На подступах к большой войне. Часть 11.

Часть 1,    часть 2,   часть 3,  часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10

Планы, директивы и совещания

Да, учебно-боевые итоги 1939–1940 гг. были для Красной Армии неутешительны. Тем не менее, армия быстро училась, исправляла ошибки и недочёты, постепенно освобождалась от засилья вредителей, тунеядцев и классово чуждых элементов в командном составе. Она, в целом, выполнила боевые задачи этого периода, поставленные перед ней партией и советским правительством.

К концу лета 1940 г. был в общих чертах учтён и осмыслен опыт германо-польской и франко-германской войн на Западе, а также были подведены итоги войны против Финляндии. Встал вопрос о воплощении новейшего опыта масштабных боевых действий в конкретных стратегических и оперативных документах.

19.08.1940 г. НКО и Генштаб подали в ЦК ВКП(б) «Записку об основах стратегического развёртывания Вооружённых сил СССР на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы»[1].

Директива указывала, что сложившаяся политическая обстановка в Европе создаёт вероятность вооружённого столкновения на западных границах СССР, причём, возможно и нападение Японии на Дальнем Востоке. Наиболее вероятный и опасный противник – Германия. Её нападение, скорее всего, вовлечёт в войну против СССР целый ряд стран – от Финляндии до Болгарии – с общей целью грабежа и территориальных захватов в Советском Союзе. На юге следует ожидать нападения Турции, которая будет подталкиваться к этому Германией.

Поэтому СССР должен быть готов к войне на два фронта. На Западе против СССР может быть выставлено 233 пехотных дивизии, из них 173 – германские, 10 550 танков и 13 900 самолётов.

На Востоке, со стороны Японии можно ожидать нападения до 40 пехотных дивизий, 2500 самолётов, 1200 танков и 4000 орудий.

Итого при войне на два фронта на границах СССР может сосредоточиться 270 пехотных дивизий, 11 750 танков, 16 400 самолётов.

В «Записке» Генштаб докладывал ЦК и правительству о том, что он «…Документальными данными об оперативных планах вероятных противников… не располагает».

Но какие же действия Германии и её союзников Генштаб предполагал в тот момент? Предполагалось, что главные силы Германии нанесут главный удар из Восточной Пруссии в направлении на Ригу, Двинск, Вильнюс и далее на Минск. Одновременно с этим ударом следовало ждать удара в направлении на Брест – Барановичи и далее – на Минск.

На юге ожидался второй главный удар немецких армий из юго-восточной части бывшей Польши в направлении на Львов, а румынских армий – на Жмеринку. Целью южных ударов считалось овладение Западной Украиной. При этом не исключалось, что южный удар будет очень сильным, так как немцы, с целью захвата Украины и для выхода на Кавказ, могут сосредоточить главные силы к югу от устья реки Сан, в районе Люблина, и организовать мощный удар на Киев.

Ожидался совместный удар германо-финских дивизий на Ленинградский промышленный район.

Тем не менее, исходя из анализа всей оперативной информации, Генеральный штаб считал, что основным, наиболее политически выгодным для Германии, следовательно, и наиболее вероятным является развёртывание главных сил к северу от устья р. Сан и удар по линии Брест – Барановичи – Минск.

Генштаб считал, что у вермахта будет оперативная пауза в 10–15 суток – между началом сосредоточения и моментом нападения. За это время советское командование рассчитывало полностью закончить развёртывание главных сил пограничных округов.

Предполагалось, что германский флот сразу же попытается заблокировать основные районы Балтийского моря, вынудит Балтийский флот СССР уйти из баз в Прибалтике в Ленинград, высадит десанты. В Баренцевом море предполагалась полная блокада портов Мурманск и Архангельск. Итальянский флот попытается действовать в Чёрном море.

На Дальнем Востоке предполагались основные действия Японии против Советского Приморья. К началу 1940 г. там были развёрнуты 4 японских армейских управления, 7 пехотных дивизий и т.п.

Основным фронтом будущей войны НКО считал Западный, где и предлагал сосредоточить главные силы. На Востоке предлагалось оставить гарантийный минимум сил и средств, достаточный для сдерживания японской армии и для ведения войны с ней на равных. Все остальные границы СССР должны быть прикрыты минимальными силами, не предназначенными для ведения длительной масштабной войны.

За основу стратегического развёртывания Красной Армии были приняты такие положения:

– основной удар германских вооружённых сил будет нанесён из района к северу от устья реки Сан, поэтому главные силы КА необходимо развернуть к северу от белорусского Полесья;

– на юге главной задачей КА является активная оборона и прикрытие Западной Украины и Бессарабии, сковывание изнурительными боями максимально возможной части фашистских армий.

Основной задачей советских войск должно быть нанесение поражения германской армии, сосредоточенной в Восточной Пруссии и в районе Варшавы. Вспомогательными ударами необходимо было нанести поражение германо-румынским группировкам в районе Люблина – Сандомира.

С этой целью НКО должен был развернуть:

– Северо-Западный фронт – для того, чтобы сразу же по готовности атаковать противника с конечной целью разгромить его армии в Восточной Пруссии и овладеть ею – совместно с частями Западного фронта;

– Западный фронт – для того, чтобы ударом севернее р. Буг, в общем направлении на город Алленштейн, нанести поражение германским армиям в Восточной Пруссии, овладеть ею (совместно с СЗФ) и выйти на нижнее течение реки Висла. Одновременно с этим левый фланг фронта (совместно с войсками Юго-Западного фронта) должен ударить в общем направлении на Ивангород и нанести поражение Ивангород-Люблинской группировке врага, после чего выйти на среднее течение реки Висла.

Таким образом, выходило, что от побережья Балтийского моря до верховьев реки Припять, против гитлеровских 120–123 дивизий Красная Армия могла выставить 89 стрелковых дивизий, из них 6 национальных прибалтийских, 5 моторизованных дивизий, 11 танковых, 7 отдельных танковых бригад, всего 5550 танков, 3 кавалерийских дивизии, 94 полка авиации, всего 5550 самолётов.

Сроки развёртывания по СЗФ и ЗФ: на 6-й день от начала мобилизации могли быть развёрнуты 18 дивизий, на 15 день – до 46 дивизий, на 25-й день – до 62 дивизий. Остальные части считались боеготовыми только к концу первого месяца войны. Такие темпы, конечно, были слишком медленными, даже при условии скрытной мобилизации.

Южнее верховьев реки Припять и до побережья Чёрного моря намечалось развернуть Юго-Западный фронт.  Главная задача этого фронта – активной обороной в Карпатах и по границе с Румынией прикрыть Западную Украину и Бессарабию. Одновременно с этим фронт должен был нанести мощный удар из района Сенява – Рава-Русская в общем направлении на Люблин (совместно с войсками ЗФ), разгромить Ивангородско-Люблинскую группировку противника и выйти к среднему течению реки Висла.

Итого на фронте от реки Припять до Чёрного моря против 50 германских, 30 румынских и 15 венгерских дивизий предполагалось выставить 44 стрелковые дивизии, 3 моторизованные и 7 танковых дивизий, 4 танковых бригады, 7 кавалерийских дивизий, 58 полков авиации.  Темпы развёртывания войск Красной Армии на ЮФ – такие же, как и для войск СЗФ и ЗФ.

Стратегическое развёртывание на северо-западе полностью подчинялось обороне Ленинграда, прикрытию Мурманской железной дороги и удержанию полного господства в Финском заливе. Действия Северного фронта сводились к активной обороне границ СССР от финских и (возможно) германских вооружённых сил.

Действия советских ВМФ: разгром флотов и береговых частей противника на своих морях; высадка десантов, прикрытие и переброска сухопутных сил, защита своих берегов от десантов, прикрытие советского и союзного судоходства, совместные действия с сухопутными войсками в прибрежной полосе.

Картина стратегического развёртывания Красной Армии на Дальнем Востоке выглядела следующим образом. Из состава Забайкальского ВО на запад перемещалась одна стрелковая дивизия и механизированный корпус из двух танковых и одной мотодивизий. Общие силы СССР против Японии составляли: 26 стрелковых дивизий, 4 кавалерийские, 3 стрелковые бригады, 8 танковых бригад, 43 полка авиации.

Главной задачей Забайкальского фронта был разгром японских войск на Хайларском плато и в районе г. Солунь и выход к долине реки Нонни.

Задачами Дальневосточного фронта были: разгром японской армии в Манчьжурии, выход к г. Харбин, защита всего побережья, Сахалина и Камчатки от японских десантов, разгром японских группировок вдоль южного берега Амура.

Так выглядел общий план стратегического развёртывания Красной Армии в предстоящей войне.

К 18 сентября 1940 г. в план пришлось внести первые существенные поправки. Этой датой в ЦК была направлена Записка НКО и начальника Генштаба Красной Армии «О соображениях по развёртыванию вооружённых сил Красной Армии на случай войны с Финляндией»[2] № 103203/ов. Хотя советско-финская война закончилась всего несколько месяцев назад, германский империализм продолжал рассматривать Финляндию как хороший плацдарм для удара по Ленинграду и далее – на юго-восток в общем направлении на Москву, с таким прицелом, чтобы охватить столицу СССР с севера и северо-востока и замкнуть кольцо её окружения.

В свою очередь, финская крупная буржуазия, действуя рука об руку с гитлеровской Германией, также не отказывалась от планов нападения на Ленинград и от претензий на советскую территорию на севере – Карелию, Кольский полуостров, бассейн Белого моря вплоть до угольного района Воркуты. Она хотела реванша за Карельский перешеек.

Опираясь на данные Разведупра, НКО докладывал в Записке, что во второй половине июня 1940 г. финское правительство прекратило демобилизацию армии после войны с СССР и вновь начало скрытно мобилизовать свои части. Отмечалось, что к моменту нападения на СССР Финляндия может выставить до 18 пехотных дивизий и несколько авиаполков, не считая 4–5 германских дивизий, которые разворачивались в районе Гельсингфорса. Финны активно развивали свои полосы фронтовых укреплений, создавали новые УРы. К моменту написания Записки на некоторых участках советско-финской границы возник опасный перевес финских войск. Так, на одном узком участке побережья Финского залива, в районе Иломантси, было уже развёрнуто 10 финских дивизий против 6 советских.

Это могло означать, что в первые же дни войны финны попытаются концентрическим ударом захватить Выборг и выйти к Ладожскому озеру. В оперативном отношении всё это значило бы, что силы Красной Армии в этом районе разбивались на две изолированных группы, что финны хорошо прикрыли бы Гельсингфорсское направление, создавали бы большую угрозу Ленинграду, а Балтийский флот лишался бы Выборгского залива, что затрудняло бы его действия во всём Финском заливе. Стратегически такое положение означало, что в случае прорыва советской обороны в районе Выборга перед германо-финской армией открывалась бы прямая и короткая дорога на Ленинград и возможность его атаки (или блокады) с севера и северо-востока, а также со стороны залива. Экономически это грозило потерей 33,7% всей оборонной  промышленности СССР. Наконец, политически это могло означать потерю второй столицы, а главное, – у империалистов появлялась возможность занять город и «…образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское… дать довольно серьёзную базу для гражданской войны внутри страны против Советской власти»[3].

Что предлагали НКО и Генштаб в связи с этой огромной опасностью? Раз враг не только не унимался, но ещё более наглел и усиливал свои армии вторжения (а никаких двух мнений о назначении отмобилизованной германо-финской группировки в районе г. Коувола быть не могло, только скорое нападение на СССР), предлагалось действовать на опережение.

Во-первых, прочно прикрыть границы СССР в Ленинградской области и Карелии на период сосредоточения своих войск. Во-вторых, главными силами Северо-Западного фронта ударить в обход мощных укреплений к востоку от столицы Финляндии в направлении на город Сен-Михель.

Одновременно с ударом от Выборга на Гельсингфорс было необходимо вторгнуться в центральную Финляндию, разгромить там основные силы врага, сосредоточенные в треугольнике Лахти-Котка-Гельсингфорс, и овладеть всей центральной частью страны, поставив её правительству ультиматум о мире, либо, если будет на то благоприятная обстановка, помочь финским рабочим взять политическую власть в свои руки и закрыть, таким образом, вопрос об участии Финляндии в войне против СССР.

Удар по центральной части Финляндии предлагалось сочетать с ударом десанта от острова Ханко и активными действиями Балтийского флота.

В-третьих, было необходимо одновременно с главным ударом Северо-Западного фронта нанести рассекающий удар из Карелии в направлении на г. Улеаборг, с тем, чтобы выходом на побережье Ботнического залива отрезать северную Финляндию и прервать сообщения центральной Финляндии с Норвегией и Швецией, через территорию которых в Финляндию проникали германские части, вооружение и военные припасы.

В-четвёртых, лучшие горнострелковые части Северного фронта должны были в первые же дни войны лишить Финляндию порта Петсамо на севере страны и закрыть финско-норвежскую границу на участке Петсамо-Наутси. Задачи Северного и Балтийского флотов – стандартные.

В тот же день, 18 сентября 1940 г. в ЦК поступила корректирующая Записка НКО и начальника Генштаба Красной Армии № 103202/06 «Об основах стратегического развёртывания вооружённых сил СССР на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы»[4]. Эта записка уточняла и развивала положения, указанные в предыдущем плане стратегического развёртывания на 1940-1941 гг. Что нового вносилось в основы развёртывания Красной Армии?

1. Принималось в учёт, что Италия, действуя на Балканах, будет создавать косвенную угрозу юго-западной части СССР.
2. Силы империалистической коалиции, направленные непосредственно против СССР, выросли. На Западе может быть развёрнуто 233 пехотных дивизии, 10550 танков и 15100 самолётов. На Востоке Япония могла развернуть уже 49 пехотных дивизий, 56 000 полевых орудий, 1570 танков и танкеток и 3420 самолётов. Кроме того, в ближайшее время Япония имела возможность увеличить свою армию до 63 дивизий. Выходило, таким образом, что к середине сентября 1940 г. СССР должен был считаться с тем, что на двух фронтах против него может быть развёрнуто 280-290 дивизий, 11750 танков, 30 000 полевых орудий калибров 50 – 250 мм и 18 000 самолётов. Такие силы мировой капитал готовился бросить против первой страны победившего социализма.
3. Появились основания считать, что финская армия при поддержке 3–4 германских дивизий нанесёт вспомогательные удары (главный – на Ленинград) на Петрозаводск и Кандалакшу с целью перерезать Мурманскую железную дорогу и блокировать весь Кольский полуостров.
4. Уточнялся план развёртывания Красной Армии. В оперативные планы вносился выход наших войск к границам фашистской Германии, чего в предыдущей Записке не было. На Западе главные силы, в зависимости от обстановки, предлагалось развернуть:

– или к югу от Брест-Литовска – с тем, чтобы мощным ударом на Люблин и Краков и далее – на Бреслау уже в начальном периоде войны отрезать Германию от балканских стран и их ресурсов, лишить Германию её важнейших экономических баз, после чего предъявить Румынии, Венгрии и, возможно, Болгарии и Турции ультиматум по вопросу их участия в войне;

– или же развернуть главные силы к  северу от Брест-Литовска, с задачей нанести поражение главным силам германской армии в Восточной Пруссии и овладеть ею. НКО считал, что окончательное решение будет зависеть от конкретной политической обстановки к началу войны, но в условиях мирного времени, т.е. пока время позволяет, необходимо доработать и иметь оба варианта развёртывания.

Содержанием «южного» варианта развёртывания должно быть: активная оборона границ на время развёртывания главных сил; разгром силами ЮЗФ совместно с южной армией Западного фронта) Люблин-Сандомирской группировки противника и выход на реку Висла. Далее – удар на Краков, выход на реку Тилица и верхнее течение реки Одер, вступление на территорию Германии.

Во второй записке, как и в первой, отмечался главный недостаток «южного» варианта развёртывания – сосредоточение главных сил Юго-Западного фронта могло быть закончено лишь на 30-й день от начала мобилизации.

Что касается «северного» варианта – развёртывания главных сил к северу от Брест-Литовска с ударом по Восточной Пруссии и захватом её, то у этого варианта недостатков было больше – при неявных достоинствах. Предполагалось, что разгром немцев в Восточной Пруссии и захват этого района будут явно иметь исключительное экономическое и политическое значение для Германии, что должно было сказаться на всём ходе дальнейшей борьбы с ней.

Но с другой стороны, нужно было учитывать, что борьба за Восточную Пруссию будет исключительно упорной, с введением Германией больших дополнительных сил. Сложные природно-географические условия крайне затрудняли ведение наступательных операций Красной Армией. Восточная Пруссия была исключительно сильно оборудована в инженерном и дорожном отношении, что приводило к необходимости штурма укреплённых районов, сопоставимых по сложности с отдельными участками финской «линии Маннергейма».

В совокупности эти факторы приводили Генштаб к выводу, что борьба на данном направлении (т.е. при «северном» варианте развёртывания) может привести к затяжным боям, свяжет главные силы Красной Армии и не даст нужного и быстрого эффекта. Это, в свою очередь, может сделать неизбежным и ускорит вступление Балканских стран в войну против СССР.

В оперативном отношении «северный» вариант означал, что для разгрома германских вооружённых сил в Восточной Пруссии и её захвата будут нужны лучшие силы двух фронтов – Северо-Западного и Западного. Это значило, что некоторые участки активной обороны будут ослаблены, а наступательные операции на других перспективных направлениях будет трудно усилить и развить – если бои в Восточной Пруссии затянутся. А это, в свою очередь, «пахло» утратой стратегической инициативы и даже прорывом обороны на отдельных участках.

5. Уточнялись основы стратегического развёртывания на Дальнем Востоке. В задачу войск этого района дополнительно включалось:

– при всех условиях не допустить вторжения японцев в Приморье, особенно – в части высадки десантов на побережья Тихого океана, Охотского моря, Сахалина и Камчатки;

– пользуясь в начальный период войны превосходством сил и возможностью разгромить японскую армию по частям, немедленно по окончании сосредоточения войск перейти в общее наступление, разгромить первый эшелон японской армии и выйти на фронт Цицикар – Дуннин. В дальнейшем иметь в виду разгром главных японских сил и захват всей Северной Манчьжурии.

6. Ленинград, прикрытие Мурманской железной дороги и удержание господства в Финском заливе – всё это должно быть обеспечено при любом решении по развёртыванию на Западе.

Остальные пункты плана действий Красной Армии на Западе и на Востоке, изложенные в первой Записке от 19.08.1940 г., изменялись несущественно.

5 октября 1940 г. в Политбюро на имя Сталина и Молотова поступила Записка НКО № 103313/сс/ов[5]. В ней приводились основные выводы из тех замечаний, которые были сделаны в ЦК и правительстве по трём предыдущим запискам, содержавшим планы стратегического развёртывания Красной Армии на 1941 год.

Каких пунктов коснулись замечания руководства ВКП(б) и правительства? Было окончательно установлено, что развёртывание советских вооружённых сил будет происходить на два фронта – на Западе и на Востоке. При этом главный противник и главный театр военных действий остаются на Западе, где и необходимо развернуть главные силы КА. Что касается Востока, то Политбюро считало, что одной только надёжной и активной обороны там мало. Нужно было разместить в Приморье, Забайкалье и в Хабаровском крае такие дополнительные силы, которые смогли бы в первый же период войны гарантированно разбить японскую армию по частям.

Остальные границы СССР решили прикрывать минимальными силами.

Исходя из такого положения, на Западе, в полосе от Баренцева до Чёрного моря должны были действовать: 142 стрелковые, 7 мотострелковых, 16 танковых и 10 кавалерийских дивизий, 15 танковых бригад и 159 полков авиации. На Востоке, против Японии, – 24 стрелковых, 4 мотострелковых, 2 танковые и 4 кавалерийские дивизии, 8 танковых бригад и 43 полка авиации.

Главным моментом замечаний Политбюро и правительства был выбор направления главного удара Красной Армии на Западе. От этого выбора зависел, в целом, весь план войны, вся программа мобилизации и военного строительства на ближайший год.

В итоге тщательного и всестороннего анализа ЦК, правительство, НКО и Генштаб пришли к общему выводу: на Западе основную группировку иметь в составе Юго-Западного фронта с тем, чтобы мощным ударом в направлении Люблин и Краков и далее – на Бреслау в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить её нефти, металлических руд, угля, фосфатов и т.п., и решительно воздействовать на Румынию, Венгрию, Турцию, а также и на Италию в вопросе их участия в войне против СССР[6].

Для обеспечения главного удара Западному и Северо-Западному фронтам предписывалось активными действиями сковать все силы вермахта в Восточной Пруссии, чтобы исключить удар во фланг наступающему ЮЗФ.

Для усиления фронтов и обеспечения флангов от «неожиданностей» НКО получил задание: без увеличения штатов Красной Армии к 1 мая 1941 г. дополнительно сформировать 38 высокоподвижных и хорошо вооружённых бригад – 18 танковых и 20 пулемётно-артиллерийских, а также механизированный корпус. Эти части должны быть полностью готовы к 1 октября 1941 г.

Схемой развёртывания нужно было предусмотреть формирование двух фронтов второго эшелона – на базе Московского и Архангельского военных округов. На базе Западного и Киевского особых военных округов НКО был обязан развернуть 2 армейских управления – для действия на направлениях главных ударов.

Существующие стрелковые дивизии нужно было в кратчайший срок сократить до численности 16 000 человек – так как существующие штаты делали дивизии Красной Армии громоздкими и неповоротливыми.

В первый месяц войны было решено дополнительно развернуть 42 стрелковых дивизии, из которых 40 – на Западе, 2 – на Востоке.

Политбюро решило немедленно принять все меры для инженерного укрепления северных и северо-западных границ, чтобы за счёт создания мощных оборонительных полос на финском направлении высвободить войска для усиления основной группировки на юго-западе.

На самом важном юго-западном направлении было решено основное внимание уделить развитию железных дорог и строительству аэродромов.

Учитывая превосходство Германии в авиации, НКО предлагал довести советскую боевую авиацию до 20 000 самолётов, в основном, за счёт новых типов и конструкций. Для этого было необходимо в 1941 г. дополнительно сформировать 100 авиаполков, из них 60% – бомбардировочных и 40% – истребительных. Все 100 полков предполагалось использовать на Западе.

По совокупности всех изменений получалось, что в составе Юго-Западного фронта должно быть: 80 стрелковых, 5 моторизованных, 11 танковых, 7 кавалерийских дивизий, 20 танковых бригад и 140 полков авиации.

В распоряжении Главного командования поступал резерв: для Западного фронта – не менее 20 стрелковых дивизий (расположение  – район Минск-Полоцк); для Юго-Западного фронта – не менее 23 стрелковых дивизий, которые должны быть развёрнуты за фронтом в районе Шепетовка – Проскуров – Бердичев.

Да, план стратегического развёртывания с нанесением главного удара южнее Припятских болот окончательно признавался основным. Одновременно было необходимо доработать план развёртывания войск с основной группировкой в составе Западного фронта. По этому плану предполагалось, как и прежде, объединить силы Западного и Северо-Западного фронтов, разбить германскую армию в Восточной Пруссии, а силами Юго-Западного фронта нанести вспомогательный, но очень важный удар на Люблин.

Что касается Дальнего Востока, то предложения ЦК и правительства были оформлены в оперативном отношении так: основная задача Забайкальского и Дальневосточного фронтов не менялась – в начальный период войны, опираясь на превосходство в технике и вооружении, разбить японскую армию в северо-восточном Китае по частям и овладеть Северной Манчьжурией. Но поскольку противник мог высадить большие десанты в южной части Манчьжурии и двинуть их против Приморья, было решено очистить от японцев всю Манчьжурию, с взятием под контроль побережья и основных портов.

Само Приморье с важнейшими советскими портами и дорогами должно быть удержано при любых текущих обстоятельствах. Для этого 15-я армия усиливалась стрелковым корпусом, артполком большой мощности из резерва ГК и двумя танковыми бригадами. Политбюро поставило НКО обязательное условие: все перегруппировки и усиления закончить к апрелю 1941 г.

Взяв за основу Записку НКО о предварительном плане войны с Финляндией, ЦК и правительство утвердили разработку детальных частных планов войны против Финляндии, Румынии и Турции.

Все планы, как основные, так и частные, должны быть закончены в разработке к 1 мая 1941 г.

Огромная нагрузка ложилась на НК путей сообщения. К 1 января 1941 г. НКПС и НКО были обязаны разработать и представить в ЦК новый воинский график движения поездов, по которому обеспечивались бы все перевозки НКО в размерах, предусмотренных планами развёртывания на 1941 г., особенно, на его первую половину. Для колоссальной переброски войск и грузов было необходимо в срочном порядке построить около 3000 км железных дорог на юго-западе СССР. Решением Политбюро НКПС (Л. Каганович) был обязан к 1 декабря 1940 г. предоставить детальный план развития железнодорожной сети в указанном районе страны, смету, маршрутно-геологические карты и т.д.

11 октября 1940 г. в Политбюро поступила ещё одна очень интересная и важная Записка НКО и Генерального штаба № 1/13681 «Об увеличении численности танковых частей и соединений»[7]. НКО докладывал, что формирование 18-ти танковых дивизий, в основном, закончено. При этом ввиду слабого поступления от промышленности тяжёлых танков КВ и средних Т-34 эти дивизии укомплектованы лёгкими танками БТ и Т-26 со слабым вооружением.

Этой же запиской НКО доводит до сведения ЦК, что сокращать танки непосредственного сопровождения пехоты, как того хотели некоторые члены Совета обороны СССР, очень опасно. В Записке впервые появляется официальная норма танковой поддержки пехоты в бою (это очень важный момент для всего военного строительства и оперативного искусства): «Считаю, — пишет Тимошенко, — что для успешного продвижения пехоты в современном бою нужно иметь на каждый стрелковый корпус одну танковую бригаду»[8]. На основании этого расчёта НКО и Генштаб просили ЦК и правительство санкционировать формирование 25-ти отдельных танковых бригад со сроком их готовности 1 июня 1941 г. Для этого было нужно увеличить штаты Красной Армии на 49 850 человек.

Это означало, что общая численность Красной Армии к этому моменту должна составить 3 миллиона 616 тысяч 724 человека, включая сюда территориальные корпуса Эстонии, Латвии и Литвы. Население новых республик, таким образом, включалось в дело защиты социалистического отечества.

В декабре 1940 г. состоялось одно из самых важных событий предвоенного периода – Совещание руководящего состава Красной Армии. На этом совещании подробно и глубоко ставились вопросы мобилизации и проведения начальных операций в военных кампаниях, проходивших в Европе, тщательно прорабатывался весь опыт войн и походов Красной Армии 1938–1940 г. По сути дела, ЦК и НКО организовали на этом Совещании самый подробный оперативно-тактический инструктаж для высшего руководства Красной Армии. Такой инструктаж командиры обычно получают перед тем, как идти в бой.

На совещании присутствовали руководители Наркомата обороны и Генерального штаба, начальники Центральных управлений, командующие, члены военных советов и начальники штабов военных округов, армий, начальники военных академий, генерал-инспекторы родов войск, командиры некоторых корпусов, дивизий – всего более 270 человек.

Совещание проходило в условиях, когда полным ходом шли операции второй мировой войны. Фашистская Германия оккупировала Чехословакию, Австрию, Польшу, Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию, Францию. Милитаристская Япония захватила Северный Китай и значительную часть Центрального Китая. Война вплотную подошла к границам СССР.

При подготовке Совещания высшего руководства Красной Армии особый упор делался на те замечания и недостатки, которые были изложены в майском Акте приёмки НКО. Напомним, что в этом документе отмечалось, что на момент приема и сдачи Наркомат обороны не имел оперативного плана войны, не знал истинного состояния армии и прикрытия границ. И, главное, резко и неудовлетворительно оценивались полевая выучка войск, управление  армейскими массами и боевое взаимодействие родов войск.

Для Совещания по заданию Наркома обороны было поручено разработать 28 докладов по самым актуальным проблемам военной теории и практики. Из них для обсуждения на совещании выносились лишь наиболее существенные и содержательные вопросы, которые касались всей военной доктрины и основ военного строительства в СССР.

Рассмотрим основные моменты Совещания.

С докладом «Итоги и задачи боевой подготовки сухопутных войск, ВВС и оперативной подготовки высшего начсостава»[9] выступил начальник Генерального штаба РККА генерал армии К. А. Мерецков. Он охватил все существенные аспекты состояния РККА, её родов войск и на основе этого подчеркнул необходимость глубокой перестройки вооруженных сил.

Мерецков проанализировал недостатки, выявленные в операциях  Красной Армии в 1939–1940 гг.  Особую озабоченность вызывали методы использования механизированных и авиационных соединений, низкий уровень подготовки высшего командного состава, недостатки в комплектовании РККА командными кадрами и в техническом оснащении отдельных родов войск. Одной из главных проблем командования Красной Армии начальник Генерального штаба назвал постыдное неумение в вождении войск.

Мерецков напомнил тем, кто считал себя «военным профессионалом», что задачи армии определяет политика. Генералы не должны забывать о классовом характере войны, о  том, что стратегия Красной Армии есть выражение классовых интересов мирового пролетариата и его «передовой бригады» – трудящихся СССР.

В текущий момент большинство народов мира втянуто империалистами в большую тяжёлую войну. У военных не должно быть отношения к тому или иному народу, как к враждебному целому, поскольку этот народ разделён на классы с противоположными интересами, на колеблющиеся слои и прослойки эксплуататорского общества. Большинство трудящихся классов воюющих государств не хочет войны, оно несёт на своих плечах все беды и тяготы, навязанные ему капиталистической бойней. Как и прежде, богатеет и выигрывает от войны только капиталист. Современная война, более тяжелая по своему ходу и последствиям, чем прошлые войны, не щадит рабочих и крестьян ни на фронте, ни в тылу. Она уничтожает не только непосредственных участников войны, но и мирное население, которое вынуждено жить и трудиться под постоянной угрозой истребления современными техническими средствами борьбы.

В 1939–1940 гг. Красная Армия получила хороший боевой опыт. В частности, в боях на карело-финском театре впервые в истории войн РККА выпала задача рвать долговременную укреплённую железобетонную полосу обороны. Несмотря на исключительно тяжёлые метеорологические и природно-ландшафтные условия, которые, по признанию самих финнов, являются естественной преградой более сильной, чем линия Мажино, Красная Армия успешно справилась с возложенной на неё задачей.

Однако наряду с успешным выполнением задачи в целом, в этой войне выявились большие недостатки в вопросах организационных, оперативно-тактических и дисциплинарных.

Какие конкретные недостатки были выявлены в ходе кампании? Какие выводы можно сделать на основе учений, а также идущей на Западе войны?

В организации войск выявлено много недостатков как по линии создания правильного соотношения между стрелковыми частями и тылом, так и по линии вооружения войск.

В процессе руководства боем командир оказался в таких организационных условиях, которые не позволили ему, с одной стороны, выявить по-настоящему боевое качество своих войск, а с другой стороны, сделали безответственным и давали возможность путаться в организационной неразберихе.

Штабы оказались слабо подготовленными к практическому руководству войсками и неудовлетворительно руководили тылом. Начсостав, особенно стрелковых частей, воспитывался не на основе тактических положений, особенно при выводе войск в бой. Несмотря на то, что армия насыщена современной техникой, авиацией, танками, артиллерией, автоматическим оружием, высший штаб вступил в войну с инструкцией 1925 года, когда РККА стояла на ином техническом уровне. Не было ясного представления о вводе в бой технических средств войны. Армия не была подготовлена к прорыву железобетонных оборонительных укреплений и не изучила необходимые для этого инструкции. Личный состав боевых частей обучался далеко не на положении боевой обстановки и не приучался к боевой жизни, особенно в трудных природных климатических условиях.

Дисциплина и организованность войск, как в условиях мирной обстановки, так и в условиях войны, на походах и в бою оказались слабыми, отчего манёвры резко снижались и особенно большие затруднения испытывались в тылах.

Несмотря на постоянные разговоры о взаимодействии родов войск в бою и операциях, обучение войск было построено таким образом, что войска практически обучались мало, они оказались фактически неподготовленными и необученными в вопросах взаимодействия. Снаряжение войск не отвечало требованиям войны.

Эти недочёты приведены в приказе Наркома № 120. Этим приказом требовалось изжить все недочёты, выявленные опытом войны, повысить дисциплину, требовательность к себе и подчиненным, установить постоянный контроль, наблюдение и проверку исполнения, боевую подготовку войск организовать и проводить исходя из основной задачи – мелкие подразделения (самое слабое место боевой подготовки) должны быть в полной боевой готовности.

Приказ Наркома требовал коренной перестройки в обучении войск. В июле 1940 г. Нарком установил, что обучение войск в округах идет по-старому, только отдельные округа начали перестройку в работе, но и там не было уверенности, что эта перестройка может повернуть боевую подготовку на правильный путь.

Поэтому 25 июля Нарком послал командующим войсками особую директиву: войска на занятиях максимально приблизить к боевой обстановке и сами учения проводить в полном напряжении с выводом войск в предполье, организуя фактические заграждения такой местности, где будут проводить учения, закончив в короткие сроки возведение оборонных сооружений, как это требуется в бою. Части должны быть подготовленными строить и атаковать оборонные сооружения во взаимодействии с артиллерией и авиацией.

В результате осенних смотровых учений, проведённых Наркомом и его заместителями, а также командующими войсками, было установлено, что высший командный состав, увлеченный решениями текущих вопросов, забыл, что задачи боевого порядка и повседневную работу дивизий, корпусов и армий нужно сочетать с боевой подготовкой мелких соединений, взводов. А ведь для выполнения приказа № 120 в первую очередь нужно обучать именно эти мелкие подразделения, как главное звено боевой подготовки, от обучения которых зависят успехи всего боя.

Самым главным недостатком являлось то, что командиры подразделений в ходе боя не оценивают обстановку, не отдают себе отчёта в том, что представляет собой противник, какова система его заграждений, не определяют, где находится передовая позиция, промежуточные рубежи, и какими силами всё это обороняется. Всё это происходило потому, что командиры, выслав разведку, забывали о ней, вследствие чего сами постоянно находились в неясной обстановке, слепли, и тем самым неправильно воспитывали своих разведчиков.

На войне войска не любили и не умели готовить исходное положение для наступления, а потому несли потери. У войск благодаря неправильному воспитанию на учениях и манёврах было принято лишь общее представление о характере действий противника и о силе его огня, поэтому войска как на войне, так и в первый период учений без принуждения плохо готовили себе исходное положение для наступления.

Только боевые стрельбы и специально организованные взрывы среди боевых порядков плюс настойчивые требования НКО заставили командиров по-настоящему отнестись к этому важному делу, после чего войска исходное положение для наступления начали готовить более-менее удовлетворительно. Первое время при обстрелах бойцы проявляли некоторое беспокойство, затем поняв, что окопы надежно предохраняют бойца, стали легко переносить обстрелы.

Значительные трудности для артиллерии представляли не столько вопросы обработки переднего края противника, сколько правильные расчёты переноса огня при сопровождении пехоты огневым валом. В деле огневого вала царствовала механическая  схема: огонь переносился не в соответствии с реальным положением и темпом продвижения пехоты, а по заранее нарисованной схеме, вследствие чего получалось, что или пехота далеко отставала от огневого вала, или огневой вал задерживал продвижение своей пехоты.

Как общевойсковые, так и авиационные командиры с большой настороженностью подходили к применению авиации на переднем крае обороны, особенно при сопровождении пехоты артиллерийским огнем, когда этот огонь становится малоприцельным. При этом многие командиры настаивали на вводе авиации после прекращения артиллерийского огня, но потом убедились, что возможно и необходимо совместное применение авиации и артиллерии, что совместная обработка переднего края авиацией и артиллерией наносит большой ущерб противнику и вносит в его ряды моральное расстройство. Такое положение помогло многим авиационным начальникам отказаться от увлечения только самостоятельными операциями, оторванными от других родов войск.

Авиация по своему количеству вооружения, а главное по качеству людей, представляет грозную силу, но в этом роде войск много недостатков. Главный из этих недостатков – авиация подготовлена к несложным видам боя, особенно большое отставание в полетах при сложных метеорологических условиях и на большой высоте. Огневая подготовка, подготовка авиации к полётам на большой высоте и ночью – крайне низка. Оперативная и тактическая подготовка – в запущенном состоянии. Общевойсковые начальники и высшее командование этим делом занимались плохо, не помогали авиационным командирам, а последние зазнались, увлёкшись былыми успехами, не работали над собой и своими штабами.

Несмотря на большой накопленный опыт, к декабрю1940 г. не было авиационных уставов и наставлений по ведению боя. Не было инструкций о порядке ведения боя авиацией во взаимодействии с другими родами войск. Штабы авиационных соединений не перешли к нормальным занятиям и как органы управления напоминали штабы пионерской игры «Зарница».

Самым слабым местом в авиации являлась низкая дисциплина: во многих авиационных частях процветало пьянство, кумовство, преобладание личной жизни лётчиков и техников над боевой учёбой.

Основной дефект в действиях танковых войск в период 1939–1940 гг. заключался в том, что они не умели организованно сопровождать пехоту и пробивать ей коридор: часть танков отставала во время атаки, а другие далеко отрывались вперёд, вследствие чего взаимодействия танков с пехотой на поле боя не получалось (такая картина была и на Халхин-Голе, и в узких равнинных районах Карельского перешейка).

Опыт последних войн, учений и полевых поездок показал недостаточную оперативную подготовленность и военную культуру высшего командного состава, войсковых штабов, армейских, фронтовых и особенно авиационных штабов. Этим вопросом раньше не занимались. Основной тормоз был в том, что в течение многих лет отсутствовали чёткие и конкретные указания по вождению крупных современных соединений, по вводу в бой вместе авиации и танков. Неясно было, как требуется применять крупные авиационные и механизированные соединения, куда направлять главное усилие авиации – на обеспечение ли войск или на самостоятельную операцию, или то и другое делать в меру необходимости. Не было правильной теоретической базы, от которой можно было бы оттолкнуться, чтобы развивать её дальше – путём живого оперативного творчества в войсках.

Теория вождения авиационных, механизированных соединений к концу 1940 г. разработана не была. Для того чтобы исправить этот большой недостаток, необходимо было срочно решить все принципиальные вопросы. С этой целью НКО и потребовал от участников совещания разработать теоретические вопросы и доклады с тем, чтобы в конце Совещания и после военных игр дать указания по ведению современных операций.

Мерецков в своём докладе обрисовал наиболее опасные и въевшиеся в практику недостатки высшего командного состава РККА, которые сыграют свою подлую роль в первые два года Великой Отечественной войны. Так, проверками в округах и в ходе смотровых и полевых учений было установлено, что:

• большая часть высшего командного состава и штабов не работают над собой, не работают над повышением своего оперативного кругозора и над перестройкой организации и управления войск в соответствии с требованиями НКО;
• не умеют правильно и полно оценить обстановку, подготовить и принять решение, спланировать операцию, предусмотреть её развитие, добиться взаимодействия родов войск в ходе операции и добиться её своевременного и полного материально-технического обеспечения;
• не имеют навыков скрытно и в короткие сроки создавать мощные группировки и совершать перегруппировки войск;
• не овладели ещё умением вовремя вводить в прорыв конно-механизированные соединения, резервы, а также обеспечить их огнём авиации;
• с трудом восстанавливают управление, нарушенное в ходе операции, хотя многочисленные и постоянные нарушения управления – на войне дело столь же обычное, как и обстрел; не научиться быстро восстанавливать управление своими подразделениями – это значит, вообще не уметь воевать;
• не проявляют необходимой требовательности к подчинённым;
• не ведут борьбу с условностями, упрощенчеством, отчего снижается качество боевой подготовки;
• не все начальники штабов, командующие войсками округов и армий лично руководят боевой учёбой, но часто перекладывают это важное дело на второстепенных лиц. Боевая подготовка в этом случае развивается правильно лишь тогда, когда эти второстепенные лица – передовые командиры среднего и низового уровней, которые хорошо знают своё дело, постоянно работают над собой, растут профессионально и политически. Но тогда нужно ставить вопрос о замене некоторых больших начальников на их подчинённых, которые, возможно, давно переросли в профессиональном плане своих начальников и смогут на новых должностях быстро двинуть вперёд дело боевой подготовки.

Богатый и разнообразный опыт войн 1936–1940 гг. изменил взгляды на характер современной операции и по-новому поставил вопрос вождения крупных войсковых соединений. То, что вчера казалось хорошо, не годится сегодня и требует пересмотра. Непрерывное изучение этого опыта, организации, вооружения, оперативных и тактических взглядов крупнейших иностранных армий являлось ближайшей задачей боевой подготовки. Но вместе с тем было необходимо систематически и постоянно изучать собственную организацию, свойства и способы применения своих родов войск. Чтобы уметь организованно вести их в бой, необходимо постоянно изучать тыл своей армии и фронта.

Искусство управления современной операцией заключается в умении её организовать, спланировать и обеспечить всем необходимым, хорошо провести саму операцию, чтобы всегда иметь на направлении главного удара превосходство сил и средств и уметь правильно организовать их взаимодействие.

Опыт войны на Карело-финском фронте говорил о том, что нужно немедленно пересмотреть основы вождения войск в бою и операции. Опыт боёв на этом театре показал, что уставы РККА, дающие основные направления по вождению войск, не отвечали требованиям современной войны. В них было много ошибочных утверждений, которые вводили в заблуждение командный состав. На войне часто игнорировали основные положения этих уставов потому, что они не отвечали реальным требованиям войны.

Главный порок боевых порядков Красной Армии заключался в том, что две трети войск находилось или в сковывающих группах, или же были разорваны на слабо связанные части. По предварительным выводам Генерального штаба отмена установленных уставами боевых порядков во время атаки линии Маннергейма сразу же дала большие успехи и меньшие потери.

При наличии в армии массы танков и большого количества мехсоединений вопросы их вождения к началу финской войны разрешены не были. Были отмечены только основные недочёты уставных положений, но эти положения являлись действующими документами, за невыполнение которых полагался трибунал. Такая противоречивая ситуация, когда для успеха боя требовалось положение нарушать, но нарушать было нельзя, проявлялась часто и приводила к неумелому и неудачному использованию танковых и механизированных частей. Поэтому и требовался срочный пересмотр боевых порядков танковых частей и применения их в бою.

Учитывая опыт войны на Западе, РККА наряду с подготовкой к активным наступательным действиям необходимо было иметь представление и готовить войска к современной обороне. Современная оборона должна противостоять мощному огню артиллерии, массовой атаке танков, пехоты и воздушному противнику. Поэтому она должна быть глубоко противотанковой и противовоздушной и в любом случае – активной. Наступающий будет стремиться сосредоточить подавляющее превосходство сил и средств в направлении своего главного удара для того, чтобы согласованным ударом пехоты, танков, артиллерии, авиации прорвать оборону фронта, окружить и уничтожить войска обороны.

Поэтому главная задача обороны состоит в том, чтобы дезорганизовать взаимодействие наступающего противника, расколоть боевые порядки его пехоты и танков, лишить их поддержки артиллерией и авиацией и, уничтожая противника по частям, нанести ему окончательное поражение. Этого можно достичь эшелонированием оборонительных позиций и особенно активным и правильным применением авиации.

На Совещании были даны и конкретные характеристики ударной наступающей группировки. Было ясно сказано, что одна стрелковая дивизия во взаимодействии с танками, авиацией должна разбить дивизию противника. Дивизии РККА, подготовленной к бою, эта задача посильна. Исходя из таких предпосылок, можно было считать, что армия, наступающая на главном направлении, в своем составе должна иметь 12-15 стрелковых дивизий, 4–10 танковых бригад, 6–10 артполков, 3–4 авиадивизии. С такой армией можно расширить общий фронт наступления до 35–50 км. Обычно за такой армией будет находиться резерв высшего командования. Для общего ввода в действие резерв потребует дополнительно не менее 2–3 авиадивизий. Эта конкретика и была положена в основу планирования наступательных операций РККА на период 1940–1941 гг.

Исключительное значение имело обеспечение господства в воздухе в период наступления, а также и в ходе прорыва. Противник, внезапно атакованный, не сможет быстро ликвидировать прорыв. Он не сможет быстро сосредоточить сильную группировку для своего направления и ведения главного удара.

Взаимодействие артиллерии с авиацией, помноженное на пехотный огонь, может обеспечить большую силу наступательного боя. Неправильно в наступлении придерживаться метафизической схемы, поскольку бой хотя и имеет заранее определённую цель, но в ходе её достижения всё должно делаться в соответствии с реальной обстановкой и её многочисленными изменениями.

Современное наступление характеризуется тем, что новые мощные средства борьбы – авиация, артиллерия, танки и моторизованные войска – должны непрерывно подавлять и уничтожать войска противника, действующие в главной полосе обороны. Уничтожению подлежат все войска и средства боя (без каких-либо исключений), которые противник выдвигает из глубины своего тыла по железным дорогам, автотранспортом и пешими походами.

Концепция наступательной операции Красной Армии была определена так: наступательными активными действиями весь широкий фронт должен расшатать оборону противника, вытянуть его резервы к центру, после чего широким ударом в двух-трех направлениях разорвать фронт противника на куски, вывести его войска из строя сопровождающей авиацией и централизованным огнём и по частям уничтожить противника, разрушая перво-наперво его тыл и управление. Для организации прорыва оборонительной полосы требуется тройное превосходство в силах и средствах: в наступлении против одной дивизии противника необходим стрелковый корпус с усилением.

Опыт войны показал, что существовавшая система воспитания и боевой подготовки войск не обеспечивала должной выучки. Известно, что Красная Армия до войны с белофиннами воспитывалась на опыте борьбы в периоды гражданской войны. Но условия и тактика гражданской войны были более простыми, чем при современной войне. При современном бое армия насыщена большим количеством техники, автоматического оружия, авиации, артиллерии, но всё это не было освоено командными кадрами.

Понятно, без выполнения этого основного требования нельзя было поднять боевую готовность войск. Методы обучения не способствовали её росту и не давали представления о характере современного боя. Было много абстрактных схем будущей  войны, много ложного демократизма и тепличного подхода к бойцу, что привело в итоге к неправильным представлениям о требованиях, предъявляемых ходом войны. Военная мысль не получила должного развития и не способствовала росту уровня подготовки командного состава – сказывалось открытое и скрытое противодействие наиболее передовым военным идеям, которые появились при тщательном изучении живого опыта войн и конфликтов 1936–1940 гг.

Для исправления провалов в боевой подготовке НКО потребовал, прежде всего, решительного укрепления единоначалия, резкого повышения воинской дисциплины и требовательности со стороны командиров. Мерецков в своём докладе признаёт, что такая перестройка проходила недопустимо медленно. Мелкобуржуазная инерция и тихое сопротивление малосознательной части командиров и начальников потребовали личного вмешательства Наркома для того, чтобы изменить систему и методы боевой подготовки войск.

Дошло до того, что одних приказов (а ведь приказ НКО – это закон всей армейской жизни со всеми вытекающими) оказалось недостаточно, и Нарком обороны пришлось с помощью печати, т.е. через газеты и журналы, передавать свои требования всему личному составу Красной Армии. Больше того, 3–4 месяца, с весны на лето 1940 г., по партийной и по военной линиям, членам ЦК партии, Наркому обороны, начальнику Генштаба, начальнику Политуправления РККА и их заместителям пришлось ездить по войскам, убеждать, требовать, разъяснять высшему командному составу армии необходимость коренной перестройки всей боевой учёбы.

Несмотря на неоднократные и решительные указания Наркома, к концу 1940 г. были выявлены следующие общие проблемы в подготовке войск к войне:

– некоторые командиры и политработники подошли к большевистской перестройке армии, формально поняв суть вопроса. Народный комиссар требовал, чтобы подготовка войск проходила без условностей, в поле, в естественных условиях, чтобы старшие и высшие начальники отрывались от тёплых кабинетов и лично и непосредственно учили войска. Фактически же во многих местах это делалось чисто формально, и многие командиры, не занимаясь войсками, ограничились писанием приказов и указаний и пересылкой их вниз;

– отмечалась пассивность со стороны старших и высших начальников в вопросе переделки методов боевой подготовки, а именно: появилась боязнь идти в войска. Было необходимо не только самому работать, но и учить тому, что знаешь и умеешь, своих подчинённых;

– имели место саботаж и провокации при проведении большевистской перестройки РККА. НКВД и военные дознаватели отмечали факты рукоприкладства со стороны политруков, а также массовые случаи обморожения бойцов при небольших морозах – из-за издевательства отдельных командиров над красноармейцами. В 17-й армии был случай, когда заместитель по политчасти, не усвоив правильно Дисциплинарного устава, стал разъяснять, что теперь можно бить красноармейца чем попало, даже указывал, чем именно можно бить, – ломом, топором и т. д. Было два случая сильного рукоприкладства. Всё это являлось не только противодействием, но прямой провокацией, стремлением сорвать требование Народного комиссара, а вместе с ним – и не допустить роста боеготовности той или иной части.

В завершение своего доклада Мерецков заявил, что время медлительности и прохлаждения прошло. Для того чтобы боевую готовность войск довести до необходимого уровня, требования НКО и Генштаба будут расти и усложняться по мере продвижения боевой подготовки вперед.

Иного пути в подготовке к войне у РККА нет.

Фархад Узбоев, Арон Лейкин, военно-историческая секция РП

Продолжение читайте в книге Ф.Узбоева, А.Лейкина «На подступах к большой войне», которая в настоящее время готовится редакцией РП к изданию.

[1] ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 239, л. 1-37.

[2] ЦАМО, ф.16, оп. 2951, д. 237, л. 138-156.

[3] Стенограмма совещания при ЦК ВКП(б) 14-17. 04. 1940 г. по обобщению опыта боевых действий с Финляндией. Выступление И.В. Сталина.  РГАСПИ, ф.17, оп. 165, д. 77, л. 178.

[4] ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 239, л. 197-244.

[5]  ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 242, л. 84-91.

[6] ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 242, л. 85.

[7] РГВА. КД, НКО, 1940, 10., л. 18-19.

[8] Там же, л. 19.

[9] РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 3 — 45.