«Благотворительность» как способ выхода из кризиса

Правительство РФ решило отдать излишки зерна бедным развивающимся странам как «донорский взнос» – в рамках гуманитарной помощи под эгидой ООН. Казалось бы, хорошее дело – помощь голодающим. Вон и учёные головы буржуазии подтверждают, что 11% глобального населения в мире страдают от хронического недоедания и уж им-то точно зерно не помешает. Цифра эта, конечно, изрядно преуменьшена, но сам факт признания того, что капитализм не способен даже накормить собственное население, уже показателен.

Однако, денежные мешки просто так никогда ничего не делают, и тем более не «жертвуют», и зерно тут не исключение.

Во-первых, избавляясь от излишков первого и самого главного продукта потребления, страна-«благотворитель» регулирует цены на него на своем внутреннем рынке – цена не упадёт, ведь запасы зерна в стране сократились, «излишков» больше нет, а значит дешеветь этому товару нет никаких оснований. Во-вторых, этот «взнос» создаёт капиталистической стране-дарительнице положительный имидж в глазах одураченных пролетариев, как своих собственных, так и других стран. Пролетариям фактически внушается мысль, что раз что-то дарится просто так, значит в стране этого товара избыток, потребности населения страны удовлетворены полностью. Кстати, именно с таким подтекстом реформаторы-перестроечники рассказывали развесившим уши советским гражданам о громадном экспорте продовольствия из «богатой» царской России в противовес «бедному и нищему» СССР, который зерно частично закупал на мировом рынке.

Подобными играми в мнимое благородство занимается не только капиталистическая РФ. Например, США тоже тратит миллионы долларов на гуманитарную помощь, сначала усиленно разоряя развивающиеся страны, а потом кидая на бедность ограбленному до последней нитки трудящемуся населению ничтожные подачки.

Пара слов про торговлю зерном.

В 2007/2008 гг. сельскохозяйственном году Россия экспортировала 12,7 млн. тонн зерна на $4,5-5,5 млрд. В 2017 году экспорт зерна из России достиг рекордных 43 млн тонн (при урожае в 134,1 млн. тонн) на 20,7 млрд долларов. С каждым годом объём продаж растет, т.к. появляются новые рынки сбыта —  Лаос, Колумбия, Мексика, Юго-Восточная Азия, Китай. Низкий курс рубля тоже добавляет зерновым бизнесменам в рентабельности именно экспорта, а не продаж внутри страны. Сообщения СМИ пестрят победными реляциями, дескать – опередили СССР по объёму выращенного зерна и обеспечиваем не только себя, но ещё и вон как бодро экспортируем. Песня, как видим, все та же, про громкий «хруст французской булки».

Но, на деле не всё так радужно в Российском царстве-государстве.

Смотрим сводки «с полей».

Октябрь 2009 г. «Руководители фермерских хозяйств нескольких районов Алтайского края (Мамонтовский, Заринский, Егорьевский) заявили, что готовы сжечь или перепахать урожай, и кое-где это уже сделали. В отдельных районах тонны ржи выбросили на местные свалки, часть этого добра жители растащили для скота. Объясняются подобные, немыслимые на первый взгляд, явления просто. В сентябре 2009 г. зернопереработчики давали за одну тонну пшеницы 3 класса не более 3,2 тыс. рублей — это ниже стоимости ее производства. В октябре закупки пшеницы прекращены вовсе»[1].

Март 2010 г. «Как сообщили «ФедералПресс» сегодня, 29 марта, в пресс-службе краевого отделения «СР», крестьяне из-за высокого урожая не смогли продать зерно, которое в результате вывозится на свалку…»[2].

Май 2010 г. «В конце марта предприниматель Александр Егер снял видеосюжет об «официальной свалке» города Славгорода, куда КамАЗами каждый день свозится сгоревшее на складах зерно. «Только на этой свалке, — обращается автор ролика к пользователям интернета и президенту РФ, — десятки тысяч тонн невостребованного урожая. А сколько таких свалок в регионе и по стране?»[3].

Май 2010 г. Вице-президент областной Ассоциации крестьянско-фермерских хозяйств Сергей Скрипаль про ситуацию в Омском Прииртышье: «Про все районы не скажу, но точно знаю: в Нововаршаке и Любине зерном топят печи. Прикинули: сжигать его выгоднее, чем дрова. Кидают уголь, сверху подбрасывают зерно»[4].

Июнь 2011 г. Владимир Павленко, председатель новосибирского совета Ассоциации крестьянских хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов: «Прошлой зимой я лично вывез на свалку 250 тонн зерна. Сдавать его на элеватор бессмысленно. Услуги по приему и сушке обошлись бы дороже, чем цена зерна на выходе. Соседнее фермерское хозяйство по этой же причине отправило на свалку 750 тонн, а в Искитимском районе – 3000 тонн!»[5].

Ноябрь 2016 г. «Из-за отсутствия инфраструктуры аграрии не знают, куда продать 10 млн. тонн зерна».[6]

Сентябрь 2017 г. Замдиректора департамента АПК Юрия Михеева: «Кризис с перепроизводством зерна уже имел место быть ранее, в 2010-2011 годах. Тогда также было большое перепроизводство зерна, и из-за низких цен его вываливали на свалки. В результате следующий неурожайный год едва не погубил животноводческую отрасль в регионе – многие хозяйства из-за нехватки или невероятной дороговизны зерна были вынуждены забить большую часть скота»[7].

Апрель 2018 г. Президент Российского зернового союза Злочевский: «Сейчас в России классический кризис перепроизводства зерновых. Урожай рекордный, а уровень продаж на 27-30% ниже, чем в прошлом сельхозгоду»[8]. Заголовок в статьи показательный — «Девать некуда: Россия тонет в зерне»

Явный кризис перепроизводства, причем не прекращающийся, по сути, с 2009 года.

Что ж, это – капитализм, здесь по-другому не бывает. То пусто, по густо, то нет ничего. Да и когда «густо», то вовсе не у всех и даже не у большинства, а только у единиц. Прямое следствии частной собственности и закономерно вытекающей из нее анархии производства.

Девать, кстати, зерно «некуда», не потому, что оно никому не нужно — еще как нужно! И хлеб бы в магазинах никто из граждан России не отказался покупать по цене в 2-3 раза дешевле, чем он стоит сейчас. И сельские жители бы брали фуражное зерно на корм скоту и птице, производя в личных и мелких частных хозяйствах больше яиц, мяса, молока. Да только цены на зерно, которое «некуда девать», сильно «кусаются». И «кусаются» они, с одной стороны, из-за высоких монопольных цен на энергоносители — на ГСМ и пр., поскольку сельхозтехника без топлива не работает; а с другой стороны, из-за стремления тех же фермеров поддерживать высокие цены на зерно (именно поэтому они предпочитают уничтожить зерно, чем продать его дешевле тем, кто может его купить).

То есть существенным фактором этого непрекращающегося вот уже почти целое десятилетие сельхоз\кризиса являются не кто иной, как энергетические монополии — крупный монополистический капитал и олигархат, который не беднеет даже в кризис, а еще больше обогащается, разоряя других участников капиталистического рынка. А основой этого кризиса, как и всякого кризиса перепроизводства при капитализме является частная собственность на средства производства и стремление к получению максимально возможной прибавочной стоимости.

Большие сборы зерна в России снижают мировые цены на зерно, что делает относительно меньшим и экспортный доход России. Еще три года назад тонна пшеницы в черноморских портах торговалась по 320 долларов, в следующем сезоне – по 250 долларов, в прошлом сезоне – уже меньше 200 долларов, а в этом пшеница торгуется в районе 160–180 долларов за тонну[9]. С начала сбора урожая в России цены на пшеницу на Чикагской бирже снизились на четверть. Чтобы получить желаемый объем прибыли, приходится вынуждено наращивать экспорт зерна.

Казалось бы – бери да торгуй внутри страны, раз не можешь продать за рубежом! Но крупные зерновые оптовики стремятся к максимуму прибыли, и поскольку теряют от экспорта, пытаются возместить эту потерю за счет понижения закупочных цен на зерно внутри страны. Производителям зерна по таким ценам продавать невыгодно — они не получат прибыли. А раз не выгодно, значит они и  дальше будут закапывать зерно в землю или топить им печи, но только не скидывать на него цену.

В рыночной экономике, где нет централизованного контроля над посевными площадями, где совершенно неизвестно, чего и сколько потребуется завтра, контролировать объемы спроса и предложения невозможно ни на уровне субъектов федерации, ни на уровне государства, ни на уровне мирового рынка.

Говоря о зерновой проблеме, нельзя не коснуться и другой стороны вопроса.

По данным российских исследователей (не стоящих на точке зрения рабочего класса, а значит и не отражающих реальное, гораздо более плачевное положение дел), потери зерна в РФ только из-за нехватки комбайнов ежегодно превышают 10 млн. тонн. Недостаток техники и ее неудовлетворительное состояние напрямую привели к исключению из технологий производства ряда операций. Например, почти повсеместно не производится вторая культивация посевов пропашных культур. Многие сельскохозяйственные предприятия, лишенные возможности закупать достаточное количество минеральных удобрений, вынуждены отказываться от весенне-летней подкормки сельскохозяйственных культур. Все это приводит к ухудшению качества продукции, снижению урожайности и валовых сборов зерна. Такой же результат дает недостаточная работа по борьбе с болезнями с\х животных и растений и их вредителями, прямо связанная с отсутствием для этого достаточных средств у производителей.

Нередки случаи, когда собранное зерно хранится по два-три месяца в условиях напольного складирования в ожидании послеуборочной обработки. В таких условиях через 10 дней оно начинает терять клейковину и свою питательную ценность, превращаясь из продовольственного зерна в дешевое, фуражное, которое идет только на корм скоту.

Послеуборочная обработка зерна — одно из самых узких мест для капиталистического зернового хозяйства. Если при социализме, в 1980-е годы, пункты приема, очистки и сушки зерна возводились практически в каждом хозяйстве, то в настоящее время сушильной техникой российские хозяйства обеспечены всего на 25%, зерноочистительной — на 45, зернохранилищами — на 40%.

По разным оценкам, потери зерна в среднем в России составляют 17%, что по сравнению с советским, доперестроечным периодом, больше в 2-3 раза. В отдельных регионах при неблагоприятных погодных условиях хозяйства теряют по 25-40% собранного урожая. При этом только 25% потерь связаны с технологией уборочных работ, 1% — с транспортировкой и до 74% потерь приходится на послеуборочный период (переработку и хранение).

В 2008 г. необычайно высокий урожай зерновых выявил проблему отсутствия в стране единого центра и программы по регулированию зерновой отрасли. Тогда только один Центральный федеральный округ испытывал потребность в хранилищах для 8 млн. т зерна. И сейчас производителям некуда девать выращенное и готовое к продаже зерно. Все мощности по хранению заняты зерном интервенционного фонда[10], а цены на рынке слишком низкие, чтобы реализовывать его без убытков.

По данным Минсельхоза в 2016 году зерновые бизнесмены потеряли 10 млн тонн зерна (8,4 % от всего урожая) из-за нехватки зерноуборочных комбайнов.

Говоря о вывозе зерна за границу — издержки в экспортной цене доходят до 48%. Это и расходы на железную дорогу, экспедиторов, на элеваторы, таможню, оформление документов. Для производителей из Сибири и Урала при таких низких закупочных ценах на зерно в регионах продажа зерна становится вообще невыгодной. Нет экспортного терминала для Азиатско-Тихоокеанского рынка.

На 2008 г. себестоимость пшеницы составляет примерно 3 тыс. руб./т, в то время как экспортные цены в октябре 2009 г. устанавливались при продаже больших объемов в размере 165-170 долл./т (примерно 5,5 тыс. руб./т), а малыми партиями — 150-160 долл./т (примерно 4,8 тыс. руб./т).

В расчетных потерях зерна не учитывается также составляющая недобора урожая из-за некачественных семян. По официальным данным, в России только около половины высеваемых семян соответствует новому ГОСТ Р 52325-2005. Из-за этого недобор урожая составляет до 15 млн. т, что почти равнозначно всему объему экспорта зерна. Некачественными семенами или семенами, не соответствующими потребностям рынка, высеваются как зерновые, так и другие культуры. При производстве пива пивовары бракуют отечественные сорта ячменя из-за высокого содержания белков (более 11%) и низкой энергии прорастания семян, что снижает качество солода.

Резкое увеличение площадей под подсолнечник, нарушение научно обоснованных севооборотов привели к возврату на поля заразихи, массовому распространению фомопсиса, серой гнили, других болезней.

Техническая оснащенность имеющихся в нынешней, капиталистической России семенных заводов (советские селекционные предприятия и учреждения были практически все уничтожены!) давно не соответствует требованиям времени (при нынешнем-то уровне развития производительных сил!). Отсутствуют системы семеноводства, техники для уборки и подготовки семян и многое другое. Отсутствуют достаточные и современные мощности по хранению зерна и его переработке. Большая часть зернохранилищ нещадно эксплуатируется со времен СССР, степень их износа превышает 50%, а новые практически не строятся.

При социализме, понятно, таких проблем не было. Это все прямое следствие капиталистического бардака, который имеется во всех странах капитализма, не только в буржуазной РФ.

В СССР все было в одних руках — в руках всего советского народа, там была налажена вся система работы с зерном — от посева и до хлебозаводов. Все этапы были важны, а уборка и хранение вообще было на особом контроле. Кампании по подготовке хранилищ к приему нового урожая начинались сразу после схода снега. Полтора месяца, с мая по середину июня, старое зерно старались реализовать или переложить в одно хранилище. В остальных шли обеззараживание, опрыскивание, побелка, и только после этого в чистые хранилища закладывалось сухое, проветренное зерно[11].

Эх, да что говорить? В Советском союзе по всем параметрам сельхозпроизводство было даже не на голову — на сто голов выше того технологического и технического примитивизма и бесхозяйственности, что мы видим сейчас, в реалиях капиталистической России. Деградировали чуть ли не на сто лет назад! В прямом смысле слова скатываемся к деревянной сохе, и пахать в отсутствие лошадей в стране придется на самих себе, если захотим выжить и не зависеть от милости иностранных капиталистов.

И самое главное, СССР, если уж продавал что-то за границу или оказывал другим странам гуманитарную помощь, то это было действительно лишнее — избыток, образовавшийся после того, как были удовлетворены потребности всей страны, всех ее граждан. СССР не пытался под видом «благотворительности» вылезти из тяжелейшего кризиса, как это делает сегодня капиталистическая РФия, потому что при социализме вообще не бывает никаких кризисов и падений производства. При социализме все в стране принадлежит всем гражданам страны, и все граждане стараются работать на общее блага, понимая, что они тем самым работают на себя.

Читатель

[1] http://kvedomosti.ru/news/64522.html

[2] http://fedpress.ru/news/russia/policy/829221

[3] https://www.novayagazeta.ru/articles/2010/05/26/3219-pshenitsa-po-tsene-navoza

[4] https://www.novayagazeta.ru/articles/2010/05/26/3219-pshenitsa-po-tsene-navoza

[5] https://www.vesti.ru/doc.html?id=473394

[6] http://svpressa.ru/economy/article/159950/

[7] https://www.fertilizerdaily.ru/20170916-v-kurganskoj-oblasti-rekordnyj-urozhaj-zerna-mozhet-smenitsya-bankrotstvami-i-bezraboticej/

[8] https://finance.rambler.ru/news/2018-04-11/devat-nekuda-rossiya-tonet-v-zerne/

[9] https://vz.ru/economy/2017/6/7/873618.html

[10] Интервенционный фонд — сельскохозяйственная продукция, сырье и продовольствие (в том числе зерно), произведенные на территории Российской Федерации и закупленные у отечественных сельскохозяйственных товаропроизводителей при проведении государственных закупочных интервенций в соответствии с Постановлением правительства РФ в целях регулирования рынка сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия.

[11] http://vniiz.org/science/publication/article-132