К 200-летию К. Маркса. Статья академика Г. Ф. Александрова из журнала «Вопросы философии», 1948, № 1, стр. 31-52.
Возникновение марксизма — великий революционный переворот в философии
- Исторические условия возникновения диалектического материализма
Маркс и Энгельс — вожди и идеологи пролетариата — совершили подлинную революцию в философии, вскрыли общие законы движения природы, общества, человеческого мышления и столь смело и верно проникли в грядущее, что вот уже сто лет, как история идёт по пути, предуказанному ими.
В «Манифесте Коммунистической партии» вскрывается глубочайшее противоречие, в которое вступило в капиталистическом обществе развитие производительных сил с производственными отношениями. Буржуазное общество уже тогда походило, по словам Маркса и Энгельса, на волшебника, который не может более справиться с вызванными им самим силами. Промышленность европейских стран переживала всё более глубокие и длительные кризисы. Условия труда рабочих становились всё более тяжёлыми. Увеличивалась безработица, возрастал пауперизм. Мощной волной распространялись стихийные волнения и восстания рабочих на фабриках, в мастерских, шахтах, охватывая порой целые фабричные посёлки и города.
Энгельс в своей волнующей книге «Положение рабочего класса в Англии» отмечал, что общественные классы всё резче и резче обособляются друг от друга, дух протеста всё более и более охватывает рабочих, ожесточение растёт, отдельные партизанские стычки разрастаются в более крупные сражения и демонстрации, и скоро достаточно будет небольшого толчка для того, чтобы привести лавину в движение.
Под угрозой всё более широкого распространения волнений рабочих объединялись реакционные классы. Избирательная реформа в Англии 1832 года свидетельствовала о союзе между аристократией и верхушкой английской промышленной буржуазии, которую Энгельс характеризовал как класс глубоко деморализованный, безнадёжно испорченный своекорыстием, внутренне разлагающийся и совершенно неспособный к какому бы то ни было прогрессу[1]. Во Франции в конце 30-х годов один из лидеров ультрароялистов, виконт де Бональд, организует реакционное движение за создание неограниченной монархии. Жозеф де Местр ратует за насаждение крепостничества и передачу всей полноты власти католической церкви, Шатобриан воспевает диктатуру помещиков под эгидой церкви. Затхлость политической обстановки и крайняя реакционность государства были особенно сильны в Германии, которая представляла, по словам Энгельса, картину беззастенчивой реакции, отличавшейся робостью и слабостью.
«…Без инициативы, без веры в себя, без веры в народ, без всемирно- исторического призвания; проклинаемый всеми старец,.. старец, потерявший зрение, слух, зубы, потерявший всё»[2], — так характеризовали Маркс и Энгельс прусскую буржуазию сороковых годов прошлого века. Вместе с тем Германия находилась тогда накануне буржуазной революции. Общественные противоречия, классовая борьба проявлялись с особой остротой в Германии. Товарищ Сталин подчёркивал, что Германия была чревата тогда буржуазной революцией и что центр революционного движения перемещался в Германию. «Едва ли можно сомневаться, — говорит товарищ Сталин, — что именно это обстоятельство …послужило вероятной причиной того, что именно Германия явилась родиной научного социализма, а вожди германского пролетариата — Маркс и Энгельс — его творцами[3]»
Историческая наука, сделавшая шаг вперёд в лице французских историков эпохи Реставрации, зашла в тупик, ибо не могла обобщить накопленных фактических данных. Появились учёные, сделавшие своей специальностью, по сути дела, обоснование невозможности исторического познания.
В области политической экономии происходит полное отречение буржуазных экономистов от их классических предшественников. Галлер и Мюллер отрекаются от Адама Смита. Демократические начинания объявляются «конституционным безумием».
Что касается утопического социализма, то он окончательно выродился и превратился в реакционную эклектическую похлёбку. Несмотря на развернувшееся наступление капиталистов на рабочих, утописты продолжали взывать «к человеколюбию буржуазных сердец и кошельков». Оуэнисты в Англии и фурьеристы во Франции активно выступили против рабочего движения. Во Франции даже биржевые спекулянты прикрывались учением Сен-Симона и, как удачно сказал Гейне, мученики социализма несли свой крест, только он назывался теперь крестом Почётного легиона.
Разложение глубоко проникло и в область философии. Во Франции возрождалась средневековая мистика, спиритуализм; в Англии развивались философские системы, наполненные жвачкой берклеанских идей, в Германии идеалистическая диалектика Гегеля выродилась в метафизическую схоластику.
В художественной литературе стали усиливаться мотивы пессимизма, индивидуализма, мистики, эротики, шовинизма. Литература эпигонов стала вытеснять литературу классиков критического реализма и заполнила книжный рынок. Немецкую литературу захлестнула волна ядовитого шовинизма. Идеологическое родство тогдашней националистической литературы и современной фашистской идеологии оказалось настолько близким, что появившиеся в то время реакционные стихи «Стража на Рейне» были впоследствии одними из самых популярных в гитлеровской Германии. Не только в Германии, но и во Франции и в Англии всё реже появляются вдохновенные прогрессивные произведения, вроде песен и стихов Беранже, пламенных статей Берне или едкой сатиры на прусские порядки Гейне.
Буржуазное искусство, пережив сильный взлёт в XVII—XVIII веках, в XIX веке приходит в упадок. Буржуазный романтизм утрачивает свей боевой характер и пронизывается оторванным от жизни эстетством, мистикой и формализмом. Немецкие романтики опустились особенно низко со своей нелепой субъективистской «теорией» зависимости искусства от «каприза художника». В 30-х годах начинает свою музыкальную деятельность Вагнер, в произведениях которого всё более и более находят выражение националистические и милитаристические настроения, являвшиеся характерными признаками обстановки того времени.
И только естествознание, развитие которого обусловливалось ростом промышленности и торговли, продолжало в своей специальной области развиваться, однако и оно заходит в тупик в сфере метода и мировоззрения.
Приближалась пора великих открытий в естествознании XIX века. В 1838—1839 годах немецкие учёные — зоолог Шванн и ботаник Шлейден — доказывают клеточное строение всех тканей животных и растений, что имело крупнее значение для выяснения единства процессов, совершающихся в живой природе, и установления полной естественности, закономерности развития организмов.
Не меньшее значение имели открытие Робертом Майером в 1842—1845 годах закона сохранения и превращения энергии (силы) и разработка этого закона с математической стороны Гельмгольцем в 1847 году.
Большое значение для обоснования материализма имели мысли Майера о том, что сила есть неразрушимая причина и она способна принимать качественно разные формы. Сам Майер делал тот вывод из своего открытия, что в природе не существует «никаких нематериальных материй».
Дальнейшим подтверждением и развитием научного материализма явилась созданная позднее Дарвином теория эволюции видов растений и животных путём естественного отбора. Выход в 1859 году книги Дарвина «Происхождение видов» нанёс крупнейшее поражение прошлым — виталистическим, телеологическим и всякого рода метафизическим теориям.
Все эти открытия в естествознании имели крупнейшее значение для выработки и победы диалектического, материалистического взгляда на природу.
К 40-м годам прошлого века буржуазное общество не только выявило свои глубочайшие внутренние противоречия, но и воздвигло огромные препятствия для деятельности передовых классов, для осуществления политических свобод, для успехов науки и философии, литературы и искусства. Самой историей был выдвинут на первый план вопрос о той общественной силе, которая способна разрешить социальные противоречия, о силе, которой принадлежит будущее. И тогда же историей были выдвинуты великие вожди пролетариата, гениальные творцы новой, революционной идеологии — Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Опираясь на гигантский труд по изучению истории, экономики, международной политики, философии и социализма, опираясь на тщательное и глубокое изучение положения и борьбы всех общественных классов, Маркс и Энгельс пришли к тому выводу, что будущее развитие человечества связано с деятельностью самого передового класса в современном обществе, с деятельностью пролетариата. Маркс и Энгельс доказали, что пролетариат является единственным классом, способным ликвидировать капиталистический строй и, возглавив общественный прогресс, построить социализм, сокрушить препятствия, созданные буржуазией развитию производительных сил, политических свобод, развитию науки и искусства.
К тому времени, когда у Маркса и Энгельса сложилось их революционное, коммунистическое мировоззрение, то есть в середине 40-х годов прошлого столетия, широко развернулась стихийная классовая борьба европейских рабочих против буржуазии.
История рабочего движения главнейших европейских стран уже тогда показывала, что самое развитие капитализма, обостряя капиталистические отношения, неуклонно просветляет сознание пролетариев, высвобождает им руки для классовой борьбы против буржуазии. Обострение классовых противоречий и классовых конфликтов, накопление опыта совместной работы и постепенное уяснение общности интересов всех пролетариев будит мысль рабочего и превращает, по словам Ленина, глухое и неясное недовольство в сознательный протест, превращает раздробленный, мелкий, бессмысленный бунт в организованную классовую борьбу за освобождение всего трудящегося люда.
В конце 30-х и в начале 40-х годов прошлого столетия повсеместно стало нарастать массовое брожение и недовольство рабочих буржуазией и её государственной властью. Рабочие начинают понимать противоположность своих интересов интересам класса буржуазии, и классовая борьба в связи с этим начинает принимать более организованный характер. Постепенно от ломки машин, поджогов фабрик, убийства отдельных заводовладельцев, наказания штрейкбрехеров рабочие переходят к стачкам и даже восстаниям. Однако стачки и восстания, посредством которых пролетариат выражал своё недовольство, не имели ещё ясной цели и не приводили потому к существенным результатам и победам рабочих.
Маркс и Энгельс, творцы научного коммунизма, не только разъяснили рабочему классу, как он должен бороться за свои интересы, за интересы всех трудящихся, они указали ему великую цель, которая должна служить путеводным маяком в его борьбе.
«…Будьте мужественны и отважны, — говорил Энгельс, обращаясь к рабочим в марте 1845 года. — Успех ваш верен, и ни один шаг, сделанный вами в этом движении вперёд, не будет потерян для нашего общего дела — дела всего человечества»[4].
Перед революционерами, коммунистами той эпохи стояла задача — внести социалистическое сознание в рабочее движение, придать движению всеобщий организованный и боевой характер.
Ни одно прежнее воззрение не было способно решить эту новую историческую задачу. Не был пригоден для этого и утопический социализм. В 40-х годах прошлого столетия не было недостатка во всякого рода мечтателях, проповедовавших, будто следует лишь убедить правителей и господствующие классы в несправедливости современного общественного порядка, — и в обществе будет водворён мир и благополучие.
Маркс и Энгельс первые поняли необходимость поднять стихийное движение рабочих на уровень сознательной борьбы против капитализма и приложили всю свою кипучую энергию, весь свой гений к разрешению этой задачи.
Тщательно изучив всю историю политического и идейного развития Европы, Маркс и Энгельс открыли законы исторического развития человеческого общества, применив своё великое открытие к оценке классовых сил того времени. Они установили, что положение рабочего класса есть действительная основа и исходный пункт всех социальных движений современности.
Маркс показал, что в пределах основного классового противоречия капиталистического общества буржуа представляет собой консервативную сторону движения, пролетарий же — разрушительную и прогрессивную.
Пролетариат выступил на арену политической борьбы как единственный до конца революционный класс. Другие классы не могли быть последовательно революционными в силу того, что они, приходя к власти, не ставили и не могли ставить цели — уничтожить эксплуатацию человека человеком, они стремились увековечить собственное господство. Пролетариат ликвидирует эксплуатацию и угнетение трудящихся; он не только низвергает прошлые буржуазные общественные отношения, но смело смотрит в будущее, ибо и своё собственное господство он считает временным, пока не будут ликвидированы классы вообще. Заслуга Маркса и Энгельса в том и состоит, что они дали научную оценку великой освободительной миссии пролетариата как могильщика капитализма и впервые показали, что пролетариат, организовавшийся для политической борьбы, вооружённый наукой о законах исторического процесса, станет неизмеримо более могучей силой, чем все силы старого мира, и окажется способным свалить капитализм, создать новый строй общественной жизни — коммунизм.
Для практического осуществления этой цели надо было просветить сознание рабочих, создать организацию, которая возглавила бы революционное движение пролетариата и повела его открытой дорогой политической классовой борьбы к свержению капитализма.
За эту великую, благородную задачу взялись революционные марксисты. Вот уже столетие, как они развивают свою деятельность. Их успехи в организации и коммунистическом просвещении рабочих всех стран огромны. Эти успехи связаны с деятельностью вождей пролетариата, классиков его теории, с революционной деятельностью Маркса и Энгельса, Ленина и Сталина.
Но чтобы выполнить великую задачу просвещения и организации рабочего класса, нужно было критически переработать, переплавить все достижения прошлой науки и культуры, философии и политической экономии, учений о социализме и естествознания. Марксизм, говорил Ленин, есть законный преемник лучшего, что создало человечество в XIX веке в лице немецкой философии, английской политической экономии и французского социализма. Без критической переработки прошлых знаний нельзя было создать новую науку нового класса. Вместе с тем надо было разрушить старую, буржуазную идеологию, сокрушить её. Эту задачу блестяще выполнили Маркс и Энгельс.
- Критика Марксом и Энгельсом прошлой философии
Маркс неоднократно подчёркивал критический и революционный дух своей теории. Оба эти качества марксизма связаны с положением и историческим развитием пролетариата как класса. Именно последовательная революционность пролетариата, осознавшего цели своей борьбы, делает его самого и его мировоззрение критическим как в смысле сокрушения старого, буржуазного общества и замены его новым, социалистическим обществом, так и в смысле преодоления, отрицания идеологии помещиков и буржуазии и замены её идеологией пролетарской, социалистической, неизмеримо более высокой, принципиально новой, последовательно научной. Только партия рабочего класса, его идеологи и вожди смогли совершить полный переворот в мировоззрении людей, настоящую революцию в философии и в идеологии вообще, что вполне отвечало коренным интересам и историческим задачам рабочего класса. Марксизм, как целиком новое мировоззрение, критически преодолевая и заменяя старые воззрения, прямо ставит своей задачей «вскрыть все формы антагонизма и эксплуатации в современном обществе, проследить их эволюцию, доказать их преходящий характер, неизбежность превращения их в другую форму и послужить таким образом пролетариату для того, чтобы он как можно скорее и как можно легче покончил со всякой эксплуатацией. Непреодолимая привлекательная сила, которая влечёт к этой теории социалистов всех стран, в том и состоит, что она соединяет строгую и высшую научность (являясь последним словом общественной науки) с революционностью, и соединяет не случайно, не потому только, что основатель доктрины лично соединял в себе качества учёного и революционера, а соединяет в самой теории внутренне и неразрывно»[5].
Коренная противоположность марксизма, марксистской философии буржуазному философскому мировоззрению, буржуазной идеологии вообще вытекает из противоположности и непримиримости пролетариата и буржуазии как общественных классов. Прошлые же системы философского знания не только не могли решить новых задач, вставших перед обществом, перед его передовым классом — пролетариатом, но превратились в реакционную идеологическую силу, вступившую в ярое противоборство с марксизмом, с рабочим движением. Поэтому задача критики всей предшествующей идеологии, её разрушения и полного преодоления, задача создания пролетарской идеологии явилась исторически необходимым средством для возвышения, консолидации пролетариата как класса и организации борьбы против исконных его классовых противников.
В этом смысл той «критики оружия», которую предприняли Маркс и Энгельс в середине 40-х годов прошлого века.
Здесь может встать следующий вопрос: мы говорим о критике Марксом и Энгельсом всей прошлой философии, о противодействии со стороны этой философии классовой борьбе пролетариата, о её неспособности решить прогрессивные задачи, вставшие перед обществом, о провале попыток буржуазных философов научно объяснять новые достижения естественных наук. Таково было в действительности положение, в котором фактически очутилась вся прежняя философия. Но ведь эта прежняя философия была весьма разнообразной, она была классовой философией, выражала разные стадии в развитии общества и борьбе классов, являла собой также большое разнообразие течений, борющихся друг с другом.
Великим открытием Маркса и Энгельса было подразделение ими всей прошлой философии на два главных лагеря: материализм и идеализм — в зависимости от решения философами вопроса об отношении мышления к бытию, сознания к природе. Марксизмом был найден тот центральный вопрос, решение которого давало возможность научно, по объективному признаку, совершенно заново рассмотреть всю историю борьбы в области философии и за кажущимся бесконечным разнообразием философских систем увидеть основное их подразделение на две решающих партии.
Открытие закона развития философии через борьбу материализма и идеализма ставило на совершенно новую почву рассмотрение всей истории философии и давало возможность научно оценить каждое направление и любую систему философии.
Но, несмотря на исключительное значение этого открытия, Маркс и Энгельс отлично понимали, что одного анализа борьбы двух направлений в философии недостаточно, чтобы вскрыть и уяснить всю противоположность пролетарского и буржуазного мировоззрений. Они и здесь были последовательными диалектиками. Они ясно видели, что, несмотря на всю противоположность материализма и идеализма и острую борьбу двух главных направлений в философии, все философские системы прошлого имели также и существенно общее между собою. Эта общая черта прошлых воззрений резко отграничивает их от марксизма и противопоставляет всю прошлую философию новой, революционной идеологии пролетарских масс.
Марксизм-ленинизм доказал, что общим для всех прошлых классовых обществ была эксплуатация трудящихся масс господствующими классами — рабовладельцами, помещиками, буржуазией. Вполне понятно, что этот важнейший факт имеет первостепенное значение и для верного понимания прошлого идеологического развития. Исследователь-марксист не может, не имеет права отвлекаться от того обстоятельства, что как бы различны ни были теории в прошлом и сколь бы разную роль ни играли они в общественной жизни, в развитии науки, они, как правило, оставались философской идеологией эксплуататорских классов, что налагало на них свой особый отпечаток и делало их чуждыми народу.
Именно это послужило объективной основой того важного вывода марксизма, согласно которому общественное сознание в прошлые века, несмотря на всё его разнообразие, вращалось до сих пор, как говорил об этом Маркс, в известных общих формах, ибо все эти формы сознания в своём огромном большинстве являлись идеологией господствующих, имущих классов. Подобно тому, как социалистической революцией заканчивается предистория человеческого общества и открывается его настоящая история, так и с возникновением марксизма, совершившего великую революцию в области идеологии, в области философии, заканчивается один, донаучный период её развития и открывается новая эпоха в философии — эпоха торжества и широчайшего распространения революционной философии пролетарских масс.
В чём же конкретно выражаются те общие черты, а также коренные пороки прошлой философии, которые делают необходимым сокрушить и отвергнуть её, критически используя и перерабатывая её положительные идеи для новых целей?
Первое, что необходимо отметить в этой связи, — это присущее всем без исключения философам прошлого идеалистическое, противонаучное, извращённое понимание развития общества.
Из этого крупнейшего порока прошлой философии вытекает и игнорирование решающей роли трудящихся как подлинных творцов истории, рассмотрение народа как инертной, пассивной массы. По сути дела, в этом вскрывается антинародное содержание прошлых философских учений, если не иметь в виду отдельных мыслителей, возвышавшихся над общим уровнем и характером прежней идеологии, как это было, например, с Чернышевским. У этих философов были гениальные догадки, они приближались к материалистической трактовке отдельных вопросов общественной жизни, но ни один из них не открыл законов развития общества.
Тот факт, что прежние философы оказались оторванными от народа одиночками, вытекал из классовой их природы. Вместе с тем он вполне соответствовал и идейному содержанию учений этих философов. Народные массы для всех мыслителей домарксистской эпохи в лучшем случае являлись лишь объектом изучения, объектом мер, предпринятых правителями, или идей, высказанных философами, сырым и пассивным материалом, который надлежит так или иначе использовать, направить и т. д. Это есть прямое и последовательное проведение идеалистического принципа рассмотрения истории, при котором народные массы, классы трудящихся и особенно пролетариат никогда не выступают в качестве субъектов, то есть творцов истории. Но это означает, что фактический, предопределённый классовыми мотивами отрыв философов господствующих классов прошлых обществ от народных масс, отрыв в силу чуждости их теорий трудящимся классам, находил последовательное идеологическое обоснование в виде разработки в этих теориях идеалистического понимания истории.
Далее. Философские системы прошлого, являясь идеологией господствующих классов, всеми своими средствами служили идеологическим обоснованием, оправданием сначала рабства и политики, направленной на его укрепление, затем крепостнических порядков и, наконец, капитализма. Нередко поэтому перед общими классовыми интересами идеологов прошлого расхождения в области философии отступали на задний план.
И ещё. Идеализм прямо и открыто, метафизический материализм либо стыдливо, в виде теологических непоследовательностей, либо в своих конечных выводах,— но и тот и другой неизбежно приводили к религиозной точке зрения. Это постоянное соскальзывание метафизического материализма к идеализму, непоследовательное проведение материализма было характерным даже для таких боевых материалистических направлений прошлого, каким является, например, французский материализм XVIII века.
Понятно, конечно, что и эти и некоторые другие общие черты прошлой философии, связанные с её классовыми основами, не устраняют того основного факта, что все системы философии резко делились на два главных противоположных лагеря — материализм и идеализм — и что содержанием развития философии была постоянная борьба материализма и идеализма. Нельзя также игнорировать принципиально различной роли материализма и идеализма в развитии знаний о природе, ибо если материализм, как правило, развивался в связи с развитием естествознания и сам оплодотворялся и подкреплялся открытиями в естественных науках, то идеализм противодействовал развитию наук и был всегда враждебен науке.
Вся история философии является, как это глубоко раскрыл товарищ А. А. Жданов, «историей зарождения, возникновения и развития научного материалистического мировоззрения и его законов. Поскольку материализм вырос и развился в борьбе с идеалистическими течениями, история философии есть также история борьбы материализма с идеализмом»[6].
Все философы прошлого, как идеалисты, так и метафизические материалисты, были лишены исторической точки зрения на мир, на природу и особенно на общественную жизнь. Свои воззрения философы провозглашали незыблемыми, окончательными, не подлежащими дальнейшему развитию, обогащению. Каждый изобретатель очередной системы философских знаний объявлял о совпадении своих воззрений с истиной в полном её объёме, отрицая вместе с тем всё прежнее и будущее развитие философии. Маркс вскрыл эту механику превращения ограниченных и несовершенных знаний философов в абсолют, заметив, что философы прошлого, будучи и сами-то «абстрактной формой отчуждённого человека», выдают себя, однако, за масштаб мира и притом, если идёт речь об идеализме, мира извращённого, мистифицированного.
Метафизический материализм так же грешил этим, как и идеализм. Спиноза и Фейербах считали свои системы не менее «абсолютными» и «окончательными», чем Беркли и Гегель. Таких представителей «абсолютного знания» оказывалось столько же, сколько было и создателей философских систем. Закон капиталистической конкуренции и здесь проявлялся в бесконечном «ниспровержении» одних систем буржуазной философии другими. Здесь выявляется, между прочим, закономерность противоречивого развития философии в классовом обществе. Будучи по классовой природе общими, близкими, родственными друг другу, они развивались, борясь друг с другом, как противники, безжалостно отбрасывая своих конкурентов и налагая вето на возможное создание новых систем философского знания в будущем.
Учение Маркса решительно порывало со всей системой прежних воззрений и указало путь ликвидации классов, создавших эти воззрения.
Маркс и Энгельс изложили и обосновали новое, революционное мировоззрение пролетарских масс в ту пору, когда идеалистическая философия Гегеля получила значительное распространение среди интеллигенции Германии, Англии и Франции, когда вокруг идей Гегеля шла острая идеологическая борьба.
Гегельянцы той поры производили своими крикливыми выступлениями большой шум и создавали впечатление, будто гегелевский идеализм может идейно питать творческие, революционные порывы. Маркс и Энгельс показали, что младогегельянские идеологи были вопреки их якобы «миропотрясающим» фразам величайшими консерваторами. Им не было дела до изменения действительной социальной жизни, до её революционного преобразования. Отвлекаясь от всех исторических эпох и классов, гегельянцы раздували, абсолютизировали господствовавшее в Германии юнкерско-буржуазное сознание и выдавали его за общечеловеческое сознание. Эта «спекулятивная идея» превращается затем у гегельянцев в движущую силу истории, и последняя становится «сказкой о духах и призраках». При таком понимании развития общества вся история сводится к рассмотрению лишь теоретической деятельности, а историк, социолог выступает поочерёдно апологетом всех явлений духовной жизни людей, всех господствовавших в разные времена теорий.
Надо было сокрушить эти широко распространённые, но нелепые, вредоносные взгляды, дабы расчистить почву для борьбы против реально существовавшего капиталистического строя. Маркс и Энгельс выполнили эту задачу. Они в целом ряде блестящих произведений 1844—1848 годов разоблачили и отбросили весь этот идеалистический вздор и показали, что действительные люди вступают прежде всего в практические отношения, а затем уже эти отношения изображают, представляют себе, укрепляют, оправдывают. Маркс и Энгельс вскрыли классовую и гносеологическую основу отрыва идеологии от жизни. Они вскрыли тот факт, что гегельянцы «неизбежно ставят предмет на голову и считают свою идеологию творческой силой и целью всех общественных отношений, между тем как в действительности она есть лишь их выражение и симптом»[7].
Может быть, самым глубоким и разящим из всех аргументов, выдвинутых тогда Марксом и Энгельсом против идеализма, оказалось положение о том, что всё это идеальное вознесение философов над миром есть лишь идеологическое выражение их бессилия по отношению к миру.
Бессилие их было обусловлено тем, что они, будучи идеологами господствующих классов в буржуазном обществе, никогда не собирались, не ставили и не могли ставить цели обратиться против буржуазного мира. Если же они и болтали о необходимости «исправить» его, то не шли дальше крикливых фраз об обществе, которыми нельзя ничего изменить. Социальной основой, которая вскрывает смысл и характер гегелевской философской системы, является тот факт, что немецкий идеализм той поры явился, как глубоко и метко сказал товарищ Сталин, прусской аристократической реакцией на Французскую революцию и французский материализм.
Известно, что споры о философии Гегеля, особенно о его идеалистической диалектике, до сих пор не смолкли ни в среде советских философов, ни за рубежом. Однако большая часть спорящих потому впадает в ошибки при пересмотре этого давно марксизмом решённого вопроса, что рассматривает философию Гегеля метафизически.
Не существует абстрактной проблемы — прогрессивна или реакционна была философия Гегеля, его идеалистическая диалектика. Отвечая па этот вопрос, нельзя отвлекаться от периода, в который подвизался Гегель и распространялась гегелевская философия.
Сыграв известную прогрессивную роль в первой трети XIX века, идеалистическая диалектика Гегеля стала играть реакционную роль в 40-х подах, сразу как только сложился марксизм, как только была создана материалистическая диалектика. Сам Маркс постоянно обращал на это внимание. В знаменитом своём письме к Вейдемейеру от 5 марта 1852 года он, критикуя немецкого «слугу буржуазии», «болвана Гейнцена», отмечал, что тот «лаял на гегелевскую философию до тех пор, пока она носила прогрессивный характер», а теперь он питается её потерявшими всякий вкус крохами, которые изрыгают не переварившие их немецкие либералы[8].
Известно, что Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин в кристально ясной форме изложили свои взгляды на идеалистическую гегелевскую диалектику и в самой резкой, не терпящей никаких оговорок и компромиссов форме противопоставили ей диалектику материалистическую.
В классическом труде по марксистско-ленинской философии, в работе товарища Сталина «О диалектическом и историческом материализме», мы читаем:
«Характеризуя свой диалектический метод, Маркс и Энгельс ссылаются обычно на Гегеля, как на философа, сформулировавшего основные черты диалектики. Это, однако, не означает, что диалектика Маркса и Энгельса тождественна диалектике Гегеля. На самом деле Маркс и Энгельс взяли из диалектики Гегеля лишь её «рациональное зерно», отбросив гегельянскую идеалистическую шелуху и развив диалектику дальше, с тем чтобы придать ей современный научный вид» [9].
Не может быть никакого сомнения в том, что советские философы должны прежде всего разрабатывать и двигать дальше открытую Марксом и Энгельсом, развитую во всех направлениях Лениным и Сталиным материалистическую диалектику, а не тратить свои усилия на то, чтобы повторять работу, уже проделанную Марксом и Энгельсом по вышелушению «рационального зерна» из идеалистической гегелевской диалектики.
Однако многие из нас, вместо того чтобы сосредоточить все свои усилия на выполнении этой боевой задачи, проделывали, а некоторые и до сих пор проделывают, следующую операцию: берут найденное классиками марксизма-ленинизма в «навозной куче» гегелевской философии и по-революционному ими переплавленное «жемчужное зерно», запрятывают его обратно в навозную кучу гегельянщины, а затем приступают к самостоятельным поискам этого самого «зерна».
Нельзя считать нормальным, чтобы наши философы вновь и вновь повторяли уже проделанную однажды работу и тем самым, искусственно тормозили развитие своей теории.
Известно, что Марксу и Энгельсу потребовалось вскрыть и преодолеть пороки старого материализма и в соответствии с новым уровнем развития наук, в соответствии с задачами нового класса, пролетариата, перестроить заново философский материализм, придать ему совершенно новый вид.
До возникновения марксизма наука и философия не имели такого материалистического мировоззрения, которое было бы способно до конца выстоять в борьбе против идеализма. Перед Марксом стояла грандиозная задача: выработать совершенно новый вид материализма, вполне отвечающий новой эпохе в развитии естествознания, классовым интересам пролетариата, свободный от всех ограниченностей и непоследовательностей прошлого материализма.
Маркс первый открыл, что последовательное проведение материалистического взгляда целиком совпадает с интересами пролетариата как класса. Маркс увидел, что здесь нет и не может быть никакого компромисса: либо последовательный, то есть диалектический, материализм, с его распространением на общество в виде исторического материализма, и тогда материализм способен выразить в философии историческую роль пролетариата; либо метафизический материализм, и тогда неизбежный и полный разрыв философии с теоретическими и политическими интересами пролетариата.
Опираясь на имевшийся к тому времени опыт рабочего движения в ряде европейских стран, и прежде всего в Англии и во Франции, Маркс и Энгельс впервые выдвинули и обосновали ещё в 1844 году то важнейшее положение их философского мировоззрения, что рабочие крупных промышленных городов не думают, чтобы можно было «чистым мышлением» избавиться от хозяев и собственного практического унижения. Рабочие «очень болезненно ощущают различие между бытием и мышлением, между сознанием и жизнью»[10]. Рабочие, продолжают Маркс и Энгельс, знают, что собственность, капитал, деньги, наёмный труд представляют собой далеко не призраки воображения, а весьма практические и конкретные продукты самоотчуждения рабочих и что поэтому они должны быть упразднены тоже практическим и конкретным образом для того, чтобы человек мог стать человеком не только в мышлении, но также в общественном бытии, в жизни. Пролетариат отнюдь не склонен отождествлять жизнь, практику с мыслительным процессом, свести первое ко второму. Идеализм, как идеология буржуазии, призван совершить это слияние, это сведение практической деятельности лишь к мыслительному процессу. Пролетарский же материализм объясняет мыслительный процесс общественной практикой. Маркс и Энгельс подчёркивали, что именно это обстоятельство и отличает буржуазную идеологию от пролетарской идеологии, идеализм от материализма, от социализма и коммунизма.
Таким образом, Маркс как вождь и идеолог революционных пролетарских масс создал не только метод, прямо противоположный методу Гегеля, оказавшемуся непригодным для решения новых задач, но и совершил великий исторический подвиг, совершенно заново создав научную материалистическую теорию исторического процесса, распространив материализм на общество, он разработал вместе с тем новый вид материализма.
В области социальных воззрений Маркс и Энгельс научно доказали беспомощность утопического социализма и показали, что утопический социализм не являлся угрозой капитализму, а с возникновением марксизма стал даже служить громоотводом для классовых врагов пролетариата, спасительным средством для буржуазии.
Утопические социалисты потратили много усилий, чтобы доказать, будто бы социализм — это надклассовое и внеклассовое явление. С точки зрения науки, тезис о неклассовом социализме, как и положение о неклассовой политике, оказался, по словам Ленина, пустым вздором. Кто до сих пор, после огромного опыта классовой борьбы во всех странах мира, говорит о неклассовом социализме, того, говорил Ленин, «стоит просто посадить в клетку и показывать рядом с каким-нибудь австралийским кенгуру»[11].
Как сильно и метко бьют слова Ленина нынешних холуев империалистов, провозгласивших социализм «делом всех классов», окрестивших американский план закабаления европейских народов «социалистическим планом» и «демократическим социализмом»!
Итак, возникновение марксизма как революционной теории пролетарских масс явилось самым радикальным и полным разрывом с традиционными буржуазными идеями, настоящей революцией в области философии.
- Сущность революционного переворота в философии, осуществлённого Марксом и Энгельсом, и конец старой философии
На протяжении двух с лишним тысяч лет вряд ли можно перечислить десяток философов, которые согласились бы друг с другом в понимании предмета, целей, задач философского знания. Одни видели эту задачу в стремлении и любви к истине, другие — в самоусовершенствовании человека; одни выдвигали на первый план воспитательно-педагогические цели философии и считали, что философия выполнит свою задачу, если сумеет создать благоприятное общественное мнение, в котором вырастут благородные и справедливые характеры, талантливые личности; другие, напротив, запрещали философии вмешиваться в людскую жизнь и сосредоточивали своё внимание на природе, выискивая в ней то единый механический закон движения, то целеполагающую деятельность божества, то внутреннюю силу некоей отвлечённой субстанции. Этот факт указывает на изменение и развитие самого предмета философии в истории философии и науки, на изменение этого предмета сообразно новым общественным условиям, в которых создавались философские системы, и соответствующему состоянию естественных наук.
Но на какую бы сторону духовной или материальной жизни ни обращали свои взоры прошлые мыслители, каждый из них считал необходимым объявить свои воззрения «окончательной истиной», к которой наконец-то пришло человечество.
Устранение пороков в понимании самого предмета философии, революционная замена предмета прошлой философии новой философской наукой могли быть осуществлены лишь тогда, когда появились, по крайней мере, два новых факта всемирно-исторического значения: когда возник, сложился и начал осознавать свои исторические цели революционный пролетариат, отвергающий всякое окостенение науки, выступающий врагом застоя и абсолютизации знания; когда уровень развития естественных наук и обобщение новых научных данных дало возможность опрокинуть и разбить метафизический метод, разоблачить и свалить идеализм.
Возникновение новой философии — диалектического материализма — означало крушение, конец старой философии. Отныне философия уже не выискивала для изучения некую абсолютную субстанцию, не диктовала естественным наукам своих принципов, не сливалась с этими науками, не подменяла их и не являлась более ментором человеческой истории, не повелевала людям: действуйте так-то и слепо веруйте в истинность этих рекомендаций. Естественные науки благодаря проникавшему в их сферу диалектическому мышлению не нуждались более в особой науке, стоящей над ними. Марксизмом были разбиты и отброшены философская метафизика, теология, религиозно-идеалистические системы, сковывавшие деятельность общественного человека, призывавшие его к безропотной покорности, самоусовершенствованию и созерцанию. Философия приобрела во всех своих разветвлениях новый вид: она стала подлинной наукой, неизмеримо более богатой, по-настоящему содержательной и революционной. Философия рабочего класса явственно, чётко обрисовала свою область. Её предмет — законы объективного мира человеческого мышления, исторически верно отражающего диалектическое развитие природы и общества.
Тем самым положения и понятия, которыми стала оперировать революционная философия пролетариата, полностью утратили таинственный вид. Диалектический материализм был определён как наука об общих законах движения внешнего мира и человеческой мысли. Но это уже не были два ряда независимых друг от друга и в принципе различных законов. Напротив, по словам Энгельса, эти законы были тождественны по своему содержанию, хотя и различны по форме. Это их тождество выражается как в том, что понятия, которыми оперируют люди, являются лишь копиями, снимками, отражениями действительных материальных процессов, происходящих в природе и обществе, так и в том, что человек, сознательно пользуясь познанными законами природы, овладевает силами природы.
Таким образом, марксистская философия, устранив вымышленную прежними философами искусственную связь между явлениями, указала на действительные, истинные связи в природе и в обществе. «За философией, изгнанной из природы и из истории, остаётся, поскольку остаётся, лишь область чистой мысли: учение о законах процесса мышления, логика и диалектика[12]».
На первый взгляд может показаться, что разница не столь велика между прошлыми философскими теориями, замыкавшимися в узкие рамки изучения мышления, логики, и тем, что сказал Энгельс в только что приведённой выдержке о философии как науке о законах процесса мышления. Но нет ничего более неверного, чем такое представление.
Известно, что прошлая философия не была ни по-настоящему научной, ни по-настоящему революционной. Для неё было недоступно знание подлинных законов развития материального мира, и она не ставила перед собою цели организовать, вдохновить революционный класс для преобразования общественной жизни. А между тем положение, разработанное Марксом и Энгельсом о совпадении по существу законов объективного мира и законов мышления, отражающих этот мир, целиком устраняло прежнее представление о предмете философии и на место спекуляции поставило науку. Теперь содержание философии уже не могло зависеть от произвола автора того или иного трактата по философии, но черпалось из живой жизни, проверялось ею, служило этой жизни, служило передовому классу. Теперь разработка философской науки перестала быть делом отдельных людей, любителей, а стала делом революционного класса, его коммунистической партии.
Не будь совпадения по своему содержанию законов диалектики, царящей в природе и обществе (объективная диалектика), и законов процесса мышления, отображающих эту диалектику (субъективная диалектика), марксисты не могли бы использовать свою философскую теорию как мощное и действенное средство познания и революционного изменения общественной жизни.
Недаром Маркс и Энгельс отмечали, что выработку диалектического метода они считают результатом, который едва ли уступает по своему значению разработке материалистической теории.
Чтобы революционным путём преобразовать общественную жизнь, надо было распознать законы, по которым живёт и развивается человеческое общество. Создание такой науки явилось величайшим завоеванием марксизма.
Оценивая это великое открытие, соратник Маркса Фридрих Энгельс в речи на могиле своего друга говорил, что Марксом был открыт закон развития человеческой истории, скрытый до последнего времени под идеологическими наслоениями простой факт, что люди раньше всего другого должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством, религией и т. д. Это означает, что каждая данная ступень экономического развития народов образует основу, из которой развились государственные учреждения и все формы идеологии. Но заслуга Маркса при исследовании общественной жизни состояла не только в открытии этих общих законов исторического процесса. Маркс гениально применил открытое им материалистическое понимание истории к научному анализу буржуазного общества, капиталистического способа производства.
Чтобы выяснить историческую роль пролетариата, надо было вскрыть законы развития капитализма, механику капиталистической эксплуатации рабочего класса. Маркс открыл тайну капиталистической эксплуатации — прибавочную стоимость — и поставил тем самым классовую борьбу пролетариата против буржуазии на обоснованную строго научным образом почву.
Следовательно, в результате работ Маркса и Энгельса идеализм был изгнан не только из области гносеологии, но и из его последнего убежища — из области истории, ибо теперь был найден путь к объяснению человеческого самосознания условиями человеческого существования вместо прежнего объяснения этих условий человеческим самосознанием. Теперь всё здание общественной науки было построено на материалистической основе.
Ленин так оценивал великое открытие марксизма: «Величайшим завоеванием научной мысли явился исторический материализм Маркса. Хаос и произвол, царившие до сих пор во взглядах на историю и на политику, сменились поразительно цельной и стройной научной теорией, показывающей, как из одного уклада общественной жизни развивается, вследствие роста производительных сил, другой, более высокий, — из крепостничества, например, вырастает капитализм» [13].
Открытие Маркса и Энгельса одним ударом опрокинуло все прежние воззрения на общество и открыло великие перспективы для общественной науки, для пролетариата. Это великое открытие в корне преобразовало знания об обществе и поставило всю борьбу пролетариата на гранитный фундамент науки.
Великое открытие Маркса настолько решительно отвергало сложившиеся прежние воззрения на общественную жизнь, что с самых первых своих шагов встретило бешеное, всё возраставшее сопротивление, настоящую войну сил старого общества против новой идеологии.
Этот факт находит своё глубочайшее социальное и гносеологическое объяснение. Уже одно ниспровержение всех прошлых взглядов на мир достаточно глубоко затрагивало интересы господствующих классов, чтобы они могли остаться пассивными и спокойно созерцать беспощадное разрушение их идеологии, разрабатывавшейся на протяжении многих веков.
Открытие Маркса имело в высшей степени революционные последствия не только для теории, но и для практики. Если с позиций исторического материализма материальные производительные силы общества приходят на известной ступени своего развития в противоречие с существующими производственными отношениями и последние превращаются в оковы для этих сил, если в результате этого противоречия неизбежно наступает эпоха социальной революции и вслед за изменением экономической основы происходит переворот во всей громадной надстройке, то вполне понятно, что благодаря последовательному применению материализма к общественным явлениям нам сразу открывается, говоря словами Энгельса, «перспектива великой, величайшей революции всех времён».
Согласно учению Маркса и Энгельса, производительные силы общества созданы деятельностью многих поколений людей. Чем шире становились производственные связи и сфера деятельности людей, выросшей, по словам Маркса, до «всемирно-исторической деятельности», тем менее могли люди в классовом обществе осознать эти связи, тем более эти связи выступали в сознании людей как чуждая и грозная сила, которая то обёртывается к ним своей положительной стороной, то приносит им несчастье. Эксплуататорские классы не смогли осознать экономические законы движения общества. Буржуазная идеология, как настоящий эксплуататор человеческого духа, набросилась на эту «таинственную» силу; внимание читателей произведений философов идеалистов постоянно направлялось на поиски корней всевозможных явлений общественной жизни в существовании «мирового духа».
Перед философами прошлого никогда не вставала историческая задача революционного преобразования действительности и созидания новых, более высоких форм общественной жизни, а это означает, что всем им без исключения была свойственна созерцательность и пассивность. Домарксовский материализм не имел в этом смысле каких-либо преимуществ перед идеализмом. Поэтому, когда Маркс отмечал как главный недостаток всего предшествующего материализма то, что он брал действительность только в форме созерцания, а не как человеческую деятельность, не в виде практики, не понимал значения революционной практической деятельности, то это, собственно, относилось ко всей философской идеологии прошлой мировой истории. Духу этой философии вполне соответствовал тот ложный и по сути своей глубоко реакционный взгляд, согласно которому основная масса человечества, трудящееся население, всегда рассматривалось в качестве пассивного, бесплодного материального элемента истории; всё же активное и якобы творящее историческое действие приписывалось «мозговой деятельности», «чистому мышлению» и его носителям — творцам философских и социологических систем. Это не означает, конечно, что прошлой философии вообще не была свойственна критика, целенаправленная борьба, известная активность — всё это, несомненно, можно наблюдать в истории философской мысли. Дело, однако, заключается в том, что «действенность» этой философии была ограничена сферой чистой мысли. Этим объясняется, почему вся разрушительная работа прежней философии приводила в результате к консервативной философии, ибо подобная точка зрения предполагала, что действительный, предметный, чувственно реальный мир побеждён, коль скоро он превращается в «мыслительную вещь». «Над действительным противником», превращённым, как говорил Маркс, в «эфирное существо», конечно, легко одержать победу в «эфире чистого мышления».
Те же из философов, которые временами выражали недовольство сложившимися в их пору общественными отношениями, стремились наложить на них те или иные заплаты и даже писали иногда о необходимости «перевернуть мир», сами, однако, веровали в сверхъестественное могущество философских идей и разделяли ту нелепую иллюзию, будто изменением сознания, истолкованием существующих отношений в новом направлении можно подправить, а то далее и перевернуть весь существовавший до сих пор мир.
Но как всем хорошо известно, от различного рода манипуляций в сфере идей, независимо от того, назывались ли эти манипуляции преобразующей силой «коллективного опыта», или активным стремлением к «самоусовершенствованию», критикой или даже «перевёртыванием мира», действительный практический мир, исторически действующие классы, практические люди и человеческие отношения не изменялись, а стремления философов оказывались тщедушными, бесплодными, спекулятивными. История философии лишь подтвердила этим знаменитый тезис Маркса о том, что «идея» неизменно посрамляла себя, как только она отделялась от практического «интереса».
Всё это лишний раз подтверждает полные глубочайшего смысла слова Маркса, что «для философов одна из наиболее трудных задач — спуститься из мира мысли в действительный мир»[14].
Марксизм полностью вскрыл неспособность прежней философии выработать подлинно научный метод познания и революционного преобразования общественной жизни.
Когда это было сделано, тогда открылась богатейшая возможность «восстановить земную правду». И если философы прошлого в лучшем случае обращали свои критические стрелы в небо, теперь активность философии была обращена в сокрушительную критику земли, то есть капиталистических общественных отношений, критика религии — в разоблачение буржуазного права и государства, критика теологии — в критику и низвержение буржуазной политики. Разрешение общественных противоречий, ликвидация социального гнёта, эксплуатации и несправедливости уже не являлись отвлечённой задачей познания и самопознания, а превратились в действительно жизненную задачу пролетариата, борющегося за своё освобождение. Марксистская философия разоблачила и отбросила, как негодный хлам, лживое «искусство» превращать реальные цепи, в которые были закованы народные массы, в цепи идеальные, существующие лишь в субъекте. Было разбито и отброшено враждебное пролетариату «искусство» философов-идеалистов постоянно превращать практические, чувственные битвы в «битвы чистых идей». Маркс первый доказал, что пролетарским массам, если они хотят освободиться от цепей капитала, «недостаточно подняться лишь в мыслях и оставить висеть над действительной, чувственной головой действительное, чувственное ярмо, которого не отгонишь прочь никаким колдовством с помощью идей»[15].
Чтобы нацело покончить с мистификацией, на которую оказалась столь падкой прежняя философия, нужно было, по словам Маркса, «выпрыгнуть из пределов философии», ибо, с точки зрения марксистской философии, идеи никогда не могут вывести за пределы старого строя, они могут вывести лишь за пределы «идей» старого строя. Для осуществления же идей требуются люди, которые должны употребить практическую силу.
Решение вопроса о соединении революционной теории с практикой, разработка важнейшей проблемы действенности философии, её способности верно поставить задачу коренного преобразования буржуазного общества и указать силы, которые могут эту задачу выполнить, — всё это было жизненно назревшим вопросом, требовавшим своего неотложного решения. Вопрос стоял так: либо эта задача будет теоретически разработана и практически разрешена — и тогда пролетариат быстро выйдет на широкую дорогу классовой борьбы, намного ускорит всё развитие к социализму; либо эта задача не будет выполнена — тогда рабочее движение потерпит огромный урон и дело социализма сильно пострадает.
Решающее отличие марксистской философии от всех прошлых философских систем состоит в том, что она сама является великой действенной силой, направленной на революционное практическое изменение мира. Становым хребтом исторического материализма в противоположность буржуазной, идеалистической социологии является открытое и обоснованное Марксом коренное положение нового мировоззрения — о решающей роли народных масс и прежде всего пролетариата в историческом развитии человечества.
Товарищ Сталин дал классическое изложение и разработку той великой мысли, что содержанием исторического процесса является творчество народных масс, что история общественного развития «есть вместе с тем история самих производителей материальных благ, история трудящихся масс, являющихся основными силами производственного процесса и осуществляющих производство материальных благ, необходимых для существования общества»[16].
Исходя из этой в принципе новой установки о решающей роли народных масс в истории, установки, являющейся, по выражению товарища Сталина, краеугольным камнем революционной теории, марксизм делает тот программный вывод, что только освобождение масс от гнёта капитализма освободит и человеческую личность, что освобождение личности невозможно до тех пор, пока не освободится масса. Отсюда лозунг марксизма: «всё для массы».
Именно этот центральный пункт марксистского учения о развитии общества выражает внутреннее единство коренного положения марксистской диалектики и решающего положения исторического материализма. Без выяснения движущей силы человеческой истории, деятельности народных масс, трудящихся, нет и не может быть новой, революционной, действенной философии пролетарских масс, не может быть поставлена, а тем более осуществлена великая цель этой философии — революционное преобразование человеческого общества на принципах коммунизма, изменение мира в соответствии с самими законами его развития и целями партии коммунистов, цель, выраженная в знаменитой формуле Маркса — «философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его».
Так воедино соединены в марксизме, в марксистской философии, коренные положения материалистической диалектики и исторического материализма.
Марксистская философия дала принципиально новое решение важнейшей проблемы революционной критики буржуазного строя и его идеологии, дала в руки пролетариата неотразимое научное оружие критики капиталистических порядков. Уже одним этим она отмела, как негодный хлам, методы «критики», выработанные прошлой философией. Но марксистская философия не в этом видит свою главную задачу. Маркс показал, что «оружие критики не может, конечно, заменить критики оружием, материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой, но и теория становится материальной силой, как только она овладевает массами» [17].
Марксизмом была поставлена новая, великая задача — изменить мир,— разработка которой уже сама по себе явилась целой революцией в философии, противопоставившей диалектический материализм всей прежней философской идеологии. Вместе с тем была открыта та по-настоящему могучая, неисчерпаемая революционная сила, которая только одна была способна совершить это изменение мира, — революционный пролетариат.
Ещё в ранней своей работе «Критике гегелевской философии права» Маркс писал: «Подобно тому, как философия находит в пролетариате своё материальное оружие, так и пролетариат находит в философии своё духовное оружие…»[18].
Эта идея марксистской философии получила на протяжении последующих лет и всей вековой истории марксизма всестороннюю разработку как в трудах Маркса и Энгельса, так и особенно в работах Ленина и Сталина. Поскольку была открыта и освещена всемирно-историческая роль того класса, который, осознав законы исторического процесса и свою собственную роль в нём, мог выступить могильщиком буржуазного общества, постольку оставалось затем сделать из этого открытия все последовательно вытекающие выводы. И первый вывод состоял в том, что практическое ниспровержение реальных капиталистических общественных отношений будет осуществлено путём коммунистической революции. Революция была открыта как движущая сила человеческой истории. При этом Маркс и Энгельс подчёркивали, что коммунистическая революция необходима не только потому, что никаким иным способом невозможно свергнуть господствующий класс, но и потому, что свергающий класс только через революцию может избавиться от всей старой мерзости и стать способным создать новое общество.
Задача марксистской партии состояла в том, чтобы направить рабочее движение на борьбу против всего класса капиталистов, за низвержение буржуазного строя. Надо было указать народным массам, и прежде всего пролетариату, ясную цель борьбы. Эту цель указали Маркс и Энгельс.
С первых шагов своей революционной деятельности Маркс и Энгельс открыто провозгласили неразрывную связь своего мировоззрения с классовыми интересами пролетариата. Марксистское мировоззрение внутренне соединило революционную теорию с революционной практикой. Ленин и Сталин постоянно отмечают эту особенность марксизма, видят в ней выражение цельности и стройности мировоззрения, последовательной революционности теории, великое преимущество перед любой враждебной пролетариату идеологией.
Итак, в марксистской философии связываются воедино диалектико-материалистическое мировоззрение и революционная борьба пролетарских масс, философия и социализм. «Марксизм — это не только теория социализма, — говорит товарищ Сталин, — это — цельное мировоззрение, философская система, из которой само собой вытекает пролетарский социализм Маркса. Эта философская система называется диалектическим материализмом»[19].
Открытая защита, обоснование, проведение в жизнь партийности, классовости коммунистического мировоззрения — это та боевая и характерная черта, которая всегда была присуща марксистско-ленинской партии. Диалектический материализм внутренно включает в себя партийность. Материализм, учит Ленин, обязывает при всякой оценке событий прямо и открыто становиться на точку зрения определённой общественной группы. Коммунистическая партийность пролетарской идеологии — это её великая сила и преимущество перед любой буржуазной идеологией.
Известно, что идеологи буржуазии, в том числе и особенно современные реакционные философы буржуазии, на словах всячески затушевывают связь философии с политикой, с определёнными классами и партиями, на деле же отстаивают классовые буржуазные интересы. Американский философ Дьюи на словах ратует за равное «счастье» для всех людей, а на деле чернит социализм, охаивает движение народных масс за свободу и демократию. Английский философ Рёссель тужится доказать, что его «логический позитивизм» никакого отношения к политике не имеет. Однако он же призывает империалистов Англии и Америки начать «атомную войну» против Советского Союза и стран народной демократии. Буржуазная философия, прикрываясь фиговым листком «объективизма», «над- и внеклассовостью» своих воззрений, проявляет ту же лживость, то же двурушничество, что и вся империалистическая политика буржуазии. Защита классовых интересов буржуазии под маской «объективной» науки и философии всегда являлась типичным средством буржуазии в её борьбе за влияние на массы, на интеллигенцию, в её стремлении всё и всех подчинить своим корыстным, эгоистическим, антинародным интересам.
«Беспристрастной» социальной науки, говорил Ленин, не может быть в обществе, построенном на классовой борьбе. Вся буржуазная наука так или иначе защищает наёмное рабство. «Ожидать беспристрастной науки в обществе наёмного рабства такая же глупенькая наивность, как ожидать беспристрастия фабрикантов в вопросе о том, не следует ли увеличить плату рабочих, уменьшив прибыль капитала»[20]. Вот почему Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин, последовательно отстаивая и развивая принцип партийности философии и науки, всегда беспощадно вскрывали и критиковали отступления от него, разоблачали буржуазный объективизм. Это тем более следует с особой силой подчеркнуть, что в условиях строительства коммунизма, в условиях, когда международная реакция стремится всеми средствами задержать наше продвижение к коммунизму, проведение принципа партийности большевистской идеологии, борьба против буржуазного объективизма приобретают особую остроту. «Именно потому, — писал Ленин, — что мы отстаиваем партийность принципиально, в интересах широких масс, в интересах их освобождения от всякого рода буржуазных влияний, в интересах полной и полнейшей ясности классовых группировок, именно поэтому нам надо всеми силами добиваться того и строжайше следить за тем, чтобы партийность была не словом только, а делом»[21].
- Исторические судьбы марксистской философии
Маркс и Энгельс начали разработку своих воззрений сто лет тому назад, но их идеи живут в наши дни так же полно, весомо, оказывают столь же могучее плодотворное влияние на общественную жизнь, как это было и при их жизни. И ныне передовые люди всех стран в битвах, которые приходится им вести с современной империалистической реакцией, опираются на труды основателей марксизма, учатся у них бороться за правое пролетарское дело. Уже целые поколения пролетарских революционеров связывают свою борьбу с именами Маркса и Энгельса, Ленина и Сталина. Чем дальше развивался марксизм, тем больше сторонников он приобретал, тем в более широком масштабе теоретические положения марксизма подтверждались общественной практикой и данными наук.
История не знала другой какой- либо идеологии, которая за сравнительно короткий исторический срок — одно столетие — опрокинула бы идеологию всех своих идейных противников и по всем линиям одержала безусловную победу над врагом. Эта победа марксизма над буржуазной идеологией, победа диалектического и исторического материализма над буржуазными философскими теориями проявляется не только в том, что в стане врагов уже давно наблюдаются паника и разложение, но прежде всего в том, что под знаменем революционной, пролетарской философии борются ныне против капитализма сотни миллионов людей, великая революционная армия, с гордостью носящая имя марксистов-ленинцев, считающая своими учителями и вождями Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина.
Нет силы в мире, которая могла бы превзойти силу марксизма и его пролетарской армии.
С тех пор как возник, а затем развился и широко распространился марксизм, вся история философских знаний, естественно, подразделилась на две крупнейшие исторические эпохи: эпоху домарксовской, донаучной философии, потерпевшей полный крах и закончившей своё развитие, и эпоху научной, революционной философии, одержавшей победу над всеми философскими системами прошлого и открывшей новую эру в развитии науки. Строго говоря, вряд ли даже возможно сравнивать между собой эти две эпохи в развитии философии. Ведь одна из них — домарксовская, — по сути дела, не представляет собою развития подлинной науки и никогда не имела цели революционизировать мир. Это была донаучная философия, иначе говоря, предыстория подлинно научной философии.
Так же как Октябрьская революция нанесла смертельный удар капитализму, покончила с историей классовых обществ, с историей угнетения человека человеком, другими словами, покончила с предысторией человеческого общества и открыла его настоящую историю, так и марксизм своим возникновением нанёс смертельный удар по идеологии капитализма, покончил с прежними, ненаучными системами философского знания, покончил с предысторией научного мировоззрения и открыл новую эпоху — историю научного мировоззрения пролетариата.
Та же коренная противоположность, что является великим водоразделом между всеми революциями прошлого и Октябрьской социалистической революцией, лежит между всеми прошлыми системами философского знания и марксистско-ленинской философской идеологией рабочего класса.
О научной ценности любой теории, о её истинности и революционной силе можно судить по тому, насколько выдержала она проверку в важных исторических событиях, какие результаты дала эта теория классу, идеологией которого она является, как с течением времени развивается самая теория, обогащается ли она новым, опытом, новыми открытиями или как незыблемую догму сохраняет неизменными все свои положения, хотя бы они и вступили в противоречие с жизнью.
Столетняя история марксизма, марксистской философии была всесторонней, глубокой проверкой её истинности в применении к крупнейшим событиям, совершавшимся за это время.
С каждым годом всё более широкие слои трудящихся масс включаются в борьбу за коммунизм под знаменем марксизма-ленинизма. Под этим знаменем в Советском Союзе народы нашей страны построили социализм. В странах новой демократии, где создаются условия для строительства социалистического общества, народные массы впервые сознательно включились в строительство общественной жизни и в управление ею. На наших глазах блестяще оправдываются основные положения исторического материализма.
Марксистско-ленинская философия влила в народные массы и прежде всего в рабочий класс огромную уверенность в свои силы, в свою грядущую безусловную победу.
С особой яркостью жизненность и сила марксистско-ленинской философии раскрываются в её непрестанном развитии, в её постоянном обогащении новыми положениями и выводами.
Никто, как Маркс, так резко и зло не высмеивал тех горе-марксистов, которые, заучив несколько общих положений о зависимости развития идей от экономических отношений, не считали далее нужным глубоко и постоянно изучать действительное развитие общества, его гражданскую и политическую историю, хозяйство и культуру. Маркс немедленно порывал с теми, кто ещё при его жизни пытался превратить его учение в догму, в некий катехизис — свод отвлечённых правил и спекулятивных положений. Он всегда требовал исходить из духа революционной науки и решать вопросы стратегии и тактики политической борьбы пролетариата, учитывая конкретные исторические условия, складывающиеся в той или иной стране. Именно этот творческий, революционный дух марксизма восприняли величайшие марксисты современной эпохи — Ленин и Сталин, их верные соратники и ученики. Ленин любил повторять, что большевики вовсе не смотрят на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное, напротив, большевики убеждены в том, что эта теория «положила только краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни»[22]. Ленин подчёркивал, далее, что для русских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса, ибо эта теория даёт лишь общие руководящие положения, которые применяются в частности к Англии иначе, чем к Германии, к Германии иначе, чем к России. Товарищ Сталин, как и Ленин, резко бичует буквоедов и начётчиков, рассматривающих марксизм как собрание догматов. «Овладеть марксистско-ленинской теорией, — говорит товарищ Сталин, — значит уметь обогащать эту теорию новым опытом революционного движения, уметь обогащать её новыми положениями и выводами, уметь развивать её и двигать вперёд» [23].
Как творческая живая, революционная теория, диалектический и исторический материализм постоянно впитывает, вбирает в себя новый опыт революционного движения, становясь в силу этого всё богаче и могущественнее.
На рубеже XIX и XX веков началась новая великая эпоха в развитии марксизма, в развитии марксистской философии, связанная с именами основателей и вождей большевистской партии — Ленина и Сталина.
После смерти Энгельса именно Ленин и Сталин высоко подняли знамя революционной теории. В новых исторических условиях Ленин и Сталин двинули её далеко вперёд, развили дальше все стороны марксистской науки об обществе, марксистского философского материализма, марксистской диалектики, учения о классовой борьбе пролетариата и о социализме. Марксистская философия в этот период восприняла грандиозный новый опыт, который накопило мировое рабочее движение и развитие науки во всех странах в эпоху империализма и пролетарских революций, в эпоху строительства социализма в СССР.
На рубеже XIX и XX веков капитализм вступил в новую фазу своего развития — империализм. Теперь, когда надо было вырабатывать стратегию и тактику классовой борьбы пролетариата в условиях, отличных от эпохи Маркса и Энгельса, в трудах Ленина и Сталина с особой силой проявился творческий дух марксизма, его жизненность, способность решать вопросы революционной борьбы.
Ленин и Сталин первые дали научный, марксистский анализ империализма и глубочайшим образом обосновали теоретически стратегию и тактику большевистской партии применительно к новой исторической обстановке. Вскрыв диалектику развития капитализма в новую эпоху, Ленин открыл закон неравномерного развития капитализма и обогатил марксистскую науку теорией победы социализма в одной, отдельно взятой стране. Империализм был охарактеризован им как умирающий, загнивающий капитализм, выход из которого лежит только на пути к социалистической революции и диктатуре пролетариата. «Империализм есть канун социалистической революции» (Ленин).
Тем самым рабочему классу была дана ясная перспектива социалистической революции, низвержения капитализма, строительства социализма. Открыта была великая перспектива победоносного развития и распространения марксистской философии, превращения её в господствующее мировоззрение.
В эпоху империализма по-новому встали все основные вопросы развития наук.
Итоги развития естествознания в XIX столетии были подведены Марксом и Энгельсом. В XX веке великое обобщение достижений наук дали Ленин и Сталин. Ленин в гениальном произведении «Материализм и эмпириокритицизм» не только дал научное обобщение развития естествознания после смерти Энгельса до 1908 г., но и продолжил на почве этих обобщений обоснование и развитие материалистической теории, придал философскому материализму Маркса и Энгельса новый вид.
Что же касается новых данных развития наук за последнее сорокалетие, то так же, как это было сделано Лениным в 1908—1909 годах, товарищ Сталин в наше время гениально обобщил итоги развития наук и дал дальнейшее обоснование и развитие марксистского философского материализма в своём труде «О диалектическом и историческом материализме».
В условиях строительства социалистического общества в СССР и нарастающего подъёма революционного рабочего движения на Западе особое значение приобрели последовательное приложение принципов марксистского философского материализма к развитию общества и революционные выводы, вытекающие из них. Товарищу Сталину принадлежит глубокая теоретическая разработка этого важнейшего вопроса марксистской философии. Товарищ Сталин показал, что благодаря применению материализма к явлениям общества вскрываются закономерности развития общества, изучение истории общества превращается в науку, которой обязана в совершенстве владеть партия пролетариата. Товарищ Сталин показал, что единство теории и практики является путеводной звездой партии пролетариата. Социализм из мечты о лучшем будущем человечества превращается в науку. Партия пролетариата, чтобы не ошибиться в политике, должна исходить в своей деятельности из реальных потребностей развития материальной жизни общества. Как доказали марксистская теория и опыт социалистического строительства в СССР, только в условиях социализма народные массы получают возможность вполне сознательно строить свою жизнь по научно разработанному плану. В этих условиях в огромной мере возрастает руководящая и направляющая роль революционной партии и её теории. Товарищ Сталин дал всестороннее марксистское освещение этого вопроса, вооружил партию и народ ясной и верной перспективой борьбы за коммунизм.
Так же, как в 40-х годах прошлого столетия, без выдвижения на первый план и без всесторонней разработки исторического материализма нельзя было вскрыть роль пролетарских масс в дальнейшем развитии общества и выработать цель и средства их борьбы, так и в XX веке нельзя было верно вскрыть закономерность общественного развития в новую историческую эпоху и дать обоснование политики марксистской партии, не выдвинув на первый план и не разработав всесторонне революционной диалектики. Эту задачу развития пролетарской философии блестяще выполнили Ленин и Сталин. Они дали классическое определение марксистской диалектики как «учения о единстве противоположностей» (Ленин), как метода «познания природы, который рассматривает явления природы, как вечно движущиеся и изменяющиеся, а развитие природы, как результат взаимодействия противоположных сил в природе» (Сталин), и разработали материалистическую диалектику в стройный, всесторонне развитый метод познания материального и духовного мира и революционного преобразования общества.
В условиях строительства социализма, когда в активной государственной деятельности, в созидании нового общества сознательно принимают участие десятки миллионов тружеников города и деревни, ещё большее значение приобрели те теоретические и политические выводы, которые следуют из творческого изучения марксистской философии и руководства ею в практической деятельности. В истории марксистско-ленинской философии товарищу Сталину принадлежат гениальная разработка и полное выяснение и освещение этого вопроса.
В классическом труде по марксистско-ленинской философии «О диалектическом и историческом материализме» товарищ Сталин показал, какое громадное значение имеет применение положений диалектического метода к практической деятельности партии пролетариата. Этот метод требует исторического подхода к общественным явлениям, что, в свою очередь, показывает возможность и необходимость революционной замены капитализма социализмом, а от пролетарских политических деятелей требует, чтобы они были революционерами, а не реформистами, чтобы они ориентировались на силы, которым принадлежит будущее, смотрели вперёд, а не назад — иначе неизбежны ошибки в политике; чтобы они умели доводить до конца классовую борьбу, вскрывать и разматывать классовые противоречия, проводить непримиримую классовую пролетарскую политику.
Крупнейшим вкладом в марксистскую науку об обществе явилась разработанная Лениным и Сталиным теория советского общества, открытые ими закономерности строительства социализма и коммунизма.
Как Маркс и Энгельс дали развёрнутую теорию капитализма, законов его развития и гибели, так Ленин и Сталин дали развёрнутую и стройную теорию социализма, законов его строительства, победы коммунизма. Освещение Лениным и Сталиным вопроса о социализме и коммунизме, разработка вопросов о построении социализма в одной стране и о постепенном переходе от социализма к коммунизму, о развитии государства в эпоху социализма, о коммунистическом воспитании масс в ходе строительства социалистического общества, об отношениях между страной социализма и капиталистическим окружением и многих других коренных вопросов марксистской теории развили далее теорию исторического материализма, придали ей тот современный вид, который ныне служит руководством в революционной борьбе пролетарских масс.
Ещё Маркс, а затем Ленин намеревались дать рабочему классу стройное, систематическое, основанное на последних данных науки, вобравшее опыт рабочего движения всех стран изложение основ материалистической диалектики. Но это им не пришлось сделать. Такое изложение дал товарищ Сталин в своём гениальном труде «О диалектическом и историческом материализме», развив дальше все основные положения марксистской диалектики, философского материализма и исторического материализма.
В «Кратком курсе истории ВКП(б)» мы читаем: «Можно сказать без преувеличения, что после смерти Энгельса величайший теоретик Ленин, а после Ленина — Сталин и другие ученики Ленина — были единственными марксистами, которые двигали вперёд марксистскую теорию и обогатили её новым: опытом в новых условиях классовой борьбы пролетариата»[24].
***
Триумфальным было шествие марксистской философии за это боевое столетие. В жестоких схватках с врагами мужала и крепла философия пролетариата. Великую силу проявила философская наука партии большевиков при решении боевых задач мирового рабочего движения, социалистической революции, строительства коммунизма. Многие этапы развития пройдены, многие задачи решены. Но ещё многое предстоит решить. Живая, действенная, творческая сила марксизма-ленинизма в том и состоит, что она постоянно будит мысль, ставит всё новые, не решённые ещё задачи, освещает пути и средства их решения, зовёт вперёд и вперёд. Весь неукротимый дух большевизма, его постоянное стремление двигаться всё дальше, всё быстрее к конечной цели, к коммунизму, выражен в характере развития диалектического и исторического материализма. И чем дальше продвигаются советские люди по пути к коммунизму, тем большее значение приобретает в жизни советского общества революционная теория, марксистско-ленинская философия.
[1] См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. III, стр. 553.
[2] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. VII, стр. 56.
[3] И. Сталин «Вопросы ленинизма», стр. 7, II-е изд.
[4] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. III, стр. 297.
[5] В. И. Ленин. Соч. Т. 1, стр. 308. 4-е изд.
[6] «Вопросы философии» № 1, стр. 257. 1947.
[7] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. IV, стр. 407.
[8] См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXV, стр. 146.
[9] И. Сталин. «Вопросы ленинизма», стр. 535. 11-е изд.
[10] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. стр. 535. 11-е изд. Т. III, стр.74.
[11] В. И. Ленин. Соч. Т. XVI, стр. 333, 3-е изд.
[12] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XIV, стр. 677.
[13] В. И. Ленин. Соч. Т. XVI, стр. 350. 3-е изд.
[14] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. IV, стр. 434.
[15] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. III, стр. 106
[16] И. Сталин «Вопросы ленинизма», стр. 552. 11-е изд.
[17] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. I, стр. 406.
[18] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. I, стр. 412.
[19] И. В. Сталин, Соч. Т. I, стр. 297.
[20] В. И. Ленин. Соч. Т. XVI, стр. 349 3-е изд.
[21] В. И. Ленин. Соч. Т. XIV, стр. 167-168. 3-е изд.
[22] В. И. Ленин. Соч. Т. 4, стр. 191. 4-е изд.
[23] «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 310.
[24] «История ВКП(б). Краткий курс». стр. 3-12.
Очень познавательная статья, спасибо!
И с праздником, товарищи!
ПРИСОЕДИНЯЮСЬ!
Но не могу не отметить, что очень давно на РП не появлялись 2 значимые статьи в один* день. (кк).bg
* Этот день /05.05/ — неординарный. Стоить эго запомнить! Там наши корни невыкоренимые…
Не извиняюсь, только что заметил третяя значимая статья в тот же день 05.05… (кк).bg
Есть еще. Крайне интересные и важные.
Большая по объему и очень нужная статья, спасибо.