Об одном забытом восстании (на злобу дня)

15 июля 1927 г. в столице Австрии Вене началось восстание пролетариата. Это восстание поразило буржуазную публику и европейских оппортунистов, как гром среди ясного неба. Буржуазное государство крепко получило по зубам от вооружённой руки пролетариата. Но тогда же на мостовые Вены легли сотни убитых рабочих. Тысячи раненых заполнили больницы для бедных и военные госпитали в самом городе и его округе.

И всё это произошло как раз тогда, когда буржуазная обслуга – всякого рода теоретики европейской социал-демократии — в очередной раз «утешала» трудовой народ сказками насчёт абсолютного характера стабилизации капитализма, о новом его этапе – «организованном ультра-капитализме», якобы преодолевшем кризисы и исключившем все войны из истории.

Но массовая гибель рабочих для деятелей II интернационала оказалась неожиданной именно в относительно спокойной Вене, где с 1848 года не было классовых боёв такого размаха и такого ожесточения. Внешняя тишь да гладь и прилизанное муниципальное хозяйство Австрии уже несколько лет на все лады воспевались оппортунистами – как образец «западно-европейского цивилизованного социализма», который противопоставлялся «грубым и варварским» большевистским методам.

Тем сильнее был удар восстания по социал-предателям, прадедушкам сегодняшних руководителей КПРФ, КПУ и т. п. Именно венские рабочие, большей частью члены австрийской социал-демократической партии, взяли в руки оружие как раз тогда, когда вожди этой партии – устами «вице-вождя» Карла Реннера – кричали о том, что рабочим «не надо смотреть на русских сектантов и дикарей от революции», что нужно сидеть тихо, нужно ещё немного потерпеть, пока социал-демократы не наберут недостающие 7% голосов для того, чтобы получить большинство в парламенте и, таким образом, «завоевать для пролетариата власть законным и мирным путём» (на выборах в австрийский бундесрат в апреле 1927 г. социал-демократы получили 1,5 миллиона голосов, т. е. около 44% мест; для того, чтобы стать формальным парламентским большинством, оппортунистам не хватало 7% голосов избирателей).

«Нам бы ещё добрать 350 тысяч бюллетеней!», — так вещали на всех углах Отто Бауэр и его ученики, — и тогда большинство будет достигнуто, а значит, «начнётся демократический парламентский путь врастания Австрии в социализм» и «мирное получение диктатуры пролетариата – из рук буржуазии, проигравшей выборы». (Один в один песня, которую не первое десятилетие поет в России КПРФ!!! – прим. ред. РП)

Надо сказать, что левое крыло социал-демократии тогда пользовалось огромным влиянием среди пролетариата. В с.-д. партии состояло более 650 000 рабочих и иных бедных и беднейших трудящихся, при этом на упомянутых выборах в бундесрат компартия Австрии получила всего 17 000 голосов рабочих и крестьян и, таким образом, в парламент вообще не прошла.

Сладкие речи австро-марксистов текли рекой. Буржуазия была уверена, что рабочий класс успокоен и полностью поглощён выборными перипетиями. Но ещё один «фокус» истории был в том, что июльское восстание вспыхнуло именно в тот момент, когда казалось, что парламентско-демократические иллюзии в австрийском рабочем классе достигли своего пика.

Что предшествовало ожесточённым уличным боям 1927 года?

Ещё с конца 1918 – начала 1919 гг. под прикрытием социал-демократического дурмана оппортунистов политическая реакция в Австрии, до смерти напуганная революцией в России, начинает свою организационную работу. Одна за другой создаются фашистские организации и учреждения, которые формально имеют добровольную форму (клубы, секции, партии и т. д.), но при этом пользуются всевозможной поддержкой буржуазного государства и банков. Австрийская социал-демократия при этом изо всех сил помогает легальному и нелегальному (через фашистские «клубы» и секции) усилению и вооружению буржуазного правительства, попутно сбивая с пути и разоружая во всех смыслах рабочий класс (так же, как сегодня это делает КПРФ).

Результаты такой совместной политики буржуазии и социал-предателей начали проявляться очень скоро и очень сильно. Правительство руками фашистских боевиков начинает  физически давить революционное движение: уничтожать рабочих лидеров, коммунистов, сознательных рабочих, тех трудящихся, кто пытается защищаться от фашистско-бандитского произвола на производстве, на улицах, в быту. Передовых рабочих и тех трудящихся, кто осмеливался давать отпор бандитам и хулиганствующим фашистам, убивали из-за угла, сжигали дома и квартиры, калечили жён и детей. По всей Австрии лилась рабочая кровь, а вожди австро-марксизма, примазываясь к каждым похоронам, лицемерно произносили пламенные речи у новых могил, заверяя каждый раз, что «они отомстят» и что «это последняя жертва на алтарь буржуазии».

В начале июля 1927 года в небольшом пограничном городке Шаттендорф фашистской бандой были расстреляны двое рабочих. 14 июля убийцы предстали перед судом. Судебный процесс над ними непосредственно направлялся членом ордена иезуитов Зейпелем, который в то время возглавлял австрийское христианско-социалистическое правительство. Суд закончился очень быстро: по делу о массовом убийстве буржуазия  вынесла оправдательный приговор. При этом прокуроры открыто заявили венским газетчикам, что такое решение «высокого суда вызвано тем, что погибли рабочие, а не иные уважаемые граждане».

Это решение суда и стало непосредственной причиной июльского восстания. Не выборы, как это пытались доказать социал-демократы, а именно оправдание судом фашистских боевиков, убивших двоих рабочих, а точнее сказать, — убийство братьев по классу, безнаказанность фашистских палачей и тот факт, что до рабочих быстро дошло, кому служит вся буржуазная юстиция.

Известие об оправдательном приговоре фашистам быстро распространилось по всей рабочей Вене, взволновав и возмутив десятки тысяч трудящихся. К вечеру 14 июля, т. е. почти сразу же после опубликования приговора, венский пролетариат массово вышел на улицы. По всему городу начались стихийные митинги, собрания, которые через короткое время слились в несколько больших демонстраций. К ночи, когда на митингах и собраниях из низов выдвинулись лидеры и руководители и были намечены, в общих чертах, планы действий на следующий день, было решено до утра разойтись по домам.

Утром 15 июля также стихийно вспыхнула общегородская стачка, в ходе которой полностью встала большая часть крупных предприятий. Было парализовано движение: рабочие остановили трамваи, автобусы, такси. Кое-где сновали немногочисленные конные кареты для туристов. Закрылись паровозные депо, замерла железная дорога. С раннего утра во всех рабочих кварталах и микрорайонах города формировались демонстрации, которые сразу же отправлялись в центр, неся большие плакаты с лозунгами: «Долой буржуазную юстицию!», «Протестуем против преступного приговора», «Долой капиталистов!», «Капиталист – отец фашиста» и т. п.

В центре города, у зданий университета, парламента и Дворца юстиции рабочие были встречены конной и пешей полицией, которая почти сразу же, без переговоров и разговоров вообще, открыла огонь по безоружным демонстрантам. Для своей защиты рабочие начали сооружать баррикады. В ответ полиция и карательные части подкатили пулемёты, а стрелкам были специально розданы разрывные пули «дум-дум» (это те самые пули, за которые во время первой мировой войны пленных австрийских солдат расстреливали на месте, если находили при них эти пули), чтобы довести до максимума количество жертв среди рабочих.

Возмущение и гнев масс были направлены, главным образом, против, так сказать, материальных воплощений реакции и фашизма – парламента и Дворца юстиции, в первом из которых их предали с.-д., а во втором не считали за людей. Рабочие подожгли Дворец юстиции, таким образом, пытаясь уничтожить символ произвола и фашистского террора. Власти вызвали к центру города пожарные команды, но те долго не могли приблизиться к горящему зданию из-за сопротивления импровизированных рабочих отрядов, которые заблокировали центральную площадь.

Тогда к обозлённым трудящимся вышел социал-демократический бургомистр Вены Зейц в сопровождении «рабочего» с.-д. депутата Ю. Дейча. Они пытались уговорить рабочих разойтись по домам и дать пожарным делать своё дело, обещая при этом добиться пересмотра приговора и «справедливого суда над преступниками».

В итоге Зейц и Дейч были посланы подальше и чуть не избиты. Как бы в ответ на уговоры сдаться группы демонстрантов сами организовали «штурмовые группы», которые из подручных средств изготовили факелы и подожгли здание, в котором размещались редакции нескольких правительственных и реакционных газет. В отместку за кровавую баню на улице Розенштейн рабочие полностью разгромили ряд полицейских участков и забрали оружие и боеприпасы из оружейных и охотничьих магазинов города. Стало предельно ясно, что против винтовок и пулемётов правительства нужно выставлять не с.-д. лозунги и громкие транспаранты, а ружья, карабины и гранаты.

После вооружения отдельные группы рабочих, на ходу выделив из себя и выбрав «военных» лидеров и командиров, начинают городские бои с полицией. На отдельных улицах и площадях полицейские начинают нести потери и пятиться назад. В предместьях столицы, прежде всего, в рабочих кварталах Гренеля бои с полицией развиваются в настоящую городскую войну и приобретают упорный характер. У рабочих возникает реальная возможность штурма парламента и всех центральных учреждений Вены.

Но тут на помощь полиции приходят отряды шуцбунда – боевого крыла социал-демократической партии. Одураченных членов с.-д. – рабочих, мелкую буржуазию и крестьян-середняков – вожди с.-д. предательски бросают в бой против других рабочих и бедных крестьян. Получив поддержку шуцбунда, полиция прикрыла его отрядами свои тылы, высвободила силы и пустила в ход пулёмёты. Отряды восставшего венского пролетариата расстреливались длинными очередями с большого расстояния. Среди рабочих резко выросли боевые потери: на некоторых улицах всё пространство перед баррикадами было устлано трупами погибших. Пролетариат был вынужден отступить.

К вечеру 15 июля правительство объявляет Вену городом на осадном положении. К столице подтягиваются войска, а полиция получает чрезвычайные права на расправу с восставшими. Все входы и выходы из города закрываются. Стычки отрядов вооружённых рабочих с полицией продолжаются до ночи 16 июля. Постепенно истратив боеприпасы, восставшие остаются без оружия и безнаказанно расстреливаются полицией. Но отдельные группы рабочих – вчерашних фронтовиков, солдат и младших командиров, имеющих боевой опыт, ведут войну с правительством ещё несколько суток, маневрируя по городу, разоружая полицейские отряды и добывая себе боеприпасы. Но всё же из-за подавляющего превосходства в силах и средствах полиция разбивает или рассеивает и эти отряды – зародыши будущей рабочей армии.

В это же время перепуганные вожди социал-демократии прибегают к хитрому манёвру. Они издают «Чрезвычайное воззвание к рабочим», в котором постфактум «призывают» их к стачке (а стачка, вспыхнув стихийно, уже шла полным ходом!), решив возглавить её, чтобы обезглавить и разрушить изнутри. Бауэр, Реннер и прочие австрийские коллеги нынешних Зюганова, Тюлькина, Симоненко и пр., стремясь потушить восстание, отвести классовый гнев рабочих в безопасное для буржуазии русло, призывают восставших рабочих к «молчаливой и достойной» однодневной стачке протеста (к «итальянке»), убеждая рабочих не выходить на улицы, а «находиться в цехах или дома» и при этом «призвать всех нарушителей рабочей дисциплины к порядку». Также вожди с.-д. запугивали венский пролетариат тем, что если он продолжит свою вооружённую борьбу с правительством, то на Австрию тут же нападут извне фашистские Венгрия и Италия (один в один – речи нынешних левых и профсоюзников из ДНР и ЛНР, которые пугают рабочих тем, что если будет забастовка или иной протест, то на республику тут же обрушится вся украинская армия!).

Этим грязным приёмом австрийская с.-д. оказала неоценимую поддержку полиции. Разоблачая очередное предательство австро-марксистов, 15 июля, в начале «горячей» уличной борьбы, компартия Австрии призвала рабочих к немедленному вооружению, к продолжению стачки, к уничтожению фашистского правительства и к взятию всей полноты власти рабочими и бедным крестьянством.

Но австрийские коммунисты были слабы и не имели такого влияния на массы, как с.-д. Поэтому уже к полудню 15 июля в ходе восстания возникло острое противоречие: был налицо огромный и героический размах стихийного революционного движения – и при этом отсутствовало сильное революционно-большевистское руководство борьбой восставших масс. Отсутствие такого руководства привело к тому, что венское восстание было потоплено в крови. А подлая функция австрийской социал-демократии в этом восстании показала, что начался новый этап в фашизации этой партии, играющей роль «левого» крыла во II Интернационале.

Австрийская социал-демократия самым позорным образом предала рабочих, поднявшихся на борьбу за свои человеческие права. Но при всём этом О. Бауэр, «рабочий вождь» и австро-марксист, впоследствии хвастался своим предательством. Этот оппортунистский подонок сам рассказывал, что 16 июля, в то время, когда вовсю шли уличные бои на баррикадах, он по поручению ЦК с.-д. партии вступил в переговоры с главным организатором кровавого побоища фашистом Зейпелем. Главным вопросом этих переговоров были не требования венских рабочих, а вхождение верхушки социал-демократов в австрийское правительство (требовали плату за предательство! – прим. ред. РП). Объясняя свою позицию на переговорах, Бауэр писал в журнале «Кампф» («Борьба», теоретический орган австрийской с.-д.), что он хотел «мирно ликвидировать катастрофу». Иными словами, этот политический коллега Зюганова хотел спасти австрийскую буржуазию от революции. Правда, тогда, в 1927 г., буржуазия, опьянённая удачными расправами и казнями рабочих, на коалиционное правительство с социал-демократами не согласилась. Ведь они уже сделали своё чёрное дело, а расплатиться с ними за услуги можно позже и другим путём (например, депутатскими местами, креслами в наблюдательных советах и т. п.).

Июльское восстание, потерпевшее поражение по ряду причин, в том числе и прежде всего, благодаря предательской политике австро-марксистов, стало отправной точкой процесса открытой фашизации Австрии. В те июльские дни хаймвер (австрийский аналог штурмовых отрядов гитлеровцев) и другие фашистские организации впервые провели крупную и удачную карательную операцию. Фашистские отряды в столице (в том числе и часть с.-д. шуцбунда, перешедшая к фашистам) и провинции получили первый опыт войны против восставшего рабочего класса и бедного крестьянства. С этого момента буржуазия начинает проводить всё более определённую государственную политику опоры на фашистские банды и организации.

Что касается австрийской социал-демократии, то она своим предательством в те горячие дни полностью открыла путь фашизму, выстелила ковровыми дорожками этот путь и сделала возможным организацию кровавой бани в феврале 1934 г.

Венское восстание целиком подтвердило оценку Коминтерна о непрочном, колеблющемся, всегда относительном характере стабилизации капитализма. В самом ходе этой стабилизации все его противоречия обостряются, классовая борьба расширяется (это к вопросу о «стабилизации» экономики РФ, для которой и ради которой правительство и оппортунисты в один голос требуют от российских рабочих «ещё потерпеть», «голосовать за КПРФ», «не нарушать внутренней стабильности государства» и т. п.).

Все эти противоречия были особенно ярко видны и чувствительны в послевоенной Австрии. В результате поражения в Первой мировой войне, распада австро-венгерской монархии и по итогам послевоенных договоров (Версаль и Сен-Жермен) Австрия оказалась карликовым государством, обременённым военными долгами Габсбургов, репарациями в пользу Антанты, огромным полицейско-бюрократическим аппаратом, высасывающим все соки из трудового народа, и с промышленностью, лишённой сырья и рынков сбыта (очень напоминает положение в ЛДНР).

Страны Антанты, находившиеся после войны под угрозой социальной революции, предоставили Австрии по женевскому договору 1922 г. срочный займ – на условиях полного внешнего контроля хозяйственной жизни страны (была создана даже специальная комиссия Лиги наций) и для тушения разгорающейся пролетарской революции. Эта «помощь» принесла рабочему классу Австрии только новое бремя и усиление нужды: с 1922 года австрийский пролетариат находился под гнётом двойной-тройной капиталистической эксплуатации.

Венское восстание, среди противоречий капитализма, вскрыло и невозможность самостоятельного существования карликового государства, которое должно было неизбежно превратиться в колонию или полуколонию более сильных империалистических хищников. При этом желательный для буржуазии и местной социал-демократии выход состоял в присоединении (аншлюссе) к Германии (то же самое, по сути, открыто заявляют нынешние власти в ДНР и ЛНР и их подголоски – леваки: «Наш курс – домой, в Россию!»).

Но такой выход для буржуазной Австрии был (до 1938 г.) предусмотрительно закрыт теми же Версальским, Сен-Жерменским и Женевским договорами с Антантой. Попытки австрийской буржуазии выскочить из тисков этих договоров, которые проявились, например, в австро-германских переговорах о таможенном союзе 1933 г., раз за разом терпели крах – из-за противодействия английского и французского империализма, который имел на рынки Австрии свои виды.

Единственный выход – только не для буржуазии, а для австрийского пролетариата и других трудящихся – был указан компартией в её программе национального и социального освобождения рабочего класса. Этот выход, намеченный венским восстанием 1927 г., – пролетарская революция и присоединение к советской социалистической Германии.

Да, эта довоенная программа компартии Австрии не была выполнена. Восточная Германия стала социалистической только после Второй мировой войны, да и в самой Австрии пролетариат не победил фашистскую буржуазию. Но теми же словами о революции и последующем объединении социалистических государств можно ответить сегодня нашим товарищам в ДНР и на Украине, тем, которые спрашивают, к кому лучше присоединяться ДНР – обратно к Украине или окончательно к России?

Во-первых, пока власть не в руках пролетариата, решать, какому именно разбойнику достанется пол-Донбасса будут империалисты. Рабочих никто спрашивать не будет.

А во-вторых, такого рода вопросы поставлены с ног на голову (и австрийские коммунисты в своей программе 1927 г. этот момент подчеркнули): задача пролетариата ДНР состоит не в выборе между капиталистическим рабством в РФ или в Украине, не в выборе, чьим пушечным мясом быть, – российской или американо-европейской олигархии, а в борьбе против всей буржуазии и всех окружающих фашистских государств.

Ясно, что в одиночку рабочий класс ДНР свою главную задачу не решит – так же, как в конце 20-х – начале 30-х не смог победить в одиночку, без рабочего класса Германии, Италии, Венгрии австрийский пролетариат. Рабочие ДНР – малая часть огромного класса российских, украинских, белорусских, польских и всех иных рабочих. И поэтому в составе своего класса он и должен действовать – бороться против своего, днровского фашизма, но при этом не забывать, что это лишь малая часть революционной работы, не забывать, что его помощь нужна, прежде всего, украинскому и русскому пролетариату в общей борьбе за революцию.

После победы в этой борьбе вопрос: «к кому присоединяться?» отпадёт сам собой, так как уже не будет ни капиталистического окружения бывшей ДНР, ни буржуазии внутри неё.

М. Иванов