистов, цель, выра­женная в знаменитой формуле Мар­кса — «философы лишь различным образом объясняли мир, но де­ло заключается в том, чтобы изменить его».

Так воедино соединены в марксиз­ме, в марксистской философии, ко­ренные положения материалистиче­ской диалектики и исторического материализма.

Марксистская философия дала принципиально новое решение важ­нейшей проблемы революционной критики буржуазного строя и его идеологии, дала в руки пролетариа­та неотразимое научное оружие кри­тики капиталистических порядков. Уже одним этим она отмела, как не­годный хлам, методы «критики», вы­работанные прошлой философией. Но марксистская философия не в этом видит свою главную задачу. Маркс показал, что «оружие критики не может, конечно, заменить крити­ки оружием, материальная сила должна быть опрокинута материаль­ной же силой, но и теория становит­ся материальной силой, как только она овладевает массами» [17].

Марксизмом была поставлена но­вая, великая задача — изменить мир,— разработка которой уже сама по себе явилась целой революцией в философии, противопоставившей ди­алектический материализм всей прежней философской идеологии. Вместе с тем была открыта та по-настоящему могучая, неисчерпаемая революционная сила, которая только одна была способна совершить это изменение мира, — революционный пролетариат.

Ещё в ранней своей работе «Критике гегелевской философии пра­ва» Маркс писал: «Подобно тому, как философия находит в пролета­риате своё материальное ору­жие, так и пролетариат находит в философии своё духовное ору­жие…»[18].

Эта идея марксистской философии получила на протяжении последую­щих лет и всей вековой истории мар­ксизма всестороннюю разработку как в трудах Маркса и Энгельса, так и особенно в работах Ленина и Сталина. Поскольку была открыта и освещена всемирно-историческая роль того класса, который, осознав законы исторического процесса и свою собственную роль в нём, мог выступить могильщиком буржуаз­ного общества, постольку оставалось затем сделать из этого открытия все последовательно вытекающие выво­ды. И первый вывод состоял в том, что практическое ниспровержение реальных капиталистических обще­ственных отношений будет осуще­ствлено путём коммунистиче­ской революции. Революция была открыта как движущая сила человеческой истории. При этом Маркс и Энгельс подчёркивали, что коммунистическая революция необ­ходима не только потому, что ника­ким иным способом невозможно свергнуть господствующий класс, но и потому, что свергающий класс только через революцию может из­бавиться от всей старой мерзости и стать способным создать новое об­щество.

Задача марксистской партии со­стояла в том, чтобы направить рабо­чее движение на борьбу против всего класса капиталистов, за низверже­ние буржуазного строя. Надо было указать народным массам, и прежде всего пролетариату, ясную цель борьбы. Эту цель указали Маркс и Энгельс.

С первых шагов своей революци­онной деятельности Маркс и Энгельс открыто провозгласили неразрывную связь своего мировоззрения с клас­совыми интересами пролетариата. Марксистское мировоззрение внутренне соединило революционную теорию с революционной практикой. Ленин и Сталин постоянно отмечают эту особенность марксизма, видят в ней выражение цельности и строй­ности мировоззрения, последователь­ной революционности теории, вели­кое преимущество перед любой враждебной пролетариату идеоло­гией.

Итак, в марксистской философии связываются воедино диалектико-материалистическое мировоззрение и революционная борьба пролетар­ских масс, философия и социализм. «Марксизм — это не только теория социализма, — говорит товарищ Сталин, — это — цельное мировоззре­ние, философская система, из кото­рой само собой вытекает пролетар­ский социализм Маркса. Эта фило­софская система называется диалек­тическим материализмом»[19].

Открытая защита, обоснование, проведение в жизнь партийности, классовости коммунистического ми­ровоззрения — это та боевая и ха­рактерная черта, которая всегда бы­ла присуща марксистско-ленинской партии. Диалектический материализм внутренно включает в себя пар­тийность. Материализм, учит Ленин, обязывает при всякой оценке собы­тий прямо и открыто становиться на точку зрения определённой общест­венной группы. Коммунистическая партийность пролетарской идеоло­гии — это её великая сила и преиму­щество перед любой буржуазной идеологией.

Известно, что идеологи буржуа­зии, в том числе и особенно совре­менные реакционные философы бур­жуазии, на словах всячески затуше­вывают связь философии с полити­кой, с определёнными классами и партиями, на деле же отстаивают классовые буржуазные интересы. Американский философ Дьюи на сло­вах ратует за равное «счастье» для всех людей, а на деле чернит социа­лизм, охаивает движение народных масс за свободу и демократию. Анг­лийский философ Рёссель тужится доказать, что его «логический пози­тивизм» никакого отношения к поли­тике не имеет. Однако он же призывает империалистов Англии и Аме­рики начать «атомную войну» про­тив Советского Союза и стран народ­ной демократии. Буржуазная фило­софия, прикрываясь фиговым лист­ком «объективизма», «над- и внеклассовостью» своих воззрений, про­являет ту же лживость, то же дву­рушничество, что и вся империали­стическая политика буржуазии. За­щита классовых интересов буржуа­зии под маской «объективной» науки и философии всегда являлась типич­ным средством буржуазии в её борь­бе за влияние на массы, на интелли­генцию, в её стремлении всё и всех подчинить своим корыстным, эгои­стическим, антинародным интересам.

«Беспристрастной» социальной на­уки, говорил Ленин, не может быть в обществе, построенном на классо­вой борьбе. Вся буржуазная наука так или иначе защищает наёмное рабство. «Ожидать беспристрастной науки в обществе наёмного рабства такая же глупенькая наивность, как ожидать беспристрастия фабрикан­тов в вопросе о том, не следует ли увеличить плату рабочих, уменьшив прибыль капитала»[20]. Вот почему Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин, последовательно отстаивая и разви­вая принцип партийности философии и науки, всегда беспощадно вскры­вали и критиковали отступления от него, разоблачали буржуазный объ­ективизм. Это тем более следует с особой силой подчеркнуть, что в условиях строительства коммунизма, в условиях, когда международная реакция стремится всеми средствами задержать наше продвижение к ком­мунизму, проведение принципа пар­тийности большевистской идеологии, борьба против буржуазного объекти­визма приобретают особую остроту. «Именно потому, — писал Ленин, — что мы отстаиваем партийность прин­ципиально, в интересах широких масс, в интересах их освобождения от всякого рода буржуазных влия­ний, в интересах полной и полней­шей ясности классовых группировок, именно поэтому нам надо всеми си­лами добиваться того и строжайше следить за тем, чтобы партийность была не словом только, а де­лом»[21].

  1. Исторические судьбы марксист­ской философии

Маркс и Энгельс начали разработ­ку своих воззрений сто лет тому на­зад, но их идеи живут в наши дни так же полно, весомо, оказывают столь же могучее плодотворное вли­яние на общественную жизнь, как это было и при их жизни. И ныне передовые люди всех стран в битвах, которые приходится им вести с сов­ременной империалистической реак­цией, опираются на труды основа­телей марксизма, учатся у них бо­роться за правое пролетарское дело. Уже целые поколения пролетарских революционеров связывают свою борьбу с именами Маркса и Энгель­са, Ленина и Сталина. Чем дальше развивался марксизм, тем больше сторонников он приобретал, тем в бо­лее широком масштабе теоретиче­ские положения марксизма под­тверждались общественной практи­кой и данными наук.

История не знала другой какой- либо идеологии, которая за сравни­тельно короткий исторический срок — одно столетие — опрокинула бы идеологию всех своих идейных противников и по всем линиям одер­жала безусловную победу над вра­гом. Эта победа марксизма над бур­жуазной идеологией, победа диалек­тического и исторического материа­лизма над буржуазными философ­скими теориями проявляется не толь­ко в том, что в стане врагов уже давно наблюдаются паника и разло­жение, но прежде всего в том, что под знаменем революционной, про­летарской философии борются ныне против капитализма сотни миллио­нов людей, великая революционная армия, с гордостью носящая имя марксистов-ленинцев, считающая своими учителями и вождями Мар­кса, Энгельса, Ленина, Сталина.

Нет силы в мире, которая могла бы превзойти силу марксизма и его пролетарской армии.

С тех пор как возник, а затем раз­вился и широко распространился марксизм, вся история философских знаний, естественно, подразделилась на две крупнейшие исторические эпохи: эпоху домарксовской, дона­учной философии, потерпевшей пол­ный крах и закончившей своё разви­тие, и эпоху научной, революционной философии, одержавшей победу над всеми философскими системами прошлого и открывшей новую эру в развитии науки. Строго говоря, вряд ли даже возможно сравнивать ме­жду собой эти две эпохи в развитии философии. Ведь одна из них — домарксовская, — по сути дела, не представляет собою развития под­линной науки и никогда не имела цели революционизировать мир. Это была донаучная философия, иначе говоря, предыстория подлинно на­учной философии.

Так же как Октябрьская револю­ция нанесла смертельный удар капи­тализму, покончила с историей клас­совых обществ, с историей угнетения человека человеком, другими слова­ми, покончила с предысторией чело­веческого общества и открыла его настоящую историю, так и мар­ксизм своим возникновением нанёс смертельный удар по идеологии ка­питализма, покончил с прежними, ненаучными системами философско­го знания, покончил с предысторией научного мировоззрения и открыл новую эпоху — историю научного мировоззрения пролетариата.

Та же коренная противополож­ность, что является великим водораз­делом между всеми революциями прошлого и Октябрьской социали­стической революцией, лежит между всеми прошлыми системами фило­софского знания и марксистско-ле­нинской философской идеологией ра­бочего класса.

О научной ценности любой теории, о её истинности и революционной си­ле можно судить по тому, насколько выдержала она проверку в важных исторических событиях, какие ре­зультаты дала эта теория классу, идеологией которого она является, как с течением времени развивается самая теория, обогащается ли она новым, опытом, новыми открытиями или как незыблемую догму сохра­няет неизменными все свои положе­ния, хотя бы они и вступили в про­тиворечие с жизнью.

Столетняя история марксизма, марксистской философии была все­сторонней, глубокой проверкой её истинности в применении к крупней­шим событиям, совершавшимся за это время.

С каждым годом всё более широ­кие слои трудящихся масс включа­ются в борьбу за коммунизм под зна­менем марксизма-ленинизма. Под этим знаменем в Советском Союзе народы нашей страны построили со­циализм. В странах новой демокра­тии, где создаются условия для стро­ительства социалистического обще­ства, народные массы впервые со­знательно включились в строитель­ство общественной жизни и в управ­ление ею. На наших глазах блестя­ще оправдываются основные поло­жения исторического материализма.

Марксистско-ленинская филосо­фия влила в народные массы и преж­де всего в рабочий класс огромную уверенность в свои силы, в свою гря­дущую безусловную победу.

С особой яркостью жизненность и сила марксистско-ленинской фило­софии раскрываются в её непрестан­ном развитии, в её постоянном обо­гащении новыми положениями и вы­водами.

Никто, как Маркс, так резко и зло не высмеивал тех горе-марксистов, которые, заучив несколько общих по­ложений о зависимости развития идей от экономических отношений, не считали далее нужным глубоко и постоянно изучать действительное развитие общества, его гражданскую и политическую историю, хозяйство и культуру. Маркс немедленно по­рывал с теми, кто ещё при его жизни пытался превратить его учение в дог­му, в некий катехизис — свод отвле­чённых правил и спекулятивных по­ложений. Он всегда требовал исхо­дить из духа революционной науки и решать вопросы стратегии и так­тики политической борьбы пролета­риата, учитывая конкретные исто­рические условия, складывающиеся в той или иной стране. Именно этот творческий, революционный дух марксизма восприняли величайшие марксисты современной эпохи — Ленин и Сталин, их верные соратни­ки и ученики. Ленин любил повто­рять, что большевики вовсе не смот­рят на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное, напротив, большевики убеждены в том, что эта теория «положила толь­ко краеугольные камни той науки, которую социалисты должны дви­гать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жиз­ни»[22]. Ленин подчёркивал, далее, что для русских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса, ибо эта теория даёт лишь общие руководя­щие положения, которые применяют­ся в частности к Англии иначе, чем к Германии, к Германии иначе, чем к России. Товарищ Сталин, как и Ленин, резко бичует буквоедов и начётчиков, рассматривающих мар­ксизм как собрание догматов. «Овла­деть марксистско-ленинской тео­рией, — говорит товарищ Сталин, — значит уметь обогащать эту теорию новым опытом революционного дви­жения, уметь обогащать её новыми положениями и выводами, уметь раз­вивать её и двигать вперёд» [23].

Как творческая живая, револю­ционная теория, диалектический и исторический материализм постоян­но впитывает, вбирает в себя новый опыт революционного движения, становясь в силу этого всё богаче и могущественнее.

На рубеже XIX и XX веков нача­лась новая великая эпоха в разви­тии марксизма, в развитии марксист­ской философии, связанная с имена­ми основателей и вождей большеви­стской партии — Ленина и Сталина.

После смерти Энгельса именно Ленин и Сталин высоко подняли знамя революционной теории. В но­вых исторических условиях Ленин и Сталин двинули её далеко вперёд, развили дальше все стороны марк­систской науки об обществе, мар­ксистского философского материа­лизма, марксистской диалектики, учения о классовой борьбе пролета­риата и о социализме. Марксистская философия в этот период восприняла грандиозный новый опыт, который накопило мировое рабочее движе­ние и развитие науки во всех стра­нах в эпоху империализма и проле­тарских революций, в эпоху строи­тельства социализма в СССР.

На рубеже XIX и XX веков капита­лизм вступил в новую фазу своего развития — империализм. Теперь, когда надо было вырабатывать стра­тегию и тактику классовой борьбы пролетариата в условиях, отличных от эпохи Маркса и Энгельса, в тру­дах Ленина и Сталина с особой си­лой проявился творческий дух мар­ксизма, его жизненность, способ­ность решать вопросы революцион­ной борьбы.

Ленин и Сталин первые дали на­учный, марксистский анализ импе­риализма и глубочайшим образом обосновали теоретически стратегию и тактику большевистской партии применительно к новой исторической обстановке. Вскрыв диалектику раз­вития капитализма в новую эпоху, Ленин открыл закон неравномер­ного развития капитализма и обога­тил марксистскую науку теорией победы социализма в одной, отдель­но взятой стране. Империализм был охарактеризован им как умирающий, загнивающий капитализм, выход из которого лежит только на пути к со­циалистической революции и дикта­туре пролетариата. «Империализм есть канун социалистической рево­люции» (Ленин).

Тем самым рабочему классу была дана ясная перспектива социалисти­ческой революции, низвержения ка­питализма, строительства социализ­ма. Открыта была великая перспек­тива победоносного развития и рас­пространения марксистской филосо­фии, превращения её в господствую­щее мировоззрение.

В эпоху империализма по-новому встали все основные вопросы разви­тия наук.

Итоги развития естествознания в XIX столетии были подведены Марк­сом и Энгельсом. В XX веке великое обобщение достижений наук дали Ленин и Сталин. Ленин в гениаль­ном произведении «Материализм и эмпириокритицизм» не только дал научное обобщение развития есте­ствознания после смерти Энгельса до 1908 г., но и продолжил на почве этих обобщений обоснование и раз­витие материалистической теории, придал философскому материализму Маркса и Энгельса новый вид.

Что же касается новых данных развития наук за последнее сорока­летие, то так же, как это было сде­лано Лениным в 1908—1909 годах, товарищ Сталин в наше время гени­ально обобщил итоги развития наук и дал дальнейшее обоснование и раз­витие марксистского философского материализма в своём труде «О диа­лектическом и историческом матери­ализме».

В условиях строительства социа­листического общества в СССР и на­растающего подъёма революционно­го рабочего движения на Западе особое значение приобрели последо­вательное приложение принципов марксистского философского матери­ализма к развитию общества и рево­люционные выводы, вытекающие из них. Товарищу Сталину принадле­жит глубокая теоретическая разра­ботка этого важнейшего вопроса марксистской философии. Товарищ Сталин показал, что благодаря при­менению материализма к явлениям общества вскрываются закономер­ности развития общества, изучение истории общества превращается в науку, которой обязана в совершен­стве владеть партия пролетариата. Товарищ Сталин показал, что един­ство теории и практики является пу­теводной звездой партии пролета­риата. Социализм из мечты о лучшем будущем человечества превращает­ся в науку. Партия пролетариата, чтобы не ошибиться в политике, должна исходить в своей деятель­ности из реальных потребностей раз­вития материальной жизни обще­ства. Как доказали марксистская теория и опыт социалистического строительства в СССР, только в условиях социализма народные мас­сы получают возможность вполне сознательно строить свою жизнь по научно разработанному плану. В этих условиях в огромной мере воз­растает руководящая и направляю­щая роль революционной партии и её теории. Товарищ Сталин дал все­стороннее марксистское освещение этого вопроса, вооружил партию и народ ясной и верной перспективой борьбы за коммунизм.

Так же, как в 40-х годах прошлого столетия, без выдвижения на первый план и без всесторонней разработки исторического материа­лизма нельзя было вскрыть роль пролетарских масс в дальнейшем развитии общества и выработать цель и средства их борьбы, так и в XX веке нельзя было верно вскрыть закономерность общественного раз­вития в новую историческую эпоху и дать обоснование политики марк­систской партии, не выдвинув на пер­вый план и не разработав всесто­ронне революционной диа­лектики. Эту задачу развития пролетарской философии блестяще выполнили Ленин и Сталин. Они дали классическое определение марксист­ской диалектики как «учения о един­стве противоположностей» (Ленин), как метода «познания природы, ко­торый рассматривает явления приро­ды, как вечно движущиеся и изме­няющиеся, а развитие природы, как результат взаимодействия противо­положных сил в природе» (Сталин), и разработали материалистическую диалектику в стройный, всесторонне развитый метод познания матери­ального и духовного мира и револю­ционного преобразования общества.

В условиях строительства социа­лизма, когда в активной государст­венной деятельности, в созидании нового общества сознательно при­нимают участие десятки миллионов тружеников города и деревни, ещё большее значение приобрели те тео­ретические и политические выводы, которые следуют из творческого изу­чения марксистской философии и ру­ководства ею в практической дея­тельности. В истории марксистско-ленинской философии товарищу Сталину принадлежат гениальная разработка и полное выяснение и освещение этого вопроса.

В классическом труде по маркси­стско-ленинской философии «О диа­лектическом и историческом мате­риализме» товарищ Сталин показал, какое громадное значение имеет при­менение положений диалектического метода к практической деятельности партии пролетариата. Этот метод тре­бует исторического подхода к общественным явлениям, что, в свою очередь, показывает возмож­ность и необходимость революцион­ной замены капитализма социализ­мом, а от пролетарских политиче­ских деятелей требует, чтобы они были революционерами, а не рефор­мистами, чтобы они ориентировались на силы, которым принадлежит бу­дущее, смотрели вперёд, а не на­зад — иначе неизбежны ошибки в политике; чтобы они умели доводить до конца классовую борьбу, вскры­вать и разматывать классовые про­тиворечия, проводить непримиримую классовую пролетарскую политику.

Крупнейшим вкладом в марксист­скую науку об обществе явилась разработанная Лениным и Сталиным теория советского общества, откры­тые ими закономерности строитель­ства социализма и коммунизма.

Как Маркс и Энгельс дали раз­вёрнутую теорию капитализма, зако­нов его развития и гибели, так Ленин и Сталин дали развёрнутую и стройную теорию социализма, за­конов его строительства, победы коммунизма. Освещение Лениным и Сталиным вопроса о социализме и коммунизме, разработка вопросов о построении социализма в одной стра­не и о постепенном переходе от со­циализма к коммунизму, о развитии государства в эпоху социализма, о коммунистическом воспитании масс в ходе строительства социалистиче­ского общества, об отношениях меж­ду страной социализма и капитали­стическим окружением и многих других коренных вопросов маркси­стской теории развили далее теорию исторического материализма, прида­ли ей тот современный вид, который ныне служит руководством в рево­люционной борьбе пролетарских масс.

Ещё Маркс, а затем Ленин наме­ревались дать рабочему классу стройное, систематическое, основан­ное на последних данных науки, во­бравшее опыт рабочего движения всех стран изложение основ матери­алистической диалектики. Но это им не пришлось сделать. Такое изло­жение дал товарищ Сталин в своём гениальном труде «О диалектиче­ском и историческом материализме», развив дальше все основные положе­ния марксистской диалектики, фи­лософского материализма и истори­ческого материализма.

В «Кратком курсе истории ВКП(б)» мы читаем: «Можно ска­зать без преувеличения, что после смерти Энгельса величайший теоре­тик Ленин, а после Ленина — Сталин и другие ученики Ленина — были единственными марксистами, которые двигали вперёд марксист­скую теорию и обогатили её новым: опытом в новых условиях классовой борьбы пролетариата»[24].

***

Триумфальным было шествие марксистской философии за это бое­вое столетие. В жестоких схватках с врагами мужала и крепла филосо­фия пролетариата. Великую силу проявила философская наука партии большевиков при решении боевых задач мирового рабочего движения, социалистической революции, строи­тельства коммунизма. Многие этапы развития пройдены, многие задачи решены. Но ещё многое предстоит решить. Живая, действенная, твор­ческая сила марксизма-ленинизма в том и состоит, что она постоянно бу­дит мысль, ставит всё новые, не ре­шённые ещё задачи, освещает пути и средства их решения, зовёт вперёд и вперёд. Весь неукротимый дух большевизма, его постоянное стрем­ление двигаться всё дальше, всё бы­стрее к конечной цели, к коммуниз­му, выражен в характере развития диалектического и исторического ма­териализма. И чем дальше продви­гаются советские люди по пути к коммунизму, тем большее значение приобретает в жизни советского об­щества революционная теория, мар­ксистско-ленинская философия.

[1] См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. III, стр. 553.

[2] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. VII, стр. 56.

[3] И. Сталин «Вопросы ленинизма», стр. 7, II-е изд.

[4] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. III, стр. 297.

[5] В. И. Ленин. Соч. Т. 1, стр. 308. 4-е изд.

[6] «Вопросы философии» № 1, стр. 257. 1947.

[7] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. IV, стр. 407.

[8] См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXV, стр. 146.

[9] И. Сталин. «Вопросы ленинизма», стр. 535. 11-е изд.

[10] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. стр. 535. 11-е изд. Т. III,   стр.74.

[11] В. И. Ленин. Соч. Т. XVI, стр. 333, 3-е изд.

[12] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XIV, стр. 677.

[13] В. И. Ленин. Соч. Т. XVI, стр. 350. 3-е изд.

[14] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. IV, стр. 434.

[15] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. III, стр. 106

[16] И. Сталин «Вопросы ленинизма», стр. 552. 11-е изд.

[17] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. I, стр. 406.

[18] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. I, стр. 412.

[19] И. В. Сталин, Соч. Т. I, стр. 297.

[20] В. И. Ленин. Соч. Т. XVI, стр. 349 3-е изд.

[21] В. И. Ленин. Соч. Т. XIV, стр. 167-168. 3-е изд.

[22] В. И. Ленин. Соч. Т. 4, стр. 191. 4-е изд.

[23]  «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 310.

[24] «История ВКП(б). Краткий курс». стр. 3-12.

Возникновение марксизма — великий революционный переворот в философии: 5 комментариев Вниз

    1. ПРИСОЕДИНЯЮСЬ!

      Но не могу не отметить, что очень давно на РП не появлялись 2 значимые статьи в один* день. (кк).bg

      * Этот день /05.05/ — неординарный. Стоить эго запомнить! Там наши корни невыкоренимые…

Наверх

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.

С правилами комментирования на сайте можно ознакомиться здесь. Если вы собрались написать комментарий, не связанный с темой материала, то пожалуйста, начните с курилки.

*

code